Стать счастливой

Глава 19

Столица Контиола — Тарен, дворец Правителя. Алина.

Мне было хорошо, нет, просто замечательно, я давно так не высыпалась. Сладко потянувшись, открыла глаза. Реальность ворвалась в меня, затопляя воспоминаниями. Мимолетный ужас как появился, так же быстро и пропал по мере осознания увиденного. Здравая мысль, раз я не на алтаре, значит меня спасли, успокоила. Но обстановка была незнакомой, хотя какой-то привычной.

Детально осматривая комнату все пыталась вспомнить где я могла её видеть и ничего путного на ум не приходило. В конечном итоге я пришла к неутешительному выводу: безликая, с минимумом мебели, значит я у целителей. Только у них в палатах можно встретить односпальную кровать, с боку тумбочку и стул. Даже во дворце у Дара, был такой же интерьер. Валионор ещё тот любитель минимализма в палатах для больных. Кстати о дворце, судя по широкому окну на половину комнаты и лёгким невесомым гардинам, я как раз там и нахожусь.

Но если я у целителей, то что со мной не так? Нет, я, конечно, помнила как из меня тянули силу и я понимала, что умираю. Напряженно прислушиваясь к себе, пыталась отыскать боль или какие-нибудь неприятные ощущения. Но ничего похожего не находилось. Чувствовала себя ну уж точно не при смерти, а, наоборот, выспавшейся и отдохнувшей.

Только собиралась расслабиться и успокоиться как испуганным зайцем пронеслась мысль, заставляя сердце устремиться вслед за ней: "Магия", – даже руки задрожали и вспотели. В панике создала крупный файербол. С ними у меня всегда была проблема контроля. Вот и сейчас этот гад норовил улететь в неизвестном мне направлении. Шепча ругательства и проклятья, пыталась уничтожить его, а он, словно живой шипел, стрелял искрами и пытался увернуться.

Когда с ним было покончено с лёгким стоном откинулась на подушки, успокаиваясь и отдыхая. Значит с магией у меня тоже все в порядке. Это радовало. Руки дрожали как в первый раз, когда нас только начали обучать контролировать свою силу. Тогда, было так же тяжело. Хотя нет, сейчас. А ещё было чувство, что мой резерв стал больше. Осознание этого повергло в ступор: как такое могло случиться? Мне срочно нужен был кто-то, кто все объяснит!

В голове уже крутились вопросы, ответы на которые я хотела знать, а глаза обшаривали помещение в поисках одежды и не находя её. Растерянно сидя на кровати, никак не могла решить, что мне делать. А тут ещё и приспичило встретиться с белым другом, чтобы сделать свои маленькие дела.

Взгляд беспорядочно обыскивающий комнату наткнулся на небольшую дверцу в углу. Ну, да, иногда приходя сюда к Валионору на обследования я никогда не интересовалась такими подробностями пребывания больных здесь. Опустив босые ноги на тёплый пол, секунду постояла, привыкая, не упаду ли, и припустила к вожделенной комнате. Там оказался не только туалет, а полноценная ванная с душем.

Только увидев это чудо поняла насколько хочу вымыться. Но ещё больше я хотела получить ответы на все свои вопросы и только это стояло сейчас между мной и душем. С лейки сорвалась капля воды, которая перевесила все.

Со стоном удовольствия и наслаждения я ловила тугие струи прохладной воды, подставляя под них то одну часть тела, то другую. Но вопросы жалили меня как кусачие насекомые, не давая расслабиться и получить удовольствие.

Кроме произошедшего со мной, меня волновали и братья. Я понимала, что они не могли остаться в стороне. А если вспомнить безрассудный, на грани безумия поступок Шамси, то их участие в погоне даже не обсуждалось. То, что брат жив я знала. Связь Рода давала почувствовать это, но что с ним и где он не давало покоя, заставляя сердце сжиматься в недобрых предчувствиях.

Поэтому размывалась я недолго, быстро выскочив, поскакала к вешалке, где заметила чистый халат и стопку полотенец. Блаженно улыбаясь, укуталась в пушистый халат и просушила волосы.

Насущный вопрос с одеждой никуда не делся, я так её и не нашла. У лекарей сидеть совершенно не хотелось, а хотелось поскорее уйти отсюда, я безумно соскучилась по своей семье. Направляясь на выход, у двери ванной заметила шкаф.

Распахнув дверцу не смогла сдержать писка радости. В эту минуту я была готова расцеловать всех и прыгать на одной ножке как ребёнок. Никогда бы не подумала, что буду так радоваться академической форме. Быстро одевшись и приведя в порядок чуть влажные волосы, вышла из палаты.

Да, я не ошиблась в своих выводах. Навстречу мне шёл Эдхар. Радостно взвизгнув, прямо из дверей бросилась к нему и повисла на шее. Не ожидая меня, такой внезапной и неожиданной, он охнул и чтобы удержать равновесие, обнял за талию.

– Дорогу, в сторону, – от громкого мужского ора Эдхар крепко сжав меня в объятиях, крутанулся к стене, прижимая меня к ней и закрывая своим телом.

А мимо нас бежали лекари и какие-то люди, нёсшие на руках парня, не подающего признаков жизни. Вновь раздался крик:

– Во вторую, – и они стремительно рванули в указанном направлении.

Мы отлепились от стены. Я все также крепко обнимала Эдхара за шею, почти вися на нем. Но он уже отпустил меня не делая попыток обнять. Я не понимала такого отношения к себе и это напрягало и обижало. Я ещё помнила наше свидание, так и не закончившееся поцелуем. И вот сейчас… Я привыкла к его тёплому отношению к себе, а сейчас он был отстранённым и каким-то холодным, далёким. Не желая мириться с таким положением, затараторила, счастливо улыбаясь и не чувствуя счастья в душе:

– Эдхар, спасибо, что спас меня!

– Я не…

Заглядывая ему в глаза, видела плескавшуюся в них боль, но в горячке происходящего не придавая значения этому неловко потянулась и звонко чмокнула его в щеку. Мужчина замер и закаменел. Не понимая, что происходит и пытаясь его растормошить, откинув все сомнения тут же чмокнула в другую. И только встретившись с его диким взглядом, замерла как кролик перед удавом. Я так и не поняла чего было в нем больше: растерянности, ошеломления, удивления, или беспокойства?

Только теперь до меня начала доходить вся странность ситуации: я бросаюсь на шею мужчине, целую его, а он не отвечая на мои поползновения затравленно смотрит мне за спину. Какой же дурой я почувствовала себя, кто бы знал. Только трусливая мысль, что никто не видел моей глупости, спасала моё уязвлённое самолюбие. Как же я была рада, что никого не было в коридоре. Но на кого-то же тогда Эдхар смотрит?

Вспомнились земные фильмы, когда герой сделал или сказал гадость, а потом спрашивает: “Он что, стоит у меня за спиной?” Вот так же сейчас почувствовала себя и я. Сердце зашлось в истерике, пытаясь вырваться из груди, а потом провалилось куда-то в пропасть, а губы моментально пересохли от осознания огромной подставы. Я медленно, не делая резких движений, отодвинулась от Эдхара и расцепила руки. Плюнув на всё и понимая, что мне теперь с этим жить, повернулась. И широко распахнула глаза, забывая как дышать. От нас, широко шагая, уходил Дар.

Я смотрела вслед уходящему Дару и не понимала почему мне так горько. Я знаю его столько лет как главу Рода, правителя нашей страны. И сейчас находилась в смятении, не понимая какие чувства испытываю к нему. Почему сейчас сердце рвалось за ним, догнать, вернуть? Объяснить! Вот только что я ему скажу? Я ведь хотела поцелуя с Эдхаром, его объятий. Так почему сейчас, когда за спиной стоит такой родной и близкий мужчина, у меня ощущение предательства, будто я изменила самой себе? Так ни на что и не решившись, спросила Эдхара:

— Я хочу знать, что произошло со мной и с братьями, — голос словно не родной, стал каким-то тусклым и надтреснутым.

— Пойдём к Валионору в кабинет, там и поговорим, — его голос звучащий сейчас не лучше моего: глухой и сиплый, не добавил мне радости или хотя бы спокойствия.

Куда только подевалась моя лёгкость в теле и прекрасное настроение. Ощущая себя древней развалиной поплелась вслед за ним.

Оторвавшись от бумаг, которые только что внимательно просматривал, делая записи на полях, лекарь удивлённо поднял на нас глаза. Быстро окинув испытующим взглядом, удручённо хмыкнул и нахмурившись, отодвинул бумаги в сторону. Его неприкрытое недовольство бросалось в глаза. Зная, что Валионор очень не любит, когда нарушают режим лечения, восприняла его на свой счёт. Ну не на Эдхара же направлено это раздражение? Поэтому попыталась оправдаться, пока мы рассаживались.

— Валионор, не ругайся, я чувствую себя хорошо и полна сил. Даже магия есть, только не очень слушается… поэтому решила встать, ну чего мне валяться в постели? — просительно заглядывая ему в глаза, поинтересовалась. — Ты ведь не будешь ругаться? — он только кивнул, отмечая, что услышал меня и задал странный вопрос Эдхару.

— Дариона встретили? — они говорили о чем-то понятном только им, но касающемся меня, из-за этого беспокойство на душе усиливалось.

— Да, — спокойный, но какой-то бесцветный голос мужчины, заставил меня взглянуть на него и почти отшатнуться.

Я видела Эдхара весёлым и грустным, злым и счастливым, задумчивым, удивлённым... разным. Но я никогда не видела, чтобы его живое лицо с яркой мимикой превращалось в холодную, отстранённую, безэмоциональную маску. Он упорно смотрел куда угодно, но не на меня, заставляя чувствовать себя в чем-то виноватой.

Услышав хмык лекаря, перевела непонимающий взгляд на него. Что здесь происходит? Что случилось за то время, пока сумасшедший магистр тащил меня в это странное место силы со страшным алтарем?

— Я хочу знать, что происходит, — тихо, но настойчиво попросила мужчин.

Вдруг дверь с грохотом распахнулась от мощного пинка и с силой врезалась в стену, заставляя меня от неожиданности подпрыгнуть на месте.

— Где она, что с моей дочерью? — в кабинет словно ураган ворвался отец.

Его всклокоченные волосы торчали в разные стороны. С безумием в глазах он оглядывал комнату. Увидев меня, всё равно что запнувшись, остановился, и весь как-то в миг постарел. Ссутулившись, отец сделал шаг, будто боясь подойти, и покачнулся. Я сорвалась со своего места к нему, стараясь поддержать и тут же оказавшись в родных объятиях, крепко прижатой к груди.

— Девочка моя, — казалось, что слова с трудом проталкиваются через его сжавшееся горло.

Отца трясло. Вцепившись кулачками в лацканы его сюртука и почувствовав страх за меня, отчаянно, навзрыд расплакалась. Выплёскивая со слезами весь ужас, боль и безнадёжность последних дней. Истерика накрыла с головой. Отец нашёптывал слова утешения. Пытаясь как-то успокоиться, кивала ему в ответ, соглашаясь со всем, что он говорит, но слезы текли не прекращаясь. Странное иррациональное ощущение, но сейчас я чувствовала себя маленькой девочкой в огромном мире взрослых, а не умудрённо двумя жизнями женщиной. Мне безумно сильно хотелось, чтобы они меня защитили от всех бед и несчастий.

Эдхар, вскочивший со своего места гладил по голове, а я желала, чтобы на его месте оказался Дар. Мои руки отцепили от отца и всучили в них стакан с успокоительным. Он ходил ходуном и стучал по зубам. Травяной настой больше разлился, чем я смогла выпить, но истерика начала сходить на нет.

Отец крепко обнимая, усадил меня на диван и устроился рядом. От него пахло родным парфюмом, лесными травами и хвоей. Этот запах успокаивал сильнее лекарства, давая уверенность, что теперь со мной точно ничего плохого не произойдёт.

— Лихар, я хотел бы знать, кто тебе успел доложить про похищение Алины, — проворчал Эдхар. — Опять переговоры гномов с эльфами будут сорваны. Так кто?

— Почему вы сразу мне не сообщили? — вопросом на вопрос ответил отец.

— Поэтому и не сообщили, чтобы ты ошибок не наделал, — Эдхар сунул ему в руку стакан, плеснув на донышко алкоголя. — Так кто же этот доброхот?

Отец замялся, но все же ответил.

— Иммераль Эрэссэа Сильмариллион, — Эдхар пригубивший свой напиток, подавился.

— Глава Тайной Канцелярии сынов Светлого Леса? — откашлявшись, ошарашенно вытаращил глаза. — Хм… Неожиданно… Ладно, с этим разберёмся потом… Ну раз мы все здесь оказались, думаю надо рассказать о том, что происходило.

Он говорил о том, что я знала и чего не знала. Как меня спасали не только боевики Эдхара, но и братья, и даже мэтр Гипп вместе с магистром Дарвисом. Это было неожиданно и очень приятно. Я не ожидала от пожилого преподавателя такого поступка.

Волнуясь о братьях, я никак не дождалась рассказа о них. Я очень хотела их увидеть, но, оказалось, что это возможно не со всеми. С ними было все в порядке, просто не все были здесь. А кто был — лекарь не дал доступа в лечебницу.

Так Шамси вернулся туда, откуда прыгнул в портал и его успели спасти. Сейчас он лежал дома и продолжал лечение. Раненых с корабля, вместе с близнецами, порталом переправили в портовую лечебницу и с ними тоже все было хорошо.

Сам момент моего спасения был рассказан как-то скомкано. Списав все на горячку боя и нервное напряжение, не стала заострять на этом внимание. Мне вполне хватило того, что магистр Борфинор уже никогда больше не побеспокоит меня. Смерть же бывшей любовницы Дара оставила меня абсолютно равнодушной. Я ещё помнила как она хотела мою силу, совершенно не заботясь, что станется потом со мной.

Никто не выдвигал никаких предположений кто такое мог сделать, но в воздухе витала мысль — таиры. Я была согласна с ней, помня как мою душу легко и просто маленькая девочка запихала в тело принцессы.

Когда же слово взял Валионор, сдержанно рассказывая о моем здоровье, это показалось какой-то сказкой. Я была совершенно здорова. Так не бывает! Или бывает? Это стало ещё одним подтверждением, что в обряд вмешались Ушедшие. Сидя в окружении рук отца я никак не могла отделаться от ощущения, что забыла что-то важное, необходимое мне и никак не могла вспомнить. Но отбросив мысли, задала мучающий меня вопрос:

— Почему ушёл Дар, почему он так странно себя повёл там, в коридоре? — оглядывая мужчин видела как Валионор с Эдхаром прячут глаза.

Если бы я знала чем обернётся мой, по сути, невинный поцелуй, ещё бы тогда догнала Дара.

Охотничий домик на морском утёсе. Тар Дарион Каности.

Море ярилось под утёсом. Который день бушевал шторм такой же неистовый и яростный, как и чувства в душе молодого правителя Контиола. Увидев в лечебнице свою пару в объятиях брата он не выдержал и ушёл. Постояв в своих апартаментах, понял, что не может в них находиться. Здесь все напоминало ему о мучительных часах ожидания. Губы мужчины скривились сами собой в ироничной ухмылке. Глупец, поверил в обязательное счастье.

Он вспоминал, каким окрылённым летел из кабинета Валионора к Алине, желая видеть её глаза и улыбку, когда она проснётся. Умостившись на стуле, Дарион приготовился ждать столько, сколько будет длиться её сон. Любуясь своей девочкой, наслаждался тем, что она рядом и он может касаться её.

Но ему не дали даже этих минут радости. Казначею срочно потребовалась его подпись и ему пришлось уйти. В дверях он оглянулся, надеясь на чудо, но оно не произошло. Тяжело вздохнув, мужчина решил, что скоро обернётся назад. Не вышло. А когда он торопился обратно по коридорам целительного отделения, увидел с какой страстью его собственный брат вжимает малышку в стену. И ведь не стеснялся посторонних, целуя её так открыто. А она… От этого зрелища в душе Дара полыхнуло огнём и сердце обуглилось от боли. Не желая их видеть – ушёл.

Охотничий домик встретил тишиной и покоем. То, что нужно сейчас для измученного сердца мужчины. Молодой правитель знал, что здесь его не побеспокоят. Поэтому хижина показалась лучшим вариантом. Он никого не желал видеть. Чтобы уж наверняка его не трогали, активизировал защитный купол. Теперь никто не мог попасть к нему без разрешения, а давать его он не собирался.

Тёмная холодная пустота в груди высасывала все мысли и желания. Сколько он просидел в одном положении уставясь в пустую стену, он не помнил. Затем появились мысли, злость и ревность. Жгучая, необузданная, безумная ревность. Всегда спокойный и сдержанный, Дарион никогда бы не подумал, что это разрушительное чувство будет испытывать сам. Глядя на других, его всегда удивляло, как можно ревновать свою пару? Ведь должно быть доверие.

Теперь он знал — можно. И понимал: ревность – это страшно. Она затмевает глаза и туманит сознание, не давая воспринимать происходящее ни разумом, ни сердцем. Под её влиянием искажается все и видится в извращённом свете. Понимал, но избавиться от этого чувства не мог.

Всегда спокойный и уравновешенный, привыкший все решать холодным разумом, он удивлялся своему абсолютно нелогическому поведению. Эмоции захлестнули его с головой, грозя затопить окончательно. Захлёбываясь ими, мужчина поражался происходящему с ним. Разумом понимая, что поступает неверно, не имел сил все исправить. Противоречивые чувства буквально раздирали его. Он жаждал тишины и покоя, чтобы вылечить свою метущуюся душу. И в то же время хотелось все крушить и причинять боль. От этих желаний ему становилось только хуже. Заставляя сомневаться в себе как в правителе.

Дарион знал, что к нему рвётся Эдхар. Но встретиться с ним лицом к лицу не было ни сил, ни желания. Да и к чему привела бы эта встреча, одним Ушедшим было известно. Поэтому он игнорировал требования брата и просьбы открыть доступ, разбивая в кровь кулаки о стену. Сходя с ума, не понимая своих поступков. Берясь анализировать их, не понимал себя ещё больше. Удивлялся своим поступкам, эмоциям, чувствам, даже мыслям. Почему такое происходит с ним? Он не знал.

Когда физическая боль стала преобладать над душевной, начал более-менее здраво рассуждать. Пытаясь понять почему всё так случилось, погрузился в воспоминания, проживая каждый день и час, что был рядом со своей парой.

Вот тогда-то и пришло к Дару мучительное осознание, что он никогда и не был близок с ней, отгородившись от неё умными, ненужными словами, лелея своё душевное спокойствие. Ну как же, она же боится Его! Горький смешок сорвался с губ молодого правителя, ядовитой болью отзываясь в сердце.

Он издевательски смеялся над собой, крича в пустоту: “Что же, пожинай плоды, которые сам посеял и любовно взрастил. Что же ты не рад? Горький вкус у них? А кто виноват в этом: Эдхар, Алина? Нет – я сам!”.

Все глубже и глубже мужчина погружался в пучину беспросветной тоски, занимаясь самоедством, стоя на продуваемой всеми ветрами скале и смотря на море. Шторм стихал, на небе появлялись чистые, свежие краски нового дня. Возрождая надежду, освещая робкий огонёк веры… Перевязав искалеченные руки какой-то тряпицей, Дарион дал разрешение секретарю на портальный перенос документов, надеясь отвлечься. Рутинная, привычная работа помогла очистить мысли и душу, дала возможность принять верное решение и прийти к согласию с собой.

Наконец, Дар был морально готов для разговора с братом, понимая, что его затворничеству пришёл конец. Эдхар не заставил себя ждать, сразу шагнув в портал. Его брат осунулся и под глазами залегли тени, усталое лицо и тревога в глазах.

Глава Тайной Канцелярии быстро шагнув к Дару, схватив его за грудки, прошипел в лицо:

– Помнишь, что я сказал тебе, что буду думать? – Дарион подтверждая, кивнул. – Так вот. Даже думать было не о чем. Как я могу перейти дорогу родному брату и украсть его пару, которую ты ждал так долго? О чем ты думал, когда развернулся и ушёл, так и не поговорив со мной, с Алиной? – с каждым словом он тряс своего венценосного брата сильнее и сильнее.

Молодой правитель не выдержав, ударил Эдхара по рукам, вырываясь из захвата и оправляя одежду.

– А что я должен был подумать, видя как вы обнимаетесь и целуетесь в коридоре? – грустная ухмылка исказила его лицо и тут же в него прилетел кулак.