Судьба

22

Капитан Небо заметил, что минойские военные корабли входят в порт. Он отставил чашу, не обращая внимания на пролившееся вино, и отдал своей команде приказание немедленно подниматься на борт. Несколько лет назад ему посчастливилось сбежать с Крита, но теперь, если Минос обнаружит его, удача ему вряд ли улыбнется.

По дороге он заметил небольшую суету на берегу и сказал себе, что это не его дело, если несколько матросов решили позабавиться с девчонкой. Судя по наряду, она бычья танцовщица. Нет, Небо не хотел больше вмешиваться ни во что, связанное с Критом.

Но что-то знакомое почудилось в ее гордой осанке, в дерзком виде и уверенном голосе. Где-то он ее видел…

Вопреки своему решению, Небо подошел ближе и крикнул, чтобы матросы оставили девчонку в покое. «Обычные хулиганы», — подумал он с презрением, но, посмотрев на девушку, позабыл о них. О богиня, он был прав. Обещанная краса расцвела на этом нежном и мягком лице.

— Ика? — спросил он, чуя сердцем, что это точно она.

Она удивилась, затем, узнавая, улыбнулась.

— Капитан Небо, вы живы. Я так боялась за вас — Минос приказал казнить вас.

— Да, но друзья при дворе помогли мне бежать, я уплыл на одном из военных кораблей и, надеюсь, никогда уже не вернусь. Если ты тоже сбежала от Миноса, то тебе лучше поскорее покинуть Наксос. Критский флот уже вступает в гавань.

Ика пожала плечами и рассеянно посмотрела вокруг.

— К чему? Если он хочет меня найти, то найдет обязательно.

Небо вспомнил ее безрассудную дерзость, когда она взывала к Посейдону. Что случилось с ней с тех пор? Наверное, здесь не обошлось без Миноса.

— Как хорошо, что мы встретились, — радостно сказал Небо. — Моя команда как раз готовится к отплытию на Сицилию. Я в дружеских отношениях с царем Кокалосом, и он всегда с радостью примет меня. Представь его восторг, когда я приглашу к его столу критскую танцовщицу.

Ее лицо омрачилось.

— Сицилия?

Небо кивнул.

— Прекрасное место, и настолько далеко от Крита, насколько вообще возможно.

Подобие прежней улыбки появилось на лице Ики.

— Тебе не следует спасать меня. Слишком рискованно.

— Я соскучился по хорошей компании, — сказал он. — К тому же в таком долгом плавании мы нуждаемся в покровительстве твоего отца Посейдона.

— Нет, он не Посейдон, — прошептала Ика, — оказалось, что мой отец — Минос.

Небо скрыл свое потрясение. Теперь она, как никогда, нуждается в помощи.

— Пойдем, — сказал он, обнимая ее за плечи. — Нам нельзя терять времени.

Минос стоял на палубе подплывавшего к острову корабля и обозревал окрестности… Его провидица сказала ему, что беглецы должны быть здесь. Если она лжет и тянет время, то поплатится за это своей жизнью.

Хотя он и так когда-нибудь избавится от нее: слишком уж надоели ее предсказания. Все это болтовня — о гневе Матери Земли, о предстоящих катастрофах. Неужели она думает запугать его, великого и могущественного Миноса, и отправить обратно на Крит? Никогда! Пусть погибнет его флот, пусть разрушится дворец — он и тогда не вернется. Не вернется, пока не отыщет свидетелей его темных дел в лабиринте и не убьет их.

Язон стоял на берегу. Перед ним возвышался на холмах дворец Геркона, построенный кровью и потом его подданных. Бедная Мессалона, какая она маленькая и неприметная после великолепия Кносса. Насколько обеднело царство в его отсутствие! Чем бы это ни грозило, он должен добиться трона и вернуть людям покой и процветание.

— Язон, — позвал его Дамос, стоявший сзади. — На берегу я встретил мальчишку. Танос часто прислуживает за обедом и знает много из того, что происходит во дворце.

Язон обернулся и увидел маленького черноволосого парнишку с квадратными плечами и высоко поднятым подбородком. На какое-то мгновение он напомнил Язону Ику, и воспоминание увлекло его. Он видел ее восхищенное лицо, когда она брала в руки новую форменную одежду. Хоть одно чувство ее было искренним.

— Ты никогда не догадаешься, кто сидит на троне, — продолжал Дамос, прохаживаясь с Язоном по берегу.

— Кто царь? — спросил Язон, посмотрев на мальчишку.

Танос презрительно плюнул на песок.

— Хоть он и сидит на троне, но Мессалона никогда не признает его царем. Мы ждем настоящего наследника, сына Ярроба и Кассандры. Мой дядя — провидец, и он предсказал, что однажды придет царевич Язон и дарует нам свободу.

Язон улыбнулся: это прорицание облегчит ему задачу. Нужно только убедить мессалонцев в истинности своих притязаний, и народ с воодушевлением последует за ним.

— Я вас поведу против него, — сказал он мальчику.

— Ты — герой? — спросил Танос с плохо скрываемым восхищением.

Его восторг снова напомнил ему Ику и пробудил в его душе чувство вины.

— Я — Язон, — торжественно сказал он мальчику. — Я здесь, чтобы вернуть трон моего отца.

— Царевич Язон? — переспросил Танос с растущим изумлением. — Царь Язон!

Он собирался преклонить колени, но Язон остановил его.

— Я еще не царь. Сначала мы должны разобраться с тем человеком, который находится сейчас у власти. Назови мне имя этого самозванца, чтобы я мог отправить его в царство Аида, где он и должен находиться.

Танос снова плюнул и сказал:

— Спирос Темный.

— Бывший писарь? — перед внутренним взором Язона предстала сцена на скалистом берегу. Спирос боролся с Икой, рядом стояла Дафна, теперь эта сцена приобретала иное значение.

— Скажи мне, Мессалона — союзник Крита?

— Союзник?! — повторил Танос с возмущением. — Моя семья трудится из последних сил, а плоды этого труда попадают в кладовые Кносса. Спиросу, этому лакею Миноса, нет дела до того, что мы голодаем. Он с радостью продал бы в рабство каждого мессалонца, если бы это помогло ему упрочить свое положение.

Неужели Спирос предатель и тайный агент Миноса? Тогда он неправильно думал об Ике. Тогда, на берегу, она защищала Дафну; неудивительно, что она так расстроилась, когда он с поспешностью отказался от нее.

Она была права — он умел только убегать. Всю жизнь пытался забыть убийство отца, скрыть от самого себя правду про Ику, но это не принесло ему спокойствия. До конца жизни его будет преследовать ее прощальный взгляд.

Язона поразило, до чего похожи его отец и Ика. Оба могут служить ему примером.

Он смотрел на холмы Мессалоны, выгоревшие на солнце, и понял, что ему представляется возможность доказать свою значимость. Он освободит своих людей от тирана, и это будет искуплением его вины.

— Собери жителей деревни, — сказал он Таносу. — Мессалона станет нашей.

Капитан Небо смотрел, как Ика вместе с детьми царя Сицилии играет с котятами. С тех пор как они приплыли с Наксоса, одна полная луна сменила предыдущую. Ика привыкла к жизни во дворце, но еще ни разу не рассмеялась. Ну что ж, по крайней мере она здесь в безопасности.

Небо обернулся к царю Кокалосу.

— Спасибо за то, что приютил нас в своих владениях. Надеюсь когда-нибудь отплатить тебе тем же.

Кокалос махнул рукой.

— Детям весело с ней, девушка отличная подруга для моей жены и старших дочерей. Если бы еще удалось развеселить ее. Почему Ика такая задумчивая и даже сквозь ее улыбку видна печаль? Она иногда так вздыхает, что сжимается сердце, глядя на нее.

Небо кивнул.

— Я думаю, что виной всему Минос, хотя она и не говорит об этом.

— Животное. Хорошо, что мое царство далеко от этого проклятого Крита. — Кокалос стушевался. — Прости, я забыл, что и ты оттуда.

— Ты же знаешь, что я тоже ненавижу Миноса. Человек получил власть, но ему этого мало. Жадность нашего царя толкает его на преступления. Боюсь, что только смерть остановит его.

— Готов на все, лишь бы она наступила поскорее.

— Не ты один. — Небо посмотрел на Ику. Он был привязан к ней, ведь она — дочь Лары. — На ней — благословение богини. Мать Земля выбрала тебя и меня для почетной роли ее охранников.

Кокалос приложил руки к груди.

— Даю тебе слово, что буду заботиться о ней, как о своем собственном ребенке. Но почему ты так скоро собрался в путь, дружище?

— Увы, я теперь торговец и от меня зависят дела других людей. Пожалуйста, объясни это Ике и скажи, что я вернусь сразу же, как только смогу.

— Почему ты сам не скажешь ей?

— Я трус, мой друг, боюсь женских слез. — Небо решительно повернулся к выходу. Возможно, он боялся не столько слез Ики, сколько своих.

— Постой!

Он обернулся: к нему бежала Ика.

— Капитан Небо, ты не должен выходить в открытое море.

Девушка остановилась перед ним; ее взгляд был устремлен как бы внутрь себя.

— Я вижу огромную волну, — сказала она с тревогой в голосе. — Она сметает все на своем пути — корабли, дворцы, целые острова.

Небо знал, что Ику иногда посещают видения. И сейчас дочь Лары, казалось, находилась в подобном состоянии.

— Бедный Крит, — продолжала она все тем же странным голосом. — Черный дождь падает на поля, побивает урожай. На всем острове бушует огонь, и даже море, устремившееся к утесам, не может остановить его. Смерть, разрушения. Ничто его не остановит.

— Посмотри на меня, — сказал Небо, напуганный ее видом. — Приди в себя, пожалуйста.

Слова его достигли слуха девушки, взгляд ее прояснился.

— Мы должны предупредить острова.

И только она произнесла эти слова, как послышался глухой взрыв, и земля слегка закачалась под их ногами.

— Каллисто, — сказала она тихо. — Вулкан его разбушевался.

Хотя Каллисто находился очень далеко, земля закачалась снова, на этот раз не на шутку. Они прижались друг к другу, чтобы не упасть. «Если здесь так страшно, — подумал Небо, — то что говорить о других островах». Он представил разрушения, происходящие сейчас по всему Эгейскому морю. Смерть носилась в воздухе.

Когда земля наконец успокоилась, Ика повернулась к нему.

— Слишком поздно предупреждать. Ваша богиня сказала свое слово.

Язон бродил среди остатков дворца Геркона, но жалости не испытывал. То там, то здесь встречались уцелевшая стена, дверь или косяк, но никто никогда не будет жить в этом памятнике убийце его отца.

Боги сжалились над теми, за которых он волновался больше всего. Дамос, Танос и Дафна пережили катастрофу и теперь бродили по развалинам вместе с ним. Провидец предупредил его людей о предстоящих разрушениях, и они вовремя ушли на холмы от огромной волны.

Спиросу и его армии повезло меньше. По случайности их тела отнесло на тот же берег, где когда-то Спирос отдал Миносу пленного Язона.

Держа в руках меч героя, выхваченный из рук Спироса, Язон вошел в зал, который некогда был приемной Геркона.

— Трон папы! — Дафна побежала вперед и обхватила его руками, словно труп горячо любимого человека. — Ужасно! Ничего не уцелело.

— Мы уцелели. Мы и наши люди.

Поднимаясь с колен, она фыркнула.

— Все это хорошо, Язон, но ведь дворец разрушен… Ты не можешь допустить, чтобы я жила в таком запустении.

Язон крепился. Он уже с трудом выслушивал бесконечные сетования этой женщины.

— Я не могу оставаться здесь, — продолжала Дафна, не замечая его раздражения. — Ты должен найти другое место.

— В самом деле? Ты хоть что-нибудь видишь вокруг себя? На Мессалоне почти ничего не осталось.

Она снова фыркнула.

— Я не говорю, что здесь. Ремиридон, торговец, предложил нам свои апартаменты в Трезене.

«Ремиридон», — с досадой подумал Язон, вспомнив то время, когда они были соперниками. Геркон мертв, и теперь, может быть, этот торговец хочет снова начать состязание?

— Насколько я помню, ты считала Ремиридона бесчувственным грубияном. Неужели теперь ты можешь спокойно смотреть на его руки, заросшие жесткими волосами?

— Но ведь он может предоставить приемлемое жилье, пока ты будешь восстанавливать дворец. Хотя можно построить кое-что и получше. Что-нибудь в духе Кносса.

Язон окончательно потерял терпение.

— Откуда я возьму средства на подобное сооружение? И какая от него польза?

Дафна молча взирала на него.

— Сначала нужно восстановить поля, убрать с них пепел и вернуть их плодородие. — Язон заставил себя успокоиться. — Процветание нашего царства зависит от урожаев, а не от бесполезного сооружения.

— Не будь глупцом. Нам просто необходимо построить нечто грандиозное. Мой отец часто повторял, что о царе судят по тому, какой обстановкой он себя окружает.

— Не дворец делает царя. Наоборот, людей судят по их поступкам.

Она выпрямила спину и посмотрела вдаль.

— Геркон был великим царем. Он навсегда останется в памяти людской.

Язону даже стало жалко ее, настолько она заблуждалась. Мессалона всегда будет помнить Геркона, это верно, но о нем будут вспоминать с негодованием.

— И Минос часто хвалил отца, — продолжала Дафна, приподняв подбородок. — Я помню, как однажды спросила про фреску в его новом дворце, изображающую войну с афинянами. Минос сказал, что никогда бы не выиграл этой битвы без помощи моего отца.

Язон вспомнил эту фреску. Жестокостью изображенной на ней сцены она привлекла его внимание, хотя он и торопился попасть в лабиринт. Как сказала Ариадна, в этой комнате спал ее отец.

— Скажи мне пожалуйста, — спросил Язон, хватая Дафну за руку. — Что за дело было у тебя в царской спальне?

Она побледнела, затем закричала:

— Как ты смеешь? Ты не имеешь права задавать мне подобные вопросы! Отпусти меня сейчас же!

Язон отпустил ее.

— Ты заставила меня поверить, что царской любовницей была Ика, хотя на самом деле ею была ты!

Она не отвечала и даже не смотрела на него.

— О чем еще ты лгала? — продолжал он. — Тогда, в клетках, ты сказала, что Ика не исполнила своего обещания. Это тоже ложь?

Дафна молчала, но Язон и так все уже понял. Его охватила боль. Что он сделал?

— Ика сдержала слово, — сказал Язон, — она поменялась с тобой своим именем, позволила тебе жить в роскоши в Кноссе, а сама рисковала жизнью на бычье арене.

Царевна подняла к нему лицо, залитое слезами.

— Ты думаешь, я не хочу быть сильной и благородной? Не хочу быть смелой? Нечестно сравнивать нас: Ика училась быть героем, трудная жизнь закалила ее, а мне даже никогда не показывали, как браться за меч.

Дафна оправдывалась точно так же, как Язон в глубине души оправдывал себя. Он покачал головой.

— Трудности поджидают всякого. Смелости не учатся, ее чувствуют сердцем. Настоящий герой поступает согласно представлениям о хорошем и дурном.

— Ты ее любишь, правда? — неожиданно спросила Дафна. — Ты всегда любил ее, даже когда думал, что она мальчишка.

Эти слова заставили его взглянуть правде в глаза. Сердце его принадлежало Ике с самой первой их встречи на оживленной дороге на Каллисто. Не нужно лгать и делать вид, что любишь другую. Каждое слово Дафны, каждая ее улыбка и слеза напоминали ему о потерянном сокровище.

— Ты должен знать, — резко сказала Дафна, откинув назад белокурые локоны и направляясь к двери. — Не в моих привычках страдать от неразделенной любви. — Она старалась не смотреть на него. — Будем честными. Поскольку я не могу оставаться в таком сарае, мне лучше уйти к Ремиридону. Я тебе не нужна, Язон, и ты сам понимаешь это.

Царевна вышла. Язон позвал ее, но скорее из чувства долга. В душе он был рад случившемуся.

Какое-то мгновение Дафна колебалась, но только мгновение.

— Нет, я должна уйти. Если я останусь, мы оба будем несчастливы. — Дафна решительно повернулась и ушла. На этот раз Язон не стал окликать ее.

— Счастливого пути, — сказал Дамос, появляясь из-за камней. — Я больше и дня не вынес бы ее жалоб.

Язон старался не улыбаться и не показывать своей радости. Он обернулся. Рядом с Дамосом стоял Танос.

— Видишь, как мы ее недооценили, — сказал Язон, поглощенный собственными мыслями.

Дамос фыркнул.

— Ну, с ее стороны, это не такая уж и жертва. Ремиридон богат, как царь. Запомни мои слова: царевна своего добьется.

— Да, но я говорю не о Дафне. Мы ошибались, Дамос. Ика не предательница.

— Погоди, мальчик, но ведь факты…

— Не желаю слышать о них. Если бы мы ей доверяли, нам бы и в голову не пришло, что она способна на предательство. Я хочу исправить свою ошибку.

— Надеюсь, ты не собираешься отправляться на ее поиски прямо сейчас? — озабоченно спросил Дамос. — Минос не оставит просто так того, что здесь случилось. Узнав о гибели Спироса, он пошлет сюда свой флот.

Язон слушал его с негодованием. Как он устал от того, что Минос постоянно преследует его.

— Мессалона не готова к войне, — подумал Язон вслух. — Мне нужно самому выследить Миноса и остановить его.

— Это безумие!

— Разве? Ты слышал, о чем говорят в народе, Дамос? Его флот пострадал от землетрясения, Кносс охвачен пожарами, Крит полностью разрушен и Минос слаб, как никогда. Чем не время для атаки?

— Но ты упустил главное: что будет с Мессалоной, если ты погибнешь?

— Я и об этом подумал. Как наше царство сможет процветать, если мы не избавимся от мертвой хватки этого безумца? Как я буду жить, не отомстив за убийство своего отца? Это не пустое геройство, Дамос. Я избавлю Мессалону от духов прошлого.

— Если ты так решил, — Дамос со вздохом посмотрел на его меч, — тогда дай мне твое оружие, его нужно почистить перед отправлением.

— Ты должен остаться здесь и заниматься восстановлением хозяйства в мое отсутствие. Если попытка моя окажется неудачной, ты станешь царем.

— Не говори так. Ты обязательно вернешься. — Дамос светился от гордости за Язона. — Ты прошел долгий путь, мой мальчик, и никакой бог на Олимпе не лишит теперь тебя твоих законных прав. Ты заслужил их.

Дамос никогда не хвалил попусту. Язон ощутил глубокое удовлетворение. Да, он прошел долгий путь, но еще не дошел до конца.

— Танос почистит мое оружие, — сказал он, улыбнувшись. — Он должен помогать мне, раз решил стать героем.

Мальчик подошел к мечу, словно к бесценному сокровищу.

— Меч героя, — сказал он почтительным шепотом. — Ты научишь меня, как стать героем?

Танос походил на Ику в своем обожании, но Язон чувствовал, что не заслужил этого. Он признавался себе, что меч героя дарован ему преждевременно.

Расправив плечи, Язон вручил меч Таносу и решил начать новую жизнь. Не обязательно умирать, чтобы возродиться, понял он. Если можно построить заново целое царство, то почему бы не построить заново и свою жизнь?

Он заслужит право сидеть на троне своего отца, заслужит право владеть геройским мечом. И если боги будут благосклонны, заслужит право хотя бы еще раз увидеть улыбку Ики.

— Пойдем, — сказал он Таносу. — Пора нам обоим учиться быть героями.

Сарпедон шел по лагерю беженцев, расположенному на острове Милос, и ужасался числу знакомых лиц с Каллисто. Хорошо еще, что им удалось спасти свою жизнь. По пути сюда он плыл мимо разбросанных скал, которые когда-то были частью вулкана, до того как огромная гора взорвалась и увлекла остров в море.

Море было усыпано огромными обломками, которые затрудняли плавание. И даже издалека чувствовался запах серы.

Больше не было прекрасного острова: все исчезло в момент неслыханной катастрофы.

Весь Крит знал, почему вулкан взорвался. Людей в последнее время часто предупреждали, что гнев богини будет ужасен.

Но сила ее гнева пугала Сарпедона. Вдруг Мать Земля решила показать себя смертным в последний раз?

Нигде в Эгейском море не было заметно следов ее былой щедрости. Дома, на Крите, плодородные поля лежали, погребенные под толстым слоем пепла, солнце едва проглядывало сквозь толстые покровы туч. Воздух стал вреден для дыхания, вода непригодна для питья — неужели никогда жизнь не возродится на его родине.

Гнев богини не пощадил и знать. Пожар довершил разрушение Кносса, и его обитатели бежали на соседние холмы. Живущих на берегу смыло огромной волной, последовавшей после ужасного извержения.

Больше всего пострадал новый дворец. Дедал был прав, предсказывая его разрушение. При первом же толчке стены лабиринта рухнули, и царский двор был засыпан грудой камней. Мало что осталось от здания, но то, что не было смыто волной, по приказу Сарпедона было выброшено в море. Он не желал видеть и следов самого мрачного периода в истории Крита.

Никто никогда не найдет останков его матери и брата, а также бедного Тузы. Сарпедон сам похоронил их с почестью на священных холмах. И там же он дал им клятву: пусть их смерть осталась незамеченной, но человек, из-за которого они погибли, поплатится за все.

Пророчеству больше нельзя, доверять: что может сделать Дитя, когда сама богиня потеряла все силы? Он принял обязательство на себя и плавал теперь от острова к острову, выслеживая Миноса, который в свою очередь охотился за Икой. Пока Сарпедон жив, Миносу не уйти от мести.

Сарпедон вздохнул и вошел под навес, где временно располагался наместник. Он представился и спросил, что тому известно о местонахождении царя Крита?

— Посещение нашего маленького царства для нас большая честь, — сказал наместник, — Чем могу служить? Вам нужны апартаменты? Еда?

— Я не собираюсь здесь долго оставаться. Я ищу Миноса. На Иосе мне сказали, что он направился сюда.

— Увы, но вам не удастся с ним встретиться, он отплыл на рассвете. Странно, — добавил человек, почесывая бороду, — вы второй, кто им интересуется. Вы тоже собираетесь посетить праздник на Мессалоне? Сам царь Язон спрашивал Миноса — понимаете, какое благородство! Другие послали бы гонца.

— Царь Язон? Я думал, он просто военачальник. И к тому же я слышал, что он погиб.

Человек хихикнул.

— Ваш приемный отец тоже так думает. Царь Язон хочет удивить его.

Сарпедон припомнил Язона из Мессалоны и негодование царя при виде его успехов в состязаниях. Какая поддержка — Язон тоже преследует Миноса! Лучшего союзника нельзя и сыскать, хотя тот и не подозревает об этом.

— Где он сейчас? Мне нужно поговорить с царем Язоном.

Человек покачал головой.

— Увы, он тоже недавно отбыл. Он поспешил за царем в Сицилию.