Танцуя с ветром

Глава 34

Не успел Стрэтмор произнести «Касл Рейн», как девушка страшно закричала. Михаэль вскочил с кресла.

— Черт возьми, что случилось?

Подошел Джейсон, но один Люсьен сразу понял, в чем дело. Он видел, что Кит погружена в себя и не осознает, что делает. Она казалась совершенно безумной и смотрела перед собой невидящими глазами. Она вцепилась скрюченными пальцами в колени и протяжно выла. От ее голоса кровь застывала в жилах.

Люсьен схватил ее руку.

— Проснись, Кит, все кончено. Мы все узнали, — торопливо произнес он. Девушка начала вырываться.

— Ненавижу! Я это ненавижу! Его ненавижу! Я ненавижу его!

— Как вы думаете, что случилось? — спросил сильно побледневший Джейсон.

— Я думаю, Кит охвачена ужасом, который испытывает Кира, — ответил Люсьен и резко обратился к Кит: — Вернись, ради Бога, немедленно вернись!

Девушка замолчала, но ее глаза остались по-прежнему невидящими. Она металась, как раненый зверь. Люсьен обнял ее за плечи и прижал к себе, ощутив, как дрожит ее тело. Сейчас Кит напоминала раненую лань, за которой гнались собаки.

— Все хорошо, Кит! Ты в безопасности, и мы вместе.

— Люсьен, ради Бога, не отпускай меня, — девушка заплакала, но теперь это был тихий плач усталого ребенка. Она вернулась в реальный мир.

Люсьен подхватил ее на руки, прижал к себе, а потом опустился в кресло, усадив Кит у себя на коленях.

— Скажите, этот метод всегда так эффективен? — спросил он у Джейсона.

— Я раньше не видел ничего подобного, — сказал американец.

— Может быть, причина в том, что вам до сих пор не приходилось сталкиваться с женщиной, которая разыскивает свою сестру-близнеца, — ответил Люсьен, поглаживая дрожащие плечи Кит. Сейчас она казалась слабой и беззащитной.

— Догадываюсь, что ты уловила эмоции Киры, — сказал Люсьен, понимая, что необходимо уточнить все, что они узнали, и в то же время опасаясь вспышки страха у Кит.

— Да, я была с ней, — с трудом выдавила из себя девушка. — Я попала как раз в то время, когда Кира принимала своего тюремщика. Это была очередная сцена с хлыстом. Все было чудовищно. Я видела, слышала и ощущала все то же, что и Кира, но не могла ничего предпринять. Я чувствовала себя как попавшаяся в паутину муха, которая видит приближающегося паука.

— Как Кира?

— Сейчас с ней все в порядке. Он ушел. Сестра поняла, что я была рядом с ней. Надеюсь, это поможет ей.

— Ты считаешь, что она находится в местечке Касл Рейн?

Кит опять задрожала и спрятала лицо на груди у Стрэтмора.

— Да, я думаю, что это так.

— Михаэль, дай мне карту, — сказал Люсьен, протянув руку. — Ну вот, взгляните. Касл Рейн — это старинная средневековая крепость. Она находится как раз между поместьями Мэйса и Нанфилда. Уверен, что это не случайно.

— Ты прав, конечно, — поддержал его Михаэль. — Кит говорила, что Кира находится в помещении, куда не попадает солнечный свет. Очевидно, это подземная крепостная тюрьма.

— Вы правы. Никакая мебель не может скрыть ужасную атмосферу подземелья.

Люсьен не отрывался от карты. Конечно, крепость стояла на берегу реки, как большинство замков того времени. Что-то показалось ему знакомым. Перед глазами возникла мрачная картина. Ему казалось, что он стоит на вершине холма, позади него мощные каменные стены, перед ним в лунном свете серебрится река.

— Черт побери! — воскликнул он. — Да ведь я был там! Ведь это то самое место, где «Геллионы» организуют свои ритуальные сборища.

— Ты был на этих знаменитых оргиях? — с удивлением спросил Михаэль.

Кит подняла голову и пристально посмотрела на Стрэтмора. Сощурившись, она ждала ответа. Люсьену было неприятно вспоминать о том вечере, когда он позволил себе остаться со шлюхой. Он до сих пор не забыл того тоскливого чувства, которое охватило его после их встречи.

— Да, был. Но по делу, а вовсе не ради удовольствия, — ответил граф, еще крепче прижимая к себе сидящую на коленях девушку.

Напряжение исчезло с лица Кит.

«Как кстати, что она так устала и не в состоянии рассуждать и анализировать. В противном случае она сразу бы догадалась, что я сказал не всю правду», — подумал Люсьен.

Он предпочел бы раз и навсегда забыть о той ночи.

— А вы уверены, что в замке есть темницы, — спросил Джексон.

— Я их не видел. Но крепость огромная, с подземельями, и туда можно упрятать не одного человека.

Все погрузились в молчание, которое было вскоре прервано спокойным и решительным голосом Михаэля.

— Полагаю, сегодня ночью мы отправимся в Касл Рейн за леди Кристиной, — сказал он.

— Несомненно, — ответил Стрэтмор. — Но сначала мы должны выспаться. Утром мы с Кит навестим лорда Айвса. Он — единственный из «Геллионов», кому мы можем доверять. Возможно, он что-нибудь сообщит о замке.

— В нашем случае информация не может быть лишней, — вступил в разговор Михаэль. — Но чем раньше мы окажемся на месте, тем лучше. Надвигается буря с дождем, а возможно, со снегом.

— Значит, надо заранее подыскать себе убежище неподалеку от крепости, — Люсьен снова углубился в карту. — Частный дом нам подойдет гораздо больше, чем гостиница. У Рейна есть небольшая усадьба в Бэзилдоне. Арендатор недавно умер, и она до сих пор свободна. Думаю, нам разрешат остановиться в его доме. Мы можем отправиться туда завтра днем и потом переночевать там, вместо того, чтобы спешить обратно в Лондон.

Кит, несмотря на всю свою усталость, была заинтригована заявлением Михаэля.

— Неужели вы в состоянии с такой точностью предсказать бурю, что Люсьен вам верит безоговорочно? — спросила она.

— Меня всегда считали колдуном по этой части, — ответил Кенион. — Я уже в детстве умел не только предсказывать бурю, но и оценить ее силу. А после того, как у меня в плече засела пуля, предсказания стали только точнее.

Потирая плечо, он поднялся, пожелал всем доброй ночи и вышел. Вслед за ним, сдерживая зевок, встал и Джейсон.

— Очень удачно, что завтра непогода, — сказал он. — У нас будет еще пара часов темного времени.

Люсьен встал из кресла, продолжая держать Кит на руках и, не отпуская своей драгоценной ноши, стал подниматься по лестнице. Девушка попробовала протестовать, уверяя, что сможет добраться до постели сама, но Люсьен не обратил на это никакого внимания. Она была нежной и слабой. Беззащитный маленький котенок. Она держалась только благодаря силе воли.

— Я же помню, как тебя изнурил сеанс гипноза, — сказал Люсьен, и девушка спрятала лицо у него на плече.

Люсьен внес Кит в комнату, усадил на край кровати и начал раздевать. Девушка вовсе не сопротивлялась. Когда наконец все покровы, кроме легкой рубашки, были сняты, и Люсьен откинул простыню, собираясь уложить Кит в постель, укрыть и уйти, девушка крепко обвила руками его шею.

— Останься, милый, — нежно прошептала она, глядя на него искрящимися серыми глазами, — ну пожалуйста, останься.

Он не знал, как поступить. Конечно, разумнее всего было бы уйти, но…

— Знаешь, я бы с удовольствием остался, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал легко и непринужденно, — боюсь только, что не смогу удержаться в рамках приличия. Я, конечно, понимаю, что тебе следует избегать бурных порывов, но когда я остаюсь с тобой наедине, рассудок мне изменяет. Сегодня ночью тебя еще, возможно, спасет то, что я смертельно устал, но завтра утром не рассчитывай на пощаду.

— А я вовсе ее у тебя не прошу, — Кит слегка улыбнулась, глядя на него. — Я готова отвечать за последствия и понести наказание. Теперь мы знаем, где Кира, и нет никакой нужды избегать близости.

Прижавшись щекой к его груди, она прошептала:

— Не хочу сегодня ночью оставаться одна.

Люсьен поцеловал девушку в лоб.

— Пока я жив, ты никогда не останешься одна, — сказал Стрэтмор и подумал, что Кит, возможно, не верит ни одному его слову. Что же за человек был ее отец, если он сумел навсегда убить в ней доверие к сильному полу. Ну что ж, значит, следует запастись терпением и ждать, а это он умеет. Люсьен разделся, задул свечи и нырнул под пуховое одеяло рядом с Кит.

Девушка с легким вздохом прижалась к нему. Простыни были холодны как лед, такими же были и их тела, но, соприкасаясь, они начали излучать тепло и согревать друг друга. Кит шаловливо просунула свою ножку между его ног и провела ледяной ступней по его щиколотке. Люсьен блаженно улыбнулся. Он совершенно перестал понимать, зачем им надо было спать отдельно.

Конечно, усталость сделала свое дело, но как приятно было гладить нежную кожу девушки. Рука Люсьена медленно скользнула от плеча к бедру, ощущая, как тепло постепенно возвращается в продрогшее тело девушки. Его рука двигалась медленно и лениво. Как будто невзначай она коснулась упругой груди, и пальцы сжали напрягшийся и отвердевший сосок под тонкой тканью рубашки. Люсьен наклонился над девушкой, губы их слились, а языки соприкоснулись. Кит издала тихий стон и отдалась долгому, глубокому поцелую.

— Вот это совсем неразумно, — хрипло пробормотал Люсьен, когда они наконец смогли оторваться друг от друга. — Нам обоим нужен отдых.

Кит с готовностью согласилась, но ее рука совершенно случайно обвилась вокруг его талии и начала легкими возбуждающими движениями гладить его ягодицы. Люсьен почувствовал мощный порыв желания. Склонившись над девушкой, он поцеловал ее грудь, ощущая, как меняется ритм ее дыхания. Страсть пробуждалась в ней с нарастающей силой. Его ласки становились все жарче. Поглаживая шелковистые бедра Кит, Люсьен зацепил пальцем край рубашки и потянул вверх. Он не смог удержаться, и покрыл поцелуями обнажившийся живот и ноги. Это было просто восхитительно! Их движения, поначалу неспешные и холодноватые, становились все ритмичнее, с каждой минутой набирая силу. Нежные пальцы Кит ласкали его шею, она теперь знала самые чувствительные места и умело возбуждала его желание. Люсьен упивался нежным пьянящим запахом, исходившим от ее тела и от рассыпавшихся по подушке волос. Их окутывала темнота, и желание разгоралось, как костер в ночи.

Как только ладонь Кит сжала фаллос Люсьена, он нежно проник своей ладонью между ее ног, раздвигая бедра. Он приподнялся над ней, и они соединились. На этот раз все происходило в неспешном ритме. Страсть их не охладела, она разливалась по жилам, горяча кровь. Но сейчас в их единении не было безумия. Они ощущали радость от каждого прикосновения, каждого поцелуя. Они наконец-то прониклись сознанием того, насколько крепка возникшая между ними связь.

Кит и Люсьен заснули, не размыкая объятий, и спали крепко, без сновидений.

Когда Кит открыла глаза, зимнее утреннее солнце уже осветило комнату жемчужным светом. Она чувствовала себя совершенно бодрой, хотя не проспала и четырех часов. Девушка подумала, что этим она обязана Люсьену. Ночная близость была настолько естественной и необходимой, и ей страшно было подумать, что это, возможно, было в последний раз.

Но она не жалеет, что встретила его. И не пожалеет никогда, что бы там ни случилось в дальнейшем. Она всегда будет помнить, что именно ее он любил и желал.

Девушка, не отрываясь, смотрела на спящего Люсьена. Его лицо было удивительно красивым и спокойным. Она никогда не видела у него такого выражения, когда он бодрствовал. Как же трудно будет с ним расстаться.

Но слабая надежда не оставляла Кит. Одна предательская мысль не давала ей покоя. Люсьен очень умен и совсем не склонен к самообольщению. Может быть, он и в самом деле любит ее, а не сестру? Может быть, он останется с ней?

Она вздохнула. Нет, это невозможно. Такого еще не случалось ни разу. Кира была не только очаровательнее и живее, она была и гораздо сильнее. Оставшись одна и без поддержки, она не упала духом. Она расцвела и окрепла. А Кит всегда была ее бледной тенью. Она ощущала себя только половиной целого, которое когда-то составляли они вдвоем, причем слабой половиной. Люсьен не сможет устоять перед обаянием Киры, не сможет не увлечься ею. Какая злая ирония судьбы. Если Кира погибнет, Кит навсегда останется безутешной, несмотря на то, что твердо уверена — сестра лишит ее возлюбленного и разрушит все надежды на счастье. Но сейчас, в этот краткий, пьянящий миг Люсьен принадлежит только ей. Кит склонилась над ним и поцеловала в губы. Поцелуй был легким, почти воздушным. Люсьен открыл глаза.

— Я предупреждал тебя, что вряд ли смогу вести себя благопристойным, если останусь рядом с тобой, хотя в глубине души надеялся, что у меня хватит выдержки.

— Что за чепуха, — ответила Кит со смехом. — Ты бываешь благопристойным тогда, когда тебя это устраивает.

— Ну тогда сейчас меня это совсем не устраивает, — возразил Люсьен и, обхватив девушку, водрузил ее поверх себя. Кит даже ойкнула от неожиданности, но это положение ей понравилось. Ее груди касались его груди, а его ноги лежали между ее разведенных ног.

— Уже, наверное, поздно, придется скоро вставать, — сказала Кит, не скрывая сожаления.

— Это значит только одно — нам надо поспешить, — ответил Люсьен и закрыл ее рот поцелуем. Его пальцы сжали ее ягодицы, и Кит почувствовала, как его фаллос упирается ей в живот. Горячая волна прокатилась по ее телу. Кит наслаждалась, ощущая под собой его мускулистое тело. Они так хорошо подходили друг другу. Девушка хотела перекатиться на кровать, чтобы принять привычную и удобную позу, но не успела. Одним мощным движением Люсьен овладел ею.

— Как хорошо, — выдохнула Кит. — Теперь я поняла, почему ты отправил меня наверх.

— Учиться никогда не поздно, дорогая, — ответил он со смехом. — И вообще, образование — очень полезная вещь.

— Ты прав. Л.Дж. Найт написал об этом множество возбуждающих очерков.

— Ну и как, ты не находишь, что наши упражнения возбуждают?

— Какие там упражнения, дорогой. Это распутство чистой воды.

— Пусть будет так. Всегда рад был пораспутничать немножко. Грешен…

С этими словами Люсьен сделал движение бедрами, от которого Кит бросило в жар. Впервые они были вместе при ярком свете дня, но Кит это совершенно не смущало. Ее охватили радость и веселье.

Кит осторожно, чтобы не нарушить их близости, приподнялась и устроилась верхом на своем любовнике. Она стянула с себя сорочку и швырнула ее на пол через плечо. Ей не нужны лишние покровы. Люсьен тоже приподнялся, схватил губами сосок ее левой груди и начал жадно сосать. Кит застонала от восторга и начала мерно раскачиваться. Когда он откинулся на подушки, чтобы перевести дыхание, она снова переменила позу. Теперь она лежала сверху, обхватив руками его запястья. Как приятно было чувствовать себя сильной и видеть беспомощным его. Как приятно изо всех сил прижиматься к нему бедрами, вдавливая его в перины.

Кит открывала для себя все новые и новые оттенки и ощущения, новые способы слияния мужского и женского начал. Она находила на его лице отражение каждого своего нового ощущения. У них теперь было одно тело, одна душа.

Но чувство блаженного покоя внезапно было вытеснено вновь нахлынувшим страхом.

Кит оторвалась от его губ.

— Теперь я наконец поняла смысл выражения «оседлать мужчину», — сказала она беззаботно.

Тень промелькнула по лицу Люсьена, а глаза стали чужими и холодными. Опять она обидела его. Это ужасно.

Люсьен постарался скрыть обиду и казаться веселым.

— Я думаю, теперь ты многое поймешь. Например, смысл нашей детской песенки: «Покатайся на лошадке».

Краска залила лицо Кит, и она рассмеялась.

— Ни о чем таком там не говорится! Там нет никакого скрытого смысла. Просто девочка скачет на лошадке.

— Да, так няни и говорят маленьким девочкам. Но маленькие мальчики лучше знают, в чем дело. Раз уж ты писательница, должна знать, что многие поговорки имеют двойной смысл. Например: «Добрый конец — всему делу венец».

— Но при чем здесь «конец», — взмолилась Кит. — Ну, перестань же!

— Конец всегда важен, — с комической серьезностью ответил Люсьен. — Вот послушай еще: «Не стращай началом, покажи конец». По-моему, тут даются ясные указания на то, что надо делать. А вот еще: «Всякое дело с концом хорошо». Ну разве это не справедливо.

Казалось, он может сыпать этими пословицами бесконечно. Наконец Кит возмутилась:

— У большинства поговорок нет никакого двойного смысла.

Но теперь ей самой чудились непристойности в самых обычных фразах.

Кит прильнула к его губам, еще не оправившись от смущения. Люсьен пощадил остатки ее скромности и перестал дразнить.

Кит впервые поняла, что во время близости возможен не только страстный порыв, но и веселье. Это была увлекательная игра, и она осваивала ее все лучше и лучше. Вращая бедрами, она могла воспламенить его и удерживать в таком состоянии, не доводя до развязки. Кит решила вести себя, как настоящая распутница, и этим привела Люсьена в полный восторг.

— Не чувствуешь, что пахнет паленым? — спросил он, когда она разошлась вовсю. — По-моему, над нами уже простыни загорелись.

Кит расхохоталась в ответ, но ее веселья хватило ненадолго. Пройдет всего один день, и все резко переменится. С Божьей помощью они освободят сестру. Никогда она больше не будет близка с Люсьеном. Но хватит думать об этом. Опасность слишком велика. Она сгущается вокруг Киры, как лондонский туман.

Кит пустила в ход недавно приобретенное мастерство и в одно мгновение привела себя и Люсьена в состояние полного экстаза. В этом порыве страсти, возможно, последнем, не было места ни страху, ни отчаянию. Но этого лекарства хватило на несколько минут. Лежа в объятиях Люсьена, Кит ощущала, как смертельная тоска подкрадывается к ней. В мозгу барабанным боем отдавались слова: «Никогда, никогда, никогда…»

Люсьен лежал на спине, и смотрел в потолок. Кит была рядом. Биение ее сердца он ощущал так же явственно, как и свое собственное. Она прильнула к нему, как лиана. Только что она стонала от страстней все-таки его не оставляло ощущение, что она прощается с ним.

Чем быстрее приближался тот миг, когда она увидит сестру, тем сильнее она отдалялась от него. И, следуя логике событий, он был почти уверен, что потеряет Кит, как только они освободят ее сестру.

В самом начале их отношений Стрэтмор был уверен, что физическая близость сделает их союз неразрывным. Но это было ошибкой. Безусловно, можно было заставить Кит согласиться на брак, ведь в его руках окажется отличный козырь — благодарность. Люсьен был мастером по части манипулирования людьми и ничуть не сомневался, что смог бы добиться своего. Но теперь он уже не был уверен, что супружество принесет им счастье. Он не был уверен ни в чем. Когда Кит заговорила, он почувствовал облегчение.

— Мне страшно, Люсьен. Мне кажется, что освободить Киру будет очень трудно, гораздо труднее, чем ты думаешь. Помнишь, Кира говорила об охранниках. Это очень опасно.

Стрэтмор с удовольствием отвлекся от своих мыслей и погрузился в дела.

— Как, по-твоему, сколько там может быть охраны? Мы же не собираемся брать приступом столицу королевства. Похититель — всего лишь человек, хотя и богатый и влиятельный. Ну сколько у него может быть охранников? Один, два, в крайнем случае — три. Даже если он присоединиться к ним сам, их будет всего-навсего четверо. Ну хорошо, шестеро. Все равно мы справимся с ними, не забывай, нам помогает Михаэль.

— Я не думаю, что он захочет рисковать. С какой стати? И я, и Джейсон, — мы любим Киру. Ты делаешь это ради меня, — тут Кит поцеловала его в щеку, — и я тебе благодарна. Но Михаэль с нами из дружбы к тебе и из-за своей доброты. Это довольно абстрактные мотивы.

— Я думаю, что ему будет приятно продемонстрировать свое военное мастерство. Он любит приключения, из него получился бы отличный средневековый рыцарь.

— Он побеждал бы драконов и освобождал бы прекрасных дам, да?

— Вот именно. — Люсьен притянул Кит к себе. Как хорошо с ней рядом. Как хочется удержать ее рядом подольше.

Но время было неумолимо. Кит приподнялась и села.

— Если мы поспешим, то застанем лорда Айвса на квартире Клео, — сказала она.

— Они что, живут вместе?

— Почти, — улыбнулась Кит. — Он хочет переселить ее в роскошный дом, а Клео отказывается. Она говорит, что предпочитает оставаться независимой женщиной, а не любовницей лорда. Смешно, ведь она совершенно искренна, когда говорит так, но на самом деле вынуждает Айвса жениться на ней.

— Если это произойдет, то будет первым случаем, когда лорд женится на актрисе. Но я слышал, как он о ней говорил, с каким чувством. Из них могла бы получиться отличная пара, — Люсьен взял руку девушки и поцеловал запястье. — Пройдет двадцать четыре часа, и мы будем праздновать освобождение Киры. Тогда решим, когда мы с тобой пойдем под венец. Я попрошу специальное разрешение, чтобы мы могли сразу обвенчаться.

Люсьен хотел, чтобы она сразу ответила ему согласием, чтобы в ее ответе звучало стремление к браку, если и не такое сильное, как у него самого, то, по крайней мере, искреннее.

Вместо этого Кит вежливо и холодно улыбнулась.

— Я обещала тебе прошлой ночью, что согласна на все, что ты мне предложишь. С тех пор ничего не изменилось.

«Неужели это и есть победа, — подумал Люсьен. — Если да, то у нее горький привкус».