Тайна Алмазного Дракона

Глава третья

Иногда к нам заезжали (или, в чём я уже не сомневалась, залетали) гости. Чем дальше бежали дни, тем больше было шумихи, посещений и разговоров о предстоящем бале в королевском дворце.

— А что за бал намечается у короля? — осведомилась я однажды у своих подруг, в очередной раз перебирая наряды и откладывая в отдельную стопку то, что могло сгодиться для приёма во дворце.

— Вот как, ты не знаешь? — удивилась Эресс. — Конечно же, новогодний! Уже почти скоро, нужно готовиться.

— Я ведь у вас недавно. А когда вы отмечаете Новый год? Или как он у вас называется?

Она принялась объяснять, что Новый год, называемый ими Зимним Праздником, был одним из главных во всех королевствах Эйделы и отмечался с особой пышностью. Но, в отличие от нас, эйделиане отмечали его в самом начале зимы. Согласно местным поверьям, по велению Владычицы Природы всё живое начинало постепенно замирать к концу лета, а к концу осени погружалось в сон. Это было вполне понятно для земного ума. А затем, когда природа засыпала, Владычица посыпала землю белым пушистым ковром. Это было ещё понятнее. И в это время жители Эйделы отмечали начало следующего года, символизирующего новое рождение жизни, которое происходит в волшебную ночь. Причём здесь, в отличие от нашего мира, и в северном, и в южном полушариях этот праздник отмечали зимой. То есть, жители южных королевств, расположенных по другую сторону экватора отмечали его в первую ночь анвора, который был первым месяцем лета в северных. Но дело осложнялось тем, что календари в северном и южном полушариях Эйделы отличались: когда в Эрдарии и соседних с ней королевствах наступала первая ночь анвора, то в королевстве Артанир и других, расположенных на южных материках и островах, начинался инвинор и их жители отмечали Зимний Праздник. Поэтому те, кто любил путешествовать по миру, имели возможность и полное право отпраздновать его дважды в году. И это без учёта традиций туземных народов вроде истикленских эльфов или торвинских гномов, которые не подчинялись драконьим порядкам и у которых были собственные праздники, в том числе и встреча Нового года.

В общем, как я уже сказала, жители Эрдарии вовсю начинали готовиться к встрече Нового года. Ощущение предстоящего торжества усилилось, когда в гости пожаловала принцесса Элинн из королевства Дейвинор в сопровождении брата и двух подруг. Как уже было мне известно, Элинн Арафорт-Эдарри приходилась Бастиану и Амани троюродной сестрой, а то, что она была ещё и принцессой, очень доходчиво объясняло, почему те, в чьём доме я жила, так много и часто говорили о королевских семьях. Она носила то же родовое имя, но внешне не была похожа ни на кого из троих хорошо известных мне Эдарри. У принцессы был выдающийся бюст, кое-как влезающий в платье с нескромным декольте, и роскошная шевелюра потрясающего розово-фиолетового цвета, примерно такими же, но немного посветлее, были и её глаза. Впрочем, как объяснил Бастиан, для дракониц, как впрочем, и для драконов, было вполне нормальным явлением отличаться по масти от традиционных чёрного, кофейного (к которому относилась я), огненно-рыжего и блондинистого типажей. Характер у Элинн был под стать её внешности: она была весёлой, разговорчивой, лёгкой на подъём и немного легкомысленной особой, которая в то же время ко многому относилась, я бы сказала, с заметным пофигизмом, по принципу «мне фиолетово». Она кокетничала с Бастианом, несмотря на то, что он называл её сестрой и относился, собственно, как к сестре. Также ей не было зазорно называть хозяек роххенского дома Ами и Ресси, хотя я заметила, что выражения их лиц при этом красноречиво говорили о том, что от такой переделки имён они не были в восторге. Зато от Элинн можно было узнать целый ворох новостей, на которые она была, как оказалось, большой охотницей.

— А представляете, — говорила она, — в нашей столице опять поймали вора, вырвавшего шипы у диких марглов и продавшего их целителям за пятьсот оллинов. Но он снова скрылся от правосудия.

Амани вздохнула — видимо, ей было очень жаль этих несчастных созданий.

— А в Эллодаре снова произошло наводнение и в этот раз в нём обвинили эльфийских ведьм с Онтаренских болот.

— А позитивные новости есть? — поинтересовалась я, покосившись на Элинн.

— Позитивные? Да, конечно! Один из лучших представителей нашего славного рода вскоре намерен же…

В этот момент в дверях зазвенел колокольчик.

— О! Наверное, Бастиан с Лаэртом вернулись!

Это было правдой: в дверях стояли двое мужчин, один из которых был родным братом принцессы. К счастью, ни внешне (он был блондином), ни по своему поведению на неё не похожим. Но, кроме них, в зал вошли ещё две девицы — Наринэль и Альвесс, которые прибыли вместе с Элинн в качестве её подруг. Наринэль была эльфийкой, что не мешало ей, в общем-то, вполне успешно вписываться в круг здешней аристократии, состоящей, главным образом, из благородных чешуйчатых и людей (в основном магов), оказавшихся случайно или намеренно под их крылом.

— Приятная была прогулка, — сообщила остроухая леди, — пока моё платье не промокло под дождём.

— Это всё потому, что ты не можешь стать драконом, — сочувственно ответила ей Элинн. — Вот видишь, одежда у всех остальных совсем сухая, а тебе пришлось промокнуть, летя верхом…

— Н-ну, Элинн, я бы прокатилась на Бронзокрыле ещё раз…

При этих словах Бастиан прыснул со смеху. Бронзокрылом, очевидно, величали его драконье перевоплощение.

— Вот как…

Элинн подбежала к нему, отряхнула несуществующую пыль с одежды и, положив ладони на его плечи, внимательно посмотрела ему в глаза и не совсем по-родственному чмокнула в губы.

— Всё в порядке, Басти?

На этот раз прыснула я. Элинн обернулась.

— О, ниэрра Ма-ари! Вы ведь хорошо знакомы с Бастианом? Он такой душка, правда?

Получив тут же от «душки» шлепок пониже спины и даже не покраснев, розово-фиолетовая бестия отстала от него и села рядом со мной, придвинув второе кресло. Я тем временем закончила упаковывать в коробки то, что накануне приобрела на местном рынке в подарок королю и королеве, если и вправду удастся попасть к ним на бал.

Мне пришлось собрать воедино терпение, выдержку и силу духа, чтобы внимательно выслушивать эту болтливую особу и корректно отвечать ей, поддерживая то, что называется светскими беседами. Но внутри меня росло недоумение. Я всегда считала драконов, пусть даже до недавнего времени воспринимая их как вымышленных созданий, гордыми и благородными существами, серьёзными, знающими себе цену и не позволяющими себе опускаться до пустой болтовни, сплетен и легкомысленного хихиканья. Такими примерами здесь для меня стали Бастиан, Амани и Эресс. О принцессе Элинн же можно было смело заявить — «в семье не без урода». Она не переставая болтала, и по большей части — о Бастиане, перечисляя все известные и неизвестные мне его достоинства, подвиги, доброту, таланты и особенно галантное обращение с женщинами. Последнее едва не вызвало у меня безудержный приступ хохота, поскольку несколько минут, то есть этаров тому назад я была свидетельницей того, как он, не стесняясь, «галантно» шлёпнул её при всех по мягкому месту.

— А скажите пожалуйста, ниэрра Элинн, — обратилась к ней я. — Какой титул имеет ваш троюродный брат? Граф, князь или, может быть, герцог?

— Зачем ему всё это? Он принц!

— Прин… что?!

От неожиданности я подскочила на месте.

— О, вы этого не знали?

— Честно, нет. Я думала, он простой учёный на службе у короля Эридана. Хотя, когда я узнала, что он родственник Вашего Высочества, то первым делом подумала, что у него наверняка имеется какой-нибудь титул.

— Он не рассказывает всем, кем является на самом деле. Но мне незачем вам лгать. Бастиан Эдарри — принц, один из двух младших братьев короля Эридана Седьмого. А король также мой троюродный брат. Вот!

Произнеся это, Элинн показала мне язык. Я медленно встала с кресла и, мысленно послав всех к чёрту, вышла из зала, направившись в спальню. Сегодня вечером, после того как уедут, точнее, улетят гости, по-тихому соберу вещи и, обернувшись крылатым чудищем, полечу разыскивать Белую Волшебницу. Либо временно, до выяснения обстоятельств, скроюсь в каком-нибудь из эльфийских селений. Или вовсе отправлюсь на Алурийские острова, где, по рассказам местных, жили выходцы с нашей Земли, попавшие на Эйделу не так давно и ещё не привыкшие к местному образу жизни.

Я резко обернулась, услышав за своей спиной шаги. Бастиан следовал за мной.

— Нет! — вырвалось у меня.

Прибавив шагу, я свернула мимо двери в спальню на лестницу, которая вела на крышу замка. Там я намеревалась обернуться и начать свой путь из Роххена куда глаза глядят. Правда, не было никакой гарантии, что Бронзокрыл не полетит за мной следом. Но если хотя бы попытаться…

Затем я прибавила шагу ещё и, наконец, побежала вверх по лестнице. Эдарри неотступно бежал следом и нагнал меня уже на самой крыше, точнее — на ровной огороженной круглой площадке наверху башни, где наверняка было очень удобно взлетать и приземляться в драконьем образе.

— Куда ты, Мари? Почему снова убегаешь от меня?

Он обхватил меня за плечи — настолько сильно, что мне никак не удавалось сбросить с себя его руки.

— Почему ты мне ничего не сказал? Я не знала…

— Чего не знала?

— Что ты при… принц… брат короля… я не…

На мои глаза навернулись слёзы и я позволила себе слабость разрыдаться.

— Почему ты плачешь, милая? Разве то, что я принц, настолько ранит тебя?

— Принцу место рядом с принцессой, а я ею не являюсь и никогда не была. Но я люблю тебя… это… это…

— С принцессой? Только не говори мне, пожалуйста, что моё место рядом с Элинн. Она мне совсем не нравится как женщина, разве что как дальняя родственница. В сравнении с тобой…

— А я разве имела в виду Элинн? Есть и другие принцессы, красивые и желающие владеть твоим сердцем.

В ответ он глубоко вздохнул.

— Мари, Мари… С тех пор, как я тебя увидел там, в Заповедном лесу, ты поселилась в моём сердце и проросла там, как цветок алассарии на стволе гинтины. Никому до тебя не удавалось завладеть моим сердцем, разве что на короткое время, а, встретив тебя, я не могу больше смотреть на других женщин. В том числе и на принцесс.

— Но почему?

— Потому что я люблю тебя, — отвечал он, целуя моё лицо и кончики пальцев. — Ты нужна мне как воздух, как глоток воды, как небо над головой. Я ни за что не отпущу тебя и никому не отдам. Скорее откажусь от своего титула и родства с королём и отправлюсь жить в ваш мир, чем отступлюсь и предам свою единственную любовь. Разве для тебя имеет значение то, принц я или нет?

— Ты прав, Бастиан. Абсолютно прав.

И снова — он победил, а таяла в его руках.

— Я хочу сам пригласить тебя на Большой Королевский Бал. И буду очень огорчён, если ты откажешься.

Ну, в манипуляторском искусстве ему, конечно, не откажешь. Хотя побывать хотя бы раз в жизни на королевском балу я бы точно не отказалась.

— А если я соглашусь?

— Тогда я буду безумно рад. Ты же знаешь, как я радуюсь, когда ты со мной соглашаешшься.

Я мысленно выругалась на великом и могучем и с трудом подавила возникшее желание в очередной раз «задраконить» ему в челюсть. Надо же, что он себе позволяет! Даже если он и вправду принц. Ни один из мужчин на Земле, с которыми я общалась, встречалась и даже собиралась замуж, не обращался со мной подобным нахальным образом.

Но тут же, представив себе всех этих мужчин и особенно Генку, я словно услышала внутренний голос, говоривший с укоризной: “Манюнь, а у тебя вообще совесть есть? Попала в такой сказочно красивый мир, отхапала себе такого красавца, ещё и принца к тому же, который тебя любит, заботится и ничем ни разу не обидел — и всё чем-то недовольна? Р-р-р… Ну хорошо, в следующий раз окажешься в местечке, где будет не до жиру…”

“Ну хватит уже!” — мысленно ответила я голосу, так вовремя и кстати напомнившему мне о совести, вернее, её отсутствии. Точнее, скорее всего, это она и была, справедливая и беспощадная, но всё же, услышав мою просьбу, притихла, сложив крылья и обвившись чешуйчатым хвостом.

И всё же мне стало жутко. Попасть в мир, где будет не до жиру? С мрачным кроваво-красным солнцем, вонючим воздухом и ядовитой водой? Где хозяйничают демоны или тёмные маги? Где, чтобы выжить, придётся приложить куда больше усилий, если вообще удастся остаться в живых? Где никто даже не будет говорить со мной на родном языке, а тем более обнимать, ласкать и приглашать на балы? Где меня, скорее всего, обзовут самыми последними словами, пусть даже непонятными, отлупят и запрут в мрачных катакомбах, утащат в пещеру, посадят на цепь и будут кормить всякой гадостью либо отдадут какому-нибудь монстру для личных утех…

Моё разыгравшееся воображение рисовало всё более жуткие картины. Тогда я решила, наконец, прислушаться к своей внутренней сути и перестать предъявлять необоснованные претензии к тому, кто сейчас был со мной рядом. Я без особого труда преодолела внутреннюю дрожь, доверчиво прижалась к нему и успокоилась. Так мы простояли на крыше замка довольно долго.

— Пойдём, Мари, — наконец, сказал он, нехотя выпуская меня из своих объятий. — Там, внизу, нас уже заждались.

Я послушно последовала за Эдарри, что лучше уж позволить ему иногда верховодить и очутиться на королевском балу, чем испортить себе дальнейшую жизнь собственным упрямством и дурным характером.