Суровые вампирьи будни

18 Анастасия

Антона пробило на нежности, определенно что-то в лесу сдохло. Сказать, что я удивилась, это не сказать ничего, я была просто потрясена. Он сам — сам, с ума сойти! — первым меня поцеловал! Я чуть не расплакалась от радости, честное слово. Получилось так здорово, мы болтали, о чем попало, держались за руки и постоянно целовались. У меня онемели губы от поцелуев, сердце бешено колотилось от любого прикосновения, но я была счастлива настолько, что хотелось смеяться и плакать одновременно. Эмоции клокотали где-то внутри веселыми пузырьками. Приходили эльфы, принесли нам что-то вроде легкого ужина и тут же деликатно удалились, впрочем, я на них почти не обратила внимания.

И черт же принес Максима! Нет, он отличный парень, с ним легко и весело, но вот сейчас его шуточки совсем не к месту.

— Вы решили окончательно узаконить ваш брак? — поинтересовался этот кошак насмешливо. — Могу подежурить за дверью, чтобы никто не вошел. Полчаса вам хватит, нет?

Я схватила с подноса яблоко и запустила в него от всей души. Полностью была уверена: поймает или увернется, но того, что яблоко врежется Максиму прямо в середину лба и с треском лопнет, я не ожидала совершенно!

— Ты меня, что убить решила? — спросил он удивленно. — Я ж пошутил.

— Ой, прости, я думала, ты поймаешь! — испуганно сказала я. Было чего испугаться, яблоко, как назло, оказалось крупным и твердым, а кинула я его с такой скоростью, что сама рассмотреть не успела. Со злости, наверное.

Максим только головой покачал, потирая стремительно наливающийся на лбу синяк, и сообщил, что вообще-то пришел по делу. Оказывается, князь собирается в город и нас с собой берет. Ну вот, не мог об этом сразу сказать без дурацких шуток. Будет теперь с шишкой ходить, так ему и надо.

К моему величайшему сожалению, шишка у Максима при следующем его появлении исчезла, как и не бывало. Даже обидно, вот честное слово, такой бросок — и все зря. Потом мы действительно отправились в эльфийский город, даже не просто город, а столицу их государства. Телепортом! И почему мне все говорили, что телепорты бывают только индивидуальные? Или князю закон не писан?

Только предварительно Лис наложил на Антона какое-то заклинание, чтобы он мог нормально двигаться со своими ребрами. Хорошо, что Антон не знает, как забавно он при этом выглядит. Нехорошо смеяться над чужой бедой, мне стыдно, но все равно смешно. Идеально прямая спина, надменно задранный подбородок и такое скучающее выражение на неподвижном лице. Его величество вампирий Лорд почтил эльфов своим визитом. А несчастные эльфы таращатся на нашу процессию и ничего не понимают. Я теперь знаю, почему они так не любят вампиров. Обычные отношения хищника и дичи. Что уж там эльфы намудрили, создавая свой народ в стародавние времена, но превратились в типичных травоядных, мясо почти не едят, все больше растительную пищу. Поэтому, что оборотни, что вампиры на них иначе, чем на добычу, смотреть не могут. А сами эльфы в них хищников чуют, вот и бесятся. Кому ж приятно себя чьей-то добычей чувствовать?

Ну ладно, все это ерунда и отвлеченные мысли, вот эльфийский город — это нечто, по сравнению с заставой, где мы до сих пор были… Да вообще никакого сравнения! Потрясающе. Живые небоскребы со всем, что нужно для жизни: теплом, водой и даже пищей, которая просто растет на ветках в изобилии. А росло там столько всего и сразу! Так Мэй мне еще и тихонечко рассказал, что на верхних ярусах, где больше солнечного света, разбиты большие сады, там растут целебные растения, из которых делают знаменитые эльфийские бальзамы и мази, а еще шелк. Нет, эльфы все-таки очень странные. Они, оказывается, шелк выращивают!

Но больше всего меня впечатлил княжеский дворец. Его кора снаружи напоминала выпуклый симметричный орнамент, очень сложный, растительный, как у эльфов и принято. Они вообще все растительными орнаментами украшают, даже одежду. А какие там были плетения на перилах балконов — просто произведения искусства, а какая мебель! В состоянии восторга я пребывала примерно до того момента, пока Антон не начал пить кровь Лиса. Вот тогда я, наконец, очнулась и поняла, что вообще-то тоже хочу крови. Даже сглотнула внезапно набежавшую слюну. Максим конечно тут же предложил свою и все на тех же условиях. Дался ему этот поцелуй. Ну не могу же я на глазах Антона с ним целоваться.

Антон, впрочем, неожиданно согласился. Только отвернулся, а мне стало как-то не по себе. Целоваться с Максимом, когда рядом князь и Антон, было неловко, если бы не внезапно проснувшаяся жажда — ни за что не согласилась бы. И Максим гад, пользуется тем, что у меня выбора нет! Я ему это еще припомню, вот точно. Будет знать, как меня шантажировать.

Но, надо признать, кровь у него оказалась просто великолепная, вот уж не думала, что настанет момент, когда я начну воспринимать чью-то кровь как настоящий деликатес. Оказывается со мной и такое может быть.

Потом сытая и довольная, а значит, сильно подобревшая, я слушала, как Лис и Антон делят вампиров, которые эльфы. Занимательный разговор у них получился. Упертые оба, спорят, никто уступать не хочет. И ведь так спорят, будто этот десяток вампиров великая ценность. Впрочем, для Антона действительно великая. Аж целый десяток разом, чтобы заполучить сразу столько новых вампиров нужно несколько лет или столько же Старших, готовых прямо сейчас взять себе птенца. Тоже не просто так. Интересно, в общем, было, да тут еще Мэй новое предложение внес, с которым оба, кстати, тут же согласились, но я поняла, что спор грозится пойти по второму кругу, потому что эльфовампиры с боевыми псами — это еще более ценный ресурс. И пошел бы, но тут пришел секретарь Лиса и сообщил, что к нему посетители.

Ну, эти эльфы совсем со странностями. Ночью пришли, а если их драгоценный князь уже седьмой сон видит? Но Лис, как ни странно, их принял. А может, это у них запросто, прийти в любое время?…

Мысль споткнулась на полуслове, когда секретарь впустил в комнату двоих эльфов. Сначала я даже ничего не поняла, только почувствовала смутное беспокойство. Было такое необычное чувство, словно я уже где-то видела этих двоих, при том, что точно знала: вижу их впервые в жизни. Мэй, в кресло которого я перебралась, — мы вдвоем прекрасно помещались — замер у меня под боком, встревоженно наблюдая за вошедшими. Что происходит я, кажется, сообразила даже раньше, чем эти двое заговорили, только до последнего признаваться в этом себе не хотела. Потому как внезапно поняла, что же такое это пресловутое эльфийское кровное родство. Я его просто почувствовала, всем своим организмом можно сказать.

Это было странно. Вроде бы совершенно чужие эльфы, а воспринимаются так, словно всю жизнь их знаешь, и все инстинкты говорят, что они родня, причем родня близкая. Когда я в прошлый раз встретилась с родственниками Мэя, ничего подобного не чувствовала. Может быть, они были недостаточно близкими?

— Как же так? — спросила, наконец, эльфийка чуть ли не со слезами. Она, судя по всему, была очень молодой, как я заметила, старшие эльфы отличались сдержанностью и холодностью в проявлении эмоций. — Как же это, Мэй, сынок… а девочка?

Что она имела в виду этим невнятным высказыванием, я не слишком поняла, зато до меня дошло, что эти новоявленные родственники сейчас немного отойдут от шока и полезут ко мне обниматься, а съежившийся в кресле Мэй так и будет сидеть молча. Нет уж, не позволю я им такие глупости делать. Что это за родители такие, которые своего сына узнать не могут? Ну и пусть он теперь растение, так не его же вина!

— Ну что ты застыл? — я насильно спихнула зеленого с кресла. — Обними родителей, видишь, они за тобой аж с другого континента примчались.

Родители от такого заявления опешили, а Мэй застыл в неловкой позе, сверля глазами пол. Взгляд он упорно не поднимал, только ежился все больше, пока родные ошарашенно разглядывали его, не предпринимая никаких действий.

— Ненавижу эльфов! — в сердцах сказала я. От всей души сказала, так что эльфийку — наверняка неслабого эмпата — от моих слов ощутимо передернуло. — Что за народ такой, для которого кровь — важнее единственного сына?!

За Мэя мне было обидно до слез, и эльфов я в данный момент ненавидела искренне. Смотреть на съежившегося мальчишку было попросту больно, а уж чувствовать его отчаяние тем более. Может потому я на эльфов и вызверилась, за своих кого угодно на куски порву.

— Как ты можешь так говорить? — растерянно пробормотала эльфийка. Ее природная бледность стала уже совсем болезненной, глаза лихорадочно блестели. Все-таки я не ошиблась, она очень сильный эмпат. Представляю, как по ней бьют клокочущие во мне эмоции, для эмоционально заторможенных эльфов такой накал чувств, как кипятком по нервам. — Как ты можешь так говорить, ты ведь тоже наша, ты чувствуешь…

— А мне плевать! Не нужны мне такие родственники, — зло ответила я. О родстве сейчас никто не и говорил, но об этом я и не думала, воспринимала все на уровне ощущений. — Чего вы стоите, если родного сына принимать не хотите, когда больше всего ему нужны?

Только когда эльфийка почти с истеричным воплем кинулась обнимать Мэя, рыдая в голос, я поняла, что перестаралась слегка, не стоило так давить. На самом-то деле эти двое еще не успели ни от чего отказаться, они и понять происходящее не успели. Просто Фикус наш так боялся, что его не примут, а я уловила его чувства, его страхи жили со мной все эти месяцы, незаметные, но вполне существующие. Поэтому этим непутевым родителям я даже опомниться не дала, сразу надавив эмоциями так, что у них и шансов не осталось. Зато теперь чувствовала сильное опустошение, хотелось свернуться в кресле калачиком и тихо заплакать, особенно наблюдая, как рыдающая эльфийка тормошит и целует Мэя, а тот покорно, как кукла, болтается в ее руках, блестя подозрительно влажными глазами.

Кстати, пока мама Мэя бурно выражала эмоции, ее муж кажется, просто впал в прострацию, он застыл на одном месте с пустыми глазами и только изредка вытирал сочащуюся из носа кровь. Так, а вот это уже нехорошо.

Лис неодобрительно качнул головой, затем подошел к эльфу и коротко провел у того ладонью перед лицом, тот хлюпнул кровавой юшкой и с достоинством поклонился.

— Благодарю, мой князь.

— Не за что, в конце концов, это моя обязанность заботиться о подданных, — ответил Лис. — Присаживайся, думаю, нам следует побеседовать. Я считаю, что твоя дочь права…

Это он про меня что ли? Я хотела было возмутиться, что никакая им не дочь, и вообще ничего общего с этим ушатыми иметь не хочу, но поймала такой взгляд князя, что мигом заткнулась. Пусть уж, раз им так хочется.

— Так вот, я считаю, что ваша дочь права, хоть и действовала грубо, — опять взгляд в мою сторону. Да поняла я уже, поняла. — Тем не менее, от сына вам отказываться не следует. С ним случилось несчастье, но мальчик с достоинством перенес все испытания и даже уже принес немалую пользу своему народу. Вы воспитали достойного сына. А кровное родство не главное, он был и остался настоящим сыном Леса.

Вот уж не ожидала, что Лис способен произносить такие патриотически-пафосные речи. Но эльфы-то как сразу гордо заулыбались, оба причем. Даже эльфийка, обнимающая Мэя, сквозь слезы, но улыбается. Только вот сам Фикус на хвалебные речи не поддался, поймал мой взгляд и, извиняюще улыбнувшись, пожал плечами. Мол, вот такие они у меня. Но, надо признать, Лис выбрал максимально верные слова, признал Мэя полноправным эльфом, да еще и на кое-какие заслуги намекнул. Хорошо получилось, есть повод гордиться сыном, даже если он уже не совсем такой, как раньше.

— Может, оно и к лучшему, — заметил новоявленный родитель, задумчиво утерев кровь с лица, — и сын вернулся, и дочь приобрели. Очень строптивую дочь, — эльф с сомнением покосился на меня. — Надеюсь, мой князь мы можем забрать своих детей домой? Или они вам еще для чего-то нужны? Хотелось бы познакомиться с дочерью получше, раз уж так случилось.

Эльфийка счастливо кивнула, кажется, она была полностью согласна. Кстати, надо бы припомнить, как родителей зовут, раз уж они решили меня удочерить. Ведь говорил же что-то Мэй. Вспомнила, эльфийку зовут Леавель, а вот имени новоприобретенного папочки не помню, хоть тресни. Может, и не знала никогда? Так, стоп! Куда это они меня забирать собрались? А мое мнение кто-нибудь спросил?

— Как это забрать? — возмутилась я. — А если я никуда не хочу идти?

— По нашим законам ты и Мэй еще несовершеннолетние, — совершенно серьезно заявил Лис, только по насмешливому блеску зеленых глаз я поняла, что он это не всерьез. Ну, по крайней мере, не совсем всерьез. — До пятидесяти лет. Ваши родители имеют полное право распоряжаться вами, как пожелают. Если только опекунство не передано другому лицу, посредством брака, например.

Интересное дело. Это что получается, до пятидесяти лет детишки у эльфов находятся под опекой родителей, но жениться могут? Ненормальные они, но это точно подсказка.

— Значит, никто не может меня забрать, — заявляю обрадованно, — я замужем!

— И кто твой муж? — этак недоверчиво интересуется родитель. Все остальные, включая Мэя, прячут улыбки, предвкушая дальнейшую сцену.

— Он, — с непередаваемым удовольствием сделавшего крупную гадость человека, а это эльфы не могут не почувствовать, тыкаю пальцем в Антона. Они дружно устремляют настороженные взгляды на надменно замершего в кресле вампира. — Лорд вампиров. И сегодня у нас будет первая брачная ночь! — добила я.

Как я потом жалела, что не могу запечатлеть эту потрясающую картину! Реакция всех присутствующих была настолько занимательной, просто слов нет. У обоих родителей банальнейшим образом отвисли челюсти. Князь с невозмутимым лицом поспешно прикрыл глаза, у Антона глаза просто остекленели, а лицо превратилось в застывшую маску. И только Максим замаскировал прорывающийся хохот внезапным кашлем.

— Да вы не волнуйтесь, Антон хороший, — в наступившей тишине этак невинно сказал Мэй. — Они уже давно женаты.

Князь чуть заметно вздрогнул, Макс опять закашлялся, а я съежилась в кресле, начав позорно икать. Только у Антона глаза еще сильней остекленели. Хорошая у него все-таки практика, в любой ситуации может удержать невозмутимое лицо.

— Х-хороший? — пробормотала, чуть заикаясь эльфийка, судорожно прижимая к себе Мэя. — Вампир?

— Так, — только что обретенный родитель на миг прикрыл лицо руками, — имя зятя мы теперь знаем, может, дочь, и ты, наконец, представишься и объяснишь как все это… — он неопределенно повел рукой, — получилось.

— Как скажешь, папа, — с видом пай-девочки хлопаю ресницами. — Меня зовут Настя, Анастасия. И я тоже вампир.

Эту новость родители выдержали стоически, только побледнели слегка, увидев мои клыки. Интересно, надолго их хватит, или еще немного таких издевательств, и предпочтут сбежать, куда подальше от такого подарочка? Ведь у всякого терпения есть предел. Ладно, сын-растение, какой-никакой, но родной все-таки. А тут непонятно откуда взявшаяся дочка, так мало того замуж за вампира выскочила, и сама вампир. Но эльфы оказались упрямыми, они и эту новость пережили. Более того, выпросили разрешение у Лиса нас забрать, пригласили к себе домой — у них, оказывается, и в столице был свой достаточно большой дом-дерево — и все-таки заставили рассказать, как же с нами все это случилось. Пришлось рассказывать, в основном, мне и Мэю. Впрочем, и Антон чуть расслабился. На него, конечно, косились нервно, но убить на месте никто не пытался.

Мы засиделись далеко за полночь, но зато потом была огромная ванна с горячей ароматной водой и комната с широкой мягкой постелью. Я даже не сразу поняла, что эту комнату выделили нам на двоих с Антоном. Только после того как мама — сама не заметила, как начала называть эту эльфийку мамой уже всерьез, а не шутя, — проводила нас туда и закрыла за собой дверь. Ой, кажется, мою шутку про брачную ночь приняли всерьез! Не то, чтобы мне раньше не приходилось спать с Антоном в одной постели, бывало, в пути ночевали под одним одеялом, но ведь это же совсем другое.

Я растерянно посмотрела на Антона, который сел на край кровати, а потом просто откинулся на спину. Он поймал мой взгляд и усмехнулся.

— Брачная ночь говоришь?

— Э-эээ… ну я пошутила…

— А я нет, — Антон, приподнявшись, поймал меня за руку, дернув на себя и чуть в сторону. Неловко падаю рядом с ним на кровать. Я и пикнуть не успела, как его губы поймали мои, а рука нагло забралась под рубашку, медленно проведя по спине.

— Знаешь, брачная ночь — это хорошая идея, — шепотом сказал он после долгого поцелуя.

— У тебя же ребра сломаны, — попыталась я найти остатки здравого смысла по закоулками разума.

— Зато все остальное цело, — тихо засмеялся Антон.

В общем, проснулись мы поздно, и настроение у меня было такое радужное, что я готова была расцеловать любого, кто под руку подвернется: новых родителей, Мэя, князя, даже Максима с его вечными подколками. А в первую очередь — Антона. Я с умилением полюбовалась на его расслабленное во сне лицо, запустила руку в шикарные волосы и только потом полезла целоваться.

— Ум… в жизни женатого человека, оказывается, есть свои прелести, — довольно мурлыкнул Антон, открывая глаза.

— Ты не человек, ты вампир, — напомнила я.

— Все равно готов просыпаться от поцелуев хоть каждое утро. Пожалуй, я многое упустил за эти месяцы. Надо ж было так лопухнуться?

— И кто тебе виноват? — безжалостно напомнила я. — Кстати, как ты относишься к брюнеткам?

— Не понял, — удивился Антон. Он выглядел озадаченным, и это было очень забавно.

— Хочу быть брюнеткой! — заявила я серьезно. И не удержавшись, рассмеялась, дернув его за волосы. Антон тоже рассмеялся. Нам в этот момент было так хорошо, что смеяться хотелось от чего угодно.

Но сделать себя брюнеткой я его все-таки заставила. С этого дня в моей жизни начался новый отчет, еще раз. Вот так!