Старомодные люди

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Митч уже в третий раз надавил кнопку лифта.

— Ну давай же, — пробормотал он. Потом повернулся к Шеннон: — А где здесь лестница?

— В другом конце коридора. Но не забывай, мы на шестом этаже.

Она погладила его по руке и хотела сказать что-то еще, но тут двери лифта с шумом распахнулись.

Они торопливо вошли. Митч не отводил глаз от светящихся цифр, которые показывали, сколько этажей им еще осталось.

— А что в точности сказал Росс? — спросила Шеннон.

— А? — Митч смотрел на нее, словно не понимая. — Ах, да. Сказал только, что у Рейчел поднялась температура и разболелся живот.

Шеннон нервно прикусила нижнюю губу.

— Может быть, ничего серьезного, — предположила она.

— Надеюсь.

Голос Митча звучал не слишком уверенно. Росс не из тех, кто поднимает переполох по пустякам. Если он решил позвонить, значит, с девочкой действительно неладно.

Лифт остановился. Вошедшая пожилая пара приветствовала Митча и Шеннон лучезарными улыбками. Шеннон тоже улыбнулась в ответ. Митч лишь нетерпеливо качался на каблуках, поедая глазами светящиеся цифры над дверью.

Наконец они спустились в гараж и со всех ног побежали к машине Митча. Поворачивая ключ зажигания, он с признательностью взглянул на Шеннон. Прекрасный вечер закончился неожиданно и грустно. Как хорошо, что Шеннон его не бросила. Как хорошо, что она сказала: они поедут вместе, она глаз не сомкнет, пока не узнает, что с Рейчел.

— Шеннон, мне так жаль…

Она не дала ему договорить, приложив палец к его губам. Сердце его заколотилось еще сильнее при этом прикосновении.

— Я все понимаю, — сказала она. — Поехали быстрей.

Судорожно сглотнув, Митч кивнул и включил зажигание. Мотор ожил, и Митч выехал с места стоянки. Огромный, со множеством отсеков подземный гараж располагался на нескольких уровнях. Припоминая путь, который ему уже пришлось проделать сегодня, Митч нажал на газ.

Пока он ехал вниз по тускло освещенному скату, мысли его рассеянно блуждали. Перед тем как зазвонил телефон, он стоял со словами признания на языке и обручальным кольцом в руках. Конечно, от него потребовалась смелость. Все-таки женитьба — это серьезно, очень серьезно. Но стоило ему заглянуть в глаза Шеннон, эти удивительные глаза цвета весенней листвы, и он понял: она как раз та женщина, которая ему нужна.

Согласится ли она стать его женой? А вдруг откажет? Нет, это невозможно. Она ведь любит детей — так же, как и он. И мечтает о большой, дружной семье.

— Митч!

Вздрогнув, он оторвался от своих раздумий и взглянул на Шеннон. Она указывала вперед, и глаза ее округлились от ужаса.

— Куда тебя несет!

Резко повернув голову, он увидел, что впереди развилка и он на всей скорости мчится не к выезду, а, наоборот, в сторону въезда.

Прежде чем он успел нажать на тормоз, машина с пронзительным скрежетом накренилась и судорожно затряслась. Раздался оглушительный грохот. Руль вдруг застыл, словно парализованный. Митч отчаянно тормозил, пытаясь остановить охромевшую на все четыре колеса машину.

Наконец ему это удалось. Они с Шеннон испуганно оглядывали друг друга.

— С тобой все в порядке? — выдавил из себя Митч.

Она кивнула, и они выбрались из машины.

Увидев, что он натворил, Митч горестно застонал. Въездной путь был рассчитан на одну машину, и его ограждали длинные металлические зубцы, торчащие из бетонного покрытия. Стоило какой-нибудь машине уклониться от правильного направления, и зубцы набрасывались на ее шины, словно голодные акулы.

При виде искромсанных шин Митч замотал головой и беспомощно махнул рукой. Шеннон с состраданием смотрела на него. Встретив ее участливый взгляд, Митч почувствовал, как его накрывает жгучая волна стыда.

— Я… Господи, какой я идиот…

— Это могло случиться с каждым. Даже с Биффом Барнеттом, — ласково поддразнивая Митча, заметила Шеннон.

Митч понуро смотрел на машину.

— Постарайся отъехать вон туда, к тому краю. А то мы перегородили въезд.

Митч уныло кивнул.

Шеннон схватила с переднего сиденья свою сумочку и побежала обратно в гараж. Митчу удалось кое-как заставить свою искалеченную машину отползти на двадцать футов в сторону — и тут рядом с ним притормозил маленький изящный автомобиль. Улыбающаяся Шеннон опустила оконное стекло.

— Ну что, поехали?

— Поехали!

Митч втиснулся на переднее сиденье.

Через пятнадцать минут они уже вбегали в дом. Вверху, на лестнице, показался Росс, на секунду замешкался и направился к ним навстречу.

Митч бросился к брату.

— Ну, как она?

Росс что-то ответил, но так тихо, что Шеннон ничего не расслышала. Митч кивнул и, даже не оглянувшись на Шеннон, в несколько прыжков взлетел вверх по лестнице, а потом скрылся в глубине холла.

Росс встретился глазами с Шеннон.

— Мне очень жаль, что пришлось испортить вам вечер, мисс Догерти.

Шеннон была далеко не уверена в искренности этих сожалений. Она заметила, как в глазах Росса мелькнуло удивление. Он явно не ожидал, что она приедет вместе с Митчем.

— Не стоит об этом. Я поднимусь к Рейчел, если вы не возражаете, — произнесла она, стараясь сохранять на лице вежливое выражение.

— Да, конечно.

Росс посторонился, пропуская Шеннон. Когда они поднимались по лестнице, он вновь заговорил:

— Надеюсь, вы извините брата за то, что он повел себя так неучтиво.

По всей видимости, намек на то, что Митч совершенно забыл о Шеннон и бросил ее в коридоре.

— Митчелла нельзя упрекнуть в отсутствии хороших манер, но, когда дело касается детей, он теряет голову.

Шеннон словно обдало жаром. Вдруг вся эта история подстроена нарочно? — с внезапной подозрительностью подумала она.

— Я все прекрасно понимаю.

На мгновение Росс преградил Шеннон путь в комнату Рейчел.

— Очень рад, если вы действительно все понимаете, — веско изрек он и посторонился.

Стоило Шеннон войти в комнату, как ее подозрения улетучились. Рейчел, крошечная, бледная, калачиком свернулась в кровати, которая казалась слишком большой для нее. Шеннон попыталась сглотнуть подступивший к горлу ком, но тревога невидимой рукой сжала ей сердце.

Митч сидел у постели; на ночном столике стоял таз с водой, и Митч осторожно смачивал лобик Рейчел.

— Ох, Митч, — прошептала Шеннон. — Как страшно, когда такая кроха больна.

Митч обернулся, услышав голос Шеннон. Рейчел открыла глаза. Слабая улыбка тронула ее губы, и она тихонько сказала:

— Привет.

Шеннон нагнулась к ней.

— Здравствуй, зайчик. Как ты себя чувствуешь?

— Болит вот здесь. — Она указала пальчиком на шею. — Дядя Росс сказал, у меня типатура.

— Температура, лапочка, — поправил Митч. Потом растерянно перевел взгляд с Шеннон на Росса. — О, у меня совсем вылетело из головы, что вы еще незнакомы.

— Мы воспользовались случаем и представились друг другу сами, — спокойно заметил Росс.

— Вот и отлично.

Все внимание Митча вновь сосредоточилось на Рейчел. Он коснулся ее разгоревшейся щеки.

— Ты мерил ей температуру, Росс?

Росс кивнул.

— Тридцать восемь и пять. Я дал ей две таблетки детского аспирина. Это было, — он взглянул на часы, — примерно час назад.

Шеннон судорожно сжала руки. Сама она росла на редкость здоровым ребенком и ничем не болела, кроме ветрянки. Ну, еще насморк бывал. Труди, ее приемная дочь, тоже отличалась отменным здоровьем. Поэтому болезнь Рейчел по-настоящему перепугала Шеннон. Она ощущала себя беспомощной и никчемной.

— Может, стоит отвезти ее в больницу?

Глаза Рейчел испуганно округлились.

— Я не хочу в больницу.

— Шшш, детка. Дай-ка я сам посмотрю, что с твоим горлышком, ладно?

Рейчел послушно открыла рот. Шеннон оставалось лишь отойти в сторону и наблюдать, как Митч осматривает малышку. С возрастающим удивлением она отметила, что он, несомненно, обладает опытом в этом деле. Рейчел доверчиво смотрела своими огромными глазами, а Митч, бормоча что-то успокоительное, ощупывал ее шейку, тихонько надавливая пальцами на железки.

Как видно, его осторожные прикосновения причинили девочке боль. Она захныкала, и Митч принялся ее успокаивать, поглаживая ей лобик и что-то ласково нашептывая.

— Думаю, у нее ангина, — сказал он, закончив осмотр.

— Почему ты так решил? — недоверчиво спросила Шеннон.

— Конечно, я не врач и не могу говорить с уверенностью. Но три месяца назад у нее была ангина, и сейчас все опять точно так же. Видишь вот это?

Шейка Рейчел и в самом деле заметно припухла.

— Не сомневаюсь, завтра, когда мы отвезем ее к доктору, она будет похожа на объевшегося хомячка.

И он нажал на носик Рейчел, как на кнопку. Девочка засмеялась, поудобнее устраиваясь на подушках.

Митч наклонился и поцеловал ее в лоб. Шеннон была тронута и в то же время чувствовала себя лишней.

Она тихонько вышла из комнаты и спустилась вниз.

События минувшего вечера прокручивались у нее в голове. Она вновь ощущала на своих губах губы Митча, такие нежные и такие властные. Вспоминала прикосновения его рук, разжигающих огонь желания… желания, которого она не знала прежде, перед которым самые смелые ее фантазии меркли.

Она не может без него. Она хочет его, хочет, чтобы они были близки. Да, она влюблена — удивительное чувство, в котором страсть неотделима от страха. И если бы не звонок Росса, сегодня свершилось бы великое таинство — их тела слились бы в одно. Их тела и их души.

Митча и Шеннон ждала первая ночь любви. Для нее, Шеннон, телесная близость невозможна без близости душевной. Переступить разделяющую их черту — значит принять обязательства друг перед другом… и перед будущим. А Митч? Как смотрит на это он? Конечно, он не из тех, кто легко порхает по жизни. И что бы там ни говорил Росс, Шеннон знает: их отношения значат для Митча много, очень много.

Господи, ей сейчас так нужно подумать, хорошенько разобраться в сумбуре собственной души. Митч Уилер может дать ей то, о чем она всегда мечтала. У нее будет нежный, заботливый муж, прекрасные дети. Но с тех пор, как этот человек вошел в ее жизнь, в душе ее ожили прежние страхи, тягостные воспоминания. Шесть лет она без остатка отдавала себя работе, занятиям в университете — и была вполне довольна своей жизнью. Ей больше нечего желать, убеждала она себя, пока не встретила Митча Уилера. Только тут она поняла, как одинока, ужасающе одинока была все это время.

Чувство, которое она испытывала к Митчу, захватило все ее существо. Сердце Шеннон замирало, стоило ей взглянуть на него, при каждом его прикосновении у нее перехватывало дыхание. И ее это пугало.

Зачем ей новая боль и тревоги? Жизнь уже преподала ей урок. Этот урок нельзя забывать.

— Шеннон?

Вздрогнув, она обернулась и увидела входившего в гостиную Митча. Шеннон напряженно улыбнулась, надеясь, что по лицу невозможно догадаться, что творится у нее в душе.

— Как Рейчел?

— Заснула. Температура у нее немного упала. — Митч провел рукой по волосам. — Шеннон, я хотел сказать, сегодняшний вечер…

— Долго у нее обычно длится ангина? — перебила Шеннон.

— Что? А, по-всякому бывает. Скорее всего, завтра врач выпишет ей антибиотики. Со временем, может быть, придется удалить миндалины.

Лицо Шеннон исказилось.

— Господи, какой ужас!

Митч пожал плечами.

— Да нет, ничего ужасного. Помню, в детстве, когда мне удалили миндалины, я был счастлив — еще бы, теперь я мог объедаться мороженым и пить лимонад сколько душе угодно. Когда мне хотелось привлечь к себе внимание, я хватался за горло, падал на землю и стонал: «Мороженого!»

Шеннон рассмеялась.

— Неужели ты был таким хитрющим чертенком?

— Да, только эта хитрость недолго мне помогала. Папа и мама быстро меня раскусили.

Вдруг Митч посерьезнел, и Шеннон заметила, что он опять похлопал себя по карману. Она даже разглядела, что карман немного оттопырился — похоже, там лежал какой-то небольшой круглый предмет.

Митч прочистил горло.

— Как раз перед тем, как позвонил Росс, я собирался кое-что сказать тебе.

У него пересохло во рту. Раньше ему никогда не доводилось делать предложение, и он не ожидал, что это так трудно. Слова буквально приклеивались к языку. Шеннон, чуть склонив голову, смотрела на него ясными, вопрошающими глазами. Господи, какая она красивая, думал он, какая она красивая…

Не в силах справиться с внезапным порывом, он коснулся ее лица, погладил нежную бархатистую кожу.

— Я тут думал кое о чем. Точнее говоря, о тебе… и о себе…

Он беспомощно смолк. Шеннон не проронила ни слова, и Митч ринулся вперед:

— Я не представляю жизни без тебя, Шеннон. Дети в тебе души не чают, и мне кажется, ты тоже… привязалась к ним… И я подумал, так больше не может продолжаться…

Она в замешательстве взглянула на него. Между бровей у нее появилась тонкая складка.

— Я тебя плохо понимаю, — медленно проговорила она. — Ты хочешь сказать, что нам… лучше больше не встречаться?

— Нет! Вовсе нет! — Митч побелел от ужаса. — Я хочу встречаться с тобой как можно чаще. То, что произошло между нами сегодня… то есть почти произошло… — Голос его взволнованно прервался.

Шеннон смотрела на него, недоуменно прищурившись. Митча бросило в пот. Конечно, его бессвязное мычание меньше всего походит на предложение руки и сердца. Ну до чего он косноязычный! Лучше ему и рта не раскрывать, он только все испортит. Действия подчас куда красноречивее слов.

Он сунул руку в карман и нащупал маленькую бархатную коробочку.

— Шеннон, я…

Тут в дверях возник Росс.

— Я собираюсь позвонить в автосервис и…

Росс осекся, догадавшись, что ворвался в неподходящее время. Полный досады взгляд Митча не оставлял в этом сомнений.

— Ах, прошу прощения.

Росс счел за благо оставить их наедине.

Момент тем не менее был упущен.

Смущенная Шеннон неловко улыбнулась.

— Мне пора домой.

— Подожди.

Митч опустил руку ей на плечо. Нет, он не отпустит ее с мыслью о том… Впрочем, он и сам толком не знал, что она себе вообразила.

— Мне надо тебя кое о чем спросить, — промямлил он наконец.

Она подняла бровь:

— Да?

— Я…

Тут в комнату опять заглянул Росс с телефонной трубкой в руках.

— Извините за вторжение, но водитель буксирного грузовика спрашивает номер твоей машины.

— Это еще зачем? Я не помню его наизусть — у меня же голова, а не записная книжка.

Росс пожал плечами.

— Но ведь без номера он может отбуксировать чужую машину.

Митч раздраженно пробурчал сквозь зубы:

— Скажи ему, в гараже только одна машина, у которой проколоты все четыре колеса.

Росс сообразил, что ему лучше уйти.

— Хорошо, — произнес Росс и скрылся за дверью.

Повернувшись к Шеннон, Митч увидел, что она вытаскивает из сумочки ключи от машины.

— Уже поздно, а с утра мне предстоит куча дел. Так что я пойду.

Растерянный Митч сунул бархатную коробочку обратно в карман.

— Но завтра мы увидимся, правда?

Она молчала, пристально разглядывая его. Внезапно Митч понял, что ждет ее ответа с замиранием сердца. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем она сказала с улыбкой:

— Конечно, после работы я загляну — проведаю Рейчел.

— Надеюсь, и меня тоже.

Опустив глаза, она прошептала:

— И тебя.

Эта неожиданная робость тронула Митча до глубины души. Ему казалось, он стал выше ростом на целую голову. Завтра будет день, а потом… потом будет опять вечер. Завтра он сделает ей предложение, она его примет, и все будет чудесно.

— Значит, до завтра. — У него вдруг сел голос. — Кстати, Росс проводит тебя домой.

Шеннон удивленно взглянула на Митча.

— А зачем мне провожатый? Моя машина у ворот.

— Росс все равно едет к твоему дому — встретить буксирный грузовик. И я попросил, чтобы он проводил тебя.

Заметив, что Шеннон недовольна, Митч кончиками пальцев приподнял ее подбородок и коснулся губами ее рта.

— Я знаю, это смешно и старомодно, но пойми, я же беспокоюсь. Уже поздно, и я места себе не найду, пока мне не скажут, что ты дома. В целости и сохранности.

Улыбнувшись, Шеннон промурлыкала:

— Ну к чему излишние переживания?

— Ничего не бывает излишним, когда дело касается тебя.

Митч сжал ее лицо в ладонях и мягко поцеловал на прощание.

Дверь за ней закрылась, и ему вдруг стало тревожно и одиноко. Он долго смотрел ей вслед, в темноту, пытаясь совладать с охватившим его беспокойством. Завтра, твердил он себе, завтра начнется новая жизнь — и для него, и для нее.

На следующий день Шеннон притормозила у ворот Митча. Выключив мотор, она устало вздохнула и откинулась на сиденье. Всю ночь она не могла заснуть, так что утром пришлось приниматься за дела с красными глазами и туманом в голове. Давным-давно ей не удается выспаться как следует — она уже забыла про спокойные, безмятежные ночи. На работе она пыталась держать себя в узде, но все равно воспоминания о Митче, о страстных прикосновениях его губ и рук овладевали ею в самый неподходящий момент.

Да, что бы там ни говорили, любовь — это вовсе не ложе из лепестков роз.

Вчера Митч явно хотел сказать ей нечто важное. Но что? На какую перемену в их отношениях намекал? Ночь напролет Шеннон ломала над этим голову. К трем часам она пришла к выводу, что он намерен разорвать всякие отношения между ними. Что ж, она постарается держаться достойно — ни слез, ни упреков.

Но на рассвете она вспомнила о другом. Митч сказал, что жить без нее не может, что хочет видеться с ней как можно чаще. Да, но как выкроить на это время? У нее всего три свободных вечера в неделю, и все эти вечера они проводят вместе. Вдруг он будет настаивать, чтобы она бросила занятия? Или отказалась от субботних вечеров с отцом? Скорее всего. Он уже заводил об этом полушутливый разговор.

К полудню, впрочем, Шеннон решила: Митч хотел поторопить ее… Он добивается близости. В конце концов, они взрослые люди и живут в современном свободном мире.

Но, несмотря на все нескромные шуточки Линдзи, Шеннон чувствовала: то, что происходит между ними, совсем не похоже на завязку мимолетного романа. По крайней мере то, что она испытывает к Митчу, — это серьезно, очень серьезно.

Шеннон потерла ноющий лоб и смежила веки. Что же принесет им сегодняшний вечер? — с тревогой думала она. Как бы то ни было, перемен не избежать, а вот к лучшему или к худшему — будет видно.

Она заставила себя выйти из машины и нетвердой походкой направилась по дорожке к дому. У дверей она помедлила в нерешительности, но наконец нажала кнопку звонка.

Дверь распахнулась.

— Привет, Дасти, — улыбнулась Шеннон. — Как поживаешь?

Дасти бросил на нее недовольный взгляд и вяло пожал плечами.

Такая встреча насторожила Шеннон.

— А как Рейчел? С ней все в порядке?

С самым кислым видом мальчик опять пожал плечами.

— Что ей сделается.

— Ее возили к врачу?

— Возили.

Дасти по-прежнему стоял в дверях, преграждая Шеннон путь. Еще раз бросив на нее сердитый взгляд исподлобья, он принялся изучать собственные ботинки.

— Что случилось, Дасти?

Шеннон встревожилась не на шутку. Мальчишку словно подменили — обычно он такой жизнерадостный, общительный. Конечно, характер у него не из легких — может и надуться, и покапризничать. Раза два он заставлял Шеннон вспомнить об истериках, которые закатывала Труди. Но ребенок есть ребенок, с этим надо считаться.

— Давай-ка выкладывай, что произошло?

Наклонившись к мальчику, Шеннон взъерошила его соломенные волосы.

Дасти насупился еще больше, потом огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь, и пробурчал себе под нос:

— Я хочу есть.

— Что?

Оправившись от удивления, Шеннон наконец вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Дасти угрюмо посмотрел в сторону лестницы.

— Уже давно пора обедать, а дядя Митч все работает, — сердито пробурчал он. — Рейчел чего только не давали: и мороженое, и лимонад, а я хоть с голоду умри — всем наплевать.

— Ситуация понятна. — Шеннон с трудом сдерживала улыбку. — Думаю, мы с тобой на пару вполне можем соорудить что-нибудь съедобное. Согласен? — спросила она тоном заговорщицы.

— Согласен. — Дасти просиял. — Шеннон приехала! — Оповестив об этом весь дом, мальчишка взлетел вверх по лестнице.

Митч вышел из своего кабинета. Лицо его посветлело, когда он увидел Шеннон. И все же она заметила, что вид у него усталый. Может, Митч тоже всю ночь не спал, мелькнуло у нее в голове.

Он поспешил навстречу Шеннон, но стоило ему спуститься на несколько ступенек, как зазвонил телефон.

Митч досадливо поморщился.

— Наверняка это опять мой агент. Я немного не укладываюсь в сроки, и он решил, что имеет право доводить меня до белого каления.

В дверях кабинета Митч обернулся.

— Не уходи никуда, — распорядился он самым непререкаемым тоном.

Несколько обескураженная, Шеннон пробормотала:

— Я и не собираюсь уходить.

Вполне довольный ответом, Митч скрылся за дверью.

Какая муха его сегодня укусила? — недоумевала Шеннон. Тут она услышала младенческое гуканье и, отправившись на звук, обнаружила Стефи в манеже. Увидев Шеннон, малышка довольно заворковала и протянула к ней пухлые ручки, всем своим видом умоляя, чтобы ее вызволили из заточения.

Устоять было невозможно. Шеннон сжала смеющуюся девчушку в объятиях.

— Привет, Стефи. Как я рада тебя видеть, солнышко! — промурлыкала она.

На диване дремал кот Цезарь. Шум разбудил его, и кот с важным видом выгнул спину, надменно поглядывая на Шеннон.

— Кика, — радостно пролепетала Стефи.

— Да, солнышко, это киска.

Довольная Стефи захлопала в ладоши. Шеннон услышала, как стукнула дверь наверху. На лестнице раздался звук торопливых шагов. В гостиную вошел Митч, мрачный как туча.

— Какие-нибудь неприятности? — с беспокойством спросила Шеннон.

Митч утомленно потер лоб.

— Этот чертов агент уверяет, что продлить срок контракта невозможно. Не позднее чем завтра я должен представить ему новую серию комиксов, а иначе, похоже, мир перевернется.

За последние дни он словно бы постарел, с тревогой заметила Шеннон. Лицо осунулось, на лбу прорезались морщины.

— Никогда раньше у меня не было проблем со сроками, — проворчал Митч. — Все шло как по маслу. А теперь пыхчу над каждым рисунком!

— Слишком много ты на себя взвалил, тут любой сломается.

Он пожал плечами.

— А что прикажешь делать?

— Так нельзя. Ты не можешь быть одновременно отцом, матерью и сочинителем комиксов. А по совместительству — кухаркой, футбольным тренером и шофером. В сутках всего двадцать четыре часа.

Шеннон заметила, как он упрямо сжал губы. Пытаясь убедить его, она заговорила мягче и вкрадчивее:

— Без помощника тебе не обойтись. Хорошая экономка…

— Нет!

Он выпалил это «нет» с такой горячностью, что Шеннон оставалось лишь проглотить все свои доводы. Митч тяжело вздохнул и потер затылок.

— Пойми, дорогая, детей должны воспитывать близкие люди, а не наемная прислуга. Конечно, сейчас я немного замотался, но после того, как мы… — Он вдруг осекся. — Я хочу сказать, скоро все войдет в свою колею.

Да, он неисправимый идеалист, подумала Шеннон. Она уже собиралась сказать ему об этом, но прежде, чем она открыла рот, Митч взглянул на часы и заскрежетал зубами.

— Господи, неужели время обедать? А у нас в холодильнике шаром покати.

Вид у него был такой унылый и несчастный, что внутри у Шеннон все сжалось. Ей так хотелось обнять его, утешить, успокоить, хотелось, чтобы в его глазах вновь засверкали озорные огоньки. Сколько же на него сейчас навалилось тревог и забот, вздохнула она про себя. Работа, связанная с жесткими сроками контрактов, уже чревата нервным перенапряжением, а если при этом в одиночку воспитываешь троих маленьких детей… Тут еще эти сложности с опекой…

Какая она все-таки глупая, мысленно выругала себя Шеннон. Надо же, вообразила, что Митч всю ночь думал о ней, об их отношениях. Мало у него других хлопот.

Она ободряюще улыбнулась.

— Нет причин для беспокойства, мистер! — Подхватив Стефи в охапку, она подошла к Митчу. — Вооружайтесь фломастерами и — в бой, а про обед подумаю я.

Митч вздохнул с облегчением. Но в следующее мгновение облегчение сменилось тревогой.

— Только, прошу тебя, не надо ничего готовить из этих замороженных полуфабрикатов, хорошо?

Улыбка сползла с лица Шеннон. Без фабрикатов будет обойтись трудновато.

— Хорошо, — храбро ответила она. — Вас ждет истинный кулинарный шедевр.

Жареные сосиски с соусом, решила Она. Да, это выход. Блюдо хоть куда.

— Шеннон, ты ангел.

Митч чмокнул ее в лоб и понесся в кабинет.

В следующие два часа Шеннон на собственной шкуре испытала, каково растить такую ораву детей. Она заскочила к Рейчел, потом сказала Дасти, что он временно остается в доме за главного, схватила Стефи и помчалась в магазин. Когда она вернулась, было уже полседьмого. Дасти объявил, что он на последнем издыхании. Шеннон ободряюще потрепала его по щеке, посоветовала собрать волю в кулак и потерпеть еще немного.

Отсутствие микроволновой печки повергло ее в панику. Однако она быстро нашла выход, сунув фунт сосисок в духовку.

Дасти с любопытством наблюдал за ее действиями.

— А скоро они будут готовы?

— Не знаю точно. Долго дядя Митч держит их в духовке?

— Дядя Митч никогда не покупает сосиски. Он их терпеть не может.

— Вот это новость. Что ж ты раньше хранил ее в тайне?

Дасти вытаращил глаза с видом оскорбленного достоинства.

— А чего говорить, раз вы не спрашивали.

— Ты сегодня не слишком разговорчив.

Мальчик обиженно насупился. Шеннон заметила, что у него дрожат губы, и привлекла его к себе.

— Ладно. Ты-то любишь сосиски, правда?

Он пожал плечами.

— Ага.

— Значит, придется и дяде Митчу их отведать. Увидит, что это не смертельно.

Дасти просиял.

— Ага, заставим его есть. Он-то заставлял меня есть брокколи. Жуткая гадость.

Шеннон разогрела куриный бульон для Рейчел, поставила на поднос хлеб, фрукты и украсила его маленькой розой, которую только что срезала в саду.

— Я сейчас поднимусь к Рейчел, а потом скажу дяде Митчу, что обед готов. А ты посмотри за сосисками и за соусом, хорошо?

— Будет сделано.

Рейчел чувствовала себя неплохо и наслаждалась всеобщим вниманием. Когда Шеннон вышла из комнаты, довольная девочка, прихлебывая бульон, смотрела мультфильмы по портативному телевизору, который Митч специально для нее устроил на комоде.

На лестнице до Шеннон донесся голос Митча, приглушенный и сердитый. Подойдя к приоткрытой двери кабинета, она расслышала звук брошенной телефонной трубки. Шеннон тихонько постучала и окликнула Митча.

— Входи, солнышко, — устало отозвался он.

— Что-нибудь случилось?

Митч потер себе шею, потом помотал головой, пытаясь расслабить затекшие мускулы. Улыбка у него вышла кисловатая.

— Нет, все в порядке.

— Это кто сейчас звонил? Опять агент?

— Да нет, это был Росс.

Шеннон насторожилась, но сразу мысленно одернула себя. В сущности, ей нет ни малейшего дела до мистера Росса Уилера. И все же звонок брата явно расстроил Митча. Нетрудно догадаться, о чем шел разговор.

— Новости от Гилбертов?

В лице Митча что-то дрогнуло, но он быстро овладел собой.

— Да ничего особенного. Тянул обычную тягомотину. Росс во всем этом разбирается лучше, чем я.

Не слишком приятно такое слышать. Выходит, вздохнула Шеннон, в том, что касается Митча, лучше всех разбирается Росс.

Шеннон погладила Митча по плечу.

— А все же: что решили Гилберты? Они уже что-нибудь предприняли?

— Я же тебе говорил. Они уверены, что я не гожусь в опекуны, но в бой пока не рвутся.

Ни к чему, думал Митч, попусту расстраивать Шеннон, рассказывать, что Гилберты уже подали иск. Зачем взваливать на нее свои проблемы?

Но слова его прозвучали неожиданно резко, и Митч улыбнулся, пытаясь смягчить неприятное впечатление от сказанного.

— Все нормально, ангел мой. Волноваться не о чем.

Пытаясь отвлечь Митча от мрачных мыслей, Шеннон перевела разговор на его рисунки.

— История для следующей недели, да? — сказала она, окинув взглядом доску.

— Ага. Видишь, вон там, на самой последней картинке, ниже надписи, дата. В этот день они появятся в газете.

Шеннон принялась внимательно изучать рисунки.

— Как интересно! Картинки точь-в-точь как в газете, только размером больше. Здорово у тебя получается. Герои — прямо из жизни.

Довольный похвалой, Митч даже встал, чтобы она могла получше разглядеть рисунки.

Однако новая история Биффа сбила Шеннон с толку. С тех пор как она познакомилась с Митчем, у нее вошло в привычку просматривать все его комиксы. Ей казалось, что герой Митча раз от разу становится симпатичнее, как-то душевнее, человечней. Видно, это вышло случайно. Последний сюжет убедил Шеннон, что старина Бифф верен себе и остается таким, каким был, — грубоватым, развязным парнем. Почему-то это ее задело.

Митч не заметил, что Шеннон нахмурилась. Он подошел поближе к доске.

— Ну, что скажешь?

Шеннон нерешительно откашлялась.

— Конечно, остроумия тебе не занимать, но…

— Что?

— …но… как бы тебе сказать… Знаешь, сегодня Бифф меня немного разочаровал.

Наморщив лоб, Митч взглянул на рисунки.

— Чем это, позволь узнать?

— Наверное, в глубине души я романтик. Вот и надеялась, что Бифф и Мегги потянутся друг к другу и в конце концов… в общем…

— А кто тебе сказал, что они друг к другу не тянутся?

— Да, но теперь понятно, что у Биффа на уме.

Митч в недоумении взглянул на Шеннон, потом опять на доску.

— По-моему, у него нет грязных помыслов.

Расстроенная Шеннон покачала головой. Мало у Митча забот, а тут еще она лезет со своими дурацкими замечаниями.

— Наверное, я просто что-то не поняла.

Бифф — выдумка, комический персонаж, сказала она себе. Что бы он ни вытворял, глупо искать в этом какой-то скрытый смысл. Комиксы — это одно, а жизнь — совсем другое. Бифф не имеет ничего общего со своим создателем.

Она натянуто улыбнулась.

— Митч, по-моему, я наговорила ерунды. Картинки отличные, очень смешные. Поклонники Биффа будут в восторге от своего кумира.

Митч облегченно вздохнул. Как он нуждается в поддержке, в одобрении, подумала Шеннон. Если присмотреться, он вовсе не страдает избытком самонадеянности. Но тщательно это скрывает.

— Я так рад, что ты здесь, со мной, — прошептал Митч, привлек Шеннон к себе и поцеловал в шею. Губы его спускались все ниже и ниже. Но вдруг он поднял голову и принюхался.

— Интересно, откуда этот ужасный запах?

— Боже мой! — Шеннон вырвалась из его объятий. — Да ведь это наш обед. Вернее, то, что от него осталось.

Сломя голову она бросилась на кухню. Дасти, облокотившись на стол, увлеченно рассматривал книжку с картинками. Кастрюлька с соусом кипела вовсю, извергая свое содержимое на плиту. Из духовки исходил резкий запах. Испустив стон, Шеннон сняла липкую кастрюльку с огня и обрушилась на Дасти:

— По-моему, ты обещал, что присмотришь за едой?

Мальчик обиженно взглянул на нее.

— А я что делаю?

— Что ж ты не помешал соус? Разве не видишь, он весь выкипел?

Лицо Дасти сморщилось, предвещая близкие слезы.

— А вы разве сказали, что надо мешать?

Раздосадованная Шеннон распахнула духовку и извлекла противень с сосисками. Краешком глаза она заметила, что в кухню вошел Митч.

— Что это за блюдо? — Он в полном недоумении смотрел на противень.

Шеннон тоже взглянула на плод своих усилий. Было от чего прийти в недоумение, а то и в ужас.

Дасти не удержался от комментариев:

— Надо же, как они все сморщились и почернели, точно угольки!

— Будем считать, что изобрели новое лакомство, — сквозь зубы процедила Шеннон. — Загорелые сосиски по-креольски.

— Сосиски… — проскрежетал Митч.

Дасти сокрушенно покачал головой и бросил на дядю вопрошающий взгляд. Митч кивнул в знак согласия. Мальчуган немедленно соскочил со стула и выбежал из кухни.

Шеннон наблюдала за этим молчаливым диалогом, чуть живая от смущения.

— Куда это он?

— Заказать пиццу, — ответил Митч, потрясенно разглядывая обуглившиеся трубочки на противне. — Давно надо было это сделать.

Сохраняя достоинство, Шеннон выбросила сосиски в мусоропровод.

Митч почувствовал, что вся эта история ее расстроила.

— Пустяки, радость моя. Я лично дам тебе пару уроков, и ты у нас будешь первоклассной кухаркой.

Шеннон взглянула на него так, словно он нес несусветную чепуху.

— Я не собираюсь быть кухаркой. Я ненавижу готовить.

— Просто ты еще не вошла во вкус.

— Чтобы меня приводил в восторг запах жареного-пареного?!

Хитрая улыбка чуть тронула его губы.

— Вот отправим эту банду спать — точно запахнет жареным!