Спящая кровь

Глава 21

Он всегда пытался защитить ее, сделать ее нормальным ребенком, забыть о своей сущности, чтобы она никогда не узнала. Зачем, зачем ее пытаются забрать? Как он не усмотрел? Она не может поступить так! Леа должна жить ради него, ради себя, ее время еще не пришло… только не она! О, нет, она не оставит его! Глаза слипались, сердце бешено билось, он почти перестал слышать ее глухие хрипы, ее едва слышное дыхание. Он остановил машину недалеко от тихой местности. Его голова упала на руль, а мышцы не прекращали сокращаться от горя и нервного расстройства. Начало светать, тело Леа и лицо приобрели белизну, часть крови уже запеклось на многочисленных ранах. Не чувствуя боли и ломоты во всем теле, он тащил ее на руках сквозь густые заросли леса, окутанного утренним туманом. Дышать становилось все трудней из-за повышенной влажности, когда он наконец-таки вышел на открытую местность. Он снова заплакал, а горло раздирало от боли, когда он стал кричать:

— Прошу тебя, помоги!!! — кричал он бегущему к нему мужчине.

Человек ускорил бег, его лицо выражало беспокойство и зарождающийся ужас, когда он наконец достиг Тодда и принял у него тело Леа.

— Я предупреждал тебя! — прокричал он. — Ты не слушал меня. Это ты виноват!! — злобно ругался мужчина. — Уходи!!! — Позволь мне остаться! — умолял его Тодд.

— Ты не можешь остаться! Я сделаю все, что смогу, — отвечал тот.

— Прошу тебя, Орвилл! — отчаянно плакал мужчина.

— Я позвоню, — резко отозвался тот и, не теряя ни минуты, направился в сторону дома.

Да, это был он, брат Тодда — тот самый, который покинул их много лет назад. Он оставил брата, так как не мог больше смотреть на его пьянство после смерти жены. Да, именно Тодд был виноват в ее смерти, и Орвил знал об этом, но молчал. Лишь маленькая Леа внушала ему, что когда-нибудь он забудет о своем горе и займется дочерью. Сейчас она может умереть на его руках, а он ничего не сможет сделать. Все это слишком поздно… поздно для нее и для ее отца. Лишь маленькая надежда на то, что он сумеет вернуть её к жизни, только, будет ли она нужна ей?.. Выбирать придется только Орвилу, и решать только ему.

Желудок сводило от боли, жаждущей пищи и удовлетворения сытостью. Вот уже несколько часов Лестр в образе зверя бродил по незнакомым зарослям далеко от привычного леса вдали от дома. Он знал, что отцу Тая это не понравится. Три года назад Лестр вступил в его семью, и должен подчиняться ее правилам, в число которых входило не охотиться в чужом лесу. Ему давно осточертело кому-либо подчиняться, но жить одному невозможно — в его теле бежит кровь хищника. От одиночества легко потерять голову и быть готовым напасть на человека. Вот, если бы он нашел себе подругу, то вправе был бы покинуть нынешнюю семью для создания своей. Ему подобных слишком мало в его мире, а создать семью можно лишь с оборотнем.

В желудке заурчало, когда он уловил слабый шорох, доносящийся из небольшого бугра. Появились уши и две пары пушистых лап. Медленно передвигаясь, словно ища что-то в траве, небольшой мясистый кролик лазил по траве, потом вдруг остановился, почувствовав неладное. Прижав уши, он сделал попытку бегства, но не успел — над ним мгновенно нависла большая туша свирепого зверя, уже раздвинувшего челюсть для нанесения смертельного удара. Внезапно в нос ударил манящий запах крови, но он исходил не от кролика, потому животное, потеряв всякий интерес к несчастному зверьку, отшвырнул того в сторону и, медленно крадясь, двинулся на запах.

Аромат, которым наслаждалось животное, сладостно урча и втягивая большими ноздрями, становился все ближе. Великолепное чутье привело его на небольшую поляну, посреди которой стоял неприметный деревянный дом с металлическими ставнями изнутри, словно поставлены они были туда для защиты не снаружи, а извне. Зверь мотнул головой и, чуть слышно ступая мягкими подушечками лап, пошел к дому. Запах был таким волнующим и нежным, он начал кружить голову, подчинять себе… но одновременно говорил об опасности. Запах только одной крови мог так сводить с ума, и это — кровь человека! Зверь остановился, поняв это, и стал отходить назад. Чтобы как-то сдержаться от совершения непоправимого и не толкнуть себя в яму позора, он мигом трансформировался в человека. Желудок снова кольнул, заставив Лестера сжать кулаки и до боли прикусить нижнюю губу, чтобы вновь не поддаться трансформации. Запах снова окутал его сознание.

— Я только взгляну, и все, — уверено произнес парень и, подойдя к двери, приложил к ней ухо.

Внутри послышалась возня и громкий стук какой-то посуды, затем — человеческие крики, похожие на ругань, и тихие завывание женщины, причитающей себе под нос. Снова крик, но принадлежащий уже мужчине. Он раздался дальше, в конце дома, и — громкий хлопок двери после.

Интерес и инстинкт животного начал подогревать кровь Лестра, он попытался подать дверь вперед, но ничего не получилось. Тогда медленными шагами и осматривая стены, он поплелся вдоль дома, пытаясь разглядеть происходящее внутри. Все окна кроме одного были зашторены, словно скрывая что-то, последнее оказалось закрыто наполовину, что позволило заглянуть в него.

Внутри было темновато, лишь небольшая керосиновая лампа освещала помещение, и пришлось напрячь зрение, чтобы различить силуэт, мелькающий посередине комнаты. Мужчина, слегка обросший и седой, вился возле металлического стола, похожего на те, что используют в больницах, на котором лежало окровавленное тело, издающее ужасные хрипы, свидетельствующие о жуткой боли, которую оно испытывало. Залитые кровью светлые волосы свисали вниз, и вместе с ними — растерзанная до ужасного вида рука; она слегка поддергивалась от поражающих ее судорог.

Мужчина завопил и, не теряя времени, подкатил к себе небольшой столик с находящимся на нем множеством различных хирургических инструментов.

Даже у Лестра, бывшего зверем от природы, слегка екнуло сердце и захотелось уйти, но что-то словно гипнотизировало его. Он продолжал смотреть через окно, еле сдерживая дыхание.

В комнату вошла женщина, неся с собой таз с горячей водой и несколько чистых полотенец. Ее руки тряслись, а взгляд не отрывался от неприятного зрелища на столе.

— Чего уставилась? Пошла, пошла отсюда, женщина! — гаркнул мужчина и, намочив полотенце, начал обтирать грудь растерзанной жертве.

Закончив, он отшвырнул в сторону окровавленное полотенце и, освободив грудину от остатков одежды, дал разряд, одновременно смотря на датчик сердцебиения. Пульс едва бился, хрипы почти стихли, томограф с трудом улавливал стуки сердца. Мужчина начал приходить в ярость и оттолкнул от себя столик с инструментами, те с грохотом попадали на пол. Из глаз полились слезы, огромными руками он взялся за лицо девушки и стал слегка покачивать, умоляя не оставлять их. Когда же мужчина повернул ее голову набок, Лестр почувствовал, как комок страха подкатил к горлу — на него смотрело, все в грязи и крови, лицо Леа Миллер, глаза ее безжизненно отражали тусклый свет лампы.

— Леа, прошу тебя, не умирай!!! — из груди Орвилла раздался вопль отчаяния.

Снова разряд, грудная клетка девушки дернулась, сердцебиение не реагировало, пульс исчез… ее тело умирало, хотел он этого или нет. Через минуту сердце остановилось.

Лестр, схватившись за голову и быстро трансформировавшись, бросился в лес. Все его тело трясло от волнения, а сердце бешено стучало — Тай должен знать, что Леа больше не появиться в его жизни. Никогда.

— Давай, давай, — еще долго терзал себя Орвил, пытаясь вновь и вновь пробудить ее сердце к жизни, но все было бесполезным. Ее лицо побелело, а губы покрылись синеватым оттенком, глаза безжизненно застыли, выражая боль и безумный страх.

Жене мужчины, Марии, спустя час удалось вывести его из комнаты и, усадив в подавленном состоянии в кресло, вернуться назад, чтобы убрать следы сгустков крови и ошметков человеческой ткани и одежды. После чего она вернулась к мужу и, присев рядом, крепко обняла его, зная боль утраты лучше, чем что-либо другое.

Они с Орвилом познакомились десять лет назад, и он не стал скрывать свою сущность — сразу рассказал ей все. Мужчина не настаивал, и сейчас не делает, у нее всегда есть возможность уйти или принять его таким, каков он есть. Пускай в глубине души он и был зверем, он научился с этим жить, и Мария ценила это, отдав долгие годы своей жизни ему. Сегодня он потерял племянницу, дочь своего непутевого брата, если бы он только знал, что это может произойти, он выкрал бы ее у Тодда и смог воспитать сам. Судьба решила по-другому, и сейчас она нужна ему, его жена должна быть с ним рядом.

В лесу Канзаса Лестр был к вечеру. Наконец-таки остановившись, задыхаясь от усталости, он почувствовал запах оборотня, расположившегося поблизости. Все еще тяжело дыша, он приобрел человеческий вид — так он мог чувствовать себя легче. Пройдя небольшую чащу и наслаждаясь вечерним ветерком, трепавшим его волосы, Лестр вышел на утес. На большом камне, оплетенном извилистым растением, сидел Тай и смотрел на закат, переливающийся красными оттенками. Он тут же почувствовал присутствие ему подобного, и словно нехотя обернулся. Лестр натянул на себя улыбку, хотя внешний вид его был невеселым.

— Забавно! — раздался голос Тая.

— Что именно? — отозвался Лестр и, поравнявшись с ним, направил свой взор на закат.

— Человек делает тебе больно, а ты все равно скучаешь… — его лицо приобрело бледный оттенок и, опустив глаза на землю, он тяжело вздохнул, словно в последний раз.

— Мне так жаль! — истерично произнес Лестр, не в силах скрывать увиденное зрелище. Дрожь в его голосе и непонятное поведение заставили Тая избавиться от безразличия к окружающему его миру.

— О чем ты? — тревожно проговорил парень и, встав с камня, направился к другу.

— Я видел ее! — надтреснутым голосом продолжал Лестр, отходя назад.

— Кого? — начал злится Тай, чувствуя раздражение и тревогу.

— Я видел Леа, к северу отсюда. Она была вся в крови, похоже, на нее напали!

— Замолчи, не смей, слышишь, не смей говорить мне такого!

Тай начал метаться возле утеса, ежеминутно оборачиваясь в сторону друга. Глаза потемнели, по телу пошла дрожь, он приготовился услышать еще более ужасные слова.

— Тай, Леа, мертва… Мертва, слышишь! — выдавил из себя Лестр отчаянным голосом.

— Нет! Нет!! — начал кричать парень, после чего, сжав руки в кулаки, он подбежал к другу и, схватив его за воротник рубашки, начал трясти. — Скажи мне, что это неправда! Скажи мне!!

— Это правда, я сам видел!!! — Кто, кто сделал это?!

— Я больше ничего не знаю, — тихо проговорил Лестр и опустил голову.

Оттолкнув друга в сторону и быстро трансформировавшись, Тай бросился в лес. Его ноги сейчас не подчинялись ему, словно им была дана команда бежать, не останавливаясь ни при каких обстоятельствах. Куда он бежал — он не знал, хотелось не останавливаться никогда, чтобы загнать себя до смерти. Человек, которому удалось разбудить в нем чувства — мертв, и он не знает, как это случилось, и кто мог такое сделать. Он чувствовал себя таким виноватым! Может, со зла он и мог пожелать ей смерти за тот обман, но никогда бы не хотел этого на самом деле. Глаза засветились, сердце бешено стучало, яростно переливая кровь по сосудам. Почувствовав боль в мышцах, зверь остановился и начал яростно нападать на стволы деревьев, выдирая их с корнем и с силой расшвыривая в стороны. В горле раздирающе пересохло, раздался хрип, после чего голосовые связки прорвал душераздирающий вой, продолжающийся до тех пор, пока в глазах оборотня не потемнело, и он не упал на землю.

Он никогда не выл на луну, считал это глупостью — отчего бы волку делать это? Разве что, от скуки. Сегодня, в самой непроходимой части леса, он издал свой первый вой, почувствовав полное одиночество и неугасимую боль потери. Что может теперь держать его в этом мире — родители или некая свобода?.. Облик стал человеческим, распластавшись на земле, подняв голову вверх, он в течение долгого времени смотрел на слегка качающиеся макушки деревьев и обрывки темнеющего неба.

Собирался дождь, душа покрылась мраком, а тело отказывалась вставать. Сейчас все, о чем мечтал Тай, это умереть, чтобы встретиться с ней в другом мире. Веки потяжелели, закрыв глаза, парень свернулся калачиком, слегка вздрагивая от первых капель начинающего дождя и втягивая запах отсыревшей травы. Когда он проснулся, его окружал туман и холод, отчего, промерзнув до самых костей и слегка пошатываясь, он медленно побрел в сторону города.