Такова любовь

Глава 9

Миссис Вилнер пробыла с дочерью всего пару дней. Она выяснила то, что хотела, и убедилась, что ситуация под контролем.

По крайней мере, если не обращать внимания на подводные камни, все действительно складывалось более или менее удовлетворительно.

— Запомни, Гвинет, — напутствовала ее напоследок мать, — ради Вана, да и ради ребенка тоже, ты должна держать язык за зубами. И брось ты эти свои донкихотские идеи насчет спасения малолетних дурочек от последствий их собственной глупости. Похоже, твоя Паула непроходимая тупица. Ей плевать на твою жертвенность. Кроме того, ее шансы с этим человеком пятьдесят на пятьдесят. Многие женщины готовы жить с негодяями, лишь бы не остаться одним. Может, она из их числа.

— Не волнуйся, — ответила Гвинет. — Если я увижу, что Паула вполне счастлива с Терри, а так, скорее всего, и будет, я не стану биться за правду ради правды.

— Очень разумное решение, — одобрительно закивала мать и вернулась домой, вполне уверенная в том, что по крайней мере на какое-то время опасность миновала, а дочь и в дальнейшем будет способна на «разумные действия».

Однажды днем Паула пришла повидаться с Гвинет. Она была на вершине счастья и выглядела даже краше обычного.

— О, Гвен, дорогая, я так хотела встретиться с тобой! После того как я сходила к Вану и рассказала все ему, а не тебе, я подумала, как это глупо и малодушно с моей стороны. Ты не обиделась?

— Ничуть, — рассмеялась Гвинет и поцеловала кузину. — Я и в самом деле рада, раз ты считаешь, что будешь счастлива с Терри.

— Конечно буду! Да это лучшее, что со мной случалось за всю жизнь, и я благодарю Бога за то, что родители не слишком сопротивлялись.

— А они пытались?

— Ну, — скорчила гримасу Паула. — Ты же знаешь, Терри не слишком богат. (Гвинет едва сдержалась, чтобы не сказать «он всегда был таким».) Но в конце концов, как справедливо заметил отец, чего еще ждать от художника? Кроме того, у меня полно денег, и было бы глупо, если бы они встали между нами, ты так не думаешь? То есть, раз уж вот оно — наследство, почему бы не извлечь из этого все выгоды, вместо того чтобы рассуждать, кому оно принадлежит.

— Весьма альтруистично, — с улыбкой прокомментировала эту тираду Гвинет, радуясь в душе только одному: может, не так и плохо, что Терри в этом вопросе будет зависеть от жены. В любом случае ему придется держать себя в руках и вести себя прилично.

— Гвинет, ты… ты же больше не расстраиваешься по этому поводу? — Во взгляде кузины сквозила тревога.

— Нет, да я никогда и не расстраивалась в том смысле, как ты это понимаешь, — немного неловко заметила Гвинет. Она не знала, как бы разубедить Паулу, и сделала еще одну попытку: — Глупо было бы притворяться, что я изменила свое мнение о Терри, но, кто знает, может, я просто видела его только с плохой стороны…

— В том-то и дело, — поспешила заверить ее Паула. — Конечно, у него есть недостатки, но скажи, у кого их нет?

Гвинет оставила при себе свое мнение и потрепала кузину по руке:

— В любом случае, дорогая, если ты счастлива и твои родители не против, а Терри собирается стать тебе… — нервно сглотнула она, — хорошим мужем, не думай, что я стану вмешиваться и чинить препятствия.

— О, Гвен! Как же я рада, что ты так думаешь! Я была уверена, что в конце концов все так и получится, но меня мучила мысль, что ты можешь чувствовать себя несчастной, потому что… потому что… ну, ты сама знаешь.

Гвинет не сомневалась, что кузина до сих пор пребывает в полной уверенности: если уж кто влюбился в ее драгоценнейшего Терри, то так и помрет с этим чувством.

— Забудь об этом. Если хочешь знать, я обожаю своего мужа и для меня не существует других мужчин.

— В самом деле? Никогда бы не подумала, что кто-то может чувствовать нечто подобное по отношению к Вану, хоть он и душка. Странная штука — любовь, — со знанием дела добавила Паула.

И Гвинет подумала, что так оно и есть, раз Паула считает Терри безупречным и не понимает, что такого можно найти в Ване.

— Знаешь, в конце концов оказалось, что мои родители — славные стариканы, — заметила Паула после короткой паузы.

— Потому что они позволяют тебе делать все, что пожелаешь?

— Да нет, не поэтому. По крайней мере, не только поэтому. Но папа понял, что Терри было бы неудобно, если бы ему пришлось… ну, если бы он чувствовал, что живет за мой счет. И он вошел в наше положение.

— О! — вырвалось у встревоженной Гвинет. — И что же он решил сделать, чтобы поберечь чувства Терри?

— Переписать на него большую сумму денег.

— Паула, этого не может быть! — Гвинет только подивилась, насколько доверчивыми могут оказаться строгие во всех отношениях люди, стоит только дать им повод расслабиться.

— Да, это правда. Знаешь ли, по правде говоря, это не только мило с его стороны, это весьма разумно. Папа составит новое завещание и оставит Терри кругленькую сумму, так что нам не придется беспокоиться по поводу всех формальностей и удастся избежать множества хлопот.

— Но, Паула, почему не оставить все тебе?

— О, я и так унаследовала немало от бабушки с дедушкой. Так или иначе, у нашей семьи полно денег, — беззаботно добавила она. — Да это просто смешно, если я из жадности заграбастаю все, а бедный Терри будет всего лишь мужем богатой женушки.

Гвинет молча размышляла над тем, как чудесно все обернулось для «бедного Терри» и насколько мало, в конце концов, он будет зависеть от Паулы.

— Ты это не одобряешь, так ведь? — улыбнулась ей Паула.

— Если хочешь знать мое мнение — нет, не одобряю.

— Ну а я просто в восторге. Теперь все будет намного проще и приятнее. Ты же сама говорила, что, если мы счастливы, все остальное — просто незначительные детали, так ведь?

Гвинет конечно же совсем не то имела в виду, но предпочла промолчать. Возможно, теперь, когда все стало настолько определенным, ее страхи и тревоги абсолютно неуместны. Кого они волнуют? Лучше уж оставить свое мнение при себе.

Но позднее она все же поделилась ими с Ваном:

— Не думаешь, что это ужасно недальновидно? Отец Паулы совершенно определенно вознамерился передать Терри огромную сумму денег.

— Ужасно недальновидно, — лениво подзадорил ее муж, — Держись не держись за свои деньги, они все равно утекут от тебя, такова моя точка зрения. В любом случае деньги — как вода.

— Ван, я серьезно!

— Неужели, милая? Если серьезно, то идея набить карман Миркирка действительно бредовая. Он что, сам не в состоянии это сделать?

— Нет. Полагаю, в этом-то все и дело.

— Никак не пойму, зачем Пауле муж, который даже не может себе позволить содержать ее, — раздраженно пожал плечами Ван. — Но с единственными дочками богатых родителей всегда так. Находят себе очаровашек и облизывают их до конца своих дней. И при этом, рады до смерти. Не думаю, что Миркирк такой уж отпетый мерзавец, как ты думаешь, но повесьте меня, если я испытываю к нему хоть каплю уважения. Да я скорее обуюсь в белые тапки, чем позволю себе жить на средства своей жены!

— Я полагала, что отец Паулы того же мнения, — сказала Гвинет.

— Наверняка так оно и есть. Но Паула умеет настоять на своем. Кроме того, что бы ни говорила эта девчонка, ее старики во всем ей потакают. Обычная история, когда у престарелых родителей единственная, да еще такая хорошенькая дочка. Сначала они в оба глаза следят за ней, а потом сдаются и очень красиво это обставляют. Сами себя убеждают, что желают добра собственной дочери и это единственный способ сделать Паулу счастливой.

— Наверное, ты прав, — вздохнула Гвинет.

— Она прямо вся так и светится, ты не находишь?

— О да!

— Тогда не о чем волноваться. Некоторые женщины обожают тратиться на мужчин. Не стоит даже пытаться научить их уму-разуму, а сами они никогда не научатся. В любом случае они считают, что потраченные деньги стоят полученного удовольствия.

— Паула не настолько глупа.

— Она не далеко ушла, — вынес свой приговор Ван, и на этом они закрыли тему.

Даже если в новом году на Терри и свалится целое состояние, с этим все равно нельзя ничего поделать.

Для Гвинет с Ваном их первое совместное Рождество удалось на славу. Предложение провести его в доме родителей Гвинет, небрежно брошенное ее матерью во время визита в Лондон, так и не материализовалось, да Гвинет не очень-то и хотелось. Но в любом случае они предпочли бы остаться дома и устроить для Тоби первый в его жизни настоящий семейный праздник. Ребенок радовался каждой мелочи, и для Гвинет, так же как и для Вана, это было самым большим наслаждением.

Елка малыша не удивила — в «Грейстоунз» всегда устанавливали, огромное рождественское дерево, а вот личные подарки и то, что он был в центре внимания, вызвало настоящий восторг. Позже он признался Гвинет, что это было «самое лучшее Рождество в его жизни». И хотя Гвинет со смехом подумала, что Тоби вряд ли может припомнить больше трех, этот комплимент все равно был ей приятен. Так здорово, что малыш оценил их усилия.

Январь выдался на редкость солнечным, и почти каждый день Гвинет ходила с Тоби на прогулку в парк. Кроме счастливого обладателя щенка, теперь у Тоби появилось множество других друзей, а дни были настолько теплыми, что Гвинет иногда даже позволяла себе посидеть на лавке и понаблюдать, как ее сын весело носится вместе с другими детьми.

В такие моменты она благодарила Бога за выпавшее на ее долю счастье и благодать. В Ване она нашла лучшего мужа, которого только можно было пожелать, а теперь еще когда-то безвозвратно потерянный драгоценный Тоби вернулся к ней и удвоил радость.

Правда, нельзя было сказать, что угроза, нависшая над ее безмятежным счастьем, полностью миновала, но, по крайней мере, все уладилось настолько хорошо, что она даже и не надеялась на такой исход. И когда Гвинет вновь начинали терзать видения катастрофы, которая неминуемо произойдет, узнай Ван правду, она спешила напомнить себе, что вечного счастья просто не существует, Она должна быть благодарна — и даже более чем благодарна — за то, что имеет.

В один из таких дней они с Тоби гуляли по парку, и малыш уговорил Гвинет посидеть немного и поглядеть, как он играет.

— Это очень важно, — объяснял он, положив руки ей на колени в весьма характерном жесте. — Мы собираемся бегать наперегонки, а ты должна будешь сказать, кто пришел первым, вторым и третьим. Я сказал им, что ты знаешь, как это делается, потому что ты все знаешь.

— Договорились, — согласилась Гвинет, испытывая бремя ответственности за свое всезнание.

Так она и просидела некоторое время, играя роль судьи для нескольких пыхтящих мальчишек и одной маленькой худющей девчонки, ко всеобщему изумлению каждый раз оставляющей своих соперников далеко позади.

Некоторое время спустя детям наскучила эта забава, и они затеяли другую игру, в которой не требовалось ее участия. Освободившись от непосильного судейского бремени, Гвинет лениво озиралась по сторонам. Становилось прохладно, и она раздумывала, успеет ли пройтись до главных ворот и обратно, пока дети заняты своими делами, но в то же время ей было лень вставать, и Гвинет никак не могла решить, пойти или остаться на месте.

По аллеям неспешно прогуливалось еще несколько человек, и тут ее внимание привлекла погруженная в разговор пара. Гвинет лениво наблюдала за ними и вдруг испытала настоящий шок. Одним из собеседников определенно был Терри. Его сопровождала дама, но это была не Паула. Она была намного старше и показалась Гвинет смутно знакомой.

Они почти поравнялись с Гвинет, но все так же были заняты беседой и не заметили ее. И тут Гвинет стало по-настоящему плохо: она узнала эту женщину. Именно она много лет назад объявилась в отеле и предъявила свои права на Терри. Это была его якобы покойная женушка.

Может, внезапное движение привлекло внимание Терри, а может, он случайно бросил взгляд в ее сторону, но в тот момент, когда Гвинет сообразила, кем была его спутница, Терри встретился с ней взглядом.

Видно, он что-то прочитал на ее лице, и если у Гвинет и оставались какие-то сомнения, то злобное разочарование, мелькнувшее во взгляде Терри, ясно дало понять, что ее догадка верна. Слишком поздно она попыталась скрыть от него ужас и удивление, и Терри наверняка успел заметить ее испуг.

Но он не подал виду, что узнал ее, а женщина и вправду ничего не заметила, и пара прошла мимо. Гвинет осталась наедине с самой собой, содрогаясь от мысли, что же ей теперь делать с так внезапно открывшейся правдой.

Так значит, Терри все еще женат! И жена его далеко не мертва. Предложение руки и сердца, на которое он расщедрился в отношении Паулы, было не менее эфемерным, чем брак с ней, Гвинет. Просто на этот раз он просчитал все до мелочей, только и всего.

А отец Паулы собирался отписать ему огромную сумму денег и тем самым обеспечить его безбедное существование на всю оставшуюся жизнь! Стоит Терри устать от Паулы — он соберет вещички и будет таков вместе со своим благоприобретенным богатством. Все гениальное просто. Не приходится сомневаться в том, что женщина тоже в деле, а если и нет, то Терри хорошо заплатит ей (деньгами Паулы!) за то, чтобы она некоторое время не путалась под ногами.

Вполне возможно, что она появилась на сцене неожиданно для самого Терри и решила вмешаться и теперь этот мерзавец пытается убедить ее уйти с дороги, вот они и встретились, чтобы обсудить размер вознаграждения. Да он самый отвратительный из…

Какая-то тень загородила солнце, Гвинет подняла глаза и увидела, что Терри стоит рядом, теперь уже один, и смотрит на нее со смешанным чувством сомнения и бравады.

— Ну, Гвинет. — Он плюхнулся на скамейку рядом с ней. — Какая неожиданная встреча! Просто счастлив увидеть тебя здесь.

— Я часто прихожу сюда с моим мальчиком. Он любит поиграть в парке, — холодно ответила она.

Стоит ли попытаться скрыть то, что она узнала спутницу Терри? Подержать его в неведении, пока она не решит, что делать со своим открытием? Наверное, так будет лучше всего.

Терри задумчиво наблюдал за Тоби, который оживленно обсуждал какую-то насущную проблему со своими друзьями.

— Какой же он все же очаровательный — наш сын. — Стальные нотки в его голосе прозвучали как неприкрытая угроза, предупреждение, что и у Терри есть свои козыри и он не преминет воспользоваться ими в случае необходимости. Так что не стоило особенно надеяться на то, что он не понял, что она узнала его жену. Глупо было бы настаивать на обратном, но попытаться все же стоило. Гвинет в любом случае не могла оставить это замечание без ответа.

— Не знаю, с чего ты это взял, — гордо заявила она. — Не кажется тебе, что это слишком опасное и совершенно безосновательное утверждение?

— Для кого опасное, милая моя? Для меня или для тебя?

— Для тебя. Закон о клевете распространяется даже на таких мерзавцев, как ты.

— Неразумно взывать к закону в данном случае, тебе так не кажется?

Гвинет ничего не ответила, и Терри попытался взять инициативу в свои руки и повернуть разговор в нужное ему русло:

— Не сомневаюсь, ты догадалась, зачем я подошел к тебе.

— Боюсь, что нет. Я думала, что для нас обоих будет лучше, если мы станем встречаться только на людях, да и то в случае крайней необходимости.

Она настолько хорошо сыграла свою роль, что Терри поначалу даже поверил ей. Потом к Гвинет подбежал Тоби, чтобы узнать кое-что чрезвычайно важное, но, едва завидев Терри, остановился как вкопанный и нерешительно поздоровался.

— Привет. Помнишь меня?

— Нет, — ответил мальчишка, но на его лице было явственно написано, что он врет, и Гвинет поняла, что по какой-то причине Тоби недолюбливает Терри.

— Нам пора домой, милый, — как можно более раскованно проговорила Гвинет.

— Ну, мамочка, ну еще пять минуточек! — попросил он.

— Думаю…

— Думаю, стоит дать ему еще пять минут, — вмешался Терри. — Это неплохая идея.

Гвинет разгневанно закусила губу, но Тоби умоляюще поглядел на нее, и она раздраженно проговорила:

— Ладно. Но не больше, — но это раздражение не имело никакого отношения к ребенку.

Тоби тут же унесся, а Терри тихо рассмеялся.

— Значит, у тебя отвратительная память на лица? — промурлыкал он.

— Не пойму, к чему ты клонишь.

— Да ладно тебе, Гвинет! Скажу твоими собственными словами — какой смысл скрывать очевидное? Ты узнала ее. Твои глаза выдали тебя.

Гвинет промолчала в ответ, и Терри почти беззаботно добавил:

— И что ты собираешься с этим делать?

— Не знаю, — сказала Гвинет, и это была сущая правда.

— Могу ли я осмелиться предложить тебе оставить все как есть? Это будет самым разумным решением.

Гвинет бросила на него взгляд, полный страха и ненависти:

— Ты вправду полагаешь, что и теперь я буду молчать?

— Думаю, сперва ты немного повыступаешь, так, для порядка, а потом решишь, что это не твое дело. И правильно сделаешь.

— Полагаю, как только ты поимеешь с Паулы и ее родителей все, что нужно, ты оставишь ее?

— Ты не слишком-то высокого мнения обо мне, так ведь, дорогая? — улыбнулся он.

— Для этого я слишком хорошо знаю тебя.

Это замечание только развеселило Терри.

— Веришь ты или нет, но я действительно собираюсь поселиться с Паулой…

— Я не верю.

— …и не будет никаких проблем со стороны… той леди, которую ты только что видела.

— Откупишься от нее деньгами невесты?

Терри пожал плечами.

— Я даже в это не верю, — отрезала Гвинет. — Если вы действительно настолько устали друг от друга и не собираетесь больше никогда видеться, почему бы вам просто не развестись?

— Милая моя, не думаешь ведь ты, что я могу позволить себе предстать перед лицом правосудия, пусть даже в качестве жаждущего развода супруга? — Бесстыдству Терри не было предела, но Гвинет решила, что в этом что-то есть, и нетерпеливо сказала:

— Как бы то ни было, речь не об этом. Факт остается фактом — Паула не будет твоей законной женой, решишь ли ты жить с ней или сбежать от нее вместе с деньгами.

— Это как поглядеть. Если ты ей не скажешь, она будет считать себя моей женой. Вполне достаточно, чтобы девчонка была счастлива.

— Пока ты не решишь оставить ее.

— Говорю же тебе — я собираюсь жить с ней.

— Наш спор зашел в тупик. — Гвинет решительно поднялась со скамейки. — Не спрашивай, что я собираюсь делать. Я и сама не знаю. Но почему бы тебе не уйти, просто не убраться, вместо того чтобы увиваться за глупыми неопытными девчонками только потому, что с них можно поиметь денег!

— Не глупи, дорогая! Какой мужчина в здравом уме и твердой памяти отвернется от прелестной женщины и финансового благополучия?

Гвинет оставила без внимания последнюю реплику Терри и позвала Тоби.

— Так, значит, ты не знаешь, что будешь делать? — разозлился Терри.

— Нет.

— Очень хорошо. Но не думай, что меня будут мучить такие же сомнения, если ты и впрямь решишь все испортить. Уж я-то буду знать, что делать! — Бросив ей в лицо последнюю угрозу, Терри развернулся и пошел прочь вдоль аллеи, гулко печатая шаг по заиндевевшей земле.

— Мамочка, мы идем домой? — Голосок Тоби вернул Гвинет в реальность, и она поняла, что до сих пор стоит и тупо смотрит вслед Терри. Она поглядела на малыша:

— Да, Тоби.

Тоби взял ее за руку, и они направились к выходу из парка. По пути мальчик заметил:

— Хороший был день, правда, мам?

Гвинет ничего не оставалось, как снова согласиться.

Весь остаток дня Гвинет пыталась прийти к какому-нибудь решению. Было бы преступлением позволить Терри безнаказанно обвести Паулу и ее родителей вокруг пальца. Нет абсолютно никаких оснований верить в его обещания остепениться. Да и при любом исходе дела в каком положении окажется честная девушка?

Но если Гвинет окажется виновницей провала планов Терри, то милосердия от него ждать не приходится.

Ночь прошла без сна, но Гвинет так ничего и не решила. А наутро пришло письмо от матери Паулы. В душе Гвинет вспыхнула глупая надежда, что они сами все узнали и теперь хотят попросить у нее совета насчет того, как отвадить Терри от своего дома. Но она растаяла как дым, стоило Гвинет развернуть листок: это было всего лишь приглашение на обед. Они хотели, чтобы Гвинет с Ваном приехали к ним на следующей неделе, и упоминали, что жених Паулы тоже будет.

— Что ж, придется ехать, — со вздохом сказал Ван.

— Тебе не хочется?

— Не могу сказать, что сгораю от нетерпения. Просто еще один скучный официальный вечер. Хотя они и хорошие милые люди…

Может, и «официальный», но уж «скучным» его никак не назовешь, подумалось Гвинет. А ей так хотелось, чтобы это был именно обычный, до зевоты скучный обед. Уж лучше это, чем та драма, которая, того и гляди, разразится в тихом семействе Паулы.

Господи, ну почему именно на ее долю выпало такое? Почему, например, Паула сама не встретила Терри с этой женщиной? Почему бы родителям Паулы не оказаться более подозрительными или жадными, например, да мало ли что могло случиться, чтобы планы Терри рухнули сами собой, без ее участия?!

Почему именно она должна решать, что хорошо, а что плохо, и действовать, наплевав на собственную жизнь и безопасность?

«Это слишком жестоко. — Гвинет просто с ума сходила от безвыходности. — Конечно, ничего хорошего не жди, если все выплывет наружу, но то, что я сама должна бросить спичку в бочку с порохом, — это уж слишком!»

Не удивительно, что она все откладывала и откладывала решение, уверяя себя в том, что нет никакой необходимости торопиться: вдруг что-то еще произойдет и свадьбу отменят.

Вдруг случится чудо — и Терри наскучит Пауле, а может, он каким-то образом выдаст себя — и она поймет, что он за человек? Или Терри найдет партию получше?

Конечно, Гвинет понимала, что все это ерунда. Это все равно что повторять себе: «А вдруг я выиграю миллион?» Но так же как бедняк поддерживает себя такой мыслью, так же и эти безумные предположения питали огонек надежды в душе Гвинет.

В тот вечер Гвинет с особой тщательностью продумала свой наряд. Ей хотелось выглядеть опытной и уверенной в себе женщиной, чтобы пошатнуть веру Терри в свои силы.

Но эффект почему-то получился противоположным. Как только Ван увидел жену, он воскликнул:

— Ты сегодня особенно восхитительна, такая молоденькая!

— Что?! В черном и с этими серьгами?

— Не знаю уж, какова причина. Скажу только одно — на черном фоне твоя кожа кажется по-детски светлой и бархатистой.

— А серьги? Неужто и они не помогли?

Но муж лишь расхохотался и взял ее лицо в свои ладони:

— Серьги — это просто игрушки какие-то, сладкая моя!

Конечно, он льстил ей, но Гвинет все равно нравилось, когда муж говорил такие вещи.

Перед самым уходом Гвинет заглянула к Тоби, чтобы удостовериться, что все в порядке. Мальчик тихо лежал в кроватке, но еще не спал. Он сонно, но с большой любовью улыбнулся ей, и она наклонилась поцеловать его.

— Мне нравятся эти смешные штуки у тебя в ушах, — сказал он. — Хлопают, прямо как уши у слона.

Тоби вложил в этот сомнительный комплимент столько восхищения, что Гвинет не смогла сдержать улыбки.

Она обняла мальчишку, и он тут же обвил ее шею руками.

Просто невероятно, как этот ребенок мог быть сыном Терри, этого никчемного, злобного негодяя! Он скорее походил на ребенка, которого мог бы иметь Ван…

И тут она чуть не зарыдала в голос, потому что Тоби был не от Вана и муж даже не захочет видеть малыша, узнай он правду!

— Иди в кроватку, милый, и приятных тебе снов. — Она потрепала сына по щеке, и Тоби соскользнул вниз и забрался под одеяла.

— Приятного вечера, — вежливо ответил он, и Гвинет вышла из детской, грустно улыбаясь.

Но стоило ей оказаться за дверью, как улыбка тут же исчезла с ее лица. Приятного вечера! Как бы не так!

Ван уже ждал ее, и они вместе пошли к машине.

— Сандерсон только что позвонил из офиса, — сообщил ей муж по дороге. — Он побудет там часов до десяти — одиннадцати. Мы ждем важную телеграмму из Америки, так что, вполне возможно, мне тоже придется съездить туда позднее. Он позвонит в Норбери и скажет, есть ли в этом необходимость.

— Хочешь сказать, мне придется остаться там одной? — Гвинет, как ни старалась, не смогла скрыть своего разочарования.

— Да. Ты ведь не против?

Не дождавшись ответа, Ван удивленно добавил:

— Чего ты так переживаешь? Они люди, конечно, педантичные, но весьма приветливые. Кроме того, не тебе искать поддержки в том, что касается светских мероприятий.

— Нет-нет, конечно же. Все нормально, — поспешно заверила она мужа.

— Уверена?

— Абсолютно.

Было видно, что она не смогла переубедить Вана, но он предпочел оставить все как есть и удовольствоваться ее ответом.

Всю оставшуюся дорогу они молчали, но это было молчание двух любящих сердец. Мысли Вана наверняка блуждают в непроходимых джунглях бизнеса, подумалось Гвинет. Она могла беспрепятственно подумать над тем, как в одиночку встретит сегодняшнюю драму. А если ничего такого не произойдет, то ее станут убеждать в том, что лучше всего будет, если Терри довезет ее до дома на такси.

Она никак не могла решить для себя, какое из двух зол большее, и по приезде выглядела необыкновенно хмуро.

Гвинет нашла дом в Норбери не столь мрачным, как его описывали Паула и Ван. Большой и немного старомодный, но в каждом штрихе чувствовались роскошь и отменный вкус, каждая вещь говорила о несметном богатстве хозяев, но в то же время дарила уют и комфорт.

В доме царили тишь и покой, которые были так несвойственны Пауле, но, как только Гвинет увидела ее родителей, она поразилась тому, как у них могла родиться такая дочь.

Высокая дородная миссис Стейси была одета в платье из тяжелого шелка аметистового цвета, которое наверняка стоило целое состояние. Хоть Гвинет и любила потратиться на одежду, она никогда не могла позволить себе ничего подобного.

Мистер Стейси оказался полной противоположностью — это был розовощекий маленький человечек с густой шевелюрой. Им обоим было уже за шестьдесят, а мистер Стейси, вероятно, находился на пороге семидесятилетия.

Хозяева радушно приветствовали их, выразив свое одобрение выбору Вана.

— Нам на самом деле жаль, что мы так и не смогли выбраться на вашу свадьбу, — сказала миссис Стейси. — Но мы с мужем теперь мало куда ездим. Это для нас слишком утомительно, мы просто не в состоянии проделать столь длительный путь.

Гвинет заверила хозяйку, что вполне понимает ее, хотя про себя подумала, что, будь выбор за мистером Стейси, он решился бы и на более длительное путешествие. Этот веселый старикан, похоже, вполне был способен на экстравагантные поступки, но миссис Стейси не давала ему сойти с пути истинного. Несомненно, именно от него Паула унаследовала живость характера и упрямство, но, с другой стороны, скорее всего, именно он первым сдался под напором Терри.

Потянулся неспешный, весьма официальный разговор о погоде, о том, как родители довольны выбором Паулы и ее помолвкой, и о вероятности проведения медового месяца за границей. Слушая все это, Гвинет повторяла себе: «Как все это ужасно! Они полностью доверились ему, а ведь случись что, они умрут от раскаяния за то, что были настолько слепы и не уберегли свою малышку. Я не могу оставить это так». Но если начать говорить, то что? И когда?

— Мистер Миркирк, — объявила служанка, и в комнату вплыл Терри.

До этого самого момента Гвинет считала, что Терри абсолютно несовместим с этим несвойственным ему окружением. Но она жестоко ошибалась. Терри был как рыба в воде, и никто другой не смог бы столь безупречно соответствовать образу идеального зятя.

Он склонился над рукой миссис Стейси, затем уважительно поцеловал подставленную гладкую щеку. Грация, с которой он проделал это, сделала бы честь любому королевскому двору. Он звал мистера Стейси «сэр» и ловил каждое слово старика. А когда Паула выразила нетерпение по поводу нерасторопности домочадцев, Терри проявил себя как человек большого чувства юмора, но шутки его не выходили за рамки приличия, и в них явно сквозило уважение.

Все это не укрылось и от Вана, но если Гвинет чувствовала нарастающее раздражение по поводу этой клоунады, то муж от души наслаждался тем, что считал безобидной игрой в высший свет.

Терри с очаровательной сдержанностью поприветствовал Гвинет, а Вана встретил как старого друга. Он вел себя с таким неприкрытым нахальством, что Гвинет стало страшно. Мерзавец явно считал себя непобедимым и мало волновался по поводу того, что окружающие могут иметь собственное мнение по этому поводу.

Пришло время переместиться в мрачноватую столовую, где массивная мебель красного дерева и ковер каштанового цвета подготавливали гостей к тому, что обед пройдет в торжественной обстановке. Высокие свечи отбрасывали блики на безупречную полированную поверхность стола, и складывалось впечатление, что кружевные салфетки ручной работы плывут по темному гладкому озеру. Цветы были весьма стандартны, но необыкновенно роскошны. Каждое блюдо было безупречно сервировано, безупречным на вкус и, по правде говоря, безупречно подобрано.

Гвинет отдала должное всему этому, но не могла вполне насладиться этой безупречностью. Да и кто смог бы, когда мысли находятся в полном разброде, а мерзкий негодяй испытывает твое терпение.

— Мы как раз говорили о ваших планах на медовый месяц, — бросил Ван через стол сидящему напротив Терри.

— Правда? — Терри с Паулой обменялись улыбками. — Самому-то мне хотелось отправиться в кругосветное плавание, но это было бы слишком большой переменой в жизни мистера и миссис Стейси. Не могу же я так надолго лишить их единственной дочери! — На этот раз Терри обратил свою очаровательную улыбку в сторону хозяйки дома, которая слегка наклонила в ответ голову, стараясь показать, что ценит такое отношение Терри.

Гвинет, открыв рот, смотрела на это фиглярство. Ни один посторонний человек не заподозрил бы, что у Терри совсем нет денег на гипотетическое мировое турне. Нет, он представил это так, будто изменил свои планы только в угоду окружающим и вовсе не рассчитывал на финансовую поддержку семьи невесты.

— Вы выбрали Швейцарию?

Гвинет поняла, что Терри обращается к ней, а разговор все еще ходит вокруг темы медового месяца.

— Да. У нас было всего десять дней, но мы чудесно провели время. — Гвинет сама поразилась тому, насколько сердечно прозвучал ее ответ.

— Такие уж они, магнаты. — Терри снова повернулся к Вану. — Бизнес всегда на первом месте, даже в медовый месяц. А мы, никчемные художники, спокойно можем побездельничать месячишко-другой, и окружающие только пожмут на это плечами и скажут: «Просто отвратительно, как этот малый может так относиться к работе, но чего еще ждать от праздного маляра!» — И Терри так заразительно засмеялся собственной шутке, что все незамедлительно присоединились к нему, просто чтобы показать, как абсурдно такое замечание.

— Но если ты берешься за дело, то тебя не оторвать, — бросилась на защиту Паула.

Терри пожал плечами и улыбнулся.

— Просто ты видела, как я работаю над тем, что мне действительно по душе, — сказал он ей. И Гвинет ничуть не удивилась, когда ей сообщили, что Терри трудится над портретом миссис Стейси.

«Ну и молодец. — Гвинет восхитилась незамысловатой тактикой Терри. — Хватило ума выбрать мать, а не старикана. Полагаю, что именно она являлась главным препятствием, а что касается будущего тестя, так того он побил одной левой».

— Терри необычайно одаренный человек, — сказала миссис Стейси Вану, и Гвинет подумала, что так оно и есть, хотя несколько в другом смысле, чем считает мать Паулы.

— Мы построим великолепную мастерскую позади дома, — объяснила Паула. — Двухэтажную, с правильным освещением, — правда, я так и не научилась разбираться в этом. Терри просто в восторге от этой идеи.

Гвинет тут же заметила, что вся семейка разделяет восторг Терри.

— Это просто кошмар, — поддразнил Ван кузину. — Нельзя позволять мужу работать дома. Не пройдет и года, как ты устанешь от него!

— О нет! Уж лучше это, чем прощаться сразу после завтрака, а потом ждать, явится ли твой муж к чаю или нет. У Гвинет просто ангельское терпение, не каждая смогла бы столько времени проводить в одиночку.

— Гвинет — исключительная женщина, — заявил Ван, все еще подтрунивая над Паулой, но теперь он вложил в слова намного более серьезный смысл.

Гвинет улыбнулась:

— Я не против собственной компании. И если уж быть совсем откровенной, то я не одна.

— Да, теперь ведь с тобой Тоби. Слышала, вы и вправду решили усыновить его. Но маленький ребенок — так себе компания, или я не права?

— С Тоби здорово, — решительно ответила Гвинет, а миссис Стейси сказала:

— Умный ребенок — хорошая компания. Ты, Паула, в шесть лет могла любого развлечь.

— Уверена, что я и на сотую долю не была столь забавна, как Тоби, — решилась на комплимент Паула. — Он такое славный.

— Дочь говорила мне, он просто очаровашка, — благодушно заявила миссис Стейси. — Это большая удача, потому что вы действительно сильно рискуете.

— Имеете в виду, усыновляя ребенка?

— Да.

— Мы так не думаем, — вставил Ван настолько уверенно, что Гвинет в очередной раз почувствовала, что он дает людям понять, что решение их было продуманным и обоснованным, а не просто минутной прихотью, как это могло показаться со стороны.

— Самое удивительное в этом деле то, что они трезво смотрят на вещи, — заявил Терри. — Насколько я понимаю, они даже не стали изучать записи о его прошлом.

— Думаете, это разумно? — По тону миссис Стейси было понятно, что она так не считает.

— Но ведь там все равно мало что написано, так ведь? — сказала Паула.

— Однако в приюте должны были остаться какие-то бумаги, если, конечно, он не подкидыш, — настаивала на своем мать.

— Вряд ли он подкидыш, — ответил на это Ван. — Но мы с Гвен убеждены, что чем меньше мы будем об этом знать, тем роднее он станет для нас.

Миссис Стейси выпятила нижнюю губу и потрясла головой.

— Но ведь родители могли быть бог знает кем! — безапелляционно заявила она.

— Не все ли равно? — На лице Вана играла очаровательная снисходительная улыбка.

— Я думаю, что не все равно.

Терри от всей души расхохотался и попытался прояснить ситуацию:

— Онсли имеет в виду, что это никак не отразится на их отношении к ребенку. Предположим, его мать была… ну, к примеру, вы сами знаете кто… а я думаю, что такое вполне возможно… но и тогда они не стали бы отказываться от малыша.

До этого момента Гвинет и не знала, как сильно Ван любит Тоби и как он им гордится. Во взгляде, которым он одарил Терри, явно читалась холодная ярость.

— Я никогда не был подобного мнения о матери Тоби! — В голосе Вана звучали льдинки, и на какое-то мгновение в комнате повисла неловкая пауза.

Даже когда миссис Стейси поспешила исправить положение и увести разговор в сторону, Гвинет продолжала молчать. Она была до глубины души тронута словами мужа.

Если бы Ван знал! Если бы только он знал, что защищал собственную жену! Это настолько растрогало Гвинет, что она была способна разрыдаться у всех на глазах, и ей было больно от того, что она никогда не сможет поблагодарить мужа за такую защиту.