Тайны полуночи

13

Они поднялись на поросшую густым лесом Рич Маунтэн, и вершина, оставшаяся позади, казалась зыблющимися волнами зеленого моря. Они ехали по склону, поросшему густой травой и полевыми цветами, и Джинни заметила, что горная гряда Уачиты не так высока, как горы северной Джорджии.

Стив остановил гнедого на холме, заросшем густым лесом, спешился, снял с коня Джинни и приказал ей:

— Жди меня здесь. Не тревожься, не двигайся. — Она пыталась протестовать, но он приложил пальцы к ее губам: — Молчи! Дальше я должен двигаться один и быстро. Если я не вернусь до трех часов дня, иди на северо-восток, к Уолдрону, этот город находится милях в двадцати. Он показал ей направление, дал компас к научил им пользоваться.

Джинни смотрела, как он снимает с Чууна седло и отвязывает узел с одеждой.

— Почему ты это снимаешь? И почему объясняешь мне, как дойти до города?

— На случай плохого исхода. Думаю, все сойдет гладко, но, если что-нибудь случится, ты можешь запаниковать и попадешь в лапы банды. Я не оставлю следов, добираясь до них, и они не найдут твое убежище, если ты не выйдешь из него до назначенного часа. А потом иди в Уолдрон. Если я задержусь, то, скорее всего, нагоню тебя по дороге в Уолдрон. Бери с собой припасы, плед и фляжку. — Он кивнул головой на свое скудное снаряжение и объяснил ей: — Один индеец научил меня: чем меньше вещей, тем меньше шума. Поэтому я оставляю все эти вещи, а вовсе не на тот случай, если не вернусь, или для твоего удобства.

Джинни не совсем поверила последней фразе. Она сжала в руке компас и подумала, что снова он проявляет заботу о ней, стараясь не показать этого. Она была тронута, но постаралась прикрыть свое чувство шутливым тоном:

— Индеец и без седла ездить научил вас?

— Да, и многому другому, что очень пригодилось в моей работе, — сказал Стив, пристегивая пистолеты и нож.

— Возьмите меня с собой, Стив. Ведь я умею стрелять.

— Ты будешь отвлекать меня, Анна. Не сомневаюсь, что стреляешь ты хорошо, но я-то из-за тебя буду стрелять плохо. Лучше оставайся здесь, женщина, не то мы оба будем убиты. Не беспокойся за меня, у меня было много таких случаев, к, случалось, бандитов было больше, чем пятеро. Я со своим делом справляюсь. Они недалеко, и я вернусь мигом — ты и не заметишь моего отсутствия.

— Так они совсем близко?

Стив показал на дымок, курящийся вдали:

— Вон там. Не дальше одной мили. Банда расположилась на стоянку — передохнуть перед большим переходом. Или хотят подготовиться к переходу на территорию индейцев — здесь ее граница.

— Вы уверены, что это — та самая банда?

— Уверен, — кивнул Стив, вскакивая на спину гнедого. У него сжималось сердце при мысли, что она останется одна, но он не мог поступить иначе. Он не должен был отвлекаться.

«Спокойно, Джинни, никаких излияний!» — подумала она и тихо сказала:

— Будь осторожен!

Стив уловил в ее голосе нежность и тревогу.

— Буду! И ты побереги себя. Я вернусь совсем скоро.

Он улыбнулся и стал подниматься по холму. Джинни, прислонясь к стволу дуба, смотрела на дымок, который вился у подножия холма под сосками. Это было слишком далеко, чтобы кинуться ему на помощь. Стив, конечно, приказал ей быть вдалеке, потому что боялся ее вмешательства. Впрочем, когда в прошлый раз она была близко и решила броситься на помощь Чарльзу Эвери, это действительно плохо кончилось. А теперь она могла только ждать и молиться, чтобы увидеть Стива до трех часов.

Стив подполз к лагерю бандитов. Один из них стоял на страже, и из глубины лагеря его не было видно. Стив подкрался к нему со спины, оглушил прикладом ружья и связал. Это был Ролли. Потом он подполз ближе и залег в кустарнике, окружающем лагерь. Больше часа он наблюдал за бандитами, изучая манеру речи и повадки каждого из них. Стив понял, что бандиты расположились стоянкой на весь день: постели не были свернуты, расседланные лошади пощипывали траву, в котелке над огнем тушилось мясо. Под деревьями бандиты лениво попивали кофе и прихлебывали виски. Стив, затаившись, выжидал.

Один из бандитов крикнул другому:

— Последи за огнем! — и пошел по срочной нужде в кусты. Это был Кип.

Стив подождал, пока он кончит свое дело, напал на него, заткнул рот и связал. Потом, подражая его голосу, он позвал:

— Эй, Тед! Я тут на ящерицу наступил, и мой сапог застрял в лисьей норе, иди помоги мне!

— Неужели сам не справишься, дурак неуклюжий! — проворчал Тед.

— Да помоги же! — настаивал Стив, имитируя голос Кипа. — Не то я совсем провалюсь, ногу сломаю!

Бандит встал и пошел выручать Кипа. В кустах Стив оглушил его ударом и связал. Он понимал, что оставшиеся двое скоро забеспокоятся, надо было действовать быстро. С кольтом в каждой руке, Стив выскочил на открытое пространство и вскричал:

— Эй, ребята, бросайте оружие, вы арестованы.

Бандиты схватились за оружие, но Стив ранил в руку Слима и одновременно выстрелил в плечо Барта. У Слима выпал из руки пистолет, а выстрел Барта ушел в воздух. Потом Стив связал обоих, перевязал их раны, крепко привязал к деревьям всех пятерых, сел на Чууна и ускакал, держа в руке повод лошади, которую бандиты украли для Анны в обозе.

Джинни услышала три выстрела и замерла в страхе — не мог же Стив так легко покончить с бандитами! Она думала, что он заляжет в кустах и завяжется перестрелка, но, наверное, он был сражен сразу, так как больше не донеслось ни одного выстрела. Ведь не могли бандиты сдаться одному человеку, чем бы он ни пригрозил им? Что же произошло?

Джинни услышала стук копыт и схватила в одну руку «деррингер», в другую — пистолет, отобранный ею у Слима. Стив сказал ей, что она должна стрелять, если на нее нападут, но сможет ли она убить? А если бандиты снова схватят ее, то…

— Это я, Анна. Выходи же! Все в порядке.

Джинни подбежала к Стиву.

— Стив, ты жив! Было всего три выстрела, и я подумала самое плохое. Как все произошло?

Ее объятие согрело душу Стива и зажгло в его теле пламя желания. «Не время и не место», — одернул он себя и, бережно отстранив ее, все рассказал.

— Напрасно ты беспокоилась, я же говорил, — закончил он.

Джинни жаждала нежных слов, объятий, поцелуев и ласк, но тоже понимала, что сейчас не время. Но она так жалела об упущенной возможности — скоро они снова отправятся в путь, и Стив должен будет охранять пятерых пленников. Когда они доедут до места, Стив немедленно отправится в путь по другому поручению — он говорил ей об этом. Но ничего не поделаешь.

— Вы так быстро и легко справились с пятью опасными бандитами? — восхищенно спросила она.

— Они не ожидали нападения, а я знаю приемы, — небрежно ответил Стив.

— Это изумительно, — настаивала она, протягивая ему компас и фляжку, которую он сразу прикрепил к перевязи. — Да, вы опасный противник.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулся он. — Ну, нам пора в дорогу.

— Куда?

— В форт Смит, пятьдесят миль к северу отсюда. Пятнадцать миль мы проедем до вечера, остальное — завтра. Местность холмистая, да еще пять пленников — раньше не доберемся. Я передам их там военным властям и сообщу своему начальнику, в какую тюрьму их поместили.

Джинни посмотрела на длинный кожаный кошелек, который он прикрепил к левой руке, и сказала:

— Да, вы превосходно справились с заданием: отобрали драгоценности, взяли в плен бандитов… и разоблачили курьера Красных Магнолий.

Стив услышал боль в ее голосе и сказал, глядя на нее:

— Я обозначил место в своем донесении, его похоронят… — Потом он подумал, что была и другая причина для ее беспокойства: — Тебя не арестуют, Анна, я не упомянул тебя в своем донесении.

Джинни откинулась назад в седле и тверже прижала ступни к стременам, чтобы удержать равновесие при спуске с холма.

— Правильно ли вы поступили, Стив? Станет известно, что я была в обозе. Ваш босс подумает, что вы умалчиваете обо мне по причинам личного порядка.

— Вы правы. Я расскажу ему, что допросил вас и признал невиновной. Он поверит мне.

Ей было бы приятнее, если бы он признал версию о личных мотивах, но она посмотрела на него благодарным взглядом и сказала:

— Спасибо, Стив. Будьте уверены — вы не ошибаетесь. Я не была замешана.

— Я отпустил бы тебя, Анна, даже если бы ты была замешана.

Это глубоко тронуло ее. «Говори со мной еще такими словами!» — взмолилась она в душе, но спросила:

— Почему?

— Потому что я люблю тебя и совсем не уверен, что ты виновна. А если виновна, то искупила свою вину страданиями и уже никогда не будешь замешана в таком деле.

Она ожидала другого ответа, но не настаивала на нем.

— Вы добры и великодушны, — прошептала она.

Они уже съехали с холма на равнину, и он грубовато сказал:

— Прибавим шаг, Анна, еще предстоит возня с бандитами.

Они доехали до лагеря, где пять связанных мужчин обвисли в своих путах. Барт вскинул голову и пронзительно посмотрел на Джинни. Она заметила, что Барт и Слим ранены, но ни один из бандитов не убит. Стив ответил на удивленный взгляд и невысказанный вопрос Джинни:

— Федеральные власти платят таким агентам, как я, за число миль, которые он проехал в погоне за бандитами, и за каждого бандита, схваченного живым: если я кого-то из бандитов убью при поимке или после того, как возьму в плен, то за убитого денег не получу, да еще обязан похоронить его за свой счет.

Стив фантазировал: просто он не любил убивать и всегда старался доставить преступника живым для допроса и наказания.

— Я вижу, дружок тебе на подмогу явился, э? — Барт подмигнул Джинни.

Она ответила презрительным взглядом:

— Да, как видишь, он вас, словно овечек, связал. Справиться с пятерыми бандюгами для него было не труднее, чем обобрать хлопок с пяти поспевших побегов.

— Значит, он отдал тебе драгоценности, которые отобрал у нас? — злобно спросил Барт.

— Они не мои, их вернут законным владельцам.

Главарь банды глумливо усмехнулся:

— Чему ж ты радуешься, девчонка? Попадешь вместе с нами за решетку, а если от федеральных властей ускользнешь, то Клан тебя настигнет.

— Я ни в чем не замешана, о делах отца не знала, и никакая опасность мне не грозит, А вот вы попадете в тюрьму за убийство моего отца.

Барт изобразил изумление:

— Да ты что, девчонка? Он сам виноват, погиб в перестрелке, которой бы не было, если б вы двое не пожадничали и не решили украсть у Клана драгоценности, охрану которых нам поручили. А теперь ты наняла какого-то парня, и он нас арестовывает. Ты ему, наверное, заплатила, да правды не сказала.

— С ума ты сошел, Барт! — еле выговорила ошеломленная Джинни.

— Да, видно, ума не хватило сразу тебя с отцом раскусить, но уж, когда вы попробовали бежать, все ясно стало. Он и поплатился, и ты поплатишься, и не думай увильнуть! Ты с отцом заодно действовала. Мы за вас отдуваться не намерены.

— Эта выдумка не сработает, Барт, — твердо сказала Джинни.

— Как это выдумка? Вы с Эвери хотели бежать, стреляли в нас, убит он в перестрелке, и с нашей стороны это была самозащита.

— Вы его убили хладнокровно, и меня бы застрелили, если б я не спаслась.

— Несколько дней мы его сопровождали, почему же сразу не убили и не ограбили, если б на самом деле это задумали? Если б у нас был такой план, мы бы сразу вас обоих прикончили. А мы начали стрелять, когда было уже слишком поздно — вы едва не удрали с драгоценностями. Наверное, Грэхем потому и послал нас за вами раньше, что у него были подозрения на ваш счет. Он узнал, что Эвери вот-вот сбежит с драгоценностями.

Джинни посмотрела на своего возлюбленного.

— Это неправда, Стив, неправда! Он пытается спасти свою голову и очернить меня. И он запутался в своей лжи. Он выдумал, что они приехали за нами раньше, чем было условлено, якобы по личному приказу Грэхема, но отец понял, что это ложь. Они надумали украсть у него драгоценности до его встречи с Грэхемом и присвоить.

Барт хотел снова заговорить, но Стив остановил его:

— Хватит, Барт. Я допросил мисс Анну и убедился, что она в этом деле не замешана. Зря стараешься, меня не проведешь!

Барт злобно посмотрел на него:

— Да поверь, что она тебя водит за нос, ты, защитник закона! Как она тебя убедила-то в своей невиновности — разок-другой с тобою на зеленой травке повалялась?

Глаза Стива сузились и стали жесткими; он подошел вплотную к пленнику и сказал:

— Эй, уймись-ка лучше, не доводи до беды!

— Парни подтвердят мои слова, — твердил Барт.

— Они будут лгать, как и ты лжешь!

Джинни поняла, что он верит ей, а не бандитам.

Маленький отряд пустился в путь по равнине; Стив связал поводья всех лошадей бандитов одной толстой веревкой, так что они не могли ускакать поодиночке. Пленники вели себя спокойно, и вид у них был понурый и мрачный.

Джинни тревожило, что власти могут не поверить ей, как поверил Стив, особенно если Барт не перестанет утверждать, что она была соучастницей тайной миссии отца.

Вечером они расположились на стоянке на берегу реки Пото. Как и в дороге, рук пленникам не развязали, и они пожирали приготовленную Джинни и Стивом еду, как животные. На ночь Стив привязал их к деревьям, а сам вместе с Джинни провел ночь у костра, то в полусне, то бодрствуя.

Утром Стив, как всегда, проснулся мгновенно, они свернули лагерь и отправились в путь. Джинни заметила в поведении Стива некоторую сдержанность, а в выражении лица — задумчивость, что ее обеспокоило. Это был последний переход до арканзасского форта Смит. Они пересекали лесистые пространства и почти безлесые равнины.

К городу они подъехали часов в шесть вечера со стороны военной крепости, где Стив и сдал своих пленников. Джинни не могла понять, почему именно военным, а не гражданским властям, то есть шерифу форта Смит.

Пока Стив разговаривал с офицером, Джинни оглядывала маленький военный городок из одно- и двухэтажных зданий: солдатских казарм, дома для офицеров, кухни, пекарни, здания телеграфа, конюшен. Посреди городка возвышался флагшток высотой в сто футов с флагом Соединенных Штатов с тридцатью шестью звездами (вскоре к ним прибавился штат Небраска).

Форт был расположен в излучине широкой голубой реки Арканзас; высокая каменная стена ограждала его от разливов реки. Множество строений должно было вмещать не менее двух тысяч человек. В день, когда они прибыли, в форте все было спокойно. Она вспомнила, что рассказывал ей Стив об этом военном форте во время дневного перехода. Здесь первоначально был форт, остатки зданий которого виднелись здесь и там, построенный как аванпост для разрешения проблем между местными индейцами осаге и эмигрировавшими сюда индейцами чероки.

Форт был дополнительно укреплен в 1839 году, когда число иммигрантов-индейцев в близлежащей Оклахоме увеличилось в связи с притоком племен из южных штатов. Стив рассказал ей о Великом Совете Индейцев в 1865 году, после которого индейцы в результате новых договоров потеряли почти половину своих земель, поплатившись за сотрудничество с конфедератами в войне Севера и Юга. Он рассказал ей о славных битвах, в которых доблестно сражались чероки под предводительством генерала Стэнда Уэйта, индейца, который теперь стал плантатором и возделывал табак.

Она спросила его, почему он так много рассказывает о форте Смит. Он ответил, пожав плечами, что она могла бы, если хочет, пожить там некоторое время и заработать денег, чтобы вернуться к своей тетке в Джорджию. С огорчением она поняла, что он не решается связать ее планы на будущее со своими.

Она догадалась, что он хорошо знаком с фортом Смит, может быть, даже родился и вырос здесь. Возможно, он хочет подумать и поэтому предлагает ей побыть пока вблизи от него, а не уезжать сразу в Джорджию.

Капитан приказал взять бандитов под стражу, и их отвели в тюремное помещение; к облегчению Джинни, они прошли мимо нее молча.

Стив подошел к ней и сказал:

— Джейк назвал мне хороший недорогой отель, идемте, Анна.

— Наконец-то одни! — ликовало ее сердце. Но Стив, сняв комнату и отдав ей ключ, сказал, что должен вернуться в военный форт и дописать свое донесение Джейку Куперу, а также сдать под расписку драгоценности.

— Вы вернетесь к обеду? — спросила Джинни. Как хорошо, она как раз успеет помыться с дороги.

— Нет, — ответил он, не глядя на нее, — я вернусь очень поздно. До свидания, Анна.

Сердце Джинни забилось, словно молот, губы пересохли. Он ничего не сказал о том, когда они увидятся завтра. «До свидания» прозвучало словно «прощай». Они стояли у конторки отеля, и она постеснялась спросить его, а он поспешил уйти.

Стоя на пороге гостиницы, она смотрела ему вслед. Она хотела бы кинуться за ним, сказать о своей любви, добиться его признания. Но она не могла и не должна была так поступить. Когда он скрылся из виду, она вошла в свою комнату и, закрыв за собой дверь, подумала, что военный городок находится так далеко от гостиницы, что она и не смогла бы дойти пешком вслед за Стивом. Лошадь ее, порученная заботам одного из сыновей владельца отеля, была уже расседлана и стояла в стойле. Попросить оседлать ее и поехать вслед за Стивом? Абсурд!

«Успокойся, Джинни, он не может покинуть тебя… Или может?..» — подумала она со сжавшимся сердцем.

Джинни искупалась и вымыла волосы в ванной комнате на втором этаже и пошла к себе — ждать Стива. Но ведь он дал ей понять, что не придет к ней сегодня ночью. Он выполнил свое задание, в котором она играла какую-то роль и, сама того не подозревая, помогала в раскрытии дела, и теперь он, одержимый свойственным ему страхом перед любовью и привязанностью, убежит, скроется от нее…

Джинни боялась, что по пути из отеля его соблазнит какая-нибудь женщина из публичного дома — она видела их по пути в отель. Она не могла выйди из дому ночью, с мокрыми волосами… не станет преследовать его. Но неужели он не вернется в отель. Нет, подумала она раздраженно, не вернется! Только утром она узнает, как все у них сложится в дальнейшем… Только утром он что-то ей скажет… Скажет ли?

В воскресенье утром Стив сел верхом на своего гнедого и тронул его в галоп — он покидал город. Снова, в который раз в жизни, он гнался следом за преступником. Но на этот раз он не испытывал привычного радостного возбуждения. Несколько лет назад он выбрал эту профессию — преследование и поимку нарушителей закона, чтобы доказать всем, и особенно своему отцу, что он не жалкий ублюдок, а смелый и достойный человек! С тех пор он давно уже стал не наемным стрелком, вынужденным каждый раз доказывать свой профессионализм и выдерживать конкуренцию, а испытанным в деле работником, которого закон наделял правом преследовать его злостных нарушителей, обладателем значка и лицензии. Он удачно выполнил много поручений, получая каждый раз одобрение правительственных чиновников. Не пора ли поверить в себя, не считать себя более ничтожеством, «ублюдком».

Ведь он выполняет ответственную работу, у него есть друзья, и Анна отдалась ему… и, может быть, любит?

Но он не поддался искушению встретиться с ней перед отъездом. На этом свидании возникло бы слишком много вопросов, ответить на которые он пока не мог. В разлуке они оба яснее поймут и проверят свои чувства… И, прежде чем заняться личными делами, он должен выполнить важную работу. Он отправил вчера вечером телеграмму своему главному начальнику, проскользнул в отель, заплатил хозяину вперед за комнату Анны и написал для нее записку, которую передаст ей капитан Джейк Купер. Слова, которые лихорадочно метались в мозгу, вылились в короткое взволнованное послание:

«Анна,

я должен покинуть тебя, чтобы окончить дело с похищенными драгоценностями и выполнить еще одно поручение в Миссури. Жди меня здесь и не волнуйся за меня — я много раз справлялся с такими делами. Я заплатил за комнату и оставил для тебя денег хозяину отеля. Если их не хватит, ты можешь подработать в магазине одежды — хозяйка его, жена капитана Купера, наймет тебя. Не выходи лишний раз из отеля и будь осторожна. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Будь бдительна, женщина. Если, как надеюсь, справлюсь с делом быстро и осложнений не возникнет, вернусь через пару недель. И тогда мы серьезно поговорим о наших отношениях.

Стив»

Они не разлучались с тех пор, как встретились. Он должен проверить свое чувство разлукой. Маленькую любовь ветер разлуки гасит, большую — раздувает… Так творят, а сам он не испытал любви ни разу в жизни. Если это только физическое влечение, то вдали от нее оно угаснет. И он должен собрать свои силы, прежде чем открыть ей последнюю правду: он — не только бастард, незаконнорожденный, он — индеец-полукровка. Как она отнесется к этому? Многие белые презирают или ненавидят индейцев, и полукровок тоже — иногда даже больше. Почти все белые хотели бы перебить индейцев или поселить, словно диких зверей, в резервациях. Если она узнает о кем и это, она может отказаться делить с ним любовь. Прежде чем довериться ей, он должен почувствовать, что хочет завоевать ее во что бы то ни стало, что он будет добиваться ее любви с таким упорством, что индейская кровь не станет препятствием для их союза. И он должен убедить себя, что она примет его, что ему не придется претерпеть напрасного унижения. Наверное, она примет его несмотря ни на что — ведь она уже не раз давала ему понять, что любит его и хочет выйти за него замуж.

Жениться… Эта мысль пугала его. Какой образ жизни сможет он вести, будучи женатым? Где они будут жить? Что он может предложить женщине, которая родилась и выросла в богатстве и холе? Захочет ли она, чтобы он стал ее мужем и отцом ее детей? Найдет ли он в себе силы снести ее отказ? Ее презрение? Вернется ли он к ней в форт Смит, попросит ли ее руки? Может быть, это зависит от того, что он узнает от Тимоти Грэхема. Он должен убедиться, что в гнусных намеках Барта нет ни грамма правды… он жаждет убедиться в этом… Я должен знать, что ты достойна доверия и правдива, Анна Эвери, не то…

Джинни одевалась, думая о решении, которое она приняла бессонной ночью. Она расскажет Стиву все о себе, и между ними не будет ни лжи, ни умолчаний. Он чувствует — может быть, смутно, неясно, — что с нею что-то не так, и поэтому боится довериться ей. Ну так она первая раскроет ему правду о себе, может быть, тогда раскроется и он, и все пойдет по-иному. …Или они расстанутся. Но признание необходимо. Даже если он порвет с ней, она узнает, какое место занимала в сердце Стива Карра, человека, которого полюбила… Она не хочет и не может больше таиться от него, она разрушит стену лжи.

Джинни спустилась вниз позавтракать. Недоброе предчувствие овладело ею. Не бойся, Джинни, твердила она себе, расскажи ему все так, чтобы он не рассердился, не отверг тебя, чтобы все понял…

— Мисс Эвери, ваш брат оставил для вас записку, — сказал ей клерк за конторкой.

Брат? Значит, Стив Карр родом не из форта Смит, не то бы он не решился на эту ложь, подумала Джинни.

— Ну так дайте мне ее, пожалуйста.

Клерк передал ей конверт и добавил:

— Он оставил это перед отъездом из города.

— Перед отъездом? — уставилась на него Джинни. — Когда он уехал?

— Вчера вечером.

— Я рассчитывала встретиться с ним сегодня утром, но, должно быть, я его не поняла, или ему пришлось поторопиться, — пробормотала она.

— Он сказал, что на некоторое время покидает город.

Она заставила себя успокоиться и кивнуть клерку.

— Спасибо.

Поднявшись в свою комнату, Джинни раскрыла конверт. Пачка банкнотов. Она поискала между банкнотами, встряхнула пустой конверт — не было даже коротенькой записочки.

Джинни была ошеломлена, сердце сжала мучительная боль. Как он мог уехать, не попрощавшись, ничего не объяснив? Она посмотрела широко раскрытыми глазами на деньги и вздрогнула: он заплатил ей… словно «девочке для радости», как милосердно называют этих женщин французы. Хотя бы коротенькая записка! Уехал… Отверг ее, предал ее… Он ведь говорил ей, что новое поручение займет недели или месяцы. Он окажется за сотни миль от него и не вспомнит о ней… Он не попросил, чтобы она ждала его, а когда-то во время путешествия с обозом сказал: «Если я уеду, то не вернусь. Не губи свою жизнь, напрасно ожидая меня. Не жди того, что никогда не случится. — И добавил: — Мне жаль, но это так…» Так и получилось.

Нет, как мог он поступить так жестоко? Может быть… В мозгу Джинни вихрем клубились самые невероятные предположения. Может быть, он не устоял перед соблазном присвоить драгоценности, которые стоили целое состояние, и бежал с ними? Кто он такой, Стив Карр? Она снова и снова спрашивала себя об этом. Как легко он обезвредил банду, взял в плен пятерых. Да, конечно, он опытный «особый агент», ему доверяют, и такой человек не станет вором и грабителем, так что мысль о похищении им драгоценностей — абсурдна.

Но кто бы он ни был, он не рассказал ей правды о себе и причинил ей зло. Джинни охватил гнев: как он смел поступить с ней подобным образом, попользоваться и бросить? Что может оправдать его? Она думала и не находила оправдания. Медленно текли часы мучительных раздумий, и она начала сомневаться уже не только в нем, но и в самой себе. Любит ли она его, или это только плотская страсть? Тот ли он человек, который ей нужен? Наконец ей пришло в голову справиться о Стиве в военком городке — она не должна осуждать его, не попытавшись выяснить причины его поведения. Она оседлала лошадь, поехала в форт и попросила часового вызвать к ней капитана Джейка Купера. К ней вышел порученец и сказал:

— Очень сожалею, мадам, капитан Купер в отлучке — начались беспорядки на территории индейцев.

— А Стив Карр поехал с ним?

— Не знаю такого.

— Ну, человек, который вчера привез пять пленников!

— Ах, он! Нет, мадам, он не поехал с капитаном. По-видимому, он уехал из города еще вчера вечером. Могу я чем-нибудь помочь вам?

— Спасибо, нет. Скажите только, когда может вернуться капитан Купер?

— Не раньше, чем через неделю, мадам. Я передам ему, что вы хотите его видеть.

— Не имеет значения. Я к этому времени уже уеду из города. Спасибо.

Джинни вернулась в отель и закрылась в своей комнате.

«Мама, отец, Джоанна, помогите мне! — взмолилась она. — Научите, что мне делать… Если бы хоть кто-то из вас был здесь со мной и помог мне советом…» Джинни поняла, что она может жить в этом городе недели и месяцы, а Стив не вернется… Никогда… Но, может быть, он покинул ее на время, чтобы обдумать их отношения? Тогда все равно не следует ждать его. Если он решит, что она нужна ему, то разыщет ее где угодно… Но все-таки, может быть, его вызвали по спешному делу, и он не успел предупредить ее? Или решил, что она достаточно ему доверяет и будет ждать.

Джинни провела в отеле еще сутки, от Стива не было никакой весточки. Ее затуманенный взгляд все чаще обращался к небольшой пачке банкнот на столе. Хотя он покинул ее, но передал ей деньги, не оставил ее без средств к существованию. Решил успокоить свою совесть? Но откуда лишние деньги у работяги? Получил премию за пойманных бандитов или взял аванс в счет жалованья? Но не в этом дело… она не могла решить, что ей делать с этими деньгами. Стив проявил какую-то заботу о ней, но не написал, с какой целью он оставил деньги. Может быть, он все-таки хотел, чтобы она дожидалась его здесь, но уверенности у нее нет. Поехать на эти деньги в Техас? Их хватило бы на поездку. Джинни раздумывала.

В понедельник утром Джинни убедила себя, что известий от Стива не будет. Он предал ее, как Джоанну предал и бросил на произвол судьбы ее отец. Она теперь понимала, что чувствовала ее подруга, но положение их было разное. Стив волен был разлюбить и бросить Джинни; отец Джоанны обязан был возместить родной дочери годы ласки и заботы, которых он ее лишил. Джинни понимала, что не может возвратить любовь Стива или даже просто найти его, но путь к Беннету Чепмену был открыт, и она могла выполнить клятву, данную Джоанне. Стива придется забыть; сейчас она мучительно переживает его бегство, но со временем боль смягчится. А потом она примется за поиски своего родного отца. Пребывание на ранчо Чепмена под именем Джоанны Чепмен избавит ее, Джинни, от необходимости давать свидетельские показания, если начнется расследование по делу о похищенных бриллиантах, где она фигурировала бы как Анна Эвери.

Джинни решилась ехать в Техас. Добираться до ранчо придется на деньги Стива — потом она их вернет. Если послать телеграмму Чепмену с просьбой прислать денег на дорогу, дело очень затянется. Она была рада, что приняла окончательное решение. Если ей и Стиву суждено встретиться, пути их сойдутся. До этого она будет делать то, что решила, не тратя драгоценное время на эмоции и жалость к себе.

Джинни отдала в стирку две смены белья, сунула деньги в карман юбки и вышла прогуляться по городу. Город был большой и красивый, хотя попадались и грязные улицы и закоулки. Никто не обращал на нее внимания: город жил своей суетливой деловой жизнью. Девушка проходила мимо мастерских, школ, церквей и других зданий. Стив говорил ей, что по цензусу 1860 года население города превышало семь тысяч.

Джинни прошла мимо помещения телеграфа штата Миссури, уже отказавшись от намерения телеграфировать Чепмену: по телеграмме могут проследить ее путь, лучше послать срочное письмо. Она с опаской торопливо прошла мимо помещения шерифа федеральных властей Лютера Уайта: ведь ее могли обвинить в пособничестве Ку-Клукс-Клану!

Город разрастался в восточном и южном направлениях; Джинни увидела много строящихся домов. Стив говорил ей, что за городом много ферм. Джинни видела на улицах бывших солдат, как северян, так и южан, в выгоревших мундирах, солдат в новых мундирах из военного городка; грубых парней, которые, на ее взгляд, смахивали на преступников и головорезов. Попадались и индейцы, и Джинни вспомнила, что невдалеке проходит граница с индейской территорией. Как бы беспорядки среди индейцев не помешали ее путешествию…

Джинни остановилась у витрины магазина, невдалеке от которой беседовали два солдата. Идя по улицам, Джинни уже не раз внимательно прислушивалась к разговорам — ей надо было найти способ выбраться из города неопознанной. Солдаты говорили о беспорядках на индейской территории.

Один сказал:

— Я бы не хотел попасть сейчас в Техас, индейцы там такую бучу заварили. А вот Майерс, наверное, уже прибыл в форт Белкнап со своей частью.

— Я думал, из Белкнапа войска вывели в 60-м.

— Да нет, техасские войска снова его используют. Вот и наших послали на подмогу.

— А у этого Майерса жена хорошенькая, Кора, ты за ней, кажется, приударял. Она с ним поехала?

— Нет, пока здесь осталась. Я в его отсутствие и возьму свое… — Собеседники перешли на похотливый шепот.

Джинни отошла от витрины и, разыскав контору почтовых дилижансов, купила билет в форт Белкнап в Техасе, записавшись как Кора Майерс, едущая к мужу, переведенному туда из форта Смит. Она решила, что ее уловка сработает — не может же конторщик знать всех солдатских жен в форте. Изучив карту и расписание, висящие на стене конторы, она поняла, что если выйдет в форте Техас и потом поедет верхом до фермы, то в субботу вечером уже может быть на месте.

На обратном пути она купила в магазине простое дорожное платье, а вернувшись к отелю, вывела из пристройки лошадей — свою и Чарльза Эвери — и поскакала на ферму вблизи города, где продала их очень недорого. Покупатель был в восторге. Джинни объяснила ему, что уступила в цене для того, чтобы ее любимые лошади не стояли в стойлах в городе, а оказались в деревенских условиях. Клерку в гостинице она сообщила, что отплывает завтра утром на пароходе, и передала письмо для «брата».

Джинни подготовилась к дороге: получила белье от прачки, сложила вещи, приняла душ. Когда она прибудет в Даллас, обоз с фургоном Эвери, наверное, тоже дойдет туда. Она повидается с подругами и возьмет свои вещи — платья и белье; она могла бы купить новые, но обязательно хотела взять куклу, которую сшила и подарила ей покойная мать.

Джинни осмотрелась: все было собрано. Она перечитала письмо, прежде чем отнести его владельцу отеля:

«Дорогой Стив!

Вы оставили меня здесь без всяких объяснений.

Что я должна думать? Мне просто не верится, что вы поступили со мной так жестоко — предали и покинули, заплатив, словно продажной женщине. Я думала, что между нами возникло нежное чувство, может быть, любовь. Ваш отъезд убеждает меня в том, что я ошибалась. Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь и сумеете ли вы объяснить мне свой поступок.

Я хотела исповедаться вам в то утро, когда узнала о вашем отъезде; теперь это невозможно. Считаю своим долгом оставить вам эту записку, хотя вы поступили иначе. Я даже не уверена, что вы сюда вернетесь, получите мое письмо и прочтете его.

Я не могу ждать вашего возвращения еще и потому, что на меня возложена ответственность: я дала тайную клятву выполнить поручение и должна сдержать ее. Через месяц или через два месяца я извещу капитана Купера, где нахожусь. Много раз каждый из нас обманывался в другом, но, может быть, мы еще сумеем понять друг друга и будем счастливы. Разлука проявляет чувства. Но я тоскую без вас и надеюсь, что и вам недостает меня. Молю Бога, чтобы все прояснилось в дальнейшем.

С любовью

Анна».

Во вторник утром Джинни села в почтовую карету, кучер взмахнул хлыстом, лошади тронулись с места. Надеясь забыть свою любовь, Джинни ехала к Беннету Чепмену, чтобы исполнить обет, данный Джоанне в ночь ее смерти.