Танцуя с ветром

Глава 22

После бегства леди в голубом домино Люсьен был подавлен физически и морально. Он вернулся в свою комнату, отпустил лакея и, оставшись в одиночестве, сбросил домино и маску. Он разжег камин, налил себе немного бренди и опустился в кресло.

На самом деле не было никаких разумных доводов в пользу того, что леди в голубом и есть Кристина Трэверс. Они абсолютно не были похожи. Тем не менее его не отпускало чувство, что именно она смеялась над ним, спрятавшись под маской. Что это, наваждение? Кажется, он готов увидеть ее всюду, зная, какая она мастерица по части переодеваний.

Он прожил спокойно тридцать два года и ни разу не увлекся ни одной женщиной так, как сейчас Кит. Ее сестра-близнец, единственная, кто произвел на него хоть в какой-то мере сравнимое впечатление. Вряд ли это удастся сделать еще какой-нибудь женщине. Если бы он не свалял такого дурака с Кэтрин Трэверс, то сегодня он сразу же сорвал бы маску с этой таинственной леди. Пожалуй, хорошо, что она сбежала до того, как он осуществил свое намерение.

Он улыбнулся и допил бренди. Трудно было оставаться благоразумным в зале, где гремел вальс, а его партнерша таяла в объятиях. Возможно, это какая-нибудь родственница Трэверсов. Иначе почему она так же возбудила его? Надо выяснить, кто она такая, но это все завтра. А сейчас — спать. Люсьен скинул сюртук, снял сапоги и, вспомнив, что не запер дверь, встал. Не успел он повернуть ключ в замке, как дверь с треском распахнулась, чуть не сбив его с ног. На пороге стояла сама леди Немезида в голубом домино. Ее белый парик сбился, а нарисованные морщины стерлись. Но это, несомненно, она была его недавней партнершей по вальсу.

В глазах девушки был ужас, она с трудом переводила дыхание.

— Харфорд гонится за мной… Ради Бога, помогите…

С объяснениями следовало подождать. Стрэтмор захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

— Быстро в постель! Укройтесь с головой, и ни слова!

Не успела она забиться под одеяло, как раздался сильный стук в дверь.

— Откройте немедленно! — прорычал Харфорд. Люсьен сорвал с себя галстук, выпустил рубашку из-под брюк, расстегнул ворот и подошел к двери.

— Уходите, — ответил он раздраженно. — Я занят.

Он ущипнул себя за шею в нескольких местах. Красные пятна должны были подтвердить, что он проводил время в любовных утехах.

— Впустите меня, Стрэтмор, черт побери! — Харфорд немного сбавил тон.

— Ну хорошо, хорошо, сейчас, — ответил Люсьен примиряюще. Оглянувшись на постель, он увидел, что девушка укрылась с головой, но край голубого домино выглядывает из-под одеяла. Он подошел к кровати, аккуратно укрыл девушку и направился к двери, гася все свечи, кроме одной. Распахнув дверь, он увидел стоявшего в коридоре Харфорда. Глаза его пылали от гнева, а костюм был в беспорядке.

— Что случилось, пожар? — спросил он взволнованно. — Что такое? Нельзя до утра подождать!

— Мне нужна женщина, которая с вами!

— Это невозможно! Она — моя! — Люсьен недоуменно поднял брови. — И я собираюсь продолжить свои приятные занятия. Вы мне мешаете, сэр.

— Эта чертовка пыталась обокрасть меня! Я поймал ее, когда она рылась в моем бюро! Вот только что!

— В самом деле? — Люсьен продолжал стоять в дверном проеме, расставив руки и преграждая Харфорду путь. — Это не могло случиться «только что»! Она уже давно занята здесь, со мной.

— Но я видел, как она вбежала в вашу комнату.

— Вы ошиблись, — спокойно ответил Люсьен. — Моя дверь была заперта. Ваша птичка впорхнула в соседнюю. Они все одинаковы.

Харфорд был укрощен, но все еще не уверен в своей ошибке.

— Я хочу посмотреть, кто лежит в вашей постели. И я не уйду, пока не добьюсь своего.

— Я не могу позволить вам этого, — в голосе Люсьена звучало пугающее спокойствие.

— Мне не нужно вашего разрешения, — Стрэтмор, — закричал Харфорд, пытаясь оттолкнуть графа и пройти.

Стрэтмор схватил его за запястье и скрутил его руку назад с такой силой, что тот застонал от боли.

— Если вы будете настаивать, мне придется попросту прикончить вас, — сказал он холодно. — А мне бы не хотелось. Это не лучший способ отблагодарить вашего брата за гостеприимство.

Харфорд оценил силу противника и прекратил сопротивление. Люсьен ослабил тиски, но не отпустил его совсем.

— Видно, вы с этой чертовкой работаете вместе, — вновь пошел в наступление Харфорд.

Глаза Стрэтмора превратились в узкие щелки.

— Вы начинаете надоедать мне, Харфорд. Я уважаю желание этой женщины не называть себя. Это естественно для джентльмена. Кроме того, далеко не всем мужьям нравится, когда их жены слишком бурно развлекаются.

Харфорд помолчал немного, а потом рассмеялся.

— Так это замужняя дама! Я должен был сразу догадаться.

— Да, должны были. А теперь, будьте любезны, продолжите свои поиски в другом месте. Дверь слева ведет на лестницу для слуг. Ваша беглянка могла скрыться там.

— Ну, конечно же, — Харфорд ретировался, — в коридоре темно, я мог просто не разглядеть, какую дверь она открыла. Простите, я был вне себя.

— Извинения приняты. Но, прошу вас, больше не тревожьте меня сегодня! — Люсьен запер дверь и, вынув ключ, спрятал его за обшивкой стоявшего рядом кресла.

На этот раз ей не удастся убежать от него.

Люсьен прислушался к удаляющимся шагам Харфорда. Когда заскрипела дверь на лестницу для слуг, он понял, что его совет был принят.

О лестнице Стрэтмор узнал сразу по приезде. Он всегда старался изучить все ходы и выходы на новом месте. Харфорду придется долго блуждать по бесконечным коридорам и переходам, прежде чем он убедится в бессмысленности поисков.

Стрэтмор повернулся к девушке.

— Можете вылезать.

Она села на кровати, укутанная в голубой шелк домино, и испуганно взглянула на его.

Атмосфера в комнате напоминала предгрозовую — так она была насыщена эмоциями, гневом, отчаянием и желанием. Больше всего — желанием.

— Так это все-таки были вы, — резко спросил Люсьен, не сдерживая своего гнева. Голос его был низким и жестким. — Я рад, что моя интуиция по-прежнему не обманывает меня. Что вы придумали на этот раз?

— Пожалуй, с вами еще труднее иметь дело, чем с Родриком Харфордом, — без всякого почтения к дорогому шелку домино она взялась за полу и, как платком, стерла ею косметику с лица.

Теперь она выглядела намного моложе, хотя казалась несколько встрепанной.

Слова девушки только усилили гнев и раздражение Стрэтмора.

— Значит, вам надо было остаться с ним, — резко ответил граф. — Но вы попросили моей помощи, и я оказал ее. Теперь ваша очередь расплачиваться.

— Я не удивляюсь, что вы заговорили об этом.

Затем последовало молчание. По выражению лица девушки, на котором сожаление сменилось сомнением, а затем решимостью, граф понял, что она мучительно ищет выход из создавшегося положения.

Наконец она выпрямилась, сжав руки на коленях, и спокойно сказала:

— Я давно должна была расплатиться с вами. Когда-то вы хотели спать со мной. Ну что ж, я — ваша.

Она снова поразила Стрэтмора, на этот раз своей резкой оскорбительной прямотой. Он перевел дыхание. Конечно, мысль о том, что ее готовность отдаться вызвана чувством долга, а не желанием, была ему противна. И все-таки он не отпустит ее. Об этом не может быть и речи. Укоры совести были слишком слабы, чтобы сломить нарастающую волну страсти.

— Обдумайте хорошенько. На этот раз вам некого будет звать на помощь, и слезы вам тоже не помогут. Бесполезно будет просить пощады.

— Уж если кто и попросит пощады, то никак не я, Люсьен, — серьезно ответила девушка. — По-моему, уже было достаточно лжи. Пришли время откровенности.

Теперь он был абсолютно уверен, что она не будет пытаться бежать. Но она выглядела испуганной и подавленной, вся еще во власти своих недавних переживаний. Люсьен нахмурился.

Страх — плохой советчик, а в постели — он просто враг. Он хотел разбудить ее страсть, хотел, чтобы она желала его так же жадно, как и он ее, чтобы все барьеры между ними рухнули. Это означало только одно. Он должен обуздать себя и контролировать каждое свое движение, медленно разжигая у своей мучительницы заснувшую чувственность. Это будет сложной задачей.

Они молчали. Снизу доносилась тихая музыка. Вот и решение. Они начнут с танца, он поможет снять напряжение, растопит скованность и постепенно восстановит те узы, которые связывали их раньше.

Стрэтмор подошел к девушке и протянул ей руку.

— Потанцуйте со мной, миледи.

Она удивленно взглянула на него, улыбнулась, спустила ноги с кровати и скинула туфли. Кит сделала глубокий реверанс, как будто их только что представили друг другу.

— С огромным удовольствием, лорд Стрэтмор.

— Нас не представили друг другу, — ответил Люсьен почтительно. — Кажется, я имею честь беседовать с леди Кит Трэверс?

— Я не сомневаюсь, что вы очень быстро узнаете, кто я такая, — с улыбкой ответила Кит, — но Джейн — мое второе имя.

— Я называл вас сотней разных имен: «леди Джейн», «леди Немезида», «леди Быстрая как ртуть». Но «Кит» — самое лучшее из их, самое необычное и больше всего вам подходит.

Стрэтмор снял парик с головы девушки, и ее чудесные шелковистые волосы рассыпались по плечам. Они были легки, как облако, а гладить их было истинным наслаждением.

Кит приятно улыбнулась.

— Это так чудесно! Понимаю теперь, почему кошки любят, когда их гладят по шерстке.

Она стянула с руки замшевую перчатку и швырнула в сторону. Люсьен поцеловал ее запястье в том месте, где пульсировала голубая жилка. От прикосновения его губ по телу разлилось томительное тепло. Люсьен медленно покрывал поцелуями и другую руку девушки. Кит провела нежными пальцами по его щеке.

— Люцифер — светоносный, — прошептала она. — Светлый ангел утра…

— Боюсь, что падший ангел! — он опустил руку на бедро Кит, и она вздрогнула всем телом. Пальцы другой руки он сплел с пальцами Кит и крепко сжал их, увлекая ее в вальсе. — Я был изгнан из рая, но теперь вновь обретаю его…

Девушка покраснела и опустила глаза. В мерцающем свете свечи над ее золотисто-каштановыми волосами, казалось, возник легкий нимб. Сейчас у них было больше пространства, чем в переполненном бальном зале. Они свободно летели в такт музыке по пурпурно-красному ковру. Кит танцевала в одних чулках и, ступая на его мягкую поверхность, получала заряд тепла.

Девушка танцевала превосходно, хотя вначале в ее движениях ощущалась скованность. Но мало-помалу волшебная мелодия вальса сделала свое дело. Кит вся отдалась танцу.

Гармония воцарилась между танцующими. Он страстно желал обнажить ее гибкое нежное тело, скинуть ненавистное домино. Теперь она желала того же. Каждый его шаг, каждое прикосновение и ласка находили в ней отклик. Это было все крепнущее равновесие стремлений мужского и женского начал.

Люсьен, не прекращая танца, одной рукой развязал ленты домино, и оно плавно соскользнуло с плеч девушки, отлетев в угол комнаты. Его восхищенному взору предстали обнаженные, сверкающие белизной плечи Кит. Дыхание срывалось… Но нет, еще рано… Немного рано…

Кит танцевала, подчиняясь его сильным рукам и движениям. Она чувствовала себя легкой пушинкой. Наконец, они остановились. Люсьен нагнулся и поцеловал ее нежную кожу на шее под маленьким изящным ушком. Его губы искали ее полуоткрытый рот. Кит затаила дыхание и замерла в ожидании поцелуя… Инстинктивно она открыла глаза, и Люсьен увидел в их сиянии огонь страсти, который так жаждал разжечь.

Девушка в какой-то момент представила себе, как забавно они выглядят со стороны. Люсьен одной рукой обхватил ее бедра, стараясь принять на себя всю тяжесть ее тела, его нога оказалась зажатой между ног девушки.

— Сэр, — прошептала она, — по-моему вы слишком сильно прижимаете меня к себе. Это против правил.

Произнося эту чинную фразу, она прижалась к нему бедрами и стала покачивать ими из стороны в сторону. Жар разлился по животу и бедрам Люсьена.

— Вы правы, сударыня, — ответил он почти беззвучно, — и скоро я прижму вас еще крепче.

Он ослабил объятия, и они снова понеслись в танце. Люсьен начал импровизировать. Теперь их движения были откровенно эротичными. Они прижимались друг к другу всем телом, на миг разъединялись и вновь — устремлялись друг к другу, ощущая еще больший жар в крови. Этот танец воспламенял обоих. Разумеется, в бальном зале, при всех, они никогда не позволили бы таких откровенных движений.

Как только музыка стихла, они слились в страстном объятии, стоя посреди комнаты. Они жадно целовали друг друга, а Кит прижимала свои бедра к нему все плотнее, слегка поводя ими. Возбуждение нарастало. Люсьен застонал, чувствуя, как его возбужденная плоть прижимается к заветному треугольнику между ее бедрами. Желанное время пришло…

Люсьен развязал ленты, которые удерживали платье на плечах Кит. Глаза девушки затуманились желанием. Одно легкое движение — и платье скользнуло вниз. Теперь на Кит была только нижняя рубашка и корсет, который делал ее стройную фигуру неузнаваемой.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Люсьен начал расшнуровывать корсет. Наконец, он раскрылся, обнажив прелестные груди под тонкой тканью рубашки. Он начал ласкать их, пряча в свои ладони и сжимая соски. Глаза девушки стали огромными. Она облизывала языком пересохший рот. Весь ее облик, каждое движение говорили о том, что желание сжигает ее. Но Люсьен не мог довольствоваться одной физической страстью, он жаждал полной близости — слияния не только тел, но и душ. Снимая корсет, он пытался встретить ее взгляд, но напрасно. Девушка отводила глаза. Она сделала шаг вперед и, спрятав лицо в разрезе рубашки, обхватила руками его талию. Ее груди прижимались к его груди, а руки ласкали сильную мускулистую спину. Восхищаясь упорством, с которым Кит старалась избежать его взгляда, Люсьен снял с нее рубашку и отшвырнул в угол комнаты.

— На тебе надето слишком много…

— На тебе тоже, — ответила девушка и в свою очередь стянула рубашку с Люсьена. — «Его форма была изящна и прелестна», — процитировала Кит.

Люсьен рассмеялся, придя в восторг от ярких и непредсказуемых ассоциаций своей подруги.

— Знаешь, кем был Люцифер, когда Мильтон восхищался его формой? Он был змеей.

— Ну, давай посмотрим, нет ли здесь где-нибудь поблизости змеи, — прошептала Кит, осыпая поцелуями его обнаженную грудь.

Ее руки уже проникли за пояс его бриджей. Со страстным вздохом Люсьен прижал ладони к ее ягодицам. Их форма была очаровательна и прекрасно вписывалась в изгиб его раскрытых ладоней. Почти оторвав девушку от пола, он прижал ее женственное и мягкое тело к своему. Когда Кит укусила Люсьена в плечо, он перестал владеть собой. Второпях сорвав с себя остатки одежды, он повлек девушку в постель. Они с такой силой обрушились на матрас, что кровать жалобно заскрипела. Он вдавил ее в подушки, стараясь вобрать в себя всю. Стрэтмор торжествовал победу. Они извивались и играли, как две дикие кошки. Их ноги сплетались и расплетались, а жаждущие губы сливались в бесконечном поцелуе. Он погрузил свое лицо в ложбинку между ее грудями, наслаждаясь вкусом ее кожи и ей одной свойственным запахом.

Когда он начал целовать, лаская языком, ее соски, девушка задрожала от восторга и откинула голову назад, ей не хватало воздуха, она задыхалась. Сейчас на Кит были только черные шелковые чулки. Она вся отдавалась ему.

Взгляд Люсьена скользнул ниже. Он не мог противиться желанию покрыть поцелуями ее живот. Кит стонала и прижимала его голову к себе. Шелковистое тепло ее кожи опьяняло Люсьена. Он приподнялся и утвердил свои бедра между ее разведенными в стороны ногами. Вид бабочки, вытатуированной на ноге, заставил его опуститься снова и прижаться к ней губами. Она, как живая, трепетала у его губ. Кит застонала, пытаясь сдержать спазм, вцепившись руками в одеяло.

Его пальцы проникли во влажное тепло ее промежности, нежно лаская и подготавливая путь для вторжения. Кит выгнула спину, готовясь принять его. Дрожа от нетерпения, быстрым и мощным движением, он овладел ею.

Кит закричала, но… этот крик не был криком восторга. В нем слышалась боль! Ее ногти впились в его спину. Люсьен, казалось, окаменел. Его руки — и плечи были твердыми, словно железными. Он с удивлением и недоверием смотрел на нее. Его глаза, только что сверкавшие страстным золотым блеском, стали зелеными от гнева.

— Почему ты не сказала мне?