Строптивая сиротка для Айсберга

Глава 35. Маша

Домой мы едим в гнетущей тишине.

Мне хочется поговорить об этом с Каем, но он упорно молчит. Игнорирует попытки завязать диалог. Пока едим, пишу в мессенджере этой больной на голову недомамаше, чтоб скинула фотку ребёнка. Сама не знаю, зачем мне это, через минуту прилетает фотография.

Серьёзный, бровки домиком малыш в бодике с машинками, смешная шапочка на голове с заячьими ушками. На руках у какой-то женщины. Наверное, няня. Осторожно глажу пальцем изображение. Красивый, мне кажется, на Кая похож. Холодный взгляд так точно его.

Это даже нелюбопытство.

А что-то болезненное внутри. Чтоб убедиться, что этот Стас правда есть. Что вот у Сафоновой получилось, то что не вышло у меня. Сглатываю ком, ещё не хватало разреветься сейчас. Убираю телефон в карман шорт.

Дома Кай начинает кому-то звонить, он около часа непрерывно говорит по телефону. По смыслу фраз понимаю, что это юрист.

Я без сил лежу на кровати в позе эмбриона. Мне плохо и печально. Тихонько реву, потому что мне обидно за Кая, за себя и даже за маленького Стаса. Одна больная идиотка испортила жизнь всем сразу, просто потому что ей там чего-то хотелось и она этого не получила.

За окном начинается дождь, стучит по откосам. Весь день парило, дождь — это хорошо.

Кай открывает окно, долго стоит ко мне спиной и молчит. Ем, наверное, хуже всех. Потому что он понимает, что его измена привела к этим ужасным последствиям.

Стас ещё слишком мал, чтоб что-то понять, хотя я уверена, что он тоже страдает от нелюбви матери. А я? Я просто хочу от Кая ребёнка, а у нас не получается уже несколько месяцев. И неизвестно получиться ли вообще когда-нибудь?

Это как незаживающая рана, стоит немного почесать и снова кровит. И это ужасное чувство вины перед Каем, а вдруг не рожу ему никогда? У него-то нет проблем.

После замершей мы проверялись. У Кая отменное репродуктивное здоровье, его даже позвали донором. Дело во мне. То анализы не очень, то показатели снижены, то гормоны скачут. Всё время что-то не так. И вроде не критично, но ведь не беременею.

Закрываю лицо руками и вою. Это несправедливо. Нашего малыша Кай любил бы, но он не родился. А Катин сын родился и никому не нужен. Всё это ужасно.

Кай опускается на колени рядом с кроватью и бодает мой живот лбом.

Мне кажется, он знает, о чём я плачу.

— Ччч, ну, не плачь. Прости меня. Только не бросай меня, ладно? Я сдохну без тебя. Я так виноват, Герда. Перед тобой в первую очередь. Я смудачил, а разгребаем теперь вместе. Когда, блть всё это кончиться?

— Кай, она ненормальная, ребёнку с ней опасно! Ты слышал, как она про него говорила?

— Я сделаю тест ДНК, может, она, вообще наврала? И он не мой.

— Пообещай мне, что он в любом случае не попадёт в систему! Там и старшим тяжело, а таким малышам вообще кошмар. Их кормят и памперсы меняют, строго по часам и если кто-то плачет, то не берут на руки, чтоб не привыкал!

— Обещаю. Найдём ему семью. Понятно, что эта идиотка сама ничего не сможет. Я прошу тебя, только будь рядом. Я всё исправлю.

Я молчу, потому что мне горько и хочется съязвить и ужалить его той изменой. Ведь это он виноват в том, что сейчас происходит. Да он и сам это понимает.

А я люблю его несмотря ни на что.

— Горин, вернётся через три дня из штатов. Он в ахуе, но сказал, поможет.

Следующие три дня время замирает, чем бы я не занималась оно словно застыло.

День кажется бесконечным, а ночь становится беспокойной. Каю проще днём он в зале, руководит, закупает, решает сто вопросов одновременно. Ребята хоть и вложились вместе, Ваня быстро потерял интерес к бизнесу.

Решили, что постепенно Кай выкупит его долю, а Макс трудится в фирме отца и в зале бывает редко, в основном по выходным. Поэтому всё решает Кай. Мне кажется, он взвалил на себя всё по максимуму, чтоб упахаться и не думать лишний раз ни о чём.

Странно, но мы почти не говорим о сложившийся ситуации. На следующее же утро после визита в дом Сафоновых Кай сдал материал для ДНК-теста, в эту же клинику чуть раньше приезжала Катя с ребёнком. Горин связался с ней и очень вежливо попросил не провоцировать Кая и лишний раз с ним не пересекаться.

Теперь ждём результата теста. Он будет готов как раз к возвращению Романа.

Кай ещё надеется, а я точно знаю, что результат будет положительным. Потому что Стас этот действительно похож на Кая. И от этого хочется рассмеяться и выть белугой одновременно.

Умом понимаю, что ребёнок ни в чём не виноват, но от этого не легче.

Вечером мы молча приговариваем бутылку дорогущего коллекционного вина. Я быстро хмелею, потому что практически ничего не ем уже три дня. Кусок в горло не лезет.

Снежинский тащит меня в постель. В первый вечер я упиралась, ну потому что какой на фиг секс? Когда у нас жизнь рушится. Какой бы отрешённой и пришибленной я не была, я же не робот в процессе втянулась.

Орала, кусала его, рычала как ненормальная, даже по морде дала. Мне было плохо, больно, я словно заледенела. Но Кай, конечно, вытащил все мои эмоции наружу. Крутил меня, вертел и безостановочно трахал и шептал, что любит, что между нами ничего не изменилось и что он не успокоится, пока не сделает мне ребёнка.

Нашего, общего, желанного. После он долго целовал мой живот и что-то горячо шептал. Я разобрала лишь обрывки.

— …нам нужен, ну же вернись к нам, выбери нас ещё раз…

Как всё теперь будет между нами? Что будет с этим мальчиком?

Не успеваю толком очухаться от оргазма, чувствую прохладные пальцы Кая на ягодицах. Это смазка? Ауч, дёргаюсь от неожиданности, ибо об анальном сексе мы всегда договариваемся заранее.

Я долго настраиваюсь морально, готовлюсь физически. Наглые пальцы настойчиво меня смазывают.

— Кай нет, сейчас точно нет! — пытаюсь вывернуться.

Ну, не могу я вот так сразу. Для меня это всегда чуть-чуть подвиг. Хоть в целом мне вроде нравится, и кончаю ярко. Но всё равно для меня это немного за гранью.

— Именно сейчас, и именно так, прогнись- командует Айсберг.

— При таком сексе я точно не забеременею! — возмущаюсь сквозь смех.

— Вот и проверим.

–

— Нужно идти помыться, я вся липкая и попа немного болит. — утыкаюсь носом Каю под рёбра, веду пальцами по татуировкам.

— Не вздумай, полежи, а ещё лучше ноги задери «берёзкой». Чтоб всё затекло куда надо!

— Да ты просто гуру зачатия!

— Пусть у кошки болит, у собачки болит, а у Маши не болит! — декламирует Кай и целует мою многострадальную попу.

Впервые за три дня смеюсь.

— Не ржи, мои поцелуи волшебные, сейчас всё пройдёт. Горин вернулся, завтра приедет. Ноги задирай, и подушку под попу. Дай ещё раз поцелую.

Послушно делаю «берёзку». Снежинский ложится лицом ко мне и лениво целует. Шепчет всякие пошлости и нежности, уговаривает меня, что у нас всё непременно будет хорошо.

С детьми или без них — добавляю мысленно.

— Я б для батюшки-царя родила б богатыря! — вспоминается как-то само собой.

Кай смотрит удивлённо. Пожимаю плечами.

— С тебя как минимум двое! Богатырь и принцесса! — целует меня в нос Айс.