Тайна человека со шрамом

ГЛАВА 11. Воинственные странности

Я до утра бродила по коридорам замка. Под присмотром, конечно, куда теперь без него? Ходить по коридорам пока не возбранялось. Да и стража мне не мешала, я на нее внимания не обращала. Искала отгадку.

Вильмара я видела внизу, на первом этаже замка, но далеко от части с подвалами и погребами. Если поискать логику в мелькании эмоциональных призраков, то в основном мертвые пытались показать что-то, им важное. Картину, увиденную перед смертью, место… даже оказать помощь, такое тоже случалось. Вильмар хотел показать место? Или помочь мне? Он мелькнул и быстро пропал, может, он вообще ничего не хотел.

А в погребе призраков не чувствовалось вовсе. Была только боль. Испытать ее еще раз мне не очень хотелось, но вместе с тем желание разобраться… боль – ерунда. Почти как прыжок с моста, не так уж и страшно. Можно потерпеть, если в итоге я смогу понять, что значило то странное и новое чувство.

Утром меня разбудил стук в дверь – принесли завтрак. Видимо, распоряжения отправить вниз строптивую младшую дочь не поступало, отец не хотел еще раз обсуждать принятое насчет Оррена решение. И к лучшему. Эти семейные собрания внизу только время отнимали: ни с ребятами что-то обсудить, ни с сестрами нормально поговорить, ни расслабиться хоть на мгновение.

Пока я приводила себя в порядок, в комнату вихрем ворвался Мартин. Весь взъерошенный и взвинченный, эмоционально и внешне. И начались странности, которым не было объяснения… но обо всем по порядку.

– О, Кудрявая! Ты вернулась к себе! – Мартин сжал меня за плечи, обнял, уткнулся носом в волосы и странно засмеялся. – Эх, надо спасать людей чаще! Знал бы – каждый день находил бедолагу и спасал. Вот прям сегодня и начну… не знаешь, твой отец не собрался отправить кого-нибудь к скалам?

– А, ты поэтому такой довольный, – догадалась я. – Спасение – окрыляет?

– Хм-м… можно выразиться и так, да. Ты у меня любишь загадки!

– Я люблю отгадки.

– Не пытайся меня запутать! Может, сходим прогуляться?

– Прогуляться? – я выглянула в окно: как это часто бывает, метель в горах селится прочно и надолго, пока снегом не заметет вообще все вокруг. – Мы утонем в снегу. А еще у нас дел по горло, надо успеть все, пока из замка не попросили. Кажется, я нашла зацепку, а еще…

– Брось, Кудрявая! Где твой дух авантюризма?! Да я столько снега в жизни не видел! Хочу проветриться. И промокнуть. И… да что угодно. И все с тобой. Совсем недолго, честное слово.

– Мартин, у меня была бессонная ночь. И я не совсем понимаю…

– Это я знаю, – он засмеялся, протянул руку и опять потрепал меня по волосам. Дались они ему, в самом деле!

Я убрала его руку и пригляделась к парню получше.

– Ты что, пьян?

– Разумеется!

– С утра пораньше?!

– А когда еще-то?! – вытаращил он глаза так, точно это я здесь вела себя странно. – Я пьян и трезветь не собираюсь! Теперь никогда. И тебе советую. Не волнуйся, со временем я сотру это серьезные выражение с твоего лица…

– Ничего не поняла.

Мартин засмеялся еще громче, вновь подхватил меня и закружил по комнате. Вел себя… ну ладно, будем честными – как обычно, но все равно что-то с ним было неладно. Что за внезапная радость с утра пораньше? И где он напиться успел? И… бред какой-то. В голове информация не укладывалась, потому что Мартин мог начудить, это бесспорно. Я бы даже сказала, такая выходка – вполне в его духе, но в духе прошлого. Зачем-то напиться с утра мог прошлый Мартин, но никак не настоящий. Настоящий к делам относился серьезно… чуть более серьезно, чем мог бы. А так… впору щипать себя и пытаться проснуться.

Кружение по комнате порядком надоело, я попыталась вырваться.

Но куда там! Силы неравны.

– Ароктийский! – рявкнула я, пытаясь привлечь его внимание. – Отпусти меня! Немедленно.

Он отпустил.

Я схватила его за подбородок, глядя в глаза. Те горели от счастья. Но алкоголем от Мартина не пахло совершенно.

– Что пил? – спросила строго.

Он весело засмеялся.

– Разыгрываешь меня, да? Кудрявая, всегда знал, что ты это умеешь! Но вид строгой няньки все равно не для тебя – ты слишком милая! – к счастью, в этот раз у него хватило ума удержать руки при себе. – Так что, мы гулять-то идем? Одевайся скорее, пока остальные не примчались.

Его опоили. Не знаю, зачем, но это очевидно. И страшно немного. Неизвестно, как далеко зайдет это его веселье и что может в голову прийти. За Воином стоит разрушительная сила, а талантливого боевого мага отец вчера на скалы отправил. Хотя вряд ли Оррен бы смог противостоять Мартину Ароктийскому.

Я взяла его за руку, потянула к кровати, чтобы присел.

– Тебе надо успокоиться, хорошо? Я сейчас сбегаю за Алексом и остальными, вместе мы найдем решение. Может, Алекс поймет, чем тебя опоили, а если нет – придумаем что-то еще. Все будет нормально. Держи это в голове, договорились? Я быстро…

– Вот теперь мне кажется, что ты пьяная, – разом посерьезнел Мартин и тоже стал ко мне приглядываться. Даже принюхиваться. – Таната, я погулять хотел, ничего больше. Ты чего, от серьезности совсем с ума сходить начала?

– Я… – уронила лицо на руки. – С тобой все нормально, да? А «пьян» это такая неудачная шутка?

– Ты совсем перестала их понимать, да? Теперь мне страшно.

– Мне тоже, Мартин. Мне тоже.

Мы засмеялись уже вместе, только в этот раз совсем невесело. Кое-как оторвав лицо от ладоней, я посмотрела на Воина: былая радость сменилась беспокойством. Паникой даже. Я его настолько перепугала, что и слов не осталось.

– У меня… в голове перемкнуло. Ты был такой довольный!

– Еще бы я не был довольным! – он засмеялся уже искренне и чмокнул меня в нос. – Ладно, Кудрявая, отдохни немного. Тебе это необходимо! Я перед остальными прикрою, не переживай. – И ушел.

А недоумение все равно осталось. Как ни крути, Мартин вел себя необычно.

Хотя я сама не отставала. Все мы сейчас на нервах.

И мелкий утренний эпизод я бы забыла, не начни странности набирать обороты. Мы собрались обсудить планы. Мартин все веселился, точно в него дух прошлого вселился, но это никого не удивляло. Алекс ухмылялся, будто все знал, но игнорировал мои вопросительные взгляды. Вчера я знатно его вывела. Но все равно… это не похоже на Алекса! Я разве что за голову не хваталась, наблюдая за остальными.

Ника. И она туда же!

Никаких колких замечаний и комментариев, ничего. Ее вообще будто подменили. А ее чувства объяснению не поддавались, какая-то дикая смесь из удовлетворения и самоуничижения, радости и печали, как будто ее в бочку с эмоциями окунули и она испытывала все и сразу, радость сменяла печаль и наоборот, и все это с невероятной скоростью. Настолько скачущее настроение я редко у людей встречала. Ника натворила что-то?

Но хотя бы Олли был в порядке и не рехнулся утром вместе с остальными. Если точнее, то он один и не рехнулся, со мной ведь тоже что-то не так!

К сестре я поднималась, думая не совсем о деле.

В этот раз снегопад сыграл на руку – не пришлось выслеживать Таллулу в городе, таща за собой хвост из охраны. Нет, я не боялась подставить Тал – уверена, отец в курсе ее прогулок и занял выжидательную позицию. Думаю, и сама Тал об этом догадывалась. И что-то готовила.

– Нат?! – вот уже второй раз сестра встретила меня с пугливым удивлением. – Ты ко мне? Проходи…

– Где дети? – поинтересовалась я, оглядываясь. Комнат тут много, мелкие могли и попрятаться, но я бы их все равно почувствовала.

– Их забрала Берти. У Тивана сейчас занятия, к нему трижды в неделю приходит преподаватель из столицы. Тувер-младший вертится с ними, дед считает, ему тоже пора втягиваться. Ну а с Тайнерин сидит сама Берти.

– Холодная Берти?

– Она самая. Столько лет прошло, а она не изменилась – все такая же… холодная. Представляешь, Тай недавно жаловалась мне на ее ледяные руки, говорит, мамочка, а Берти случаем не сделана из снега? Детские фантазии не меняются, мы так же рассуждали.

– Когда бо́льшую часть года видишь за окном сугробы, поневоле в любую фантазию начнешь вплетать снег, – пожала я плечами.

Покои сестры так же отличались холодной безликостью. Даже серостью. Если бы я побывала здесь до нашей встречи в городе, предположила бы, что Таллула здесь не живет. Не может человек протянуть долго в таких беспросветно тоскливых условиях. А вот тот покосившийся домик на окраине города выглядел полной противоположностью замковых покоев и просто кричал о жизни, буднях и чем-то человеческом.

Может, поэтому Воин вел себя так странно утром? Ему надоела эта холодная серость, захотелось чего-то человеческого? Пусть это и прогулка по сугробам, хоть немного веселья. Или он устал развлекать всех и думал, что кто-то захочет развлечь его самого.

– Ты чего-то хотела, Нат? – сестра выдернула меня из раздумий. – Поговорить о вчерашнем? Я слышала, как поступил отец. Жестоко.

– Могу я быть с тобой откровенной, Тал?

– Конечно.

– В прошлый раз вместе со мной приходил молодой человек.

– Олли, я помню. Очень приятный парень.

– Олли, точно. Так вот: Олли такой же, как я. То есть, я могу чувствовать эмоции, а Олли способен ими управлять. Нет, не так: он может убедить тебя в чем угодно. Даже в том, что кого-то не существует. Это сложно, но для него возможно. В прошлый раз он мог попросить тебя рассказать все. Вообще все. Но он не стал, потому что я не позволила.

Тал отступила.

– Не понимаю…

– Я хочу помочь тебе.

– Как?

– Ты в прошлый раз говорила много. Но не рассказала главного.

– Все равно не понимаю, Нат…

– Твои дети. Тиван, я предполагаю?

Таллула отчетливо вздрогнула. Ее эмоции читались и без способностей.

– Значит, Тиван, – подтвердила я догадку. – Тиван не похож на остальных, не так ли? Он особенный мальчик. И пока слишком маленький и никому не интересный, чтобы на его особенность обратили внимание. Но скоро обратят, это неизбежно.

Сестра закрыла лицо руками. Расплакалась.

– Он… лепетал всегда разное. Я все оправдывала детскими фантазиями, даже Берти замечала, что мальчик тот еще выдумщик. А со временем я поняла, что Тиван не выдумывает. Как-то он рассказал мне, что я красивая в розовом платье и с косичками. И так похожа на Тайнерин! Но в последний раз я носила розовое платье, когда мне было лет десять. Да и выдумка его показалась мне необычной. После я начала слушать сына внимательно. Мама, я видел тебя с большим животом, ты была смешная! Мама, а тетя Тэл украла твое розовое платье, чтобы носить его самой, пока никто не видит, скажи ей, что так поступать нехорошо! Мама, дедуле идут усы… и много-много таких мелочей.

– Он заглядывает в прошлое.

– Да.

– И ты боишься… чего?

– Подумай сама, Нат: он видел столько всего про меня! До мелочей! И про Тэллину не меньше, я специально узнавала – это она украла розовое платье много лет назад. Такие уж у нас с сестрой великие тайны. А у Вильмара? У отца? У твоего обожаемого деда, в конце концов. И пусть тайны Вильмара сейчас похоронены вместе с ним, но вокруг много людей, которым есть что скрывать. Тиван слишком мал, чтобы быть хитрым, он говорит что думает, его это забавляет. Как смешная шутка. И я каждый день боюсь, что однажды он ляпнет что-то такое, отчего его запрут в башне без права выхода. И тогда у него не будет Антиля, не будет хорошего человеческого примера. А без него он станет вылитый отец. Как ты, только мальчик. – Она говорила, а голос ее все повышался. И слезы превратились в злые, катились по щекам скорее по инерции.

– Это как понимать? – растерялась я.

Таллула вытерла лицо и на меня подняла гневный взгляд.

– Я много думала о тебе в последний год, почти каждый день. Не удивляйся, это так. Из-за Тивана. Я все вспоминала о твоем даре, отец с матерью тебя шугали и говорить запрещали. А дед… старик всегда был хитрым. Ты в одночасье сделалась его любимицей, он души в тебе не чаял. Такой человек и способен искренне полюбить?

– Дед не так страшен, как ты его рисуешь, Тал.

– Может и так, но чудится мне, что дедуля нашел бы тебе применение в семейном деле, даже побег твой спонсировал не из большой любви. И из-за него ты выросла… не похожей на нас с Тэл, все дедово влияние.

Вот, как она думала все эти годы? Любимица деда – так сказала обо мне сестра. Только вкладывала свое понятие, дед видел во мне потенциал и любил не как забавную внучку, а как будущее семейное оружие. Эмпат всегда пригодится.

– Ты говоришь глупости, – решительно не согласилась я с сестрой. – Мой побег и впрямь случился во многом при поддержке старика Тувера. Ты права, его влияние на меня трудно недооценивать, но будь у деда на меня особые планы, он мог меня остановить, отговорить. Но не стал этого делать. И у людей случаются разные характеры, Тал, нельзя каждую черту, тебе неугодную, списывать на отца с дедом.

Потому что это, в конце концов, обидно. Сестра с самого начала наградила меня всеми подряд недостатками, спасибо, хоть с Вильмаром ни разу не сравнила.

Тал скептично ухмыльнулась.

– Ага, вот только едва ты ворвалась в мою комнату, как начала угрожать этим Олли и его способностями. В угол загнала похлеще отца. Спасибо, хоть со скалы не столкнула.

– Ты приняла за угрозу то, что было предложением помощи. Ты в своем уме? Я бы не стала угрожать собственной сестре. Я рассказала об Олли, чтобы ты поняла – я тебе доверяю, не только себя, но и своего друга. Его дар. Олли может тебе помочь, он самая реальная помощь, которую я могу оказать тебе. Ты можешь обратиться к нему в любое время, он сделает все, что потребуется.

– А что потребуется? – в этот раз Таллула спрашивала устало, как человек, которого вымотали секреты. У нее был такой вид, что я не смогла продолжить напирать на сестру и дальше. Трудно оставаться отстраненной, когда речь идет о семье.

– Ничего конкретного. Просто помни.

Я вышла за дверь. Прижалась спиной к стене, зажмурилась.

Таллула задумала что-то грандиозное, без сомнений. Сбежать вместе с детьми и Антилем, или просто вывезти Тивана подальше. Пусть Вильмара рядом уже нет, ситуация для сестры проще не стала. Тиван – наследник, и всегда им будет. По значимости и весу он ничуть не уступает какому-нибудь принцу. И теперь мальчика будут воспитывать как будущего короля. Жестким и неумолимым.

А его способности… им найдется применение, хотя страхи Тал преувеличены. Одно дело – странная девочка с ее эмоциями, этакая раздражающая заноза, совсем другое – наследник, видящий прошлое. Кто знает, что он способен разглядеть. Самые темные секреты. Он как Адам, пожалуй, уж очень похожи их умения.

С другой стороны, может, как раз этого сестра и боится?

В любом случае, побег из семьи не мне осуждать.