Сводные. Любовь вопреки

Глава 2. Это Спарта!

Алиса

Меня буквально трясло от злости, когда я поднималась в свою комнату. Вот же наглая скотина этот младший Яворский! Прекрасно ведь знал, кто я, но нет, надо было поиздеваться, унизить…

Кем он там меня назвал? Неблагополучным вшивым подростком?

Но ничего, я ему за это отомстила!

Я фыркнула от смеха, вспоминая, с каким обалдевшим лицом он стоял, когда я вылила на него воду.

Забавно, как моментально испаряются наглость и превосходство, когда волосы их обладателя повисают сосульками, а с кончика его благородного носа совершенно не аристократически капает вода. Ну а мокрая одежда разом превращается в некрасивые бесформенные тряпки, вне зависимости от того, в бутике Армани ее купили или на рынке.

Я хихикнула, но внезапно перед глазами вспыхнула картинка, как влажная ткань футболки облепила торс Яворского, красиво обрисовывая мышцы, и мне резко перестало быть весело.

Я была уверена, что под всеми этими брендовыми вещами он тощий и невыразительный, как многие манекенщики, которых я видела. Но оказалось, что все у него имеется: и проработанные плечи, и грудные мышцы, и пресс…Черт. Мог бы и не быть настолько идеальным. Бесит.

Я коротко выдохнула, захлопнула дверь своей комнаты и решительно посмотрела в зеркало, висевшее на стене. Себе я старалась не врать, не имела такой привычки.

Ну да, мне нравится внешность этого парня… И что с того? Это ничего не значит.

Как человек он мне не нравится совершенно, поэтому очень надеюсь, что Яворский сделал правильные выводы и что мы с ним будем жить в состоянии вооруженного нейтралитета, когда оба друг друга недолюбливают, но тем не менее вежливо терпят.

С этими мыслями я решила все же вернуться в душ и помыть голову. Исследование территории отложим на другой раз, когда на это будет настроение. Может, после ужина. Украду маму у ее будущего мужа, пройдемся с ней вместе по саду, погуляем, посмеемся, посплетничаем, я ей расскажу про то, какой ужасный сыночек вырос у ее прекрасного Славы, взамен выслушаю лекцию о том, что даже с такими людьми надо жить дружно, соглашусь, пообещаю ей…

Что за черт?!

Мои размышления внезапно прервались самым ужасным из всех возможных способов: из душа перестала литься вода. А я стояла голышом, с намыленными шампунем волосами и судорожно соображала, что же теперь делать.

Самой первой мыслью было подождать. И это показалось мне вполне разумным. Возможно, это просто временный косяк, и скоро вода ко мне вернётся. Но уже через пару минут я поняла, что фиг мне. Надо вылезать и искать решение проблемы самой.

Я кое-как вытерлась, обмотала скользкие от мыла волосы полотенцем, укуталась в огромный халат, который тут висел, и осторожно выползла в коридор.

Огляделась и тут же наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз. Яворский стоял в конце коридора, оперевшись плечом о дверной проем, и смотрел на меня с любопытством энтомолога, нашедшего неизвестную науке букашку.

— Прекрасно выглядишь, — ухмыльнулся он.

— Захлопнись, — огрызнулась я. — У меня вода перестала идти, не знаешь, что могло случиться?

— Знаю, — кивнул он. И замолчал.

Я немного подождала продолжения мысли, но ее не было.

— И? — поторопила его я.

— Что «и»?

— Что с водой и как это починить? Ты же сказал, что знаешь!

— Знаю, — еще раз подтвердил он. — Но я же не говорил, что планирую делиться с тобой этим знанием. У тебя халат, кстати, распахнулся.

— Что? — я инстинктивно схватилась за полы халата, но там все было в порядке.

А этот придурок заржал.

— Я пошутил!

— Несмешно. Ну, что с водой?! Говори уже! Считаешь, мне весело вот так стоять?

— Понятия не имею. Лично мне весело! И я никуда не тороплюсь.

— Ладно, — я сделала глубокий вдох и, скрестив для убедительности руки на груди, подошла к нему поближе. — И что я должна сделать, чтобы ты мне помог?

— А ты быстро учишься, — одобрительно кивнул Яворский и задумчиво прикусил нижнюю губу. — Так, чего же мне хочется…

Он уже успел переодеться и теперь красовался в мягких серых штанах и спортивном лонгсливе с яркими красными полосками. А вот его русые волосы были еще влажными, темными на концах и вились на лбу непослушными кольцами.

Черт, ну вот почему он выглядит так, что хоть сейчас его на рекламу фитнес-клуба снимай, а я как чучело огородное? Аж обидно!

— Так, — продолжал размышлять Яворский, как будто не замечая, что я на него пялюсь. — Для начала можешь извиниться за то, что облила меня. И если ты будешь достаточно убедительна, то я, так и быть, включу тебе воду обратно.

— Изви… — начала было я, но тут до меня дошел смысл его последних слов, и я возмущенно завопила: — В смысле «включу обратно»?! Так это ты, скотина, мне воду перекрыл?!

— С чего ты решила? — попытался он отмазаться на голубом глазу.

— Ты! Ну конечно, ты! Кто же еще!

Тут я так резко тряхнула головой, выражая крайнюю степень своего негодования, что с волос съехало полотенце, упало на пол, мокрые скользкие кудри рассыпались по плечам, я ойкнула, попыталась его поднять, наступила на подол своего супер длинного халата, не удержалась и позорно растянулась на полу. Прямо у ног Яворского, который уже откровенно ржал, глядя на меня.

— Помочь? — с ухмылкой спросил он.

— Себе помоги, — огрызнулась я, вставая с пола с грациозностью коряги, потому что надо было еще как-то умудриться придерживать этот огромный халат, чтобы он не распахнулся и не продемонстрировал Яворскому ничего такого, над чем он мог бы еще поржать.

— Так что там с извинениями? — весело поинтересовался он, когда я оказалась на ногах. — Или тебе уже не нужна вода?

Я молча швырнула в него мокрым тяжёлым полотенцем, метя прямо в наглую рожу, но он, к сожалению, увернулся. Показала ему фак и пошла к лестнице, ведущей на первый этаж. Там, кажется, тоже были комнаты какие-то. Вряд ли он везде вырубил воду. В крайнем случае, помою голову в раковине гостевого туалета, который я видела в холле.

А вот потом… потом я придумаю, чем ответить Яворскому на его тупую, как в школьном лагере, подставу. Обязательно придумаю!

***До ужина мы с этим придурком не виделись. Я помыла голову в какой-то гостевой комнате на первом этаже, а когда поднялась к себе, выяснила, что у меня волшебным образом снова появилась вода. Прям магия!

Я встряхнула мокрыми кудрями, надела любимое балахонистое платье, которое мама ласково называла «мешок из-под картошки с дырками для рук», достала из чемодана и разложила по полкам свои немногочисленные вещи, глянула на время и пошла в столовую. На семейный, блин, ужин.

Интересно, а маме и Вячеславу Сергеевичу это самим не кажется странным? Столкнуть лбами двух взрослых, в общем-то, людей и сказать, что скоро они станут одной семьей? Как по мне, так это полный бред.

В столовой уже был красиво накрыт стол, мама и старший Яворский сидели рядом и выглядели до неприличия довольными, как обожравшиеся сметаной коты. Мне аж неловко стало.

Такой радостной я свою маму не видела очень давно. Пожалуй, только когда она влюбилась в Игоря, который был младше ее на десять лет. Он тоже работал моделью, демонстрировал мужское белье и был хорош собой просто до неприличия. Мне тогда лет тринадцать было, но я отлично запомнила и те два месяца, когда счастливая мама порхала на крыльях любви, и следующие полгода черной депрессии, когда красавчик Игорь ее бросил. А потом я к тому же узнала, что мама заплатила за него все кредиты и регулярно давала ему деньги, выгребая их со своих счетов. Так что по итогу у нас не оказалось ни Игоря, ни сбережений — одни разочарования. С тех пор я очень настороженно относилась к маминым влюбленностям, тем более что все они были как под копирку: веселые красавчики, не обремененные ни деньгами, ни интеллектом. Маме их и искать особо не приходилось: в модельном бизнесе таких было пруд пруди.

В общем, учитывая мамины вкусы, я бы никогда не подумала, что Вячеслав Сергеевич — солидный мужик, хмурый, суровый и не особо симпатичный — привлечет ее внимание. Да так сильно, что она даже замуж за него соберется.

Она и вела себя с Яворским совсем не так, как с другими своими мужчинами: не болтала без умолку о его достоинствах, не смотрела на него как-то по-особенному, не хихикала глупо, не теряла аппетит и вообще была на редкость адекватной. Как будто это был просто ее друг, а не человек, в которого она настолько влюбилась, что собралась за него замуж.

Я уже даже думала, что это все сильно напоминает брак по расчету, но судя по их разрумянившимся лицами и многозначительным взглядам, которыми они сейчас обменивались, между ними все же есть какая-то химия.

Блин, неужели мама действительно выйдет за него замуж и мы будем тут жить? И этот самоуверенный придурок станет моим сводным братом? Звучит так себе, если честно.

— Привет, — весело сказала мама. — Что стоишь? Садись! Смотри, сколько здесь всего вкусного!

— Все хорошо у тебя? — спросил озабоченно Вячеслав Сергеевич. — Как устроилась? Комната нравится? Я видел, ты уже познакомилась с моим сыном…

— Ага, познакомилась, — выдавила я из себя улыбку и села за стол. — Спасибо, комната замечательная, да и вообще все хорошо…

И тут я каким-то шестым чувством ощутила, что на меня смотрят. Обернулась и увидела младшего Яворского, который стоял в дверном проеме, сунув руки в карманы.

— Добрый вечер, — сухо проговорил он.

— Привет! Ты Никита, да? — приветливо улыбнулась мама.

— Терпеть не могу эту форму имени, — буркнул он.

— Прости, а как к тебе лучше обращаться?

— Ник.

— Ник, вы с твоим папой очень похожи! Он много рассказывал про тебя! А я Лена, ко мне можно на «ты», если тебе так удобнее.

— Не удобнее, — хмуро бросил ей Яворский. — Я привык обращаться на «вы» к тем, кто старше меня. Особенно если это малознакомые мне люди.

— Я скорее на будущее, — снова улыбнулась мама. Было видно, что она не теряет надежды наладить с ним контакт. — Когда мы лучше узнаем друг друга…

— Если.

— Что?

— Не «когда», а «если», — насмешливо пояснил он. И грубовато добавил: — В чем я, лично, сильно сомневаюсь.

Мама замолчала, лицо у нее было растерянным.

— Ник! — угрожающе проговорил Вячеслав Сергеевич.

— А что я такого сказал? — притворно удивился тот.

— Садись за стол, — тяжело уронил старший Яворский. — Потом поговорим.

Место для Ника было приготовлено возле меня, и я вроде морально была к этому готова, но все равно непроизвольно вздрогнула, когда он отодвинул стул и сел рядом.

Его присутствие ощущалось неправильно. Слишком близко. Настолько близко, что я чувствовала свежий запах его геля для душа и терпкий аромат сигарет. Он курит что ли?

Я без аппетита ковырялась в салате и искоса наблюдала за тем, как Яворский ест. По-мужски быстро и даже жадно, но при этом аккуратно: никаких брызг от соуса на рубашке или прилипших к губам крошек. Чертов аристократ.

Ник.

Интересно, чем ему не угодило имя «Никита»?

— Алиса, ты уже решила, куда пойдешь учиться? — вдруг спросил Вячеслав Сергеевич.

— Никуда, — буркнула я, чувствуя себя до ужаса неловко. — По баллам я в нашем городе никуда не прошла. В этом году получше подготовлюсь и сдам экзамены еще раз.

Мне очень не хотелось выставлять себя дурочкой перед Яворскими, но что поделать, если с учебой у меня складывалось не очень. Из-за постоянных переездов в другие города, а иногда и страны (например, два года мы жили в Италии, потому что у мамы был там хороший контракт) я не успевала перестроиться между школами, учителями и программами, и в итоге мои оценки колебались между двойкой и тройкой. Впрочем, может, я себя просто оправдывала, и настоящая причина была в том, что я дура. Такой возможности я тоже не исключала.

— Не вижу смысла ограничивать себя только бесплатными университетами, — спокойно возразил Вячеслав Сергеевич. — Выбирай, где бы ты хотела учиться, а я оплачу. Ты же теперь член моей семьи, так что твое образование — моя забота.

Я в панике посмотрела на маму, но она ободряюще кивнула. Видимо, этот вопрос она уже со своим будущим мужем обсудила и для нее это не стало новостью.

— Э… — я нервно облизала губы, — то есть… правда можно выбрать что угодно?

— Конечно.

— Тогда я бы хотела что-то по фотогра…

— А что бы ты посоветовал, Слава? — вдруг громко перебила меня мама. — Алиса ведь не знает, что у вас тут есть.

— Я бы порекомендовал британско-американский экономический вуз, — тут же ответил он. — Преподаватели из-за рубежа, актуальные образовательные программы, возможность стажировки за границей… Что скажешь?

Я была в таком шоке, что просто дар речи потеряла. Ну как бы… где я и где экономика? Да и не интересно мне все это, если уж честно.

— Звучит прекрасно! — с энтузиазмом отозвалась мама. — Мне кажется, это очень перспективная специальность. Правда, доча?

Я не успела ничего ответить, потому что сидевший рядом Ник вдруг с грохотом поставил стакан на стол.

— The goal of the concept is to eliminate intermediaries in the existing system and improve the liquidity of financial assets (англ. Цель концепции - устранить посредников и улучшить ликвидность финансовых активов), — быстро проговорил он, обращаясь ко мне. — Ну? Что я сказал?

Я растерянно хлопала глазами.

— Вот видишь, она ни слова не поняла, — презрительно сказал Ник, глядя на отца. — Там обучение на английском. Она не потянет.

— Наймем репетитора, — в голосе Вячеслава Сергеевича зазвучали жесткие ноты. — За полмесяца нагонит самое основное.

— Выбери другой университет, — сквозь зубы проговорил Ник. — У нас что, мало мест, где учат на всяких менеджеров и дизайнеров?

— Этот вуз лучший.

— Выбери. Другой.

— Я уже все решил.

Ник вскочил, долбанул кулаком по столу так, что жалобно зазвенели бокалы, сверкнул глазами на отца и ушел, не сказав больше ни одного слова.

После его ухода за столом повисла неловкая тишина.

— Может, он прав? — осмелилась наконец спросить я. — Там, наверное, сложно учиться. И дорого, и вообще…

— Не обращай внимания, — небрежно бросил Вячеслав Сергеевич. — Ник перебесится и успокоится. А университет и правда хороший. Получишь там теоретическую базу, язык подтянешь, полезные знакомства заведешь. Опять же будет кому за тобой присмотреть.

— В смысле?

— Ник там же учится, на третий курс пойдет, — сообщил он. — Приятно же, когда есть кто-то знакомый, правда?

— Правда, Слава! Ты это отлично придумал, — убежденно сказала мама. — И Алиска очень рада. Да, солнышко?

Я подавленно молчала.

Боюсь, последнее, чем Ник Яворский хотел бы заняться — присматривать за мной. И, надо сказать, тут мы с ним абсолютно совпадаем в наших желаниях.Точнее, не-желаниях.

Вот только наши родители считают по-другому.