Темная судьба

Ив Ньютон

Темная Судьба

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜ http://Wfbooks.ru

Название: Темная Судьба/ Dark Fate

Автор: Ив Ньютон / Eve Newton

Серии: Академия Серебряные врата #2 / SilverGate Academy #2

Перевод: LadyTiara

Редактор: LadyTiara

Глава 1: УИЛЬЯМ

И тут сила Изольды обрушивается на меня с силой космического шторма.

Я снова цельный, преобразованный, но уже иначе. Твёрдый. Материальный.

Полностью, совершенно цельный. Ощущение, что я снова обрёл физическое тело после ста лет призрачных скитаний, ошеломляет. Кровь бежит по моим венам, лёгкие наполняются воздухом, кожа ощущает температуру и текстуру. Это не похоже на душ, когда всё было наполовину. Это реально.

По моему лицу расплывается злая ухмылка.

— Я, чёрт возьми, вернулся.

Я поворачиваюсь, чтобы осмотреться, сжимая и разжимая кулаки, когда ощущаю всё происходящее. Разрушение внутри круга вокруг нас — чистое, абсолютное. Си-Джей и Кассиэль лежат на земле, но в остальном не пострадали.

— Что, чёрт возьми, это было? — рычит Си-Джей.

— Какая разница? — говорю я, глядя на него сверху вниз и гадая, что течёт по его венам.

Его глаза сужаются, когда он быстро и грациозно поднимается, это движение хищное и пугающее.

— Ты выглядишь по-другому, — сухо замечает он.

— Ни хрена себе, — отвечаю я, но потом запинаюсь. Что-то не так. — Нет!

В одно мгновение я исчезаю, превращаясь в призрака, которым был дольше, чем прожил на свете.

— Нет! — я реву, магия всё ещё бурлит во мне, создавая ответную волну силы, из-за которой льётся кровавый дождь. — Нет!

Си-Джей вытирает с лица капли крови, его янтарные глаза сверкают, когда он смотрит на мою быстро мелькающую фигуру.

— Харрингтон, что, чёрт возьми, с тобой только что произошло?

— Я снова был живым, — рычу я. — В течение тридцати секунд я снова был в своём теле. Я мог чувствовать всё… А потом это исчезло.

Кассиэль выбирается из-под обломков, хлопая крыльями, и осматривает разрушения вокруг нас. Серебряные Врата всё ещё стоят во всей своей красе. Похоже, что всплеск энергии был изолирован, остановлен, прежде чем он возобновился сам по себе.

— Взрыв ядра, должно быть, временно восстановил твою телесную форму.

— Так вот что это было? — спрашивает Си-Джей.

— Возможно, — мрачно отвечаю я, моя ярость исчезает, как и моё тело.

— Но что стало причиной? — спрашивает Кассиэль, оглядываясь по сторонам. — И нам всё ещё нужно найти Изольду.

— Изольду, — шепчу я, и это имя пронзает мою жалость к себе, как нож.

Воспоминания обрушиваются на меня с сокрушительной силой. Что бы ни произошло, это было связано с Изольдой. Та же сила, которая временно восстановила мою физическую форму, несла на себе её отпечаток. Что-то, что перекликалось с моей собственной забытой магией.

— Она была в центре этого, — говорю я остальным, и по мере того, как я сосредотачиваюсь, моя спектральная форма стабилизируется. — Этот взрыв произошёл от Изольды.

Глаза Си-Джея темнеют, на челюсти играет мускул.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я чувствовал её, пробовал на вкус. Когда энергия ударила в меня, когда я стал материальным, это было не случайно. Это была её сила. Её кровь.

— Магия крови, — тихо произносит Кассиэль, складывая крылья и изучая обломки вокруг нас.

Внутренний двор разрушен. Камни потрескались и почернели, деревья вырваны с корнем, сама земля выжжена в виде идеального круга, расходящегося во все стороны от того места, где мы стоим. Тем не менее, каким-то образом основные сооружения Серебряных Врат остаются нетронутыми, как будто взрыв был локализован или направлен в сторону от самих зданий.

— Если это была Изольда, — говорит Си-Джей опасно спокойным голосом, — то где она сейчас?

Я осматриваю двор, прислушиваясь к ощущениям, которые выходят за рамки физического. Проведя столетие в качестве призрака, я научился распознавать энергетические узоры, невидимые живым. Но сейчас, когда остаточная мощь взрыва Изольды всё ещё ощущается в моей призрачной форме, эти чувства обострились до беспрецедентного уровня.

— Я не чувствую её.

— Это не значит, что её здесь нет, — отмечает Кассиэль. — Нам нужно вести планомерные поиски.

— Но где?

Я по-прежнему парю над эпицентром взрыва, осмысливая то, что только что пережил. В течение этих драгоценных секунд я снова был жив. Не наполовину материальным, не временно плотным, а полностью возвращенным к жизни.

Магия крови в умелых руках может воскрешать мёртвых. В руках Изольды.

Это может означать только одно. Она либо творец, либо богиня, либо нечто более грозное.

Она из моего вида.

Эта мысль отдаётся в моём сознании подобно удару грома.

За все годы моих исследований, за все мои эксперименты я так и не добился ничего похожего на воскрешение. И всё же сила Изольды, высвобожденная в тот катастрофический момент, сделала то, чего не смогло сделать моё мастерство в Магии крови.

— Она Сангвинарх, — бормочу я, и в моих словах слышатся откровение и страх. — Такая же, как я.

Си-Джей и Кассиэль оба смотрят на меня, на их лицах написано недоверие, а затем зарождающийся ужас.

— Это невозможно, — бормочет Кассиэль, его теперь уже серебристые глаза широко раскрыты. — Сангвинархи… они считались вымершими. Ты был последним.

— Очевидно, нет, — возражаю я. — Только Сангвинарх мог направить такую силу. Это была не просто Магия крови, это было изначальное созидание, сырая жизненная сила. Она не просто вызвала взрыв; она на мгновение изменила реальность.

— И это та сила, что сделала тебя цельным? — спрашивает Си-Джей, пристально глядя на меня, пытаясь сложить всё воедино.

— Её магия перекликалась с моей, с кровью Сангвинарха, которая по-прежнему определяет мою сущность даже после смерти. Это временно сократило разрыв, вернув меня на физический план. К ней. К моей тёмная судьбе, — мысль о её поцелуе, о вкусе её магии, о её реакции на мои прикосновения, о том, почему она может меня видеть, — всё это начинает обретать тревожный смысл. Она моя, а я её. — Если она может сотворить такое случайно, представьте, что она могла бы сделать с контролем, — краткий вкус жизни зажег огонь в моей отчаявшейся душе, острую жажду вернуть то, что было утрачено, и Изольда — ключ к этому.

— Коллекционеры, — выдавливает Си-Джей. — Если они догадаются, кто она такая…

— Не надо, — говорит Кассиэль, качая головой. — Вампирша-близнец и Сангвинарх… — он сглатывает, страх пронизывает каждую клеточку его тела.

Я размышляю о его страхе. Я был Сангвинархом, и они убили меня не за что иное, как за то, чтобы убрать с доски. Если только это не они убили меня. Или моё убийство было несчастным случаем? Неужели они хотели просто вывести меня из строя… на всплеске магии смерти?

Я рычу. Этот ход мыслей не приближает меня к Изольде, а мне нужно добраться до неё. Если раньше я думал, что хочу её, то теперь всё изменилось.

Она — моё грёбаное спасение.

— Это всё меняет, — говорю я, и в моём голосе сквозит столетняя тоска, сконцентрированная в этой единственной, жгучей надежде. — Сангвинарх может манипулировать самой сутью жизни и смерти. Если Коллекционеры хотя бы предположат, что она обладает такой силой, вдобавок к тому, что она вампирша-близнец… — мне не нужно заканчивать мысль. Потенциал ужасающе очевиден. Они бы захотели не просто превратить её в живой гримуар; они бы захотели вскрыть саму её душу, сохранив при этом жизнь.

— Тогда мы найдём её раньше, чем это сделают они, — заявляет Си-Джей, и его голос превращается в низкое рычание, в котором звучит едва сдерживаемая ярость. — Эта академия кишит монстрами, которые охотятся за ней. Если Блэкридж знал, я оторву ему конечности, одну за другой, причиняя боль.

— Блэкридж с самого начала играл с ней в игры. Он знал, что она не такая, как все. Возможно, он даже спровоцировал это, — действия директора или отсутствие таковых во время драки во дворе внезапно приобретают более зловещий оттенок.

Кассиэль кивает.

— Нам нужно рассмотреть источник взрыва. Он ощущался сдержанным, почти преднамеренным, несмотря на разрушения. Как будто энергия была направлена или поглощена, — он оглядывает разрушенный двор. — Если это Изольда, то куда делась энергия? И где она? И почему я могу снова тебя видеть? — его пристальный взгляд останавливается на мне.

Я пожимаю плечами.

— Я подозреваю, что ответ лежит глубоко под Серебряными Вратами, в ядре. Изольда не просто взорвалась, она стала проводником. И я на краткий, восхитительный миг оказался в потоке её становления. Мне нужно это снова. Она нужна мне, и ни одно живое существо не встанет у меня на пути.

Изольда — мой единственный шанс вернуть то, что я потерял, вернуть будущее, которое у меня отняли. Теперь всё становится понятным, почему я всё ещё блуждаю по этому забытому богом миру. Я ждал её, и я не потеряю её.

Глава 2: ИЗОЛЬДА

ТЬМА.

Затем — ощущение. Медленное, подкрадывающееся осознание, словно пробуждение от слишком долгого сна. Моё тело болит, глубокий, гулкий гул отдаётся эхом от костей до мозга костей. Я пытаюсь пошевелиться, открыть глаза, но это всё равно что пробираться сквозь патоку. Где я? Последнее, что я помню, это… взрыв. Сверхновая серебристого света и магии крови, голос Блэкриджа, ядро… Мои веки с трепетом открываются. Я лежу на холодном камне, и в воздухе пахнет пылью, озоном и чем-то древним и металлическим, как на забытом поле битвы.

Я медленно поднимаюсь, мои мышцы кричат в знак протеста.

Моё тело гудит от чуждой энергии. Это серебряный огонь ядра, шёпот тысячи пролитых родословных и отголоски откровений Блэкриджа — всё это слилось во мне воедино.

Или кем бы я ни была сейчас.

Чем-то совершенно другим.

Я не просто вампирша, не просто близнец, даже не просто Сангвинарх. Я нечто большее. Я грёбаное оружие, выкованное из секретов и древней силы.

Я богиня?

Я фыркаю от своего чрезмерного самомнения. Вряд ли я богиня. Может быть, монарх.

Сангвимонарх… Существует ли такое существо? Существовало ли когда-нибудь такое существо?

Я чувствую себя беззащитной, словно с моей души содрали кожу и переписали её на языке, который я только начинаю понимать. Сила, проходящая через меня, опьяняет и ужасает. Она поёт о созидании и разрушении, о жизни и смерти, которые находятся в хрупком, невозможном равновесии.

И я понятия не имею, что с ней делать.

— Уильям, — захрипела я. Я почувствовала его раньше. Он был цельным, он был моим. То яростное чувство собственника, которое я видела в Си-Джее, вспыхивает во мне, выжигая клеймо на моей груди. Эти ведьмы не давали мне этого. Они могут только мечтать о такой власти, так кто же это сделал?

— С возвращением, — говорит Блэкридж, стоя надо мной и глядя на меня сверху вниз своими чёрными, как смоль, глазами. — Как ты себя чувствуешь?

— Как будто я собираюсь вывернуть вас наизнанку и осмотреть ваши внутренности, пока вы ещё живы, — выплёвываю я.

— О, очень жестоко и наглядно. Я вижу, что новая ты сильна и здорова.

— Откуда вы знали, что это произойдёт? — спрашиваю я, пытаясь сесть.

— Я не знал. У меня было предчувствие. Это было связано с Уильямом Харрингтоном. Я хотел знать, почему ты, а не тысячи других людей за все эти годы смогла его увидеть.

— Откуда вы знали, что я смогу?

— Я знаю всё, что здесь происходит, дорогая. У стен есть глаза и уши.

Я перевариваю это и проглатываю, мои щеки слегка краснеют. У всех стен?

— Мы всё ещё в Серебряных Вратах?

— Да.

— Они всё ещё стоят? — спросила я.

— Серебряные Врата останутся в силе даже в случае апокалипсиса по всему королевству, мисс Морворен. Это было ничто. Просто волна силы, которая была направлена на тебя и тех, с кем вы связаны. Больше никто даже не заметил, что что-то произошло.

Что ж, тогда на одно объяснение меньше.

— Значит, никто не узнает, кем я стала?

— Никто здесь не думает, что ты кто-то ещё, кроме вампира, обладающего склонностью к защитной магии. Они, конечно, не собираются складывать два и два вместе и делать вывод о том, кем сейчас ты являешься.

— И кем же я являюсь? — спросила я.

— Ты мне скажи.

Мы встречаемся взглядами. Я стараюсь не вздрагивать, но его взгляд непоколебим, напряжён, от него мурашки бегут по коже.

Я облизываю губы.

— Я не знаю.

— Попробуй, — говорит он.

Я делаю глубокий вдох, сосредотачиваюсь на себе, пытаясь ощутить изменения. Сила здесь, в огромном бурлящем океане, но она всё ещё слишком нова, слишком хаотична, чтобы её можно было определить.

Я ни за что не признаюсь, что чувствую себя богиней или монархом. Он подумает, что я совершенно тщеславная идиотка. Можно только догадываться, почему это меня беспокоит, но по какой-то причине это так.

— Я чувствую себя сильнее. Как будто все мои части были доведены до совершенства, а затем к ним добавилось что-то ещё. Что-то более старое. Более тёмное.

Блэкридж медленно кивает, на его лице появляется задумчивое выражение.

— Ядро пробудило что-то первобытное в твоей крови, дремлющий потенциал, который превосходит обычные категории. По сути, ты первая в своём виде.

— Но что это за вид? — шепчу я.

— Думаю, ты знаешь, — говорит он, заглядывая мне в глаза.

Он знает. Он знает намного больше, чем говорит мне или, вероятно, скажет в будущем.

Мой разум перебирает обломки того, кем я был, и ужасающую, волнующую неизвестность того, кем я стала. Слово «Сангвинарх» звучит эхом, но оно неполное. Это всё равно, что называть бурю сильным ветром. Уильям снова был жив благодаря мне. Это не просто Магия крови, это власть.

— Скажи это, — бормочет Блэкридж. — Произнеси слово, которое вертится у тебя на языке, мисс Морворен.

— Это глупо, — бормочу я.

— Здесь только мы. Я никогда не буду насмехаться ни над кем за то, что он хочет больше власти, независимо от обстоятельств.

— Я Сангвинарх, — говорю я тихо, почти шёпотом.

— Это ещё не всё, не так ли?

Я отрицательно качаю головой.

— Произнеси это слово, мисс Морворен.

— Я даже не знаю, есть ли такое слово.

— Не имеет значения. Произнеси его.

Поколебавшись, я поднимаю подбородок повыше и встаю на ноги. Я спотыкаюсь, но потом чувствую себя сильной. Сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

— Сангвимонарх.

Его глаза загораются, но не радостным светом, а скорее угрожающим. Более жутким.

— Идеальное слово, мисс Морворен, — произносит он с леденящим душу удовлетворением, от которого у меня мурашки бегут по коже. Его голос понижается до заговорщического шёпота. — Монарх крови. Властелин жизни и смерти. Да, в этом есть определённый смысл. Существо, способное не просто манипулировать кровью, но и управлять самой её сущностью. Воскрешать мёртвых, хотя бы на мгновение.

Его слова повисли в воздухе.

У меня перехватывает дыхание.

— Уильям. Вы знаете? — воспоминание туманное, вспышка сильной связи и ошеломляющей силы.

— Я уже говорил, что знаю обо всём, что происходит в Серебряных Вратах. Ты больше не просто редкость, мисс Морворен. ты уникальна. Живой катализатор невероятной силы, — он делает паузу, чтобы до меня дошёл смысл его слов. — Вопрос в том, что ты будешь с этим делать?

Он щёлкает пальцами.

Внезапно я снова оказываюсь на поверхности, оборачиваюсь, чтобы увидеть разрушения, которые я причинила. Только их нет. Всё нетронуто и на своих местах.

— Иззи, — Айзек подбегает ко мне и врезается в меня, сжимая в объятиях. — Ты в порядке?

— Да, — твёрдо отвечаю я, мгновенно принимая решение защищать его, несмотря ни на что. — Я в безопасности.

— В безопасности? — спрашивает он, отступая назад и озабоченно хмурясь. — В смысле, в полной безопасности?

— Да, — вру я. Он должен думать, что за мной никто не придёт, что я в безопасности и у меня всё хорошо, и ему нужно идти и жить своей жизнью, не беспокоясь больше обо мне. Я не хочу, чтобы он подвергался опасности. Я не хочу, чтобы он приближался к этому. — Блэкридж позаботился об этом.

Он рычит.

— Ты прости меня, если я не нахожу это убедительным.

— Да, — спокойно отвечаю я, беря его за руку.

Я вижу, что он всё ещё не хочет принимать это за чистую монету, но он не может обвинить меня во лжи, поэтому у него нет другого выбора, кроме как принять это. Так будет лучше.

Я ненавижу себя за то, что не могу сказать ему, как мне страшно, как я изменилась, но я должна.

Может быть, когда-нибудь, но этот день не сегодня.

Глава 3: СИ-ДЖЕЙ

Аромат настигает меня ещё до того, как я вижу её.

Кровь Изольды изменилась. Коренным образом, катастрофически изменилась.

То, что когда-то было сладким медным привкусом вампирской крови, теперь несёт в себе что-то более тёмное, древнее. Что-то, что вызывает у меня беспокойство от узнавания и желания.

Обернувшись, я вижу её с Айзеком, выглядящую совершенно спокойной, несмотря на то что она исчезла неизвестно куда. Но я чувствую исходящий от неё запах лжи, ощущаю обман в воздухе между нами.

— Изольда.

Она поворачивается, и на долю секунды я замечаю, как что-то мелькает в её голубых глазах. Сила. Грубая, неотфильтрованная сила, от которой горят мои метки.

— Си-Джей, — улыбается она. — Я в порядке.

— Я не спрашивал, — говорю я с лёгкой ухмылкой.

Она возвращает её.

— Я действую на опережение.

Я приподнимаю бровь.

— Моя мама определённо полюбит тебя.

Её глаза слегка расширяются при упоминании о моей матери, но она быстро приходит в себя.

— Не могу дождаться встречи с ней.

Изменившийся запах её крови теперь ошеломляет, как будто стоишь на краю бури.

— Ведьмы мертвы.

Она хмурится и оглядывается по сторонам.

— Хорошо, — бормочет она. — У них были иллюзии, что ты принадлежишь им. Ты их, Си-Джей, или мой?

— Зачем вообще спрашивать?

Она улыбается.

— Вот именно, — она придвигается ближе, и мне кажется, что её преследует хищник. — И, если какая-нибудь другая женщина подойдёт ко мне и скажет, что ты принадлежишь ей, я выцарапаю ей грёбаные глаза.

Я не могу отрицать, что в моей душе разгорается искра возбуждения.

— Принято к сведению. Если я надеюсь, что кто-то это сделает, буду ли я считаться плохим вампиром?

Она хихикает.

— Ты хочешь быть плохим?

— Всегда. Прости, что не успел к тебе вовремя.

Она выглядит озадаченной.

— Всё в порядке. Я не ждала, что ты прибежишь мне на помощь.

— Я всегда буду бежать к тебе, Изольда.

Она кивает.

— Куда ты попала, когда исчезла?

Айзек переводит взгляд с одного на другого.

— Она была с Блэкриджем. Теперь всё в порядке.

— Так ли это? — я обращаю свой вопрос к Изольде, игнорируя её брата.

— Да, — уверенно отвечает она, но выражение её глаз говорит мне об обратном.

Она защищает своего брата и хочет, чтобы я сделал то же самое. Она скажет мне, только не здесь. Это полностью меняет ситуацию, и я расслабляюсь. Она не пытается солгать мне, только Айзеку. Я делаю шаг вперёд и заключаю её в объятия.

— Мне нужно поговорить с Изольдой, — говорю я Айзеку, не сводя с неё глаз. — Наедине.

Айзек ощетинивается.

— Всё в порядке, — говорит Изольда, сжимая руку брата. — Я свяжусь с тобой позже.

Что-то невысказанное возникает между близнецами, безмолвный спор, в котором, по-видимому, побеждает Изольда. Айзек неохотно уходит, бросив на меня предупреждающий взгляд, который на моём месте напугал бы любого другого.

Когда он оказывается вне пределов слышимости, я придвигаюсь ближе к Изольде, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, исходящее от её кожи, почувствовать запах потусторонней силы, смешанный с её естественным ароматом.

Кассиэль и Уильям спешат к нам. Падший любопытен, в своей раздражающей манере, но это подчёркнуто беспокойством. Уильям жаждет, отчаянно хочет, чтобы она снова сделала его цельным.

— Ого, — говорю я, когда он прижимается к ней. — Отойди на секунду.

— Она завершила меня, — говорит он, не сводя глаз с Изольды. — Ты знаешь? Ты знаешь, что ты сделала?

— Да, — отвечает она. — Я почувствовала это. Почувствовала тебя, — она протягивает руку, чтобы обхватить его лицо, поднося её к нему, но не касаясь.

— Кто ты? — спрашиваю я. — Во что ты превратилась?

Она опускает руку и оглядывается на меня.

— Это глупо.

Я возражаю ей.

— Что? Изольда, это не глупо, это…

— Великолепно, — бормочет Кассиэль. — Я чувствую силу.

— Великолепно, но в то же время пугающе, — шепчет она, переводя взгляд с одного на другого. — Есть слово… Я его придумала.

— Ты такая же, как я, — говорит Уильям. — Сангвинарх.

Она качает головой.

— Нет, я нечто большее. Я… Сангвимонарх.

Уильям хмыкает.

— Я никогда о таком не слышал.

— Она только что сказала, что его придумала, — огрызаюсь я и отталкиваю его от себя, используя все свои полномочия в параллельной вселенной, чтобы доказать свою точку зрения. — Ты можешь объяснить?

— Это значит, что я могу управлять кровью, как Сангвинарх, — говорит Изольда. — Но это ещё не всё. Я могу создавать. Разрушать, — её глаза встречаются с моими. — Я сделала Уильяма твёрдым, Си-Джей. На мгновение он снова ожил.

— Мы видели, — бормочу я. — Возможно, тебе стоит быть с этим поосторожнее.

Уильям шипит, а Изольда поднимает бровь, но я знаю, что видел. Я видел Мясника, готового разрезать на куски всё, что попадётся ему под руку, только чтобы почувствовать кровь на своих руках.

— Значит, ты богиня? — спрашивает Кассиэль.

— Нет, я бы не стала заходить так далеко, — говорит она с нервным смешком. — Но определённо выше среднего.

— Ты всегда была выше среднего, моя сладкая.

— А Блэкридж? — спрашивает Кассиэль, прищурив серебристые глаза. Я понятия не имею, почему теперь они постоянно серебристые, но это ещё кое-что, на что стоит обратить внимание. — Что ему от тебя нужно?

Изольда дрожит.

— Понятия не имею. Он проверил мою кровь и увидел, что она похожа на кровь Уильяма, но потом ядро решило включиться, и вот мы здесь. Блэкридж спросил меня, что я планирую делать с этими способностями, а затем отправил меня обратно сюда.

— Вот так просто? — спрашиваю я.

— Да.

Слова звучат тяжело, как леденящее душу обвинение действующим силам.

— Он испытывает тебя, — говорит Уильям, и его призрачная форма почти вибрирует от напряжения. — Видит, как далеко простирается твоя сила. На что ты способна.

— Какое потрясение, — замечаю я. — Он собирает знания, силу, и ты, Изольда, теперь самый редкий и могущественный экземпляр, с которым он когда-либо сталкивался.

— И что теперь? — спрашивает Кассиэль. — А как насчёт Коллекционеров?

Изольда пожимает плечами, но в её глазах читается настороженность.

— Он сказал, что они всё равно придут за мной. Сангвинархи дороги им. Они создают… — она сглатывает.

— Что? — выплёвывает Уильям. — Призраков?

— Живых кукол, — бормочет она.

Уильям шипит.

— Извини?

— Ты так сильно задирал нос, когда Изольду собирались превратить в гримуар? — уточняю я.

Он поворачивает голову ко мне. Он медленный, зловещий, и со вспышкой гнева в его глазах не стоит связываться. В ту секунду, когда он снова станет материальным, у нас начнётся противостояние, которое, скорее всего, поставит эту академию на колени.

— Я пытаюсь понять, почему они убили меня, а не сделали этого со мной.

— Ты хочешь сказать, что это было бы предпочтительнее? — с любопытством спрашиваю я.

— Конечно, нет, — огрызается Уильям, и воздух вокруг него наполняется тёмной энергией. — Но это несоответствие. Они охотятся на Сангвинархов из-за их способности оживлять и манипулировать. Зачем уничтожать одного, когда они могли бы контролировать меня?

— Возможно, они не смогли тебя контролировать, — тихо предполагает Изольда, не сводя глаз с Уильяма. — Возможно, они увидели в тебе слишком большую угрозу, даже в виде куклы, судя по тому, что ты знал. К чему ты был близок.

— Их собственные методы, — мрачно говорит Уильям, а затем наклоняет голову, прежде чем фыркнуть. — Ладно, это начинает приобретать больше смысла. Они Сангвинархи.

Глаза Изольды расширяются.

— О, чёрт возьми. Конечно, так и есть! Итак, группа чрезвычайно опасных существ, помимо всего прочего, охотится на себе подобных. Они не хотят, чтобы мы были живыми куклами. Они хотят, чтобы мы присоединились к ним.

— Тогда зачем убивать меня?

— Возможно, это было частью плана, — говорю я, размышляя. — Одного из них — продержать тебя здесь как можно дольше, пока кто-нибудь не появится и не увидит твою задницу.

— Чёрт возьми, — выдавливает он из себя. — Аквила, ты умнее, чем кажешься.

— Ну и дела, спасибо, — бормочу я. — Но в этом есть смысл. Это их охотничьи угодья. Они хотели, чтобы ты был здесь, а не отправлялся в другой мир после окончания учёбы.

Изольда хмурится, переваривая услышанное.

— Значит, это была столетняя игра, чтобы заманить меня в ловушку?

— Не тебя конкретно, — говорит Уильям, его фигура дрожит от волнения.

— Ещё одного Сангвинарха. И вот ты здесь.

— Но почему? — спрашивает Кассиэль, не сводя серебристых глаз с Уильяма. — Чего они, в конечном счёте, хотят?

— Власти, — отвечаю я, прежде чем Уильям успевает ответить. — Если Коллекционеры сами являются Сангвинархами, они могут пытаться собрать армию или укрепить свои способности. Или, возможно, среди них раскол, война фракций, и они вербуют новых людей.

Мысль о войне между кровными монархами наводит ужас.

— Блэкридж с ними не работает, — говорит Изольда, словно пытаясь убедить саму себя. — Он мог просто выдать меня, но не сделал этого. Он освободил меня, чтобы посмотреть, что я буду делать.

— Всегда такой учёный.

— Он ведёт свою собственную игру, — соглашается Уильям. — Он хочет понять тебя, Изольда. Увидеть пределы твоей власти и, возможно, использовать её в своих целях. Но ты права, он в этом не участвует.

— Нам нужно подготовиться к встрече с Коллекционерами. Если это Сангвинархи, они будут гораздо опаснее, чем мы предполагали изначально. На небесах нас учили, что все они вымерли. Строка заканчивалась на Уильяме, когда он был убит, хотя твоё имя никогда не упоминалось, это прослеживается. Итак, как где они скрываются? — спрашивает Кассиэль.

— Значит, я пешка в этой безумной игре.

— Ты не пешка, — говорю я, приподнимая её подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Ты монарх, королева. А мы твои грёбаные рыцари.

Глава 4: ИЗОЛЬДА

От его слов, таких неистово собственнических, таких характерных для Си-Джея, у меня по спине пробегают мурашки, похожие на опасное, пьянящее возбуждение. Королева. Её рыцари. Это из разряда мрачных сказок, где у принцессы есть клыки, а рыцари сами по себе чудовища.

После этого заявления, стоя в самом сердце Серебряных Врат, места, построенного на тайнах и пропитанного кровью, я чувствую себя не пешкой, а заряженным оружием. Сангвимонархом. Это слово всё ещё кажется чужим на моем языке, слишком громким, слишком могущественным для девушки, которая провела взаперти два десятилетия. Но сила, пульсирующая под моей кожей, древние отголоски в моей крови, они не лгут.

Коллекционеры. Они такие же, как я. Или я такая же, как они. Эта мысль — ядовитая гадюка, свернувшаяся у меня в животе. Им не нужна моя сила; они хотят быть моей силой, чтобы добавить меня в свою коллекцию извращённых родственников.

— Итак, — говорю я. — Если я королева, а вы мои рыцари, каков будет наш первый королевский указ?

Мрачная улыбка тронула губы Си-Джея.

— Мы охотимся на охотников.

— Мисс Морворен.

Моя кровь застывает в жилах, и я поворачиваюсь к Блэкриджу, который направляется к нам как ни в чём не бывало.

— Ты освобождаешься от занятий до завтрашнего вечера. Мне нужно увидеться с тобой в моём кабинете первым делом утром.

— Зачем? — спрашивает Си-Джей.

Взгляд Блэкриджа останавливается на нём.

— Это не твоя забота, мистер Аквила.

— Вообще-то… — начинает он, но я кладу руку ему на плечо, чтобы остановить его.

Он сердито смотрит на меня, но отступает.

Блэкридж замечает это проницательным взглядом и смотрит на меня с лёгкой улыбкой.

— Завтра утром, мисс Морворен. А пока подкрепись и отдохни.

Он исчезает, оставляя после себя холод в воздухе.

— Звучит не очень хорошо, — бормочу я.

— Нет, но он прав насчёт того, что тебе нужны кровь и отдых. Пойдём, — говорит Си-Джей на удивление спокойно, что вызывает у меня подозрения.

Мы покидаем внутренний двор и направляемся в столовую, где, надеюсь, нас ждёт хоть какое-то подобие нормальной жизни. Или, по крайней мере, видимость этого. Я давно не пила крови. В животе урчит, но это не похоже на обычный голод, он острее и настойчивее.

Мы входим в обеденный зал, и меня сразу же поражают ароматы. Десятки студентов-сверхъестественников, их кровь взывает ко мне так, как я никогда не чувствовала. Я ощущаю их аромат в воздухе, ощущая его силу на своем языке.

— Садись, — командует Си-Джей, направляя меня к свободному столику в углу. — Я принесу тебе пару стаканчиков.

Уильям топчется рядом, не отходя от меня слишком далеко. Я знаю, он хочет, чтобы я его восстановила, но я даже не знаю, как мне это удалось в первый раз, не говоря уже о том, как сделать это снова. Кассиэль садится и берёт меня за руку, проводя пальцами по венам на моём запястье.

Си-Джей возвращается с двумя стаканами крови и ставит их передо мной.

— Попробуй и увидишь, как тебе полегчает.

Я беру первый стаканчик и медленно отпиваю из него, но как только кровь попадает мне на язык, я издаю стон и быстро выпиваю его.

Я допиваю, борясь с желанием вылизать его дочиста. Чувство голода немного отступает, но не исчезает полностью. Это временное облегчение, которое подчеркивает необъятность того, что остается незаполненным.

Мы сидим в относительной тишине, моё внимание разделено между кровью и сверхъестественным буфетом, окружающим нас. Каждый удар сердца в комнате взывает ко мне, но не одинаково. У некоторых кровь поёт громче, более соблазнительно. Чем могущественнее существо, тем сильнее зов.

— Мне нужно уйти отсюда, — резко говорю я, ставя стакан на стол. Чувство голода снова нарастает, быстрее, чем следовало бы, и мне нужно уединиться, прежде чем я сделаю что-то, о чём потом пожалею.

— Изольда… — начал Си-Джей, но я перебила его.

— Я в порядке, — настаиваю я, поднимаясь из-за стола. — Мне просто нужно побыть одной.

Я возвращаюсь в свою спальню, когда начинается первый толчок. Заперев за собой дверь, я, пошатываясь, направляюсь в ванную и хватаюсь за край раковины так, что костяшки пальцев побелели, а по мне прокатываются волны голода.

Серебристый свет струится по моим венам, видимый под кожей, как сеть светящихся рек. Голод усиливается, хищный зверь терзает мои внутренности, требуя, чтобы его накормили. Однако ему нужны не просто средства к существованию, а сила, магия и сущность сверхъестественных существ.

Я прикусываю губу до крови, надеясь, что вкус моей собственной силы сможет на время утолить жажду. Ошибка. В тот момент, когда кровь Сангвимонарха попадает мне на язык, голод пробуждается в полной мере, подавляя все доводы рассудка.

Я задыхаюсь, пытаясь взять себя в руки.

Моё отражение улыбается мне в ответ, дикое и голодное, глаза хищно блестят. Я протягиваю руку, чтобы коснуться зеркала, и оно разбивается под моими пальцами, разбивая моё отражение на тысячи голодных личностей.

Дверь спальни открывается, и я оборачиваюсь, в горле у меня нарастает рычание, и вижу в дверном проёме Кассиэля. Си-Джей с мрачным выражением лица стоит прямо за ним, в то время как Уильям маячит возле кровати.

— Изольда, — тихо произносит Кассиэль, делая осторожный шаг вперёд. — Всё в порядке?

— Отойди, — предупреждаю я, мой голос искажён голодом и силой. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты этого не сделаешь, — говорит он с удивительной уверенностью, подходя ближе.

Его кровь взывает ко мне, древняя, могущественная, насыщенная божественной сущностью. Прежде чем я успеваю остановиться, я двигаюсь со сверхъестественной скоростью, прижимая его к стене, моя сила намного превышает ту, которой должен обладать обычный вампир.

— Изольда, — говорит он, не сопротивляясь моей хватке. — Возьми, что тебе нужно.

— Что? — я задыхаюсь, борясь с голодом, даже когда мои клыки полностью выдвигаются наружу. — Я сделаю тебе больно, — слабо протестую я, даже когда моё тело наклоняется к горлу падшего ангела.

— Тебе это нужно.

С этими словами он наклоняет голову, подставляя шею. Запах его крови подавляет мои последние остатки сопротивления. Я вонзаю клыки в его горло, и мир наполняется ощущениями.

Его пролитая кровь на вкус как молния и звёздный свет. Она разливается по мне, как жидкий огонь. Я пью глубоко, жадно, чувствуя, как его сущность сливается с моей, питая зверя внутри меня.

Сила нарастает, её почти невозможно сдержать.

— Хватит, — резко говорит Си-Джей, отстраняя меня, пока я не выпила слишком много.

Я отпускаю Кассиэля и, пошатываясь, отступаю назад. Падший ангел слегка оседает, но остается стоять, его лицо побледнело, но выражение лица странно удовлетворённое.

— Лучше? — спрашивает он, прижимая руку к ране на шее, которая уже заживает.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова. Голод отступил, сменившись приливом сил, который я никогда раньше не ощущала.

Уильям подходит ближе, его тянет ко мне.

— Уильям, — выдыхаю я. Голод снова просыпается в его присутствии, но по-другому, словно узнавая подобное.

— Сила в тебе распознаёт меня, — говорит он, придвигаясь ближе. — Сангвинарх чувствует Сангвинарха. Но ты перегружена. Слишком много энергии, слишком быстро, — он протягивает руку и касается моего лица. Его рука холодная, но твёрдая, не полностью материальная, какой он был на короткое время после взрыва, но гораздо более материальная, чем его обычная призрачная форма.

Прежде чем я успеваю ответить, он наклоняется и целует меня. Его губы холодны на ощупь, но в тот момент, когда мы соприкасаемся, избыточная энергия внутри меня перетекает от меня к нему. Это похоже на замыкание электрической цепи, энергия находит свой естественный путь к земле. Уильям забирает излишки энергии, и с каждой секундой его фигура становится всё более плотной.

Когда он, наконец, отстраняется, я чувствую себя уравновешенной впервые с тех пор, как ядро активировало эту дремлющую силу. Голод всё ещё присутствует, но теперь с ним можно справиться.

— Так лучше? — спрашивает Уильям, его голос становится твёрже, а фигура очерчена так, как в последний раз, когда мы целовались.

— Да, — шепчу я, ошеломлённая тем, что только что произошло. — Как ты это сделал?

— Кровь взывает к крови, — объясняет он. — Магия Сангвинарха распознаёт себя. Я не могу поглотить всю твою силу, но могу стравить излишки, когда она станет слишком сильной.

Си-Джей и Кассиэль обмениваются взглядами, которые я не могу точно истолковать.

— Значит, теперь это моя жизнь? — спрашиваю я, указывая на них троих. — Неконтролируемый голод и скачки напряжения?

— Не неконтролируемый, — поправляет Си-Джей. — Просто новый. Тебе нужно научиться управлять им.

— И как мне это сделать?

— Тренируйся, — говорит Кассиэль. — Контролируй питание. Узнай свои пределы.

— И доноров, — добавляет Уильям. — Конкретных доноров, чья кровь может удовлетворить твои конкретные потребности.

Я перевожу взгляд с одного на другого. Падший ангел, скрытный вампир и призрак Сангвинарха.

— Вы вызываетесь добровольцами?

— Каждый из нас предлагает что-то уникальное, — прагматично объясняет Си-Джей. — Кровь падшего Кассиэля обладает огромной силой. Моя кровь… — он ухмыляется. — Ну, ты уже попробовала её на вкус, а Уильям может помочь справиться с избытком энергии.

— Круг кормления, — говорю я категорично, пытаясь осознать эту новую реальность. — Похоже на какой-то сверхъестественный гарем наоборот.

Я провожу рукой по волосам, пытаясь осмыслить всё, что произошло за последние двадцать четыре часа. Вчера я была просто вампиршей-близнецом, пытающейся приспособиться к жизни в академии. Теперь я Сангвимонарх, существо, которого ещё несколько часов назад не существовало.

— Это безумие, — бормочу я.

— Добро пожаловать в Серебряные Врата, — сухо произносит Уильям. — Где безумие — это только начало.

— О, мне это нравится, — со смехом говорит Си-Джей. — Очень кстати.

Несмотря ни на что, у меня вырывается смех. Он немного истеричный, но искренний.

— Итак, какой у нас план? — спрашиваю я, глядя на своих самозваных рыцарей. — Помимо того, моего обучения не осушать тела студентов каждый раз, когда мне немного хочется есть.

Си-Джей вздыхает. Это первый раз, когда я вижу его хоть немного измученным.

— Сначала завтра утром мы выясним, чего хочет Блэкридж. Этот разговор определит наш следующий шаг.

— А Коллекционеры? — спрашивает Кассиэль. — Мы не можем забывать о них, особенно теперь, когда ты сыграла им на руку.

— Не намеренно, — бормочу я, но он прав. Это то, что можно назвать только групповухой.

— Мы не забудем, — заверяет его Уильям, и его фигура снова превращается в задумчивую, красивую фигуру из ушедшей эпохи. — Но Си-Джей прав. Сначала нам нужно узнать, чего хочет Блэкридж. Он на сто ходов впереди. Что бы он ни делал, это либо поможет нам, либо… нет.

Я пристально смотрю на него. Нет. Я бы предпочла, чтобы жуткий директор был на моей стороне во всём этом, но, честно говоря, только время покажет.

Глава 5: КАССИЭЛЬ

— А теперь отдохни, — говорю я ей, беря за руку и подводя к кровати.

Она одаривает меня благодарной улыбкой.

— Вы останетесь? Все вы?

— Конечно, — тут же отвечает Си-Джей, уже направляясь к выходу из комнаты.

Он проверяет окна, проводит руками по стенам, и я чувствую, как он проверяет наличие магических чар или следилок.

Уильям придвигается ближе к кровати, теперь он снова не более чем прозрачная фигура.

— Ничто не ускользнёт от нас.

Я сажусь на стул рядом с её кроватью. Ощущение, что она кормится, всё ещё чувствуется.

Её вкус был острее, слаще, насыщеннее. На грани привыкания.

— Кассиэль, — сонно бормочет она, уже наполовину зарывшись в одеяло. — Спасибо. За то, что позволил мне покормиться.

— Для меня это было честью, — честно отвечаю я.

Си-Джей заканчивает осмотр и переходит на другую сторону кровати, полностью одетый, но явно намереваясь оставаться рядом.

— Спи, Иззи. Завтра будет трудный день.

— Боже, как успокаивающе, — замечает Уильям.

Си-Джей показывает средний палец, и Уильям закатывает глаза. Я не уверен, почему я сейчас вижу призрака, когда раньше не мог его видеть, но это как-то связано с Иззи.

Через несколько минут её дыхание выравнивается, но даже во сне от неё мягкими волнами исходит сила. Серебристый свет иногда вспыхивает под её кожей, и я чувствую, как с каждым неосознанным ударом сердца она черпает из огромного запаса энергии.

Си-Джей неподвижно стоит в изножье кровати, напряжение исходит от него беспокойными дугами. Он бросает последний взгляд на дверь, как будто одна только воля может удержать мир и его монстров на расстоянии. Силуэт Уильяма остается неподвижным рядом с Изольдой, его взгляд не отрывается от неё. Мы проводим молчаливое бдение: рыцари и монстры, связанные хаосом, похотью и клятвой, которую никто из нас никогда не произносил, но все мы намерены сдержать.

Через некоторое время Си-Джей нарушает молчание.

— Нам нужно составить план, — бормочет он, понижая голос, чтобы не разбудить её. — Они были терпеливы веками. Теперь они будут в отчаянии. Сегодня вечером она перевернула доску, — он переводит взгляд на меня, острый и испытующий.

— Что?

— Нам нужно наполнить человеческую кровь магической силой. Она не сможет поддерживать себя, постоянно питаясь от нас. Это непрактично. Должен быть способ передать нашу силу человеческой крови, которую мы ей даём.

Я перевожу взгляд на Уильяма.

— Есть какие-нибудь идеи по этому поводу, быть тем, кто ты есть?

— Призраком? — отвечает он.

— Ты знаешь, что он имеет в виду, — рычит Си-Джей. — Перестань капризничать и помоги ей.

— Гибриду разных сил, — говорит Уильям, игнорируя тон Си-Джей.

— Придать обычной крови сверхъестественные свойства будет сложно, но не невозможно. Мы могли бы направить в неё энергию до того, как она начнёт питаться.

— Она всё ещё будет жаждать нашей крови? — спрашиваю я, замечая, как она цепляется за простыни даже во сне, как будто каждая клеточка её тела держится изо всех сил.

— Да, — подтверждает Уильям. — Но это снизит интенсивность и риск.

— Тогда начнём завтра, — решает Си-Джей. — Подготовимся как можно лучше, прежде чем Коллекционеры сделают свой ход.

— А если Блэкридж сыграет против нас? — с вызовом спрашиваю я, высматривая хоть какие-то признаки сомнения у высокомерного вампира.

Он не колеблется.

— Тогда мы позаботимся о том, чтобы его игры разлетелись у него перед носом. Жестоко.

— Жестоко, — сухо замечает Уильям. — Всегда твой ответ.

— Иззи нравится, когда я бываю жестоким, — парирует Си-Джей.

— Тогда ей понравится, когда я доберусь до Коллекционеров, — отвечает Уильям, и его тон меняется с саркастического на смертельно серьёзный. — Никто не заберёт её у нас. Только не снова.

— Сила Изольды даже больше, чем я себе представлял. Как только она научится управлять ею, её будет невозможно остановить.

— Как и нас, — говорит Си-Джей.

Огонь в его голосе эхом отдаётся в тишине, и меня охватывает неожиданный прилив согласия. Каждый из нас по-своему был изгоем, бунтарём, угрозой миру, который хочет запереть нас в клетке. Вместе с Изольдой, мы можем быть опаснее, чем кто-либо из нас мечтал или боялся.

Я смотрю, как она спит, её тёмные волосы разметались по подушке, сияние силы освещает её кожу, как лунный свет. Клеймо на её груди видно над краем рубашки, это навязчивое напоминание о силах, которые объединились против нас. Мысль о том, что кто-то может похитить её, лишить свободы или причинить ей боль, вызывает во мне гнев, которого я никогда не испытывал, пока не упал с небес.

Чего бы это ни стоило, с кем бы нам ни пришлось сражаться, Изольда будет свободна.

— Она снова проснётся от жажды, — замечает Уильям, его прозрачная фигура парит рядом с кроватью. — Нам придётся осторожно справляться с её голодом. Если он одолеет её…

— Этого не будет, — перебивает Си-Джей с безжалостной уверенностью. — Она сильнее этого. Сильнее любого из нас.

Сильнее, но не неуязвимее. Ещё нет.

— Может быть, она и вправду богиня, — говорю я совершенно серьёзно. Это не та тема, которой я пренебрегаю легкомысленно, и я более чем хорошо осведомлён.

Си-Джей невесело усмехается.

— Тогда мы преклоняемся перед ней, осознаёт она это или нет.

— Это правда, — соглашается Уильям, не отрывая взгляда от спящей Изольды.

— И она, кажется, не возражает, — добавляю я, замечая лёгкую довольную улыбку на её губах.

Это сложный процесс балансирования, но у нас есть свои сильные стороны.

Каждый из нас — дикая карта в этой игре с высокими ставками, достаточно непредсказуемой, чтобы держать в напряжении даже самых опытных игроков.

Я думаю, небеса тоже наблюдают за происходящим, интересуясь этой новой главой в моём существовании. Что теперь думают обо мне небесные силы? Отмеченный проклятием, принесший клятву верности королеве крови вампиров?

Проклятие или судьба — не имеет значения.

Изольда ворочается во сне, бормоча наши имена, как обещание. Как вызов.

Грядущие дни станут испытанием для всех нас, но мы готовы. Против Коллекционеров, против Блэкриджа, против любой силы, которая осмелится встать между нами и существом, ставшим нашим наваждением.

Это будет великолепно.

Глава 6: ИЗОЛЬДА

МОЙ СОН — ПОЛЕ БИТВЫ.

Столпились сны, каждый из которых пропитан багрянцем, окутан шёпотом и пронизан силой, которая есть голод и агония. Я вижу Уильяма не как красивого призрака, а как бога в своём собственном обличье, залитого кровью, с горящими глазами, когда он прорубается сквозь своих врагов. Кассиэль сияет адским пламенем, широко раскинув крылья падшего ангела, когда он стоит над моим распростёртым телом, сдерживая тьму необузданной яростью. Си-Джей, с горящими глазами, заявляя свои права зубами и прикосновениями, держит моё истерзанное тело так, словно никогда не отпустит.

Но есть медленный, ровный барабанный бой чего-то более древнего, холодного, зовущего меня очнуться ото сна и прийти в себя.

Я резко открываю глаза, и ощущение силы настолько сильное, что я почти задыхаюсь от него. Моё тело — жидкая ртуть, мой разум — тысяча острых ледяных осколков.

Мир кажется ярче, каждый звук звучит болезненно отчётливо, стук крови по стенам подобен грому. Кассиэль сидит в изножье кровати с обнажённой грудью, спрятав крылья, и смотрит на меня с напряжённостью, граничащей с обожанием. Си-Джей стоит у окна, освещённый сзади и внушающий ужас, в то время как Уильям рядом со мной — призрачно-холодный.

Си-Джей двигается первым, и это пугает. Он намеренно замедляет шаг и выходит из тени. Он изучает меня с непроницаемым выражением лица.

— Проголодалась?

Он знает ответ. Его взгляд скользит по моим губам и задерживается на них с таким жаром, который раньше свёл бы меня с ума. Теперь он приводит меня в неистовство.

Я тянусь к нему, и он подходит. Без колебаний, без оговорок. Его запястье оказывается у моего рта прежде, чем я успеваю испугаться, не причиняю ли я ему боль. В тот момент, когда его кожа рвётся, я ощущаю его вкус на языке, и каждая клеточка моего тела загорается от удовольствия.

Я пью, и он разрешает мне, но я чувствую, как Кассиэль стоит у меня за спиной, а Уильям — с другой стороны. Они тоже этого хотят, хотят быть частью этого. Я пью из Си-Джея, достаточно, чтобы снять напряжение, достаточно, чтобы напомнить ему, что он принадлежит мне, затем я отстраняюсь и глотаю огонь во рту, мой пульс учащается.

Я оглядываюсь на Кассиэля, и мне не нужны никакие слова.

Я на нём, прижимаю его к матрасу, ощущаю вкус власти и забытой божественности в его венах. Его руки на моих бёдрах, сжимают так сильно, что остаются синяки, но главное — это укус, то, как наш голод удваивается, усиливаясь.

Я останавливаюсь, прежде чем выпью слишком много, и вытираю рот, чувствуя, как меня охватывает прилив энергии, от рук до кончиков пальцев. Мне кажется, что моё тело вот-вот расколется или разорвётся на части от неистовства этой новой жизни.

Я смотрю на Уильяма. Его призрачная форма практически вибрирует. Его губы прижимаются к моим, и избыточная сила, которую я забрала у Си-Джея и Кассиэля, вливается в него. Это поток, наводнение, и я чувствую, как он впитывает его, заземляет и становится более реальным с каждой украденной искрой.

Его поцелуй отчаянный, голодный, столетие лишений вылилось в один обжигающий миг. Я чувствую, как холод его призрачной сущности борется с жаром жизненной силы, которую я непреднамеренно направляю в него. Это опасный танец, этот обмен, но совершенно опьяняющий.

Он отстраняется, хрипя, его зелёные глаза горят с такой силой, которая должна была бы напугать меня, но вместо этого разжигает во мне страсть, как ничто другое. Он почти полностью материален, линии его старомодного костюма подчёркнуты, его кожа больше не прозрачна, а пылает украденной жизненной силой.

— Ещё, — выдыхает он, и его голос больше не эхо, а твёрдое, властное присутствие.

Прежде чем я успеваю среагировать, прежде чем Си-Джей или Кассиэль успевают вмешаться, он притягивает меня к себе и кусает за горло.

Это не мягкое требование. Это Сангвинарх, берущий то, что принадлежит ему, то, что ему нужно. Его клыки — лёд и пламя. В нём есть тьма, которая взывает к новой, чудовищной части меня.

Мир раскалывается. Между нами возникает энергетическая связь, цикл созидания и потребления. Я чувствую, как моя сущность вытягивается, но также усиливается, утончается. Это не просто питание, это пробуждение.

Клеймо на моей груди раскаляется добела, словно признавая своего истинного владельца.

И в этот момент я понимаю. Я не просто Сангвимонарх.

Я его королева.

Он полностью мой.

Обмен энергией — электрический, необузданный, как буря, сдерживаемая в пределах моей спальни. Хватка Уильяма железная, его укус — одновременно и агония, и экстаз. Моя кровь, моя сущность, моя сила Сангвимонарха вливаются в него, не просто восстанавливая его, но и перековывая. Он пьёт из меня и отдает что-то взамен — знания, древний резонанс, который встаёт на свои места, как последний кусочек головоломки.

Дело не только в том, что он становится материальным. Дело в том, что он становится чем-то большим, и при этом он раскрывает те стороны меня, о существовании которых я и не подозревала.

Си-Джей и Кассиэль застыли, наблюдая за происходящим с переменчивым выражением на лицах. Они чувствуют сдвиг, грандиозные перемены, происходящие по мере того, как мы с Уильямом становимся связаны так, что это выходит за рамки простого кормления.

Он отстраняется, его глаза горят в моих глазах, они больше не зелёные, а словно вихрь серебра и янтаря от эссенций, которые он взял у меня, а я взяла у Си-Джея и Кассиэля. Он твёрдый, ошеломляюще реальный.

И совершенно пугающий.

— Изольда, — хрипловато произносит он, и его голос звучит симфонией силы, бархатным рычанием, обещающим удовольствие и боль. Моё имя на его губах — не просьба, это утверждение.

Я не хочу сопротивляться. Я хочу погрузиться в этот водоворот, увидеть, куда приведет меня этот тёмный, кровавый путь, когда он будет рядом со мной. Тяга к Уильяму, к этой общей, чудовищной силе, неоспорима.

— Моя, — бормочет Уильям, обхватывая моё лицо руками с благоговейным собственничеством. — Моя тёмная судьба. Моя королева. Моё тёмное спасение.

От этих слов по моим венам пробегает электрический разряд. Эта связь между нами — не просто влечение или удобство, это признание. Это всё равно что взывать к себе подобным сквозь пустоту смерти и времени.

— Уильям, — выдыхаю я, сжимая в кулаках ткань его костюма столетней давности. Материал под моими пальцами настоящий, тёплый от тепла его тела.

Си-Джей позади нас откашливается с нарочитой угрозой.

— Как бы это ни было трогательно, у нас есть проблемы поважнее, чем твой воскрешающий роман.

— Блэкридж, — бормочет Уильям, а затем, в одну леденящую душу секунду, его отрывают от меня, возвращая к призрачной форме.

— Нет! — рычу я, и земля дрожит у нас под ногами.

Дрожь, которая пробегает по Серебряным Вратам от моей выходки, не просто эмоциональна, она сейсмическая. Окна дребезжат в своих рамах, и где-то вдалеке я слышу треск раскалывающегося камня.

Звонит колокол, звеня от силы землетрясения, разрывающего землю на части.

— Изольда, — резко говорит Си-Джей, приближаясь ко мне со своей вампирской скоростью и хватая меня за плечи. — Держи себя в руках.

— Я не могу, — рычу я, ярость и отчаяние борются в моей груди, когда я смотрю на теперь уже прозрачную фигуру Уильяма. Сила, которая текла между нами, эта восхитительная и ужасная связь, оборвалась, как провод. — Я хочу, чтобы он вернулся.

— Это произойдёт, — говорит Си-Джей. — Но ты не сможешь воплотить это в жизнь с помощью вспышки гнева. Мы видим, что это возможно, но нам нужно придумать, как сделать это постоянным. Поняла?

Я смотрю ему в глаза и киваю, сдерживая ярость и печаль из-за того, что потеряла Уильяма. У меня словно вырвали сердце.

— Я всё ещё здесь, — осторожно произносит Уильям, но я слышу в его голосе гнев. Он так же взбешён, как и я, но по другим причинам. Я хочу, чтобы он вернулся туда, где я смогу прикасаться к нему, чувствовать его, целовать его, кусать его. Он хочет вернуться, чтобы снова стать цельным, жить своей жизнью, вернуть то, что у него украли.

— Я найду грёбаный способ, — рычу я, глядя на свою мятую одежду, в которой спала. Я пожимаю плечами и засовываю ноги в ботинки, прежде чем вылететь из комнаты, зная, что мне следует подождать, пока ребята сопроводят меня к Блэкриджу, но какое это имеет значение?

Коридоры Серебряных Врат проносятся мимо меня, когда я несусь к кабинету Блэкриджа, и мои шаги отдаются эхом, как выстрелы в древний камень.

Студенты прижимаются к стенам, когда я прохожу мимо, ощущая опасную энергию, потрескивающую вокруг меня, как статическое электричество.

Ярость, пылающая в моих венах, — сила, требующая выхода, стремящаяся к разрушению. Каждый факел, мимо которого я прохожу, мерцает и гаснет. Каждое окно, мимо которого я прохожу, трескается посередине. Камни под моими ногами пульсируют в ритме моей ярости.

Я не стучу, когда подхожу к двери кабинета Блэкриджа. В этом нет необходимости.

Тяжёлая дубовая дверь распахивается при моём приближении, реагируя на неприкрытую властность, исходящую от моего присутствия.

Блэкридж сидит за своим массивным письменным столом и, похоже, совершенно не удивлён моим появлением. Он поднимает взгляд от тома в кожаном переплёте, его тёмные глаза оценивают мой растрепанный вид, серебристый свет всё ещё мерцает под моей кожей.

— Мисс Морворен. Ты рано.

— Я хочу покончить с этим. Что ещё вы хотите мне сказать?

— Не сказать, — отвечает он, приспосабливаясь к этой ситуации, которую ему навязали, как чемпион. Он встаёт и протягивает руку. Я смотрю на неё, а затем меня переносят глубоко под землю, подальше от моих парней, подальше от всех.

Я с беспокойством оглядываюсь по сторонам, осматривая помещение лабораторного типа, но сделанное сто или более лет назад.

Это кошмарная смесь викторианской науки и тайной магии. Вдоль стен стоят стеклянные шкафы, заполненные образцами, подвешенными в янтарной жидкости, — вещами, которые, возможно, когда-то были живыми, но теперь находятся в гротескном состоянии между жизнью и смертью. На каждой поверхности громоздится старинное оборудование, латунные и медные штуковины, о назначении которых я даже не догадываюсь.

В центре стоит смотровой стол, который более точно можно назвать алтарём. Он вырезан из цельного куска обсидиана, на его поверхности выгравированы символы, которые слабо светятся серебром.

— Что это за место? — спрашиваю я, и мой голос эхом отдаётся в похожем на пещеру пространстве.

— Оценочная камера, — отвечает Блэкридж, подходя к шкафу и извлекая оттуда какие-то хирургические инструменты варварского вида, но изготовленные из материалов, которые я никогда не видела, не совсем из металла, не совсем из камня. — Созданная когда только были построены Серебряные Врата, и модифицированная на протяжении многих лет, с точной целью документирования и каталогизации исключительных способностей.

— Вы имеете в виду, препарируя их, — поправляю я, невольно отступая на шаг.

— Ничего настолько грубого, — он раскладывает инструменты на маленьком столике рядом с обсидиановой плитой. — Пожалуйста, сними верхнюю одежду и ложись лицом вниз на стол.

— Чёрта с два.

Блэкридж вздыхает, выглядя почти разочарованным.

— Мисс Морворен, мы можем продолжить сотрудничество с тобой или без тебя. Оценка будет проведена в любом случае.

Я обдумываю свои варианты. Если я выпущу его на волю здесь, под землёй, то могу обрушить всю академию на наши головы. Я не совсем уверена, что это было бы лучше, чем… это.

— Что именно вы собираетесь со мной сделать? — спрашиваю я, чтобы выиграть время и оценить слабые места и пути отступления.

— Я собираюсь составить карту твоей силы, — объясняет Блэкридж, поднимая тонкий стержень из серебристого металла с острым, как игла, концом. — С помощью процесса, называемого рунической телеметрией. Это позволит мне составить каталог конкретных проявлений твоих способностей, чтобы точно понять, кем ты стала.

— И для этого вам нужно проткнуть меня этим?

— Шипы должны быть вставлены вдоль твоего позвоночника, в точках расположения семи основных чакр. Твоя сила, сила каждого человека, течёт по этим каналам, и это единственный способ точно измерить её.

Я бросаю взгляд на дверной проём, через который мы вошли, оценивая свои шансы.

— Двери защищены, — мягко говорит Блэкридж, проследив за моим взглядом. — И вся камера спроектирована так, чтобы вмещать энергию, намного превосходящую твою. Даже при твоём полном потенциале.

— Вы ужасно уверены в этом.

Он слегка улыбается.

— В Серебряных Вратах было немало могущественных созданий, мисс Морворен. Теперь, может быть, мы продолжим с достоинством?

Что-то в его тоне подсказывает мне, что бороться бесполезно. Ещё нет. Нет, пока я не пойму больше. Неохотно я немного расстёгиваю рубашку, чтобы ослабить её, но не снимаю.

— Ложись лицом вниз, — приказывает Блэкридж, и теперь его голос звучит отстранённо, что каким-то образом усугубляет ситуацию.

Обсидиановый стол холодит мне кожу, когда я встаю, задрав рубашку, чтобы обнажить спину, и поворачиваю голову, чтобы не упускать Блэкриджа из виду. Символы, выгравированные на поверхности, светятся ярче от моего прикосновения, реагируя на мою кровь, на мою силу.

— Сейчас сработают ограничения, — объявляет Блэкридж, касаясь ряда символов на краю стола.

Прежде чем я успеваю возразить, полосы света материализуются вокруг моих запястий, лодыжек и талии, с непреодолимой силой пригвождая меня к столу. Я инстинктивно сопротивляюсь, но путы в ответ только сжимаются.

— Они настроены в соответствии с твоей специфической энергетической характеристикой, — объясняет Блэкридж, становясь у меня во главе. — Чем больше энергии ты направляешь, тем сильнее они становятся. Советую сохранять спокойствие.

Я заставляю себя перестать сопротивляться. Беречь энергию. Ждать удобного случая.

— Для этого потребуется семь шипов, которые будут вставлены в определённые точки вдоль позвоночника, — продолжает он. — Каждый из них проникнет на разную глубину, соединяясь с соответствующим энергетическим каналом. Боль будет… значительной.

— Просто покончи с этим, — рычу я, собираясь с духом.

Я слышу, как он подходит к концу стола, чувствую его холодные пальцы у основания моего позвоночника, чуть выше копчика. Что-то острое прижимается к моей коже.

— Первый шип отображает твою корневую чакру, — говорит Блэкридж. — Основу твоей силы.

Без дальнейшего предупреждения он вонзает шип мне в позвоночник.

Эта боль превосходит всё, что я могла себе представить. Она не только физическая, но и метафизическая. Такое чувство, что он вонзает шип в мою сущность.

Я прикусываю губу до крови, чтобы не доставить ему удовольствия услышать мой крик. Металлический привкус наполняет мой рот, когда шип проникает глубже.

— Интересно, — бормочет Блэкридж, наблюдая за приборами, которых я не вижу со своего места. — Твоя корневая чакра демонстрирует признаки древней магии рода, дремавшей до недавнего времени. Наследие Сангвинарха пробудилось во время заклинания агрессии.

Он слегка отводит шип, хотя он по-прежнему вонзается мне в позвоночник, и продвигается выше. Я чувствую, как его пальцы скользят по моей пояснице.

— Второй шип отображает твою сакральную чакру, — объявляет он. — Место созидания и разрушения.

На этот раз я не могу сдержать крик, когда он вонзает в меня второй шип.

Хуже, чем в первый раз, раскалённая добела боль, которая пробегает вверх и вниз по моему позвоночнику, распространяясь по бёдрам и ногам. Перед глазами всё расплывается, а по краям темнеет.

— Невероятно, — выдыхает Блэкридж с неподдельным изумлением в голосе. — Творческий потенциал этого альбома превосходит всё, что я когда-либо записывал. Неудивительно, что тебе удалось временно восстановить физическую форму Уильяма.

Я с трудом перевариваю его слова сквозь пелену боли. Каждый вдох посылает новые волны агонии по моему телу, когда шипы ежеминутно перемещаются в такт моим движениям.

— Третий шип, — продолжает Блэкридж, двигаясь ещё выше, к середине моей спины, — отображает твою чакру солнечного сплетения. Это источник твоей воли.

К тому времени, как третий шип вонзается мне в позвоночник, я уже не могу кричать. Звук, который вырывается у меня, первобытный, животный, вопль чистой муки. Путы натягиваются, когда сила инстинктивно поднимается, ища освобождения, стремясь защитить меня от этого насилия.

— Контролируй себя, — резко предостерегает Блэкридж. — Если ты нарушишь показания из-за случайных колебаний мощности, нам придётся начинать всё сначала.

Одной мысли о том, чтобы пережить это во второй раз, достаточно, чтобы заставить меня подавить бушующую во мне силу. Вместо этого я сосредотачиваюсь на дыхании, на том, чтобы оставаться в сознании во время агонии.

— У тебя поразительная сила воли, — отмечает Блэкридж, поправляя что-то на третьем шипе, отчего по моему телу пробегают новые спазмы. — К этому моменту большинство испытуемых теряют сознание.

Он перемещается к середине моей спины, проводя пальцами вдоль позвоночника, чтобы найти точное место для четвертого шипа.

— Это карта твоей сердечной чакры. Центр твоей эмоциональной силы.

Когда появляется четвертый шип, что-то меняется. Боль всё ещё здесь, мучительная и всеобъемлющая, но под ней скрывается что-то ещё. Связь. Я чувствую силу в комнате, в фундаменте Серебряных Врат, которая откликается на мою агонию.

— Твоя сердечная чакра напрямую связана с Серебряными Вратами.

Эта связь крепнет по мере того, как он загоняет шип глубже, создавая резонанс между моими страданиями и древней силой, пронизывающей это место. На мгновение я ощущаю присутствие других людей, отдалённые отголоски боли, подобной моей собственной, уходящие вглубь веков.

Он поднимается выше, к основанию моей шеи.

— Пятый шип соответствует твоей горловой чакре. Голос твоей силы.

На этот раз, когда шип входит в меня, я чувствую, как он царапает кость, ощущение настолько неприятное, что к горлу подкатывает желчь. Мой крик переходит в бульканье, когда всё моё тело бьётся в конвульсиях.

— Осторожно, — предупреждает Блэкридж, хотя непонятно, обращается ли он ко мне или к самому себе. — Эта связь особенно хрупкая. Она напрямую связана с твоей способностью командовать другими через резонанс крови.

Сквозь слёзы боли я вижу, как символы на обсидиановом столе становятся ярче с каждым шипом, который вставляет Блэкридж. Серебристый свет под моей кожей отвечает мне тем же, вспыхивая в местах соприкосновения шипов.

— Шестой шип, — объявляет он, двигаясь к моему затылку, к основанию черепа, — отображает твою чакру третьего глаза. Это центр твоего восприятия.

Когда появляется этот шип, моё сознание раскалывается. На один ужасный миг я смотрю тысячью глаз сквозь тысячу лет. Серебряные Врата, когда они строились, в их фундамент были заложены кровавые жертвоприношения.

Серебряные Врата в их нынешнем виде — это когда студенты движутся по коридорам, не обращая внимания на то, что происходит у них под ногами. Серебряные Врата, каким бы они ни были, преобразились благодаря невероятной силе.

— Твои способности к восприятию просто зашкаливают, — отмечает Блэкридж, внося коррективы в колкость, которая посылает новые волны агонии в моё раздробленное сознание. — Ты сможешь видеть сквозь миры, сквозь само время, как только научишься управлять им.

Я едва могу разобрать его слова из-за калейдоскопа видений, нахлынувших на меня. Прошлое, настоящее и возможное будущее сливаются воедино, делая невозможным привязку к какой-либо одной реальности.

— Последний шип, — говорит Блэкридж, и его голос, кажется, доносится откуда-то издалека, — касается твоей коронной чакры. Это вершина твоей силы, ваша связь со вселенским сознанием.

Когда он приставляет седьмой шип к моей макушке. Боль превосходит физические ощущения. Она экзистенциальна, космична. Моё сознание вырывается наружу, больше не ограниченное моим телом или даже этим измерением. На одно вечное мгновение я воспринимаю вселенную во всей её полноте — каждую сферу, каждую возможность, каждую нить силы, которая связывает реальность воедино.

Мой крик эхом разносится по ткани реальности. Символы на обсидиановом столе вспыхивают ослепительным серебром, затем распадаются, когда сила неконтролируемой волной исходит от меня.

Путы разлетаются вдребезги. Инструменты вокруг нас взрываются дождем искр и искорёженного металла. Даже Блэкриджа отбрасывает назад, он наталкивается на шкаф с образцами, который с грохотом падает рядом с ним.

Я лежу там, семь шипов всё ещё воткнуты в мой позвоночник, я не могу пошевелиться, когда сила проходит через меня, необузданная и бесконтрольная. Из моего носа, ушей и глаз сочится кровь — не красная, а серебристая, светящаяся тем же светом, который теперь заметно пульсирует под моей кожей.

Сквозь затуманенное зрение я вижу, как Блэкридж поднимается из-под обломков, на его лице тревожная смесь страха и ликования.

— Великолепно, — выдыхает он, направляясь ко мне. — Даже я недооценил твой потенциал.

Он дотягивается до первого шипа у основания моего позвоночника.

— Теперь мы начинаем процесс извлечения. На каждом шипе записана твоя энергетическая сигнатура, и его нужно удалять в точном порядке введения. После него останутся крошечные рунические имплантаты, которые будут продолжать следить за тобой.

Я хочу бороться, наброситься на него, но моё тело отказывается повиноваться. Избыток энергии парализовал меня, мои мышцы бесконтрольно сокращаются, а из глаз, ушей и носа сочится серебристый свет.

Он тянет, и мне кажется, что он вырывает мою душу вместе с шипом.

Новый крик вырывается из моего горла.

Одну за другой он удаляет оставшиеся колючки, и каждое удаление приносит новые мучения. К тому времени, как он вынимает последний шип из моей макушки, я почти теряю сознание, плавая в тумане боли и силы, которые стирают границу между страданием и трансцендентностью.

Он кладёт руку мне на лоб, и благословенная тьма, наконец, овладевает мной. Она поглощает меня целиком, но даже в забытьи я чувствую, как изменения проходят через моё тело, разум и душу, переписывая меня изнутри.

Глава 7: СИ-ДЖЕЙ

Боль пронзает моё сознание, как осколки стекла, но не моя, а её.

Агония Изольды разрывает расстояние между нами, безмолвный крик, который вибрирует по связям, о существовании которых я до этого момента и не подозревал. Клеймо на её груди горит, как маяк, взывая к чему-то древнему и территориальному в моей крови.

Я не думаю. Я двигаюсь.

Мир расплывается, пространство сжимается вокруг меня, когда я отдаюсь своим инстинктам.

Только что я бродил по коридорам Серебряных Врат, разыскивая её с растущим страхом; в следующий момент реальность подернулась рябью, и я оказался в кошмарной лаборатории, залитой серебристым светом.

Блэкридж стоит над распростёртой Изольдой, извлекая из её макушки светящийся шип. Рядом с ним в футляре с бархатной подкладкой лежат шесть других, каждый из которых излучает украденную силу. Серебряная кровь сочится из семи колотых ран вдоль её позвоночника, образуя рунические узоры на обсидиановом алтаре под ней.

Ярость воспламеняет каждую клеточку моего тела.

— Что ты сделал? — рычу я.

Блэкридж поднимает голову, на его лице застыла маска холодной властности. Кажется, он не удивлён моим внезапным появлением, просто ему неудобно.

— Мистер Аквила, — бормочет он, изучая меня с клинической отстранённостью. — Связь оказалась сильнее, чем я ожидал.

Я двигаюсь к нему, моё тело изгибается от едва сдерживаемой ярости.

Воздух вокруг меня потрескивает от драконьей силы, требующей освобождения.

— Отойдите от неё, — приказываю я.

Блэкридж только выгибает бровь, кладет последнюю колючку в свой футляр и захлопывает его.

— Ей нужен отдых. Процесс интеграции довольно утомителен.

Прежде чем я успеваю подойти к нему, он бросает на меня взгляд, понимающий, оценивающий, почти насмешливый, и просто исчезает, забрав с собой бархатный футляр. Не телепортация, не скрытность, а нечто более фундаментальное. Как будто он выпал из самой реальности.

Я разберусь с ним позже. Сейчас мой приоритет — Изольда.

Она неподвижно лежит на алтаре, её спина обнажена там, где рубашка приподнята. На позвоночнике у неё шесть колотых ран, из каждой течёт скорее серебристая, чем красная кровь. От этого вида меня тошнит.

— Изольда, — говорю я, и мой голос звучит мягче, чем я думал. — Ты меня слышишь?

Её веки трепещут, открывая глаза, которые теперь переливаются серебристым светом среди синевы. Её зрачки болезненно сужаются, когда сознание возвращается.

— Си-Джей? — её голос срывается от крика. — Ты здесь.

— Я почувствовал тебя, — я помогаю ей сесть. При каждом движении она вздрагивает, когда свежие раны на позвоночнике начинают болеть. — Что он с тобой сделал?

— Руническая телеметрия, — шепчет она, слегка запинаясь. — Семь шипов. Он сказал, что составляет карту моей силы, но… — она сглатывает, её горло болезненно сжимается. — Он оставил имплантаты. Крошечные руны, вживлённые в мой позвоночник. Чтобы следить за мной.

То, что он оставил в её теле дерьмо, о котором мы ничего не знаем, разжигает новую ярость.

— Я убью его.

— Ты не можешь, — говорит она, сжимая мою руку с неожиданной силой. — Он выше всего, абсолютно всего.

Я осматриваю комнату в поисках чего-нибудь полезного. Мой взгляд падает на шип, лежащий рядом с ней на алтаре. Пока Изольда пытается привести в порядок свою одежду, я убираю его в карман.

— Ты можешь стоять? — спрашиваю я, подхватывая её под локоть.

Она кивает, но, когда пытается, у неё подкашиваются ноги. Я подхватываю её, прежде чем она падает, и без усилий поднимаю на руки. Её голова склоняется к моему плечу, в уголках её глаз всё ещё блестит серебро.

— Руны, — шепчет она мне в шею. — Я чувствую их. Они как осколки льда в позвоночнике. Собирающие данные. Отправляющие их куда-то.

— Мы разберёмся с ними, — обещаю я, уже прикидывая риски магического извлечения. Это намного превосходит всё, что я когда-либо представлял, но должен же быть какой-то способ.

Я использую свою силу, чтобы перенести нас обратно в спальню Изольды.

Уильям с тревогой ждёт. Кассиэль стоит у окна, его крылья раскрыты от волнения, чёрные как смоль перья шелестят от сдерживаемой энергии.

— Что случилось? — спрашивает Кассиэль, когда я осторожно укладываю Изольду на кровать, укладывая её на бок, чтобы не давить на раны.

— Блэкридж, — я выплёвываю это имя, как яд. — Он применил к ней нечто, называемое рунической телеметрией. Он вживил ей в позвоночник рунические имплантаты для мониторинга.

Ярость Уильяма настолько ощутима, что температура в комнате падает на несколько градусов.

— Вот ублюдок. Он пытался использовать это на мне. Я сказал ему, куда он может их засунуть.

— Мне следовало бы отказаться, но я подумала, что он мог бы помочь, — бормочет Изольда.

— И именно поэтому тебе нужно стать жёстче, — говорит Уильям, подлетая к ней. — Ты слишком доверчивая, слишком милая.

— Больше нет, — рычит она, и я не могу отрицать, что меня пронзает волна вожделения.

— Что они делают? — спрашивает Кассиэль, осторожно ощупывая раны.

— Отслеживает её данные, которые, как я предполагаю, являются признаками её силы, — начинаю я, наблюдая, как глаза Изольды снова открываются. — Возможно, отслеживает её способности, её развитие.

— Всё это и даже больше, — говорит Уильям. — Это надёжный способ, по крайней мере, я так думал, убрать её, если она переступит черту допустимого насилия или уровня власти в Серебряных Вратах.

Мы вчетвером обмениваемся мрачными взглядами. Блэкридж не просто издевался над Изольдой, он придумал способ нейтрализовать её, если она преступит черту.

— Нам нужно их удалить, — выплёвываю я.

— Это не так просто, — возражает Уильям. — Руны, нанесённые на позвоночник, связаны с нервной системой. Неправильное их удаление может повредить ей. Или даже хуже.

— Тогда что же нам делать? — спрашивает Кассиэль, в отчаянии складывая крылья за спиной.

Изольда приподнимается на локте, морщась.

— Мы узнаем больше. О том, что он сделал, почему он это сделал. О том, кто я такая, — её взгляд встречается с моим, затем с Уильямом. — О Сангвинархах.

— В библиотеке, — сразу же предлагает Уильям. — В закрытой секции есть тексты по магии крови, которые появились до моего исследования.

— Ты едва можешь ходить, — напоминаю я Изольде, кладя руку ей на плечо, чтобы она снова не попыталась встать.

— Так накорми меня, — бросает она вызов, и её глаза сверкают серебром.

Я почти улыбаюсь. Даже подвергшаяся издевательствам и ослабленная, она остаётся свирепой.

— С удовольствием. Я сажусь рядом с ней на кровать и протягиваю ей запястье. Её клыки удлиняются, прежде чем вонзиться в мою плоть.

Ощущение похоже на электричество.

Тихо застонав, я закрываю глаза и прислоняюсь головой к стене, просто наслаждаясь удовольствием, которое доставляют мне её укусы.

Когда она наконец отпускает меня, цвет её лица улучшается. Семь колотых ран вдоль её позвоночника превратились в ярко-красные отметины, хотя я всё ещё вижу слабое свечение рун, нанесённых на её кожу.

— Так лучше? — спрашиваю я.

Она кивает, затем выжидающе поворачивается к Уильяму. Их связь остаётся сильной, неоспоримой. После того, чему я стал свидетелем сегодня утром, я лучше понимаю её значение. Они узнают друг друга на фундаментальном уровне, как один Сангвинарх другого.

Уильям придвигается ближе, каким-то образом становясь более плотным, когда входит в личное пространство Изольды. Избыточная сила, которую она впитала из моей крови, взывает к нему, создавая ощутимый поток между ними.

Изольда быстро встаёт, и мы направляемся в библиотеку. Не думаю, что нам сегодня понадобится доступ в закрытую секцию, даже если бы мы смогли туда попасть, что маловероятно. Блэкридж, вероятно, запер её крепче, чем промежность монашки, после того как мы вломились туда в прошлый раз.

В библиотеке пахнет старостью и могуществом, пергаментом, кожей и металлическим привкусом кровавых чернил.

— С чего мы начнем? — спрашивает Кассиэль, с опаской оглядывая лабиринт стеллажей.

— Секция магии крови, — одновременно произносят Уильям и Изольда.

Следуя примеру Уильяма, мы углубляемся в библиотеку. Как бывший студент, специализирующийся на магии крови, он знает эту коллекцию лучше, чем кто-либо другой, даже после столетия призрачного существования.

— Liber Sanguinis, — читает она, проводя пальцем по названию, написанному, скорее, венами, чем чернилами. — Книга крови.

— Мой основной справочный материал, — подтверждает Уильям, нависая над её плечом. — Написана Мариусом Венизом в 15 веке. Это самый полный труд по магии крови, когда-либо составленный.

Изольда осторожно открывает книгу, её страницы хрустят от времени и остаточной силы. Текст написан на нескольких языках, некоторые из которых я узнаю, в то время как другие, кажется, меняются во время чтения.

— Вот, — Уильям указывает на отрывок, который слабо светится, когда внимание Изольды сосредотачивается на нём. — Классификация Сангвинархов.

Она читает вслух, и в её голосе слышится новая властность, от которой мои метки отзываются жаром.

— Родословная Сангвинарха проявляется в двух основных формах: Разрушитель, который может полностью высасывать жизненную силу, и Властелин, лишь в теории, который обладает обеими способностями в идеальном балансе.

— В теории, — повторяет Кассиэль. — До сих пор.

— Продолжай читать, — говорит Уильям.

Изольда пробегает глазами по странице.

— Сангвинарх Властелин, если он когда-нибудь появится, будет властвовать над самой сутью жизни и смерти. Такое существо было бы способно… — она замолкает, её лицо бледнеет. — О том, что они переписывают фундаментальные законы существования в пределах своей сферы влияния.

— Это ещё не всё, — бормочет Уильям.

Изольда снова опускает глаза и продолжает читать.

— Многие учёные считают, что появление Сангвинарха Властелина предвещает конец эпохи. Такие существа притягиваются к средоточиям силы, где их способности могут проявиться в полной мере.

— Тебя притянуло сюда, — бормочет Кассиэль.

— Или прислали сюда, — мрачно добавляю я. — Родители, которые точно знали, что они доставляют в ядро.

— Продолжай читать, — настаивает Уильям.

— Создание Сангвинарха Властелина требует выполнения трёх условий:

древнее наследие рода, воздействие межпространственной связи и катализатор серьёзных травм, — заканчивает читать Изольда.

— Травм, — повторяю я, и мои челюсти сжимаются, когда я думаю обо всём, что ей пришлось пережить. — Быть запертой на всю жизнь, быть брошенной в эту среду без предупреждения или подготовки. Ведьмы мучали тебя. Блэкридж причинил боль. Постоянная угроза со стороны Коллекционеров. Выбирай сама. Ты — ходячая зона травм.

— Это ещё не всё, — говорит она глухим голосом. — Послушайте это: «Сангвинарх Властелин будет вынужден собрать других, обладающих значительной властью, связав их кровью и желанием. Эти узы, однажды заключённые, не могут быть разорваны иначе, как смертью. Двор Властелина становится одновременно и силой, и слабостью, поскольку их власть усиливается благодаря связи, но уязвима из-за разлуки».

Крылья Кассиэля беспокойно шелестят.

— Двор. То есть мы.

— Связанные с ней, — добавляю я. — Через кровь и желание.

Глава 8: ИЗОЛЬДА

Двор. Мы связаны узами крови и желания. От клинического описания того, чем мы стали, у меня сводит живот, не потому что оно неправильное, а потому, что оно невероятно точное.

— Итак, вы хотите сказать, что всё это нереально. Ваши чувства, ваша преданность. Это всё просто магическое принуждение.

— Нет, — немедленно отвечает Уильям. — Это не то, что это значит.

— Разве не так? — бросаю я вызов, отступая от всех троих. — Связанные узами крови и желания. Вынужденная собрать других, обладающих значительной властью. Чем это отличается от магического рабства?

Си-Джей направляется ко мне, но я поднимаю руку, чтобы остановить его. От боли в его глазах у меня щемит в груди, но мне нужна дистанция, чтобы подумать, осмыслить это открытие.

— Изольда, — мягко говорит Кассиэль, — в книге описан механизм, а не мотивация. То, что я чувствую к тебе, то, что чувствуем мы все, существовало до того, как возникла эта связь.

— Неужели? — спрашиваю я. — Как кто-то из нас может быть в этом уверен?

— Потому что я был мёртв уже сто лет, — бесстрастно отвечает Уильям. — Сто лет изоляции, наблюдения, существования без цели и увлечения. Затем появилась ты, и впервые после моей смерти я почувствовал что-то иное, чем ярость или отчаяние. Это было ещё до того, как появились кровные узы, до того, как я вообще понял, кто ты такая.

Си-Джей подходит ближе, несмотря на мою поднятую руку.

— И я никогда в жизни не чувствовал себя принуждаемым к чему-либо, Изольда. Я получаю то, что хочу, по собственному выбору, а не из-за магии. То, что я чувствую к тебе, обжигает сильнее, чем может дотянуться любое заклинание.

— Связь не порождает чувств, — добавляет Кассиэль, и его серебристые глаза становятся напряжёнными. — Она усиливает то, что уже существует. Да, она гарантирует верность, но не любовь. Не желание. Это было на первом месте.

Я хочу им верить, но из-за описания клинической ситуации в древнем тексте всё кажется сомнительным.

— Как мы можем знать наверняка?

— Потому что, — говорит Си-Джей, залезая в карман и вытаскивая шип, который он забрал из камеры, — мы собираемся это выяснить.

Серебряный инструмент сверкает остаточной силой, всё ещё сохраняя следы моей сущности с тех пор, как Блэкридж использовал его для отображения моих способностей.

— Что ты собираешься делать? — осторожно спрашиваю я.

— Каким-то образом мы можем использовать его, чтобы нарушить телеметрию. Если Блэкридж использовал его, чтобы внедрить их, мы можем использовать его, чтобы удалить их или деактивировать.

— Как? Мы ничего не знаем об этой системе.

— Предоставь это мне, — загадочно говорит он, и я киваю. Доверять ему легко.

Естественно.

— Ну, что теперь? — спрашиваю я.

— А теперь отдохни. Позже у тебя занятия, а мы должны вести себя так, как будто ничего не изменилось и всё нормально. Мы не дадим Блэкриджу патронов.

— Патронов?

— Не теряй самообладания, не попадайся ни на какую удочку. Просто уходи.

— Уходи. Мне не нравится, как это звучит.

Си-Джей вторгается в моё личное пространство и обхватывает ладонями моё лицо, касаясь губами моих губ. Его метки, те, что у него на руках, начинают расплываться, и я чувствую, как по телу разливается неестественный жар.

— Я знаю, но это к лучшему. Мы будем здесь, чтобы присматривать за тобой.

Я смотрю в его темно-карие глаза, янтарные искорки в которых кажутся более заметными.

— Кто ты?

Он ухмыляется, принимая тот высокомерный вид, который привлёк моё внимание несколько месяцев назад.

— Однажды ты увидишь, скоро, моя сладкая. Я не буду скрывать это от тебя вечно, — его глаза затуманиваются. — На это есть причины. Важные причины.

Он заглядывает мне в глаза, ища понимания, и я даю ему его. Я полностью доверяю ему. Что бы он ни скрывал, на это есть веская причина.

Я киваю, и он улыбается своей сексуальной улыбкой, от которой у меня всё внутри переворачивается.

— Мы проводим тебя в комнату, чтобы ты могла отдохнуть. Чем больше ты будешь отдыхать, тем меньше данных сможет получить от тебя Блэкридж.

— Справедливое замечание, — бормочу я и позволяю им отвести меня обратно в мою комнату, Кассиэль сжимает книгу, которую он быстро просмотрел, прежде чем догнать нас.

Вернувшись в свою комнату, я раздеваюсь и ложусь на кровать, желая принять душ, но слишком уставшая, чтобы вставать. Мой позвоночник горит от рун, но, как ни странно, в голове ничего не болит. Я не уверена, хорошо это или плохо. Кассиэль аккуратно кладёт книгу на стол и усаживается в кресло, откидываясь на спинку и закрывая глаза. Уильям стоит у окна, глядя на колокольню. Интересно, что он сейчас думает обо всём этом. Его смерть, такая бессмысленная, должно быть, преследует его ещё больше. Это не каламбур. Си-Джей снимает пальто и ботинки, закатывает рукава своей чёрной рубашки и обнажает предплечья. Волна вожделения пронзает меня насквозь, затопляя мою киску.

— Возьми меня, — бормочу я.

Он приподнимает бровь:

— Ты уверена?

— Всегда.

Он забирается на кровать, его движения неторопливые и волчьи, когда он стягивает с меня одеяло. Его руки сжимают мои лодыжки, он тянет меня вниз по матрасу, пока я не оказываюсь на спине, глядя на него снизу вверх. Его взгляд напряжённый, янтарные искорки горят ярче, когда он наклоняется надо мной.

— Тебе нужно отдохнуть, — бормочет он, но его действия выдают его слова. Его руки скользят вверх по моим икрам, коленям и раздвигают мои бёдра. — Но сначала мне нужно попробовать тебя.

Его голова опускается, и он покрывает поцелуями внутреннюю сторону моего бедра, заставляя меня дрожать. Каждое прикосновение посылает по мне электрические разряды, возбуждая мои нервы предвкушением. Когда его рот достигает моей киски, он замирает, его горячее дыхание касается моей чувствительной кожи.

— Си-Джей, — шепчу я, сжимая простыни в кулаках. — Пожалуйста…

Он смотрит на меня снизу вверх с озорной ухмылкой на лице.

— Что «пожалуйста», Изольда? Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты попробовал меня, — говорю я ровным голосом, несмотря на бешено колотящееся сердце. — Я хочу, чтобы твои губы коснулись меня.

Его улыбка становится шире, и он снова опускает голову, высовывая язык, чтобы подразнить меня. От первого прикосновения его языка к моему клитору у меня перехватывает дыхание, а спина выгибается дугой. Он не торопится, нежно облизывая и посасывая, прежде чем усилить давление.

Я извиваюсь под его прикосновениями, мое тело жаждет большего. Он вводит в меня два пальца, медленно двигая ими туда-сюда, в то время как его язык творит чудеса с моим клитором. Ощущение нарастает, в моей сердцевине нарастает давление, которое унимает затянувшуюся боль от рун, нанесенных на мой позвоночник.

— Си-Джей, — застонала я, зарываясь руками в его волосы и крепко сжимая их, когда я прижимаюсь к его лицу. Его одобрительный рык вибрирует во мне, посылая волны удовольствия по моим венам.

Он усиливает свои усилия, его пальцы двигаются быстрее, язык надавливает сильнее. Мир сужается до грубой, первобытной связи, которая заставляет меня балансировать на грани экстаза.

Он обнажает клыки, и я застонала от желания. Они касаются моей чувствительной плоти, и воздух наполняется ароматом моей крови.

— Чёрт, — кричу я, когда он прикусывает меня, его клыки нежно вонзаются в мой клитор с точностью, которая говорит о том, что он делал это раньше, но ни одну частичку меня это не волнует.

Я кончаю так сильно, что вижу звёзды.

Это приливная волна ощущений, от которой я задыхаюсь и дрожу. Он втягивает клыки и двигается вместе со мной, его пальцы и язык прогоняют каждую дрожь, прежде чем он, наконец, отстраняется с довольной ухмылкой на лице.

— Ты чертовски восхитительна на вкус, — бормочет он.

— Касс, — бормочу я, протягивая руку. Он внимательно наблюдает за мной со стула.

Уильям всё ещё стоит у окна, повернувшись спиной к комнате.

— Уильям, — шепчу я.

— У нас ещё будет время, моя королева, — сухо говорит он.

— Я хочу тебя.

Он медленно поворачивается.

— Я знаю, и ты даже не представляешь, как отчаянно я нуждаюсь в тебе. Но я не могу прикоснуться к тебе должным образом. Не так, как сейчас. Скоро мы будем вместе, Изольда, — его глаза опасно сверкают. — Я могу это гарантировать.

Я киваю, соглашаясь с тем, что у нас есть ограничения. Он призрак, и, хотя иногда он может прикоснуться ко мне, это уже не то же самое. Ему нужно, чтобы всё было в порядке, когда это произойдёт.

Кассиэль отвлекает меня, заменяя Си-Джея на моей киске, проводя языком по моему клитору.

— Тебе это нравится, Изольда?

— Да, — кричу я, когда мой чувствительный клитор дико пульсирует.

— Я доставляю тебе такое же удовольствие, как Си-Джей?

Я моргаю и смотрю вниз на него, пожирающего мою киску с таким пылом, что я наполняю его рот соком, и вспоминаю, что он такой же новичок в этом, как и я.

— Чёрт, да, — застонала я. — Не останавливайся.

Он вводит в меня два пальца, сильнее надавливая языком на мой клитор.

Я прижимаюсь к его лицу, прижимаясь своей киской к его рту, пока он наслаждается мной, как изголодавшийся мужчина.

Его крылья раскрываются, чёрные перья шелестят в такт его движениям. Вид его тела у меня между ног, его крыльев, изгибающихся на спине, невероятно эротично. Я наклоняюсь и запускаю пальцы в его волосы, притягивая его ближе и самозабвенно поглаживая его лицо.

Его глаза встречаются с моими, и страсть в его взгляде вызывает во мне новую волну наслаждения. Он не просто наслаждается мной, он боготворит меня, и это самое пьянящее чувство, которое я когда-либо испытывала.

Си-Джей наблюдает, как он медленно раздевается, его глаза горят вожделением и одобрением. Метки на его теле извиваются по коже, когда он наклоняется и захватывает мой рот в страстном поцелуе, заглушая мои стоны, когда Кассиэль подводит меня ближе к краю.

Чувства обостряются, внутри меня нарастает напряжение, которое в любой момент может привести к взрыву. Пальцы Кассиэля двигаются быстрее, его язык грубо ласкает мой клитор, его зубы теребят его, прежде чем он снова обрушивается на меня.

— Кассиэль, — выдыхаю я, отрываясь от поцелуя Си-Джея, когда мой второй оргазм проносится по венам, заставляя спину болеть от ярости, но мне уже всё равно. Мне даже всё равно, какие данные отправятся к Блэкриджу.

— Ещё! — кричу я. — Я хочу ещё.

Кассиэль опускается передо мной на колени, его член выпирает из штанов. Он медленно раздевается, а Си-Джей осторожно приподнимает меня, чтобы он мог скользнуть ко мне сзади.

— Мы собираемся взять тебя вместе, Иззи. Мы будем терзать твою сладкую киску нашими толстыми членами, заставляя тебя кончать, кричать и умолять о большем. Ты хочешь этого, моя сладкая? Ты хочешь, чтобы мы доставляли тебе удовольствие до тех пор, пока ты не забудешь даже собственное имя?

— Да, — выдыхаю я, задаваясь вопросом, какая девушка в здравом уме сказала бы «нет».

— Тогда это то, что ты получишь, — рычит Си-Джей, выпуская клыки, чтобы укусить меня за плечо. Его сильные руки обхватывают меня за талию, притягивая к своей груди. Я провожу руками по его татуировкам и задыхаюсь, когда меня слегка ударяет током.

— Чёрт, — стонет Си-Джей у меня за плечом. — Сделай это ещё раз.

— Ты почувствовал это?

Он не отвечает словами. Только дикое рычание, когда я снова легонько провожу пальцами по его рукам. Он грубо прижимает меня к себе, вгоняя в меня свой член, заставляя меня вскрикнуть. Он огромен, он широко раскрывает меня.

Кассиэль опускается на колени у меня между ног, его взгляд прикован к члену Си-Джея, который ласкает мою киску. Его крылья расправляются во весь размах, чёрные перья блестящие и красивые. Я хочу погладить их. Его глаза, серебристые и напряжённые, устремляются на меня, когда он придвигается ближе, его член твёрд и готов.

Руки Си-Джея блуждают по моему телу, собственнически исследуя каждый изгиб. Он обхватывает ладонями мои груди, большими пальцами обводит соски, посылая электрические разряды прямо в мою сердцевину. Кассиэль наклоняется и запечатлевает на моих губах страстный поцелуй, от которого у меня перехватывает дыхание. Его руки сжимают мои бёдра, удерживая меня на месте. Медленным, обдуманным движением он входит в меня, растягивая до предела. Он заглушает мой крик, и Си-Джей сжимает меня крепче.

Член Касса скользит по члену Си-Джея, трение интенсивное и ошеломляющее. Я чувствую каждый бугорок, каждую пульсацию их обоих, когда они полностью заполняют меня.

Это неописуемое ощущение, водоворот боли и наслаждения, который заставляет меня задыхаться и извиваться между ними.

Кассиэль двигается, его бёдра двигаются в ритме, который дополняет движения Си-Джея. Они чередуются, один отступает назад, а другой входит внутрь, создавая постоянную, неустанную стимуляцию, от которой меня захлестывают волны экстаза. Я зажата между ними, их тела прижимаются ко мне, их ароматы окутывают меня.

— Изольда, — шепчет Кассиэль мне в губы, прежде чем осыпать поцелуями мою шею. Его крылья складываются вокруг нас, окутывая нас коконом в нашем собственном мире.

Мягкий шелест его перьев добавляет чувственности каждому прикосновению, каждому толчку.

Си-Джей крепче сжимает мою талию, его пальцы впиваются в мою кожу, когда он ускоряет темп. От его рычания и нежных слов, которые он шепчет мне на ухо, по спине пробегают мурашки.

— С тобой так чертовски хорошо, Иззи. Так узко, так идеально.

Я протягиваю руку и касаюсь одного из перьев Касса тыльной стороной ладони.

Он на мгновение замирает, а потом закрывает глаза и издает мяукающий звук удовольствия. Я становлюсь смелее и глажу его, шелковистая мягкость его перьев доставляет мне чувственное удовольствие.

Вместо того чтобы отстраниться, Кассиэль наклоняется навстречу моим прикосновениям, из его груди вырывается тихое мурлыканье. Его бёдра двигаются быстрее, член скользит по члену Си-Джея в ритме, который посылает волны удовольствия по моему телу.

Зубы Си-Джея скользят по моей шее. Его клыки вонзаются в мою плоть, пуская кровь, отмечая меня неприкрытым обладанием. Это потрясающее ощущение, волна чистого экстаза, которая пронзает меня насквозь, усиливая и без того ошеломляющее удовольствие.

Кассиэль стонет, чувствуя прилив силы, которая приходит с укусом Си-Джея. Его руки крепко сжимают мои бёдра, его толчки становятся более настойчивыми, более требовательными. Комната наполняется звуком наших тел, двигающихся вместе, наше дыхание сливается в симфонию желания и потребности.

Совместное ощущение того, как их члены наполняют меня, как их руки сжимают меня, а губы прикасаются к моей коже, — невыносимо. Я вскрикиваю, каждое нервное окончание взрывается от восторга, когда меня захлестывает оргазм. Мир на мгновение становится белым-бело, когда волны неумолимого наслаждения захлестывают меня, заставляя задыхаться и дрожать между ними.

Кассиэль следует за ним, его тело напрягается, когда он находит своё освобождение.

Он прижимается своим лбом к моему, его серебристые глаза смотрят прямо в мои.

— Чёрт, я кончаю, — рычит Си-Джей мне в ухо, а затем его рука сжимается на моём горле, а другая сжимает моё бедро, когда он врезается в меня ещё сильнее.

Мой оргазм продолжается, снова накрывая меня, когда он изливает в меня своё семя.

— Иззи, — выдыхает он, прежде чем снова укусить, выпуская из меня ещё больше крови.

Кассиэль медленно выходит из меня и откидывается назад, тяжело дыша. Его крылья складываются за спиной, и он наблюдает, как Си-Джей заканчивает и отпускает меня. Он протягивает мне своё запястье, и я хватаюсь за него, кусая без всяких приличий, когда меня переполняет голод.

Я оглядываю комнату в поисках Уильяма, но не вижу его. Грусть сменяет мою эйфорию, и я закрываю глаза, сдерживая слёзы, которые навернулись из ниоткуда.

Скоро, мой принц. Скоро.

Глава 9: УИЛЬЯМ

Я не мог смотреть и не участвовать. Я знал, что это будет тяжело, но она должна делать то, что должна, и не думать обо мне и моём несчастье.

Она опомниться не успеет, что случилось, когда я, наконец, доберусь до неё. Я заставлю её истекать кровью и кричать, она кончит на мой член так сильно, что практически переломит его пополам.

Я застонал, когда мысли пронеслись в моём призрачном сознании, пока я плыл к кабинету Блэкриджа. Прошло много времени, но я предполагаю, что он может меня видеть. Я думаю, он всегда мог.

Грёбаный ублюдок.

Чувствуя озноб, который не имеет ничего общего с моей призрачной формой, я прохожу через тяжёлую деревянную дверь кабинета Блэкриджа. Комната тускло освещена, воздух насыщен запахом старого пергамента и слабым металлическим привкусом крови. Блэкридж сидит за своим массивным столом, держа ручку наготове и что-то записывая в блокноте. Данные Изольды? Он не поднимает головы, когда я вхожу, но я знаю, что он ощущает моё присутствие.

— Уильям Харрингтон, — бормочет он, продолжая писать. — Чем обязан твоему визиту?

— Я знал, что вы меня видите.

— Не всегда. Сейчас больше.

— Вы знаете, почему я здесь, — рычу я, моё тело дрожит от едва сдерживаемой ярости. — Изольда.

Он откладывает ручку и откидывается на спинку стула, вложив пальцы домиком.

— Ах, да. Замечательная мисс Морворен. Прекрасная особь, не правда ли?

— Она не особь, — огрызаюсь я. — Она… — я замолкаю, слова застревают у меня в горле. Именно так я бы назвал её перед смертью. Особь. Что-то для изучения. Над чем можно поэкспериментировать. Но кто она для меня теперь? Всё. Моя тёмная судьба, моя королева, моё спасение. — …не ваша, чтобы экспериментировать.

Брови Блэкриджа слегка приподнимаются.

— Не моя? Она студентка моей академии. Я могу наблюдать и контролировать всё, что происходит в этих стенах.

— Не её, — настаиваю я, мой голос понижается до опасного шёпота. — Вы не можете её контролировать. Вы не можете её сдержать. И уж точно не можете использовать её в качестве одного из своих примеров.

— Думаю, ты скоро поймёшь, что я могу делать всё, что захочу.

Мы встречаемся взглядами. Он прав. Кроме того, я не в том положении, чтобы высказывать угрозы, которые не смогу подтвердить. Пока.

— Она найдёт способ вернуть меня обратно. Навсегда.

— Я знаю, что так и будет. Я не могу дождаться.

— Вы же знаете, я приду за вами.

— Ты можешь попытаться, но далеко не уйдёшь.

— Какая самонадеянность — учитывая, что вам известно обо мне.

— А ты абсолютно ничего не знаешь обо мне. Я считаю, что у меня есть большое преимущество, не так ли?

Что ж, он меня поймал.

— Почему меня убили?

— Неужели ты до сих пор этого не понял?

— Есть теории, — говорю я, прищурившись.

— Какие именно?

— Почему я должен вам говорить? Я задал вам вопрос, — Боги, это существо приводит меня в бешенство.

— Понятия не имею. Я тут ни при чём, — говорит он после небольшой паузы, во время которой очень тщательно меня изучает.

Его ответ слишком быстрый, слишком пренебрежительный. Он что-то скрывает, но давить на него — это ни к чему не приведёт.

— Полагаю, мне придётся поверить вам на слово, — отвечаю я.

Блэкридж просто улыбается, холодное и расчётливое выражение лица ничего не выражает.

— Ты мне не доверяешь, Уильям, — заявляет он почти весёлым тоном.

— Не могу сказать, что виню вас. Доверие — редкий товар здесь, в Серебряных Вратах.

— Особенно, когда это касается вас, — парирую я. — У вас всегда были свои планы, Блэкридж. Какова ваша конечная цель с Изольдой?

Он наклоняется вперёд, его глаза сверкают с такой силой, что у меня по спине пробегает холодок.

— Власть, Уильям. Стремление к знаниям и контролю. Изольда олицетворяет собой слияние древних родословных и беспрецедентный потенциал. Она — ключ к раскрытию тайн, которые веками ускользали от учёных.

— Она не инструмент для достижения ваших целей, — рычу я, и все моё тело дрожит от гнева. — Она нечто большее. Она заслуживает лучшего, чем это. Ей нужны руководство и понимание.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла ещё одна голова.

— Понимание? Исходящее от тебя? — он фыркает. — Боже, как столетняя изоляция изменила тебя.

Это оскорбление больно задело меня.

— О, я не изменился, в чём вы убедитесь, когда я снова стану цельным. Но Изольда — другое дело. Она королева на этой доске. Не пешка.

— О, я совершенно согласен. Она королева. И притом очень могущественная. Чего ты на самом деле хочешь, Уильям?

— Я хочу, чтобы вы удалили руны, — требую я, и мой голос эхом разносится по комнате, словно призрачный ветер. — Те, что вы воткнули ей в позвоночник. Они причиняют ей боль и являются вторжением в её личную жизнь.

Блэкридж откидывается на спинку стула, на его губах играет самодовольная улыбка.

— Это необходимость, Уильям. Это средство контролировать и понимать её силу.

— Ваш академический интерес к этому может пойти ко всем чертям.

Его улыбка исчезает, сменяясь холодным, расчётливым взглядом.

— У тебя нет права голоса в этом вопросе, Уильям. Ты призрак, пережиток прошлой жизни. У тебя здесь нет ни влияния, ни власти, и, насколько я помню, ты сопротивлялся моим попыткам узнать о тебе побольше. Это, знаешь ли, твоя вина. Если бы ты уступил моей просьбе, я бы и пальцем не тронул мисс Морворен.

— Будьте вы прокляты! — реву я, и мы оба понимаем, что задели его за живое. Кровь каскадами льётся с потолка, когда мой гнев берёт верх, и я чувствую, что становлюсь более твёрдым.

Блэкридж даже не вздрагивает, когда алый дождь проливается на его стол и бумаги. Вместо этого он наблюдает за мной с восхищённым блеском в глазах.

— Магия призрака. Твоя эмоциональная реакция напрямую связана с ней, не так ли? — это не вопрос. Он уже знает.

Я хлопаю ладонями по его столу, теперь уже достаточно твёрдым, чтобы от удара задребезжали его аккуратно разложенные ручки.

— Это не какое-то академическое упражнение, Блэкридж. Вы играете с её жизнью. С моим вторым шансом.

Он поднимает взгляд и встречается с моим, не впечатлённый моей вспышкой.

— И что заставляет тебя думать, что ты заслуживаешь второго шанса, Уильям?

— Что бы я ни сделал, какие бы грехи ни совершил, это моя вина. Не Изольды. Она не должна быть наказана за мои действия.

— Слишком поздно, — решительно заявляет Блэкридж. — Это был твой выбор, Уильям.

Взмахом руки он заставляет меня рассеяться и вернуться в спальню Изольды. Я издаю разочарованный рёв, из-за чего Изольда слетает с кровати, голая и мокрая, прямо ко мне.

— Уильям, что стряслось?

— Ничего, — выдавливаю я из себя, отодвигаясь от неё. Желание протянуть руку и прикоснуться к ней снова убивает меня.

Она изучает меня своими великолепными голубыми глазами, в которых теперь появились серебристые искорки, читая ярость и разочарование, написанные на моём лице.

— Это не ничего. Ты практически дрожишь от ярости.

— Я в порядке. Забудь об этом, — я отворачиваюсь от неё и исчезаю в стенах, где она не может последовать за мной, не может увидеть меня. Осознание того, что я сделал это с ней, пусть и косвенно, гложет меня.

Я слышу её раздражённое рычание и топот ног, когда она шагает по комнате. Затем я слышу, как льётся вода из душа.

На мгновение закрыв глаза, я точно знаю, что она делает.

Не раздумывая ни секунды, я проплываю сквозь стену и оказываюсь рядом с ней в душе. Она стоит там, вся мокрая, словно богиня среди женщин. Меня переполняет тёмная одержимость, и я подхожу к ней, обхватываю ладонями её лицо, но не прикасаюсь к ней. Она смотрит на меня невинными глазами лани, хотя я уже видел, какая она великолепная, но грязная девчонка. Близость к ней, вскоре после того, как она насытилась от двух других парней, действует на меня так, что я позволяю себе прикоснуться к ней. Я хватаю её за горло и прижимаю спиной к плитке, по мере того как промокаю насквозь, моя фигура становится всё более осязаемой.

— Ты возьмешь меня в таком виде? — грубо спрашиваю я, притворяясь, что мне всё равно, если она отвергнет меня.

Она даже не колеблется.

— Да.

— Это будет… — я подыскиваю подходящее слово.

— Мне всё равно. Я хочу тебя, Уильям. Ты нужен мне.

Я опускаюсь на колени и прячу лицо у неё между ног. Прикосновение моего языка заставляет её ахнуть.

— Что ты чувствуешь? — хриплю я.

— Как лёд. Ещё.

Я пожираю её, как изголодавшийся мужчина, мой язык скользит по её клитору с неземным холодом, который заставляет её дрожать и стонать. Это сводит с ума. Я могу попробовать её на вкус, ощутить её жар на себе, но он проникает сквозь завесу смерти. Не совсем настоящий, не совсем достаточный.

Но это уже что-то. Это она.

— Уильям, — выдыхает она, её руки пытаются схватить меня за волосы, но проходят сквозь полупрозрачные пряди. — Пожалуйста, мне нужно больше тебя.

Отчаяние в её голосе отражает моё собственное. Я сильнее прижимаюсь ртом к её киске, мой язык ласкает её с отчаянным голодом, пытаясь заставить её почувствовать то, что она делает с Си-Джеем и Кассиэлем. Вода каскадами льётся вокруг нас, пар поднимается там, где соприкасается с моим холодным телом.

Капли крови стекают вниз, ударяясь о её кожу и слегка обжигая, что заставляет её вскрикнуть, но она не останавливается. Она не просит меня остановиться.

— На вкус ты как сила, — шепчу я, прижимаясь к её плоти. — Как магия и кровь.

Её спина выгибается, прижимаясь к кафелю, пока я продолжаю атаку, мои полутвёрдые пальцы пытаются обхватить её бёдра, но им удаётся лишь мимолетно прикоснуться. Это пытка. Прекрасная, изысканная пытка.

— Я чувствую тебя, — выдыхает она. — Ты становишься сильнее.

Чем больше я прикасаюсь к ней, чем больше подпитываюсь от избытка энергии, исходящей от её кожи, тем крепче становлюсь. Я знаю, это временно, но в этот момент я буду использовать любую возможную связь.

Я поднимаюсь, теперь моя фигура достаточно плотная, чтобы прижаться к ней как следует. Мои ладони обхватывают её лицо, большие пальцы скользят по скулам, пока я изучаю её лицо.

— Ты такая красивая, — шепчу я, и в моём голосе слышится вековая тоска. — Такая совершенная.

Её глаза закрываются, когда я наклоняюсь и ловлю её губы своими. Поцелуй отчаянный, жадный, наполненный желанием, которое я испытывал на протяжении десятилетий призрачного существования. На вкус она как грех и спасение, как всё, в чём мне было отказано.

— Я хочу быть внутри тебя, — рычу я ей в губы, и с каждой секундой моё тело становится всё твёрже. — Я хочу заявить на тебя права по-настоящему.

— Тогда сделай это, — выдыхает она, и её руки, наконец, находят опору на моих плечах, вцепляясь в ткань моего костюма столетней давности. — Возьми меня, Уильям. Сделай меня своей.

Я прижимаю её к стенке душа, её ноги обвиваются вокруг моей талии, пока я пытаюсь высвободить свой член. Ощущение её тепла на моём холодном теле ошеломляет, это потрясение жизни, которое угрожает разрушить моё и без того хрупкое существование.

— Скажи мне, что ты хочешь этого, — требую я, нуждаясь в её согласии больше, чем в своём следующем вздохе. — Скажи мне, что ты хочешь трахнуть меня вот так.

— Я хочу этого. Я хочу тебя. Всех вас, навсегда.

— Боги, Иззи, — застонал я и медленно погрузился в неё, наслаждаясь каждым сантиметром, каждым вздохом, срывающимся с её губ. Она плотная, горячая, идеальная рядом со мной. Контраст между моей неземной холодностью и её живым теплом создает ощущение, не похожее ни на что, что я испытывал в жизни.

— Чёрт, — кричит она, впиваясь ногтями мне в плечи. — Чёрт, Уильям. Это… это всё.

Её слова, её убеждённость опустошают. Я зажмуриваю глаза, наслаждаясь её киской, как будто это последнее, что я когда-либо почувствую.

На всякий случай, если это так.

Каждый толчок — битва между существованием и забвением. Вода обрушивается на нас, смешиваясь с кровью, которая всё ещё капает с потолка, образуя алые ручейки, которые по спирали стекают в канализацию. Каждое движение пронзает меня ударной волной, угрожая разорвать на части, но в то же время ещё крепче привязывая к этому плану.

— Не исчезай, — шепчет Изольда мне на ухо с отчаянием в голосе. — Останься со мной.

Я не могу остановиться. Не остановлюсь. Только не тогда, когда она так прекрасно ощущает мой член, только не тогда, когда её крики удовольствия эхом отдаются от кафеля в душе, словно симфония спасения.

— Уильям, — выдыхает она, её киска сжимается вокруг меня, когда приближается кульминация. — Я чувствую, как ты ускользаешь. Укуси меня. Возьми то, что тебе нужно, чтобы остаться во мне.

Мои клыки удлиняются, и я рычу, вонзаясь в неё сильнее, глубже, стремясь к единению, которое делает меня единым целым. Она наклоняет голову, и я сжимаю её шею. Её кровь устремляется мне в рот. Её вкус — настоящая сила. От этого у меня кружится голова и в то же время я становлюсь более целостным.

Оргазм обрушивается на неё с катастрофической силой, её крик эхом разносится по ванной, когда её энергия выплёскивается наружу. На один прекрасный момент я впитываю всё это, становясь полностью материальным, полностью живым. Ощущения ошеломляющие. Её жар, её аромат, то, как она прижимается ко мне, словно создана для меня.

Я рычу ей в шею, и по её телу пробегает дрожь, когда она снова сжимается вокруг меня.

— Чёрт, — бормочу я и отстраняюсь, крепче сжимая её горло и прижимаясь губами к её губам. — Чёрт, Изольда. Ты само совершенство.

Моё освобождение нарастает с вулканической интенсивностью, каждый удар приближает меня к пределу, которого я не испытывал более ста лет. Её кровь течёт по моим венам, на время преодолевая пропасть между смертью и жизнью, делая каждое ощущение острым, как бритва, и ошеломляюще реальным.

— Моя, — рычу я ей в губы, мои бёдра движутся вперёд от отчаянного желания. — Ты моя, Изольда. Моя королева, моё спасение, моё всё.

— Кончи для меня, — шепчет она. — Я хочу почувствовать, как ты теряешь контроль.

Её слова разрушают остатки моей сдержанности. Я врезаюсь в неё в последний раз, мой член дико дёргается, когда я извергаюсь в неё с рёвом, от которого трещат плитки в душе и мы обливаемся кровью, горячей и липкой. Оргазм пронзает меня, как молния, каждое нервное окончание кричит от удовольствия, такого сильного, что оно граничит с агонией.

На какое-то прекрасное мгновение мы погружаемся в экстаз. Её сила вливается в меня, её прикосновения, её кровь укрепляют мою сущность. Я жив, по-настоящему жив, ощущаю всё с такой силой, с какой человек был лишён ощущений в течение ста лет.

Затем реальность обрушивается на меня с жестокой ясностью.

Моя форма мерцает, заимствованная жизненная сила уже исчезает. Я снова становлюсь полупрозрачным, связь ослабевает, когда её сила возвращается в нормальное русло.

— Нет, — выдыхает Изольда, её руки пытаются удержать меня, когда я исчезаю. — Останься. Пожалуйста.

— Я не могу, — шепчу я, прижимаясь лбом к её лбу, пока ещё могу. — Но это… то, чем мы только что поделились… это доказательство того, что мы можем найти способ. Постоянный способ.

Она кивает, слёзы смешиваются с кровью и водой из душа.

— Я найду способ, Уильям. Я найду способ вернуть тебя ко мне.

— Я знаю, что так и будет, — говорю я, и затем мне приходится отойти от неё. Отпуская её, я вжимаюсь спиной в стену и слышу, как она хнычет, зовёт меня, но я не могу. Я не могу встретиться с ней взглядом. Не сейчас. Только не с моим семенем, вытекающим из её киски, и я ни черта не могу сделать, чтобы остаться с ней.

Глава 10: ИЗОЛЬДА

— УИЛЬЯМ!

Я снова выкрикиваю его имя, но наступающая тишина оглушает. Струи воды из душа стекают по моим плечам, смывая кровь и наши смешанные выделения, но ничто не может унять боль в моей груди, где его оторвали от меня.

Мои ноги дрожат, когда я сползаю по кафельной стене, холодная керамика обжигает мою разгорячённую кожу. Пустота на том месте, где он был, ощущается как кровоточащая рана. Я всё ещё чувствую его вкус на своих губах, всё ещё чувствую давление его рук на своём горле, но он ушёл.

— Будь ты проклят, — шепчу я в пустую душевую. — Будь ты проклят за то, что бросил меня вот так.

Вода холодная, но я не двигаюсь. Не могу пошевелиться. Интенсивность того, что мы пережили, опустошила меня, мои силы истощились так, что кормление от Си-Джея и Кассиэля не подготовило меня к этому. Как будто Уильям забрал больше, чем просто избыток энергии, когда укусил меня. Он забрал нечто фундаментальное, то, что связывало нас на более глубоком уровне, чем кровь.