Телохранитель поневоле (СИ)

Глава 12

С интерьером бара никто утруждаться не стал, это бросалось в глаза. Серые бетонные стены без малейших следов отделки украшали лишь разноцветные граффити. Некоторые даже очень красивые и удачные. Например, пробитое шипами колючей лозы и истекающее кровью сердце. Оно выглядело как живое.

Окон не было. То ли они изначально не предусматривались в проекте здания, то ли их замуровали, когда обустраивали бар. Барная стойка выглядела так, словно ее слепили из того, что оказалось под рукой. Особенно странно в моих глазах смотрелись зеркала с явным дефектом отражающей способности. Создавалось впечатление, будто их притащили со свалки. Но стулья и столы для тех, кто не желал толпиться у стойки, выглядели одним комплектом. И я пусть и не сразу, но осознала: интерьер все же здесь продуман, хотя, возможно, и непрофессионалом.

— Эге-ей! — вдруг донеслось от барной стойки веселое. — Кого я вижу? Дилли, братишка, ты ли это? Да еще и с прекрасной спутницей! — Темные, как маслины, подозрительно блестящие глаза бармена нахально обшарили мое тело: — Красотка, я тебя раньше не видел! Добро пожаловать в «Ночлежку»! Меня…

— Стейнер, заткнись будь добр! — добродушно, но с ноткой предупреждения в голосе перебил бармена Диллон. — Моя спутница не про твою честь. Так что, побольше уважения в голосе, дружище!

Бармен в ответ скорчил забавную рожицу, выпучив глаза в притворном шоке, но, по-видимому, ни капельки не обиделся. А потом к нему обратился один из нетрезвых посетителей, сидящий, привалившись к стойке, и бармен исчез из виду. А Диллон повел меня в самый дальний угол, шепнув по дороге на ушко:

— Не бойся. Здесь, как правило, собираются самые отъявленные отморозки. Увидев тебя в моей компании, они теперь трижды задумаются, прежде чем тебя как-то зацепить. Те же рекрутеры домов удовольствия теперь тебя никогда не побеспокоят. Здесь нет недоумков, которые рискнули бы нажить в моем лице себе врага.

Усадив меня за столик, Диллон направился к барной стойке. А я осталась сидеть с приоткрытым от удивления ртом и нехорошим подозрением, что меня сюда привели не просто так, поговорить. А с целью продемонстрировать всем желающим, кто меня в случае чего будет защищать. Недаром же я успела поймать парочку явно разочарованных взглядов.

Фейтерре вернулся довольно быстро, неся в каждой руке по стакану. Передо мной он поставил высокий, наполненный доверху чем-то слабо светящимся оранжевым светом. Казалось, в закатном свете, который кто-то по недоразумению поместил в стакан, плавали воздушные пузырьки, заставляя жидкость весело волноваться. Я с подозрением посмотрела на посудину, а потом с возмущением на парня. Диллон виновато дернул уголком рта:

— Извини, но здесь не водится ничего безалкогольного. Но ты не бойся, этот коктейль очень слабый. Пока посидим и поговорим, пока по холоду дойдешь домой, все уже и выветрится.

В это верилось с трудом. Но покосившись на массивный стакан Диллона, явно наполненный чем-то крепким, я сначала понюхала содержимое своего. Пахло цитрусом и какой-то незнакомой, теплой специей. Алкоголь слышен не был. И тогда я решилась пригубить.

Жидкость была кисло-сладкой и немного пряной на вкус. И совсем чуть-чуть щипала язык. Однако уже после первого осторожного глотка у меня по венам побежало незнакомое до сих пор, слишком смелое тепло. И вдруг подумалось, что Диллон допустил ошибку, приведя меня в это заведение и угостив алкоголем, к которому я была непривычна. Потому что теперь у меня точно хватит смелости не только задать ему все интересующие меня вопросы, но и потребовать на них ответов. Посмотрев на внимательно наблюдающего за мной парня, я улыбнулась. Но первые же его слова заставили меня поперхнуться очередным глотком:

— Милена, если я правильно понял твои слова и намерения, то ты уже сейчас можешь вернуться домой, — и Диллон, не отрывая от меня взгляда, глотнул из своего стакана.

Оранжевая жидкость попала мне в нос и горло, заставив меня закашляться, а слезы — горохом покатиться из глаз. Кое-как продышавшись, я потрясенно просипела в ответ:

— В смысле, могу вернуться домой? С чего ты взял?

Мгновение, пока Диллон ответил на мой вопрос, мне показались вечностью. Я едва сдержалась, чтобы не вскочить и не вытрясти ответ из Фейтерре, схватив его за грудки и хорошенько встряхнув. Сердце бухало в груди тяжко, будто метеориты о поверхность лишенной атмосферы планеты. Кровь в жилах буквально вскипела. Я стиснула стакан с коктейлем так, что не раздавила его только чудом.

Диллон отвечать не торопился. Посмотрел на содержимое своего стакана на свет, встряхнул его, потом сделал крошечный глоток. И только после этого ответил, равнодушно пожав плечами:

— Ты мне сегодня сама сказала, что сидишь в гетто, дожидаясь совершеннолетия, чтобы отец не принудил тебя выйти замуж за Монтриалли. Так? — Я судорожно кивнула. Затаила дыхание, с трудом подавив в себе желание, детским жестом скрестить наудачу пальцы. Сама не зная, что ожидаю услышать, но с надеждой затаив дыхание в ожидании новостей. — Ну так Монтриалли четыре месяца назад женился. Так что брак с ним тебе не грозит. Можешь возвращаться домой. Тебе больше не обязательно работать официанткой.

Задымленный бар качнулся перед глазами как пьяный. Я даже ухватилась пальцами за край стола, жадно глядя на Диллона. Неужели то, что он мне сказал, правда? Неужели… Но как же отец это допустил? Ведь он больше всего на свете хотел, ждал этого брака. Говорил, что это решит большинство его проблем…

Мысли клубились, толкались, кружились в голове, как безумные. Тело мгновенно ослабело настолько, что если бы я не сидела на стуле, то ноги точно отказались бы меня держать, и я бы упала. Резко захотелось пить, будто я несколько дней не видела воды. Потянувшись к стакану, сделала несколько приличных глотков оранжевого коктейля, позабыв про то, что в нем содержался алкоголь. И слабо удивилась, когда в голове вдруг зашумело.

Цитрусово-пряный коктейль в итоге сослужил мне хорошую службу: дал время взять себя в руки и утолил жажду. А алкоголь притушил шок от услышанного. Но даже после этого я вдруг ощутила пустоту в душе. Словно я долго-долго тащила на пределе сил какую-то тяжесть, а потом она вдруг раз, и исчезла. Словно в одно мгновение утратила смысл существования. Я все продумала и просчитала, распланировала, как буду жить до своего совершеннолетия, и даже нарисовала в воображении встречу с отцом и мой отказ выходить замуж. А оказывается, все это уже утратило актуальность? Но… У меня словно вышибли почву из-под ног.

Диллон молча ждал, пока я переварю новости, зорко наблюдая за каждым моим жестом. Словно опасался, что я сбегу. Ну, конечно же. Он же сказал, что отец меня ищет, и нанял его для поиска! Но как ж тогда…

Шок прошел, будто его и не было никогда. Прищурившись, я уставилась в серые глаза:

— Приятная новость, что мне больше не грозит стать бесправной супругой жирной жабы, — намеренно жестко и вульгарно отрезала я. — Но ты же мне недавно сказал, что отец разыскивает меня! А сегодня говоришь, что я могу возвращаться домой и замужество мне не грозит. — Я пристально наблюдала за Диллоном. И могла бы поклясться, что в его лице не дрогнул ни один мускул. И вместе с тем я буквально нюхом чуяла: он либо лжет, либо намеренно искажает факты. — Так когда же ты мне соврал? Мы оба знаем, что отец не испытывает ко мне родительской любви. Значит, есть другой претендент в женихи?

Какой бы реакции ни ожидал от меня Диллон, а мне удалось его удивить. На мгновение серые глаза расширились, тонкие крылья носа дрогнули. Словно учуяли запах скандала. Но в остальном он оставался спокоен, как дрейфующий в космосе метеорит. Справившись со своими эмоциями, вместо ответа Диллон лишь слегка приподнял правую бровь. Мол, ну-ну, продолжай. А я послушаю.

Не дождавшись хотя бы какого-нибудь ответа, я горько вздохнула:

— У меня такое чувство, что ты ведешь какую-то свою, выгодную лишь тебе игру. И пока я не разберусь какую…

— Ты можешь вернуться домой, — спокойно перебил меня Диллон, — и разбираться со всем этим в безопасности и уюте. Дома это будет делать удобней: не нужно будет с утра и до вечера обслуживать непонятно кого, убирать за ними, и будет в наличии доступ к галанету.

Я скрипнула зубами. Последний аргумент был просто убийственным. С доступом к галанету у меня были проблемы. И это затрудняло поиск информации. Но не настолько, чтобы сделать возвращение домой привлекательным.

— Диллон, — вкрадчиво начала я, схватившись пальцами за край стола и слегка наклонившись вперед, словно собиралась поведать парню тайну, — по-моему, ты страдаешь избирательной глухотой и слышишь лишь то, что тебе нужно. — В серых глазах снова мелькнуло нечто странное, и градус благодушия Фейтерре несколько снизился. По-моему, он только в этот момент осознал, насколько я изменилась и что одним известием о том, что мне больше не грозит брак с Монтриалли, меня домой не загнать. — Иначе как объяснить то, что ты проигнорировал мое предположение о наличии другого выгодного батюшке жениха для меня? Наверное, только тем, что он, этот жених есть, — я усмехнулась, ощущая, как от разливающейся во рту горечи пополам с кислотой сводит скулы. — И этот жених супервыгоден отцу. Потому он и обратился к тебе, как к охотнику за головами. Так?

От волнения опять пересохло в горле, и я глотнула еще немного оранжевого коктейля, нервно наблюдая за сидящим напротив меня парнем.

Диллон криво усмехнулся уголком рта. Взболтал остатки жидкости в своем стакане и залпом опрокинул его в себя, даже не поморщившись. Хотя до меня долетали отголоски аромата крепкого алкоголя.

— Мда-а-а… — протянул он задумчиво, впившись в меня изучающим взглядом. — Я так не лажал даже в самом начале, когда только открыл свое агентство и работал вдвоем с приятелем. Ты не перестаешь меня удивлять: сбежала из дому, устроилась на работу и умудрилась скрываться от профессиональных охотников одиннадцать месяцев! Когда я тебя увидел в той забегаловке впервые, то поначалу думал, что ошибся. Обознался. Даже твое оцепенение при виде меня ничего мне не говорило. Меня многие в гетто знают и справедливо опасаются. Но потом, когда я решил вернуться и все же убедиться, что ты — это ты… Значит, домой возвращаться не собираешься?

Я напряглась. Успею ли заскочить домой и забрать кое-какие личные вещи, которые не хотелось бы оставлять? Или лучше плюнуть на все и сразу бежать к Линде и ее отцу за помощью? Прятаться и скрываться? За деньги я не переживала. Как ни странно, но еще два года назад я открыла в банке собственный счет, а отец это как-то прошляпил. Так что у меня всегда был при себе платежный чип с немаленькой по меркам моего теперешнего положения суммой. Хватит, чтобы даже не работая, прожить пару месяцев без проблем. Даже с учетом того, что придется покупать новую теплую одежду, обувь и другие необходимые вещи.

Все-таки мне далеко до Диллона и его умения владеть собой. Я поняла это в тот миг, когда серые глаза парня вдруг начали угрожающе разгораться, грозя превратиться в два раскаленных добела лазерных луча. А сам он вдруг подался вперед и со сдержанной, но жгучей угрозой отрезал:

— Не вздумай! Если ты сейчас снова пустишься в бега и бросишь относительно безопасное жилье и работу, то я разыщу тебя в течение суток, даже если для этого придется перетряхнуть все гетто, устроив масштабную облаву! А потом за шкирку отволоку тебя к отцу, пусть выдает замуж!

Мне бы испугаться, но я почему-то нелогично обрадовалась полученному подтверждению своих подозрений:

— Ага! Значит, жених все-таки есть!

Диллон только скривился в ответ.

Несмотря на все нервные встряски этого вечера, в непривычной к алкоголю голове уже шумело. И мыслить связно получалось все хуже и хуже. В голове вертелась какая-то мысль, связывающая в моем сознании Диллона, отца и неизвестного жениха, но ухватить ее у меня не получалось. Как только я на ней сосредотачивалась, догадка снова куда-то ускользала. И, в конце концов, я сдалась. Допила одним махом остатки коктейля и устало поинтересовалась:

— Зачем ты меня сюда сегодня привел? Напоить и в таком виде отправить к отцу? В версию «поговорить», я больше не поверю, можешь даже не напрягаться!

Диллон хмыкнул и с каким-то непонятным веселым сожалением покосился на меня:

— Вообще-то, я рассчитывал на то, что ты испугаешься местного сброда и после известия, что угроза вынужденного брака миновала, сама вернешься домой. — В этот миг я поняла, что то, что я приняла за веселье, на самом деле непривычное для самоуверенного Фейтерре смущение. Но он справился с собой и подавил его, каким-то усталым жестом потерев переносицу двумя пальцами: — Это ж надо было так ошибиться…

На некоторое время после этого между нами установилась тишина. Не знаю, о чем думал Фейтерре, а я судорожно пыталась придумать, как все же добраться до галанета и найти информацию об отце. Почему-то думалось, что именно здесь кроется разгадка всех проблем.

Бар гудел, перебивая льющуюся из скрытых динамиков дикую, рваную музыку, которую и музыкой можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. По помещению плыли клубы сизого дыма. Пахло спиртным и немытыми мужскими телами, но к последнему запаху я уже давно притерпелась. Приходящие к нам в кафе на обед работяги порой благоухали и похуже. Что я здесь забыла? Ясно же, что того разговора, который я планировала, уже не получится. Нужно идти домой. Завтра будет новый день и новая смена у Линды. А потом…

— В общем, так, — сбивая меня с мысли, заговорил Диллон, — давай договоримся: ты остаешься там, где находишься сейчас. Я имею в виду квартиру и работу. Не пытаешься сбежать и спрятаться от меня. А я отправляю твоему отцу отчет, что поиски не увенчались успехом, но я напал на след. И нужно еще кое-что проверить. Это позволит потянуть время, и твой отец в то же время не сотворит какую-нибудь глупость вроде найма другого охотника за головами или объявления тебя мертвой. Месяц у тебя будет. Договорились?

Я криво усмехнулась в ответ. В воздухе остро пахло подставой. Я почти не сомневалась в том, что если соглашусь, то рано или поздно об этом пожалею. Что Диллон просто так не пойдет на уступке девчонке, которую когда-то открыто презирал. А значит, в этой истории у него есть своя выгода. Вопрос, какая?

Вместо ответа на вопрос я просто кивнула.

***

Первое, что я сделала наутро, придя в кафе, это подошла к Линде и, пожелав барменше хорошего дня, озабоченно попросила:

— Линда, я могу просить тебя о помощи?

Благодушие барменши сразу же словно ветром сдуло:

— У тебя все-таки проблемы с Фейтерре, да? Вот же!.. Что он от тебя хочет? Тебе нужно прятаться?

Несмотря на отвратительное настроение, я не смогла не засмеяться, глядя на комичное возмущение на ее лице:

— Нет-нет! Вот как раз бежать и прятаться мне точно не нужно! Пока я работаю у тебя и живу на той квартире, где сейчас обитаю, у меня все будет хорошо!

— А что тогда? — настороженно поинтересовалась барменша, немного успокоившись. — Если сама не смогу помочь, попрошу отца! Говори смело!

Я и не боялась. После всего бояться озвучить просьбу в ответ на неоднократные настоятельные предложения помощи просто глупо. Но все же говорила тихо и осторожно, неотрывно глядя в глаза Линде:

— Мне нужен доступ в галанет. Есть подозрения, что Фейтерре вешает мне лапшу на уши. Нужно узнать, что происходит за стеной вообще и с моим отцом в частности.

После такого я почти ожидала услышать вполне закономерный вопрос, кто у меня отец. Но Линда, несколько секунд пристально поглядев на меня, прикусила губу:

— Мм-м-м-м… Срочно? Отпустить тебя сегодня со смены?

— Что? — Я даже головой затрясла от удивления. — Нет, конечно же! Помимо того, что это не горит, я еще и подозреваю, что за мной, за кафе наблюдают. Не уверена, но если что-то выйдет за рамки привычного, думаю, Фейтерре примчится сюда очень быстро!

Линда скривилась:

— Да пусть мчится! Его скорость ему в этом случае не поможет! Хотя если это не срочно, то я предпочла бы не иметь дела с его головорезами. Тогда давай так: сегодня я договорюсь, а завтра, у тебя как раз будет выходной, сможешь порыться в сети и поискать информацию. Идет?

Меня затопило благодарностью к этой сухой в плане эмоций и не особо привлекательной внешне женщине. От переизбытка чувств я порывисто обняла Линду, крепко притиснув ее к груди:

— Спасибо! За все!

День прошел, как обычно. Даже новых, незнакомых посетителей не было, все только свои. И особых хлопот не было. Но по продолжительности он показался мне бесконечным. В какой-то момент, убирая в очередной раз грязную посуду и протирая стол для других желающих поесть, я пожалела, что не приняла предложение Линды отпустить меня домой. То есть, умом я понимала, что поступила правильно и торопиться нельзя. Но мое нетерпение было настолько велико, что жгло меня как клеймо раскаленным добела металлом.

В верности принятых решений я убедилась еще раз, когда вечером, после закрытия кафе, не дожидаясь, пока Линда запрет на ночь помещение, из темноты ко мне шагнул Диллон с каким-то пакетом в руках. Линда выронила из рук связку ключей, когда раздался его чуть насмешливый голос:

— Я не рискнул принести еще один букет тебе, лично мне и одного раза хватило! Мое самолюбие еще никто так жестоко не ущемлял! Надеюсь, на пирожные ты отреагируешь лучше.

Потрясенно покосившись на меня и взглядом обещая четвертовать, когда выйду с выходных, Линда наклонилась и подобрала ключи. А я проворчала:

— Всегда бывает первый раз! Радуйся, что это было со мной и без свидетелей!

Хотелось еще съязвить насчет пирожных. Аж кончик языка зудел. Но после транквилизаторов и яда в цветах ничего нового не придумывалось, а повторяться не хотелось. Хватит и толстого намека на то, что о своем промахе Диллон поведал Линде сам. А я здесь ни при чем.

В этот вечер мне было очень сложно идти не спеша, подстраиваясь под неторопливый шаг Диллона. Нетерпение подгоняло. Хотелось как можно быстрее прийти домой и лечь спать. Потому что утром меня ожидал у себя в мастерской старый приятель Линды. Барменша утверждала, что они с Шиаром приятельствовали лишь в школе, а потом их пути разошлись. Но мне почему-то казалось, что там была отнюдь не дружба, а мужчина по-прежнему готов ради Линды на все, потому и поторопился оказать услугу по первому зову. Иначе зачем бы ему предоставлять доступ в галанет незнакомой девице в своей мастерской, рискуя подставиться под внимание охотников за головами?

Общих тем для разговоров у нас с Диллоном практически не было. А те, что имелись, мы уже практически обсудили. Воспользовавшись повисшей между нами тишиной, неторопливо вышагивая рядом с парнем к своему временному дому, я в уме составляла список вопросов, ответы на которые нужно будет завтра во что бы то ни стало найти. И едва не споткнулась, когда в какой-то момент Фейтерре вдруг с любопытством спросил:

— О чем ты так напряженно размышляешь? Сопишь, как рассерженный ежик, у которого отняли яблоко.

— Кто-о-о? Какой такой еще ежик?

Против воли в моем голосе прозвучало возмущение. Я понятия не имела, с кем сравнил меня Диллон, но заранее предположила, что это не мягкая игрушка и не симпатичная домашняя зверушка. А значит, это сравнение — оскорбление для меня!

Диллон не стал объяснять на словах. Покопался у себя в комме и вывел над рукой неоново поблескивающую в ночной темноте проекцию. В луче проектора забавная толстенькая зверушка с темными, блестящими глазками, утыканная по спине густой видоизмененной шерстью, смешно шевелила удлиненным носом, нюхая воздух.

У меня отвалилась челюсть от удивления и куда-то запропастились все слова. Только спустя долгую минуту я сумела выдавить из себя:

— Это… ежик?..

— Ага, — Диллон вдруг улыбался. — Забавная зверушка, за ним интересно наблюдать. Но в руки брать не советую.

— Почему? — мгновенно попалась я на крючок любопытства. — Зверек кажется добрым и неопасным…

— Это пока ему самому опасность не грозит! — авторитетно заявил Диллон. — Видишь, чем покрыта его спина? — Я кивнула. — Это иголки. Могут доставить кучу неприятных ощущений, если испуганный еж свернется клубком в незащищенных руках.

Глядя на топчущуюся над рукой парня голографическую зверушку, в это сложно было поверить. И я немедленно преисполнилась подозрений:

— А откуда ты это знаешь? По-моему, на Кахелии такой живности никогда и не было…

Диллон необидно хмыкнул. А потом признался:

— Сам когда-то познакомился с колючками ежа и последствиями игр с сердитым ежиком. Ты права, конечно, на Кахелии ежи никогда не водились, это зверушка с Земли. У Чада в детстве был такой. Потому и знаю не понаслышке, что собой они представляют. Нравится? — вдруг заговорщицки поинтересовался, поведя рукой с голограммой в мою сторону. — Хочешь себе такого? Могу подарить! Кстати, ты действительно на него похожа! Вроде такая себе домашняя девочка-цветочек, от которой просто невозможно ждать неприятностей. Но чуть что, как и ежик, сразу сворачиваешься клубком, подставляя неприятелю колючки.

Я настолько изумилась услышанному, что даже не обратила внимания на грохот упавшей под ноги челюсти.

Искушение было велико. У меня никогда не было домашних питомцев, отец не позволял, чтобы я тратила на них свое время. К тому же живое существо в доме — это неизбежно попорченный интерьер в самый неподходящий момент. Отец не пережил бы, если бы мой питомец напрудил бы лужу перед гостями на ковровом покрытии или поточил бы коготки о ногу вице-премьер-министра. Так что о питомце я могла лишь мечтать. Раньше запрещал отец, теперь я и сама понимала, что ежик в съемной квартире — это перебор. И смотреть мне за ним некогда, и, если, не ровен час, питомец попортит скудную мебель в квартире или же стены, я останусь без жилья. А потом в голову пришло новое соображение. Даже два.

Первой была мысль, что Диллон того и добивается, чтобы меня выгнали из квартиры. А второй была мысль про то, что сравнение с колючим, пусть и забавным ежиком вряд ли является комплиментом. Потому, поджав губы, я решительно отказалась. И не дав Диллону возможности привести еще какой-нибудь убийственный аргумент, сухо попрощалась и сбежала, отгородившись от ночи и Фейтерре подъездной дверью.

В эту ночь я долго не могла уснуть. В пакете, принесенном Диллоном, оказалось две коробки по шесть пирожных. Обе — разное ассорти. Одно ассорти с орехами, семечками и пикантными соусами различных планет. Второе — с кусочками фруктов и ягод, произрастающих за пределами Кахелии. И то, и то просто жутко, неприлично дорогое удовольствие. Не удержавшись, я слопала одно, усыпанное разноцветными ягодами поверх взбитого крема. Остальные оставила на завтра. Пирожное оказалось невероятно вкусным, во рту от него словно взорвался фейерверк ароматов и ощущений. Но проглотив последний кусочек, и когда эйфория прошла, я задумалась. Поступки Дилона ставили в тупик. Если бы мы с парнем только-только познакомились, я бы сказала, что он за мной ухаживает. А так, подобные жесты со стороны того, кто в прошлом презрительно величал тебя пустышкой, слишком сильно напоминают…

Я даже села в постели от посетившей меня догадки. Отец уже однажды фактически продал меня замуж ради решения собственных проблем. Могло ли быть так, что, когда лин Монтриалли разорвал контракт с отцом ввиду отсутствия невесты, дражайший папочка нашел другого, способного помочь устранить его затруднения за право по закону владеть мной? Мне казалось, вполне. Недаром же говорят, что предавший однажды, продаст еще не раз.

Скрипнув от досады зубами, я снова улеглась и натянула одеяло почти до самого носа. От собственных догадок было неуютно и зябко. И как только маму угораздило связаться с отцом? Почему-то мне не верилось, что мама могла полюбить его. Неужели ее родители тоже выдали ее замуж, не поинтересовавшись мнением собственной дочери?

К длинному списку вопросов, ответы на которые я собиралась искать завтра в галанете, добавился еще один: попытаться разузнать, из какой семьи мама, кто мои дед и бабка и что с ними сейчас, и как мама погибла. Не знаю почему, но интуиция буквально вопила, что это тоже нужно мне знать.

Заснула я уже где-то под утро, совершенно истерзанная мыслями, заполонившими мою несчастную голову. Так и не придя к какому-то определенному выводу. Неудивительно, что, когда сработал будильник, я была невыспавшейся, измученной и злой. Лучшим бы, конечно, решением в таком состоянии было оставаться дома, но в половине десятого меня ждал Шиар и галанет. И, надеюсь, ответы на многочисленные вопросы.

В мастерскую Шиара я потопала пешком, несмотря на то что прогулка обещала быть долгой, почти часовой. К счастью, синоптики Кахелии вспомнили о том, что кроме деловых и спальных районов мегаполиса, имеется еще и район резервации, в котором тоже не мешало бы поддерживать определенные температурные рамки, и исправились. Сегодня на улице было достаточно тепло, а ветер отсутствовал. Можно было не заворачиваться в парку до самого кончика носа. И наверное, только благодаря тому, что сегодня можно было ограничиться одной бейсболкой и не поднимать уже надоевший капюшон, я обнаружила за собой слежку.

Он вынырнул из-за угла, когда я стояла на пороге подъезда и изучала серое небо над головой. И я не обратила бы на него особого внимания, подумаешь, прохожий, один из многих, если бы случайно не столкнулась с ним взглядами.

Обычный парень, каких в гетто много: не слишком аккуратная стрижка и небритость на впалых щеках, поношенная куртка нараспашку, клетчатая рубашка и затасканные почти до дыр джинсы. Вот только взгляд… Так не смотрит случайный прохожий. Так не изучают нечаянно встреченную на дороге девчонку. Даже если та сильно понравилась.

С некоторым усилием подавив невольную дрожь, я с деланным равнодушием присела перевязать шнурки, а сама напряженно ждала: как он поступит? Парень прошел мимо подчеркнуто расхлябанной походкой, сунув руки в карманы штанов и ссутулившись, а потом скрылся за ближайшим поворотом. Как раз в той стороне, куда нужно было и мне. Чуть поколебавшись, я все же решилась идти по ранее намеченному маршруту. Но на всякий случай собиралась немного его удлинить и зайти в большой продуктовый магазин по дороге. Не то чтобы мне это было очень нужно, просто это отлично вписалось бы в легенду выходного дня и, здесь я слегка льстила своим умениям и способностям, давало шанс попытаться выяснить: следят за мной или мне померещилось от недосыпа.

В продуктовом магазине я топталась так долго, сколько могла, не привлекая к себе особого внимания и не опаздывая на встречу. Парня с холодным и цепким взглядом поблизости не оказалось. То ли мне померещилось, что за мной следят. То ли мой противник умнее и опытнее меня.

К мастерской Шиара я подошла за минуту до назначенного времени, сжимая в кулаке ручки пакета с купленной едой. И едва не упустила его на землю, когда снова столкнулась взглядом с уже знакомыми глазами. Парень сменил поношенную куртку на необъятное худи, а на голову напялил кепку с огромным козырьком. Но спрятать взгляд не догадался. И на этом и погорел.

Порог мастерской я переступала на подгибающихся от страха ногах. Это сотрудник Диллона? Или все намного хуже, и за мной следит кто-то чужой с неизвестными мне намерениями? Во рту стало кисло и горько одновременно. Если Фейтерре объявится сегодня, я его задушу, но вытрясу из него информацию! И если это не он приставил ко мне слежку…

— Здравствуйте, лина, — мягкий рокочущий голос вырвал меня из круговорота мрачных мыслей. — Что у вас сломалось? Давайте посмотрим.

Я слегка опешила. Линда лишь сказала, что ее знакомый держит мастерскую, но не сказала, мастерскую чего. Оказалось, мелкой бытовой техники. На простых полках от пола и до потолка громоздились кухонные комбайны, допотопные печи, с которыми я познакомилась в кафе, средства для наведения красоты и много кой-чего другого, чему я не знала ни названия, ни предназначения. А на меня смотрели темно-шоколадные глаза полукровки-землянина. Только на той планете встречались еще особи с темным, почти черным цветом кожи. На миг я онемела. А потом затрясла головой, стараясь взять себя в руки:

— Здравствуйте, лин…

— Просто Шиар, — с обаятельной улыбкой, мгновенно преобразившей его лицо со странными и непривычными чертами, подхватил хозяин мастерской.

Я с облегчением вздохнула:

— Здравствуйте, лин Шиар, я от Линды, меня зовут Лена…

В этот момент за спиной едва слышно скрипнула входная дверь, впуская нового посетителя, а я оцепенела. Неужели шпион рискнул войти следом за мной? Догадывается, зачем я сюда пришла?