Театр одной актрисы (СИ)

***

Я спокойно смотрела на невысокого немолодого человека, который расшаркивался в реверансах перед королевой. Темные волосы, бородка, узкие губы, внимательные глаза. Горб на спине, немного перекосивший фигуру. Узкая, словно усохшая, левая рука. Шут горного короля, граф Лод, приятно видеть. Я знала все. Ну, или почти все.

И то знание, которое мне внезапным и почти мистическим образом открылось, очень меня злило. До помутнения рассудка, до красных кругов перед глазами.

Злость всегда открывала во мне ранее неизведанные глубины, с детства еще началось. Помню, как мой дядя однажды отругал меня за то, что в пять лет у меня никак не получалось составить из слогов слова и начать читать. Я страшно тогда разозлилась, взяла с полки первую попавшуюся книгу, которая по забавному стечению обстоятельств оказалась весьма откровенным любовным романом. Спустя час я громко и бойко читала покрасневшему дяде про красавицу Изабеллу с прекрасной грудью. Книгу у меня отобрали, тут же вручив другую. С тех пор так и пошло. Злость была моим топливом. Даже в театральный я поступила на волнах адреналина, разозлившись на снобов из приемной комиссии.

Но сейчас я злилась как никогда.

И было от чего.

Это случилось в вечер перед балом. Все два дня меня готовили как на подиум. Отконвоировали в уютное местечко, напоминающее привычные нам горячие источники, скоблили, мыли, массажировали, мазали на меня все, что мажется и сыпали все, что сыпется. Я не раз порадовалась, что никаких аллергий у меня сроду не было, кроме самой классической, на клубнику. Но или ягода здесь не росла, или ее еще не придумали добавлять в косметические составы, поэтому обошлось.

И бальное платье мне шили в несколько рук, на живую нитку.

Королева пришла посмотреть на результат. Я знала, что она лично выбирала мне фасон и ткань платья,  и поэтому ее интерес меня не очень нервировал.

Мавен вошла в зал, где меня наряжали, важно уселась в специально поставленное для нее кресло. Роскошное, конечно же. Расправила складки на платье. Сверкнул в отблеске свечи алый металл у нее на голове. Мавен удовлетворенно улыбнулась, скользя по мне взглядом, а мне так захотелось передернуться и отвернуться…

— Идеально. Ты выглядишь очень… Иномирно. То, что надо. Пройдись-ка во-о-н до того окна и обратно.

Как дрессированной левретке. Эта мысль заставила меня высоко поднять голову, выпрямить спину еще сильнее и… пройтись так, как шла бы Мария Антуанетта к гильотине. Шикарно, легко, с по-королевски скрытым презрением к своим палачам.

Ноги, обутые в босоножки на высоченном каблуке (чтобы не сбежала?), провокационно мелькали в высоком разрезе платья из мягкого солнечно-желтого материала, глубокий вырез на спине и полностью закрытая грудь, но в целом вид вполне себе привычный для какого-нибудь фуршета в шикарном особняке нашего мира. Мы, конечно, говорили с Мавен про нашу моду, но мне казалось, что она слушает меня невнимательно, а оказалось… Нельзя недооценивать эту страшную женщину. Поэтому включаем покорную овцу.

Я подошла к Мавен и опустила глаза в пол.

— Мне не нравится твоя прическа. Позволь, я исправлю.

Я стояла, так же глядя в пол, когда ощутила прикосновение ее рук к своим волосам. Шпильки полетели на пол, мои волосы рассыпались вокруг лица мягкими локонами.

— Посмотри-ка на меня.

Я подчинилась ее властному голосу и посмотрела на королеву, чтобы тут же испуганно отпрянуть. По ее лбу струйкой стекала кровь. Красная капля, сорвавшись с ее лица, попала на мою кисть.

И в тот же миг я услышала это… Торопливый детский девичий голосок ввинчивался мне в мозг, и я дернулась от неожиданности.

«Она убила меня, убила и забрала. А дядя Ирдан не помог. Никто не помог. Мне так больно, так страшно тут, в ней, с ней, она… она такая ужасная… Она их всех убила, а они все не помнят, не знают… Помоги, помоги»…  Голосок сбивался, торопился, захлебывался словами, и я ощущала, что слышу его только я — как музыку в наушниках.

Что за черт?!

Королева поморщилась, снова уселась в кресло, коснулась пальцами лица.

Я шокировано и в каком-то отупении наблюдала, как из-под ее пальцев королевы вырываются крошечные алые искорки, как перестает идти кровь. Детский голосок все сильнее и громче звенел в голове, плакал, просил помочь.

— Кто ты? — прошептала я, едва ли осознавая, где я и перед кем нахожусь.

«Я Дэя! Скажи Ирдану, он знает меня, он спасет меня, освободит! Скажи, пожалуйста, я больше не могу так».

— Я — королева, а что, тебя что-то смущает? — спросила Мавен, глядя на меня.

— П-простите, ваше величество… Мне нехорошо.

Мне действительно было нехорошо. Что, черт возьми, происходит?

«Не стирай ее кровь со своей руки, уходи, и я все тебе расскажу… Я все знаю, все…»

И в этот миг я, наконец, собралась в кучу. Вот оно. Галлюцинации? Да черта с два это галлюцинации! В этом чокнутом мире, о котором я знаю чуть меньше, чем ничего, может происходить все, что угодно.

А значит, нужно следовать доброму совету. Кто еще бы мне здесь предложил помощь?

Королева взмахнула рукой, подзывая моих сопровождающих.

— Милая моя, я жду от тебя хорошего поведения завтра. В три часа пополудни за тобой придут и проводят на прием. Будь добра выглядеть не такой испуганной.

И махнула мне ручкой.

Я кивнула, едва сообразив, что от меня хотят, но Мавен на меня уже не смотрела.

А я, прикрыв другой рукой каплю королевской крови на своей кисти, заспешила за своими сопровождающими.

Оказавшись в своей комнате и услышав долгожданный скрип засова, я вопросительно посмотрела на свою руку. Тишина. Ну же… Мне же не померещилось? Я, склонившись над каплей крови, позвала шепотом.

— Дея…

Мда, со стороны, наверное, выглядит очень шизофренично.

«Я здесь… Я с тобой, пока не высохнет кровь»

— Кто ты?

«Девочка. Была. Потом я умерла, и теперь я дух крови. Они называют нас археями»

— Тебя убила королева?

Детский голосок заторопился, заговорил взахлеб, быстро.

«Да. Она обманула меня, пришла ночью, сказала, что если я отдам свой архей, то Ирдан очень обрадуется и отвезет меня на волшебное озеро с розовыми цветами. Но она соврала, и я умерла. Она всем соврала, она столько людей убила… В ней много духов крови, но они все ничего не помнят, не говорят, только подчиняются ей, а я живая… Я все знаю, что и она, все вижу, я тебе помогу, все-все расскажу, только, пожалуйста, освободи… Совсем скоро я буду как они, буду только подчиняться и лечить ее, а я не хочу…»

Капля крови полностью высохла за несколько минут, голосок Деи истончился и исчез. Какая она все же умничка! За эти несколько минут я узнала очень многое. Про иномирян и их археи, про чудовище, называющее себя королевой, про посольство, едущее за мной, чтобы отдать в жертву их королю, про… Да про все. Кстати, Ирдана Дея оправдывала (нашла кого!).

Я спорить не стала. Я молча слушала и глотала слезы. Мне было до безумия жаль маленького ребенка, который умер, и после гибели оказался вынужден лечить свою убийцу. Тварь! Когда Дея замолчала, я замерила шагами комнату, чтобы как-то выплеснуть гнев из-за услышанного. Полетел в стену поднос с несъеденным ужином, кувшин и кочерга от камина. Я с удовольствием, закрыв глаза, слушала, как разбивается посуда, и мне становилось немного легче. Но вот все-таки твари! Да наши власть имущие лапочки и душки, солнышки и котятки в сравнении с этой тварью! На моей руке до сих пор была ее кровь. Фу, гадость! Я сунула руки в воду, отмывая кожу, растирала докрасна и все никак не могла успокоиться.

Заскрипел дверной засов. В комнату заглянула морда в сером плаще и внимательно на меня уставилась, выразительно переведя взгляд на осколки и разбросанную по всей комнате еду.

— ПМС у меня, — буркнула я, отворачиваясь к медному тазу с водой, — вали, а то и тебе достанется.

Серый плащ поспешно вышел, не забыв запереть дверь.  Докладывать побежал, сволота. Или испугался, вряд ли в этом полусредневековом гадюшнике знают об особенностях предменструального синдрома.

Я стянула с себя платье, небрежно швырнув его на пол. Сняла босоножки, раскидала их в разные углы комнаты. Развалилась на кровати звездой. Похрену. Настроение было гаже некуда.

Дея поведала мне, что я бракованная. Нету у меня архея, так сама королева сказала. Вот, кстати, и причина, по которой она меня еще не кокнула. Без архея я ей не очень интересна. И поэтому она хочет меня пихнуть старому горному королю, чтобы и рыбку съесть, и на…

И Дэя… Бедный ребенок. Я не знаю, какое посмертие ждет людей после того, как их жизнь завершится. Рай, ад, чистилище, перерождение, вечная карбонара для приверженцев Макаронного Монстра? Что угодно лучше того, что сейчас происходит с несчастной душой девочки.

Глаза снова защипало, и я закинула голову назад. Я должна завтра блистать и сиять, как Маркиза Ангелов в Версале, а не быть опухшей и страшной. Хотя, полагаю, приди я в драном рубище, попахивая навозом и пуская слюну изо рта, горный посол все равно с радостным визгом увезет меня с собой. Лох.

Что будет со мной в горном королевстве, когда обман вскроется? Ой, как мне не нравятся все возможные варианты. В лучшем случае меня оставят в живых, чтобы выкачать информацию, которой я владею (ага, очень им поможет пересказанная биография Станиславского), а потом найдет какое-нибудь применение, публичный дом, к примеру — за иномирянку, как я поняла, дорого заплатят. Редкость. Диковинка. В худшем случае убьют сразу, как предмет неоправданных надежд.  Но там, в неизвестном королевстве, все, что угодно может случиться, да и по дороге… Мало ли что. В общем, призрачный, но шанс у меня есть.

А может, заинтересовать посла? Или прикинуться дебилкой? Или…

Мои размышления прервал товарищ Ирдан собственной персоной. Под его сапогами противно заскрипело битое стекло.