Свободная как ветер

Глава 7

Ты так считаешь, старина? — произнес муж- чина по имени Тобиас без малейшего беспокойства. — Эта леди так легко не поддастся какому-то воспалению. Но вообще-то ты прав. Спектакль затянулся.

Джейн не поверила своим ушам.

Спектакль? — повторила она, как будто впервые слышала это слово. — Спектакль? Вы хоти- те сказать, что это был всего лишь розыгрыш?

— Да, люблю пошутить! — признался Тобиас

без малейшего раскаяния в голосе. — Но вначале я собирался всего лишь перевязать вашу лодыжку и помочь вам высушить юбки. Вас подвело воображение.

Воображение? Да я была в ужасе! И неудивительно, после того, как я вас узнала!

Признаюсь, этого я не ожидал. Ваша проницательность достойна уважения.

Джейн все еще не вполне осознала, что происходит.

Но это просто нелепо! Дело не в моем чрезмерно живом воображении. Вы мне угрожали. Или вы и это будете отрицать?

Я не произносил никаких слов угроз. Если в вас есть хоть капля честности, вы признаете, что сами пришли к таким поспешным и несправедливым выводам.

Я?!

Джейн показалось, что она забрела в сумасшедший дом. За короткий час ей пришлось испытать слишком много противоречивых и сильных ощущений — гораздо больше, чем за год жизни в ее обычно спокойном лондонском мирке. Но она все-таки отказывалась верить, что могла так ошибаться.

Подождите-ка. Что вы имели в виду, когда сказали, что «нашли» меня? Вы ставили себе именно эту цель, не отрицайте.

Он улыбнулся.

Только потому, что Ролло беспокоился за вас. Грум, который седлал вам лошадь. Вспомнили? Он знал, что Макгрегора нет в поместье, и испугался, что с вами что-нибудь случилось: вы поехали без провожатых, а мест этих совершенно не знаете. И ведь он оказался прав. Вас бы уже давно унесло в море, если бы я не пришел вам на помощь.

Вот уж не знала, что разбойники с большой дороги являют собой воплощение всех добродетелей! — язвительно отозвалась Джейн — Выходит, что вы запугивали меня ради моего же блага?

Да, мы гораздо лучше, чем многие считают. К нам вообще относятся несправедливо.

Джейн пришла в ярость. Она чувствовала, что попала в дурацкое положение и была слишком честна, чтобы не признать, что во всем действительно виновато ее слишком живое воображение. Но она не могла так легко забыть, что этот Тобиас заставил ее пережить минуты страха и унижения, поэтому произнесла холодно:

И вы хотите, чтобы я поверила, что у вас, грабителя и разбойника с большой дороги, не было никаких иных намерений, кроме как перевязать мне ногу и сопроводить домой? Я очень жалею, что не захватила с собой пистолет. С удовольствием всадила бы вам пулю в лоб! Вы не подумали о такой возможности, когда разыгрывали ваше представление?

Может, тогда бы он наконец получил бы хороший урок, — с добродушной усмешкой заметил Маркус, поставив поднос на столик у постели. — Я ему не раз говорил, что чувство юмора когда- нибудь сослужит ему плохую службу.

Тобиас продолжал улыбаться.

Могу сказать в свою защиту, что если бы заметил в вас хоть каплю страха, я бы прекратил спектакль раньше. Вы смотрели на меня, как будто я червяк, который случайно выполз из-под камня. Смелости вам не занимать, мисс Берроуз! Да, как я уже сказал, у Макгрегора отменный вкус. Вот уж никак этого не ожидал!

Все же мне очень жаль, что у меня нет пистолета! Вы что, хотите сказать, что все это было вранье? Вы даже не намерены потребовать за меня выкуп?

Она тут же пожалела о своих словах, потому что в них явно звучала нотка разочарования.

Она могла бы догадаться, что Тобиас ее уловит.

Ну, если вам так хочется… — проговорил он дерзко. — Должен признаться, что соблазн велик. Но, отвлекаясь от того факта, что шотландцы не воюют с женщинами и детьми (этим занимаются в основном англичане!), я не хочу скрывать от вас, что помимо своей воли начал восхищаться вами, хоть вы и англичанка. Вы будете возвращены вашему жениху, который несомненно обожает вас, как только ваша лодыжка будет туго перевязана, а ваша одежда высушена. Надеюсь, что до тех пор вы не побрезгуете нашим гостеприимством.

Щеки Джейн залила краска, и она пожалела, что вовремя не прикусила себе язык.

Даже если ваше предложение идет от чистого сердца, я не стану затруднять вас. Прошу вас, велите, чтобы мою лошадь привели немедленно.

В первый раз мне начинает казаться, что вы прекрасно подходите Макгрегору. Эта тирада вполне в его стиле. Именно так он разговаривает с дикими и тупыми болванами, которые, по его мнению, окружают его здесь, как будто в его жилах не течет презренная шотландская кровь. Но одна вы упадете без чувств задолго до того, как достигнете Макгрегор-холла. К тому же я у вас в долгу за то, что так долго разыгрывал вас. Вы убедитесь, что даже грабитель имеет элементарные понятия о гостеприимстве. Маркус принес вам чай, и, хоть он и жулик и вор, он еще и неплохой повар. В этой комнате прежде находилась спальня моей сестры, и я не сомневаюсь, что вы найдете, во что переодеться, пока ваша амазонка сушится. Потом я перевяжу вам ногу. А уж после этого можете ехать, куда вам вздумается.

Вашей сестры? — довольно глупо переспро- сила Джейн, как будто у него не могло быть род- ственников. — У вас есть сестра?

Даже две, если вам от этого легче, — с усмешкой отозвался ее не то спаситель, не то похити- тель. — Семьи могут быть даже у бандитов и раз- бойников с большой дороги. Мы ведь тоже люди. Или вы нам отказываете в этом звании?

Джейн уже начала привыкать к тому, что в обществе этого невозможного человека следует быть готовой к любому сюрпризу. Он охотно признался, что грабит путешественников, и угрожал ей Бог знает чем. Нет сомнений, что она должна как можно скорее покинуть этот притон.

Но от чая исходил такой аромат, а она так замерзла и промокла, да и нога болела немилосерд- но. Мысль о сестрах почему-то успокоила ее. К тому же соблазн переодеться в сухую одежду был слишком силен. Несмотря на ее внешнюю решимость, у нее не было ни малейшего желания по- явиться в Макгрегор-холле в таком неприглядном виде и объяснять всем подряд, что с ней при- ключилось.

Тобиас как будто и не сомневался, что она согласится остаться. Он пошарил в шкафу и вытащил охапку бордового бархата.

— Это вам должно пойти, — сказал он, многозначительно глядя на нее своими дерзкими глазами. — К сожалению, мы здесь не держим горничных, но Маркус отлично управляется с утюгом. Он заберет вашу мокрую амазонку и просушит ее. Или вы хотите, чтобы я остался и помог вам расшнуровать корсет? Вот увидите, из меня получится прекрасная горничная…

Когда Джейн не удостоила это предложение ответом, он ухмыльнулся, и они с Маркусом вышли, прикрыв за собой дверь. Джейн осталась одна. От чайника исходил ароматный пар, а на постели рядом с ней лежал роскошный бархатный халат. Как будто ничего страшного не произошло и ее жизнь и невинность не были под угрозой.

Но все же она долго не могла успокоиться. На помощь пришли несколько смачных выражений из лексикона ее деда. Когда первая волна негодования прошла, Джейн была вынуждена признать, что она сама во многом виновата. Однако она не могла допустить, чтобы ее мучитель остался безнаказанным, и, если бы ей действительно не было так холодно, отказалась бы переодеться. Этот наглец слишком уж самонадеян — должен же кто-то преподать ему урок!

Беда, конечно, в том, что если кто и пострадает от сего урока, так только она сама. После непродолжительной схватки с собственной гордостью, она с облегчением сняла свою промокшую амазонку и завернулась в роскошный бархат.

Это одеяние оказалось теплым, но крайне легкомысленным, поскольку гораздо больше смахивало на туалет любовницы, чем добропорядочной дамы. Джейн ни секунды не сомневалась, что у Тобиаса большой опыт общения с женщинами, которые могли бы надеть такой халат.

Этот халат, вернее, пеньюар, должен был бы шокировать Джейн, но на самом деле она испытала большое удовольствие, надев его. В ее собственном гардеробе не было ничего подобного; она не могла не спросить себя— а что бы сказал Эдвард Макг- регор, увидев ее после свадьбы в таком халате?

Но, честно говоря, не эта мысль заставила ее покраснеть, а точнее бросила в жар, который вместе с теплом очага окончательно согрел ее. В это мгновение она вдруг увидела свое отражение в зеркале на противоположной стене комнаты — и не узнала себя! Ее щеки пылали, волосы, которые она обычно гладко зачесывала, кольцами обрамляли лицо, а изумрудного цвета глаза загадочно сияли. Бордовый бархат как бы светился в пламени камина и очень шел созданию, которое смотрело на нее из зеркала и которое не имело ничего общего с здраво- мыслящей и благопристойной леди Джейн Берроуз.

Она быстро отвернулась; ее слишком смутило то, что она увидела, и она была рада, что невыносимый Тобиас не видит ее сейчас. Она отпила глоток чая и подумала, что никогда еще не была в таком смятении ума и духа.

Она была почти благодарна, когда Маркус вернулся за ее промокшей амазонкой. Он довольно странно посмотрел на нее, но ничего не сказал о ее метаморфозе, и она покорно протянула ему амазонку, хотя и внушала себе, что совершает глупость, безропотно расставаясь со своей одеждой.

Но обратного пути не было. Теперь, когда она согрелась, сама мысль о мокрой амазонке была невыносима. К тому же ей было так уютно, что она не могла заставить себя пошевелиться. После долгой верховой прогулки и избытка морского воздуха ее начало клонить в сон, с которым все трудней и трудней было бороться.

В довершение всего постель была такая мягкая и удобная… Джейн решила прилечь всего на минутку. Ей никогда раньше не приходилось сталкиваться с мужчинами, похожими на этого Тобиаса, и она чувствовала, что совершенно не понимает его. Он гордился своими постыдными занятиями, он сыграл с ней непростительную шутку, он был человеком без чести и совести. Никакая разумная женщина не чувствовала бы себя спокойно в его присутствии. И все же чем-то он притягивал ее.

Джейн положила голову на подушку и вздохнула. Она не могла не признать, что, несмотря ни на что, между ними с самого начала возникло взаимное притяжение, как будто они «узнали» друг друга. Этому не было никакого рационального объяснения, и тем не менее… Даже когда он напал на них с дедом, Джейн не почувствовала никакой ненависти к человеку в маске. Когда дед выстрелил в него, она пришла в отчаяние, которое невозможно было объяснить лишь неприятием насилия.

Даже теперь, когда она поклялась отомстить ему за его унизительный розыгрыш, ее нисколько не утешало, что это было бы несложно сделать. Одно слово графу, и все они — Тобиас, Маркус и прочие, о которых он говорил — будут арестованы и брошены в ближайшую тюрьму, а потом и повешены за их абсолютно очевидные преступления.

Эта мысль на мгновение отогнала сон. Ведь разбойник наверняка понимает это ничуть не хуже ее. Почему же тогда он пошел на риск и привез ее сюда? Неужели он так уверен в своем неотразимом обаянии?

Тяжелые веки Джейн снова опустились вопреки ее воле. Ей было все труднее поверить, что он разбойник с большой дороги. Она, конечно, никогда не была знакома с настоящими разбойниками, но ей казалось, что они должны быть грубыми и неотесанными, полностью погрязшими во зле.

Конечно, человек по имени Тобиас, видимо, тоже хорошо знаком со злом и даже получает от него немалое удовольствие. Но он явно родом из приличной семьи и получил образование; он хорош собой, обаятелен, остроумен — у него есть все, чтобы занять более достойное место в обществе. Вместо

этого он живет в этой древней развалине, занимается грабежами и гордится этим.

Джейн решительно отмела соблазн окружить его романтической легендой, которая бы объяснила и оправдала его прегрешения. Она не должна забывать, что ее жизнь и невинность все еще находятся под угрозой!

Так-то он лучше. Он жулик, вор и обманщик, у него нет ни чести, ни совести. Каждый законопос- лушный гражданин должен желать, чтобы его на- стигло возмездие.

Когда сон наконец поборол Джейн, ей присни- лось, что Тобиас напал на экипаж Макгрегора, а не ее деда. Но на этот раз он охотился не за золотом. Он выкрал ее, Джейн Берроуз, из-под самого носа графа и со смехом перекинул через седло, прямо как в сказке.

Как ни странно, даже во сне она отчетливо осознавала свои чувства и ощущения, среди кото- рых отнюдь не было страха.