Строптивая сиротка для Айсберга

Глава 39. Кай

Просыпаюсь от ярких ощущений, Маша аккуратно царапает мой живот ноготками.

Ашш, это так остро и чертовски приятно.

У нас дней десять не было секса, то месячные, то мелкий капризничал и плохо себя вёл, то няня уезжала. Короче, воздержание нам не на пользу точно, Маша ворчит как старая бабка, я психую и срываюсь.

Тёмная макушка появляется из-под простыни. Карие глазища блестят, Маша облизывается.

— Я так соскучилась, очень-очень. — невесомо целует меня в живот.

Смотрю на неё сверху вниз и становлюсь ещё твёрже, такая она мягкая, сексуальная, хриплая спросонья.

— Пососёшь? Хочу твой рот. — поглаживаю большим пальцем желанные губы.

— Угу. — Маша ловко стягивает с меня боксеры.

Да, теперь я ношу трусы ведь в доме ребёнок.

Розовый язычок несколько раз облизывает бордовую головку, проходится по уздечке, Маша берёт меня за яйца в прямом смысле. Я рычу от кайфа, как же я люблю её минеты.

— Тсс, тише! — шепчет, нервно оглядываясь на детскую кроватку.

Боится, что мы разбудим горлопана. В последнее время он отвратно спит, зубы лезут. У нас вообще практически нет времени побыть вдвоём, этот демон словно чувствует, когда я пытаюсь зажать Герду, такая сирена включается. Пиздец.

Согласно, киваю, лишь бы продолжала. Накручиваю волосы на кулак и глубже насаживаю этот охуенный рот на член. На глазах Герды выступают слёзы, но она послушно принимает глубже. Горячая влажность её рта, и покорность окончательно срывают мне башню. Вколачиваюсь максимально глубоко. Резко качаю бёдрами, опасаюсь, что мелкий снова всё испортит.

Он несколько раз уже срывал мне минет и секс.

Ревнивый засранец.

— Даааа, шшш, умница. — шиплю.

Моё громкое, частое дыхание и пошлые звуки с которыми член ходит в машином рту, наполняют комнату.

Со стороны детского уголка слышится, кряхтенье. Нет блть, только не это.

Сегодня я кончу сто процентов.

Кряхтенье становится громче и переходит в неуверенное нытьё. Вот же вредное создание.

Маша дёргается, пытаясь отстраниться. Нет уж. Крепче сжимаю волосы, стимулируя сосать активнее. Карий взгляд меняется, и язык становится агрессивнее, ей не нравится моё давление.

А мне блять нравится ходить с синими яйцами из-за этого вечного будильника, что не даёт нам нормально спать и трахаться? Вся жизнь урывками из-за него.

Плач становится громче и требовательней, да когда ты уже наешься? Столько ест и всё равно каждый раз орёт как резаный.

В карих глазах мелькает паника и Маша снова пытается соскочить.

— Маша, нет, потерпит! Сколько можно нас обламывать? Я скоро импотентом из-за него стану.

Герда сосёт и громко дышит через нос. Стимулирует губами и языком, добавляет руки. Несколько раз цепляет зубами. Сто пудов специально. Сучка.

Вбиваюсь затылком в подушку, и на последнем толчке кончаю.

Она соскакивает, тыльной стороной ладони вытирает губы. Высовывает язык, показывает, что проглотила. И уносится в ванную.

— Кай, возьми Стаса, пока я зубы почищу! — орёт на ходу.

Конечно, надо же зубы почистить после минета, чтоб к царьку подойти.

Да ага, прямо сейчас. У меня от долгожданной и такой яркой разрядки, ноги как желе и руки до сих пор трясутся. И очень хочется второго раунда, которому не бывать из-за вредного горлопана.

Минуты через две Маша появляется в комнате и хватает мелкого на руки, начинает ворковать, старается успокоить. Но он орёт как резаный. Ещё бы его царское величество взяли на руки, на две минуты позже, трагедия века. Совсем Маша его избаловала, Сафонова часами его не брала и ничего выжил.

— Блин, Кай! Я же просила взять его, он теперь долго не успокоиться и будет икать! — психует Герда.

Пацан, как по заказу начинает икать. Маша сердито смотрит на меня взглядом «я же говорила».

Мне хочется сказать, что ничего с ним не будет. Но я благоразумно молчу, ибо пару раз Маша мне уже отвечала в рифму. Она самая ярая защитница этого обжоры. Ещё Горин, конечно, тоже проникся к мелочи. Ну, и Макс с Варей, они, кажется, все игрушки скупили в округе. Ни пройти, ни проехать в квартире. Спотыкаюсь об очередную музыкальную хрень, и она начинает петь.

Стас снова орёт, ещё громче.

— Кай, ты издеваешься?! — присоединяется к этой вакханалии Герда.

Пытаюсь выключить шедевр китайской народной промышленности.

Но вместо того чтоб заткнуться, оно начинает издавать звуки домашних животных: лай, мяуканье, мычание, блеянье. И так без остановки по кругу.

— Да, блть, выключайся! — жму на все кнопки разом.

— Кай, да выключи ты уже! Тччч, тише, малыш, папа сейчас всё выключит! Да, папа? — сердито рычит Герда.

Да! Сейчас блть папа всё решит. Просто отец года. Хватаю игрушку и смываю в унитаз. Она ожидаемо застревает, прощально пиликает и наконец-то замолкает.

Меня потряхивает, немного размотало от эмоций, слишком крутой перепад.

Сначала неземной кайф, а потом резко мордой об асфальт.

Вот тебе Кай Алексеевич, полетал и хватит. За стенкой орут мои девяносто девять процентов.

И его успокаиваю не я, а юная Герда. И откуда в ней столько терпения?

И вообще понимания, что делать в той или иной ситуации? Стас два месяца живёт с нами и за это время орал миллион раз, и меня каждый раз вышибает.

Хочется закрыть уши, а ещё лучше свалить из дома. Маша же интуитивно знает, что ему нужно и как успокоить. Хотя родительский стаж у нас с ней одинаковый.

Он бывает, так орёт, что мне, кажется, стёкла лопнут, особенно после массажа. И когда они ходят в бассейн. Ему пять месяцев, а он плавает чаще меня. И эти бесконечные врачи и обследования.

У нас на холодильнике висит планер, чтоб не забыть, куда и когда мы идём со Стасом! И к нам бесконечно кто-то ходит.

В жизни не думал, что маленькому человеку столько всего нужно. Обследования, анализы, прививки, массажи, бассейн.

Вечная доставка всего на свете: смесь, одежда, игрушки, аптека.

Умываюсь холодной водой, пытаюсь словить дзен.

Что бы я делал один? Ледяной озноб ползёт вдоль позвоночника, когда я думаю, что она вот-вот выдохнется, устанет или захочет уйти. Мне даже кошмары иногда снятся на эту тему.

Что я дарю Маше красный шикарный кабриолет, она прыгает за руль.

И улетает прочь, напоследок обозвав, меня мудаком и изменщиком, кидает в меня памперсами.

Она, конечно, смеялась, когда я ей рассказал. А потом словно задумалась над такой возможностью. Долго молчала, о чём-то размышляя.

Нахожу их на кухне. Герда печёт блинчики, Стас в специальном кресле-шезлонге, довольный и сытый. Улыбается квадратной челюстью, пока Маша с ним воркует.

— Да, а потом у тебя вырастут все зубы. И ты тоже будешь с нами кушать блины, это очень вкусно! Я люблю со сгущёнкой, а папа твой со сметаной.

Невольно улыбаюсь, так она всё серьёзно объясняет этому мини-человеку.

После завтрака меня снова, как магнитом тянет к любимой жопке, обнимаю сзади, утыкаюсь ей в шею.

— Ну, Кай, мне детские вещи перегладить надо. — ведёт плечом, сбрасывая мои руки.

Вещи, стирка, кормёжка, смена памперса и вечерняя помывка — это всё никуда не денется. А выходные-то нерезиновые и я хочу получить от них максимум Маши.

Я очень-очень хочу. И нагло ныряю одной рукой под футболку, другой в шорты. Наглаживаю сосок и клитор одновременно.

— Я хочу ещё, Маш. Пойдём в ванну, чтоб не разбудить демона.

Герда протестующее сводит бёдра, непроизвольно усиливая свои ощущения. Тихо стонет, прикусив губу, горлопан засыпает на нашей кровати. Даже перекладывать не стала, боится его потревожить.

— Стас ещё не спит, вдруг заплачет? Кай, у нас и так все выходные впереди, подожди ты! — шепчет срывающимся шёпотом.

Всё так нестабильно с мальчиком, невозможно что-то планировать. И пока в моём настоящем есть этот свободный счастливый момент, не хочется его упускать.

— Я скучаю, Маш. Очень, всегда и постоянно. На работе, в командировках, даже когда на телефоне с тобой висим или ты спишь рядом. Всё время скучаю, этот маленький человек оставляет нам очень мало времени друг для друга.

Карий взгляд становится виноватым, и за это я себя ненавижу.

Что высказываю ей периодически, как мне её не хватает и как наша жизнь изменилась с появлением Стаса. Но это было её условием, говорить всё, что чувствуем, чтоб в этой безумной родительской карусели не потерять друг друга.

— Прости, прости! Я тоже скучаю постоянно. И до Стаса так было. Хотя ты прав, конечно, родительство отнимает много времени. Но это только пока он маленький! Потом легче будет. Ещё няня часто стала отлучаться, это тоже ощутимо урезало наше время вдвоём. Но так надо, чтоб мы привыкали и могли справляться сами, когда она уедет.

Я всё понимаю, мы часто это обсуждаем и я с ужасом думаю, что скоро няня окончательно нас покинет. И мы останемся один на один с этим демоном крика и запоров.

Маша берёт меня за руку и решительно тащит на кухню.

Мы трахаемся на столе.

Долго и даже весьма шумно, но сейчас удача на нашей стороне, мальчик спит и не мешает нам.

Кручу Герду как куклу, она безропотно слушается и выгибается, опускается на колени, исполняет любую мою прихоть.

В квартире жарко, мы взмокшие и потные Маша потрясающе пахнет страстью и мной. Она вся липкая, румяная и довольная. Утомлённая и разморенная, укладываю её спиной на стол.

Встаю между ног, лениво размазываю сперму по её животу. Я в ударе, она реально вся перепачканная, но мне по кайфу.

Веду кончиками пальцев по липкому животу, пишу своё имя. Герда замирает, читает.

— Кай. — выдыхает шёпотом.

— Вот так, идеальная картинка. Ты голая на столе, перепачканная мной. — хриплю.

Такого отрыва у нас давно не было.

Меня словно откатывает на несколько месяцев назад. Нас только двое, мы помирились, переехали и трахаемся как кролики каждую свободную минуту.

Ставим кулинарные и сексуальные эксперименты. В ход шло всё, что приходило в голову. Сливки, мандарины, виноград, алкоголь. Мы забывали нормально есть, перебивались тем, что использовали в играх. Доставка ночью наш топ, курьер запросто смог бы купить новый айфон на мои чаевые. Эти воспоминания такие чёткие, атмосфера и чувство эйфории такое реальное, что я выдыхаю и расслабляюсь.

Всё хорошо. Мы вместе и любим друг друга.

Ловлю длинные ноги и кладу себе на плечи. Веду носом по стопе, целую пальчики. Люблю. Хочу, хочу.

— Что опять? — округляет глаза Герда.

Наклоняюсь и жадно целую. Но у Герды другой план. Она ложится животом на стол, одной ступнёй упирается в пол, вторую ногу сгибает в колене. Оттопыривает попку, хитро улыбается через плечо.

Твою мать, это будет вторая моя любимая картинка с участием Герды и стола.

Обнимаю сзади, давлю, мне хочется впечатать её в себя. Маша упирается ладонями в стол, соскальзывает, хихикает и пробует снова.

— Да блин, Кай! Мне надо помыться срочно. — хрипло смеётся.

Утыкаюсь носом в макушку, вдыхаю любимый запах.

Из комнаты слышится кряхтенье. Чувствую, как Маша замирает, по спине бегут мурашки. Быстро слезает со стола, старается меня обойти. Ловлю и ставлю обратно.

— Кай, да всё не успели мы! — снова пытается улизнуть.

— Встань, как стояла, пожалуйста. — стараюсь не давить, но видимо, получается не очень.

— Ты оглох? Стас проснулся, он же крутится теперь, а я оставила его на кровати. Это небезопасно.

Маша обходит меня, ловлю за талию, выглядываем в комнату. Этот Недобэтмэн катается по кровати, опасно курсируя у края.

Блть, я забыл, что он больше не полешко, ещё бы после всех массажей и бассейнов.

— Господи, Кай, он сейчас упадёт! А я мало того что голая, так ещё и в сперме! — паникует Герда.

— Кай, возьми его! Я быстро, хоть руки помою.

Шум воды, грохот. Герда что-то роняет, матерится.

А я, как в замедленной съёмке смотрю как мои девяносто девять процентов уверенно и самоубийственно катятся к краю.

— Кай, ты взял его? — орёт Маша, натягивая трусы.

И я даже делаю пару шагов к кровати.

Мои ладони жжёт, а в висках стучит. Потому, что я не могу, не хочу брать его на руки.

Мозгами понимаю что надо, но знакомое чувство тошноты и безысходности подкатывает каждый раз, когда меня просят взять мальчика. За два месяца я не делал этого ни разу. Я много работаю, у нас няня и до этого момента мне весьма успешно удавалась избегать такого контакта.

— Кай, возьми его, ладно? Я сейчас, быстро!

Я слышу и даже осознаю её просьбу. Распознаю панику в голосе. Ноги будто приросли к полу. А руки ощущаются неподъёмными.

Как его взять?

Мои девяносто девять процентов самозабвенно катаются по кровати.

Туда-сюда и, мне кажется, он упадёт, время словно замедляется. Все звуки приглушаются, в ушах стучит пульс, позвоночник превращается в ледяную иглу, и мои конечности меня не слушаются.

Мне становится страшно за мини-Снежинского, и мерзко от своей реакции на него. Мне ли не знать, каково это быть отвергнутым.

Зажмуриваюсь.

В следующий момент Стас начинает хныкать, а Маша всхлипывает и причитает.

— Господи, ты, боже мой! Ты не взял его! Не взял! Он упал бы, если бы я не успела! Чшш! — кричит Маша, пугая Стаса, и тут же пытается его успокоить.

Утыкается ему в макушку, всхлипывает. Стас маленькими пальчиками крепко цепляется за Машину футболку, надетую на левую сторону, она так торопилась к нему.

Хотела уберечь, оградить, успокоить и взять на руки.

А я не хотел. Я и в жизнь нашу его брать не хотел. И впустил только ради Герды, а теперь она снова рыдает из-за меня. Говённая тенденция. Меня наконец-то отпускает паралич и я валюсь на колени, облокачиваюсь на косяк. Закрываю глаза.

— Маш, прости меня. Я просто…

— Нет! — рявкает, разгневанная Герда.

— Ты не взял его! Стоял и смотрел! А у него родничок ещё не зарос! Ты хоть понимаешь, как это опасно? Да кому я объясняю?! Это ты демон, а не Стас. Хватит! Слышишь? Я не буду больше делать вид, что всё нормально и сглаживать углы! Ты его отец, нравится тебе это или нет! А ведёшь себя хуже чужого человека!

Маша нервно мерит комнату шагами, обнимает Стаса.

Тот жмётся к ней и не смотрит на меня. Всё правильно, даже ему понятно, кто здесь мудак.

— Ты обещал, что будешь стараться полюбить его! А сам даже на руки не взял ни разу за два месяца! Шугаешься от ребёнка как от прокажённого! Сил нет, на это смотреть. Кай, ты, что не понимаешь? Самоустраниться не выход? Это сейчас Стас маленький, а потом он вырастит и всё поймёт, твоё отношение и нелюбовь. Ты, что хочешь, чтоб он пережил то же, что и ты в детстве?

Не хочу. Ей больно. Я физически это чувствую. А ещё она очень разочарована и зла. Всё правильно. Заслужил.

— Я не знаю, что делать! Но дальше так продолжаться не может!

И я осознаю, что вот он тот самый момент, которого я так боялся. Она устала и хочет уйти, но не от Стаса, а от меня. Сглатываю горькую слюну. Я работаю над этим, правда. Только особо похвастаться пока нечем.

Но всё же.

— Я уже две недели езжу на терапию к Инессе. — выдыхаю свой главный аргумент.

Инесса — мой психоаналитик. Она помогала мне после ситуации с Надей. Маша знает об этом и именно она настояла на терапии. Я отнекивался до последнего.

Потому что, это трудно выворачиваться мясом наружу, даже перед врачом.

— Правда? И как успехи? — Герда выглядит растерянной.

— Ну, как видишь, пока не очень. — нервно смеюсь.

— Но я признал проблему и работаю над ней.

Маша кивает и снова утыкается в макушку Стаса. Она часто так дышит им. Говорит, он волшебно пахнет.

Слова про терапию не впечатлили Герду совсем, или же она ещё в полном ахере от моего бездействия. Маша о чём-то думает, хмурится.

Я практически слышу, как в её голове крутятся шестерёнки.

У меня есть ещё один козырь в запасе.

Уложив притихшего Стаса в кроватку, Герда упирает руки в бока и набирает побольше воздуха.

Нет, не надо, я не хочу слышать, что она мне скажет.

Я могу всё исправить. Уже исправляю.

— Маша, у меня есть новость! Я дом купил, в ипотеку, конечно, но там нормальные условия! И он классный, двухэтажный! За городом. Сюрприз! — натянуто улыбаюсь.

Глаза Герды становятся размером с блюдца, лицо вытягивается. У меня остались деньги от продажи квартиры, я всегда хотел дом, да и тесно нам в однушке.

— Что ты купил?!

— Дом! Большой, двухэтажный. В нём сейчас ремонт заканчивают. Через пару недель можем переезжать!

Герда выглядит шокированной, и явно не находит слов, надеюсь от восторга.

Из кроватки слышится гуканье, и цепкие пальчики цепляются за бортики. Снова пытается сесть.

— Сыночек, ну, рано ещё! — Маша подбегает и мягко заваливает Стаса обратно, щекочет чтобы отвлечь. Он смеётся и ловит её за волосы.

Сыночек? Непривычное слово мягко перекатывается на языке. Маша смогла. Может, и у меня получится? Не так всё страшно, как кажется. Надеюсь.