Сводные. Любовь вопреки

Глава 11. Все усложняется

Алиса

Я специально не ложилась спать, дожидаясь этого придурка. Я ведь думала, его тоже ошарашило нашим поцелуем, думала, что поэтому он и домой не вернулся: потому что переживал, был растерян, может, даже хотел повторить…

А он приперся как ни в чем не бывало. Весь в помаде, со шлейфом чужих приторных духов, и ни следа раскаяния в его блядских серых глазах я не увидела! Что ж, так мне и надо. Меньше надо мечтать непонятно о ком.

Я со злостью захлопнула дверь своей комнаты, а потом машинально потрогала свои губы. Они все еще были горячими и чуть припухшими, но я почему-то не мазала их ни кремом, ни гигиенической помадой, как будто пыталась продлить физическую память о том, как я целовалась с Ником Яворским.

Это не было моим первым поцелуем, я много с кем целовалась: с парнями-моделями с маминой работы, с одноклассниками в школе и даже с одним студентом, который пришел к нам на практику — но только в тот момент, когда моих губ коснулся Ник, я поняла, зачем вообще люди целуются. Потому что ни с одним из тех мальчиков, которые мусолили мои губы своими, мне ни разу не хотелось шагнуть дальше. На поцелуях у нас все и заканчивалось.

А с Ником захотелось. Буквально в тот момент, когда он прижал меня к себе и нагло скользнул языком в мой рот, мне как-то сразу стало понятно, что ему я позволю все. Все, что он захочет.

Потому что он мне… нравится?

Черт, ну, конечно, он мне нравится. Покажите мне девушку, которой не понравится такой красивый парень. Он ведь богически хорош с этими своими светлыми волосами, аристократичными скулами, чувственным ртом и умными глазами, в которых вечно мерцает насмешка. А комплектом ко всему этому идет просто охрененная фигура. Как тут не обратить на него внимание?

Вот только проблема в том, что при всей своей красоте Ник грубый, эгоистичный и самодовольный тип. И бабник! У него из хорошего только внешность, но мы ведь не ведёмся на внешность, правда, Алиса? Нам же важны внутренние качества человека! Парень должен быть внимательным, добрым и ответственным. Нельзя ведь просто влюбиться в мускулистые плечи и красивые губы, да?..

Стоп!

Что?! Я сказала «влюбиться»?!

Я в панике подскочила с кровати и забегала по комнате.

Чертчертчерт. Нет, нельзя. Во-первых, он мой будущий сводный брат, поэтому мне ни в коем случае нельзя так к нему относиться. А во-вторых, Ник явно не воспринимает меня всерьез. Он и поцеловал-то меня, наверное, только для того, чтобы я успокоилась и прекратила истерику. А сам поехал, как обычно, в клуб. Кувыркаться со всякими бабами… И сто процентов у них длинные ноги, модельные фигуры и красивые кукольные личики. Вот просто зуб даю!

Я злилась и ворочалась на кровати еще пару часов, потом, к счастью, уснула, а утром меня ждал еще один сюрприз. И не сказать чтобы приятный.

— Дети, вы еще не ушли? — мама влетела на кухню, когда мы с Ником сидели и завтракали. На разных концах стола. Причем я старательно делала вид, что его вообще не существует. Даже не ответила на его дружелюбное «Доброе утро».

— Привет, мам, как видишь, нет, — я натужно улыбнулась, изображая, что у меня все в порядке. — А что такое?

— Мы со Славой завтра улетаем в Ниццу! — радостно объявила мама, сияя, как новогодняя гирлянда. — Вы с Ником останетесь вдвоем. Справитесь без нас?

— Мам, ну что за вопросы, — пробурчала я. — Вы ведь уже все равно взяли билеты. Так какой смысл теперь спрашивать? Лично я не пропаду, пока в холодильнике будет появляться еда, а в ванной — чистые полотенца.

— Об этом позаботится Инна Петровна, — заверила мама. — Она у нас золото!

«У нас»? Да, мам. Ты, похоже, уже всерьез тут обживаешься. А я-то рассчитывала, что ваши отношения со старшим-Яворским долго не протянут… И что мы вернемся в нашу старую жизнь, где не будет ни дурацкого экономического университета, ни дурацкого Ника.

— Сколько вас не будет? — молчавший до этого Ник вдруг подал голос.

— Ой, прости, я не сказала? — спохватилась мама. — Две недели.

Ник длинно присвистнул:

— Вы точно с моим отцом летите? Он никогда не отдыхал больше пяти дней подряд. Чтобы он бросил на две недели бизнес… не знаю, что должно было случиться.

Мама с гордостью улыбнулась:

— Я просто сказала Славе, что ему нужен нормальный отпуск! И что я никогда не была во Франции! А билеты он уже сам купил.

— Охереть, — пробормотал себе под нос Ник. Но так тихо, что его услышала только я.

Он отставил в сторону тарелку с залитыми молоком мюсли и молча вышел из кухни. Но на самом пороге вдруг обернулся:

— Мне к первой паре, — небрежно бросил Ник в мою сторону. — Поедешь со мной?

— Нет! — выпалила я быстрее, чем успела подумать. — С тобой — не поеду!

— Опоздаешь.

— Ну и пусть!

— Окей, — он пожал плечами и ушел.

А мама, с удивлением наблюдавшая наш разговор, осторожно спросила у меня:

— Доча, что случилось? Мне казалось, ты хорошо относишься к Никите.

— Тебе показалось, — мрачно ответила я, с остервенением запуская ложку в кашу. — Терпеть его не могу. Самовольная скотина.

— Алиса! — мама очень недовольно на меня посмотрела. — Следи за языком! Тебя никто не заставляет дружить со Славиным сыном, но постарайся хотя бы не грубить ему. Ради меня, ладно?

— Ладно, — неохотно ответила я.

— Ох, если бы я знала, что вы плохо ладите, я бы не стала уезжать так надолго, — вздохнула мама.

— Да все нормально будет, не переживай, — неубедительно соврала я. — Отдохни там! Две недели ведь это не так мно… Стоп. Мам! Две недели?! То есть на мой день рождения тебя не будет?!

Мама смутилась.

— Там позже никак не получается, — виновато сказала она. — У Славы деловые партнеры прилетят из Америки в конце сентября. А если в октябре лететь, то в Ницце уже не будет так тепло. Прости, малыш. Я тебе привезу из Франции много подарков! Духи, красивые шарфики и вкусное вино! Хочешь?

— Нет, — буркнула я, чувствуя себя до невозможности несчастной. — Камеру мне лучше купи. Или попроси у Вячеслава Сергеевича машину старую для меня. Чтобы в универ ездить.

— Камеру купим, — пообещала мама. — Вот вернусь, сразу сходим с тобой в магазин и выберешь! И про машину узнаю.

— Ладно, спасибо, — я отставила в сторону свою тарелку, посмотрела на тарелку Ника, вздохнула и отнесла обе в посудомойку. — Завтра улетаете, да?

— Да, завтра в ночь.

— Проведешь со мной сегодня вечер, ладно? — тихо попросила я.

— Конечно, малыш.

Мама пылко обняла меня, а я прижалась к ее груди как маленькая, очень стараясь не плакать. Мы всегда были с ней вдвоем. Она заменяла мне всю семью и всех друзей, потому что заводить друзей, когда ты все время переезжаешь — невозможно. Только знакомых и приятелей, но это ведь не то же самое.

Поэтому именно маме я рассказывала все свои секреты, именно с ней делилась всем, чем обычно делятся с подружками. Но это было раньше, а сейчас, обнимая маму, я очень четко ощутила, как мы с ней отдаляемся друг от друга.

У мамы здесь началась совсем другая жизнь, она все время проводит с Вячеславом Сергеевичем, а я… А у меня впервые в жизни появился секрет, который я не осмелюсь ей рассказать.

В субботу я встала довольно рано, быстро позавтракала и сбежала в сад. Очень хотелось поймать этот теплый осенний свет и сделать хотя бы несколько удачных кадров, несмотря на ограниченные возможности камеры в моем телефоне.

Я так была увлечена попыткой поймать момент, когда луч солнца вызолотит бок красного яблока, висящего на ветке, что даже не заметила Ника, который бесшумно подошел сзади.

— Красиво получается, — негромко сказал он.

Я вздрогнула и чуть не выронила телефон из рук.

— Ты что-то хотел? — враждебно спросила я, оборачиваясь. И тут же забыла про яблоко, которое уже полчаса пыталась снять, потому что до дрожи в пальцах захотелось все бросить и фотографировать Ника. Вот такого: в красно-белом бомбере, небрежно накинутом поверх футболки, с взъерошенными светлыми волосами, внимательным взглядом серых глаз и с зажатой в длинных пальцах сигаретой.

— Хотел, — спокойно сказал он. И протянул мне небольшую коробочку. — Держи. Не урони только.

Я машинально приняла довольно увесистый презент и только через пару секунд сообразила, что я вообще такое держу в руках.

— Это… это что, Фиджи?! — пролепетала я.

— Ага.

— Откуда?!

— Это тебе, — лаконично пояснил Ник.

В первое мгновение меня обожгло безумной мыслью о том, что он мог — ну мог же теоретически? — увидеть, какая камера мне понравилась там, в магазине, и купить ее для меня! Для того чтобы порадовать! Ну или, может, чтобы извиниться за вчерашнее…

Но я с досадой отмахнулась от этого розово-сиропного бреда. Реальное объяснение тут могло быть только одно.

— Мама попросила передать? — невыразительно спросила я. — На день рождения?

— Ага, — Ник усмехнулся уголком рта. — Ты догадливая.

— Ну не сам же ты решил мне такую камеру купить, — пробормотала я, растерянно разглядывая надпись на коробке. Последняя модель, я на такую раньше только облизываться могла. Все же мне казалось, что мы с мамой на камеру попроще договаривались. — И кстати, день рождения у меня восемнадцатого, а не сегодня.

— Да? Ну значит, я спутал, — Ник пожал широкими плечами, совсем не выглядя при этом виноватым.

Что ж, ничего удивительного. Я удивляюсь, как мама вообще смогла его уговорить передать мне подарок. Видимо, пыталась нас помирить таким образом.

Я с замиранием сердца распаковала свою новенькую Фиджи и, ни на что не надеясь, попробовала ее включить. Обычно камеры продавались с незаряженной батареей, но мне несказанно повезло, потому что индикатор вдруг вспыхнул зеленым.

Я бросила взгляд на Ника: он с любопытством наблюдал за мной и почему-то не торопился уходить.

— Стой, где стоишь, — грубовато проговорила я, поднимая фотоаппарат. — Хочу проверить работу затвора.

— Надо что-то изобразить? — деловито поинтересовался он.

— Нет. Просто стой. Или… можешь закурить?

— В саду лучше не стоит, — заметил Ник, но тем не менее чиркнул зажигалкой.

Я торопливо щелкала кадр за кадром, как будто за мной гнались. Надо чтобы Ник просто думал, что я хочу проверить свой новый подарок… чтобы он не понял, как я хочу его фотографировать… чтобы не заметил, как сильно мне это нравится…

— Все, — я остановила себя усилием воли, хотя, кажется, могла бы делать это вечно. — Свободен.

— Я как раз докурил, — ухмыльнулся он. — Покажешь, что получилось?

— Нет, — отрезала я. — Все равно удалю потом. Ты же не думаешь, что я тебе тут фотосессию устраивала? Просто проверяла, как камера снимает на разных выдержках, вот и все! Так что можешь идти, куда шёл.

— Знаешь, мелкая, — проговорил Ник, внимательно глядя на меня. — Судя по тому, как сильно ты дуешься, ты слишком много придаешь значения тому, что произошло в библиотеке.

— С чего ты взял?! — вспыхнула я. — И не называй меня мелкой, я же просила!

— Просила, — согласился он. Сунул руки в карманы, развернулся и пошел в дом.

— Вот козел, — пробормотала я ему вслед.

— Я все слышу! — отозвался Ник, не оборачиваясь.

— На то и расчет, — буркнула я.

Настроение у меня испортилось, и даже долгожданная новенькая камера не радовала.

Но я из чистого упрямства еще час бродила по саду и нащелкала целую кучу кадров. Только когда совсем промокли ноги в тонких кедах, я вернулась в дом. Выпила чаю, согрелась, скинула на ноутбук сделанные сегодня фотки и залипла на тех кадрах, где я снимала Ника.

Хорош, засранец. Очень хорош…

Внизу хлопнула входная дверь. Причем так сильно, что я даже на втором этаже это услышала. Подбежала к окошку и увидела, как Ник размашистым шагом идет к воротам, за которыми виднелась машина такси.

Опять куда-то намылился. Причем явно собирается пить, раз не на своей тачке поехал. Бухло, девочки, друзья… Вот скотина.

Ну и ладно, мне тоже есть чем заняться! Я с остервенением нырнула обратно в ноутбук, удалила все неудачные кадры, сделала обработку удачных, почистила архив, потом на этой же спортивной злости умудрилась еще и в комнате навести порядок. Когда я спустилась на кухню с пирамидой из чашек, которые я сгребла из разных уголков моей комнаты, то сразу увидела кое-что непривычное — на журнальном столике валялись ключи от машины Ника. Видимо, перекладывал вещи из карманов, выложил и забыл взять. Хотя зачем ему — он же все равно на такси.

Я поужинала найденной в холодильнике лазаньей и только раздумывала над тем, не выпить ли мне с горя бокал вина, как вдруг в кармане зазвонил мобильный.

Оля!

Вот это сюрприз.

Вторым сюрпризом было то, что она с ходу начала расспрашивать меня про Соболя. Он, видите ли, куда-то умотал, трубку не берет, и ей надо срочно его найти.

Хм, похоже, в их отношениях наметился какой-то прогресс. Оля была уверена, что Соболь зависает где-то с Ником, и в целом я была с ней согласна.

— Мне просто очень надо его найти, — с отчаянием проговорила она. — Поможешь?

— Не вопрос. А что надо делать?

— Поехать со мной туда, где тусит твой брат.

— Я могу, — мгновенно согласилась я, даже не став размышлять о том, почему я так радостно вписываюсь в эту авантюру. — Называй адрес, заеду за тобой!

— Ты на машине что ли? — удивилась Оля

— Ага, на машине, — я коварно улыбнулась, вспоминая брошенные на столике ключи от Макларена.

Давно хотела поводить такую шикарную тачку! Вот и повод представился.