Сумасшедшее сафари

7

Они жили долго и счастливо. И умерли в один день. Поздним летом. Или ранней осенью, когда желтые листья еще редки, и только вода в прудах холодная. В общем, совсем скоро.

Эми сидела в гостиной и пила разбавленный виски. Это было ее обычное развлечение в последние дни. Как ни странно, но алкоголь не оказывал на хрупкий женский организм существенного влияния. Сознание мутнело, но только слегка. Походка, движения оставались четкими. Прислуга переговаривалась только на кухне, и то за закрытой дверью.

Отец Эми, Джефферсон Бланкей, был председателем совета директоров табачного холдинга. Он не курил, в свои пятьдесят два был полон энергии и честолюбивых замыслов, а потому большую часть суток проводил в офисе «Бланкей и Хенсри». С тех пор как умерла мать Эми, пребывание дома утратило для него смысл. Дочь была болезненным напоминанием о страшной утрате, и Джефферсон, хотя по-прежнему любил и баловал Эми, старался делать это несколько… на расстоянии.

Возвращаясь в свой особняк после десятичасового рабочего дня, он решительно не замечал химических экспериментов дочери, которые она самозабвенно ставила над собой.

Зато он замечал, что Эми больше не впадает в истерику, не плачет без видимой на то причины и не тиранит горничную. И пребывал в твердой уверенности, что психотерапия доктора Макензи прошла успешно.

В каком-то смысле отец Эми был прав. Юная особа вышла из той формы депрессии, в которую погрузилась после смерти матери. Мысли о самоубийстве, ставшие почти что привычной игрушкой сознания, испарились сами собой. И вправду, о каком самоубийстве может идти речь, если человек обрел цель в жизни?

Сафари перевернуло жизнь Эми. Она впервые четко знала, чего хочет.

Она хотела доктора Роя Макензи.

Рой помог ей в самый трудный период жизни. Он показал, что такое настоящая жизнь, настоящая не своей роскошью и изысканностью, а чувствами и отношениями, которые эту жизнь заполняют. Рой сделал Эми увереннее и спокойнее. Рой помогал решать все ее проблемы. Рой стал ей дорогим другом. Он был ее ангелом-хранителем. Он был ее кумиром, богом, самым лучшим из мужчин…

И когда Эми была на пороге этого открытия, за несколько часов до великого осознания, Рой Макензи увлекся другой женщиной! Маленькой, никчемной серой мышкой, которая всю жизнь будет объедать уголки заумных книг в большой библиотеке…

По сравнению с этой несправедливостью жизни смерть сорока трех пассажиров пригородного автобуса отступала для Эми куда-то далеко на задний план.

Юная Эми Бланкей влюбилась. Девушка, перед которой в течение двадцати пяти лет по воле богатого отца и обворожительной матери беззвучно открывались все двери, натолкнулась на кирпичную стену. Стену грубой кладки из кирпича самого дешевого сорта.

Если бы кто-то сказал ей об этом пару месяцев назад, Эми устроила бы скандал и навсегда сделала этого человека самым глупым и «лучшим врагом». Но теперь… С собой не поскандалишь. Рой, по крайней мере, учил ее этого не делать. И нельзя устраивать скандал Рою, потому что он – тот мужчина, который не станет терпеть подобные выходки.

У женщин, склонных к манипуляциям подобного вида, развивается еще в юности острое чутье на тех, с кем можно вести себя «по-женски», и тех, с кем лучше быть паинькой.

Эми осаждали поклонники, привлеченные то ли состоянием ее отца, то ли ее прелестью, то ли ее экстравагантным поведением. Как ни странно, достаточно большое число мужчин женится на женщинах, с которыми жить в нормальном смысле слова невозможно. Видимо, современная цивилизация слишком сильно калечит человеческую психику, пробуждая сильнейшее стремление к самоуничижению и самоуничтожению.

Эми привыкла быть центром внимания, осаждаемой крепостью, но теперь сама оказалась в положении штурмующего. Впрочем, был выбор: штурмовать или не штурмовать… Точнее выбора не было. Эми не могла допустить, чтобы ее счастье, то есть Рой Макензи, досталось кому-то еще.

Приняв это решение, Эми бестрепетно принялась звонить Рою.

Десять тридцать. Нужно ли удивляться, что в клинике никто не отвечал?

Пожалуй, это могло бы ненадолго обрести статус проблемы, если бы Эми не знала номер домашнего телефона Роя.

Она поднялась по лестнице в свою комнату. Ей не хотелось, чтобы глупые служанки подслушивали, поэтому она с грацией голодной кошки поднялась в свою комнату.

В комнате Эми было много голубого и жемчужно-белого. Рой рекомендовал оттенки зеленого, но ей не нравилось, поэтому ремонт был выполнен в спокойных прохладных тонах. Эми опустилась на кровать, которая размерами напоминала скромный аэродром. Она погладила телефонную трубку пальцем. Улыбнулась. Сердце стучало быстрее обычного. Это был не первый звонок Рою в неурочное время. Он не должен ничего заподозрить. Главное – назначить ему встречу.

Наверняка эта девчонка из Бостона сейчас спит в одиночестве. Важно, чтобы одиноким не чувствовал себя Рой.

Холодный пластик ласково прижался к разгоряченной щеке. Долгие гудки волнами протекали по нервам Эми.

– Алло.

Неприветливый женский голос не понравился Эми. Но это был влажный голос зрелой негритянки, домработницы Роя. Не опасно.

– Добрый вечер, – проворковала Эми.

– Добрый, – отозвалась трубка не очень приветливо.

– Могу я поговорить с мистером Макензи? – Мало кто мог бы ответить отрицательно на просьбу, произнесенную в такой тональности.

– Нет, – отрезала трубка.

– А… – От переполняющего душу возмущения Эми даже не сразу нашла, что сказать.

– Что ему передать? – сварливо поинтересовалась трубка.

– Когда он будет? – игнорируя вопрос, ласково-змеиным тоном спросила Эми.

– Не знаю. Может, завтра, а может – через неделю. Так что передать?

– Это Эми Бланкей, его пациентка. Для меня очень важно услышать мистера Макензи. Вы не подскажете, где он?

– Нет, не подскажу. Не знаю, мисс Бланкей.

– Что ж. – Эми повесила трубку. Ее терпения не хватило бы на прощание с этой хамкой.

Где Рой? Эми задавала себе этот вопрос и отказывалась на него отвечать. Он не мог поехать в Бостон. Он не мог сейчас быть с той. Это нелепо. Это глупо и неправильно.

Рука Эми потянулась к сотовому. Было не по себе. По спине ползали мурашки, каждая размером с половозрелого таракана, которого Эми, кстати сказать, никогда в жизни не видела.

Быть этого не может. Он должен знать, что она нуждается в его помощи. Рой приедет, потому что он сильный, а Эми слабая, и он это знает. Он ответствен за нее, в конце концов.

Пальцы не слушались. На сердце навалилась такая тоска, что в пору было выть.

Эми встала и решительно направилась на кухню. Там ужинал один из охранников, Боб или Бен, не важно, все охранники на одно лицо.

– Я хочу сигарету. У тебя есть? – Вопрос прозвучал странно. Обычно он предполагает отношения на равных. Эми задала его так, что он сошел бы за тычок острым носком туфли.

– Да, мисс Эми. – Парень был неповоротлив, но быстро нащупал в кармане пачку. Дорогие, из папиных.

В последний раз Эми курила лет шесть назад, назло отцу, когда поссорилась с ним всерьез из-за какой-то мелочи.

Сладкий фильтр приятно щекотал губы. Как поцелуй. Дым был горьким и плотным. Эми забрала всю пачку, ни единым жестом не показав, что оценила маленькую услугу, оказанную парнем.

Для нее, как и для многих людей ее круга, одним из основополагающих умений было всегда представлять все так, будто все в их пользу, и это единственно возможный порядок вещей.

Эми поднималась по лестнице, рассеянно стряхивая пепел прямо на ковер. Уберут.

Родители, родственники, друзья родителей, прислуга, собственные друзья оказали Эми плохую услугу, научив ее смотреть на мир через фильтр «сделают, как я хочу». Девушка искренне не верила, что может быть иначе, и сама удивлялась своим нервным припадкам и провалам в депрессию. Ей всегда казалось – это от того, что она не знает, чего хочет.

Рой научил ее быть внимательной к своим желаниям. И Эми страдала не от внутреннего конфликта, а от того, что мир пока не спешит выгибаться, принимая удобную для нее форму. В это трудно было поверить.

Слезы женщины, которой предпочли другую, горьки, как хина, вне зависимости от того, в каком доме она живет и сколько на ней драгоценных металлов.

Выкуренная сигарета придала окружающей действительности видимую ауру незначительности. Тело стало легче и расслабленнее. Никотин – забавная шутка природы. Тонкая и злая, приятно-горькая на вкус…

Эми нашла в мобильном номер Роя. Переставила его со второго места на первое. Чтобы предвосхитить ход событий. Эми не была суеверна, но ей требовалось еще несколько секунд – собраться с мыслями.

Рой не ждал этого звонка. Он вообще не ждал звонков. Для него мир за пределами видимости, за пределами маленькой комнаты, в которой пахло теплым воском и разгоряченными телами любовников, вообще казался чьей-то выдумкой. Поэтому он, мягко говоря, с недоверием отнесся к трели, раздавшейся из гостиной. Брюки остались там.

– Черт! – возмутилась Сандра. – Тебе звонят так поздно?!

– Бывает. – Рой виновато чмокнул ее в щеку, без особой охоты направился к телефону. Надежда, что звонивший потеряет терпение, жила до последнего.

Высветившийся номер Эми заставил Роя болезненно поморщиться.

Я не имею права не ответить. С ней в любой момент может случиться катастрофа.

Это был голос скорее совести, чем самого Роя.

– Да? – по-деловому энергично и серьезно сказал он в трубку.

– Привет, Рой. Извини, что поздно. – Эми так и не определилась, каких интонаций должно быть больше, нежно-завлекающих или несчастных. Впрочем, «несчастность» прорывалась сама собой.

– Добрый вечер, Эми. Как дела?

– Нормально, – ответила Эми именно тем тоном, которым никогда не говорят, что дома завял любимый фикус, собака покусала соседку, а младший брат разбил новую твою машину.

– Я рад. – Рой сделал вид, что не заметил всех подтекстов в короткой реплике Эми. За стеной его ждала теплая, немного сонная, влюбленная и дьявольски привлекательная Сандра…

– Я звонила тебе домой. Прислуга сказала, что тебя нет.

– Она не лукавила. Я не в Нью-Йорке.

– А где?

– Эми, помнишь, мы говорили с тобой про границы личности?

– Да. Извини. Мне нужно с тобой увидеться.

– Думаю, в понедельник…

– Д-да. – Всхлип.

– Что случилось?

– Рой, мне каж-жется, я скоро умру… – срывающимся шепотом проговорила Эми.

О боги! – мысленно взмолился Рой.

– Стоп. Возьми себя в руки. Помнишь технику расслабления с теплой водой?

– Да…

– Ложись в постель. Расслабься и попробуй заснуть. Выпей теплого молока. Сделай себе приятное. Вспоминай наши встречи.

– Когда ты вернешься?

– Завтра. Может быть, завтра после четырех мы сможем встретиться.

– Спасибо, Рой. Я буду ждать.

– До встречи, Эми.

Эми закусила уголок подушки. Она наверняка знала, где он. Никогда прежде Рой не разговаривал с ней так невнимательно. Внешне все осталось по-прежнему, но в подводном течении что-то поменялось. В эти минуты Эми остро захотелось себя убить. Или убить ее. Боль невозможности была невыносимой.

Рой вернулся в комнату мрачнее тучи. Сандра открыла глаза и сонно пробормотала:

– Что-то случилось?

Напряженное молчание, ставшее ей ответом, немного разогнало дремоту. Рой стоял у окна.

– Эй! – испуганно позвала девушка. – Может, поговорим?

– Мне стыдно, Сандра. Я, наверное, очень злой и бессердечный человек, – проговорил Рой медленно.

– Да что с тобой такое? – Сандра босиком прошлепала к нему, обняла, прижалась к спине. В глубине души ей стало немного страшно.

– Они мне надоели. Честно. Мне кажется иногда, что надоело их понимать, надоели их проблемы…

– Ты о ком?

– О пациентах.

– У людей всегда будут проблемы, Рой.

– И они все их несут мне. А я помогаю им с ними справляться. Только это все равно тяжело, потому что очень сложно все время отграничивать свою жизнь от их, разделять их проблемы и свои…

– Сказать, что я думаю? – Сандра ткнулась носом в шею Роя.

– Скажи.

– Я думаю, что ты очень сильный и очень умный. Иначе они не просили бы тебя о помощи, а ты не сумел бы им помочь. Но если ты сильнее, будут те, кого нужно защищать и поддерживать… И я горжусь, что рядом со мной – такой человек.

– Я люблю тебя, милая.

– А я тебя. Правда. А теперь давай спать.

– Ну уж нет! Я искал тебя полжизни…

Эми даже не задумывалась о том, что в ней погиб шахматист. Или стратег.

Но у нее был план.

Рой научил ее тому, что жизнь – это действие. И в данный момент Эми была далека от мысли пустить все на самотек и позволить возможному счастью просочиться сквозь пальцы.

Сначала ей нужна информация. Много достоверной информации.

Вчера она была у Роя. Он отказался поужинать с ней, хотя в последние месяцы это было обычной практикой. Эми уже немного отвыкла от его кабинета в реабилитационном центре. Девушка-администратор была настолько любезна, что Эми заподозрила ее в неискренности. (Саманта Брукс на самом деле не слишком сердечно относилась к пациенткам, которые приходят за психологической помощью в шелковых платьях. Впрочем, Эми готовилась к другому…)

Рой был серьезен и внимателен, может быть, даже более доброжелателен, чем обычно, но Эми почувствовала, что все теперь идет по-другому. Какие-то мысли постоянно уводили Роя в сторону, и Эми не чувствовала того, что чувствовала раньше – полной сосредоточенности психотерапевта на ней.

Она злилась. Рой не понимал, что с ней происходит, но не нервничал, не старался прочесть ее мысли, относился к ней, как к ординарной пациентке, чьи фамилии дюжинами вписаны в его книгу приема!

В общем, на одиннадцать часов у Эми была назначена встреча с частным детективом, которого посоветовала сестра ее матери Анна Вероника. Анна Вероника считалась в семье не то чтобы позорным пятном или паршивой овцой, а так, непредсказуемым существом неизвестного науке вида, вероятнее всего все-таки из парнокопытных. Джефферсон Бланкей шутил, что у Анны Вероники два хобби: татуировки и разводы.

Несмотря на то что годы ее юности давно миновали, эта особа с рвением, достойным лучшего применения, украшала себя перманентными и условно перманентными рисунками. Татуировки хорошо смотрятся на упругой коже, следовательно, требовалась постоянная поддержка со стороны пластических хирургов. Деньги, отсуженные при очередном разводе, пополняли счета известных клиник. Анна Вероника цвела и почти что хорошела. С завидной регулярностью на ее расцветающее – от слова «цветок» (нарисованный) – тело засматривался очередной кавалер, и это было началом следующего витка, по которому развивалось благосостояние некоторых косметических клиник. Цикл брака Анны Вероники составлял десять месяцев.

Эми не помнила ее последней фамилии.

Но это было не важно. Тетя Анна интересовала ее исключительно как авантюристка со стажем. Если так можно назвать женщину, у которой за плечами семь официальных разводов.

Детектив был хорош. По лицу Адама Колфилда сразу можно было сказать, что он с любым готов по сходной цене поделиться даже своим внутренним миром.

– Значит, мисс Элиот, вас интересует абсолютно все, что касается мистера Роя Макензи? – Детектив обращался к Эми с той интонацией, которая явственно говорила, что он нисколько не сомневается в фантастическом происхождении ее фамилии. Но при условии оплаты наличными это его ни в коей мере не интересует…

– Да, мистер Колфилд. Особенно пристрастно прошу вас отнестись к информации, которая связана с его личной жизнью.

– Женщины?

– Женщины. Особенно одна. Я хочу знать, что связывает его сейчас с Сандрой Коллинз. Два «л», – подсказала Эми, следившая за тем, как детектив помечает что-то в блокноте. – Или с какой-то другой женщиной.

Подстраховаться всегда полезно. Что в сущности бедная пациентка могла знать о сердечных делах своего психотерапевта?

Детектив Колфилд многое повидал на своем веку. Его работа была ему интересна и отвратительна одновременно. Что-то демоническое есть в проникновении в чужие тайны. К нему обращались осторожные бизнесмены, которые хотели знать все о делах своих партнеров, и ревнивые мужья, помешанные на своей мужской чести, обманутые жены и меркантильные любовницы… Адам Колфилд видел в своей жизни порядочных людей, но, к сожалению, ни с одним из них он не пил кофе в своем кабинете.

Эми Бланкей, представившаяся ему как Элиот, произвела на него особое впечатление. Казалось, она из тех девиц, которые выходят замуж либо рано, либо никогда – из-за своей буйной, но болезненной сексуальности. Плюс высокое положение, которое явно занимает в социальной иерархии это холеное молодое существо. Она могла бы быть очень красивой, но не производит такого впечатления, и вряд ли дело здесь в некоторых недостатках кожи, едва заметных под умело нанесенным макияжем. В ней есть надрыв, причем такой, который не оставляет ощущения чего-то благородного и величественного, как у некоторых литературных героев или порядочных художников.

Дело было малопонятным, но так как в обязанности детектива Колфилда входил только сбор информации, то он отогнал от себя подобные размышления.

Может быть, потом что-то прояснится.

И в завершение этой темы Адам подумал, что, пожалуй, больше всего мисс Элиот походит на личинку серийного убийцы. От таких мыслей у него стало мерзко во рту, и он попросил секретаршу принести стакан минеральной воды. Помогало.

Эми вытащила подругу Сару Сэмюель за покупками и даже сделала новую прическу. Романтичные локоны в стиле Мерилин Монро были отвергнуты, вместо них – короткая, даже немного агрессивная стрижка, которая как нельзя лучше соответствовала нынешнему состоянию Эми.

И Эми стала ждать. Она больше не пила, но заполняла свободное время, как легкие, сигаретным дымом, и в этом перекрывании себе кислорода находила особое мучительное наслаждение.

Через три дня Адам Колфилд предложил ей встретиться.

Сандре было тяжело. Обстановке, которая теперь ее окружала, в ее картине мира соответствовал статус «роскошь». А каково это – ходить по квартире и постоянно бояться что-нибудь разбить или сломать?!

Рой был внимателен и заботлив. Он уезжал на работу чаще всего после полудня и возвращался около шести или семи часов. Утро и вечер каждого дня были наполнены маленькими подарками, уютом, заботой и любовью. Так Сандра представляла себе обычно самый лучший из медовых месяцев. Завтрак в постель, совместный душ, прогулки…

– Я бы хотела так прожить всю жизнь, – говорила Сандра Рою.

– А я твердо намерен так прожить всю жизнь. – Рой целовал ее в ответ. – Если, конечно, у бога нет других планов на наш счет.

– Я надеюсь.

– Я тоже.

Сандра и вправду несколько раз в день вспоминала о том, что нужно Кое-кого поблагодарить за такое счастье, и застенчиво и светло улыбалась.

Бог, я рожу самых лучших детей. Чтобы в твоем мире было больше радости и добра. И еще больше любви. Если ты позволишь.

Эми скривилась.

– Какие идиллические картинки! – Она смотрела на фотографии с ласковым прищуром крокодила-альбиноса. – И она уже живет в его доме?

– Да. Не гостит, а именно живет. У нее есть комплект ключей, свой шкаф, и он покупает ей одежду.

– Пошлость.

– Возможно.

Эми оценивающе посмотрела на Адама. Можно ли ему доверять? Может быть, да, а может быть, и нет. И из-за этого «нет» Эми решила, что личное благополучие этому человеку она не доверит.

Для этого есть проверенные люди из старых папиных друзей. Не для всякой работы можно нанять человека с улицы.

Желания Эми были просты – ей жизненно необходимо разлучить Сандру и Роя.

На чем можно сыграть прощальную песню для голубков? Они так заняты друг другом… Но так мало еще друг о друге знают…