Старинный кулон

8

Старинный особняк возрождался. Маленькая, похожая на птичку колибри, женщина оказалась превосходным дизайнером. У Алекс и миссис Монрибу практически не было разногласий по поводу интерьера комнат. Только спальня стала камнем преткновения. Миссис Монрибу не уступила заказчице и оформляла ее по собственному усмотрению. Сейчас Алекс с любопытством осматривала плоды труда ее рук.

Спальня была выдержана в зеленоватых тонах. Старинная кровать, от которой Алекс хотела отказаться, стояла на возвышении. Ее украшал балдахин, который, так же как покрывало и портьеры, был выполнен из ярко-зеленой ткани типа парчи с розовыми цветами, напоминающими рододендроны. Пол покрывал специально заказанный ковер с таким же цветочным орнаментом. Огромный цветущий куст, стоящий в углу спальни, служил акцентом, призванным создавать впечатление райского уголка, полного неги и роскоши.

Миссис Монрибу планировала внизу около дома, куда выходило большое французское окно спальни, сделать поляну и засадить ее цветущим кустарником.

Алекс восхищалась фантазией миссис Монрибу, навеянной «Ребеккой». Ну прямо одна из комнат в поместье Мэндерли, подумала она. Она любила этот роман Дюморье. Только всегда считала, что, окажись она в той ситуации, то победила бы тень Ребекки и стала настоящей хозяйкой. Алекс усмехнулась.

— В той ситуации… В той ситуации, — вслух передразнила она себя. — Лучше в своей стань хозяйкой…

Алекс тоскливо вздохнула. Она никак не могла вычеркнуть эту свинью Уайдлера из своего сердца и от досады на саму себя швырнула шелковое постельное белье фиалкового цвета на кровать.

«Под цвет твоих глаз», — вспомнила Алекс слова миссис Монрибу и от неожиданно пришедшей ей мысли густо покраснела. О нет! Ни за что она не сдастся на милость даже собственному чувству. Она победит его! Она до сих пор чувствует себя как выброшенная на берег рыба, стоит ей только увидеть Клиффорда. Да что там увидеть, достаточно подумать! Вот и сейчас горячая волна пробежала по телу. А он… Он развлекается с Грейс и думать о ней, Алекс, давным-давно забыл, а если и вспоминает, то лишь потому, что лелеет мечту отомстить ей. Он считает, что она его обобрала, а это он, Клиффорд, украл у нее сердце.

Вдруг Алекс услышала четкие шаги у себя за спиной. Она оглянулась и увидела Дика.

— Дик, посмотри какой волшебный уголок создала миссис Монрибу из моей спальни. Правда, я не очень уверена, что буду здесь себя свободно чувствовать. Придется пользоваться одной из гостевых. — Алекс рассмеялась и обратила внимание на розу, которую брат держал в руках. К ней была приколота табличка: «Алекс». — Где ты взял эту розу, Дик? Я не знала, что есть сорт, носящий мое имя.

— Этот сорт вывел мистер Вейман, бывший директор приюта королевы Анны, в котором ты воспитывалась. Сейчас он на пенсии и занимается цветоводством, даже получает призы, конечно не в Челси, а среди любителей графства.

Алекс удивилась. Подарок показался ей слишком изысканным для мужского ума, и она пристала с расспросами к брату.

— Откуда ты о нем узнал и зачем ездил к нему? — спросила она и, взяв из рук Дика розу, чмокнула его в щеку.

В этот момент громко хлопнула дверь.

— Сквозняк! — прокомментировала Алекс. — Дик, пожалуйста, расскажи все подробно.

Дик не хотел говорить сестре о расследовании, которое проводил. Загадка судьбы Алекс не давала ему покоя, и он решил сначала посетить приют королевы Анны. Досье содержало лишь те сведения, которые ему уже были известны. Директриса, похожая на большую ворону в очках, не сообщила ему ничего нового. Алекс оставался только один год находиться в приюте, когда та пришла туда работать. Поэтому она посоветовала Дику обратиться к бывшему директору. Рассказать же сестре он хотел несколько иную версию, представив дело так, как будто узнал о мистере Веймане случайно.

Дик попытался описать сестре картину необыкновенного розового царства, в которое попал, приехав в маленький коттедж бывшего директора приюта королевы Анны. Его роскошный розарий до сих пор стоял перед глазами Дика. Каких роз там только не было! Одни стояли как модели на подиуме, горделиво подняв головки, другие, как будто насмехаясь над независимыми соплеменницами, обвивали перголы. Там были розы темно-бордовые, похожие на красавиц прошлого, с их сложными, полными тугих локонов прическами, и розы алые, растрепанные, словно они не успели причесаться, и розы белые, лепестки которых были будто сделаны из тончайшего фарфора рукой величайшего мастера.

— Алекс, это сказка, — подвел черту своему рассказу Дик. — Кстати, мистер Вейман дал подробные инструкции, как из цветка вырастить куст.

— Дик, ты поэт. Я тоже хочу навестить мистера Веймана.

— Думаю, это возможно. У него очень приятная жена. Миссис Вейман напоила меня чаем. А печенье у нее необыкновенное — просто тает во рту. Они приглашали меня навестить их еще раз и захватить тебя. Оказывается, ты была гордостью приюта. Мистер Вейман хорошо тебя помнит. Он даже рассказывал о тебе своей жене, и теперь ей не терпится тебя увидеть.

Все, что рассказал Дик сестре, было абсолютной правдой. Утаил он только цель своего посещения, которой не достиг. Мистер Вейман ничего нового не сообщил. Семилетняя девочка попала в приют. Она была немой. Врачи не нашли у нее никаких отклонений от нормы. И вот в один прекрасный день то ли от лечения, то ли в результате скрытых психических процессов, еще не исследованных наукой, девочка заговорила. Но она не помнила ничего, что было с ней до приюта: ни своего имени, ни как звали ее маму, ни где она жила, хотя по возрасту ребенок уже должен был это хорошо знать. Последствия шока, решили врачи и не долго думая списали на испуг, который испытал ребенок, оставшись один в пустой квартире.

Мистер Вейман в это не верил. Он считал, что девочка перенесла что-то похуже, а врачи, установив, что ребенок здоров, посоветовали ничего больше не предпринимать. Девочка прекрасно училась, и все решили, что даже если она так и не вспомнит ничего из раннего детства, то это не страшно. Она уже адаптировалась и ощущала себя Алекс Рич. Все это Дик уже знал. Таким образом, ощутимым результатом его посещения стала роза сорта «Алекс».

Была у Дика и еще одна тайна. Он скрыл от Алекс свою беседу с владельцем дома, в котором он жил и в котором когда-то была найдена Алекс. Хозяин этого дома до сих пор оставался прежним. Мистер Хейтворд был уже очень пожилым человеком. Он и в молодости не отличался особой разговорчивостью, а с годами эта его черта только прогрессировала. Он хмуро принял Дика. Услышав, что к нему пришли по делу, которое имело место четверть века тому назад, он недовольно пробурчал:

— Делать вам нечего. Неужто в Лондоне нет происшествий, что вы подняли вековую пыль? Мать бросила дочь! Это что, последняя история с тех пор?

— В этом деле много неясностей…

— А из остальных свет так и льется. Я вот думаю, что в подобных случаях можно обойтись и без электричества, — съязвил мистер Хейтворд.

— Совершенно с вами согласен. Я человек подневольный. Чем прикажут, тем и занимаюсь.

Тактика, выбранная Диком, оказалось правильной. Мистер Хейтворд, не став более любезным, все-таки сменил гнев на милость.

— Да, многие люди сами не знают что хотят, а другие страдают, — согласился он с Диком и добавил: — Ладно, задавайте ваши вопросы. Сам я не большой мастак сказки рассказывать.

Заметив в начале разговора с домовладельцем, что в деле много неясностей, Дик угодил в самое яблочко. То, что поведал мистер Хейтворд, отдавало мистикой.

— Я тогда все сказал полиции. Не знаю я, откуда взялся ребенок. Квартира пустовала. Я ее никому еще не сдал. Вот и все.

— Когда ее сняла Барбара Салливан?

— Ваша Барбара Салливан тоже чудная была, с тем еще заскоком!

— Не понимаю. — Дику не хотелось обсуждать не очень светлые стороны личности матери.

— Вот и я не понимаю. Не понимаю до сих пор. — Мистер Хейтворд неожиданно разговорился. — Пришла однажды ко мне миссис Барбара Салливан и заявила, что хочет снять именно эту квартиру.

— Какую?

— Как какую? Вот эту, где вы живете. Номер девять. Странная история… — Мистер Хейтворд немного помолчал, потом продолжил: — Я ей тогда прямо сказал, что да, сейчас побегу выгонять жильцов, которые исправно платят арендную плату, а ее поселю туда.

— А что дальше?

— Дальше и случилось самое невероятное. Те жильцы на следующий день заявили мне, что съезжают, а эта леди опять нарисовалась. Я ей ее и сдал, эту квартиру номер девять, если ей уж так хотелось там жить. Я не просчитался. У меня глаз на людей, что у твоего ювелира. Сразу вижу, хороший или плохой. Миссис Салливан исправно платила, а вы теперь продолжили эту хорошую традицию.