Тайный пляж

Глава 3

И вот примерно два месяца спустя в ясный ветреный майский день Джоэл вручил Никки связку ключей и плетеную корзинку со сконами, баночкой малинового джема и горшочком топленых сливок.

– Тебе наверняка это на фиг не нужно, – сказал Джоэл. – Но я дарю такую корзинку всем своим клиентам. И тут же напоминаю им, что в Девоне лучшие в Англии сливки, а в Корнуолле – лучший в Англии джем.

Спидвелл находился на границе двух графств. Сам город относился к Корнуоллу, но, прошагав полмили вверх по побережью, вы попадали в Северный Девон. Поэтому именно в Спидвелле велись самые жаркие споры насчет сливок и джема.

Никки сунула сконы в корзину велосипеда.

– Меня не волнуют, чьи сливки лучше, – ухмыльнулась она. – Джоэл, спасибо тебе большое. Я знаю, сколько сил ты потратил, чтобы все получилось.

– А вот люди говорят, что риелторы – это отбросы общества. – Джоэл с улыбкой поднял руку.

Никки победно хлопнула его по ладони. В знак благодарности Джоэл еще получит бутылку шампанского.

Спрятав в карман ключи, Никки села на электровелосипед и, выехав из города, на всех парах покатила вверх по извилистой горной дороге вдоль побережья. Когда впереди показались коттеджи, она вдруг почувствовала прилив странного волнения. Подростком она испытывала точно такое же сладостное волнение, предвкушая наполненный весельем, смехом и музыкой день с друзьями и гадая, кто там будет и что может произойти. Она свернула на гравийную дорожку перед своей лужайкой. Своей лужайкой, своим садом, своей входной дверью. Коттедж отчетливо выделялся на фоне бледно-голубого неба, солнце бросало мягкий отсвет на серый камень.

Бриз сменился едва заметным движением воздуха, напоенного ароматом соли и трав. На секунду Никки остановилась и, посмотрев на табличку «Продано», преисполнилась гордости за то, что осмелилась пойти на такой риск. Она до сих пор не могла поверить, что дом принадлежит ей. Затаив дыхание она вставила ключ в замочную скважину. А вдруг она совершила ужасную ошибку?

Все оказалось даже лучше, чем ей запомнилось после первого посещения. Солнечный свет проникал во все уголки дома, при этом не подчеркивая недостатки, а, наоборот, смягчая их. Никки шла по комнатам и, казалось, слышала, как дом говорит с облегченным вздохом: «Наконец-то появился человек, который будет холить и лелеять меня». А она наверняка будет. У нее чесались руки с ходу взяться за работу, и она начала с ковра, который хотела убрать еще в день осмотра коттеджа.

На подъездной дорожке уже стоял контейнер для мусора с эмблемой «Норт пропети менеджмент». Контейнер привез ее брат Грэм. Кроме того, он должен был доставить кое-какую мебель в фургоне компании. Впрочем, большинство вещей пока находилось на складе, так как прямо сейчас Никки требовались лишь кровать, маленький столик, стулья и кресло, чтобы плюхнуться в него вечером после трудного дня. Во время ремонта она собиралась ночевать здесь, а на худой конец – у мамы, изъявившей готовность предоставить дочери постель в их фамильном доме «Маринерс», если той станет совсем уж невмоготу от пыли и грязи.

Никки открыла заднюю дверь и выглянула в омытый росой сад. Сад показался ей еще более запущенным, чем раньше: сплошное хитросплетение зеленых ростков с редкими цветными вкраплениями. А за этими зарослями виднелась морская гладь. Никки никогда не уставала от вида моря, с его тайными глубинами, изменчивой формой и капризным настроением, совсем как у кинозвезды с миллионом обличий. Впрочем, сейчас было некогда витать в облаках. Море никуда не уйдет, а Никки ждала работа.

Два часа спустя Никки отнесла к контейнеру два мусорных мешка. Хотя дом был пустым, кое-какой хлам там оставался: грязные тюлевые занавески на окнах, обрывки допотопного коврика возле унитаза, старые газеты на полках сушильного шкафа. Расхаживая туда-сюда по дому, она начинала лучше понимать его. И теперь знала, откуда открывается лучший вид на море и где больше света. Она даже попробовала представить, как будет здесь жить и как разместит свои вещи.

Пока она перекидывала мешки через край бака, возле соседнего дома припарковался автомобиль. Старый серебристый «сааб»-универсал. Открытый багажник под завязку забит барахлом. Должно быть, отдыхающие. Судя по количеству вещей, наверное, приехали на две недели. Входная дверь была распахнута. Никки заглянула внутрь посмотреть на новых жильцов, но никого не увидела. И в этот самый момент оттуда стремительно вылетело какое-то коричневое существо и, устремившись к крошечной полоске травы перед коттеджем Никки – такой же участок перед соседним домом был вымощен безупречным известняком, – оставило там внушительную кучку.

– Эй!

Пес посмотрел на Никки бесстыжими глазами. Длинноногий, жесткошерстный, с красивой мордой. Никки понятия не имела, что это за порода, но пес был симпатичным и, несмотря на совершенное им правонарушение, ей понравился. Ведь он вовсе не виноват, что хозяева за ним плохо смотрят.

Никки вернулась к себе за пластиковым пакетом, убрала в него увесистую улику и решительно направилась к открытой соседской двери.

– Ау?! – крикнула она, постучав по изысканной деревянной двери.

Цвет «темный баклажан». Ни у кого в Спидвелле не было подобной двери. Шикарной, эффектной и манящей.

– Привет! – отозвался кто-то из глубины дома, и через секунду на пороге появился мужчина.

Стройный, с густыми, зачесанными назад волосами, с пытливым взглядом больших глаз за стеклами очков в роговой оправе. Темно-синяя рубашка заправлена в джинсы спереди и свободно выпущена сзади. И шлейф дорогого одеколона с ароматом жарких ночей в экзотической стране.

– Вам подарок. – Протянув мужчине пакет, Никки кивнула на пса, который, почуяв неладное, от греха подальше ретировался в дом.

– Боже мой! – воскликнул мужчина, его голос был мягким и тягучим, как патока. – Прошу прощения. Позвольте, я это возьму. – Недрогнувшей рукой он взял у Никки пакет. – Мне нет оправданий. Те, кто позволяет своим собакам гадить на соседских лужайках, – худшие из людей.

– Так и есть.

– Как я могу искупить вину?

Никки была обезоружена. Теперь она уже жалела о своей резкости.

– Проследите за тем, чтобы он больше так не делал, – пожав плечами, с улыбкой сказала она.

На лице у мужчины появилось озабоченное выражение.

– Боюсь, мы не слишком удачно начали наше знакомство. На самом деле я собирался пригласить вас выпить со мной, поскольку мы будем соседями. Но Гэтсби, похоже, испортил момент.

– Соседями?

– Да. Я наконец-то решился на отчаянный шаг и переехал сюда из Лондона. – Он протянул Никки руку. – Адам. Адам Фицрой.

– Ой! Простите, пожалуйста. Я решила, что вы просто отдыхающий. Здравствуйте.

Она взяла его руку. Рука была теплой, рукопожатие – крепким. Не агрессивным, для демонстрации своего превосходства, а дружеским и доброжелательным. Тем временем возникший за спиной Адама четвероногий правонарушитель с самым невинным видом уселся у ног хозяина.

– Гэтсби, – строгим голосом произнес Адам, – тебе придется очень постараться, чтобы подлизаться к… – Повернувшись, он вопросительно улыбнулся Никки, и она поняла, что забыла представиться.

– Никки, – сказала она, проклиная себя за неучтивость. – Никки Норт. Я буквально сегодня въехала сюда. Только утром получила ключи.

Гэтсби устремил на нее умильный взгляд своих карих глаз.

– Лично я не могу долго сердиться на Гэтсби, – признался Адам. – Но я пойму, если в вашем сердце не найдется крупицы жалости, чтобы его простить.

Никки невольно улыбнулась:

– А что это за порода?

– Жесткошерстная выжла. Хотя, боюсь, он недостоин своего имени. За все это время он ни разу даже лапой не шевельнул, чтобы приготовить мне коктейль.

Никки рассмеялась:

– Выходит, вы фанат Скотта Фицджеральда?

Она прочла роман «Великий Гэтсби» несколько лет назад, когда какая-то пара попросила устроить им свадьбу в духе Гэтсби.

Немного помолчав, Адам сказал:

– Кличку придумала моя жена. Весьма опрометчиво. По-моему, Гэтсби был ужасным человеком. Но жена считала, что это гламурно.

– А-а-а… – Никки посмотрела по сторонам. – Она переезжает вместе с вами?

– Хм… нет. – Адам смущенно уставился себе под ноги, и Никки поняла, что допустила оплошность. – К сожалению, моя жена умерла. – Он посмотрел прямо на Никки. – Буквально в начале эпидемии ковида. Она была консультирующим анестезиологом. Трудилась на переднем крае борьбы с ковидом. – Адам пожал плечами, явно давая понять, что все пробелы Никки должна заполнить сама.

– Мне так жаль. – Никки поднесла руку к горлу, почувствовав, как оно сжалось от наплыва эмоций. – Мне так жаль. Это ужасно. Я… – Она осеклась, ей было безумно стыдно за то, что повела себя как последняя склочница.

– Похоже, чтобы не ставить людей в неловкое положение, мне стоит носить бейджик. – Он похлопал себя по груди. – Где будет написано: «Понесший тяжелую утрату», или просто «Вдовец», или типа того. Меня реально напрягает тот неловкий момент, когда люди не знают, что сказать.

– Могу себе представить, – согласилась Никки. – Это, должно быть, чертовски неприятно.

– Так и есть. – Бросив на Никки пристальный взгляд, Адам слегка смущенно передернул плечами.

– Сочувствую вашей утрате, – сказала Никки, понимая ничтожность всех слов. – А как звали вашу жену?

Адам явно удивился. Люди редко задавали вопросы. Как правило, они старались поскорее сменить тему разговора.

– Джилл.

– Джилл, – эхом повторила Никки, тем самым признавая сам факт существования этой женщины.

– Джилл Честертон. Она не стала брать мою фамилию, когда мы поженились. Думаю, из-за своей работы. Я особо не возражал. Короче говоря, я не отношусь к тому типу мужчин, которые считают, что жена непременно должна носить фамилию мужа. Определенно. Потому что это… – Он смутился и замолчал. – Простите. Я мелю ерунду. Я всегда чувствую себя жутко неловко, когда говорю о ней, так как знаю, что заставляю других испытывать неловкость.

– Лично меня – нет.

– Ну да. Я и сам вижу. Что крайне необычно. И для меня действительно очень ценно. – Он улыбнулся ей.

Внезапно Никки пожалела, что стоит перед ним в рабочем комбинезоне с эмблемой «Норт пропети менеджмент» с закатанными штанинами и с банданой на голове, словно расхристанный участник поп-группы «Бананарама».

– Я понимаю, – тихо произнесла Никки.

Она действительно понимала, как важно иметь возможность поговорить о тех, кого вы когда-то любили и навсегда потеряли. Какое это, должно быть, облегчение снять камень с души и поделиться воспоминаниями, рассказать о своих чувствах и о тех редких мгновениях, которые имели для вас особое значение, поскольку на смену тревогам о благополучии ваших любимых пришел страх, что вы способны предать их забвению.

Никки никогда не могла позволить себе подобной роскоши.

Оба замолчали, но повисшая тишина была комфортной. Адам задумчиво взъерошил волосы, и они тут же легли обратно. Его волосы были темными с проседью, цвета мокрых серых камней на пляже внизу.

– Послушайте, – произнес он, – у вас наверняка сейчас куча дел. Почему бы мне не приготовить нам по коктейлю где-нибудь около шести? Вы ведь тоже недавно в здешних местах?

Никки поняла, что он решил сменить тему разговора, однако его беззаботный тон казался слегка наигранным. Уж кто-то, а она знала, сколько сил для этого требуется.

– Господи, вовсе нет! Я родилась и выросла в Спидвелле. Но сколько себя помню, всегда мечтала об одном из этих коттеджей. Я полжизни провела на здешнем пляже. – Никки кивнула на вершину утеса.

– Жду не дождусь, когда смогу все хорошенько исследовать. Может, поделитесь со мной кое-какой конфиденциальной информацией?

– Конечно. Увидимся в шесть. – Наклонившись, Никки погладила пса по голове. – Ну все, я тебя прощаю. До встречи, Гэтсби.

Она направилась по дорожке к своему дому, чувствуя жар в груди, которого прежде не было. Она была рада, что ее соседом оказался нормальный человек, а не вечно сменяющие друг друга отдыхающие. Ведь курортники зачастую пренебрегали интересами тех, кто жил рядом. Шумные дети, громкая музыка, тошнотворный дым барбекю, брехливые собаки… Короче, сплошные засады. А к тому времени, как вы на них пожалуетесь, они уже вернутся домой и их сменят другие.

Адам Фицрой. На секунду у Никки возникло искушение прогуглить его, но она решила, что это чересчур навязчиво. Она вполне может узнать все, что ее интересует, из первых уст. Информацию о его жене она тоже не станет гуглить. Придет время, и он сам все расскажет.

Никки была абсолютно уверена, что с ним не будет скучно. Адам, похоже, олицетворял собой определенный тип: импозантный мужчина в годах, любезный, обаятельный, не чуждый модных тенденций. Лощеный, но не заносчивый. Уверенный в себе, но не наглый. Словно у Ричарда Э. Гранта внезапно нашелся давно пропавший брат с чертами Алана Рикмана.

«Осторожно, Никки! – с усмешкой сказала она себе. – Когда безвылазно живешь в родном городе, очень легко прельститься новизной приезжего человека».

Вернувшись в дом, Никки заметила, что маленький проволочный ящик на задней стороне входной двери забит корреспонденцией. Никки достала почту и небрежно ее просмотрела. Реклама «Лидла», письма из благотворительных организаций, что-то вроде счета за газ. И открытка. Простая белая открытка с посланием на обороте. Оно было написано курсивом, черной ручкой:

В маленьком городке не бывает секретов.

Никки почувствовала укол страха. У нее екнуло сердце и сразу пересохло во рту. Она перевернула открытку, чтобы найти хоть какие-нибудь зацепки. К сожалению, сейчас уже забыли о такой вещи, как почтовый штемпель. Только лиловая марка первого класса в правом углу. Открытка, адресованная лично Никки. Теми же черными чернилами прописными буквами было выведено: «НИККИ НОРТ». Это вовсе не походило на флаер, однако, поскольку Никки находилась в самых разных списках на рассылку, она нередко получала загадочные послания от компаний, чьи маркетинговые обращения скорее сбивали с толку. Быть может, через неделю-другую придет следующая открытка, и все сразу встанет на свои места.

Взяв с собой послание, Никки достала из сумочки очки для чтения и еще раз внимательно его изучила. Определенно написано от руки. Никки посмотрела в окно, словно собираясь увидеть там неизвестного отправителя.

Проблема с чувством вины состоит в том, что она делает тебя параноиком.

На секунду он вновь возник перед мысленным взором. Никки поспешно отогнала воспоминание. Никто не мог этого знать. Они сделали все, чтобы ни одна живая душа в Спидвелле об этом не догадалась.

Поддавшись порыву, Никки разорвала открытку и бросила в мусорное ведро. Какая-то глупость не испортит ей радость от переезда. Она этого не допустит. И вообще, странное послание ровным счетом ничего не значит. Она придала ему слишком большое значение. Никки решительно взяла строительный нож. Ей хотелось поскорее выбросить ковер из гостиной в контейнер для мусора и посмотреть, в каком состоянии половицы под ним.

А коктейли с новым соседом станут лучшей наградой.