Страж ночи

Глава 17

В эту же ночь они обвенчались. Скромная церемония проходила в церкви Святого Рокко.

После принесения необходимых в таком случае клятв, он надел возлюбленной на палец украшенное сапфиром фамильное кольцо Кавалли, чувствуя, как нисходит на него спокойная радость. Лаура нежно поцеловала мужа, а тот еще раз удивился тому, какая у него красивая и до неприличия юная жена.

На бракосочетании присутствовали Тициан, Аретино, Джамал и Ясмин. Их улыбки и пожелания счастья несколько рассеяли тень, брошенную на венчание трагедией «Буцентавра», омрачившей торжество.

Уже на ступеньках церкви Аретино похлопал себя по необъятному животу.

— Со времен разграбления Рима не приходилось мне участвовать в столь дивном представлении.

— И, слава Богу, вряд ли еще когда-нибудь доведется! — заметил Тициан.

Пьетро задумчиво оглядел новобрачных.

— Вы уверены, что не хотите позволить мне описать все случившееся? Какая драма! Могущественный Страж Ночи обнажает душу на палубе корабля в присутствии всех аристократов Венеции…

— Нет, — Сандро едва сдержался, чтобы не улыбнуться, — мы не хотим, и в том уверены.

Ясмин обняла подругу.

— Сегодня вечером мы отплываем в Алжир.

Лаура смахнула слезы.

— Я знала, что вы покидаете нас, но не думала, что так скоро.

— Настало время вернуться домой!

Ясмин подошла к Джамалу.

— Правда?

Тот кивнул. В глазах африканца мелькнула неуверенность, но он ничем не выдал своих сомнений. Сильный и гордый Джамал тоже освободился из плена добровольно наложенных на себя ограничений.

Сандро пожал руку старому другу.

— Думаю взять на твое место Гвидо Ломбарде.

Джамал кивнул, одобрив решение Стража Ночи. Друзья обнялись. Настало время прощаться.

Четыре свидетеля удалились: Тициан, Аретино, Джамал и Ясмин. Лаура долго смотрела им вслед. Сандро обнял ее. Сегодня не будет свадебного пира. Не нужна им и неделя веселья, чтобы отпраздновать бракосочетание. К чему приветствия, речи, бесконечные тосты, прославляющие их любовь? Сейчас им достаточно одного спокойного и нежного объятия.

— Ну и день сегодня! — пробормотал Сандро. — И печаль, и радость, все смешалось.

— Да, — обернулась Лаура и положила руки ему на грудь. — Но прежде, чем отправиться домой, мне нужно кое-что сделать.

— Челестина?

— Да. Я должна ее увидеть. Что бы не совершила Магдалена, Челестина — ее мать, и для любой женщины это очень тяжело — потерять дочь.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Она ненавидит мужчин и теперь мы знаем, почему. Поэтому мне лучше пойти одной.

— Хорошо. У меня есть дела, которые нужно закончить.

Лаура вздрогнула: что за дела? Неужели необходимость описать при составлении доклада ужасную смерть молодой женщины можно назвать делом?

— Ступай, — сказала она. — Я скоро приду и надеюсь по возвращении застать тебя дома.

Кавалли направился ко Дворцу дожей. Но сделав несколько шагов, обернулся и улыбнулся.

— Чем это вы так довольны, мой господин? — поинтересовалась Лаура.

— Да вот, подумал, что теперь всю оставшуюся жизнь нам придется делить на двоих одну кровать. Что-то не припомню, чтобы когда-либо прежде радовался, когда целое вдруг делилось на половины, несмотря на то, что давно веду торговые дела.

В келье Челестины было темно. Густой неприятный запах химикатов висел в воздухе. Лаура задержалась у дверей — пришлось уговаривать двух монахинь, настаивавших, что сестра Челестина не хочет никого видеть.

У единственного в келье окна застыла дрожащая фигура:

— Сестра Челестина? — осторожно, чтобы случайно не задеть заставленные колбами и пузырьками столики, Лаура прошла через помещение и опустилась на колени рядом с монахиней.

— Лаура, — Челестина схватила ее за руку и сжала так, что девушке стало больно. — Я ждала, что ты придешь.

— Как не прийти, ведь Магдалена была моей подругой!

— И моей дочерью.

— Теперь она на небе. Ее забрал к себе Господь.

— Знаю.

Лаура прикусила губу.

— Что с ней стряслось, сестра? Безумие?

— Нет, не безумие, — Челестина говорила резко и уверенно. — Просто… не хватило терпения.

— Не понимаю, сестра.

— Магдалена не могла ждать, когда свершится правосудие, хотела все ускорить. А когда план провалился, взяла дело в свои руки.

— План? — озадаченно спросила Лаура. — Сестра, а вы знали о нем?

Челестина встала, подняла за плечи гостью и толкнула в грудь так, что та невольно опустилась на деревянную скамью.

— Мне сказали, она тебя ранила.

— Пустяки. Стилет не разбился, так что яд не попал в кровь. Повезло.

— Дай-ка я перевяжу царапину…

Девушка промолчала, а Челестина достала с полки кремень и принялась копаться в поисках чего-то еще. Наконец, она зажгла небольшую стеклянную лампу.

«Ладно, — думала Лаура, — если уже ей так хочется перевязать мне рану, пусть перевяжет.

Может быть, Челестине сейчас необходимо проявить о ком-го заботу».

Вспыхнул фитиль и к острому запаху каких-то химикатов добавился запах горящего жира.

Челестина подняла лампу повыше, и в это время взгляд гостьи упал на что-то, лежавшее под столом. Кожаная сумка. С печатью дожа! Та самая, что была у Даниэле Моро в ночь убийства?»

Лаура похолодела и подняла голову.

— Так вот, что касается царапины… — Челестина повернулась.

В руке она держала остро заточенный нож.

Сандро работал при свете свечи. Кроме него, во Дворце дожей никого не было. Он не испытывал обычного удовлетворения от завершения дела. Что-то смущало его, не позволяло облегченно вздохнуть и отослать доклад, а все бумаги положить на дальнюю полку.

Убиты трое мужчин, а тронувшаяся рассудком молодая послушница покончила с собой. Опасность угрожала самому дожу Венеции. Андреа Гритти пришлось подвергнуться унижению на глазах всей знати.

Только мысль, что впереди его ожидает ночь блаженства, не позволяла Сандро отчаяться.

Он еще раз перебрал все факты, пытаясь докопаться до сути. Для чего Магдалена убивала? Чтобы заложить взрывчатку на судно. Но для чего уничтожать столько людей, если она хотела смерти лишь своему отцу?

Теперь Сандро знал наверняка, что именно Магдалена предупреждала его через львиную пасть. И оба раза речь шла о Лауре! Но зачем тогда нанимать браво, если послушница не желала ей зла? Зачем сообщать о «Буцентавре» и тут же бить его по голове? Нет, что-то не сходилось. В этой цепи не хватало нескольких звеньев.

Все оставалось полнейшей загадкой, ключ от которой Магдалена унесла с собой в другой мир.

Из раздумий Сандро вывел звук шагов. Он поднял голову и увидел направляющуюся к нему высокую фигуру.

— Доктор Марино, — Сандро встал, приветствуя вошедшего.

Карло Марино поклонился. Он был явно взволнован, но в то же время не решался заговорить.

— Мой господин… что касается жертвы…

— Вы имеете в виду покончившую с собой молодую женщину?

— Дело в том, что она… не женщина. Я решил, мне нужно сообщить вам об этом.

Сандро пристально посмотрел на него.

— Простите, я не совсем понял…

— Магдалена была рождена мальчиком. Осмотрев тело, я пришел к выводу, что имела место кастрация.

Холодный ужас коснулся сердца Сандро.

— Вы говорите… — на голове Стража Ночи зашевелились волосы.

— Магдалену воспитывали как девочку. А… э… операция дала ей гладкость кожи, вялость мускулов…

— Кастрация была осуществлена при рождении, так вы утверждаете?

— Или вскоре после него.

Сандро почувствовал, как немеют пальцы. Значит, Магдалена действовала не в одиночку, а заодно с матерью.

И Лаура сейчас у Челестины.

В наступившей тишине замок двери щелкнул, будто зубы скелета. Челестина положила ключ в карман, потом медленно повернулась к Лауре.

— Чтобы никто не мешал, — объяснила она совершенно спокойным голосом. — Знаю, у тебя много вопросов.

От охватившего страха Лаура не сразу обрела дар речи.

— Так это вы все придумали? Но зачем же возлагать всю ответственность на дожа? Ведь он ничего не знал о том, что у него был ребенок?

— Его пренебрежение родительскими обязанностями еще можно было бы простить, но я не могла простить кое-что другого.

— Мне показалось, он с горечью говорил о вашей любви, — Лаура пыталась выиграть время. Может, Сандро надоест ждать и он придет за ней?

— Когда я поняла, что ношу ребенка Андреа Гритти, — проговорила Челестина, — он уже отправился воевать. Что-то связанное с соляными копями, если мне не изменяет память. Я решила обратиться к его отцу. Мне было известно, что он могущественный человек, но насколько жестокий, конечно, я не знала.

— Жестокий? Он отказал вам в помощи?

Лицо монахини искривилось в жуткой гримасе.

— Он сказал, что встретится со мной на борту галеры. Я поверила и пришла. Самого дожа не было. Но его лакеи ждали меня. Тридцать один человек.

Лаура едва удержалась от стона.

— Нет, о Боже!

— Да. Трентуно. Такое наказание старший Гритти определил для меня только за то, что я посмела любить его сына. Они все были там, мужчины, изнасиловавшие меня в ту ночь.

— Где? Где они были? — ошеломленно спросила девушка.

— На «Буцентавре». Я так устроила.

Только теперь Лаура стала понимать. Это Челестина внесла изменения в список приглашенных. Каждый из ее мучителей получил вызов, в чем монахиня убедилась лично.

— Я бы убила их всех по одному, но это было слишком рискованно. Меня могли схватить прежде, чем все будет закончено.

— Понимаю. Но ведь и других, ни в чем не повинных людей, тоже убили вы?

— Да.

— И… изуродовали их?

— Так и должно поступать с мужчинами. Со всеми. Даже с этим Гаспари, юнцом-наборщиком. Его не было среди моих обидчиков, но моя ярость настигла и его. Ты только подумай! Их было тридцать один, а я ждала ребенка. Несомненно, именно испытания той ночи и послужили причиной того, что ребенок родился уродом.

Лауре было жалко Челестину, ведь она сама в подобных же обстоятельствах пережила ужас, беспомощность, унижение и гнев.

— Челестина, но зачем вы наняли браво? Я же ни в чем перед вами не виновата.

— Ты не желала пользоваться моими кремами и снадобьями.

Лауру затошнило.

— Так… они были отравлены?

— Да.

— Но почему? Челестина, вы же были мне как мать!

— Ты не хотела понять, что не должна была совать нос в это дело, ты все время мешала. Я готовилась к мщению долгие годы и не могла допустить, чтобы кто-то встал у меня на пути. И потом… — глаза монахини затуманились, — была еще Магдалена…

— А она-то…

— Она влюбилась в тебя.

— Это была дружба, послушайте… — Девушка замолчала, увидев, что монахиня думает о своем.

— Такой чудесный ребенок, — сказала Челестина, проводя пальцем по лезвию ножа. — При рождении не было никаких признаков уродства. Ах, просто ангел, данный мне небом для облегчения страданий. Он…

— Он?

Челестина кивнула.

— Мой сын. Только я не хотела сына, мне нужна была дочь. И это я устроила.

Не отрывая взгляда от ножа, Лаура подумала о других жертвах и все поняла. Открытие ужаснуло ее. Так вот что! И как же жила Магдалена? Ведь мать сломала ей… ему жизнь… лишила…

— Да, он любил тебя, — снова заговорила Челестина. — Я лишила его мужественности, но не смогла лишить чувств, — задумчиво произнесла несчастная женщина. — Он полюбил тебя.

Лаура вспомнила исполосованные картины. То было не зависть подруги, а отчаяние влюбленного юноши!

— Челестина, — тихо сказала девушка. — Мне надо идти.

Глаза монахини блеснули. Мечтательная дымка растворилась, уступая место холодной безумной ненависти.

— Я не достигла цели, очень жаль. Но остановить меня ты не сможешь. Я не позволю.

Подняв нож, она двинулась на Лауру.

Сандро мчался так, словно его преследовали все исчадия ада. Эхом отдавались его шаги в переулках Венеции. Всю свою жизнь он любил этот город, такой величественный, такой прекрасный. Сегодня Наиспокойнейшая показала свое второе лицо. Его зловещий оскал наполнял Стража Ночи ужасом и заставлял спешить изо всех сил. Ради нее, ради Лауры.

Этот город породил сумасшедшую женщину, вознамерившуюся убить его жену. Может быть, Лаура уже мертва… Мысль подстегнула Сандро. «Нет, только не это!» — молил он.

Добежав до монастыря, Сандро распахнул ворота и ворвался во двор, напугав двух монахинь, шедших к часовне. Послышались протестующие женские голоса, но ему было не до них.

Перепрыгивая через ступеньки, Кавалли взбежал наверх. Он пронесся по мрачным коридорам к келье Челестины и толкнул дверь, заранее зная, что она заперта. Изнутри доносились звуки борьбы, упало что-то тяжелое, зазвенело разбитое стекло.

— Лаура! — закричал он.

— Я здесь! Помоги мне!

Собравшись, Сандро с разбегу ударил плечом массивную дубовую дверь. Она не поддалась. Проклиная все на свете, он сбежал вниз и взобрался по стене на крышу, ломая ногти и едирая с пальцев кожу. Оказавшись наверху, Кавалли наклонился. Окно кельи находилось довольно близко, но достать его Сандро не мог.

Закрыв глаза, он ухватился за балку над окном, прижал подбородок к груди и бросился головой в оконный проем.

Сандро упал на спину. На плечах застряли осколки разбитого стекла. Вскочив на ноги, Кавалли увидел, что Челестина прижала Лауру к стене. В грудь девушки грозил вонзиться огромный нож.

— Нет! — закричал он и прыгнул через стол.

Лампа упала. Пламя метнулось по каменному полу и лизнула ножку стула. Пальцы Сандро сомкнулись на запястье Челестины. Нож выпал. Огонь нашел пищу для себя — в воздухе запахло серой, посыпались искры.

Монахиня вырвала руку и отшатнулась. Страж Ночи обнял Лауру.

— Со мной все в порядке, — пробормотала девушка. О, Челестина, нет!

Кавалли повернулся и увидел, что женщина поднесла к губам флакон янтарного цвета. Пламя уже лизало подол ее одеяния. Челестина залпом выпила содержимое пузырька.

— А теперь оставьте меня, — сказала она спокойно, хотя ее одежда была охвачена огнем.

Флакон выпал из коченеющих пальцев и откатился к ногам Сандро.

— Я обо всем позаботилась, — улыбнулась Челестина.

Страж Ночи поднял пузырек. От него исходил запах аконита. Таким количеством яда можно было бы убить и вола.

Прошла неделя.

Лаура нервно улыбнулась мужу и прошептала:

— Я люблю тебя.

Сандро сжал ее руку, не отводя глаз от возвышения, где восседали девять членов Совета Десяти. Все были на местах, а в зале толпились сановники, послы и друзья.

Лаура шла, держа мужа под руку, и думала об их брачной ночи. Неужели только вчера он впервые овладел ею, как женой? Только вчера обнимал ее, плакал вместе с ней и любил так нежно, что у нее снова и снова на глаза набегали слезы?

Казалось, что они давно вместе — со дня основания мира. И все же, несмотря на мужество и силу супруга, на искреннюю нежность и обожание, светившиеся в его глазах, она страшилась нынешнего визита к дожу.

Само это приглашение звучало достаточно зловеще. Лаура не сомневалась, что сегодня ее муж потеряет все. Даже ее любовь, какой бы неистовой она не была, не защитит его от осуждения дожа. За нарушение закона — женитьбу на простолюдинке — Сандро будет лишен благородного звания и всех почестей. Все, что у него останется, это жена.

Адриана, встретившись с Лаурой глазами, ободряюще улыбнулась. «Чему она радуется?» — удивилась Лаура. Ее не покидала мысль, что придет время, когда Сандро возненавидит этот день и свою супругу за все, что сейчас произойдет. Путь к пьедесталу казался бесконечным. Они прошли мимо куртизанок мадонны дель Рубия. Порция и Фьяметта вытирали заплаканные глаза. Их лица казались счастливыми. Флорио подмигнул ей. Гви-до Ломбарде и стражники почтительно склонили головы. Послы и принцы рассматривали их с откровенным любопытством.

Приблизившись к Совету, Сандро и Лаура торжественно поклонились.

— Я прочел доклад, мой господин, — сказал дож. — Невероятно трагическая история! Клянусь вам, я ничего не знал о том, что мой отец сделал с этой бедной женщиной, — голос Гритти дрожал. — Когда мы вернулись в Венецию, мне сообщили, что Челестина постриглась в монахини и не желает меня видеть… Каждый месяц я посылал изрядную сумму в монастырь, но увидеть женщину мне так и не позволили.

Дож прочистил горло и его голос набрал силу.

— Хочу, чтобы все знали: за преступление против безвинной женщины все тридцать один человек подвергнуты ссылке. Кроме того, их имущество арестовано в пользу фонда защиты куртизанок Венеции, сегодня основанного по моему велению. Знаю, этого всего недостаточно, да и решение запоздало на двадцать лет. Но это все, что я могу сделать.

— Понимаю, ваша светлость, — Сандро сдержанно поклонился, и Лаура ощутила, как напряглись мускулы его руки.

— Теперь, что касается вас, мой господин, — продолжал дож, — и вашего весьма необычного брака. Да, мы знаем, что вас настигла настоящая любовь, ведь вы открыто заявили об этом перед всеми.

Из толпы послышались смешки. Сандро покраснел.

— Я, очевидно, забыл о приличиях, но будьте уверены, я бы и сейчас повторил те же самые слова еще сотню раз, а то и больше, — заявил он, и Лаура крепко стиснула руку мужа. — Я люблю жену.

— По закону вас нужно лишить благородного звания, мой господин. Патриции на простолюдинках не женятся.

Лаура собралась с духом. Что чувствует Сандро сейчас, теряя все? «Только бы он не возненавидел меня!» — молилась она.

Будто угадав ее мысли, Кавалли сказал:

— В битве между любовью и честью любовь всегда победитель.

— Действительно, это так. И более того, мой господин. Лаура не простолюдинка. Смелость и деяния возвысили и облагородили ее, поэтому сейчас я провозглашаю Лауру Банделло Дочерью Республики!

Со всех сторон послышались удивленные голоса, крики радости и аплодисменты. В приветственном порыве объединились все — художники, патриции, куртизанки и стражники.

Сияя от счастья, Сандро склонился к онемевшей супруге и поцеловал ее. Шум усилился.

К помосту пробился Аретино.

— Ну, ладно, это ваш последний шанс увековечить себя! Эпическая поэма под названием «Страж Ночи»! Последний раз предлагаю.

Сандро рассмеялся.

— Не беспокойся, старина. Тебе никто не поверит!

Улыбнувшись Лауре, он повел ее из зала и пока они шли, шум, движение и крики в толпе стихали. Они уходили к себе, в свой собственный мир, где царили согласие и любовь.

— Легко смеяться над жизнью, когда ты рядом, любимая, — сказал Страж Ночи.

От избытка чувств Лаура не могла говорить. Она думала о том, что впереди их ждут долгие годы, летний отдых на Бренто и бесконечное веселье в Венеции. Они вместе совершили путешествие в темные подземелья опасности и теперь, когда мрак отступил, наступает рассвет и она в надежных руках Стража Ночи.