Спящий город Камбоджи (СИ)

Глава 10

Ночной дождь принес туман. Причем туман был необычный: он покрывалом опустился на землю, не позволяя видеть то, что находилось дальше пяти метров. В белой дымке мир буквально плавал: после десяти минут на улице на коже оставались капли воды, как от дождя.

— Горы близко к океану, вот и результат, — рассуждал отец. — Они не позволяют облаку тумана продвигаться дальше и рассеиваться. Оно остается здесь, отсюда такая ситуация.

Андрей рассеянно кивал. Он не был уверен, что густой туман на самом деле формируется так, да и не интересовался этим вопросом. Ему важны были не причины, а результат — то, что происходило снаружи.

Возникало ощущение, что он на какой-то космический корабль попал! За окном не было видно ничего, кроме молочной белизны. Туман поглощал звуки, искажал их, переносил на расстояние. Даже немногочисленные местные из обслуживающего персонала чувствовали себя неуютно в таком окружении. Европейцы и вовсе открыто нервничали. От тумана хотелось спрятаться, как от дикого зверя, и пережидать, пока он пройдет.

Но отца такое желание не посещало. Он как раз радовался новым обстоятельствам.

— Повезло, что мы еще не закончили съемки! Туман, конечно, не совсем чудо природы, но близок к нему. Уверен, что не хочешь посмотреть, как операторы работают?

— Уверен.

— Точно? Это необычные условия, почти экстремальные.

— И все равно нет. Я лучше останусь здесь.

Раньше он бы, может, еще и подумал. Съемка ведь реально особенная предстоит! Но теперь — нет. Точно нет. Потому его не покидало странное чувство тревоги. Учитывая специфику этого места, игнорировать его было нельзя.

— Смотри сам, — сдался отец. — Но я бы на твоем месте пошел. Если передумаешь — свяжись со мной. Сам нас не ищи, а то еще заблудишься.

— Понял.

Они собирались проводить съемки где-то на территории национального парка. Где именно — Андрей не знал, но точно не в Бокор Хилле. Город по-прежнему пустовал.

Проводив отца, он дождался, пока съемочная группа покинет лагерь, а затем и сам вышел из фургона. Андрей хотел убедиться, что с сестрами все в порядке. Хотя общение с ними не сулило ничего хорошего… Настя серьезно обиделась. Он и сам был не рад тому, что сказал, но отказываться от своих слов не собирался.

Потому что правда это! Может, горькая, но все равно правда, которую придется принять. А что ему еще было делать? Притворяться, что он тут в шаге от влюбленности? Нечестно это, да и причин Андрей не видел. Только хуже будет!

Проблема в том, что Рита его тоже сторонится — как раз из-за отношения сестры. Но на этом поле он точно сдаваться не собирался. Правда, эмоции сейчас отходят на второе место. Для начала нужно понять, что творится в городе.

Поход к их фургону ничего не дал: на его стук никто не открыл. Игорь, оператор, понятное дело на съемки уехал вместе со всеми. А где девчонки — неясно. Могли и к дяде своему присоединиться, но это вряд ли. Во-первых, им это неинтересно. Во-вторых, вряд ли они поехали бы куда-то вместе.

Они точно здесь, но… где? Андрей надеялся, что они сообразят не тащиться при такой погоде в Бокор Хилл, но видно, надеждам не суждено было сбыться.

Чувство тревоги возросло. В этом месте и так чертовщина какая-то твориться, а тут еще туман… Оставаться на месте он не мог. Ему нужно было убедиться, что с Ритой все в порядке. И с Настей, конечно, тоже…

Расстояние до города он преодолел быстро, а уже оказавшись на его улицах замедлился. Создавалось впечатление, что туман здесь становится гуще. Может, это из-за близости океана… Хотелось бы, чтобы так!

Он буквально тонул в тумане. Андрей никогда не жаловался на умение ориентироваться в пространстве, путешествий в его жизни было немало. Но теперь он не мог даже сказать, где отель, а где дорога к лагерю. Оставалось лишь идти вперед, чувствуя холодное прикосновение тумана в коже.

— Рита! — позвал он. — Настя! Вы меня слышите?

Ответа не последовало, да он и сомневался, что они услышали вопрос. Его слова впитывались в туман, как вода в вату.

А еще ему казалось, что кто-то ходит рядом. Один силуэт мелькнул, второй, третий… Он каждой клеткой чувствовал: это не Настя и не Рита. Это… никто. Там вообще никого нет, и оттуда веет холодом.

Его не покидало чувство, что он ходит кругами. Андрею это быстро надоело, он остановился и снова крикнул:

— Рита! Ты здесь? Рита!

Что-то осторожно коснулось его ноги, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Андрей выругался и отскочил в сторону, лишь после этого посмотрел вниз.

На дороге вилась лиана. Толстый стебель, ярко-алый цветок, лепестки которого двигались, как приоткрытая пасть. Да и само растение подбиралось ближе, обвинить в его перемещении ветер никак не получалось.

Андрей понятия не имел, что это такое, но начал пятиться. Любопытства в нем не было, лишь желание находиться от этой штуковины как можно дальше. Снова разболелась почти зажившая левая рука, словно подсказывая: цветов лучше не касаться. Потому что тогда ему ничто не поможет.

Отступление длилось недолго: прикосновение к ноге повторилось. Это была уже другая лиана, мало отличавшаяся от первой. Она ясно давала понять: уходить нельзя. Никто его отсюда не отпустит.

Но они и не окружали его полностью. Свободную тропинку ему оставили, и Андрей понимал, что они намеренно направляют его куда-то. Это однозначно было за гранью нормы. Однако сейчас не оставалось ни времени, ни возможности раздумывать, что и почему. Пока что они не причиняли ему вреда, лишь давали понять, что такое тоже возможно.

Он не знал, что лучше: подчиниться им или попытаться бежать. Неизвестно ведь, куда его заманивают! Но если бегство приведет к таким ожогам, как тот, что чуть не лишил его левой руки, безопаснее играть по их правилам.

Скоро впереди показался навес. Андрей неоднократно замечал и даже фотографировал эту странную постройку: каменный «грибок» прямо посреди поля. Он не совсем понимал, для чего изначально создавалось это сооружение, но теперь навесу определенно предстояло стать местом встречи. Потому что там Андрея уже дожидались.

Он был готов встретить кого угодно, но только не маленькую девочку! На вид ей было лет десять-одиннадцать. Худенькая, в странновато торжественном пышном платье, с рассыпавшимися по плечам длинными волосами. Она опустила голову, и Андрей не мог рассмотреть ее лицо из-за волнистых прядей. Вокруг девочки вились алые цветы — как и вокруг него.

Он ожидал, что она хоть как-то отреагирует на его появление, но девочка даже голову не подняла. Тогда Андрей обратился к ней сам:

— Эй… как ты сюда попала?

Он все еще не был уверен, что это не обычный ребенок. Может, кто-то из детей съемочной группы пошел сюда и потерялся! Хотя… если она обычная, то почему не выказывает ни намека на страх, когда цветы касаются ее рук, как собаки, выпрашивающие ласку у хозяйки?

— Ты не это хотел спросить, — глухо отозвалась она. Затем указала на вьющиеся лианы. — Не бойся их. Они не причинят тебе вреда. И прости за то, что случилось с твоей рукой.

— Ты имеешь к этому отношение?

— Они имеют. Так было нужно.

Цветы чуть отстранились от него, и Андрей опустился на землю. Он надеялся, что это даст ему возможность разглядеть лицо девочки, но нет, туман надежно скрывал ее черты.

— Кто ты такая?

— Вот… теперь ты спрашиваешь то, что тебе хочется узнать.

Андрей почувствовал, как внутри нарастает ледяная волна страха.

— Ты… мертвая? Привидение?

В ответ она лишь рассмеялась — звонко, серебристо, совсем по-детски.

— Что смешного? — удивился он.

— Твой страх. Вы, люди, так боитесь привидений… А зря. Это не страшно: они мертвые и все закончилось, — ее голос звучал плавно, размеренно. Казалось, что она не к Андрею обращалась, а просто размышляла вслух. — Будет хуже, если однажды на дороге из дождя и тумана вы встретите собственную душу. Тогда вы поймете, как давно ее нет с вами — и внутри вас. Вы так спешили в гонке за деньгами, наживой, славой, что не заметили, как она оступилась и осталась позади. А теперь вот вы встретились, и она хочет вернуться, и вы этого хотите. Но нельзя. Некуда. Потому что вас, в сущности, тоже больше нет.

Туман вокруг них сгущался, замыкая их в кольцо, и создавалось впечатление, что мира за его пределами больше нет. Осталась только эта маленькая девочка, ее поразительно недетский тон и алые цветы…

— Я не понимаю тебя, — наконец произнес Андрей.

Он и правда не понимал до конца. Что-то в нем отзывалось на ее слова, однако это еще больше запутывало.

— Что здесь непонятного? Те, кто встречают свою душу, иначе видят мир. Они понимают, что жизнь их тела — это инерция после того, как они потеряли самое главное.

— Но они все равно живут!

— Я бы сказала, существуют.

— Что — вот так и существуют? Совсем без души?

— Совсем без души, но с чем-то другим, — вздохнула девочка. — Пустота надолго не задерживается. Ее заполняет что-то иное, чаще — темное. Желания, неоправданные амбиции, капризы… то, что быстро ползает и не слишком себя сдерживает. Оно принимает форму души и делает вид, что так и было, она на месте… Только глупости это. Судьбу не обманешь.

Андрей понятия не имел, зачем вступил в этот диалог. Он вообще ни в какую душу не верил! Но смеяться над девочкой и спорить с ней почему-то не хотелось. Он мог разве что слушать ее, понимая, что такого ему больше никто не расскажет.

— Ну а душа, что происходит с ней? — спросил он.

— А что с ней может произойти? Рано или поздно она умирает. Да и не только душа… Люди недооценивают то, что имеют. Свою душу. Свой талант. Свою любовь. А ведь это все живое! Если его прогоняют, оно уходит, но втайне надеется, что человек одумается и вот-вот позовет обратно. Как собака, которую хозяин выбросил на улицу. Однако проходит время, и эти живые существа понимают, что их больше никто не ждет, а на их месте уже разрослось что-то чужое, страшное… У них остается только один путь: перестать быть живыми.

— Зачем ты мне рассказываешь? Это что получается… ты — моя душа?

Теперь уже настал ее черед удивляться:

— Я? А разве я похожа на твою душу? Абсолютно нет!

— Мой первый вопрос остается в силе.

— У всего есть причина. В первую очередь, я хотела извиниться перед тобой.

— За что?

— Есть за что, — уклончиво ответила она. — Многое ты уже понял, что-то поймешь позже. Во-вторых, мне было важно, чтобы ты знал правду. Когда придет время, ты должен будешь разобраться в ситуации.

Обилие загадок раздражало все больше. Он еще и должен что-то, оказывается!

— Хоть что-то объясни! — потребовал он. — Хоть основу!

— Основу я тебе уже объяснила. А как все пойдет дальше… Это во многом от тебя зависит. Мне важно было увидеться с тобой, потому что однажды ты будешь мне очень нужен. Но ты ведь не ради меня сюда пришел, так? Ты искал сестер. Они действительно здесь.

— Где именно?

— Поищи. И быстрее, пока не развеялся туман!

— Подожди! Так ты все-таки привидение?

— В некотором смысле.

— И кто… кто тебя убил? — нерешительно спросил Андрей.

— Человек, который еще не родился.

Туман сгущался, скоро он заполнил все вокруг. А когда клубы белой дымки стали рассеиваться, Андрей увидел, что девочка исчезла. Но этого он как раз не испугался, он не ожидал увидеть ее.

Он не мог сказать, что понял ее, однако чувствовал: это только начало чего-то гораздо более серьезного.

Сперва Насте показалось, что за окном все еще ночь. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять: это просто очень сильный туман. Да уж, отличные условия для такого пробуждения!

Этот сон, пожалуй, был самым страшным из всех, что ей снились. Она четко запомнила огромные челюсти и уползающую в океан тварь. Ей было до слез жалко Одри, она боялась за Мари. Как будто знала их! А ведь в некотором смысле, и правда знала, столько наблюдала за ними…

Оставаться наблюдательницей и дальше девушка не собиралась. Пришло время что-то сделать, хоть как-то повлиять на тот, другой мир! Ведь не зря же ей показывают все это!

Когда она вышла на кухню, Игоря там уже не было, зато Рита все еще сидела над чашкой кофе.

— Что-то у тебя вид пугающе решительный! — заметила она.

Говорить со старшей сестрой не хотелось, даже смотреть на нее было противно. Сидит, Барби тощая! Что в ней особенного? То, что она в спортзал бегает, а не в библиотеку? Это не может быть достижением. Что бы он там ни сказал. Внутренний мир все равно важнее внешности.

В глубине души, Настя прекрасно понимала, что Андрей имел в виду. Но обвинять его в лицемерии и придерживаться привычного ритма жизни было удобней.

— Ну и что ты смотришь на меня, как волк на бульонный кубик? — нахмурилась Рита. — Вроде, не скандалили в последнее время… А если у нас очередной приступ кровной вражды, так ты мне хоть причину напомни!

Вот этого Настя точно делать не собиралась! По крайней мере, пока Рита не знает об интересе к ней Андрея. Пускай так все и остается, возможно, еще удастся его вернуть!

— Нечего напоминать, — хмуро отозвалась она. — Просто без настроения.

— Это из-за Андрея?

Вот зараза!

— Не твое дело!

— Не мое дело и не моя вина, — спокойно прокомментировала Рита. — Если тебе интересно, я его не переманивала.

— Мне неинтересно!

— А зря! Ты лучше подумай, почему так случилось. И вот еще что… думаю, если бы он сам имел другую внешность, он бы тебя не привлек. Вспомни, как ты гоняла от себя своего одноклассника.

— Тоже мне, сравнила! То был прыщавый жирны… — Настя осеклась на полуслове.

Рита только головой покачала:

— Вот видишь! Других осуждать легко. Но ты и сама не живешь по собственным принципам!

— Да иди ты… Без тебя как-нибудь разберусь!

Это все неважно. Капризы Андрея, нравоучения Рита. Раздражают только! Она и без них может обойтись. Сейчас гораздо важнее разобраться в ее снах.

Настя быстро позавтракала, собралась и вышла из фургона. Обстановка снаружи была потусторонняя… Наверно, следовало подождать, пока вернется солнце. Но ждать она как раз не хотела.

Из-за густого тумана Настя не сразу обнаружила, что у нее компания.

— Зачем ты за мной тащишься?! — возмутилась она.

— Потому что погода сегодня очень опасная, — пояснила Рита. — Бокор Хилл и так со странностями, а тут еще и видимость практически нулевая.

— Я тебя видеть не хочу!

— Тогда не смотри на меня. Я все равно не отстану, а заставить ты меня не можешь.

Это точно. Убежать от нее — не вариант, Рита гораздо быстрее и выносливее ее. Остановить ее силой тоже не получится, все по тем же причинам. Пришлось смириться с ее присутствием, и это злило Настю еще больше.

Ситуацию усложняло еще и то, что Рита отказывалась молчать:

— Так зачем тебе обязательно нужно идти в город?

— Потому что я хочу разобраться в том, что здесь произошло.

— Я так полагаю, здесь много чего произошло за столько лет, только тайной это не является. Интернет в помощь!

— А тебе бы только на Интернет равняться! Не понимаешь — не лезть. Я думаю, здесь вопрос черной магии.

Настя говорила все это не из доверия к сестре. Ей просто хотелось поставить Риту на место, показать, что она знает о городе гораздо больше и, соответственно, больше понимает.

А Рита этого словно не осознавала, никакого уважения она по-прежнему не демонстрировала.

— Снова черная магия! Ее-то ты как приплела?

— Мне кажется, здесь убили маленькую девочку… А ее душа не смогла успокоиться и привела за собой что-то страшное, чтобы отомстить!

— На сценарий фильма похоже, — сухо заметила Рита. — Стандартный такой ужастик, которых тебе следовало бы смотреть поменьше!

— Я так и знала, что ты не поймешь. Потому что ты не видишь ее! А я вижу. Я пока не представляю, что с ней произошло, город мне скорее последствия показывает. Но она оказалась как-то связана с чудовищем, живущим в океане. Она управляла им, и люди, часто бывавшие в городе, это знали. Поэтому они соглашались на жертвы чудовищу, чтобы оно не трогало их всех.

Вопреки ожиданиям Насти, старшая сестра не рассмеялась. Рита скорее посерьезнела:

— Мне кажется, ты все неправильно поняла. Все, что там произошло. Я видела ребенка, о котором ты говоришь… Она все время ходит в нарядных платьях, всегда прячет лицо.

От изумления Настя даже остановилась:

— Ты ее видела?! Где?!

— Не знаю точно. Наверно, во сне. Я раньше не осознавала этого, потому что не запоминаю сны. Но теперь, когда ты начала говорить об этом, я вспоминаю…

Просто замечательно! У нее было одно преимущество, всего одно — доверие этого города, его попытка рассказать ей правду. А оказалось, что никакая она не избранная. Город говорил не только с ней.

Сдаваться так просто Настя не хотела. Это ее привилегия, ее тайна!

— Я об этом думала и, кажется, понимаю ее! Она мстила им за что-то! Не знаю, сколько это продолжалось, но потом появились другие люди, которых она не смогла сходу подчинить…

— Мари и Виктор.

— Ты их тоже знаешь?!

— Да… знаю…

Не похоже, что Рита притворялась. Новое знание и правда стало для нее открытием. Настя была уже и не рада, что завела этот разговор.

— Если ты такая просвещенная, то расскажи свою версию!

— Да нет у меня никакой версии, — призналась Рита. — Я просто чувствую, что ты упускаешь что-то важное. Мы обе этого не знаем!

— Но я узнаю!

У нее получилось сказать это уверенно, как простую истину. Создавалось впечатление, что у нее и план был, хотя о плане Настя могла только мечтать. Отправляясь сюда, она надеялась, что город сам подскажет ей, как быть, поведет ее.

Теперь она была уже не уверена в этом. Особенно в присутствии Риты!

Туман в городе доставал до земли и тянулся к небу. Он постоянно двигался, как дым на ветру, хотя ветра здесь не было и в помине. Иногда Насте казалось, что совсем рядом кто-то ходит: иногда один, иногда — группами. Она боялась всматриваться, потому что не была уверена, что готова увидеть правду.

Рита так и не отстала, но теперь Настя была даже немного благодарна ей за это. Вдвоем они дошли до отеля, прорисовывающегося в тумане неясным силуэтом.

— Уверена, что это случилось здесь! — твердо произнесла Настя.

— Смотря что ты имеешь в виду под «этим».

— Даже близко ты сейчас к юмору не попала! Я говорю об убийстве той девочки…

— А я тебе говорю, что ее не убили.

Вообще-то, эту версию Рита назвала впервые. Но Настя все равно не собиралась слушать.

— Сама увидишь! Я знаю, где это было. Там есть номер… в моем сне он все время заперт. Думаю, это произошло там!

— Веди, Сусанин.

Нельзя сказать, что Рита осталась спокойна, но и серьезного страха она не выказывала. Казалось, собственные размышления занимают ее больше, чем место, в которое они обе попали.

Настя поднялась по лестнице на нужный этаж, направилась в сторону номера. Было непривычно идти тем же маршрутом, которым каждый раз ходила Мари, и видеть вокруг такую разруху. Во сне отель сиял роскошью, а сейчас… Понятно, что время еще было милосердно к нему, здание неплохо пережило боевые действия. Но все-таки обидно! Было так красиво…

Может, еще и будет, когда завершатся восстановительные работы. Но не так, как раньше.

В отличие от сна, в реальности номер не был заперт. Здесь в принципе не осталось дверей. Настя боялась заходить, однако присутствие сестры заставило ее действовать решительней.

Только вот причин для страха внутри не нашлось: их встретила пустота. Облезлые, тронутые чернотой стены, лужи на полу, битая плитка, пустая оконная рама.

Никаких загадочных следов, никаких посланий от города! Что этот номер, что соседний — разницы нет.

— Похоже, здесь пожар был, — заметила Рита.

— Да не было здесь пожара, тут везде такие черные пятна! Я не понимаю…

— Чего ты не понимаешь? Ты что, ожидала увидеть лужи крови и мужика с топором? Тогда я рада, что ты ошиблась! Возможно, ты права и здесь действительно кого-то убили. Но сколько лет прошло!

— И что? Как я теперь должна понять, что с ней случилось?

Ответить Рита не успела, они обе услышали знакомый голос откуда-то с нижних этажей.

— Рита! Ты здесь? Рита!

— Тебя зовет, заметь, — усмехнулась Настя. — Пришел уже хвостиком!

Андрей, словно услышав ее, крикнул:

— Настя! Рита!

— Выкуси, — фыркнула Рита. — Он обеих зовет. Пошли отсюда, здесь ничего нет. И не было!

Они покинули номер и направились к лестнице. Уже со ступеней старшая сестра крикнула:

— Андрей! Мы здесь! Поднимайся!

— Нет уж… Лучше вы сюда. Думаю, вам стоит это увидеть!

Судя по тону, ничего хорошего их там не ожидает. Но, как ни странно, Настя почувствовала определенное оживление: неужели город все-таки скажет ей что-то?!

Они спустились на первый этаж. Андрей ждал их у входа в один из залов, но на их шаги не обернулся. Он лишь подманил девушек к себе рукой, а потом указал на противоположную от двери стену.

Штукатурки там толком не осталось, и на сером фоне четко проступали алые буквы. Хотелось верить, что это краска, но… сам текст указывал, что все не так безобидно.

Всего одна фраза. На русском — чтобы не сомневались, кому она адресована.

«Сегодня она убьет одного из троих».

Комната была незнакомой, но ни в коей мере не пугающей. Светло-бежевые стены, деревянная мебель, цветы на столе. Как будто у кого-то дома оказалась! Правда, осмотр содержимого полок все-таки подсказал, что находится она в кабинете врача.

Этого и следовало ожидать. Скорее всего, ее поведение списали на обычную истерику. Вроде как почудилось ей! И ее рассказам о чудовище в воде никто не поверил.

А может, им и не нужно было верить? Как-то странно они отреагировали на ее слова: даже не переспросили, не удивились, просто начали ее успокаивать, да еще и силой! Из-за этого складывалось впечатление, что они все знали.

Это многое объясняет. Их уверения в том, что пропавших людей в городе вообще не было, — всего лишь прикрытие для того, что происходит в Бокор Хилле на самом деле. И она от этого уже никуда не денется!

Мысль о произошедшем пугала и вместе с тем злила до дрожи в руках. Загнали ее в ловушку, получается! Уже не важно, что она известная актриса, что у нее много влиятельных друзей, что имя ее — не пустой звук. Это никого не волнует! Ей дали понять, что просто так она не убежит. Кого-то отсюда, похоже, отпускают, но с условием, что они вернутся. От нее такой покорности никто не добьется, поэтому они не станут рисковать.

Сложно сказать, сколько в городе адекватных людей, осуждающих все это, не поддающихся внушению. Она, Виктор… вот и все, пожалуй. Больше никого не осталось. Да и с Виктором творилось что-то странное, неизвестно, сколько он еще продержится.

Тогда она будет совсем одна. А что она может? Здесь деньги и слава не помогут, здесь нужно банальное: сила и скорость. Мари прекрасно понимала, что это не самые впечатляющие ее качества.

В отчаянии, девушка осмотрелась по сторонам, надеясь найти хоть какой-то путь к бегству. Ничего! Еще и притворяются, что она не пленница, а дорогая гостья — вон какую обстановку ей обеспечили! Это только бесит больше… Все эти кружевные покрывала, полочки с книгами, цветочки — фарс сплошной.

Особенно ее почему-то злили цветы. Просто верх издевательства! Цветы дарят тем, о ком искренне беспокоятся. Они серьезно верят, что она купится на этот трюк?

Под ее взглядом ваза задрожала. Мари удивленно моргнула, пытаясь понять, почудилось ей это или нет. Должно быть, почудилось — неизвестно, что ей вообще вкололи, вот и галлюцинации начались! Когда изумление угасло, вернулась злость, теперь еще и подкрепленная. Похоже, ее решили свести с ума, и если не обманом, то лекарствами!

Ваза не просто вздрогнула. Она буквально взорвалась, разлетевшись на сотни мелких осколков. Порубленные ими цветы кружились в воздухе и опускались на пол…

Вот теперь шока не было. Мари вдруг четко поняла: это сделала она. Вся ее злость не рассеялась в пространстве, а направилась туда, на букет. С ним произошло именно то, чего она хотела.

Такого раньше не было. Даже близко, никогда! Теперь она пыталась осознать, откуда взялась эта сила. Может, она была всегда, но теперь вот выбралась на поверхность? Из-за того, что произошло в городе — как будто почувствовала, что другой защиты у девушки не осталась.

В этом есть смысл. Одри сказала, что она особенная, что у нее есть определенная власть. Натали тоже намекала на что-то подобное. Просто одно дело — слушать их, другое — реально разбудить в себе силу.

Она сделала это с цветами ненамеренно, потому что сложно намеренно использовать то, о чем не подозреваешь. Зато теперь Мари ощущала эту силу внутри себя и отпускать ее не собиралась. Если так, то еще не все потеряно!

Очень может быть, что жители города тоже подозревали, кем она является на самом деле. Поэтому они и не рисковали нападать на нее открыто, пытались окружить обманом. Вот только поздно! Теперь у них ничего не получится.

Мари решительно откинула одеяло. Ее вещи были здесь же — кто-то аккуратно сложил их на стуле, а ее переодели в ночную сорочку. Но разгуливать в таком виде по городу она точно не собиралась. Без лишней спешки девушка оделась, заплела волосы. Она не стремилась представать тут эдакой ведьмой, каких часто рисовали на средневековых гравюрах. Все можно делать с изяществом!

Она не стала проверять, заперта дверь или нет. Скорее всего, нет — зачем в больничной палате вообще замок? Однако взять и выйти — это же неинтересно! Мари не собиралась скрывать свой новый дар и хотела еще раз использовать его, чтобы ощутить в полной мере.

Повинуясь ее желанию, дверь разлетелась в щепки. Если ваза стала жертвой случайной вспышки злости, то здесь уже команда со стороны Мари была осознанной и взвешенной. Да, получилось шумно. Но чего стесняться? Они-то не стеснялись так долго ее обманывать!

Как и следовало ожидать, к ее палате тут же кинулись врач и медсестра, однако увидев ее, остановились как вкопанные.

— Мадемуазель Жиро… с вами все в порядке? — неуверенно спросил врач.

Мари не хотелось причинять им вред. По крайней мере, пока. Она еще толком не знала, кто какую роль играет в этом заговоре. Напасть всегда можно, а восстановить разрушения сложнее!

— Со мной все прекрасно. Просто держитесь подальше.

— Но…

— Это в ваших же интересах!

Они отошли. Потому что знали! Мари видела это в их глазах: они прекрасно понимали, какой силой она обладает и насколько это опасно. Они боялись ее! Значит, она не ошиблась в своих догадках. Они осознавали правду с самого начала.

Это обидно, но зато теперь игра становится интересней.

Она пока не решила, что должна делать. Преимущество свалилось на нее настолько неожиданно, что прежние планы путались. Идти прямо к океану и искать чудовище Мари не спешила, она сомневалась, что у нее вообще хватит сил справиться с этой гигантской тушей. Для начала нужно найти Виктора, разобраться с этой малявкой, а еще, еще…

«Еще», которое она вспомнила, неожиданно перешло на первый план. Малявка сейчас вряд ли высунется, она хитрая и опасность учует издалека. Виктору тоже придется немножко потерпеть, но это некритично. Сперва она хотела разобраться с тайной, которая давно не давала ей покоя.

Девушка уже находилась в отеле, оставалось лишь добраться из покоев врача до нужного этажа. Это не составило труда: она чуть ли не кожей ощущала силу, облаком окружающую ее. Теперь эта сила разбивала на ее пути двери, отталкивала препятствия и несла значительную угрозу любому, кто рискнул бы преградить ей дорогу.

Однако желающих как раз и не нашлось. Нет, отель не опустел, Мари видела людей: работников, гостей. Знакомые и незнакомые лица. Но всех их объединяло одно — понимание. Они чувствовали, что она из себя представляет, и не спешили подходить слишком близко.

А она пока не обращала на них внимания. Ее мысли были сосредоточены на том, что она увидит наверху.

Наконец Мари оказалась перед запертой дверью. Той, откуда ночью шел свет. Где Одри никогда не слышала шагов. Дверью, с которой была как-то связана эта малолетка!

Это препятствие оказалось не сложнее всех остальных. Дерево поддалось ее воле, разлетелось на куски, открывая ей путь. Мари была рада, что никто из собравшихся на первом этаже людей не пошел за ней. Ей хотелось увидеть все это в одиночестве.

Она ничего не ожидала — заставила себя не ожидать, не угадывать. Именно это спасло ее теперь от удивления.

За дверью скрывался не обычный отельный номер. Скорее, это место напоминало чей-то рабочий кабинет. Полки из стекла и металла, заставленные удивительными инструментами. Ряды стеклянных сосудов, каких-то коробов, непонятные машины. На столе — лампа и оплавившиеся свечи, блокнот, ручки, как будто кто-то был здесь недавно и только что закончил работу, через стул перекинута смятая белая тряпка.

А еще — письма. Десятки, даже сотни листов бумаги, исписанные разными почерками и разными чернилами. Прочитать их все сразу не представлялось возможным, они пестрели перед глазами. Оставалось лишь поражаться их количеству и разнообразию. Кому могут столько писать?!

И никаких следов пребывания здесь ребенка. Но девочка должна быть связана с комнатой, Мари не сомневалась в этом! Только как?…

Пока она думала, письма начали двигаться. Это было похоже на то, как ветер гоняет по парку опавшие листья: легко, плавно, с тихим сухим шелестом. А потом — все быстрее и быстрее. Поначалу Мари даже решила, что это действительно сквозняк, ведь она ничего не оставила от двери! Однако окно было закрыто, и ветра девушка не чувствовала. Письма двигались сами по себе, взлетали в воздух белыми бабочками.

Но не исчезали. Они кружили вокруг нее, словно очерчивая круг. Совсем близко, и все же не касаясь и не причиняя ей вреда. Несмотря на это, их присутствие раздражало. Девушка попробовала оттолкнуть их, как отталкивала другие препятствия… и ничего не вышло. Ее сила на них не действовала! Как будто они были чем-то более совершенным, более значимым, чем эта ее новая власть.

А они словно светились изнутри, чтобы в один момент вспыхнуть огнем. Но горела не бумага, нет. Горели буквы на ней. Они опадали с листов алым пеплом, кружились в воздухе и гасли. Вместе с ними — Мари чувствовала это, — сгорало и то, что они должны были означать. Это пламя не обжигало ее напрямую, но отзывалось странной болью внутри.

Поэтому она поспешила выйти. И вовремя: когда исчезли слова, загорелась бумага, загорелось все! Огонь пожирал комнату изнутри, оставляя черные разводы на стенах — как напоминание для тех, кто придет сюда позже.

Но о них Мари уже не думала. Сейчас о себе забывать не хотелось! Она рано расслабилась, несмотря на тот дар, который она получила, город все еще против нее. Нужно бежать отсюда, а не разбираться в новых тайнах или мстить! Ей даже мстить толком не за что, некому…

Она не собиралась уходить без Виктора. Она к нему привыкла за эти дни, он стал ей дорог — и его нельзя было оставлять здесь. Но ничего, с ним все должно быстро решиться! Она поспешила вниз, не оборачиваясь на пожар, полыхающий за ее спиной.

По пути Мари никого не встретила, даже не видела. Как будто отель просто вымер! Но уже у главного входа выяснилось, что до пустоты здесь далеко.

Люди собрались на площадке перед отелем. Не важно, в какой роли они выступали изначально — местные жители, владельцы магазинов, отдыхающие. Теперь они стояли перед ней одной толпой, смотрели на нее спокойно и безучастно. Даже без ненависти, просто как на чужую. Люди так смотреть не могут!

Мари почувствовала, как былая злость возвращается. И город словно реагировал на ее чувства: небо на глазах темнело, закрытое тучами, здания дрожали, и яркая штукатурка на них трескалась и облетала. Волновались деревья и белые цветы, зато все больше разрастались алые…

Откуда-то со стороны океана послышался низкий гул. Звук пока что душили вода и расстояние, однако Мари чувствовала: зверь уже поднимается сюда с глубины.

— Разойдитесь! — велела она. — Дайте мне уйти!

Они не отреагировали — вообще никак. Словно и живыми не были! Думают, что она не решится их тронуть? Напрасно! Мари уже слишком много видела. Если придется их всех в землю вогнать — пожалуйста. Это будет их выбор, а не ее!

— Мари… успокойся, я прошу тебя.

Знакомый голос значил для нее больше, чем вой со стороны океана, именно он заставил ее вздрогнуть. Повернувшись в сторону аллей, Мари увидела Виктора, приближающегося к ней — и к толпе.

Внешне он выглядел вполне нормально — никаких травм, следов борьбы. Да он так каждый день выглядит! Но внутри у него что-то изменилось, и это не укрылось от девушки. Взгляд стал слишком настороженным… по отношению к ней! Как будто она пугала его больше, чем эта немая, лишенная эмоций толпа!

— Вик…

— Ты допускаешь ошибку, — в отличие от остальных, он не был равнодушен. Но спокойствие он все равно старался изобразить.

— И ты туда же! Что они с тобой сделали?!

— Ничего они со мной не сделали. Я своим глазам верю! И тому, что чувствую. Ты сейчас сорвешься, ты уже хочешь уничтожить все и всех. Не надо!

— Надо! — твердо объявила Мари. — Если раньше я сомневалась, то теперь вижу, что надо! Они каким-то образом перетаскивают людей на свою сторону! Я не отдам им тебя…

— Послушай, я сам…

— Вздор! — прервала она. — Ты не можешь вести себя так по доброй воле! Они что-то сделали с тобой! Но я не позволю этому продолжаться. Ты не повторишь судьбу Одри, они не принесут тебя в жертву этому своему питомцу! Ни тебя, ни кого бы то ни было.

Виктор отказывался понимать ее. Мари видела это по его глазам. Он все надеялся что-то объяснить. А кто его просил? Ведь ясно же: лучший вариант для него — это быть с ней, кто тут будет раздумывать!

Но самым серьезным испытанием для нее стали даже не его сомнения. Мари наблюдала, как толпа расступилась, и вперед вышла та самая малолетка, которую и ребенком-то считать нельзя! Девочка подошла к Виктору и уверенно взяла его за руку.

А он ее не оттолкнул.