Тайна Алмазного Дракона

Глава четвёртая

Как очень скоро выяснилось, мой новый знакомый любил хорошо поесть и вдобавок был сладкоежкой. Впрочем, как и я. Когда мы вошли в помещение кухни, где хлопотали две поварихи (к моему удивлению, вовсе не похожие на большинство работниц наших столовых, больше всего соответствующих описанию «что поставь, что положи», хотя одна из них была чуть пополнее другой), в нос ударило сразу несколько вызывающих повышенный аппетит запахов, а глаза подивились разнообразию блюд. Казалось, эти дамы получали столь щедрое вознаграждение от любившего вкусно поесть хозяина и его родни, что рады были стараться наготовить ещё больше и вкуснее. И разумеется, от души наесться, не отходя от печки.

— Хотите сладкое? — спросил меня Бастиан, а точнее, в моём личном представлении — господин Эдарри.

— Д-да, господин Эдарри, — промямлила я, сглатывая слюну и едва держась на ногах от вновь нахлынувшего волнения. — Но… я бы не отказалась ещё от мясной похлёбки, выпечки и салата… И от чая.

— Пожалуй, я тоже. Только… не нужно называть меня господином и по фамилии.

— Но…

— Никаких «но». Можно называть меня просто по имени. Просто Бастиан. И лучше всего на «ты». Да, и… того, что вы называете чай или кофе, у нас не делают. Но есть очень вкусный и полезный напиток из плодов каррадина. Хочешь?

— Наверное, да, — нерешительно ответила я, подивившись такому его скорому переходу на «ты». — А булочки у вас есть?

Он что-то спросил у поварих на своём языке и утвердительно кивнул.

— Есть, со сладкой эссенцией и семенами линны. Ещё есть маффины…

— Маффины?!

Вот же…

— Да, а что тут такого? Я ведь говорил, что жил в вашей стране и ел ваши сладости, а когда вернулся сюда, то научил наших кухарок готовить всякие маффины, кексы, торты и пирожные. Только ваш сахар вредный для здоровья, мы добавляем сок диабонского тростника.

— А я обожаю пирожные и кексы с вишнёвой начинкой, — призналась я.

— Мне тоже. Но ваши вишшни у нас не растут и черешшни тоже. У нас есть свои, они называются маннака. На вкус очень похожи.

— Хорошо. Тогда мне, пожалуйста, маффины с маннакой, булочки с линной и каррадиновый чай. А также похлёбку с курицей и салат.

— С ку… тогда закажем с унданом. Это очень похоже на вашших индеек. К обеду будет готова.

«Главное, чтобы потом не произошло несварения», — подумала я.

— Пойдём, Мари. Скоро нам принесут сладости и чай. Моя сестра уже поела и ушла по своим делам, мы можем побыть одни.

Он вновь взял меня за руку и повёл коридорами, как я поняла, в помещение, предназначенное для утренних, дневных и вечерних трапез. Говоря начистоту, я была под большим впечатлением от поведения и манер Бастиана Эдарри, которые настолько отличались от Генкиных, что даже не подлежали сравнению. Похоже, этот экземпляр был из разряда «настоящий мужчина, каких не бывает в реальной жизни, потому что они давно вымерли». Это ощущалось в каждом его движении, взгляде, вздохе, жесте и речи. И, разумеется, в поступках. Я покорно следовала за ним, хотя больше всего хотелось побыть наедине с собой и спокойно, простите, пожрать, без присутствия этого настырного и навязчивого типа. А что, если попросить его сейчас о том, чтобы мне принесли завтрак в спальню, а он пускай поест один или в компании кого-нибудь из своей родни?

Но оказалось, что он, ко всему прочему, ещё и умел читать мысли либо каким-то иным образом улавливать их поток и направление.

— Я знаю, о чём думает девушка с другой планеты, которая идёт рядом со мной, — с улыбкой выдал он. — Но она зря надеется, ведь сегодня ей суждено завтракать и обедать вместе со мной.

Инопланетянин хренов, мать его за ногу…

— Может быть, ещё и ужинать? — с сарказмом спросила я.

Точно. Это был полный антипод Генки. Да и те, с кем я до него знакомилась и встречалась, были лишь блеклой тенью в сравнении с этим монстром.

— Может быть, и ужинать. Если хорошая девушка Мари согласится попасть вместе со мной на званый ужин.

— На званый ужин?! Только не это… тогда оставьте мне еды после обеда, я поужинаю одна или с вашими кухарками. К званым обедам и ужинам я пока не готова.

В ответ Бастиан укоризненно покачал головой.

— Ладно… что-нибудь решим. Я сам принесу тебе еды на ужин. Отказываться нельзя, милая Мари, ты и так худенькая…

В ответ больше всего на свете захотелось дать ему затрещину. Что я, собственно, сделала бы с превеликим удовольствием, если бы этот выводящий меня из равновесия тип вовремя не перехватил мою вторую руку. Взгляд его потемнел и заметно потяжелел, как небо перед грозой. Он уставился на меня в упор, и я заметила, что в глазах его полыхнуло золотисто-янтарное пламя, а зрачки стали примерно как у кота.

Меня бросило в жар. Я зажмурилась.

— Боишшься? — процедил он. — Не стоит проявлять агрессивность там, где она не нужна и может принести вред. Запомни это, Мари. Я не намеревался сделать тебе ничего плохого, чтобы так на меня реагировать.

Эти слова были произнесены довольно жёстко, почти без шепелявости и даже без привычного «растянутого» акцента.

— Простите… Вы меня напугали… — думая совсем о другом, промямлила я.

— Вот как? — удивился он. — Чем же?

— Ваши глаза…

— А что с ними не так?

В этом вопросе сквозило явное лукавство. Выражение лица Бастиана заметно смягчилось, взгляд снова стал лучистым и добрым, на лице появилась улыбка. Мы вошли в просторную комнату для трапез, в которой горел камин, причём явно не на дровах, а на какой-то пузырящейся жидкости, бьющей фонтаном из невидимого глазу источника. Окно здесь было расположено на потолке, а шесть стен, включая ту, где располагался полукруглый дверной проём, были обшиты досками из беловатого и красноватого дерева, причём на противоположной от камина стене был очередной гобелен — с изображением некоего королевского «пира на весь мир» и какой-то надписью местными символами, которые отдалённо напоминали буквы грузинского алфавита. Наверное, что-нибудь вроде «Приятного аппетита».

Мы не спешили усаживаться за большой, застланный узорчатой скатертью стол, посредине которого стоял широкий прозрачный сосуд с водой, в которой плавал большой белый цветок с несколькими длинными золотистыми тычинками. От него по всему помещению исходил утончённо-сладкий аромат.

— Это антенея, — пояснил Бастиан, указав на цветок. — Моя сестра очень любит эти цветы.

— Очень красивый цветок, — согласилась с ним я. — Похож одновременно на лотос и ваниль. Здесь всё так необычно — и цветы, и люди…

— Скажу прямо, — продолжил он. — Физически мы похожи на вас и даже делаем тот же вид, причина тому — древняя связь между вашим миром и нашим. Порталы…

— Хотите сказать… ваш мир населяют такие же потомки обезьян, как и мы?

Бастиан усмехнулся.

— Хочу сказать, дорогая Мари… ваши учёные слишком… надо вспомнить это слово… примитивно представляют себе сотворение человеческого рода.

— Может быть, — согласилась с ним я чисто из-за нежелания вести дискуссии на пустой желудок. — Но… что значит то, что я видела в ваших глазах, когда вы на меня рассердились?

Он внимательно посмотрел на меня вполне обычным, нормальным взглядом, однако в глубине зрачков мне вновь померещились огоньки и вновь всё тело обдало жаром.

— У каждого своя суть, Мари. И стихия. Почему бы мне, дракону, не проявлять её, когда в этом есть необходимость?

Я, вскрикнув, разом отпрянула от него и едва не заскочила прямо на стол. Кажется, он проговорился.

— Что?… Дра… что за чушь, наверное, вы шутите? Драконов не существует!

Он рассмеялся и, схватив меня в очередной раз за руку, усадил за стол на один из табуретов с мягким сиденьем, а сам уселся на соседний, придвинув его почти вплотную к моему.

— Вот как, значит? По-вашшему, другие планеты, на которых живут люди, существуют, а драконы — нет?

Вот это было в точку. Собственно, а почему бы и нет? По крайней мере, вёл он себя как самый типичный дракон из досужих фантазий вчерашних девочек-подростков, в глубине души мнящих себя принцессами. И потом, вся эта престранная история, связанная с порталом, коим оказалась алмазная статуэтка в виде дракона…

Но всё это никак не увязывалось с моим научным складом ума и вполне рациональными взглядами на жизнь. Какие ещё, к лешему, драконы? Однако меня вновь обуял иррациональный страх, а улыбка господина Эдарри при этом стала шире.

— Скажи честно — ты правда боишшься этих замечательных крылатых созданий, которые связаны с пламенем и иногда другими стихиями?

— О… увы… они ведь очень опасны, эти неконтролируемые стихии…

И тут же я осознала, что начала рассуждать в его духе. В общем, нести тот же сказочно-антинаучный бред. Моя голова закружилась.

— Тогда, наверное, одного из них точно стоит бояться, — продолжал Бастиан. — Его высшшая суть — пламя, а главная стихия, которой он управляет — металл. Он «тяжёлый» и сильно притягивает… А если уж ему приходится иногда становиться самым настоящим драконом и плавить металл…

Я нехотя улыбнулась, вспомнив нечто подобное из китайской астрологии и магии стихий, но всё это воспринималось мной, увы, как оккультные вещи, не имеющие никаких научных обоснований. Проще говоря, как вымысел или заблуждения. А в данном контексте — казалось бы скорее метафорой, если бы я несколько минут назад не узрела воочию загадочной трансформации его магнетического взгляда.

— Это ведь не всё. Если уж так… наши легенды описывают драконов как жадных и злых ящеров, которые похищают и съедают юных девиц либо держат в плену. Но ведь вы совсем другой и поэтому наверняка шутите… мне совсем не хочется вас бояться, — ответила я с такой же примерно улыбкой, как у него. — Совсем даже наоборот…

— Будь осторожнее, Мари, — предупредил он, медленно поглаживая меня по голове. — Моя стихия оччень опасна… с ней не справиться хрупкой девушке, которая ещё недавно собиралась бежаать куда глаза глядят и даже бить меня, а теперь сидит рядом и улыбается, слушая мою болтовню. Нужно нам почаще быть рядом, не так ли, Мари?

В том, что он сейчас говорил, была львиная, а точнее, драконья доля правды: чем больше я его слушала, находясь в поле притяжения его души и ауры, тем больше хотелось слушать его дальше и находиться рядом и всё меньше — проявлять агрессию и хотеть запереться в спальне, подальше от его присутствия. Это одновременно пугало и завораживало. Но больше всего повергало в состояние, которое можно описать тремя словами: «Срочно вызовите неотложку». Я всеми фибрами души ощущала, что всё сильнее попадаю под его влияние, очаровываюсь его взглядом, улыбкой, жестами, голосом, проникаюсь его мыслями и чувствами, но ничего не могла с этим поделать и всё больше проваливалась в манящую бездну. Мой новый друг, конечно, всё это прекрасно видел и знал, но не говорил по этому поводу ни слова.

«Успокойся, Мари, — мысленно говорила я самой себе. — В любом случае этот человек шутит. Возможно, он какой-нибудь маг или гипнотизёр, заставляющий поверить в то, чего не бывает, вряд ли он на самом деле является тем, что о себе говорит».

Вскоре нам принесли сладости и ароматный напиток. Бастиан слегка поклонился и поблагодарил за угощение, а затем схватил один маффин и стал жадно уплетать. Затем второй, третий… От наслаждения он даже прикрыл глаза.

— М-м-м-м…

Я же, не собираясь особо следовать его примеру, откусила совсем маленький кусочек, но не удержалась и вскоре тоже принялась уничтожать их до «победного конца». Вся фишка была в начинке, по вкусу напоминающей одновременно вишню, черешню и что-то ещё необыкновенно вкусное. Вскоре эклеры исчезли и осталась почти нетронутая гора сладких булочек, есть которые, собственно, уже не очень хотелось. Тем более, напиток, поданный в высоком стеклянном сосуде, уже почти закончился.

— Оставим это на обед, — распорядился Бастиан, ставя блюдо на широкую полку, вделанную в стенную нишу, и накрыв его куском белой ткани. — Понравились маффины?

— Ещё бы они не понравились, — ответила я. — Это всегда было моей слабостью и грозило лишним весом.

— Но здесь это нам точно не грозит, — заверил меня Эдарри. — Мы ведь много двигаемся, ездим верхом, плаваем и даже иногда летаем.

— Но я ведь не летаю. И даже не езжу верхом.

— Тому и другому можно научиться, если постараться.

Я засмеялась.

— Ну… ездить верхом можно научиться. А вот летать — вряд ли. Я ведь не птица. И даже не дракон. Мы у себя иногда летаем, конечно, на самолётах…

— Это совсем не то, Мари. Только представь себе — летишшь без всякого самолёта, сама, расправив крылья и ловя ветер…

Я закрыла глаза и попыталась себе это прндставить. И тут же открыла их, вздрогнув, так как почти реально ощутила, что летаю по залу, медленно взмахивая огромными крыльями и хвостом, в каком-то явно нечеловеческом образе. Каким-то образом это напомнило мне совсем недавнее чувство полёта над экваториальным лесом, пережитое во сне либо бредовом состоянии, вызванном, вероятно, действием укуса какой-нибудь ядовитой букашки или болотных испарений. Либо вода в ручье была с примесью какого-нибудь вещества, вызывающего галлюцинации.

— О нет… я не… я обычный человек… не может этого быть…

Бастиан улыбнулся.

— Почему — не может? Ты много знаешшь о себе?

— Хотите сказать, что я тоже крылатая ящерица, как и вы?!

Вот это новость!

— Когда-нибудь поймёшь, кто ты, познаешь себя и свою природу. Открою секрет: на вашшей Земле обитает не меньше таких скрытых драконов, чем у нас. Но в мире Эйделы их больше и они тесно дружат с людьми-эльфами и иногда собственно людьми, которые, как вы утверждаете, произошли от обезьян и прибыли из вашего мира через порталы. Они живут на островах архипелага, в долинах Андиэра и их ещё много в нашши города и селения, они занимаются разными ремёслами, иногда поют и танцуют.

— Вот как? А с какими мирами у вас ещё есть связь?

— Волшебников и богов. Да… Белая Волшебница прибыла к нам очень давно из своего мира, открыв портал, и живёт на острове Керглан уже три тысячи лет. Иногда нас посещают ещё боги из высших миров, если мы призываем их.

— А демонов? — тут же спросила я.

— Демонов? Хм… Связь с миром демонов и тому подобных мы давно закрыли, поэтому чёрной магии и всего, что с ней связано, у нас давно нет. Однако древнее пророчество гласит, что…

Я замотала головой и не дала ему договорить.

— Пожалуйста, не нужно о пророчествах. У меня и так голова кружится от всего, что вы говорите, и от того, что здесь происходит. Ещё пара слов об этом — и я не выдержу. Расскажите лучше, что прогнозируют ваши учёные?

— Наши учёные алхимики как раз и составляют пророчества, магия и наука у нас — это единое целое.

— У нас тоже так было когда-то… в Средневековье.

Внезапно Бастиан переменил тему.

— Может быть, прогуляемся по замку? Всё равно посторонним не так уж интересно, как я провожу отпуск.