Страж ночи

Глава 7

— Нет, нет, нет, — проворчала Порция и тут же отвернулась, давясь от смеха. — Лаура, нельзя же так бесцельно слоняться по комнате! Ты должна научиться входить. Ну-ка, попробуй еще разок!

Грустно улыбнувшись Порции и другим женщинам, Лаура остановилась у дверей салона. Через цветные стекла в комнату струился солнечный свет, вырисовывая радужные узоры на мраморном полу. Ей ничего не нравилось — ни изображать из себя куртизанку, ни ходить, покачивая бедрами… Сейчас бы в мастерскую, к маэстро! Цветные блики на полу так и просятся на холст!

Но от судьбы не уйдешь. Она вздохнула полной грудью и тут же выдохнула. Подруги утверждали, что это, во-первых, успокаивает нервы, а во-вторых, привлекает взгляды мужчин к груди. И не забывать улыбаться!

Лаура натянуто растянула губы в неискреннюю улыбку.

— Помни, это очень важно — как ты войдешь в салон, — настаивала Порция. — Все должны повернуть к тебе головы!

Фьяметта ободряюще кивнула.

— Сделай так, чтобы мужчины застыли на месте, чтобы замолкли с открытым ртом и забыли о кубке с вином, чтобы у них глаза из орбит вылезли!

— Вы слишком многого от меня хотите!

— Не больше того, на что ты способна!

Порция притопнула ногой.

— Сказать по правде, всем нам следовало бы завидовать твоей красоте и юности, но, как ни странно, зависти у меня лично к тебе нет. Полагаю, что и у других тоже.

— Это потому, что мы друзья, — уверенно ответила Лаура.

— И потому, что все это игра, — добавила Фьяметта. — Попробуй-ка еще раз войти, Лаура!

«Всего лишь игра», — сказала себе девушка, подняла подбородок и вплыла в комнату.

Как не похожи эти женщины на монахинь, воспитавших ее! Интересно, есть ли в этой игре побежденные и победитель? И как определить, кто победил?

Перед мысленным взором Лауры опять стал образ Сандро Кавалли. Он обнимал ее, целовал с такой страстью и нежностью, словно на самом деле любил всем сердцем. Все ли мужчины умеют притворятся, или это плоды хорошего воспитания? И как отличить мужчину, отвечающего зову сердца, от того, кто охвачен жаром плоти?

Ее вход в салон был встречен аплодисментами.

— Великолепно! — воскликнула Порция. — А где же Ясмин? Пусть посмотрит, чему ты научилась за сегодняшнее утро!

— Ясмин в саду, — сказала Бьянка. Опять прогуливается с этим немым африканцем.

Женщины многозначительно переглянулись. Сандро прислал Джамала охранять Лауру, ведь один из нападавших все еще был на свободе. Воспользовавшись тем, что девушка находилась под присмотром подруг, молчаливый секретарь Кавалли отправился повидать Ясмин. Прошлым вечером, когда уже стемнело и Лаура легла спать в своей крохотной комнатушке, темнокожие мужчина и женщина встретились на открытой террасе, где днем имели обыкновение загорать куртизанки. Лаура слышала: Ясмин говорила на арабском языке. Молчание Джамала, казалось, только подталкивало к беседе обычно сдержанную Ясмин, и ее голос лился целебным бальзамом на душу Джамала.

— Лаура, внимательнее! — напомнила об уроке Фьяметта. — У нас не так много времени!

Они повторили, как вести себя за столом, ловко орудуя недавно появившейся в быту знати вилкой. Лаура осторожно, как на экзамене, подняла кубок за ножку и после изысканного движения воспользовалась чашей для омовения пальцев. Но когда Порция, изображая из себя соблазнителя, принялась угощать девушку вином и осыпать комплиментами, у Лауры опять перестало что-либо получаться.

— Душевнее, Лаура! Душевнее! Ну, что ты застыла? Улыбнись, моргни глазами. Пусть он подумает, что ты живешь на свете для него одного и ни для кого больше.

Лаура попробовала… и показала язык подруге.

— Ни один мужчина в здравом рассудке не поддастся на это, не думай! — рассмеялась Порция.

— Ты переоцениваешь мужчин, дорогая! Они видят только то, что хотят видеть, во всем следуют лишь зову плоти, — вставила Фьяметта.

Урок прервал лакей.

— Пришли к мадонне Банделло, — возвестил он.

— Она еще не готова принимать посетителей! — возмутилась Порция. — И ты это знаешь, Бенвенуто!

— Это не посетитель, а господин Сандро Кавалли, — ответил слуга.

— Страж Ночи?

Лаура чуть не подпрыгнула от радости и удивления.

— Чудесно! — воскликнула Порция. — Если ты научишься принимать такое выражение лица в присутствии посетителя заведения, то разбогатеешь в мгновение ока.

— Попрактикуйся на Страже Ночи, пусть растает у твоих ног, — посоветовала Фьяметта.

Девушка покачала головой.

— Лучше практиковаться на камне, — печально вздохнула она.

Разумеется, слова, обращенные к нему при прощании вчера, разлучили их навсегда. Теперь он, должно быть, ее презирает. Интересно, не принес ли Сандро ей какую-либо новость? Жив ли раненый? С такими мыслями девушка поспешила навстречу гостю.

Кавалли стоял подобно только что высеченной скульптуре: резец уже поработал над чертами, но мастер еще не отшлифовал их песком. Как и в прошлый раз, от необходимости посетить публичный дом ему было явно не по себе.

Лаура направилась к нему.

— Мой господин…

— Наденьте плащ, — приказал он, — нам нужно идти.

— Но я занята!

— Поторопитесь, Лаура.

Озадаченная девушка взбежала наверх и, захватив плащ, быстро спустилась по ступенькам. На ходу завязывая тесемки, она последовала за гостем.

Гондольер, а не Сандро помог ей на этот раз забраться в лодку, и когда она опустилась на подушки, Кавалли задернул штору, а сам уселся на корме и все время путешествия разговаривал только с гондольером.

Лауру смутило его поведение. Она решила, что это к лучшему, по крайней мере, он не помешает ей насладиться прогулкой. «Ну и пусть дуется! Еще вчера этот человек обвинил меня в убийстве!» — думала девушка.

До знакомства с Сандро Лаура и не мечтала прокатиться в гондоле знатного горожанина. Но все новое быстро приедается. Так что когда лодка ткнулась носом в берег и гондольер бросил швартовочные канаты, ей не пришлось пожалеть, что путешествие подошло к концу. Не дожидаясь позволения, Лаура отдернула штору. Они находились у сложенного из серого камня здания. Больница Сан Джакамо! По ступенькам Кавалли провел девушку наверх.

Лаура недоумевала, зачем понадобилось Стражу Ночи приводить ее сюда.

— Это насчет напавшего на меня браво?

— Нет, у него лихорадка, он бредит. Доктора не могут сказать, когда он достаточно окрепнет, чтобы суметь ответить на мои вопросы. Кроме того, Винченте Ла Бокка — в другой больнице.

— Тогда зачем мы здесь?

Сандро втолкнул девушку в темный коридор.

— Сейчас увидите!

Как всегда, Лаура прежде всего осмотрелась. Ее окружали толстые каменные стены, непроницаемые для света и тепла, сестры разносили баночки и пузырьки с лекарствами, отовсюду слышались стоны, в воздухе стоял тяжелый терпкий запах. Лаура прикрыла нос самыми кончиками пальцев.

— Как, должно быть, ужасно здесь находиться, — заметила она.

— Я предполагал, что вы это осознаете. Надеюсь, после визита в эту больницу, вам удастся избежать… ошибки. Идемте!

Взяв девушку за руку, Сандро повел ее по темному, похожему на туннель, коридору. Стоны, доносившиеся из комнаты, и острые запахи усиливались.

Наконец, они оказались в большой палате, уставленной рядами кроватей. Почти все постели были заняты. Кавалли и Лаура прошли вдоль рядов. Некоторые из лежавших женщин невидящим взглядом смотрели в потолок, другие были с головой укрыты одеялом, а две безумные, с пеной на губах женщины, оказались привязанными к спинкам кроватей.

Сандро остановился у последней кровати, стоявшей возле окна. Больную скрывала грязная занавеска.

— Империа! — позвал Кавалли. — Я привел… э… знакомую, о которой тебе рассказывал. Думаю, Лауре будет интересно узнать, как сложилась у тебя жизнь!

— Моя жизнь? — проскрипел из-за занавески сухой голос. — Тут вы ошиблись!

Через щель в грязной тряпке просунулась тонкая, как тростник, рука.

— Я давно мертва! И не было у меня жизни!

— Все решает Бог, — твердо ответил Сандро.

— Хорошо сказано, мой господин, — тихо пробормотала Лаура. — Ваше сострадание меня поражает.

— Отодвиньте занавеску, — прохрипела Империа.

Сандро повиновался. Лаура ахнула. Уцепившись за рукав спутника, она прошептала:

— Это дом прокаженных?

— Нет, — рука Стража Ночи напряглась. — Эти женщины не прокаженные.

— Сифилис! — сказала старуха. — В разных странах его называют по-разному. Но это не имеет значения. Присаживайся, дорогуша.

Оцепенев от увиденного, Лаура присела на низенький стульчик. Кавалли вышел из палаты. Девушка хотела позвать его, но побоялась показаться невежливой, выказав свой ужас.

— Трус! — пробормотала она вполголоса.

— Трус? Нет, Сандро Кавалли не трус. Вовсе нет! Когда-нибудь и ты поймешь это.

Империа сложила руки на груди.

— Мадонна дель Рубия никогда не рассказывала тебе об этом местечке, а? — проскрипела она.

— Нет.

Костлявые пальцы дрогнули.

— Ну, конечно! Зачем ей это? Мы с ней хорошо знали друг друга и были в добрых отношениях. Тогда были мы молодыми, как ты сейчас, а то и моложе. Обе прекрасные, как весеннее утро! — она вздохнула. — Обе мы выбрали для своей жизни дорожку куртизанки.

В ответ на изумленный взгляд гостьи, Империа кивнула и мечтательно продолжила:

— При рождении мне дали имя Аранчия, но мне оно не нравилось и я называла себя Империей. Была я гордой и для всех желанной. Мне казалось, «Империя» подходит мне больше «Аранчии». В лучшие времена у меня была дюжина пажей и лакеев, и даже зверинец с экзотическими животными, а уж платьев и драгоценностей — не сосчитать. И если я не всегда бывала довольна мужчинами, покупавшими мои милости — а некоторые из них иногда выделывали в спальне такое, о чем и думать невозможно — то мы говорили себе: одно стоит другого. Однажды клиент подарил мне собственную виллу! А мне тогда и двадцати не было.

В глазах старухи зажглись огоньки. Она схватила Лауру за запястье.

— Вы, конечно, слышали и раньше подобные истории, не правда ли? В Доме Свиданий их любят рассказывать новеньким опытные куртизанки.

— Да, мадонна, конечно, я слышала.

— А, об этом они расскажут, но умолчат обо всем остальном! Я поведаю вам эту жуткую правду, которая кроется за тонкой позолотой фальшивого блеска. Проституция — это образ жизни, который соблазняет молодых и убивает старых. Вы слышали о «трентуно»?

— Тридцать один?

Лаура смущенно покачала головой.

— Мерзкое развлечение мужчин! — зло бросила Империя. — Иногда из мести, порой ради извращенного удовольствия, мужчины, числом тридцать один, похищают и насилуют женщину. На мою долю «трентуно» выпадало не раз.

— О, Боже! — Лаура закрыла глаза от ужаса. — Меня это не ждет!

— Тебя об этом никто не спросит, когда мужчины решат развлечься таким образом. Сейчас ты, наверное, принимая посетителей в заведении мадонны дель Рубия, воображаешь себя королевой, устраивающей приемы. Мужчины бросают к твоим ногам золото и бриллианты. Но что ты сделаешь, когда они откажутся платить? Попробуешь положиться на милость прежних любовников? Станешь унижаться и вымаливать хоть одно сольдо, чтобы оплатить счета за дорогостоящую роскошь? А налоги? Ты ведь должна будешь платить налоги! Иначе окажешься в тюрьме! Мужчины дают только то, что потом отнимают. Они приносят тебе в дар привязанность и любовь, но забирают свое расположение, когда устают от твоих ласк. Однако кое-что они все-таки оставляют.

Империа замолчала, и Лаура произнесла:

— Не уверена, что понимаю, о чем вы.

Старуха опустила ее руку.

— Дети! Они оставляют тебе детей.

Лаура изумленно уставилась на Империю.

— У меня их было шестеро, все дочери, и все они умерли. Первые четыре не дожили даже до годовалого возраста. Двоих я продала. Да! Я продала своих дочерей человеку, который намеривался удовлетворить с ними свою похоть. Ты думаешь, что никогда не дойдешь до такой степени отчаяния, никогда не падешь так низко, чтобы продать своих родных детей ради того, чтобы самой выжить? Не зарекайся!

Лаура верила, что любая женщина может дойти до крайней черты нравственного падения, все зависит лишь от того, насколько жестока будет к ней судьба. Ее собственная мать поступила именно так, и именно по этой причине Лаура решила никогда не рожать детей.

— Нищета, которая поразит тебя после многих лет роскоши, окажется похожей на безумие, она будет жечь тебя, съедать изнутри. Ты проклянешь себя, жизнь, мир, любовников, ремесло, судьбу… и детей, брошенных их отцами. Но есть еще кое-что, чем наградят тебя любовники, помимо голодных детских ртов. Это болезнь. Иногда это небольшая неприятность, после которой ты уже не способна рожать. В моем случае это было бы просто благом! Но я заразилась сифилисом, и ты видишь, что со мной теперь стало. Я ходячий труп, гниющий изнутри. Иисусе! Помоги же мне умереть, Господи!

Лаура почувствовала, что из глаз ее катятся слезы.

— Мадонна, если бы я могла хоть как-то облегчить вашу боль…

— Зажги мне свечу. Я слепну и жажду света, — голос старухи стал прерывистым, словно она исчерпала запас своих сил. — И хорошенько подумай, ту ли дорожку ты выбрала. А теперь уходи, я устала.

Лаура поднялась, и как раз в этот миг в палату вошел Сандро, словно подслушивал за дверью. Его плащ развевался, сапоги скрипели. Девушка с ненавистью глянула на него. Как он посмел привести ее в эту больницу и представить несчастной старухе, обреченной на долгое страдание и мучительную смерть? Таким образом он хотел добиться, чтобы она изменила принятое решение и отказалась от мысли стать куртизанкой — равно как и от искусства? Самый жестокий и бессердечный человек во всем подлунном мире!

— До свидания, Империа! Мы уходим, — попрощался он.

— Тогда до следующей недели?

— Да, конечно.

Лаура от удивления вытаращила глаза, а Кавалли улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать желтую, как пергамент щеку больной.

— До следующей недели, — повторил он и вышел.

Гнев Лауры сменился чувством стыда.

— Вы приходите сюда каждую неделю?

Кавалли задержался, чтобы положить внушительную пригоршню монет в ящик для подаяний.

— Да.

— Но почему?

Его лицо оставалось бесстрастным.

— Потому что никто другой не навещает Империю.

Лаура вышла вслед за ним на улицу и с наслаждением вдохнула холодный свежий воздух, словно хотела утолить страшную жажду. Будь он проклят! Только стоило ей решить, что Кавалли заслуживает добросердечного отношения, как он снова жестоко ее разочаровал.

Они стояли на ступеньках. Девушка с трудом сдерживала дрожь.

— Я не знаю, чего вы пытаетесь добиться, но высоко ценю ваше участие. Однако мое решение остается неизменным.

— Боже, неужели несчастье блистательной в прошлом куртизанки не произвело на вас впечатления?

— Мне она представляется беззаботной в молодости женщиной, к которой слишком поздно пришла мудрость. Я же такой себя не считаю.

Жизнь куртизанки для меня продлится недолго. К тому же, мадонна дель Рубия в последнее время очень внимательна и придирчива в выборе клиентов своего заведения. Горький опыт подруг многому ее научил.

— Полагаете, самая известная в городе сводница непогрешима и не в состоянии ошибиться?

— О, замолчите!

Лаура отвернулась. Сандро схватил ее за руку и повернул к себе лицом.

— Вы упрямее ослицы! Ладно, допустим, вы избежите судьбы Империи. Возможно, ваше тело останется здоровым, но сердце?..

— А что сердце?

Девушка чувствовала, как его пальцы все сильнее сжимают ее плечо.

— По крайней мере, оно у меня есть!

Она отвернулась.

— Вдруг какой-нибудь мужчина разобьет ваше сердце, Лаура?

Сандро пытливо заглянул ей в глаза.

— Хотелось бы мне посмотреть на этого мужчину! Уж не себя ли вы имеете в виду? — бросила она и тут же пожалела о сказанном.

Наклонившись так, что горячее дыхание коснулось ее щеки, Кавалли спросил:

— Может… мне стоит попытаться купить вашу первую ночь?

Лаура замерла от удивления. Она полагала, что они ведут речь о чем-то более глубоком, нежели плотская страсть.

— Нет… то есть, да… но… впрочем, как вам будет угодно.

— Мне это не будет угодно. Дело в том, что я не имею обыкновения посещать публичные дома и не собираюсь что-либо менять в своих привычках, — возразил Сандро, увлекая ее в тень.

Поцелуй был столь горяч и крепок, что исторгнул из груди девушки бессильный стон.

Как же легко удается этому мужчине отыскивать ее глубоко запрятанные страхи и играть на них столь безжалостно! Охваченная возмущением, Лаура отпрянула и вырвалась из объятий.

— Немедленно прекратите!

Его губы искривились жесткою усмешкой.

— Разве вы на самом деле хотите, чтобы я прекратил?

— Вы просто нелепы, — прошептала Лаура.

Он со смешком приподнял бровь:

— О? Нелеп? Вы искренне говорите? Однако ваши глаза свидетельствуют о другом!

Лаура смутилась. Что ж, она тоже сумеет быть такой же жестокой.

— Я не позволю вам так просто воспользоваться мною! Вы все равно не сможете вернуть себе утраченную молодость и не измените свое прошлое: то, что не дали счастья жене и плохо воспитали сына, которого теперь ненавидите и презираете, — она говорила внятно, подчеркивая каждое слово.

Сандро застыл, впившись в нее взглядом. Лаура увидела боль в его глазах и поняла, что желанная цель достигнута: она задела его за живое.

— Вы выиграли, Лаура, — тихо сказал Страж Ночи. — Я давно уже научился понимать, когда стоит бороться, а когда необходимо отступить. Оставим друг друга в покое.

Спустя два дня Кавалли стоял на мосту Риальто. Слова Лауры, брошенные ею после свидания с Империей, все еще терзали ему душу. Глядя на беспечно прогуливающихся молодых людей, он сожалел об ушедшей молодости. Их лица сияли жизнерадостностью и чистотой души, а его было изрезано морщинами и не несло на себе отпечатка чего-либо другого, кроме боли, усталости и тревоги. Из-под украшенных перьями шапочек молодых людей ниспадали густыми завитками волосы, а его некогда густая шевелюра, сверкавшая серебром, в последнее время начинала редеть.

Он ненавидел себя за то, что думает об этом. Никогда Сандро не был тщеславным, но резкие слова девушки об утраченной им молодости чуть не заставили его бежать к сестре Челестине за какими-нибудь настоями, предотвращающими выпадение волос и хной для окраски серебряных прядей.

Отбросив печальные мысли, Сандро пробился сквозь толпу ярко разодетых людей в масках. Сердито покосившись на их праздничные наряды, он вспомнил, какой сегодня день — последний перед Великим Постом, и потому все торопятся воспользоваться возможностью предаться веселью, прежде чем наступят скорбные сорок дней поста.

Сегодня вечером мадонна дель Рубия устраивает карнавальный маскарад. Сегодня вечером Лаура вступит в мир куртизанок.

От этой мысли у Сандро защемило сердце. Не надо думать об этом! Лауре восемнадцать, она уже миновала тот возраст, когда большинство женщин, определяя свою судьбу, выходят замуж или становятся монахинями, или же проститутками. Она вправе принимать решение сама.

Но эта девушка так прекрасна, хрупка и ранима. Как жаль, что она… «Прекрати, — сказал он себе. — Она считает тебя старым пнем, и это отчетливо прозвучало в ее словах, сказанных два дня назад. Лаура, видимо, родилась проституткой, если так упорно придерживается выбранного ею однажды пути. Даже ее девственность, возможно, всего лишь выдумка мадонны дель Рубия: куртизанки Венеции знают, как обмануть мужчину, изобразив из себя саму добродетель».

Но Лаура… она такая… Мысль, что ее продадут, как какую-то вещь, сводила Сандро с ума. Нет, нужно подумать о чем-либо другом. И ему есть, о чем подумать! Винченте ла Бокка все еще не пришел в себя, у него лихорадка, бормочет что-то невнятное. Не выяснилось ничего нового относительно списка сановников. А тут еще Марк-Антонио…

Новая волна боли обожгла сердце Стража Ночи. С каждым днем сын отдалялся все более от отца. Сегодня, когда Сандро вернулся домой и обнаружил Марка-Антонио в компании приятелей, все молодые люди немедленно погрузились в молчание. Одни, смутившись, покраснели, другие отвели глаза.

Кавалли медленно шел к площади Сан Марко, ссутулившись, словно на его плечи был возложен непомерный груз. На площади царила суматоха. Уличные актеры развлекали толпу фокусами. У причалов, напротив Дворца дожей, теснились баржи и гондолы, украшенные яркими шелковыми флажками. Акробаты в масках кувыркались на аркаде дворца.

Сандро с удовлетворением отмечал, что повсюду мелькают лица его людей. На эту ночь число стражников, которым предстояло до утра охранять покой Венеции, было увеличено. Им было приказано нести службу с особой бдительностью: ведь предшествующее Великому Посту веселье каждый год порождает уличные беспорядки и грабежи. Особо надежным людям было поручено наблюдать за публичным домом мадонны дель Рубия. Кавалли свернул в узкий переулок и остановился перед окрашенной в голубой цвет дверью. Здесь жила одна из его любовниц, на мгновение ее имя выпало у него из памяти. Он постарался припомнить. Ах, да, Барбара! Прохладные успокаивающие руки, мягкий тихий голос… Она ему будет рада и ничего не потребует, подобно Лауре…

Что-то отвело его от порога и не позволило войти в дом, чтобы на несколько часов забыться в безумной страсти.

«Долг!» — сказал он себе. — Нельзя оставлять Венецию в эту самую бурную ночь года без личного участия в охране!

— Боже, меня просто тошнит от честности этого человека, — раздался голос за спиной Кавалли. — Он даже не может позволить себе в ночь карнавала спрятаться под маскарадным костюмом.

Сандро резко повернулся: за ним стояли двое мужчин. Чтобы замаскироваться получше, они, видимо, не пожалели ни сил, ни времени. Один, высокий и худой, изображал сатира с торчащими на лбу рогами. Другой, высокий и весьма упитанный, скрывал лицо за ухмыляющейся маской Бахуса.

— А мы вас искали! — сказал Бахус.

— И нашли, Пьетро! — улыбнулся Сандро. — Вам с маэстро уже и грешить надоело? Для чего вы меня разыскивали?

— Нет, грешить нам не надоест, просто мы надеемся, что вы разделите с нами грехи, — сказал Тициан, пощипывая из-под маски бороду.

— Я на службе, — заявил Сандро.

Аретино хихикнул, из-под маски звук прозвучал довольно глухо.

— Похоже, сегодня вы послали всех своих людей охранять город, — проговорил он. — Уж как-нибудь они обеспечат покой Венеции и без вас!

— Нет, мой долг…

Тициан нарочито грустно вздохнул и многозначительно посмотрел на Аретино.

— Ну что ж, сам напросился!

В мгновение ока они оказались за спиной Кавалли. Он понял, что стал их жертвой и тихо выругался. Согласно карнавальному обычаю, весельчаки, встречая какого-нибудь зануду, имели право ходить за ним по пятам, передразнивая каждое слово и движение, пока несчастный не сдавался и не угощал всех вином.

Разозлившись, Сандро упер в бока руки и оглянулся через левое плечо.

Тициан и Аретино в точности повторили все его движения.

— Жаль, что некоторые люди с возрастом совсем не взрослеют, — бросил Сандро.

— Именно так. Да. Некоторые люди не взрослеют, — отшутился Тициан.

— Не дай Бог, мы! — хихикнул Пьетро.

«Чем быстрее он от них отделается, тем лучше», — подумал Сандро. Страж Ночи решил угостить друзей вином. Чувствуя себя совершеннейшим идиотом, он направился к винной лавке. Веселясь, как школьники, и пародируя его внушительную походку, двое взрослых мужчин потянулись следом. В полумраке харчевни Сандро выбрал столик в углу и заказал кувшин крепкого вина. Тициан и Аретино, забыв на время о своих дурачествах, сняли маски.

Аретино поднял кубок:

— За жизнь! — прогремел он. — Для меня это достаточный повод для радости.

Тициан последовал его примеру, правда, несколько спокойнее повторив тост друга. Что-то печалило художника. Он обожал свою жену, умершую несколько лет назад, и ее преждевременная смерть все еще причиняла ему боль.

«Каково это, — подумал Сандро, — оплакивать любимую?»

— Ну! — Аретино толкнул его локтем в бок.

Кавалли нехотя поднял чашу.

— За жизнь!

Вкус вина Сандро не почувствовал, когда его кубок опустел, он обнаружил, что Пьетро уже произносит очередной тост.

— За Лауру!

Проницательно безжалостные глаза поэта впились в Стража Ночи.

— Может, завтра она будет купаться в золотых дукатах? — он снова ткнул локтем Кавалли, — Вы же знаете, что сегодня ее… гм… дебют?

Кавалли промолчал. Он не поднял кубок, ему не понравился тост.

— За ее удачу, старина! — настаивал Аретино — Разве вы не желаете ей удачи?

Сандро не выдержал. Оловянный кубок тяжело грохнулся о стол.

— Нет, черт побери, не желаю, и вы оба это знаете! Мое единственное и искреннее желание, чтобы она потерпела на выбранном пути неудачу.

— Но из Лауры выйдет превосходная куртизанка! Она затмит всех этих римских шлюх, Туллию и Веронику Франко!

Тициан покрутил в руке кубок.

— Интересно, кто же лишит ее девственности сегодня ночью?

— А мне интересно, сколько это будет стоить! — сказал Пьетро и скосил глаза на Кавалли. — А вас это не интересует?

— Нет! — ответил Сандро, раздраженный косым взглядом Аретино. — Нисколько!

Поэт разразился смехом:

— Не умеете вы лгать, почтенный господин! У вас же сердце разрывается от боли на кусочки, это очевидно!

Он хлопнул себя по массивной ляжке и поднялся.

— Ладно, от любви есть только одно лекарство!

Тициан натянул на лицо маску сатира.

— Верно, пошли.

Сандро метнул на них сердитый взгляд.

— Куда?

Друзья захохотали. Тяжело дыша, Аретино стащил Кавалли со скамьи.

— Ах, милый мой, как будто вы не знаете!