Тайная мама для сына миллиардера (СИ)

11

Я читала про эпидуральную анестезию при кесарево, и почему-то все писали, что женщина остаётся в сознании. Ребёнка даже прикладывают к груди, показывают матери.

Я почему-то отключилась от реальности. Понимала, что со мной что-то делают, ощущала, как делают надрез, как вынимают ребёнка, но при этом не видела ни врачей, ни операционной.

Я падала в бесконечной пустоте, а вокруг кружились какие-то разноцветные пятна. Кажется, анестезия подействовала на меня не так, как нужно.

Я успела услышать только крик. Крик, прорезавшийся сквозь разноцветное марево моих иллюзий. И сухую фразу врача:

– У вас родился мальчик.

Всё, моё сознание погружается во тьму.

Прихожу в себя в реанимации. Приходит санитарка, которая приносит мне телефон. Поправляет капельницу, и я задаю вопрос, как себя чувствует ребёнок.

– Скоро придёт врач и всё расскажет, – хмуро произносит она.

Стараюсь не нервничать. Судя по рассказам в интернете, санитарки редко бывают дружелюбными.

Вскоре приходит Райская.

Интересуется моим самочувствием. Объясняет, что пришлось делать мне длительную эпидуральную анестезию, поэтому я была без сознания.

– Яна Эдуардовна, – я хватаюсь ослабевшими пальцами за рукав белоснежного халата. – Скажите, как мой ребёнок? Когда я смогу его увидеть?

– Ваш ребёнок не выжил, – холодно объявляет врач. – У вас произошло дородовое излитие вод, он слишком долго находился без околоплодной жидкости. Вам нужно было продолжать наблюдаться у меня. Я бы положила вас на сохранение. Ваша гордость привела к плачевным результатам...

Райская продолжает говорить. Сыпать медицинскими терминами и обвинениями.

Я перестаю воспринимать её слова. Реальность расслаивается. Звуки приглушаются, словно я оказалась под толщей воды. Жизнь делится на «до» и «после».

Сейчас

– Мой брат знает, что ты была суррогатной матерью? Знает, что ты убила ребёнка?

Я словно проваливаюсь в прорубь. Ледяная вода заполняет лёгкие, и я тону в своих воспоминаниях, в своей боли и безысходности.

Частичка моей души умерла в тот день.

И до сих пор мучит чувство вины.

Оно наваливается плитой, перекрывает воздух, уничтожает желание жить.

«Если бы вы продолжали наблюдаться у меня, возможно, всё сложилось бы иначе» – фраза, которую тогда сказала Райская, отпечаталась в памяти навсегда.

– Думаю, господин Тагиров выяснил всё, что хотел о моём прошлом, – хрипло говорю я.

– Сомневаюсь, что он смог раскопать такое, – хмыкает Райская. – Иначе не подпустил бы тебя к своему единственному сыну. Лучше уволься сама, иначе я расскажу брату правду.

– Расскажите, – внезапно соглашаюсь я. – Он вынудил меня подписать договор шантажом, но может быть после вашего рассказа, действительно уволит меня, и я вернусь на свою старую работу. Я буду этому очень рада.

Яна такого не ожидала. Смотрит на меня, изумлённо хлопая глазами.

Неужели действительно думает, что я рвалась работать в доме Тагирова?

– Расскажу, не сомневайся, – шипит женщина.

– Буду очень благодарна, – совершенно искренне отвечаю я и выхожу из комнаты.

До своей комнаты плетусь как черепаха.

Чувствую себя как выпотрошенная рыба.

Эмоции отключились. Физические силы кончились. Слишком много впечатлений. Надеюсь, завтра день пройдёт легче.

* * *

Утром я буду Эдуарда, мы вместе выводим собаку.

Конечно, мальчик не в восторге. Ему надо собираться в школу, а тут ещё гулять с псом.

Он выглядит таким сонным, таким потерянным с утра. Стоит и кутается в курточку. День будет солнечный, но с утра всё ещё довольно прохладно.

Эдуард потирает глаза, зевает в кулачок, пока пёс с радостным лаем носится по двору.

Когда все естественные потребности справлены, я выдаю мальчику рулон с пакетиками.

– Теперь нужно вот тут оторвать, по линии, видишь? Надеваешь пакет на руку и собираешь то, что Рекси оставил на газоне.

– Я должен сам убирать за ним?! – искренне удивляется Эдик.

– Конечно, это же твоя собака.

Я могу гулять с Рекси сама, но тогда Эдик так и не научится нести ответственность за свои желания.

Потом Эдуард завтракает, собирается в школу и его забирает Пётр. Я беру Рекси в свою спальню, чтобы не скучал, но после активной утренней прогулки, пёсик сворачивается калачиком и засыпает.

Я снова остаюсь наедине сама с собой, но сегодня уже чётко знаю, чем займусь.

В моей комнате стоит ноутбук. Оказалось, что каждому сотруднику в доме Тагирова предоставляется собственная техника.

Сажусь и начинаю читать статьи о том, как общаться с детьми. Чем увлечь мальчика в возрасте десяти лет? Как узнать, о чём он думает? Ищу сказки и книги, которые могут его увлечь. Нахожу современных детских авторов. Не могу же я каждую ночь перед сном рассказывать одни и те же истории, а запас сказок в моей голове очень ограничен.

Когда Эдуард возвращается со школы, я встречаю его, и мы вместе поднимаемся в комнату.

К моей радости, мальчик заходит, кидает рюкзак на пол и первым делом опускается на колени, чтобы погладить Рекси.

Терьер радостно прыгает, тянется лапками, лижет мальчику руки.

Вот кто умеет проявлять свою любовь без всяких условий и какого-либо стеснения. Я даже завидую пёселю. То и дело ловлю себя на мысли, что мне хочется обнять Эдуарда, погладить его по голове. Но приходится себя одёргивать и сдерживать.

Я всего лишь его няня. Не стоит переходить границы.

День проходит по расписанию.

Когда Эдуард освобождается после всех своих занятий, мы снова выходим во двор. Сегодня мне не приходится ничего говорить. Он берёт кольцо-пуллер, бросает Рекси, а пёсик с радостью несётся за ним, а потом приносит хозяину.

В этот момент у меня в кармане вибрирует телефон.

На экране высвечивается сообщение.

«Елизавета Павловна, зайдите в мой кабинет».

Поворачиваю голову и вижу, что стеклянная панель-дверь, ведущая в кабинет Тагирова, приоткрыта.

– Эдуард, погуляешь сам с Рекси ещё немного? Твой отец вызывает меня к себе.

Миллиардер встречает меня за столом.

– Присаживайтесь, Елизавета Павловна. Есть разговор.

Внутри всё замирает.

Даже подумать боюсь, о чём пойдёт речь.

Может быть, Райская успела осуществить свою угрозу и рассказала брату о моём прошлом? Хотя мне бояться нечего.

Уж кто-кто, а Тагиров знает, что сам вынудил меня подписать договор няни, и я никакая не охотница за его деньгами.

Однако миллиардер начинает говорить совсем о другом.

– Я подумал о ваших вчерашних словах. Насчёт того, что Эдуарду нужно моё внимание. Вы правы. Я действительно провожу с ним слишком мало времени. Раньше я не замечал этого, поскольку моя мать следила за этим. Вносила поправки в расписание, устраивала семейные ужины, выезды. Она умерла год назад, и всё посыпалось с тех пор.

Я киваю. Что-то подобное я и подозревала, когда Эдуард упомянул покойную бабушку. Хотя у меня оставался ещё вопрос.

– Простите, что лезу не в своё дело: а где мама Эдика?

– Она лишена родительских прав, – резко отвечает миллиардер. Я точно ступила на запретную территорию со своим вопросом. – Её обсуждать я не хочу. Суть в том, что я предложил сыну поехать в выходные на рыбалку. Он согласился.

– Это прекрасно, – улыбаюсь я.

– Да, прекрасно, – кивает Тагиров, но вдруг на чётко очерченных губах мужчины мелькает усмешка. – Только, как всегда, Эдуард выставил условие. Он согласен на рыбалку, только если вы поедете с нами.