Такова любовь

Глава 4

После отъезда матери настроение Гвинет значительно улучшилось, и она вся прямо-таки светилась и загадочно улыбалась. Завтрак наедине с Ваном показался в сто раз приятнее, чем обычно. Муж оторвался от утренней почты и улыбнулся в ответ:

— Что случилось, душа моя?

— Да ничего, просто такое счастье снова остаться вдвоем!

Ван рассмеялся, и Гвинет поняла, что он остался доволен ответом.

Муж находился в отменном расположении духа, и Гвинет начала раздумывать над тем, как бы воспользоваться ситуацией и повернуть беседу в сторону приюта и Тоби. Ей хотелось сделать это как можно более корректно, но прежде, чем она что-то решила, Ван сам обратился к ней с просьбой:

— У тебя найдется время для моей двоюродной сестры Паулы?

— Паула? Что-то не припоминаю такой у нас на свадьбе.

— Ее и не было. Она совсем недавно вернулась из Брюсселя, училась там в школе.

— Значит, она намного младше тебя?

— Не просто младше, она мне больше племянница, чем кузина. По правде говоря, все мои воспоминания о ней сводятся к тому, что в каникулы я кормил ее мороженым.

— Но она твоя любимица?

Ван улыбнулся:

— У меня нет любимчиков, кроме тебя, конечно. — В темных глазах мужа было написано несказанное удовольствие и обожание. — Но Паула — милый ребенок. Веселая, немного дерзкая, но добродушная. Ее родители — люди в возрасте, живут в Норбери в довольно мрачном особняке.

— Звучит не очень весело.

— И я так думаю. И раз уж она обратилась к нам, может, стоит что-нибудь для нее сделать. — С этими словами Ван протянул Гвинет листок, исписанный круглым ровным почерком.

«Ван, дорогой (прочитала Гвинет, и ей стало весело от мысли, что кто-то может обратиться к ее важному мужу в таком экстравагантном стиле), будь душкой, спаси меня! Я, конечно, очень рада вернуться домой, и все такое, но, честно говоря, веселья у нас не больше, чем на кладбище. Для папочки все развлечения сводятся к шахматам, а мама считает, что достаточно раз в месяц выйти в свет посмотреть трагедию Шекспира.

Я уж было подумывала, не начать ли тайно пить или заняться еще чем-нибудь подобным, но потом вспомнила о тебе. Знаю, с тех пор, как мы последний раз виделись, ты обзавелся женой, но вы, наверное, уже наскучили друг другу. Может, вам не помешает общество веселой милой девчонки?

Ван, умоляю, выведи меня куда-нибудь! Видишь, какая я бессовестная, но что остается бедной девушке? Кстати, мои родители считают, что ты уже не в том возрасте, чтобы представлять для меня опасность (прости, если это задевает тебя), а теперь, когда ты женился, безопасен вдвойне. Спроси жену, может, она одолжит мне тебя на вечер-другой? Заранее благодарю.

Паула».

Гвинет отложила в сторону письмо и от всей души расхохоталась:

— Но, Ван, ей нужен ты, а не я. Кроме того, я думаю, что она права. В девятнадцать гораздо приятнее появляться в свете с прекрасным мужчиной, чём в обществе золовки, которая к тому же держит мужа на коротком поводке.

— Да ладно тебе, Гвинет! Девичьи капризы не по моей части. Возьми ее на себя. Вечером мы все вместе можем сходить в театр, я договорюсь насчет билетов. А если ты ей не по нраву, пусть себе сидит в Норбери и играет с папочкой в шахматы.

— Несчастный ребенок! Ладно, пусть позвонит мне, и мы договоримся, когда ей лучше приехать. Пройдемся по магазинам, потом пообедаем, а вечером сходим на шоу.

— Вот и ладненько. — Ван отодвинул кресло и встал. — Мне пора, времени больше, чем я думал. — И он наклонился к Гвинет и поцеловал ее. Каждое утро она с нетерпением ждала этого мгновения — этот беззаботный поцелуй ужасно волновал ее. — Кстати, пришло официальное приглашение из «Грейстоунз» на День основателей. Если ты, конечно, еще не передумала ехать.

— Что ты, Ван, нет! — Гвинет еле сдержалась, чтобы не выхватить у него из рук безупречно отпечатанную пригласительную открытку, но ей каким-то чудом удалось сохранить присутствие духа и выказать легкий интерес. И муж ушел, оставив ее наедине с посланием.

Гвинет читала и перечитывала дорогие слова, такие строгие, официальные, но открывающие для нее дорогу в потерянный рай.

Гвинет считала, что не стоит рисковать, и написала ответ до прихода Вана. Муж поддразнил ее:

— Во всем виноват твой басовитый обожатель?

— Тоби? — изобразила веселье Гвинет. — Мне хочется посмотреть на всех детей, но Тоби — мой любимчик.

Ван кивнул, и тема была закрыта. Муж сообщил Гвинет, что созвонился с Паулой и договорился на среду.

— Тебе это подходит? — поинтересовался он.

— Вполне. Она приедет сюда?

— Да, я тоже постараюсь выкроить время и приехать на ленч. Но даже если и не смогу, думаю, вы вполне обойдетесь без моей помощи.

В среду Вану все же пришлось отправиться на бизнес-ленч, так что Гвинет сама встретила его кузину. Веселый звонкий голос вполне соответствовал ее характеру, и Гвинет нашла девушку весьма привлекательной.

На Пауле был солнечно-желтый костюм чудесного покроя, который, скорее всего, имел брюссельское происхождение, а кудрявые темные волосы наполовину закрывала желтая шляпа с широкими полями. У девушки были огромные карие глаза, напоминавшие о родстве с Ваном, только у мужа они были серьезные и спокойные, а у Паулы — сверкающие и задорные. Новоявленная кузина в ослепительной улыбке обнажила идеально ровные белоснежные зубки.

— Здравствуй. Ты Гвинет? — сказала она, пожав руку хозяйке дома и с нескрываемым любопытством разглядывая жену брата.

— Да. А ты — Паула.

Не теряя времени, дамы отправились по магазинам. Паула оказалась прекрасной спутницей — с такой милой хохотушкой было приятно проводить время. Устав от примерок и прилавков, они решили заехать в какое-нибудь тихое местечко выпить по чашке чаю, поболтать и познакомиться поближе.

— Ты все время сама водишь машину? — поинтересовалась по дороге Паула.

— Как правило. Научилась еще до свадьбы. Мы жили в пригороде, так что выбора мне не оставалось. А потом как-то втянулась и теперь гораздо лучше чувствую себя, когда сама за рулем.

— Знаешь, не думала, что ты такая, Гвинет, — призналась Паула.

— Нет? Что же ты ожидала увидеть?

— Ну, женщину равнодушную, всю из себя такую правильную и неприступную.

— Жуть какая! Откуда такие мысли?

— Думала, Ван выберет именно такую, под стать себе.

— Да ты что! — шутливо запротестовала Гвинет. — Неужели думаешь, что Ван — как ты там выразилась? — весь из себя правильный, равнодушный и неприступный?

— Да нет. Но его девиз: «У меня — только лучшее!» Мне всегда казалось, что у него есть все, не хватает только жены, чтобы увенчать ею золотую башню. Нужна была некая царица, такая, как Клеопатра!

— А я, значит, не гожусь на эту роль, — делано вздохнула Гвинет.

— Ты намного лучше. — Улыбка Паулы была настолько искренней, что у Гвинет потеплело на сердце при взгляде на этого забавного ребенка в ошеломительной шляпе. «Какая же она юная!» — подумалось ей, но и Пауле, видно, пришло на ум то же самое.

— Знаю, это не мое дело, но ты ведь намного младше Вана, Гвинет? — заметила кузина.

— Да, — признала она.

— Я так рада. Это облегчает дело. Будет с кем поговорить. — Слова эти прозвучали настолько тоскливо, что Гвинет задалась вопросом, не терзают ли молодую девушку те же сомнения, что и ее саму в девятнадцать лет. Конечно, не те ужасные проблемы, которые свалились на ее голову, но, может, Пауле тоже не с кем поделиться. Что и говорить, родители не всегда понимают своих детей, а так хочется, чтобы было кому открыть свое сердце, с кем посоветоваться.

— Дорогая, если хочешь, я могу стать твоим исповедником, буду только польщена, если выберешь меня в подружки. Наверняка я пойму тебя гораздо лучше, чем человек в возрасте. Так что я к твоим услугам. Ты это хотела от меня услышать?

— Да. Никто не сомневается в том, что мои родители — люди неплохие, но уж больно они старомодные. А ты просто душечка, Гвинет. Не удивительно, что Ван без ума от тебя.

— Откуда тебе это известно? — покраснела от удовольствия Гвен.

— Он сам мне сказал.

— Когда же это он успел?

— Ну, не сказал, а написал, когда отвечал на мои поздравления со свадьбой. Считает, что ты идеальная женщина, настолько, насколько это возможно, чтобы не быть скучной.

— Он так и выразился?! — вырвалось у Гвинет, и было в этом восклицании и удовольствие, но и боль тоже. Это же большая ответственность — быть идеалом. Такая, что даже страшно становится.

Совершенно неожиданно Паула сменила тему и поинтересовалась:

— Ты же дочь Кэнона Вилнера?

— Ну да.

— Скажи, от тебя требовали, чтобы ты всегда вела себя безупречно?

Гвинет горько усмехнулась, но тут же взяла себя в руки: Паула не могла знать, какая ирония сквозила в ее словах.

— Мне всегда приходилось соблюдать приличия, если тебя это интересует. Но знаешь, Паула, это даже неплохо. Иногда это уберегает от опрометчивых поступков.

(А иногда — нет.)

— Вы с Ваном встретились в официальной обстановке?

Гвинет весьма удивил такой вопрос, и Паула поспешно добавила:

— Извини, знаю, что об этом не принято спрашивать. Но у меня есть на то свои причины.

— Правда? Ну, я познакомилась с Ваном на приличной вечеринке по случаю празднования Нового года. А что? Ты находишь случайные встречи более романтичными?

— А ты — нет?

— Нет.

Воспоминание кольнуло ее в самое сердце: залитый солнцем луг и маленькая глупая девчонка, которая начиталась романтических бредней и теперь внимает всякой чепухе насчет заколдованных принцесс.

— О боже, неужели ты так строго относишься к подобным вещам?

— То есть?

— Думаешь, недостойно встретиться с человеком в непринужденной обстановке, без официальных представлений и всякое такое?

В голубых глазах Гвинет отразилась тревога.

— Ну, это весьма неплохое правило, я имею в виду — не иметь дел с незнакомцами.

Она знала, что прозвучало это весьма чопорно, но всякий, кто попадал в неприятности из-за того, что нарушил этот нехитрый закон, не может посоветовать другому пренебречь им.

— Ну да. Неплохое.

Было видно, что Пауле наплевать на все правила мира, и Гвинет это сильно встревожило. Тем временем они подъехали к кафе и удобно устроились на веранде с видом на реку.

Заказав по чашке чаю, Гвинет пристально поглядела на кузину и спокойно произнесла:

— Думаю, хватит ходить вокруг да около, лучше расскажи мне об этом.

Паула побледнела:

— О чем?

— О том деле, которое тебя мучит.

— Я не говорила, что меня что-то мучит.

— Конечно нет. Но кому нужны все эти теоретические изыскания, если они не имеют никакого отношения к жизни? Полагаю, ты повстречала весьма привлекательного молодого человека, но обстоятельства этой встречи не удовлетворяют строгим взглядам твоей матери.

Повисла продолжительная пауза.

— Ты такая догадливая, Гвинет, — выдавила наконец Паула.

— Да нет же, — невесело рассмеялась та. — Предположим, что ты сама мне все рассказала.

— Ну… — Паулу будто прорвало, и она выложила все как на духу: — Это произошло, когда я была в школе, в Брюсселе. Ну, конечно, не в самой школе, а в пригороде. Я поехала на выходные к своей лучшей подруге, Андре, у ее родителей довольно милый домик в деревне, и меня часто звали к ним в гости. Мы… первый раз мы повстречались на реке. Просто врезались в его лодку. Ничего серьезного, да и до берега было рукой подать. То да се, разговорились, а потом пригласили его на пикник… — Паула вопросительно посмотрела на Гвинет.

— Пока все вполне невинно, — подбодрила она кузину.

— Да, ты права, конечно. Но во Франции или в Бельгии, если на то пошло, к этому относятся немного иначе. Андре не была уверена, что мы поступили правильно.

— Он тоже бельгиец?

— Нет, англичанин.

— Значит, он был не столь шокирован, как Андре.

Паула рассмеялась:

— Он-то совершенно не был шокирован.

— Нет? Ну ладно, продолжай.

— Я еще несколько раз приезжала к Андре, и… мы каждый раз встречались с ним.

— О! И ясное дело, не случайно.

— Нет. Мы договаривались заранее.

— И Андре была с вами?

— Ну да. — Потом Паула помолчала немного и добавила: — За исключением последнего раза. Я настояла на том, чтобы Андре отпустила меня с ним одну. Она не хотела. Не то чтобы ревновала, и все такое, нет, но даже в наши дни это считается неприличным. Полагаю, для Андре это ненамного лучше, чем стать проституткой.

— Но ты все же сумела уговорить подругу.

— Да. И не жалею об этом, — уверенно выпалила Паула.

— Нет? — Гвинет припомнила, что и сама нисколечко не сожалела о своих встречах с Терри, по крайней мере до тех пор, пока не поняла, к чему все это привело. — И этим все кончилось?

— Не совсем. Мы летели в Англию одним самолетом.

На этот раз Гвинет действительно была поражена:

— И опять не случайно?

— Нет, конечно же. Я сказала ему, когда улетаю, и он купил билет на тот же рейс. Это было так здорово!

— Значит, теперь он в Англии.

— Да, в Лондоне.

— Ясно. Ты с ним до сих пор встречаешься?

— Нет. — Глаза Паулы заблестели. — Поэтому-то я и написала Вану. Я же не знала, что ты такая. Думала, придется обратиться к нему.

— Девочка моя! Неужто ты рассчитывала на то, что Ван устроит вам тайную встречу?!

— Нет, Гвинет, что ты. Хочу встречаться с ним открыто! Видишь ли, мои родители считают Вана очень респектабельным и добропорядочным и так далее и тому подобное. А ты — дочь Кэнона Вилнера, и это еще лучше…

Гвинет позабавил тот факт, что репутация ее папочки способна сослужить службу даже в сердечных делах Паулы.

— Я думала, — продолжала тем временем кузина, — что вы с Ваном могли бы привести его в дом как вашего друга. Я не могу вот так запросто представить его своим родителям. Мама наверняка захочет узнать, где мы познакомились, а мне бы не хотелось врать ей.

— Рада это слышать, — сухо заметила Гвинет. — Хочешь, чтобы мы соврали за тебя?

— Да нет же… я совсем не то имела в виду…

Гвинет видела, что Паулу не волнует ничего, кроме собственной любви к тому незнакомцу.

— Теперь послушай меня. — Гвинет отодвинула от себя чашку и наклонилась вперед, опершись руками о столик. — Я и в самом деле хочу понять тебя и помочь и, сказать по правде, не думаю, чтобы Ван придерживался другого мнения. Молодым действительно нужно гораздо больше развлечений, чем это кажется твоим родителям. Но не воображай себе, что мы станем поощрять тайные свидания и скрывать правду от твоих стариков…

— Но…

— Погоди минутку. — Гвинет сжала руку Паулы. — Я не собираюсь читать тебе мораль по поводу того, где и как ты повстречалась с этим человеком. Может, это и не лучший способ знакомства, но должна заметить, что многие крепкие дружеские связи начинались далеко не традиционно. Не могу сказать, что сама без греха, но дальнейшие твои шаги кажутся мне весьма неразумными.

— Но, Гвинет, так уж вышло!

— Ты только что сказала, что все это не простая случайность.

— Да, но другого способа не было. Если бы он пришел в школу и напрямую попросил отпустить меня с ним, у них нашлась бы добрая сотня отговорок.

— Надеюсь, что так оно и есть. На то они и закрытые школы.

— Гвинет, милая, разве ты не видишь, мы могли встречаться или так, или никак. Другого пути просто нет! Да и Андре всегда была рядом…

— Все настолько серьезно?

— Да! — покраснела Паула. — Я без ума от него, и он от меня тоже.

Гвинет посмотрела на это милое раскрасневшееся личико напротив нее. Вот и Ван говорил, что почувствовал то же самое при первой же встрече с ней… Все так сложно…

Они немного помолчали. Паула была абсолютно раздавлена.

— Мы так ни к чему и не пришли, да?

— Извини, дорогая. Я пытаюсь придумать, как помочь тебе. Твой план никуда не годится. Мы не можем взять на себя всю ответственность и напрямую врать твоим родителям. Значит, ты не в состоянии рассказать обо всем матери?

— Что ты, она его и на порог не пустит.

Гвинет оставила это замечание без комментариев.

— Тогда мы вот как поступим, — медленно проговорила он. — Я расскажу обо всем Вану и попрошу его пригласить твоего Прекрасного Принца на ленч. Не то чтобы я сомневалась в твоих словах, но Ван должен убедиться в том, что он — человек достойный. Если Ван сочтет его подходящей партией, мы пригласим вас к себе на обед. Думаю, после этого твоя мать не станет возражать, если он начнет посещать ваш дом и выводить тебя в свет.

— Гвинет, да ты просто ангел! Какая же ты умная! — торжественно заявила Паула, и Гвинет это очень рассмешило.

— Ладно, поехали домой, давно уже пора. Ван, наверное, уже пришел и мучится в догадках, куда мы подевались.

— Да-да, поехали. — Паула была до смерти рада, что Гвинет так или иначе поддержала ее. — Мы расскажем обо всем Вану? Прямо сегодня!

— Оставь это мне, — осадила ее пыл Гвинет. Ей вовсе не хотелось раздувать из мухи слона.

— Как скажешь. — Паула была на все согласна и с легкостью вручила свою судьбу новой родственнице.

Ван уже заждался их.

— Мы опоздаем в театр.

— О, Ван! Извини, пожалуйста! — приняла на себя удар Паула. — Мы заставили тебя ждать? Знаю, мы малость подзадержались, но нам хотелось получше узнать друг друга. Гвинет — просто душка!

— Рад, что одобряешь мой выбор, — поцеловал он жену и кузину. — Надеюсь, ты не свела бедняжку с ума.

— Ну что ты! Мы подружились, — захохотала Паула.

Вечер прошел на редкость удачно. Паула была в ударе, скорее всего, из-за того, что так удачно нашла себе поддержку в лице Гвинет. Ван тоже был в прекрасном состоянии духа, шутил и смеялся.

Гвинет пришло на ум, что в такой вечер кажется, что все будет хорошо. «Может, даже мой маленький Тоби каким-то чудом вернется ко мне. Не сегодня, не завтра, но однажды мы будем вместе», — подумала она. И ей показалось, что у Паулы такие же мысли, что она тоже надеется, что теперь все пойдет на лад.

После представления они усадили абсолютно счастливую Паулу в автомобиль и, взяв такси, отправились домой.

— Милая малышка, — заметил Ван. — Жаль, что у нее такие строгие старомодные родители.

— Да уж. Мне кажется, она хочет использовать нас как противоядие, — улыбнулась в ответ Гвинет.

— Я не против.

Гвинет больше ничего не сказала, потому что они уже подъехали к дому. Ван расплатился с водителем, и они пошли к себе. Но когда входная дверь захлопнулась за ними и Ван решил выкурить еще одну сигаретку, Гвинет подошла и села на ручку его кресла:

— Знаешь, Ван, Паула попросила меня об одном одолжении.

— Не сомневаюсь. — Ван одарил улыбкой кончик своей сигареты. — Не припомню случая, когда Паула ни о чем не просила. Что на этот раз?

— Романтическая история с молодым человеком. Она встретила его в не очень подобающей обстановке, когда гостила у подруги, с которой училась в школе.

— Бог ты мой! Так он иностранец? — Британская кровь взыграла в мистере Онсли.

— Нет, англичанин. Правда, Паула забыла упомянуть о таких незначительных деталях, как, к примеру, его имя. Я только сейчас это сообразила. Короче говоря, как я поняла с ее слов, они влюбились друг в друга и он приехал за ней в Англию…

— Полагаю, маленькая плутовка поставит на уши весь Норбери, — лениво потянулся Ван и прижался головой к груди Гвинет.

На мгновение Паула выскочила из ее головы, и она обняла мужа и покрепче прижала к себе:

— Устал?

— Когда ты рядом, усталость как рукой снимает, — сладко потянулся он и пересадил Гвинет себе на колени.

Это было так необычно и непривычно, что Гвинет просто таяла от счастья и любви к этому мужчине. Она раз за разом открывала в своем муже новые, неизвестные ей стороны и все глубже осознавала, как сильно он любит ее и насколько тоскливой и безнадежной была бы ее жизнь, не повстречай она Вана.

— Ты слушаешь? Я могу продолжить свой рассказ?

— О чем? Ах да, Паула.

— Об их встречах не знал никто, ни родители, ни школа.

— Еще та интриганка!

— Да нет же, Ван! Девочка не хотела ничего плохого. Просто так дальше не должно продолжаться. Может, в этом и нет ничего такого, но ситуация в корне неверна. Я пообещала, что мы посодействуем ей и найдем способ представить кавалера ее старикам.

— Черт знает что такое! И как ты собираешься сделать это? Неужели не видишь, что это просто абсурд! Берешь под крылышко девчонку, которая всего на каких-нибудь четыре года младше тебя самой!

— Во многих отношениях я гораздо старше твоей кузины.

— Неужели, любовь моя? По-моему, эта юная леди вполне способна сама о себе позаботиться. И даже лучше, чем моя самостоятельная женушка. Ладно, выкладывай план кампании «Спасите Паулу».

Гвинет с облегчением рассмеялась:

— Ты должен будешь пригласить этого человека на ленч и поглядеть, кто он такой.

— Под каким предлогом?

— Ван, не будь занудой! Под любым. Если хочешь, скажи ему правду. Позвони Пауле и узнай, как его зовут, где его найти и есть ли у вас что-то общее. Я даже не спросила, чем он зарабатывает на жизнь.

— Небось ничем, — скептически заметил Ван. — Если молодой человек может себе позволить гоняться за девушкой по всей Европе, то он вряд ли занят чем-нибудь серьезным.

— Может, он журналист или что-то в этом духе. Повидайся с ним, Ван, милый, ладно? А потом, если, конечно, ты найдешь его вполне нормальным, мы можем пригласить их с Паулой к себе на обед. После этого можно будет представить парня родителям Паулы, не вдаваясь в подробности их первой встречи.

Ван поцеловал жену в макушку и сказал:

— Для дочери респектабельного Кэнона ты слишком хорошо разбираешься в решении столь щекотливых проблем. У тебя прямо-таки талант.

— Ну, Ван, — с тревогой поглядела она на мужа. — Конечно, если вдаваться в подробности, то все покажется странным и запутанным. Но на самом деле в их встрече нет ничего дурного. Просто так уж случилось, что мать Паулы помешана на традициях и не допускает никаких вольностей. А Паула — еще та твердолобая особа…

— Это точно.

— …и ей кажется, что она одна против всего мира. Любое сопротивление только усилит ее решимость во что бы то ни стало соединиться с эти парнем.

— Да уж. Маленькая глупенькая дурочка, — беззаботно заметил Ван.

— Может, и так. Но поглядела бы я, что ты стал бы делать, если бы тебе не давали видеться со мной.

— Нашла с чем сравнивать, — улыбнулся Ван. — Ладно уж, так и быть, встречусь я с этим Ромео, последуем твоему плану. Надеюсь, несчастный стоит того. А теперь пошли спать.

И они направились в спальню. Гвинет засыпала с мыслью о том, какой же он все-таки милый, ее муж. «Ах, если бы я могла рассказать ему, что за груз лежит у меня на сердце!» — думала она.

Но даже этот груз делался все легче, потому что каждый прожитый час приближал Гвинет к встрече с сыном. Она снова увидит его, своего малыша… Как ни странно, дальше этого ее мысли никогда не шли. Будущее будто останавливалось, дальнейшее не имело значения и не существовало.

Гвинет и сама не знала, чего ждала от этой второй встречи. Ей все казалось, что стоит только взглянуть на мальчика и перед ней откроются новые возможности. Она должна будет свести Вана с ребенком. Что толку повторять, какой он хороший, надо, чтобы муж на деле убедился в этом, и тогда…

«Должен же он хоть немного полюбить Тоби, убеждала она сама себя. — Не может же он любить меня и совсем не любить моего ребенка. Тоби ведь такой сладкий, и этот его чудной голос, а губы — губы мягкие и влажные…»

Гвинет старалась запретить себе думать об этом, потому что это сводило ее с ума и причиняло невыносимые мучения. Однажды она даже проронила несколько слезинок, и Ван сказал, что она выглядит так, словно проплакала весь день.

«Ты должна, просто обязана быть осторожной, ведь твой муж ничего не знает о ребенке и считает, что тебе полагается быть веселой и беззаботной».

Она хорошо играла свою роль, настолько безупречно, что, даже когда Ван поддразнил ее по поводу маленького кавалера, она отмахнулась от него с легкой улыбкой и призналась, что ей польстила такая привязанность малыша.

— Будем надеяться, что на этот раз он не предпочтет кого-то другого, а то весь праздник будет испорчен, — улыбнулся Ван, когда они уже были на пути в «Грейстоунз».

— Он никогда так не сделает. — Уверенность, с которой ответила Гвинет своему мужу, поразила даже ее саму. Слишком поздно она поняла, насколько странно прозвучала эта фраза.

День снова выдался погожий, и Ван сказал, что наверняка будут какие-то развлечения на свежем воздухе.

— Какие, Ван?

— Все как обычно. Спортивные игры да песни. Малыши расскажут пару стихов и, может, покажут незатейливую сценку.

Гвинет довольно улыбнулась. Ей пришло в голову, что так должна чувствовать себя любая мать, которая гордится своим ребенком и надеется, что он окажется самым лучшим и самым сообразительным. Она даже представить себе не могла, как ей удастся удержаться от того, чтобы не схватить Тоби на руки и не зацеловать его при всех.

Но для начала ей хотелось хотя бы просто поглядеть на него. Гвинет наслаждалась каждым мгновением этой поездки, с каждой милей она была все ближе и ближе к своей кровиночке. Ей не хотелось говорить ни о чем, кроме Тоби, но муж не должен был знать об этом.

— Я вчера позвонил Пауле, и она дала мне номер этого парня. Я поговорил с ним, — заметил Ван.

— Правда? — Гвинет с трудом оторвалась от мыслей о сыне. — И на чем вы остановились?

— Мы встретимся с ним в четверг за обедом в клубе.

— Это хорошо. Я очень рада. Ну и как он тебе?

— Довольно мил. По голосу можно сказать, что образован. Насколько я понял, очень рад нашей встрече. Кажется, он художник.

Беспричинное беспокойство сжало холодными лапами сердце Гвинет.

— Художник? И как же его зовут?

Она задрожала от ужасного предчувствия, и за мгновение до того, как муж ответил ей, она уже знала, что он скажет.

— Теренс Миркирк. Довольно витиевато, но мы же не выбираем себе имена.