Столкновение

ГЛАВА 3

Утро началось с мелодичного позвякивания. Алекс открыл глаза. Яркий свет из окна в незнакомой комнате с низким потолком подсказал, что уже утро, но где он встретил это утро и почему, пока понятно не было.

Он резко сел, и бок отозвался болью. Воспоминания словно вывалились из временно закрытого сундука, вывалились внезапно и грубо — девушка, ночь, дождь, ранение. Было во всем этом что-то правильное и резонное что ли, но искать первопричину сейчас было абсолютно не время и не место. Нужно выбираться из этой передряги, а это он умел.

Девица в соседней комнате продолжала спать, в доме было чертовски холодно, и он боялся, что его вещи не высохли. Так и оказалось. Брюки походили на комок грязи, а пальто просто пришел конец. Наплевать на пальто, но одеться во что-то придется, поэтому, натягивая не очень чистые и не совсем сухие брюки, Александр принимал решение, что ему делать дальше. Позвонить брату, подождать, пока тот пришлет машину, ехать домой. Проверить, все ли в порядке с семьей.

Семья — это действительно единственное, чем он сейчас дорожил.

Он вздохнул. Ему нравилось заботиться о своей семье, поддерживать, помогать и ощущать ту незримую поддержку, которая любое дитя из обычного ребенка превращает в любимого.

Ему странны были люди, которые не любили вспоминать о своем прошлом. Тёплые мамины руки, ее низкий голос, привычка командовать, но в то же время и подшучивать над ними — он очень все это любил. А, впрочем, почему в прошедшем времени — с мамой все в порядке, Бог милостив, она жива и здорова. Правда, с отцом они развелись, но старик бодр и весел, и даже нашел себе какую-то молодайку. А брат — друг, напарник, соучастник всех игр и проступков, соперник, противник, но и его младшая копия… что-то его с утра на сантименты потянуло…

Он поставил чайник и изучил ассортимент холодильника. Девушка, видимо, питалась святым духом.

Тогда он подступился к ее телефону. Ясно — простейший графический пароль, вскрыть который ничего не стоит. И зачем их вообще ставить. Он позвонил брату, чтобы отдать необходимые распоряжения, терпеливо выслушал все подшучивания и отключился. Они его не искали, иногда он мог пропасть на пару дней. Однако почти всегда отвечал на звонки. Конечно, бывали моменты, когда он знакомился с девушкой и тогда пропадал для всех. Снова улыбка. Да что это с ним сегодня?..

Теперь пора заняться завтраком. Для этого подойдет какой-нибудь местный ресторанчик. Поэтому Александр вновь воззвал к телефону, в поисках еды, которая сама себя привезет.

Аля проснулась от звуков мужского голоса. Кто-то в соседней комнате говорил низким хрипловатым голосом отрывисто и довольно громко. Она испуганно подбежала к двери и распахнув, вышла. В ее маленькой кухоньке, спиной к девушке сидел взъерошенный худощавый мужчина и спорил о чем-то по ее телефону. Так, стоп, это же вчерашний гость. А как он умудрился отгадать пароль? Она обошла его и остановилась, уперев руки в бока и демонстративно подняв брови.

— Кто вам разрешил брать мой телефон?

— И вам доброе утро, — чуть хрипловатый, видимо, после сна, но приятный баритон — ей еще вчера понравился его голос. Он напоминал ей теплоту и свежесть майского утра, горячий крепкий кофе, с горчинкой и глотком бренди… А, впрочем, что за мысли…

Засвистел чайник, и она заспешила к нему, продолжая говорить что-то по поводу телефона. Александр с любопытством разглядывал ее.

Он любил «утренних» девушек. Неубранная, рассветная женская прелесть, словно чистая роса на цветке. Проснувшиеся женщины самые нелживые, без ненужного антуража, без косметики, с нежной светящейся кожей и распущенными локонами — вот оно — настоящее утро… Что может быть прекраснее — милая девушка, еще разнеженная после сна, приятно пахнущая сладкой негой… куда его понесло с самого утра?

— Я оплатил вашу задолженность за телефон, — он прервал ее возмущенный монолог и продолжил спокойным тоном, — и это позволило заказать нам немного еды.

Аля рассерженно нахмурилась:

— Что такое? Как вообще это понимать?

— Понимайте, как хотите. Мне нужно было позвонить, а он мне не давал.

Он продолжал разглядывать ее расстегнутый халатик, где в вырезе ночной сорочки виднелось немного больше утреннего женского тела, чем дозволяли приличия.

Воздух в легких закончился вместе со словами возмущения, и она поняла, куда он смотрит. Девушка судорожно попыталась поправить одежду и снова возмутилась:

— Отвернитесь! Почему вы смотрите, куда не нужно?

— Было бы странно, если бы я не смотрел на то, что мне так благосклонно предлагают.

— Я не предлагаю, а вы должны извиниться!

Его брови взлетели вверх, а в глазах заплясали смешинки. Растягивая слова, он произнес:

— Извините, — продолжая на нее смотреть, переводя медленно взгляд сверху вниз. Она покраснела скорее от гнева, нежели от стыда, потом, наконец, сообразила и убежала переодеваться.

— Вы не отвернулись! — воскликнула она оттуда.

Он чем-то зазвенел и чертыхнулся.

— Должен отметить, что моя девушка, моя бывшая девушка, ни разу не слышала от меня извинений, а перед вами я еще ничего не совершил, но уже извинился.

Она выплыла из комнаты, демонстративно не глядя на своего странного гостя. На ней были джинсы в обтяжку и черная водолазка, что позволяло ей чувствовать себя несколько увереннее. По дороге к холодильнику — красная дорожка, ледяной взгляд, королевская поступь — Аля неодобрительно зыркнула на Александра и направилась к холодильнику, при этом все же успев заметить его одобрительный взгляд.

— Ну ладно, так уж и быть, вы прощены, — проговорила она, стараясь медленно и величественно проговаривать слова и тут же сама себя перебила, — а почему вы ни разу не извинялись перед своей девушкой?

— Бывшей девушкой, — поправил Алекс.

— Ну ладно, бывшей!

— А почему я должен перед ней извиняться? — как ни в чем не бывало спросил он. — Мои извинения нужно еще заслужить.

— А я, выходит, заслужила? — Александра даже остановилась, и заметила-таки, что ей удалось его смутить.

Нет, конечно, он не покраснел, и даже не отвел взгляд. И все-таки что-то в повороте головы, в том, как он дернул плечом, сказало ей, что он смутился…

Аля победно вздернула носик и заглянула в холодильник. Там было чисто. Пусто и чисто. Она озадаченно почесала подбородок:

— Я сейчас схожу в магазин.

Наблюдать за ее манерами и меняющимся настроением было интересно и почему-то весело.

— Не стоит. Я заказал еду на дом. Между прочим, выдержав целую битву с вашим местным ресторатором. И не давая ей продолжить, задал вопрос:

— А на работу вам не пора?

— Не пора, я взяла отгул. — Она с трудом заставляла себя держаться непринужденно и не думать о находящемся рядом мужчине. Почему его присутствие ощущается так остро, почему она не может отвести от него глаз и смущается от каждого его взгляда. И как же приятны уже эти неприятности, ох как приятны…

Он был идеален… Нет. Совершенен… Нет, неправильно. Органичен — вот нужное слово — и таким он будет везде, в любой обстановке, совершенно непринужденный, уверенный, мужественный, но при этом ровный, спокойный. И от этого еще более притягательный. Его уверенность и решимость можно было черпать ложкой и продавать на рынке втридорога. Ей всегда так этого не хватало. Иногда даже себе она не могла доказать, что чего-то в этой жизни стоит. Он отвлек ее от раздумий:

— Отгул? Вы знали, что появлюсь я? — это была неудачная шутка, но он заметил ее улыбку, немного рассеявшую напряжение, которое не отпускало его собеседницу. Он чувствовал эту странную неловкость между ними, она мешала… чему она мешала?

— Вовсе нет, я собиралась к стоматологу.

И снова смущение, подобно туману, заползло в комнату, сковало воздух, добавило резкости движениям и ненужной направленности мыслям.

Но зачем, ведь все так хорошо начиналось, буквально полчаса назад она была чудо как хороша — сонная, теплая, нежная, потом разгоряченная гневом. Стоп, о чем это они? Ах, да, стоматолог.

— Что-то серьезное?

— Нет. Но я предпочитаю лечиться, пока все несерьезно.

— Это правильно. — И снова каменная уверенность его слов.

Что же ей с этим делать?..