Судьба

7

Ика сидела на сыром камне и с разочарованием осматривала местность вокруг себя. За ней и принцессой наблюдали всего два стража, но густой туман, нависший над Критом, не оставлял им надежды на побег. Даже если бы они и сбежали от охраны, то как найдут дорогу в таком тумане? Судя по предыдущим попыткам, помощи от Дафны ожидать не приходилось. Ика с готовностью прыгнула бы вниз головой со скалы, умей она летать.

Когда они высадились на твердую землю, к царевне вернулись жизненные силы, а вместе с ними и разговорчивость. Как смеют эти варвары оставлять их на этом позабытом богами пустынном берегу, восклицала Дафна, расхаживая перед Икой. Как только ее жалобы достигнут царских ушей, этих грубиянов исхлещут кнутами до последнего издыхания.

Ика понимала, что нужно предупредить ее госпожу о том, что сказал Небо — теперь, после гибели Геркона, Миносу не нужна его дочь, но кто знает, как царевна воспримет это известие? Пусть лучше Небо сам скажет ей, когда вернется из дворца.

Ика вглядывалась в завесу тумана. Царь вызвал капитана еще до рассвета. И то, что он до сих пор не вернулся — а был уже полдень, — не предвещало ничего хорошего.

— Минос придет в ярость, когда узнает, что казнь Язона не может состояться, — сказал Небо ей перед уходом. — Царь постарается найти виновника его смерти.

— Но Язон не умер! — крикнула Ика, положив руку на сердце. — Я чувствую, что он жив.

Небо схватил ее за руку и крепко сжал.

— Не вздумай болтать о своих чувствах в Кноссе. Царь хотел устроить зрелище из его казни, а теперь его лишили этого развлечения. Он и так уже разгневан, что море отняло у него пленника, а если узнает, что Язону удалось бежать…

Он покачал головой и ушел, оставив ее наедине с ее мыслями. Ике неприятно было думать о Язоне, выброшенном На берег, беспомощном перед царским гневом. Ей надо обязательно сбежать и постараться найти своего героя, помочь ему.

Она встала и шепотом обратилась к Дафне.

— Послушайте, госпожа, мне необходимо поговорить с вами. Нужно решить, что же нам предпринять.

Дафна прекратила бесцельное хождение.

— Почему ты шепчешь? Эти дураки не понимают нашего языка.

— Напротив, Небо сказал мне, что минойцы обычно знают несколько языков. Это помогает им в торговле и в войне.

— И еще в слежке. Все вы шпионы.

— Как вы можете так говорить? — спросила Ика, удивившись подобному предположению. Она взяла Дафну под руку и отвела ее подальше от охранников. — Если бы я была шпионом, разве меня взяли бы в плен?

Дафна отстранилась от нее.

— Мне, например, не позволяли расхаживать где вздумается или выходить на берег. Все дни я проводила в этом поганом трюме, наедине со своими несчастьями. Минос даже не знает, как грубо со мной обращались, — сказала она отчаянным голосом. — Но он узнает. О да, очень скоро узнает.

— Грубо обращались? Капитан Небо делал все возможное, чтобы облегчить тебе пребывание в плену. Каждый день у тебя были свежие фрукты, чистая солома, пресная вода.

— Как ты его защищаешь, своего нового ухажера! — презрительно засмеялась Дафна. — Мне так больно от этого. Как, после Язона, ты можешь сносить ухаживания этого толстого борова?

— Ухажер? Язон?!

— Думаешь, я ничего не вижу?! Я помню, как ты смотрела на моего жениха и как он смотрел на тебя. Какие нечестивые удовольствия ты ему предлагала, негодная, что он соблазнился таким тощим телом?!

Щеки Ики покраснели.

— До меня еще не дотрагивался ни один мужчина, — ответила она медленно и с достоинством.

— Может, ты скажешь, что еще девственница? — Дафна посмотрела на нее сначала с удивлением, затем с презрительной насмешкой. — Ну конечно, они оба думали, что ты мальчишка.

Ика испугалась — из всех людей Дафна наименее походила для сохранения ее тайны.

Но Дафна удивила ее еще раз.

— Их привлекает не твое лицо: Язону нравится твое обожание, а Небо предпочитает мальчиков. Пока мужчины думают, что ты мальчишка, ты мне не опасна.

Ике осталось только поблагодарить богов за тщеславие Дафны. Она пока не выдаст ее тайну, хотя Ика и пожалела, что не может посоперничать с царевной.

Но нужно отвлечься от подобных мыслей. Она — воин, и ей следует выполнять свои обязанности. Цель ее — стать героем, она не должна забывать об этом. Для достижения подобной задачи необходимо забыть о женских чарах.

— Вернемся к нашему положению, — прошептала она своей госпоже, — нам нужно бежать. Потом мы вместе найдем Язона.

— Язон мертв, — решительно возразила Дафна. — И кроме того, зачем я должна убегать? Теперь я на Крите, и со мной будут обращаться соответственно с моим положением, ведь я — невеста Кносского дома.

— Ты не против брака с Минотавром?

Дафна усмехнулась и покачала головой.

— Спирос ошибается. Минос никогда не отдаст меня этому чудовищу. Я уверена, что он предназначил меня одному из своих царевичей. Скажем, Сарпедону. Или даже Ликасту.

— Тогда где же царская свита? — спросила Ика. — Царь, должно быть, уже знает о твоем прибытии. Небо с рассвета во дворце.

— Для соответствующих сборов требуется время, — Дафна отвела назад пряди своих спутанных волос. — Минос хочет встретить меня как подобает случаю.

В порванном и грязном платье царевна походила скорее на нищенку, чем на прекрасную даму. Ее глаза, когда-то такие гордые и требовательные, смотрели на Ику немного испуганно. За грубыми и высокомерными словами скрывала свой страх слабовольная душонка.

Конечно, можно понять ее и даже пожалеть, но она все равно остается камнем на шее Ики. Пока эта женщина уверена, что Минос примет ее с распростертыми объятиями, она будет только мешать побегу. Нужно убедить ее в обратном.

— Царевна, — начала она, но не успела больше вымолвить и слова, как Дафна обернулась и показала правой рукой на остров.

— Вот и процессия, — торжественно сказала она. — Ты слышишь?

Ика и в самом деле слышала звуки, но они доносились сзади — со стороны моря. Сквозь мглу тумана пробилось бледное солнце и осветило несколько темных фигур, спрыгнувших с приближающихся к берегу кораблей. На каждом из людей была черно-золотая набедренная повязка минойской армии, на поясе с одной стороны висел меч, с другой — устрашающий кинжал, за плечами был лук и колчан со стрелами. Ика инстинктивно вышла вперед и загородила царевну.

Лодки пристали к берегу, из них вышли остальные пленники с Мессалоны, подталкиваемые хорошо вооруженными охранниками. «Что-то должно случиться», — подумала Ика. Опасность носилась в воздухе.

Группа людей подошла вплотную к берегу. Ика подала руку одному из пленников, но тот, как и остальные, повернулся к ней спиной. Руки Ики безвольно опустились — как же так, ведь она жила вместе с ними в одном лагере, вместе тренировалась с этими воинами?

— Они думают, что ты предатель, — сказала сзади Дафна, — и обвиняют тебя в смерти военачальника.

— Но я старалась помочь Язону. Ты ведь знаешь, я скорее сама умру, чем позволю ему страдать.

На какое-то мгновение их взгляды встретились — в глазах Ики явно читалось непонимание; Дафна смотрела снисходительно, но слегка смущенно.

— Если бы я была такой сильной… — тихо сказала она и отвела взгляд.

— Поверь мне, Язон жив, — сказала Ика, чтобы приободрить ее. — Когда-нибудь он придет к нам на помощь.

Дафна подняла голову.

— Я не могу позволить себе ждать. Я не хочу связывать свое имя с именем разыскиваемого преступника и гнить в тюрьме. Я не из тех, кто страдает во имя любви.

Послышались другие звуки, и Ика посмотрела на берег. Со стороны острова из тумана выходили солдаты, как и предсказывала Дафна. Они также были вооружены до зубов, но украшений на их одежде было гораздо больше Царевна права — это царские посланники. Сквозь туман за ними виднелись очертания города. Надежда на побег еще не покинула девочку — они могут спрятаться в этом городе.

Воины остановились возле них. Один из них, вероятно, их предводитель, слегка поклонился. На его груди была обычная татуировка лабриса, но его древко обвивала большая змея.

Пока Ика смотрела на нее, змея принялась двигаться, разматывать свои кольца. Она содрогнулась, в коленях началось легкое покалывание…

— Капитан Гандар, — представился командир, прервав ее видение. — Мне поручено препроводить вас во дворец.

Дафна рассердилась, что обращаются не к ней. Она оттолкнула Ику в сторону и сказала:

— Дафна — это я. А это — Ика. Простой раб.

Ика сжала кулаки, но заставила себя успокоиться. Им грозила опасность; обижаться на глупую женщину было бессмысленно.

Дафна протянула руку Гандару и высокомерно произнесла:

— Прошу вас, побыстрее. Мне нужно как можно скорее быть в Кноссе и поговорить с царем Миносом.

— Вы не поняли. О встрече с царем не может быть и речи, — Гандар отвел ее руку и шагнул в сторону. — Мне приказано проводить вас к царевичу.

Дафна покачала головой, словно снисходительная мать, отчитывающая ребенка.

— Довольно глупостей. Нам нужно многое решить, но я не могу встретиться с Сарпедоном, пока моя печать стоит на другом брачном документе.

— Извините, но никто не говорит о Сарпедоне, — Гандар едва сдерживал улыбку. — Что же касается вашей свадьбы, то у царевича Минотавра на уме свои планы.

Его солдаты засмеялись.

— Я… я не понимаю вас. Мой отец сказал, что Мессалона и Крит объединятся браком…

— Возможно, такова и была его воля, но сейчас, когда Геркон мертв…

— Этого не может быть, — Дафна побледнела. — Он был совершенно здоров, когда я его видела в последний раз.

— Здоровье не поможет, когда к горлу приставлен кинжал. Даже если он находится в руках его военачальника.

— Язона? — Дафна дотронулась рукой до своего горла. — Но он обещал защищать меня. Как он мог убить моего отца и бросить меня на произвол судьбы?

— Люди, охваченные тщеславием, мало заботятся о других. Я осмелюсь сказать, что ваш Язон сам хотел стать царем. К сожалению, теперь Мессалона осталась вовсе без правителя, да и править теперь там особенно нечем.

Дафна замялась, и вперед выступила Ика.

— У Мессалоны есть царица, — сказала она твердо, встав на защиту Дафны. — И вы, капитан Гандар, должны принести ей извинения. Как вы смеете так обращаться с моей госпожой? Так ваш царь приветствует высоких гостей?

От этих слов Дафна заметно оживилась, но Гандар только усмехнулся.

— Мне ничего не известно. Я только исполняю приказания и поэтому провожу вашу госпожу к царевичу.

— Тогда я пойду вместе с ней.

— Несомненно, царевич Минотавр обрадуется и вашему визиту, но сначала вас приказано привести для осмотра. Принимая во внимание ваши размеры, вы предназначены, скорее всего, для бычьей арены.

Ика вспомнила, как она однажды уже думала об арене и о том, что судьбой ей предназначено там танцевать.

— Я с радостью последую за вами. Но, — добавила она хмуро, — только после того, как увижу, что моей госпоже ничего не угрожает.

Гандар покачал головой.

— Такая верность делает вам честь, юный Ика, но, увы, мне дан приказ отвести одну из вас к царевичу, в другого к первосвященнику.

Всхлипывающая Дафна бросилась ему на грудь.

— Но кто узнает, где каждая из нас?! — кричала она. — Никто меня здесь не знает в лицо. Отведите к Минотавру Ику.

Ика была потрясена таким предложением, Гандар, казалось, тоже.

— Вот так благодарность, — сказал он иронически. — Но представьте себе, как все удивятся при виде царевны Дафны, одетой в тунику воина.

— Вы думаете, Ика мальчик? Посмотрите на эти повязки у нее на груди. Покажи их ему, Ика.

Ика отступила назад и обхватила грудь руками. Но тайны теперь не скрыть.

— В самом деле? — Гандар испытующе разглядывал ее. — Что еще скрывается в твоих темных глазах?

— Забудьте о ней, — отчаянно сказала Дафна. — Я соглашусь исполнить любое ваше желание, — она упала на колени и вцепилась в его тунику. — Любое.

Гандар смотрел на Дафну с крайним презрением. Ике неосознанно захотелось встать на ее защиту. Гандар не понимает, что Дафна испугана, что она так унижается только из страха.

Не успела Ика ответить, как Гандар приказал своим солдатам отвести плачущую царевну к ожидавшим их повозкам.

Ика огляделась вокруг. Туман постепенно исчезал и открывал зеленые луга и холмы. Там должны быть ягоды, фрукты, пещеры, где можно укрыться, пока не удастся убежать с этого острова.

Между двух гор сонный портовый город глядел на узкий залив. В гавани находилось множество разнообразных кораблей со всех стран мира. В полдень, несомненно, этот городок загудит, как пчелиный улей. Купцы уже разгружают трюмы, торговцы открывают свои лавки и проветривают их.

В суматохе торговли они с Дафной вполне могли бы уйти от своих преследователей, договорились бы с каким-нибудь афинянином или даже с египтянином, и он укрыл бы их на своем корабле.

Но не чужеземный корабль привлек ее внимание. Против воли она перевела взгляд на незаконченное сооружение слева. Что-то неуловимо прекрасное было в этих камнях, заставляло кружиться голову. Чудесные струны зазвенели в ее душе, и перед ней предстал сверкающий дворец, который еще только предстояло построить.

Звон перешел в торжествующий рев, отражающийся от стен дворца. Окруженная звуками, Ика поняла, что они адресованы ей, именно ее так радостно приветствуют.

Но затем, словно туча набежала на солнце — Ика ощутила чье-то присутствие, чей-то темный дух, заставляющий подгибаться ее колени. Перед ее взором проплыло лицо, но отчетливо она видела только грозные рога быка…

— Идем же, Ика, — сказал Гандар и подтолкнул ее вперед.

Все еще дрожа, Ика постаралась освободиться от видения, она покачала головой и дворец исчез. Такое странное видение. Оно наполняло ее одновременно и торжеством, и страхом.

В последнее время слишком часто ее посещают видения, но не следует отвлекаться от настоящих событий. С каждым мгновением уменьшается возможность побега.

Дафна уже сидела в передней повозке, Гандар втолкнул Ику в следующую. Ика, определив расстояние между ними, раздумывала, насколько возможно удачное бегство.

— Я бы не советовал тебе бежать, — сказал нахмурившийся Гандар. — Побег не только безрассуден, он попросту невозможен.

Ика удивилась, что он так легко прочитал ее мысли, и сказала необдуманно:

— Я была бы плохим воином, если бы не думала о побеге. Я должна заботиться о своей госпоже.

— Зачем, желал бы я знать? Пусть кто-нибудь другой занимается ее проблемами. Впрочем, люди, подобные ей, всегда находят преданного помощника.

Ика не могла забыть, как Дафна охотно предложила отправить ее к Минотавру, но из головы не выходили слова Язона: «Жизнь ее бесценна для меня, охраняй ее ценой собственной жизни».

Она дала слово. Как она сможет посмотреть в глаза Язону, если откажется от него?

— Я обещала защищать ее, — повторила девочка упрямо, — и слово мое важнее моей жизни.

— Ну хорошо, дитя мое, оглянись по сторонам. Мои солдаты — хорошо обученные лучники. Тебя сразу же изрешетят, если ты сделаешь даже шаг в сторону. К чему такая жертва, если никому это не поможет?

Он рассуждал, как Дамос. «Обдумывай свои поступки, — говорил ей учитель, — смерть, не принесшая никому пользы, всего лишь бесплодная жертва».

Неохотно, но Ика признала правоту этих слов. Сейчас не время, нужно дождаться более благоприятной ситуации.

Раздался печальный звук раковины. Ика обернулась и увидела еще десятерых стражей в позолоченных одеяниях. Они двигались вдоль повозок. Очевидно, Минос боится упустить хотя бы одного из своих пленников.

— Поживей, — прошептал Гандар, — если не хочешь попасться под руку Самоса.

Самос, грузный и свирепый человек, хлестнул кнутом, приказывая всем остановиться.

— Готово? — спросил он Гандара, угрожающе подымая свой меч. Ика заметила у него на груди татуировку лабриса, но над ней угрожающе возвышались рога.

Бычьи рога.

Голова против ее воли загудела. По сосудам словно пробежал холодный поток. Ветер поднял ее как невесомую пылинку и понес куда-то вдаль.

Ика опустилась в темной и душной комнате. Было странное ощущение, что она находится в чужом теле и даже в чужом сознании. Она была совсем в другом мире: сознавала себя Икой, но при этом понимала мысли другой девушки.

Сквозь дымку она увидела, как появились семь закутанных в странные одеяния женщин со свечами в руках и окружили ее. Появилась восьмая женщина в таком же платье с капюшоном, держа в руках пару отполированных рогов. Рога Посвящения.

Мысли женщины становились понятны Ике. Замерев от страха, она смотрела на эту пару рогов, поставленную на специальную опору.

Хотя лица женщин были в тени, она понимала, что связана с ними каким-то образом. Более того, она бы с готовностью приняла смерть ради них и, в особенности, ради их главной жрицы Наоры. Но то, что они требовали от нее, шло вразрез с ее ожиданиями.

Наора, ее наставница на протяжении многих лет, прошептала ей на ухо:

— Ты Лара, Прорицательница, избрана самой Матерью вершить правосудие. Каковы бы ни были твои пожелания, твой долг — подчиняться велениям богини. Это твоя судьба.

Ика чувствовала, как Лара колеблется в нерешительности. Она была слишком юной и неопытной и не знала, в чем истина. Новый царь был таким приятным и очаровательным, но она никогда не уклонялась от своих религиозных обязанностей. Неужели богиня на самом деле хочет, чтобы она прокляла его?

— Пусть его гибкий язык и обманная улыбка не введут тебя в искушение, — продолжала Наора, словно угадывая ее мысли. — Не дай ему ослепить себя, как он сделал это с нашей царицей. Прокляни злого духа, который разрушает наш мир. Сделай так, чтобы род его затух.

И снова Лара засомневалась, вспомнив, как греки озабочены появлением мужского потомства. Без мальчика-наследника царь не будет считать себя настоящим мужчиной.

Но ведь такова божественная воля, а Лара — всего лишь уста богини. Она — Прорицательница, избранная священными змеями, и должна преклониться перед мудростью Матери Земли.

— Останови его, — приказывала Наора, подталкивая ее к Рогам Посвящения. — Останови человека, который убил нашего царя и завладел троном, того, кто виновен в сотнях других преступлений. Если подчинит себе и богоподобную Пасифаю, то кто знает, как он поступит с самой Матерью?

Лара — или это была Ика? — вздрогнула: она не хотела прикасаться к этим рогам.

— Прокляни его! — убеждала ее Наора, подталкивая вперед. — Ты ведь знаешь — такова воля Матери.

Она отпрянула, прикоснувшись к холодным, мертвым рогам.

— Я проклинаю семя его, — начала она, и тут слова сами пошли из нее. — Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы.

При этих словах Ика вернулась обратно в свой мир.

Человек, которого когда-то звали Язон, открыл глаза. Он с трудом понимал, что качка прекратилась и что его тело испытывает чрезмерное тепло. Он слышал жужжание, но понял, что это муха только тогда, когда она уже улетала от него.

По всему его телу распространилась боль, В обожженную кожу въелась соль, губы пересохли, желудок скрутил голод, а горячее солнце обжигало голову. Он не знал ни где он, ни как попал сюда, и каждый раз, когда старался что-то вспомнить, сильная боль возникала в его голове.

Но он хотя бы понимал, что хочет пить. У ног его плескалась вода, но даже сейчас он понимал, что она непригодна для питья.

Мужчина с трудом поднялся, каждый мускул его вопил от боли. Если он не найдет воды, то умрет. Возможно, у него когда-то было положение в обществе, прошлое и будущее, но сейчас единственной его заботой было выжить.

И только одно слово отпечаталось в его сознании, только одно слово заставляло его переносить мучения в ожидании лучшего времени.

Слово это было «Ика».

Царевич Сарпедон, первосвященник и приемный сын Миноса, выглядывал из окон своих покоев в Кноссе и размышлял об афинских пленниках. Несколько дней он осматривал их, но никто не походил на Прорицательницу. Может быть, он ошибся и Дитя судьбы, о котором предсказывала Лара, опять ускользнуло от него?

Он опрашивал молодых людей на Каллисто, но Миносу это не понравилось. Царь вызвал его обратно на Крит освятить свой новый дворец, прекрасно зная, что Сарпедону не понравится такая безумная роскошь.

Из окон можно было увидеть холмы, на которых когда-то рос кедр, но теперь они были пусты. Разве никто не замечает, как Минос истощает леса? В этих лесах живет дух их богини Матери. Своими корнями и ветвями кедры связывают землю с небесами; стволы их дают убежище священным животным, их иглы укрывают землю от зимних ветров и летнего беспощадного солнца.

Но Минос, влекомый тщеславием, не заботился об этом: он превращал Кносс в запутанный лабиринт зданий, пуская драгоценный лес на строительство гаваней и военных кораблей. А теперь еще задумал строить новый дворец!

«Для Минотавра», — как говорит Минос. Он якобы желает скрыть своего ужасного сына от посторонних глаз. Но какая-то уклончивость в его взгляде заставляла Сарпедона думать о скрытых мотивах; царь что-то задумал. Поэтому возрастала необходимость найти Дитя.

— Сарпедон?

В комнату вошел Гандар. Сарпедон озабоченно посмотрел на него. Они тайно сотрудничали, и капитану было небезопасно появляться здесь.

Гандар огляделся по сторонам и тихо заговорил:

— Я пришел к вам сразу же, как смог незаметно отлучиться. Мне кажется, я нашел ее.

Сарпедон сжал его руку. Не было нужды спрашивать, кого имел в виду Гандар.

— Ты уверен?

— Как никогда. И вы бы не сомневались, если бы видели ее в трансе и слышали ее пение. Она в точности повторяла слова Прорицательницы.

Сарпедон покачал головой, боясь поверить.

— Многие пытались повторить ее пение.

— Но никто не знал всех слов. «Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы», — сказала она.

Сарпедон усилил хватку.

— Говори, кто эта девушка? Где ее найти?

— Она рабыня с Мессалоны. Ее имя Ика. Она среди тех, кто предназначен к осмотру этим вечером.

Сарпедон радостно отпустил его руку. Минос допустил ошибку, играя в свои игры. Если бы он Не вызвал его в Кносс, эта рабыня прошла бы мимо них.

Широко улыбаясь, Сарпедон подумал, как наилучшим образом использовать неведение царя. Минос, вне всякого сомнения, отправит его обратно на Каллисто, но он возьмет девушку с собой.

Но Ика вполне может оказаться обманщицей. Необходимо испытать ее пророческий дар. «Не торопись, — убеждал он себя, но не мог оставаться спокойным. — О Мать Земля, неужели мы наконец избавимся от Миноса!».

— Извините меня, мой господин, но мне нужно идти, — сказал Гандар. — На закате мой корабль подымает паруса, и я должен быть там. Если о моем посещении станет известно, многим будет угрожать смерть.

— Да, конечно, позаботься, чтобы тебя никто не заметил.

Сарпедон был слишком взволнован и забыл поблагодарить верного капитана за ценную информацию.

И не узнал, как выглядит эта девушка.