Темная судьба (Ив Ньютон) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 4)

— И дать ему возможность побыть с тобой наедине? — Си-Джей бросает свирепый взгляд на Уильяма. — Я так не думаю.

Кассиэль, который был необычно тих, наконец-то заговорил.

— Всегда может быть хуже. Комендантский час у Блэкриджа — это больше, чем просто наказание. Это послание.

— Послание? — спрашиваю я.

— Он восстанавливает контроль, — объясняет Уильям. — Показывая нам и всем остальным, кто смотрит, что он по-прежнему главный в Серебряных Вратах.

— И что мы — его фигуры, которые он может передвигать по доске, — мрачно добавляет Си-Джей.

Тяжесть этого давит на меня. Да, мы могущественны, но всё ещё ограничены силами, находящимися вне нашего непосредственного контроля. Битва с волками была стычкой, а не войной.

— Итак, мы соблюдаем комендантский час? — спрашиваю я, уже раздражаясь из-за этого ограничения.

— Пока что, — говорит Кассиэль. — Мы расставляем приоритеты, в чем нам сражаться. И сегодня наша задача — сделать так, как он говорит.

— И поесть, — Уильям протягивает руку, его глаза горят с такой силой, которая не имеет ничего общего с гневом.

Я принимаю её без колебаний, погружая свои клыки в его плоть. Его кровь наполняет мои чувства, сильная и жизненная, наполненная отголосками его воскресшей жизни и тёмной силой рун, которые теперь пульсируют под его кожей. Это крепкий коктейль, и я пью его большими глотками, чувствуя, как ко мне возвращаются силы.

Си-Джей и Кассиэль наблюдают за происходящим, и между ними возникает молчаливое взаимопонимание. Атмосфера в нашем дворе меняется, укрепляясь. Блэкридж, возможно, и способен контролировать нас как студентов, но он недооценивает те связи, которые мы создаём.

Узы крови, желания и непокорности.

Глава 27: СИ-ДЖЕЙ

Я просыпаюсь, а голова Изольды лежит у меня на груди, её волосы цвета воронова крыла струятся по моей коже, как жидкая тьма. Мы лежим, прижавшись друг к другу, на её кровати, Уильям растянулся с другой стороны от неё, одной рукой властно обнимая её за талию. Кассиэль сидит на подоконнике, полураскрыв крылья, и молча наблюдает, как рассвет разгорается над Серебряными Вратами.

После объявления Блэкриджем комендантского часа мы все проигнорировали его бредни о раздельных комнатах. Я ни за что не оставлю Изольду одну после нападения оборотня. Уильям явно чувствовал то же самое, несмотря на то что это была его комната, и Кассиэль тоже… ну, падший может ходить, где ему заблагорассудится.

— Ты думаешь слишком громко, — шепчет Изольда, касаясь губами моей груди.

— Прости, — шепчу я, гладя её по волосам. — Спи дальше.

— Не могу, — она поднимает голову. — Слишком голодна.

Что-то изменилось в том, как она это произносит, что-то хищное, чего не было раньше. Я чувствую, как Уильям шевелится рядом с ней, мгновенно насторожившись, несмотря на то что несколько мгновений назад казался крепко спящим.

— Питайся от меня, — предлагаю я, уже наклоняя голову, чтобы обнажить шею.

Она движется с поразительной скоростью, вонзая клыки в мою плоть прежде, чем я успеваю сделать ещё один вдох. Связь между нами становится горячей и яркой. Мои драконьи отметины горят у меня под кожей, когда она втягивает мою кровь в рот. Но на этот раз всё по-другому. Она берёт больше, пьёт глубже, с интенсивностью, граничащей с отчаянием.

— Изольда, — бормочу я, мой член полыхает, когда её рука опускается и крепко сжимает его.

Она погружена в неистовство кормления, усиливая давление на мой член с каждым толчком, пока не начинает грубо насаживаться на меня.

— Чёрт, — стону я и кончаю ей на руку.

Она с видимым усилием отстраняется, моя кровь пачкает ей губы и подбородок.

Уильям мгновенно оказывается позади неё, вгоняя свой член в неё с такой бешеной скоростью, что она задыхается, а затем стонет, когда он попадает в нужное место.

— Чёрт, — кричит она. — Ещё, — она размазывает моё семя по моей груди, когда её рука тянется ко мне. Я оттаскиваю её от Уильяма, игнорируя его протесты.

— Ложись, — говорю я ему и сажусь, усаживая Иззи на него сверху. Она насаживается на его член, скачет на нём, её сиськи подпрыгивают, когда я вытираю большую часть своего семени, а затем толкаю её вперёд. Мои пальцы скользят по её задней дырочке, и она напрягается, замирая на мгновение.

— Расслабься, моя сладкая. Я же говорил тебе, что хочу завладеть каждой твоей дырочкой.

— Да, — выдыхает она и немного расслабляется, когда я провожу пальцами по её заднице.

Она прижимается ко мне, побуждая меня двигаться дальше. Я не тороплюсь, обводя её узкую дырочку мокрыми от семени пальцами, чувствуя, как она расслабляется и открывается для меня.

— Вот так, моя сладкая, — бормочу я, медленно вводя в неё палец. Она стонет, прижимаясь ко мне спиной, вводя мой палец глубже. Я нежно ласкаю её, чувствуя, как её тело приспосабливается к вторжению. Когда она готова, я добавляю второй палец, раздвигая, чтобы растянуть её ещё больше.

Дыхание Изольды прерывается, её тело на мгновение напрягается, прежде чем она снова расслабляется, отталкиваясь от моей руки. Её стоны становятся громче, настойчивее. Уильям входит в неё, подстраиваясь под ритм моих пальцев в её заднице.

— Ещё, — выдыхает она. — Си-Джей, пожалуйста.

Я вынимаю пальцы и прижимаю головку члена к её заднице. Она нетерпеливо отталкивается, но я крепко держу её за бёдра, контролируя темп.

— Медленно, — бормочу я, осторожно продвигаясь вперёд. Она тугая, чертовски тугая, но она принимает меня дюйм за дюймом, её тело раскрывается, когда я вхожу в неё. После того, что кажется блаженной вечностью интенсивного давления и обжигающего жара, я погружаюсь глубоко в её задницу. Изольда издаёт низкий, гортанный стон, её тело дрожит от интенсивности ощущений. Я замираю, позволяя ей привыкнуть к полноте, к вторжению.

В глазах Уильяма светится дикое вожделение и что-то более первобытное. Он крепко держит её за талию, его пальцы впиваются в её нежную плоть, когда он грубо входит в неё. Я подстраиваюсь под его ритм, мои бёдра отводятся назад, а затем подаются вперёд, погружаясь в неё всё глубже с каждым размеренным движением.

Стоны Изольды переходят в крики удовольствия, её тело извивается между нами, когда она принимает всё, что мы ей даём. Её руки сжимают грудь Уильяма, ногти впиваются в его кожу. Зрелище того, как она берёт оба наших члена, словно создана для этого, почти невыносимо.

— Чёрт, Изольда, — рычу я. — С тобой так чертовски хорошо.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, её глаза сияют серебристым светом, губы приоткрыты в экстазе.

— Сильнее, — требует она, и в её голосе слышны сила и потребность. — Трахай меня сильнее, Си-Джей.

Я увеличиваю темп, прижимаясь к ней бёдрами, и с каждым толчком погружаю свой член глубоко в её попку. Уильям подстраивается под мой ритм, его толчки становятся всё более резкими, более требовательными. Крики удовольствия Изольды наполняют комнату, её тело дрожит от интенсивности нашего совместного нападения.

Кассиэль наблюдает за нами со своего насеста, его глаза горят голодом, который невозможно игнорировать. Я чувствую на себе его пристальный взгляд. Он медленно встаёт, его крылья исчезают, когда он приближается к кровати, и снимаются, когда он подходит ближе. Он опускается на колени на кровати рядом с Изольдой, его рука запутывается в её волосах, когда он поворачивает её лицо к себе. Она жадно открывает рот, не сводя с него глаз, когда он вводит свой член между её губ. Вид того, как она обхватывает его, как её рот растягивается, чтобы принять его размер, вызывает во мне вспышку вожделения. Мой оргазм нарастает, давление в основании позвоночника усиливается.

— Чёрт, — я начинаю стонать, моё тело напрягается, когда я пытаюсь сдержать надвигающуюся волну оргазма. Изольда стонет вокруг члена Кассиэля, и от вибрации по его телу пробегает дрожь. Его крылья внезапно расправляются, чёрные перья шелестят, когда он издаёт низкий рык удовольствия.

Руки Уильяма сжимаются на талии Изольды, его тело выгибается ей навстречу, приближаясь к кульминации. Он стискивает зубы, сдерживаясь, пока Изольда не достигает своего пика. Её тело содрогается между нами, когда её охватывает оргазм. Это ощущение доводит нас с Уильямом до предела. Я кончаю жёстко, мой член пульсирует глубоко в её заднице. Уильям следует за мной, его тело дрожит от интенсивности оргазма, он изливает себя в её киску.

Я выхожу из неё, прерывисто дыша, и подставляю её задницу Кассу.

— Возьми её так. Наслаждайся каждой её частичкой.

Глаза Касса расширяются, но он отрывается от её губ и нетерпеливо приближается к ней сзади.

Изольда дрожит, когда Кассиэль сменяет меня, его сильные руки сжимают её бёдра, когда он медленно входит в неё. Он более нежен, чем я, но напряжённость в его глазах ни с чем не спутаешь. Изольда толкается в ответ, подталкивая его глубже, её тело уже привыкло к вторжению.

Уильям притягивает Изольду к себе, завладевая её ртом в глубоком, страстном поцелуе. Его руки блуждают по её телу, обхватывая груди и пощипывая соски, прежде чем скользнуть вниз, туда, где их тела соединяются. Он обводит большим пальцем её клитор, доставляя ещё больше удовольствия её и без того чувствительному телу.

Кассиэль широко расправляет крылья, отбрасывая тень на всех нас, когда он сосредоточенно двигается. Его движения длинные и уверенные, вырывающие у Изольды стоны, которые Уильям жадно проглатывает.

Изольда прерывает поцелуй Уильяма, хватая ртом воздух.

— Ещё, — умоляет она, глядя на Кассиэля пьяными от похоти глазами. — Дай мне ещё.

Кассиэль подчиняется, его бёдра резко подаются вперёд, когда он погружается глубоко в её хорошо смазанный задний проход. Его крылья шелестят при каждом толчке, перья шевелятся в гипнотическом танце. Изольда встречает каждое его движение с жадным энтузиазмом, прижимаясь к нему, принимая его глубже.

Её тело дрожит от напряжения, но она не отступает. Вместо этого она протягивает руку, находит мою, вплетает пальцы в мою ладонь и притягивает меня ближе. Я чувствую, как её сила пульсирует у неё под кожей, в ритме, который соответствует движениям бёдер Кассиэля.

— Укуси меня.

Я двигаюсь, не задумываясь. Мои губы прижимаются к её губам, пробуя их на вкус. Её рука находит мой член, который уже снова стал твёрдым, несмотря на недавнюю разрядку. Она поглаживает меня в такт движениям Кассиэля, её хватка крепкая и уверенная.

Прерывая поцелуй, я провожу губами вниз по её шее, чувствуя, как учащается пульс под моим языком. Я добираюсь до её ярёмной вены и нежно прикусываю, оставляя на ней метку. Она стонет, её тело содрогается в конвульсиях, когда её охватывает новый оргазм.

Кассиэль рычит, его крылья широко раскрываются, когда он сильно кончает, заполняя её попку. Он медленно выходит, его дыхание прерывистое, когда он падает и смотрит, как я питаюсь от неё.

Её кровь, сладкая и густая, придаёт мне сил, и я крепко сжимаю её, углубляя укус, пока она не выкрикивает моё имя. Отстраняясь с улыбкой, я бормочу:

— Вот и всё, моя сладкая. Прокричи моё имя.

Она улыбается, тяжело дыша.

— Я хочу гораздо большего, — но затем её лицо становится серьёзным. — Но я боюсь, что становлюсь именно такой, какой они хотят меня видеть.

— Нет, — тут же отвечает Уильям. — Ты становишься тем, чего они боятся. Чем-то неподвластным их контролю.

— Тот факт, что твоя сила растёт так быстро, доказывает, что ты не просто ещё одна кандидатка для их ритуала. Ты — нечто совершенно иное, — добавляю я.

— Что-то, чего они не ожидали, — соглашается Кассиэль.

Изольду это, похоже, не убедило.

— Или то, что они выращивали из поколения в поколение. Вы видели статую моей прабабушки. Это не совпадение.

— Может, и нет, — соглашаюсь я. — Но это не значит, что ты должна следовать по пути, который они проложили.

Она испытующе смотрит мне в глаза.

— А что насчёт тебя? Теперь, когда Уильям и Кассиэль знают, кто ты такой?

Я напрягаюсь, мои отметины заметно пульсируют под кожей при этом напоминании. Моё драконье наследие, тайна, которую я хранил, теперь известна всей нашей разношёрстной группе.

— Что с этим? — спрашиваю я, защищаясь.

— Не прикидывайся дурачком, — говорит она, протягивая руку, чтобы провести пальцем по одному из знаков на моём предплечье. — Это многое меняет.

— Ничего не изменилось, — говорит Уильям, удивляя меня своей поддержкой. — За исключением того, что всё больше деталей встают на свои места.

— Например, почему для ритуала Кровавой короны требуется кровь дракона, — говорит Кассиэль. — Теперь все детали сходятся более чётко.

Я качаю головой, всё ещё чувствуя неловкость от разоблачения.

— Если тот Охотник нашёл меня, придут другие. Мы не можем позволить этому помешать тому, что важно. Они — комары, которые ждут, когда их раздавят, только их высокомерие не делает их осторожными.

— Да, того ты прикончил довольно умело, — говорит Уильям. — Я действительно люблю кровавые смерти.

— Будет ещё, — мрачно говорю я, игнорируя его.

— Сколько? — спрашивает Кассиэль.

Я пожимаю плечами.

— Трудно сказать. Они восстанавливают численность с тех пор, как мой отец уничтожил большинство из них много лет назад. Может быть, пять. Может быть, пятьдесят.

— Чёрт, — бормочет Изольда. — Как будто Коллекционеров недостаточно.

— Охотники — это моя проблема, — настаиваю я. — Я могу с ними справиться.

— Нам нужна стратегия взаимодействия с Охотниками, которая не подвергала бы тебя риску разоблачения перед Серебряными Вратами, — заявляет Кассиэль. — Твоё драконье происхождение должно оставаться тайной как можно дольше. Предполагается, что тебя здесь не должно быть. Это создаст тебе больше проблем, чем мы сможем эффективно решить.

— Знаю, — выдавливаю я из себя. — Вот почему я никому не говорил.

Изольда снова сжимает мою руку, успокаивая меня.

— Мы знаем. Но мы четверо — это стратегия. Мы справляемся со всем вместе. Даже с этим.

— Двор, — говорит Уильям. — Связанный кровью и властью.

— Но ещё не связанные официально, — уточняет Кассиэль. — Такие ритуалы требуют подготовки, особенно учитывая наше уникальное сочетание натур.

Изольда медленно кивает.

— Тогда двор без церемоний. Пока.

— Пока, — соглашаюсь я, и что-то защитное и собственническое поднимается во мне при мысли о том, что я формально связан с ней, со всеми ними, так, что это выходит за рамки обычных отношений.

Внезапное покалывание в основании черепа прерывает мои мысли. То же чувство, что было у меня перед появлением Охотника. Но теперь оно стало сильнее, настойчивее.

— Си-Джей? — спрашивает Изольда, заметив моё внезапное напряжение.

— У нас компания, — говорю я, уже вставая с кровати и протягивая руку за своей одеждой. — Ещё Охотники. По крайней мере, трое, проверяют границы.

Уильям мгновенно оказывается на ногах, полностью одетый за считанные секунды.

— Откуда ты знаешь?

Я стучу себя по виску.

— Я чувствую их. Странную магию. Помогает не погибнуть.

Крылья Кассиэля распахиваются, выражение его лица становится суровым.

— Где именно?

— У восточной границы, — отвечаю я, натягивая ботинки. — Рядом с домом старого садовника.

— Это самое слабое место в защите Серебряных Врат, — подтверждает Уильям. — Там, где она самая старая и за ней меньше всего ухаживают.

— Конечно, — бормочу я. — У этих ублюдков талант находить уязвимые места.

Изольда встаёт.

— Я иду с вами.

— Нет, — немедленно отвечаю я, и в то же время Уильям говорит:

— Ни в коем случае.

Она сердито смотрит на нас обоих.

— Я не спрашивала вашего разрешения.

— Изольда, — говорит Кассиэль, его голос мягче, чем у нас, но не менее твёрдый. — Охотники нацелились именно на Си-Джея. Твоё присутствие усложнит ситуацию.

— Усложнит? — недоверчиво повторяет она. — Я чёртов Сангвимонарх. Я могу помочь.

— Ты также единственный человек, за которым Коллекционеры точно следят, — отмечаю я. — Если они увидят, что ты общаешься с Охотниками из другого мира, это может усугубить ситуацию. Нам не нужно, чтобы кто-то знал, что люди из другого мира разгуливают здесь, пытаясь убить вампиров и других сверхъестественников.

Она открывает рот, чтобы продолжить спор, но Уильям перебивает её.

— Он прав. Как бы мне ни было неприятно это признавать.

— И что, я просто буду сидеть здесь и вышивать, пока вы трое убегаете драться? — спрашивает она.

Я фыркаю.

— Боги, ты говоришь прямо как моя мать.

Она моргает и поджимает губы.

— Я приму это как комплимент, учитывая, что она родила тебя.

— О, пожалуйста. Это огромный комплимент.

Мы улыбаемся друг другу, и я придвигаюсь ближе к ней, обхватывая её лицо ладонями.

— Мы разберёмся с Охотниками. Береги себя. Пожалуйста.

Её взгляд слегка смягчается.

— Отлично. Но если вы не вернётесь через час, я приду за вами. За всеми вами.

— Вполне справедливо, — соглашаюсь я, быстро и крепко целуя её в губы. Вкус моей крови всё ещё ощущается там, медный и волшебный.

Она кивает, затем поворачивается, чтобы поцеловать Уильяма и Кассиэля, молчаливо подтверждая нашу необычную связь.

— Не умирайте, — приказывает она нам всем. — Блэкридж устроит истерику.

Я прищуриваюсь от её слов.

— Блэкридж. Он наверняка знает, что Охотники прячутся на границе его академии?

Кассиэль кивает в знак согласия.

— Вполне вероятно. Его осведомленность об Охотниках может быть ещё одной проверкой, ещё одной манипуляцией.

Выражение лица Уильяма мрачнеет.

— Для него всё — испытание. Грёбаный мудак.

Я щёлкаю костяшками пальцев, готовясь к предстоящей схватке.

— Тогда давайте покажем этим Охотникам и Блэкриджу, что происходит, когда они сталкиваются не с теми вампирами… и падшим ангелом.

Когда я покидаю Изольду, какая-то часть меня знает, что она долго не усидит на месте. Но я не могу думать об этом прямо сейчас. Мы быстро идём по тёмным коридорам Серебряных Врат, стараясь держаться в тени, чтобы избежать нежелательного внимания. Восточная граница пустынна, старый коттедж садовника маячит вдалеке, словно призрак из забытых времен.

Покалывание в основании моего черепа усиливается, подтверждая, что мы движемся в правильном направлении.

— Они близко, — бормочу я, мои чувства обострены.

— С чем именно мы столкнулись? — спрашивает Кассиэль, когда мы пересекаем окутанные туманом земли. — Каковы их умения?

— Охотники используют заимствованную магию, — объясняю я. — Они люди, но разработали оружие и методы, специально предназначенные для выслеживания и уничтожения сверхъестественных существ. До недавнего времени они не могли сдержать драконов, но те нашли способ и захватили мою маму. Мой отец уничтожил их.

— Так, это месть?

— Вполне. Они не остановятся, пока либо не заполучат меня, либо снова не превратятся в ничто.

— У кого именно они заимствуют магию? — спрашивает Уильям, не сбавляя шага.

— От всех и каждого. Раньше это были просто ведьмы, но теперь… они играют грязно.

— Значит, они кучка извращённых лицемеров? — спрашивает Уильям. — Нет ничего, что я ненавидел бы больше, чем лицемерие. Слабости?

— Они всё ещё люди. Убей их, и они останутся мёртвыми.

— Достаточно просто.

Мы доходим до границы территории Серебряных Врат, где тщательно ухоженный ландшафт уступает место более дикой растительности. Заброшенный коттедж садовника с тёмными окнами наводит на мрачные мысли. За ним лежит восточная граница, отмеченная не чем иным, как изменением качества воздуха, мерцанием, видимым только сверхъестественным глазам.

Три фигуры исследуют эту границу светящимися инструментами и шепчут заклинания.

— Там, — бормочу я, приседая за сучковатым дубом. — Трое охотников, как я и предполагал.

Кассиэль и Уильям стоят по бокам от меня, их инстинкты делают их скрытными, несмотря на их силу. Мы наблюдаем за работой Охотников, их движения методичны и отработаны.

— Они используют какой-то резонансный детектор. Он может определять слабые места в магических барьерах.

Покалывание в основании моего черепа усиливается.

— По моей команде, — шепчу я, чувствуя, как удлиняются мои клыки и когти. — Три… два… один… сейчас.

Мы выскакиваем из укрытия со сверхъестественной скоростью, преодолевая расстояние до Охотников прежде, чем они успевают заметить наше присутствие. Уильям первым достигает цели, протягивает руки, и поток тёмной энергии останавливает Охотника на полпути. Крылья Кассиэля распахиваются, когда он бросается на крайнего справа Охотника, чёрные перья блестят в лучах раннего солнца.

Я иду прямо к лидеру, высокой женщине с лицом, испещрённым ритуальными шрамами. Она поворачивается как раз вовремя, чтобы отразить мою атаку, поднимая светящийся клинок, который гудит от смертоносной энергии.

Я уклоняюсь от её первого удара и отвечаю ударом своих когтей. Они цепляются за её руку, разрывая защитную ткань пальто, оставляя на моей коже кровь, которая обжигает.

Она не вздрагивает, не показывает боли. Типичный стоицизм охотника. Её клинок снова взмахивает, быстрее, чем позволяют человеческие рефлексы. Я уворачиваюсь, но недостаточно быстро, чтобы избежать неглубокого пореза на груди. Рана обжигает, как кислота, лезвие явно зачаровано, чтобы нанести максимальный урон сверхъестественной плоти.

— Чёрт, — рычу я и начинаю новую атаку.

На другой стороне поляны Уильям полностью обездвижил своего Охотника, из носа, ушей и глаз мужчины сочится кровь, поскольку сила Уильяма захватывает его изнутри. Противник Кассиэля защищается, отступая от безжалостной атаки падшего ангела, крыльев тени и света.

Лидер видит, что её товарищи проигрывают, и меняет тактику. Она достает из-под плаща маленький светящийся шар и разбивает его о землю. Золотой свет вырывается наружу, ударная волна магии разрушает пограничные чары и отбрасывает нас всех назад.

Я быстро прихожу в себя и бросаюсь к ней, но она уже отступает, двигаясь с удвоенной скоростью к границе. Используя свою вампирскую скорость, я бросаюсь за ней, хватаю её и оттаскиваю назад, впечатывая в ближайшее дерево.

Её спина неестественно прогибается, и она оседает.

Пленённый Уильямом Охотник бьётся в конвульсиях, изо рта у него идёт пена, когда тёмная энергия поглощает его. Цель Кассиэля пытается убежать, но точно нацеленный шар золотисто-чёрного света ударяет его в спину, заставляя рухнуть на землю, корчась в агонии, прежде чем он замирает.

Я снова швыряю лидера о дерево, чувствуя, как хрустят кости под моими руками. Она задыхается, изо рта у неё течёт кровь, но взгляд остается вызывающим.

— Ты не можешь убить нас всех, мерзость, — выплевывает она. — Придут ещё. Мы не остановимся, пока ваш вид не будет стёрт с лица земли.

Я наклоняюсь, обнажая клыки.

— Как когда-то вас уничтожил Константин Аквила? — резким движением я сворачиваю ей шею. Её тело обмякает, и я опускаю её на землю, на мгновение останавливаясь над ней, чтобы убедиться, что она больше не поднимется, потому что с этими придурками никогда, чёрт возьми, не угадаешь заранее.

Уильям присоединяется к нам, его глаза осматривают границу.

— Это было весело. Настоящий сеанс связи.

— По крайней мере, мы знаем, что они охотятся только за тобой, — говорит Кассиэль. — Мой единственный не беспокоился о попытке убить меня.

— То же самое, — говорит Уильям.

— Невелика милость, — бормочу я. — Они всё равно разнесут Серебряные Врата на части, чтобы добраться до меня.

— Думаю, что давно пора усилить эти защитные барьеры, — отвечает он. — Если только Блэкридж не снизил их по какой-то причине.

— Планируешь спросить его об этом?

— Нет.

— И что же тогда?

— Вернусь позже и установлю дополнительное укрепление, — говорит он.

Я киваю, и мы возвращаемся назад, оставляя павших Охотников. Я не сомневаюсь, что Серебряные Врата избавятся от них ради нас.

Когда мы возвращаемся в её комнату, Изольда меряет шагами комнату, в воздухе витает запах её беспокойства. Она останавливается как вкопанная, когда видит нас, её глаза сканируют каждого из нас на предмет травм.

— Ты в порядке? — спрашивает она напряжённым голосом.

— Замечательно, — отвечаю я, снимая окровавленную куртку. — Трое убиты. С нашей стороны серьёзных потерь нет.

Она кивает, и тревога на её лице сменяется задумчивостью.

— Значит, Блэкридж пускает Охотников практически на территорию Серебряных Врат, нацелившихся на одного из своих студентов, и ничего не предпринимает?

— Похоже на то, — говорит Уильям. — Или он проверяет способности Си-Джея. Или нас как единого целого.

— Или всё вышеперечисленное, — бормочу я. — С Блэкриджем всегда много уровней манипулирования.

— У моего отца крыша поедет, когда он услышит, что Блэкридж позволил Охотникам зайти так далеко, — бормочу я, но стараюсь не думать об этом. Я не собираюсь бежать к нему, чтобы всё исправить. К черту всё это. Блэкридж ответит передо мной и только передо мной.

Изольда встречается со мной взглядом, и между нами возникает молчаливый вопрос. Охотники представляют угрозу, но для меня они — известная величина. Коллекционеры, Дамадер, Блэкридж… они — гроза, собирающаяся на горизонте.

Глава 28: ИЗОЛЬДА

— Предполагается, что комендантский час закончился? — бормочу я, выглядывая в окно и видя, как студенты направляются в класс.

С тех пор как ребята вернулись с игры в героев, последние несколько часов мы спали, кормились и трахались по очереди. Наступила ночь, и занятия вот-вот начнутся. Я действительно не хочу больше ничего пропускать.

— Мы уже нарушили его, так что можем просто продолжать в том же духе. Если бы Блэкридж хотел, чтобы мы были наказаны, он бы так и сказал, но я сомневаюсь, что он хочет, чтобы мы пропускали лекции, — отмечает Си-Джей.

Я киваю и собираю свою сумку с книгами, чтобы выйти.

— С тобой всё будет в порядке? — спрашивает Кассиэль, его серебристо-голубые глаза, теперь немного похожие на мои, пристально смотрят на меня.

— Я не могу обещать, что неприятности не настигнут меня, но я не буду их искать. Это всё, что я могу сделать.

— Справедливо, — бормочет Си-Джей, целуя меня в макушку.

— Я пойду и укреплю защиту, — говорит Уильям, выходя вместе со мной.

— Может, тебе стоит поговорить с Блэкриджем о том, чтобы снова посещать лекции? — спрашиваю я его, когда мы выходим во внутренний двор.

— Возможно, но я хочу ещё немного отдохнуть. Есть вещи, которые требуют моего внимания.

Я киваю и отпускаю его после того, как он целует мои костяшки пальцев.

Шёпот крови отзывается, как только я остаюсь одна, хором голосов, которые поднимаются из глубины моего сознания.

Больше. Бери больше. Потребляй.

Я зажмуриваю глаза, но голоса продолжают звучать, громче, чем раньше. Теперь это не просто бессвязные слова, а связные мысли, настоятельные требования.

Сила растёт. Корона ждёт своего часа.

— Заткнись, — рычу я, поворачиваясь к своему первому классу. Студенты, мимо которых я прохожу, обходят меня стороной, отводя глаза. Инцидент с оборотнем укрепил мою репутацию опасного человека. Если бы они только знали.

Я проскальзываю на урок продвинутой магии крови как раз перед звонком, занимая своё обычное место в конце класса. Классная комната расположена в несколько рядов. Идеально подходит для наблюдения.

Очевидно, из-за меня.

Блэкридж ведёт этот урок, и это заставляет меня нервничать больше, чем следовало бы. Его глаза следят за каждым моим движением, пока я устраиваюсь на своём месте, доставая тетрадь и ручку. Когда наши взгляды встречаются, он не отводит взгляд, а просто делает пометку в блокноте в кожаном переплёте, лежащем у него на столе.

Внезапно я испытываю голод, острую боль, которая заставляет меня впиться ногтями в ладони. В ответ кровь начинает бурлить.

Он знает. Они все знают. Они наблюдают. Они ждут.

Я приглушаю голоса, сосредотачиваясь на Блэкридже, когда он начинает лекцию. Сегодняшняя тема: манипулирование вязкостью крови для создания барьеров и щитов.

— Кровь, при правильном контроле, может затвердевать до консистенции, сравнимой со сталью, — объясняет Блэкридж, демонстрируя небольшой пузырёк с тёмной жидкостью. Он протягивает руку, и кровь поднимается из пузырька, образуя в воздухе диск. По щелчку его пальцев диск затвердевает, превращаясь в сплошной красный щит.

— Применение требует точного контроля и значительной силы, — продолжает он. — Большинство практикующих Магию крови тратят годы на овладение этой техникой.

По моей коже пробегают мурашки, когда его взгляд снова падает на меня.

— Мисс Морворен, может быть, ты хотела бы попробовать?

Класс поворачивается и смотрит на меня. Двадцать пар глаз, полных любопытства и настороженности.

— Я никогда раньше этого не пробовала, — говорю я, и мой голос звучит твёрже, чем я себя чувствую.

— Именно поэтому это возможность для обучения, — возражает Блэкридж, жестом приглашая меня пройти вперёд. — Подойди, продемонстрируй свой текущий уровень способностей, чтобы мы могли определить базовый уровень.

Базовый уровень. Для чего? За то, что следил за моими успехами, как за лабораторной крысой?

Я неохотно встаю и выхожу перед классом. Блэкридж протягивает мне пузырёк с кровью.

— Человеческая, — объясняет он. — Начни с соединения с ней, затем попытайся придать ей простую форму диска, прежде чем сделать твёрдой.

Я беру пузырёк, откупориваю его. Меня сразу же поражает аромат, насыщенный и дразнящий. Жажда пробуждается к жизни, и голоса становятся громче.

Возьми её. Выпей её. Сделай её своей.

Я подавляю это желание, вместо этого сосредотачиваясь на уроках Уильяма. Соединяюсь, не прикасаясь. Распространяю своё сознание на кровь. Ощущаю её как продолжение себя.

Кровь поднимается из пузырька без моего сознательного приказа, скорее повинуясь моему голоду, чем моей воле. Он парит передо мной, скорее идеальная сфера, чем диск, о котором просил Блэкридж.

— Интересный выбор формы, — бормочет Блэкридж, делая ещё одну пометку. — Теперь попытайся придать ей твёрдость.

Я концентрируюсь, представляя, как молекулы крови сжимаются, соединяясь друг с другом. Сфера дрожит, затем она затвердевает снаружи и внутри. Поверхность приобретает глянцевый блеск, похожий на полированный гранат.

— Очень хорошо, — говорит Блэкридж, но я едва его слышу.

Связь с кровью открыла что-то внутри меня, канал к большей силе, чем я ощущала раньше. Сфера крови полностью затвердевает, затем меняет форму, превращаясь в сложную геометрическую фигуру с острыми краями и точными углами.

Класс удивленно перешёптывается.

— Впечатляет, — бормочет Блэкридж, но его голос звучит отстранённо.

Кровяная конструкция вращается быстрее, её края превращаются в лезвия, острия — в иглы. Это прекрасно и смертельно опасно — откликаться на что-то тёмное внутри меня, что хочет резать, причинять боль, разрушать.

— Мисс Морворен! — голос Блэкриджа вырывает меня из транса. — Держи себя в руках!

Я моргаю, осознавая, что кровавая конструкция превратилась в шипастый шар с острыми, как бритва, краями, зависший в нескольких дюймах от лица Блэкриджа. Весь класс попятился, некоторые стояли, прижавшись к дальней стене.

С усилием я возвращаю конструкцию обратно, заставляя её снова сжаться в простую сферу. Мои руки дрожат от усилий контролировать силу, бурлящую во мне.

Выражение лица Блэкриджа невозможно прочесть, когда он забирает сферу из моих рук и кладёт её обратно в пузырёк.

— Вернись на своё место, мисс Морворен.

Я подчиняюсь, чувствуя, что все взгляды в комнате устремлены на меня. Сидя, я замечаю, что Блэкридж что-то яростно пишет в своём дневнике, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на меня.

Голоса в моей голове теперь неумолимы, постоянный шквал шёпота, из-за которого невозможно сосредоточиться. Я улавливаю обрывки разговоров о крови и силе, короне и древних ритуалах. Ничего из этого не имеет полного смысла, но настойчивость, стоящая за шёпотом, очевидна.

Когда наконец раздаётся звонок, я быстро собираю свои вещи, стремясь поскорее сбежать. Голос Блэкриджа останавливает меня у двери.

— Мисс Морворен, подожди, пожалуйста, минутку.

Я неохотно поворачиваюсь.

— Да, Профессор?

Он ждёт, пока другие студенты выйдут, прежде чем заговорить.

— Это была впечатляющая демонстрация подлинного таланта, хотя и вызывающая некоторое беспокойство из-за отсутствия контроля.

— Этого больше не повторится, — глухо обещаю я.

— Напротив, — говорит он, — я ожидаю, что так и будет. Твои способности развиваются быстро, возможно, слишком быстро для обычного обучения. Возможно, нам потребуется провести обследование, прежде чем разрешить тебе общаться с другими студентами.

— Что? — огрызаюсь я, свирепо хмурясь. — Вы шутите?

— Я никогда не шучу, мисс Морворен. Ты потенциально представляешь опасность для всех студентов.

Мы смотрим друг на друга. У меня нет слов. Похоже, он сказал всё, что хотел. У меня по спине пробегает холодок. Голод терзает меня сильнее, чем раньше. Использование магии на уроке только усилило его. Мои руки слегка дрожат, и я сжимаю их в кулаки, чтобы скрыть слабость.

— Ты опоздаешь на следующий урок, мисс Морворен.

Я моргаю, но принимаю это за чистую монету. Он сказал, что нам, возможно, придётся пройти обследование, поэтому, пока он не оттащит меня, брыкающуюся и кричащую, я буду вести себя как обычно. Не говоря ни слова, я выхожу из аудитории и спешу на своё следующее занятие, Теорию магии с профессором Винтерс.

Она суровая женщина с белоснежными волосами и глазами, похожими на осколки голубого стекла. С того момента, как я вхожу в её класс, её взгляд, холодный и расчётливый, прикован ко мне.

— Сегодня, — объявляет она, — мы обсудим теоретические пределы передачи силы между магическими сущностями. Когда одно магическое существо черпает силу у другого, существуют определённые ограничения, предотвращающие фатальное истощение, — продолжает Винтерс, расхаживая перед доской. — Однако некоторые редкие индивидуумы могут обойти эти естественные барьеры, привлекая больше энергии, чем это теоретически возможно, — её взгляд останавливается на мне. — Эти индивидуумы часто отличаются особыми признаками, такими как повышенная жажда власти и ускоренное развитие способностей.

Я ещё глубже вжимаюсь в сиденье, пытаясь стать невидимой.

Винтерс подходит к моему столу и слегка наклоняется.

— Мисс Морворен, ты выглядишь довольно бледной. Ты плохо себя чувствуешь?

— Я в порядке, — вру я.

— Хм, — она достаёт из кармана маленький блокнот и делает быструю пометку, прежде чем продолжить свою лекцию.

Ещё один, документирующий меня. Описывающий мои симптомы, как будто у меня новая захватывающая болезнь.

На протяжении всего урока чувство голода усиливается, появляется грызущая пустота, которая мешает сосредоточиться. К тому времени, как прозвенел звонок, мои руки заметно дрожали, а на лбу выступил холодный пот.

Коридор слегка вращается, когда я выхожу из класса. Я прислоняюсь к стене, пытаясь успокоиться. Ломка оказалась сильнее, чем я ожидала, теперь я испытываю физическую боль, а также психологическую тягу. Моё тело требует прилива сил, прилива энергии, который приходит, когда я использую свои способности.

— Иззи? Ты в порядке?

Я поднимаю глаза и вижу, что ко мне приближается Айзек, на его знакомых чертах лица читается беспокойство. Мой близнец, такой обычный по сравнению с тем, кем я стала.

— Я в порядке, — автоматически отвечаю я. — Просто устала.

Он хмурится, не купившись на это.

— Ты дерьмово выглядишь, честно.

— Спасибо за комплимент, — бормочу я, с усилием отталкиваясь от стены. — Думаю, я просто устала.

— Тогда давай я провожу тебя обратно в твою комнату, — предлагает он, беря меня за руку.

Я инстинктивно отступаю назад. Жажда слишком сильна, серебристый свет под моей кожей слишком заметен. Если он прикоснётся ко мне сейчас, он поймёт, что что-то не так.

— В этом нет необходимости, — говорю я, выдавливая улыбку. — У меня ещё одно занятие, потом я свободна. Потом я отдохну.

— Уверена? — его глаза ищут мои, и братская забота почти лишает меня самообладания.

— Положительно, — отвечаю я. — Кроме того, разве у тебя сейчас тоже нет занятий?

Айзек морщится.

— Верно. Но обещай, что отправишься прямиком в лазарет, если почувствуешь себя хуже.

— Обещаю, — легко вру я.

Айзек колеблется, затем кивает, прежде чем бросить на меня последний обеспокоенный взгляд и направиться дальше по коридору. Я смотрю ему вслед, чувствуя знакомую боль в груди. Мы были неразлучны в детстве до того, как его отправили сюда. Теперь секреты возводят между нами стены, которые выше любого физического барьера. Я тащусь на следующий урок, считая минуты до того момента, когда смогу скрыться от всех испытующих взглядов.

***

Моё последнее занятие в этот вечер — Древние тайные языки с профессором Моро, предмет, который мне обычно нравится. Однако сегодня вечером я с трудом могу сосредоточиться на Енохианских символах, которые мы должны переводить. Шёпот крови превратился в постоянный шум в моей голове, перемежаемый острыми приступами голода, которые заставляют меня впиваться ногтями в ладони до крови.

Моро, конечно, замечает, что я отвлеклась. В отличие от Блэкриджа и Винтерс, она не делает заметок и не пялится открыто. Вместо этого она кладёт мне на стол задание по переводу, которое отличается от тех, что получают мои одноклассники.

— Кое-что более подходящее для твоего продвинутого понимания, — бормочет она, проходя мимо.

Я опускаю взгляд на пергамент и замираю. Текст не на стандартном Енохианском. Это письмена, которые я видела в Святилище, древний небесный язык, который Кассиэль перевёл для нас. Отрывок о ритуалах крови и передаче силы.

Это не совпадение. Она знает о Святилище. Они все знают.

Осознание этого посылает по мне холодную волну страха. Насколько глубоко это зашло? Как долго они наблюдали за мной, ожидая, когда я узнаю, кто я такая?

Я заставляю себя перевести этот отрывок, хотя мои руки дрожат так сильно, что я едва могу держать ручку. Содержание подтверждает мои худшие опасения: в нём описываются ранние стадии трансформации Кровавой Короны, голод, всплески энергии, серебристый свет под кожей.

Когда наконец раздается звонок, я чуть не рыдаю от облегчения. Я быстро собираю свои вещи и, избегая взгляда Моро, выбегаю из класса.

Коридоры переполнены студентами, их голоса и сердцебиение создают какофонию, которая захватывает меня. Каждый толчок взывает к внутреннему голоду, обещая облегчение, если только я протяну руку и возьму то, что мне нужно.

Я проталкиваюсь сквозь толпу, опустив голову, сосредоточившись на том, чтобы вернуться в свою комнату до того, как полностью потеряю контроль.

Наконец, добравшись до своего коридора, я нащупываю ключ, руки трясутся так сильно, что я едва могу вставить его в замок. Оказавшись внутри, я захлопываю дверь и прижимаюсь к ней, подтягивая колени к груди.

Голод стал невыносимым, физическая боль, которая распространяется из глубины моего существа наружу. Серебристый свет под моей кожей беспорядочно мерцает, словно пламя, которое вот-вот погаснет. Перед глазами всё расплывается, темнеет по краям.

Питаться. Использовать. Брать. Потреблять.

Голоса оглушают, их невозможно игнорировать. Я доползаю до ванной, подтягиваюсь, чтобы посмотреть в зеркало. Мое отражение ужасает. Серебристый свет струится по моей коже причудливыми узорами, мои глаза светятся неестественно ярко, а клыки полностью выдвинулись, отвечая на отчаянный голод.

— Не кровь, — шепчу я своему отражению. — Не просто кровь. Силу. Магию.

Мне нужно использовать свои способности, чтобы справиться с нарастающим давлением, прежде чем оно съест меня заживо.

На меня накатывает волна тошноты. Я едва успеваю добежать до туалета, как меня рвёт отвратительной смесью крови и желчи. Голод усиливается, зверь терзает мои внутренности.

Мне нужно что-то. Кто-то.

Голод накатывает на меня волнами, каждая из которых сильнее предыдущей. Серебристый свет под моей кожей причиняет боль, словно электричество ищет выход.

Шёпот крови усиливается до крещендо.

Используй это. Отпусти это. Стань тем, кем тебе суждено было стать.

Из последних сил я тащусь обратно в спальню и падаю на пол рядом с кроватью, прежде чем успеваю проделать весь путь до конца. Голод поглощает все мысли, доводы рассудка, страхи. Остаётся только потребность, бездонная пустота, требующая своего заполнения.

Я не знаю, сколько времени я так пролежала, погружённая в агонию отвыкания, потея и замерзая, дрожа и содрогаясь в конвульсиях. Минуты или часы, время теряет смысл.

Когда дверь, наконец, распахивается, я едва в сознании. Сквозь затуманенное зрение я вижу, как Уильям опускается на колени рядом со мной, на его лице написано беспокойство.

— Изольда, — говорит он, и его голос звучит откуда-то издалека. — Что случилось?

— Голодна, — шепчу я. — Кровь. Сила. Страстное желание.

— Держись за меня, — приказывает он. — То, что я собираюсь сделать, причинит боль, но поможет.

Прежде чем я успеваю задать ему вопрос, он прижимает ладонь к моему лбу. Перед моими глазами вспыхивает боль, раскалённая добела и всепоглощающая. Я пытаюсь закричать, но не могу издать ни звука. Серебристый свет под моей кожей вспыхивает ослепительно ярко, затем устремляется к руке Уильяма, вытекая из меня, как яд из раны.

Эта агония превосходит всё, что я когда-либо испытывала; каждая клеточка моего тела восстаёт против извлечения. И всё же за болью скрывается облегчение, когда нарастающее давление наконец находит выход.

Лицо Уильяма искажается от напряжения, его вены темнеют, когда он впитывает избыток энергии. Руны вдоль его позвоночника освещают тёмную комнату, обрабатывая и направляя энергию, которую он забирает у меня.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он убрал руку. Боль тут же отступила, оставив меня обмякшей и задыхающейся в его объятиях. Голод остался, но он притупился и снова стал управляемым.

— Ты в порядке? — хриплю я.

Он фыркает.

— Я в порядке. А ты?

— Но ты забрал мою силу.

— И теперь я чувствую, что мог бы сразиться с Блэкриджем.

Мы встречаемся взглядами.

— Не надо, — говорю я, сжимая его руку. — Я знаю, ты этого хочешь, но у него больше власти, чем у всей этой академии, вместе взятой.

Я прислоняюсь к нему, внезапно почувствовав себя обессиленной. После «откачки» симптомы исчезли, но на смену им пришла глубокая усталость.

Я смотрю на него снизу вверх, изучая резкие черты его лица, пристальный взгляд.

— Ты когда-нибудь думал, что ты король, а я просто хвостик? — тихо спрашиваю я. В этом было бы гораздо больше смысла. Он более могущественный, более подготовленный, чтобы справиться с этим дерьмом.

Его улыбка великолепна и в то же время наводит ужас.

— Иногда. Ты хочешь, чтобы я им был?

— Да.

— Лгунья, — мягко упрекает он. — Это подарок, Изольда. Возможно, опасный, но всё же подарок.

— Какой-то подарок, — бормочу я, но желание спорить покидает меня. В каком-то смысле он прав. Голод, приливы энергии, шёпот крови — всё это часть того, кем я являюсь сейчас. Бороться с этим — всё равно что бороться с самой собой.

Глава 29: ИЗОЛЬДА

— Блэкридж пригрозил, что отправит меня на обследование.

Уильям приподнимает бровь.

— о? Почему на этот раз?

— Потому что я потенциально представляю опасность для других студентов.

Он закатывает глаза.

— Он такой придурок.

— Ты мог бы сказать это ещё раз. Наверное, мне лучше уйти.

— Не думаю, что это хорошая идея, — осторожно говорит он.

— Может быть, я смогу получить больше ответов?

— Или, может быть, тебе удастся воткнуть в позвоночник ещё несколько рун.

Я содрогаюсь при мысли об этом, вспоминая ту агонию.

— Замечание принято, — я устраиваюсь поудобнее у него на груди, ощущая щекой ровный ритм его сердцебиения. — Но я не могу продолжать испытывать подобные приступы на глазах у других студентов. В конце концов, кто-то всё равно пострадает.

Он вздыхает.

— Что бы ты ни решила, мы согласимся, но мы пойдём с тобой, если ты это сделаешь.

— Не знаю, — отвечаю я, прикусывая губу. — Часть меня думает, что это может быть хорошей идеей, другая часть…

— Руны?

— Да.

— По сути, эти руны были созданы специально для меня. Теперь они на мне.

— Значит, ты не думаешь, что он попытается добиться от меня большего?

— Не могу сказать наверняка.

— Итак, мы официально ни к чему не пришли?

— Не пришли к чему? — спрашивает Касс, входя в комнату и замечая нас на полу.

Я поднимаю взгляд на приближающегося Кассиэля, его серебристые глаза мгновенно оценивают ситуацию.

— Скачки силы, — объясняю я. — Они становятся всё сильнее. Сегодня на уроке Магии крови я чуть не проткнула Блэкриджа созданной из крови конструкцией.

— Почти? — спрашивает Уильям с явным разочарованием

Кассиэль опускается на колени рядом с нами.

— Насколько тяжёлым был эпизод?

— Довольно тяжёлым, поскольку Уильяму пришлось откачать избыточную силу, — признаю я. — Я билась в конвульсиях на полу, когда он нашёл меня.

Выражение лица Кассиэля мрачнеет.

— Трансформация ускоряется. Возможно, Святилище вызвало то, к чему мы не были готовы.

— Блэкридж хочет провести обследование.

— Нет, — заявляет он, вставая. — Только не после прошлого раза.

— Это может помочь, — начинаю я, но он яростно смотрит на меня.

— Нет. И точка. Я запрещаю.

Я моргаю, а Уильям откашливается.

— Ты запрещаешь? — спрашиваю я, шокированная тем, что он может быть таким властным после всего случившегося. — Запрещаешь? — я быстро встаю, и Уильям отступает, пока не упирается спиной в стену, держась подальше от этого. Тоже хорошо. Если бы он навалился на меня, я бы оказалась с одним парнем вместо троих. — Ты ходишь по тонкой грани, Кассиэль.

Он расправляет крылья, чёрные перья встрепенулись от волнения.

— Я видел, к чему приводят обследования Блэкриджа. Я не буду смотреть, как он расчленяет тебя во имя исследований.

— Это не тебе решать, — огрызаюсь я в ответ, и серебристый свет снова начинает мерцать у меня под кожей. — Я не какая-то хрупкая вещь, которую нужно защищать.

— Ты самый важный человек в этой комнате, — возражает он, подходя ближе, несмотря на мой очевидный гнев. — Для всех нас. Если Блэкридж доберётся до тебя для обследования, нет никакой гарантии, что ты вернёшься целой и невредимой.

— А если я потеряю контроль и убью ни в чем не повинных студентов? — я повышаю голос так, что в нём дребезжат стекла. — Что тогда? Как это может кого-то защитить?

Выражение лица Кассиэля слегка смягчается, но его позиция остается твёрдой.

— Мы найдём другой способ. Техника Уильяма сработала. Мы можем справиться с эпизодами, не отдавая тебя на растерзание варварским методам Блэкриджа.

— Но сможем ли мы? — я показываю на серебристые блики, танцующие на моих руках. — Это становится всё сильнее. Что произойдёт, если Уильям не сможет всё это переварить? Что, если я причиню ему боль? Что происходит, когда я посреди лекции случайно высасываю из кого-то все соки?

В комнате воцаряется тишина. Ни у кого из них нет ответа на это, потому что они знают, что я права. Голод растёт, а скачки силы становятся всё более частыми и интенсивными. Это только вопрос времени, когда кто-то пострадает.

— Ты не пойдёшь, и это окончательно, — говорит Кассиэль, скрестив руки на груди.

— Да неужели? — я растягиваю слова. — Это мы ещё посмотрим.

— Изольда, нет! — Уильям мгновенно вскакивает на ноги и преграждает мне путь, когда я устремляюсь к двери. — Не будь опрометчивой.

— Уйди с дороги!

— Касс ведёт себя как сука. Не обращай на него внимания. Он ничего тебе не запрещает, он просто обеспокоен. Тебе не нужно ничего доказывать.

— Я и не собираюсь. Я действительно начинаю думать, что мне пора идти.

— Зачем?

— Ради моего собственного здравомыслия.

Уильям изучает моё лицо, словно что-то ищет. Что бы он там ни увидел, это заставляет его неохотно отойти в сторону.

— Тогда мы идём с тобой.

— Идём куда? — из дверного проёма доносится голос Си-Джея. Он входит, ощущая напряжение, повисшее в комнате. — Что я пропустил?

— Изольда хочет пройти обследование Блэкриджа, — говорит Кассиэль сквозь стиснутые зубы.

Выражение лица Си-Джея мгновенно становится суровым.

— Чёрта с два.

— Видишь? — я раздражённо вскидываю руки. — Именно поэтому мне нужно идти одной. Вы трое превращаетесь в чрезмерно заботливых засранцев, как только кто-нибудь предполагает, что я могу быть в опасности.

— Потому что ты в опасности! — огрызается Си-Джей, и на его лице вспыхивают желваки. — Блэкридж — не какой-нибудь доброжелательный директор, заботящийся о твоём благополучии.

— Именно поэтому мне и нужны ответы, — возражаю я. — Я устала быть пешкой в чужой игре. Если он хочет оценить меня, прекрасно. Но я хочу кое-что взамен.

— Что он может предложить такого, ради чего стоит рискнуть? — спрашивает Уильям.

— Информацию. О сделке моих родителей. О том, чего он на самом деле хочет от меня. О том, как остановить то, что со мной происходит, прежде чем я превращусь в монстра.

Шёпот крови усиливается в ответ на мои слова, хор отрицания и ободрения.

Не в монстра. В королеву. Прими это. Стань этим.

Я прижимаю ладони к вискам, пытаясь утихомирить голоса.

— Шёпот становится всё громче. Они хотят, чтобы я приняла это преображение, стала тем, кем стала Дамадер. Возможно, у Блэкриджа есть ответы на вопросы, как этому противостоять.

— Или, может быть, он захочет ускорить это, — утверждает Си-Джей, вставая рядом с Кассиэлем единым фронтом. — Ты не можешь доверять ему, Изольда.

— Я ему не доверяю, — огрызаюсь я. — Но я верю, что он не одурачит меня дважды.

Уильям пристально смотрит на меня, на его лице ясно читается противоречие.

— Если мы это сделаем, мы сделаем это на наших условиях. Мы потребуем присутствовать при всём обследовании.

— Он на это не согласится, — категорически заявляет Кассиэль.

— Тогда мы заставим его согласиться, — отвечаю я. — Я не собираюсь действовать вслепую и беспомощно. Если Блэкридж хочет сделать это обследование, он получит его при свидетелях.

Си-Джей сжимает челюсти, но я вижу, что он колеблется.

— А если он откажется?

— Тогда мы знаем, что ему есть что скрывать, помимо того, что мы уже подозреваем.

В комнате снова воцаряется тишина, пока они обдумывают это. Я практически вижу, как в их головах крутятся шестерёнки, взвешивая риски и потенциальную выгоду.

— После тебя, — говорит Уильям.

Я знала, что он сдастся первым. Он хочет получить ответы так же сильно, как и я. Я знаю, Си-Джей и Кассиэль всего лишь пытаются защитить меня, но они не представляют, каково это. Проходя мимо них, я не останавливаюсь, чтобы подождать, пока они догонят меня, но слышу, как они следуют за мной на расстоянии, давая мне возможность отойти. Жутковатые коридоры теперь кажутся более зловещими. Почему-то более угрожающими. Я вздёргиваю подбородок и направляюсь к кабинету Блэкриджа, останавливаясь, чтобы постучать, пока парни стоят у меня за спиной.

— Мисс Морворен, — говорит Блэкридж, когда дверь распахивается, впуская меня внутрь. — Ты привела компанию?

— Они остаются.

— На что именно остаются? — его чёрные глаза впиваются в мои, когда я прохожу дальше в комнату.

— Вы прекрасно знаете, чёрт возьми, почему я здесь, — выплёвываю я.

— Так ли это? — он откидывается на спинку стула, оценивая меня взглядом, который, как лёд, впивается мне в душу.

— Обследование, — отвечаю я, не сводя с него пристального взгляда. — Вы сказали, что нам, возможно, потребуется пройти его. Я здесь в качестве волонтёра.

Его брови слегка приподнимаются, и на его лице появляется первое искреннее выражение удивления, которое я когда-либо видела.

— Как приятно. Студент, который проявляет инициативу, — он сцепляет пальцы, изучая нас четверых оценивающим взглядом.

— Мы здесь в качестве свидетелей, — категорично заявляет Уильям, обходя меня с фланга. — Это не подлежит обсуждению.

— Свидетелей, — повторяет Блэкридж, и в его голосе слышится мрачное веселье. — Как восхитительно драматично. Очень хорошо. Я полагаю, что для того, что я задумал, нет ничего плохого в присутствии публики.

Си-Джей и Кассиэль обмениваются угрожающими взглядами, но ни один из них не пытается остановить меня, когда Блэкридж поднимается из-за своего стола.

— Следуйте за мной, — говорит он, направляясь позади нас к двери, скрытой за гобеленом с изображением… Я моргаю и сглатываю набежавшую слюну… сцена охоты, точь-в-точь такая же, как дома. Как я могла не заметить этого раньше? — Камера для обследования специально спроектирована для интенсивной оценки.

Дверь ведёт на винтовую лестницу, которая спускается в темноту. Я спускаюсь за Блэкриджем, температура заметно падает, а воздух наполняется запахом старой магии и чего-то ещё. От чего у меня мурашки бегут по коже.

Ругань позади меня заставляет меня оглянуться через плечо. В дверях стоят трое парней.

— Вы идёте?

— Мы не можем, — выдавливает Уильям. — Вернись, Изольда. Он нас разделяет.

В следующее мгновение они исчезают.

— Эй! — я окликаю Блэкриджа. — Что происходит?

— Только определённые существа могут проходить через эти чары. Никто никогда не знает, кто или что пройдёт через них.

— Вы шутите? — зашипела я.

— Я никогда не шучу, мисс Морворен.

— Так где же они?

— Скорее всего, обереги удалили их как угрозу.

— Куда вы их удалили?

— В безопасное место, уверен.

— Вы даже не знаете? — кричу я.

— Меня никогда не волновало, куда деваются угрозы, — отвечает Блэкридж с раздражающим спокойствием, продолжая спускаться по лестнице. — Они просто находятся в другом месте. Как я уже сказал, в безопасности.

У меня кровь стынет в жилах.

— Верните их. Сейчас же.

— Боюсь, это невозможно, пока не будет завершено обследование, — он даже не оглядывается на меня. — Обереги довольно тщательно соблюдают свои защитные меры.

Ярость захлёстывает меня, когда я мчусь за ним вниз по лестнице.

— Я хочу, чтобы они были здесь!

Он спускается по лестнице.

— Ты действительно верила, что я позволю трём изменчивым сверхъестественным существам стать свидетелями того, что произойдёт дальше?

Помещение, в которое мы входим, круглое, вырезанное из чёрного камня, который, кажется, поглощает свет. Символы покрывают каждую поверхность. Что-то более древнее, примитивное. Что-то, от одного взгляда на что у меня сводит зубы.

В центре стоит кресло, которое явно не рассчитано на комфорт. Металлические ограждения поблескивают в тусклом свете, а вырезанные в каменном полу каналы отходят от него, как спицы колеса.

— Сядь, — приказывает Блэкридж, и в его голосе слышится принуждение, которое заставляет мои ноги двигаться без моего разрешения.

— Нет! — я борюсь с невидимой силой, толкающей меня к стулу, но моё тело предаёт меня, шаг за шагом, неохотно. — Я передумала! Я хочу уйти!

— Слишком поздно для этого, мисс Морворен. Мы собираемся провести тест. Сядь.

Я сажусь, ни о чём не думая. Но путы не сковывают меня. Пока.

Принуждение проходит, и я свирепо смотрю на него.

— Какой тест?

— Мне нужно кое-что знать, — он встаёт передо мной и серебряным ножом, который он достает из воздуха, широко разрезает себе запястье.

Я зашипела, когда до меня дошёл запах его крови. Мои клыки удлиняются, а язык высовывается, как у змеи, и я чувствую запах крови в воздухе.

— Хочешь пить, мисс Морворен? — спрашивает он.

Он не похож ни на что, с чем я когда-либо сталкивалась раньше, насыщенный, тёмный и невероятно могущественный. Он древний и чуждый, несущий в себе шёпот силы, который заставляет всё моё тело трепетать от желания.

— Да, — выдыхаю я. Голод, который Уильям временно утолил, возвращается к жизни со злобной силой. — Боги, да.

Блэкридж подходит ближе, протягивая мне окровавленное запястье.

— Тогда пей.

Я нетерпеливо наклоняюсь вперёд, но он отстраняется, чтобы не дотянуться. Это движение заставляет меня всхлипнуть, и звук чистого отчаяния эхом отражается от каменных стен.

— Пока нет, — бормочет он. — Сначала скажи мне, что ты чувствуешь в воздухе.

Я закрываю глаза, позволяя аромату окутать меня.

— Силу, — выдыхаю я. — Древнюю силу. Древнее, чем всё, что я могу себе представить. На вкус как… как начало всего сущего. Первый вздох. Первая пролитая кровь.

— Очень хорошо, — в его голосе звучит одобрение, от которого что-то тёмное внутри меня начинает прихорашиваться. — И к чему же призывает эта сила?

— Ко всему, — шепчу я. — Она взывает ко всему, что внутри меня. К голоду, голосам, серебристому огню. Она хочет слиться, стать единым целым.

— Именно так, — он снова придвигает своё запястье ближе. Из пореза сочится кровь, тёмная, как расплавленный обсидиан. — Я видел, как другие влияют на тебя. Я хочу увидеть, как я влияю на тебя.

— Фууу, — застонала я, хотя от его крови мой желудок болезненно сжимается от приступов голода.

— Не в этом смысле, — говорит он, сам слегка раздражённый, что меня успокаивает. Вроде того.

— Тогда каким образом? — спрашиваю я, хотя какая-то часть меня не хочет знать ответа. Его кровь вызывает во мне что-то пугающее.

— Я хочу посмотреть, сможешь ли ты устоять перед искушением, когда это действительно важно, — говорит он, опуская запястье так, что оно оказывается всего в нескольких дюймах от моих губ. — Здесь нет трёх твоих защитников, которые могли бы поддержать тебя. Голод непреодолим. И всё же ты не вцепилась мне в горло.

— Потому что я не животное, — выплёвываю я, хотя мои клыки ноют от желания кусать, пить, поглощать всё, что он предлагает.

— А разве нет? — его улыбка холодная, понимающая.

Я смотрю на кровь, текущую из его запястья. Оно ещё не исцелилось, но я ни на секунду не сомневаюсь, что это потому, что у него нет мгновенного исцеления. Это потому, что он хочет, чтобы рана оставалась открытой. Это сила, превосходящая моё самое смелое воображение. Я облизываю губы. Я хочу сопротивляться. Укусить его было бы своего рода предательством по отношению к моим парням, но не только. Я не хочу быть обязанной той силе, что течёт по его венам.

Но от него так вкусно пахнет, что я не уверена, что смогу устоять.

Я впиваюсь ногтями в подлокотники кресла, цепляясь за что-нибудь твёрдое, поскольку голод угрожает подавить все рациональные мысли.

— Нет, — выдавливаю я из себя, хотя мой голос дрожит от напряжения. — Я не буду пить из вас.

— Почему? — он наклоняет голову, изучая меня, как образец под стеклом. — Твоё тело жаждет этого. Голод разрывает тебя на части изнутри. Один вкус облегчил бы эти страдания.

— Нет.

Я безуспешно пытаюсь разжать клыки, но они не поддаются.

В животе у меня громко урчит, но мне всё равно. Я не прикоснусь к нему.

— Ты сойдёшь с ума, — бормочет он.

— А кто сказал, что я уже не сошла с ума?

— Я могу подождать, мисс Морворен.

— Тогда вам лучше взять стул, потому что мы пробудем здесь ещё некоторое время.

Он ухмыляется и вызывает стул, неизвестно откуда взявшийся. Он сидит и смотрит на меня таким пугающим взглядом. Его кровь шипит, когда попадает на землю у наших ног.

— У меня есть всё время мира.

— Как и у меня.

— Ты не хочешь вернуться к своим мужчинам?

— Нет, если это означает, что пить из вас — единственный выход.

Я не знаю, какой у него тест, и мне на самом деле всё равно. Я буду ждать до конца своих дней, если понадобится.

Глава 30: ИЗОЛЬДА

Голод — зверь с когтями, которые терзают мои внутренности.

В камере для исследования Блэкриджа время растягивается, как резинка, секунды превращаются в минуты, а минуты — в часы. А может, это были всего лишь мгновения. Я уже не могу сказать наверняка. Каменные стены стучали в том же ритме, что и кровь, капающая с запястья Блэкриджа, — гипнотический темп, призванный сломить меня.

Он не шевелится. Не произносит ни слова. Просто сидит напротив меня в своем волшебном кресле, наблюдая своими бездонными глазами, как его кровь растекается лужицами на полу между нами. Комнату наполняет аромат, насыщенный, древний и невероятно манящий.

Я ненавижу его за это. За то, что отделил меня от других. За то, что испытывал меня, когда я и так была так уязвима. За то, что точно знал, что мне нужно, и размахивал этим передо мной, как приманкой для голодного зверя.

Именно которым я и становлюсь.

За то время, что я здесь, мой серебристый свет стал ярче, освещая тёмную комнату, из-за которой символы на стенах навязчиво извиваются.

Мои клыки полностью выдвинулись, такие длинные, что больно впиваются в нижнюю губу. Рот наполняется слюной, металлической и горькой. Я сглатываю её снова и снова, моё горло судорожно сжимается.

Голоса в моей голове ещё никогда не звучали так громко.

Возьми её. Выпей её. Силу, которую невозможно вообразить. Знание, неподвластное времени. Выпей и стань.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь не видеть кровоточащее запястье Блэкриджа, но это не помогает. Я всё ещё чувствую его запах, всё ещё чувствую, как его кровь зовёт меня.

— Нет, — шепчу я.

Моё тело дрожит от усилий удержаться на месте, не броситься через разделяющее нас пространство и не вонзить клыки в его плоть. Каждый мускул напряжён до боли. Мои когти вонзились в каменные подлокотники кресла, расколов древний материал.

Блэкридж остаётся невозмутимым, терпеливый, как горы. Единственными звуками в комнате являются ровные капли его крови, падающие на пол, и моё всё более затруднённое дыхание.

Голод скручивает меня изнутри, это живое существо с потребностями и желаниями, отличными от моих. Оно шепчет обещания облегчения, силы, ответов на вопросы, которые я ещё даже не думала задавать. Всё, что мне нужно сделать, это сдаться.

Просто попробуй. Всего одну маленькую капельку.

Я всё глубже вонзаю когти в камень, сосредотачиваясь на боли, которая грозит оторвать их одну за другой, терзая меня самым болезненным образом, а не на грызущей пустоте внутри. Это не работает. Ничего не помогает. Голод становится только сильнее, настойчивее, требовательнее.

Моё зрение затуманивается, пока комната не начинает казаться подводной, искажённой и колеблющейся. Фигура Блэкриджа становится тёмным силуэтом на туманном фоне, но его кровь остаётся живой, невероятно яркой на сером фоне.

По моему телу пробегает дрожь, такая сильная, что у меня стучат зубы. Чувство голода перешло за рамки простого вожделения. Оно превратилось в физическую боль, ощущение раздирания, которое начинается в желудке и распространяется наружу. В горле горит, как будто я проглотила кислоту. Мне кажется, что в венах вместо крови осколки стекла.

Но я не сдамся. Ни единого грёбаного шанса.

Я не дам ему того, чего он хочет. Я не стану его марионеткой, его экспериментом, его инструментом. Что бы ни было у него в крови, какая бы сила, знания или яд ни были, я не хочу этого.

Но, боги, мне это нужно.

Блэкридж, наконец, двигается, слегка наклоняясь вперёд. В его глазах отражается серебристый свет, превращая их из чёрных дыр в зеркала. На мгновение я вижу в них своё отражение, с безумными глазами, одичавшую, едва узнаваемую.

Из моего горла вырывается рыдание, наполовину от ярости, наполовину от отчаяния. Я не хочу быть этим существом. Этим монстром, движимым голодом и нуждой. Но я чувствую, что с каждым мгновением всё больше теряю контроль, как старая верёвка, которая вот-вот лопнет.

Шёпот крови становится всё настойчивее, он больше не ограничивается простыми предложениями. Теперь они командуют, их голоса сливаются в один ужасный хор.

Пот стекает с моего лба, смешиваясь с его кровью на земле, когда я наклоняюсь вперёд. Моё дыхание становится прерывистым.

С диким рёвом я вскакиваю со стула, несусь мимо него и карабкаюсь по стенам комнаты, раздирая себе когти, истекая кровью, но мне нужно убраться от него подальше.

Я высовываю язык, пробуя на вкус воздух, в котором сильнее всего ощущается запах его крови.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, буквально залезшую на стены, когда охватывает безумие.

Он ничего не говорит. Он просто ждёт, бесконечно терпеливый, пока я веду войну с самой собой.

Ещё одна волна боли пронзает меня, на этот раз такой сильной, что я вскрикиваю и падаю с вершины стены, с болезненным стуком ударяясь о землю. Моё тело сотрясается в конвульсиях, и я издаю громкий стон, сворачиваясь в позу эмбриона.

Что-то тёплое течет у меня из носа.

Моя кровь, смешанная со слезами, текущими из моих глаз. Её вкус на моих губах — ничто по сравнению с обещанием древней силы Блэкриджа, но он на мгновение проясняет мою голову.

Это уже не просто сопротивление. Это вопрос выживания. Голод буквально раздирает меня изнутри. Если я не поем в ближайшее время, я могу не выйти из этой камеры живой.

Это то, чего он хочет? Чтобы подтолкнуть меня к краху? Чтобы увидеть, как далеко я смогу зайти, прежде чем сломаюсь?

Эта мысль вызывает новый прилив гнева, но его быстро поглощает другая волна голода, настолько острого, что у меня полностью застилает глаза. Когда он возвращается, я ползу к нему. Покорная, почти побеждённая, я неосознанно преодолеваю половину разделяющего нас расстояния.

Блэкридж остаётся сидеть, слегка вытянув кровоточащее запястье, предлагая, но ничего не требуя. Его глаза следят за моими движениями с научным интересом, отмечая каждую дрожь, каждый вздох, каждую вспышку серебристого света под моей кожей.

Это простой тест, в чистом виде. Моей воли, моей силы, моих пределов. И я терплю сокрушительную неудачу.

Голод разгорается всё сильнее, достигая моей груди, заставляя с трудом делать каждый вдох. Я чувствую, как что-то меняется внутри меня, разрушается или растёт, я не могу сказать, что именно. Всё, что я знаю, это то, что это причиняет больше боли, чем руны, врезавшиеся в мой позвоночник.

Каменный пол скользкий от крови Блэкриджа. Я тянусь к нему, опуская руки в лужу. От этого прикосновения по моему телу пробегают электрические разряды желания, моё тело впитывает всё, что может, даже без моего разрешения.

Этого недостаточно. Этого явно недостаточно. Голоса кричат о большем, о прямом потреблении, о связи, которая передается только от вены к вене, от крови к крови.

Я прижимаюсь лбом к холодному камню, пытаясь сосредоточиться на физическом ощущении. Это не работает. Ничего не работает. Голод поглотил всё остальное, каждую мысль, каждое чувство, каждое воспоминание. Есть только потребность, огромная, ужасная и всеобъемлющая.

Из меня вырывается звук, низкий и отвратительный. Не то рычание, не то хныканье.

Это звук чего-то, что невозможно починить.

Осознание приходит слишком поздно. Голод победил. С безумным рычанием я бросаюсь на Блэкриджа, хватаю его протянутое запястье обеими руками и подношу его ко рту.

Первый вкус взрывается у меня на языке, как вспышка сверхновой. Сила, древняя и мучительная, наполняет мой организм. Кровь чёрная, несущая воспоминания и знания, настолько обширные, что я не могу даже начать их обрабатывать. Образы проносятся в моём сознании слишком быстро, чтобы я могла их осмыслить: возвышающиеся и падающие цивилизации, магия в чистом виде и существа, не поддающиеся описанию, перемещающиеся между реальностями.

Я пью жадно, отчаянно, голод заставляет меня пить всё больше и больше. Серебристый свет под моей кожей меняется, темнеет там, где кровь Блэкриджа касается меня, создавая замысловатые узоры, которые расползаются по моему телу, как живые татуировки.

Блэкридж остаётся совершенно неподвижным, позволяя мне есть без сопротивления. Но затем он мягко кладет руку мне на затылок, поддерживая меня.

— Уберите от неё свои грязные, извращенные лапы, вы, грёбаный ублюдок!

Рычание Си-Джея эхом разносится по комнате, и я задыхаюсь, захлебываясь кровью Блэкриджа.

— Мистер Аквила, — говорит он в своей обычной спокойной манере. — Ты более могущественный, чем я думал. Эти чары были созданы, чтобы остановить тебя.

— Ничто не помешает мне добраться до Изольды, — рычит он.

— Очевидно. Я впечатлён.

— Отойдите от неё подальше.

— Она кормится. Необходимость после того, как она слишком долго отказывала себе в этом удовольствии.

Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Си-Джеем. На его лице ярость и отвращение, направленные на Блэкриджа и, возможно, немного на меня.

К сожалению, это меня не останавливает. Кровь Блэкриджа смягчает всю боль, все мучения, все голоса затихают. Я чувствую себя непобедимой в истинном смысле этого слова. Бессмертной, истинной и абсолютной. Теперь ничто не может тронуть меня. Ничто не может причинить мне боль. Ничто не может остановить меня.

— Изольда, отойди от этого больного ублюдка. Сейчас же.

— Я не причиняю ей вреда, — говорит Блэкридж. — Как раз наоборот. Ты можешь отойти, мистер Аквила.

— Никогда. Она никогда не будет вашей.

— Я не хочу её, — говорит он почти пренебрежительно. — Она ребёнок. Студентка. Ты неправильно понимаешь это взаимодействие.

— Я ничего не понимаю неправильно! Вы мучаете её, — он бросается вперёд, но Блэкридж воздвигает барьер, чтобы остановить его.

Барьер потрескивает от тёмной энергии, сдерживая Си-Джея, когда он колотит по нему кулаками. Его метки вспыхивают под кожей, драконий огонь и вампирская ярость сливаются в нечто такое, что заставляет гореть сам воздух. Он в нескольких секундах от…

— Дайте ему пройти, — выдыхаю я, наконец-то отрываясь от запястья Блэкриджа. На моих губах появляется кровь, чёрная, как полночь, и в два раза более жгучая. — Дайте ему пройти, или он обратится, а я уверена, что вы этого не захотите. Не здесь. Не сейчас.

Лицо Блэкриджа остаётся бесстрастным, пока я стою на нетвердых ногах, сила течёт через меня так, что я буду жаждать её до изнеможения. Голод исчез, сменившись чем-то гораздо более опасным. Абсолютной уверенностью в том, кто я и что я такое.

— Опустите барьер, — повторяю я.

Блэкридж мгновение изучает меня, затем машет рукой. Барьер исчезает, и Си-Джей бросается вперёд, прижимая меня к своей груди. Его руки ощупывают меня, проверяя, нет ли травм, его прикосновения возвращают меня в реальность.

— Ты ранена? — требует он, его голос хриплый от беспокойства.

— Нет, — шепчу я. — Я в порядке.

Он хмыкает, но я не пытаюсь успокоить его. Я слишком занята, пялясь на Блэкриджа, а он на меня. Между нами что-то изменилось. Слава богу, это не сексуальное, но глубокое чувство. Он это знает. Я знаю это, и я знаю, что Си-Джей тоже это знает.

Он запихивает меня себе за спину.

— Если вы ещё раз хотя бы взглянете на неё, я вырву вам глаза и засуну их вам в глотку, — шипит он.

— Каков отец, таков и сын. Вы оба очень красноречивы в своих угрозах.

— Это не угроза, — рычит он.

— Нет, я очень сомневаюсь, что это так. Я действительно хотел бы увидеть тебя спущенным с поводка, мистер Аквила. Мне кажется, это было бы очень вдохновляюще.

— Будьте осторожны в своих желаниях.

Но мы оба знаем, что для этого уже слишком поздно. Блэкридж собирается добиться того, чтобы Си-Джей так или иначе принял облик дракона, и у меня ужасное предчувствие, что это произойдёт при жестоких и кровавых обстоятельствах.

— Мисс Морворен сопротивлялась дольше, чем я ожидал. Я впечатлён.

Кровь Блэкриджа всё ещё течёт в моих жилах, неся в себе шёпот знаний, которые я пока не могу расшифровать.

— Вы пытали её.

— Я ничего подобного не делал. Она мучила себя таким долгим ожиданием. Но скажи мне, мисс Морворен. Как ты себя чувствуешь теперь?

Честный ответ заключается в том, что я чувствую себя потрясающе. Голод, терзавший меня в течение нескольких дней, перешёл в тихий шёпот. Серебристый свет под моей кожей стабилизировался, он больше не мерцает хаотично, а образует устойчивые, контролируемые узоры. Самое главное, что шёпот крови умолк.

Но я не собираюсь доставлять Блэкриджу удовольствие, зная, как сильно мне помогла его кровь.

— Я чувствую себя нормально.

Си-Джей фыркает.

Блэкридж поджимает губы.

— Очень хорошо, мисс Морворен. Отрицай это, если хочешь, но мы оба знаем правду, и скоро её узнают все остальные, — он исчезает, оставляя нас с Си-Джеем в комнате.

— Как долго я была здесь, внизу? — спрашиваю я.

— Около трёх часов.

— Мне жаль. Мне следовало послушаться тебя.

— Нет, — говорит он, качая головой. — Нам следовало прислушаться к тебе. Довериться тебе. Что бы здесь ни произошло… Я вижу, как это повлияло на тебя.

— О?

Он медленно кивает.

— Ты великолепна, Изольда.

Его слова обволакивают меня, как ласка, но за похвалой я слышу беспокойство. Что бы ни сделала со мной кровь Блэкриджа, это заметно тем, кто знает меня лучше всех.

— Где Уильям и Кассиэль? — спрашиваю я, желая сменить тему, прежде чем Си-Джей начнёт задавать вопросы, на которые я не готова отвечать.

— Пытаются прорваться через защиту наверху. Они сходят с ума с тех пор, как мы расстались, — он обхватывает моё лицо ладонями, его большой палец касается моей нижней губы, на которой всё ещё видны следы крови Блэкриджа. — Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Он тебя не трогал?

— Он меня не трогал. Но кровь Блэкриджа не просто утолила голод. Она показала мне многое. Фрагменты воспоминаний, проблески силы, шепотки знаний, которые, кажется, были вырезаны в моих костях.

Он кивает, соглашаясь с этим. Но затем его взгляд становится голодным. Он прижимает меня к стене, его когти раздирают кожу на моих руках, когда он яростно целует меня, его клыки пронзают мои губы и язык.

На языке ощущается медный привкус моей крови, а глаза Си-Джея горят желанием, когда он прижимает меня к стене, на этот раз грубее. Его рука сжимает моё горло, когда он наклоняется, чтобы слизать кровь с моих рук, издавая низкий стон, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах. Его язык горячий и голодный на моей коже, он слизывает каждую каплю крови, как будто это самое дорогое, что он когда-либо пробовал. Он издаёт тихий стон удовольствия, его свободная рука крепко сжимает моё бедро. То, как он грубо обращается со мной, заставляет всё внутри меня откликаться на внутреннем уровне. Его дракон близок к поверхности, но он с трудом удерживает себя в руках. Он проводит языком вверх по моей руке, прежде чем глубоко вонзить клыки мне в шею, грубо надавливая на вену и вытягивая из меня больше крови, одновременно вдавливая в меня свой член. Я освобождаю его, нежно дёргая за него, и он стонет у моего горла. Моя киска становится влажной, и я борюсь со своими джинсами, стягивая их вниз. Он не ждёт, пока они окажутся у меня на лодыжках. Он толкает свой член в меня, хотя мои ноги связаны джинсами. Низкий рык, который вырывается у него, вызывает привыкание.

Он толкается в меня, сильно и настойчиво, заявляя права, заверяя, что я принадлежу ему, что я в безопасности, что я всё ещё здесь, с ним. Я обвиваю руками его шею, прижимая к себе, пока он трахает меня у стены, прижимая своим телом к холодному камню. Его член полностью заполняет меня, растягивая, овладевая мной. Его рот перемещается от моей шеи к губам, яростно целуя меня, его клыки снова вонзаются в мои губы, вызывая ещё больше крови, которую он слизывает с голодным рычанием.

Он слегка отстраняется, его глаза встречаются с моими.

— Ты моя, — шепчет он. Эти слова молнией пронзают мою душу, соединяя и в то же время противореча всему остальному в этих стенах.

Его темп увеличивается с каждым толчком бёдер, с каждым движением он проникает в меня всё глубже, пока не начинает казаться, что он поглощает само моё существование. Я начинаю громко стонать, когда наслаждение нарастает, а затем вырывается наружу в блаженном порыве экстаза, от которого у меня перехватывает дыхание, моя киска собственнически сжимает его член.

Комната слегка содрогается, реагируя на первобытную силу нашей связи, и снова, когда он изливается в меня с глубоким стоном.

— Нам нужно убираться отсюда.

Я киваю и ощущаю потерю, когда он вытаскивает свой член из меня и помогает мне снять джинсы, прежде чем привести себя в порядок.

— Уильям и Касс будут в ярости.

Он хмыкает и обнимает меня, телепортируя нас из комнаты обратно во двор, где сцена, открывшаяся передо мной, оказалась совсем не такой, какой я ожидала.

Глава 31: КАССИЭЛЬ

Воздух во дворе потрескивает от неконтролируемой магии, пока я пытаюсь сдержать пульсирующую энергию, вырывающуюся из ритуального круга Уильяма. То, что начиналось как простое заклинание, направленное на Изольду, превратилось в вихрь хаотической силы, прорывающийся сквозь тщательно структурированную магию Серебряных Врат.

— Уильям, нам нужно это прекратить, — кричу я, перекрывая вой ветра, который возник из ниоткуда, и расправляю крылья, защищаясь, когда наружу вырывается ещё один поток энергии.

Уильям стоит на коленях в центре разрушенного круга, из его носа течёт кровь, пока он лихорадочно пытается восстановить ритуальные элементы. Его руны болезненно ярко светятся под кожей, их узор нарушен.

— Не могу, — рычит он сквозь стиснутые зубы. — Что-то мешает с символами. Они неправильные.

Студенты, собравшиеся вокруг нас, чтобы понаблюдать за зрелищем, платят высокую цену за своё любопытство. Трое лежат без сознания, их тела дёргаются, когда по ним пробегает дикая магия. Ещё одна стоит как вкопанная, на её коже кристаллизуются алмазоподобные грани, которые расширяются с каждой секундой. Ещё двое студентов парят в нескольких футах от земли, их тела изгибаются, когда гравитация теряет над ними власть.

— Помогите! — кричит молодая ведьма, её ладони превращаются в живое пламя, которое быстро распространяется вверх по рукам.

Я двигаюсь к ней, но очередная волна от ритуального круга отбрасывает меня назад, мои крылья едва защищают меня от основной силы взрыва. Магия кажется неправильной, какой-то искажённой, как будто ткань тайного фундамента Серебряных Врат распадается.

— Кассиэль!

Я оборачиваюсь и вижу, как Изольда и Си-Джей бегут через двор. Си-Джей немедленно бросается к одному из парящих студентов, используя свою вампирскую скорость и силу, чтобы оттащить парня вниз, подальше от самого опасного энергетического поля.

Изольда, однако, останавливается на краю хаоса, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то, что может слышать только она. Её глаза расширяются, затем сужаются от внезапного понимания. Без колебаний она шагает вперёд, в самое сердце магической бури.

— Изольда, нет! — кричу я, но уже слишком поздно.

Серебристый свет под её кожей разгорается ярче, чем я когда-либо видел. Но сейчас что-то изменилось, что-то тёмное вплелось в знакомое сияние. Чёрные линии прочерчивают узоры на её предплечьях и шее, древние символы, которые я узнаю по стенам Святилища.

Она спокойно проходит сквозь этот водоворот, казалось бы, не затронутая энергиями, которые выводили из строя других. Она поднимает руки, растопырив пальцы, и я с удивлением наблюдаю, как дикая магия течёт к ней, словно вода в канализацию.

Уильям смотрит на неё со своего места в разрушенном круге, выражение его лица нечитаемо.

— Работает, — говорит он, хотя в его голосе слышится нотка неуверенности. — Она сдерживает это.

Изольда достигает центра ритуального круга и опускается на колени напротив Уильяма. Не говоря ни слова, она берёт его окровавленные руки в свои, завершая круг, отчего их тела вздрагивают, когда между ними вспыхивает сила.

Воздух вокруг них покрывается рябью, когда магическая реакция стихает. Парящие в воздухе студенты мягко опускаются на землю. Пылающие руки ведьмы гаснут, оставляя её кожу покрасневшей, но целой. Трансформация кристаллизующейся девушки прекращается, хотя её кожа всё ещё неестественно блестит в угасающем магическом свете.

Но моё внимание сосредоточено на Изольде. Чёрные знаки на её коже движутся, смещаются и перестраиваются, как живые чернила. Её глаза стали совершенно серебристыми, ничего не отражая и не раскрывая. Когда она говорит, в её голосе звучат гармоники, которых раньше не было.

— Заклинание было испорчено, — говорит она. — Кто-то изменил символы основания, чтобы вызвать каскадный сбой.

Уильям мрачно кивает, вытирая кровь с лица.

— Я почувствовал это в тот момент, когда активировал финальную последовательность. Кто-то точно знал, что я попытаюсь сделать.

Я расправляю крылья и подхожу ближе, мои неземные чувства улавливают закономерности в магических остатках, которые меня глубоко беспокоят. Хаос не был случайным. Он был направлен, сформирован таким образом, чтобы нанести максимальный ущерб, но при этом казаться случайным.

— У кого хватило бы знаний испортить твою работу? — спрашиваю я Уильяма, хотя уже догадываюсь об ответе.

— У кого-то, кто хорошо знаком с Магией крови и кто хотел держать меня подальше от Изольды, — отвечает он, не сводя с неё глаз, пока она поглощает оставшуюся хаотическую энергию.

— У Блэкриджа, очевидно, — рычит Си-Джей, присоединяясь к нам в уже затихающем водовороте.

— Или у кого-то, работающего под его руководством, — предполагаю я. — Конечно же, он не здешний директор и не работает в одиночку над своим… что бы он ни делал.

Изольда внезапно вскидывает голову, её серебристые глаза фокусируются на чём-то за пределами двора.

— Он идёт.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Уильям.

— Тебе не нужен ответ на этот вопрос, — рычит Си-Джей и придвигается к ней ближе, практически отталкивая её с дороги, так близко он стоит.

Блэкридж появляется несколько мгновений спустя, шагая через двор с тем раздражающим спокойствием, которое, кажется, никогда не покидает его, независимо от обстоятельств. Несколько профессоров окружают его, быстро направляясь оказать помощь раненым студентам.

— Не желаете поделиться, в чём дело на этот раз? — спрашивает Блэкридж, подходя к нам, его чёрные глаза наблюдают за происходящим с клинической отстранённостью.

Уильям поднимается на ноги, его поза напряжена от боли и едва сдерживаемой ярости.

— Заклинание было нарушено.

— Серьёзное обвинение, — мягко отвечает Блэкридж. — У тебя есть доказательства, подтверждающие это?

— Поток энергии был намеренно перенаправлен, чтобы создать цикл обратной связи. Только тот, у кого есть административный доступ к основополагающей магии Серебряных Врат, мог это сделать.

Блэкридж переводит взгляд на Изольду, которая по-прежнему стоит на коленях в ритуальном круге, всё ещё поглощая последние капли хаотической энергии. Выражение его лица слегка меняется, на нём мелькает удовлетворение, но тут же исчезает.

— Мисс Морворен, — говорит он. — У тебя всё под контролем?

Изольда поднимает на него взгляд, и что-то происходит между ними, невысказанное сообщение, от которого мои крылья встрепенулись от беспокойства. Чёрные знаки на её коже мерцают, а затем исчезают, хотя я всё ещё чувствую их присутствие под поверхностью.

— Вы же видите, что я понимаю, и мне интересно, почему, — её тон обвиняющий, раздражённый.

Он ухмыляется. Это звучит самодовольно, и мой желудок сжимается. Что произошло между ними двумя?

Си-Джей издаёт угрожающее рычание, его защитные инстинкты очевидны в каждой линии его тела.

— Держитесь от неё подальше.

— Ты всегда такой подозрительный, мистер Аквила, — вздыхает Блэкридж. — Природная склонность мисс Морворен к таким энергиям предотвратила какой-либо серьёзный ущерб.

Я прищуриваюсь, улавливая тщательно подобранную формулировку.

— Природная склонность?

— Конечно, — спокойно отвечает Блэкридж. — Сангвинархи всегда обладали уникальными способностями к магической энергии. Хотя я должен признать, что способности мисс Морворен исключительны.

Его взгляд снова задерживается на Изольде, и я замечаю, как загораются его глаза.

— Пострадавшим студентам требуется медицинская помощь, — продолжает Блэкридж, обращаясь к собравшейся толпе зрителей. — Профессора, пожалуйста, проводите их в лазарет. Остальные, немедленно возвращайтесь к своим занятиям.

Двор постепенно пустеет, студенты и сотрудники расходятся, многие бросают на нас любопытные или испуганные взгляды. Блэкридж остаётся; теперь его внимание сосредоточено на разрушенном магическом круге.

— Я ожидаю полного отчёта об этом инциденте к завтрашнему утру. До тех пор, считайте, что вам запрещено покидать свои комнаты.

— Запрещено? — Си-Джей бросает вызов. — Мы не виноваты в этом.

— Тем не менее, мистер Аквила, пока мы точно не выясним, что произошло, для вас четверых было бы благоразумнее не высовываться, — тон Блэкриджа даёт понять, что это не предложение. — В конце концов, мы же не хотим повторения представления, не так ли?

— Значит, мы наказаны? Даже на уроках? — спрашиваю я.

— Даже на уроках, мистер Кассиэль. Пока что.

С этими прощальными словами он поворачивается и уходит, оставляя нас стоять посреди магического хаоса.

— Да пошёл он к чёрту, — бормочет Си-Джей, как только Блэкридж оказывается вне пределов слышимости.

— Что-то не так, — говорит Изольда, и в её голосе всё ещё слышатся странные нотки. — Энергия искала.

— Искала что? — спрашивает Уильям, помогая ей подняться на ноги.

— Меня, — шепчет она.

— В этом и была идея, — хмурится Уильям.

— Нет, не в этом смысле. Это был поиск чего-то внутри меня, и это дало обратный эффект.

— Не сработало? — выплёвывает Уильям.

Она кивает.

— Нам нужно попасть внутрь, — тихо говорю я. — Это ещё не конец.

Си-Джей кивает, его рука покровительственно обвивается вокруг талии Изольды.

Мы быстро пересекаем внутренний двор, осознавая, что из окон и дверных проёмов за нами наблюдают. Возможно, студентов и не было на территории, но в Серебряных Вратах повсюду есть глаза.

Изольда идёт между Си-Джеем и Уильямом, её шаги тверды, несмотря на огромное количество поглощённой магической энергии. Я замыкаю шествие, мои чувства напряжены до предела, я высматриваю любой намёк на погоню или наблюдение.

Когда мы приближаемся к входу в здание резиденции, Изольда внезапно спотыкается, её рука взлетает к горлу. Чёрные символы на мгновение снова становятся видимыми, и я могу описать это только как чувство голода.

— Изольда? — Си-Джей ловит её, на его лице отражается беспокойство. — Что случилось?

Она качает головой, не в силах вымолвить ни слова. Когда она говорит, её голос падает до шёпота.

— Что-то меняется внутри меня. Я чувствую, как это всё перестраивает.

Уильям хмурится, его научные инстинкты работают, несмотря на срочность нашей ситуации.

— Что ты имеешь в виду под перестраивает?

— Давайте не будем делать это в коридоре, — предлагаю я, замечая, что несколько студентов замедляют шаг, чтобы понаблюдать за нами. — Мы и так привлекаем слишком много внимания.

Оставшийся путь до комнаты Изольды мы проделываем в спешке, Си-Джей практически несёт её на руках, пока знаки вспыхивают и гаснут под её кожей. Оказавшись внутри и закрыв дверь, Уильям сразу же рассматривает мистические узоры, появляющиеся на руках Изольды.

— Это не случайность, — говорит он, обводя пальцем один из символов. — Это древние связующие знаки, похожие на те, что используются в моих собственных ритуалах, но гораздо более сложные.

Изольда опускается на край кровати, изнемогая от усталости. Серебристый свет под её кожей беспорядочно мерцает, борясь с тёмными узорами чёрных символов.

— Возможно, вы захотите присесть, — наконец произносит она, переводя взгляд с Уильяма на меня. — Это будет нелегко услышать.

Уильям скрещивает руки на груди, оставаясь стоять.

— Мне и так хорошо.

— Поступай как знаешь, — она делает глубокий вдох, собираясь с духом.

— Тебе это не понравится, — бормочет Си-Джей.

— Он проверял меня, — говорит она, и её голос становится твёрже. — Он порезал себе запястье и хотел, чтобы я питалась от него. Я сопротивлялась ему несколько часов.

На лице Уильяма появляется понимание.

— И что потом?

— В конце концов, я выпила из него.

В комнате воцаряется полная тишина. Я наблюдаю, как Уильям переваривает эту информацию, его собственнический ум изо всех сил пытается понять.

— Ты пила кровь Блэкриджа, — голос Уильяма неестественно спокоен. — Кровь, которая явно безмерно древняя, от существа, чья истинная природа остаётся нам неизвестной. Интимный акт, который сейчас означает что именно? Ты трахаешься с ним?

— Что? — в ужасе спрашивает она, вставая, и выражение её лица становится убийственным. — Как ты смеешь!

— Как ты смеешь! — парирует он.

— Всё не так, — вмешивается Си-Джей. — После трёх часов, в течение которых он мучил её… ты не видел, в каком она была состоянии и что он с ней сделал.

— Что он сделал, — повторяет Уильям, и его голос сочится сарказмом, — так это предложил ей именно то, что он хотел, чтобы она взяла, и она это приняла.

— Хватит, — твёрдо говорю я. — Что сделано, то сделано. Теперь вопрос в том, что с ней сделала кровь Блэкриджа.

Изольда смотрит на меня с благодарностью.

— Она изменила что-то фундаментальное внутри меня. Открыла пути, связи, которых раньше не было. Знания, которые мне не принадлежат, продолжают всплывать на поверхность. А потом, во дворе, когда я прикоснулась к магической энергии Уильяма…

— Проявились знаки, — заканчиваю я за неё. — Кровь Блэкриджа, должно быть, подготовила тебя к этому, сделав восприимчивой к определённым магическим частотам.

Уильям, кажется, сдерживает свой гнев, хотя он всё ещё кипит под поверхностью.

— Его кровь изменила твой фундаментальный резонанс. Теперь ты настроена на Серебряные Врата.

— А эти символы? — я показываю на чёрные отметины, которые всё ещё иногда проступают под её кожей. — Какой цели они служат?

Она качает головой.

— Я пока не совсем уверена. Но они отреагировали на заклинание Уильяма, как будто ждали, когда оно сработает.

Уильям кивает.

— Моё заклинание. Оно искало тебя, специально настроенное на твою магическую подпись. Если кровь Блэкриджа изменила эту подпись…

— Вот почему оно имело неприятные последствия. Это был не совсем саботаж, это был поиск неправильной вещи.

Уильям внезапно выходит из себя, он подходит к ней и с силой прижимает её спиной к стене, нависая над ней в одиночестве своим присутствием. Он ударяет руками по стене рядом с её головой, заставляя её подпрыгнуть.

— Моя, — рычит он, обнажая клыки, и яростно впивается зубами в её шею.

Она задыхается и выгибается навстречу ему, её руки сжимаются в кулаки под его рубашкой, когда он глубоко втягивает кровь из её вены.

— Уильям, — кричит она.

Его кормление грубое, отчаянное, и это требование выходит за рамки простого голода. Когда он наконец отстраняется, его губы окрашены в алый цвет, а глаза горят яростью и желанием.

— У тебя другой вкус, — говорит он хриплым голосом. — Его кровь изменила тебя, оставила на тебе метку.

— Я всё ещё остаюсь собой, — настаивает Изольда, хотя её голос слегка дрожит.

— Так ли это? — Уильям крепче сжимает её плечи. — Потому что женщина, которую я знаю, не поддалась бы так легко на манипуляции Блэкриджа.

Си-Джей двигается со скоростью вампира, хватает Уильяма и прижимает его к противоположной стене.

— Отойди. Она и так достаточно натерпелась.

— Так ли это? Или она дала Блэкриджу именно то, что он хотел?

Напряжение в комнате достигает предела. Мои крылья инстинктивно распахиваются, воздух потрескивает от потенциальной угрозы насилия. Узы, которые мы создавали, подвергаются испытаниям, они натянуты до предела ревностью и страхом.

— Возможно, она и дала ему то, что он хотел, но это ничего не меняет. Если он мучил её, кто мы такие, чтобы осуждать её выбор? — настойчиво спрашиваю я.

— Мы те, кто привязан к ней, — рычит Уильям, его глаза горят собственнической яростью. — Мы те, кто должны были быть там, чтобы защитить её, а не оставлять беззащитной перед его извращёнными играми.

— Ты прав, — говорю я, и мой голос прорезает напряжённую атмосферу. — Мы подвели её. Все мы. Мы позволили разлучить себя, когда поняли, что Блэкриджу нельзя доверять.

Си-Джей отпускает Уильяма, но не отступает ни на шаг.

— Вопрос в том, что нам делать сейчас. Эти символы, чем бы они ни были, никуда не денутся.

Изольда дотрагивается до своего горла, где время от времени проступают чёрные отметины.

— Каким-то образом они живые. Я чувствую, как они реагируют на магические потоки, распространяющиеся по Серебряным Вратам.

— Система мониторинга, подобная рунам, но более агрессивная, чем когда-либо. Ты связана с ним, с Серебряными Вратами. Блэкридж может отслеживать использование тобой магии, возможно, даже твоё местоположение, с помощью этих символов.

— Или повлиять на это, — мрачно добавляет Уильям. — Если они реагируют на магические частоты, их можно использовать для усиления или подавления твоих способностей.

— Значит, руны, умноженные на десять, — бормочет она.

— Похоже на то, — отвечаю я.

В комнате воцаряется тишина, когда до неё доходит услышанное. Блэкридж установил с ней прямую связь, которой можно воспользоваться в любой момент.

— Нам нужно найти способ разорвать связь, — говорю я, хотя, даже произнося эти слова, сомневаюсь, что это возможно. Такая древняя и сложная магия не поддаётся лёгкому разгадыванию.

— Или использовать это против него, — предлагает Си-Джей, его тактический ум уже работает. — Если символы связывают Изольду с магическим фондом Серебряных Врат, возможно, мы сможем изменить ход событий. Вместо того, чтобы он следил за ней, она могла бы получить доступ к его системам.

Выражение лица Уильяма меняется с гневного на заинтригованное.

— Это… на самом деле неплохая идея, Аквила. Не просто симпатичное личико, а? Если Изольда сможет воспользоваться основополагающей магией Серебряных Врат, она потенциально сможет преодолеть его контроль. Обернёт против него его же собственную систему наблюдения.

— Это звучит катастрофически опасно, — предупреждаю я. — Если Блэкридж обнаружит, что вы пытаетесь сделать, он может использовать эту связь, чтобы причинить серьёзный вред.

— Всё, что мы сейчас делаем, опасно, — отвечает она, и её лицо становится мрачнее и решительнее, чем я когда-либо видел. Это так старит её, что мне её жаль. — Если Блэкридж хочет нас соединить, то давайте посмотрим, что произойдёт, когда я начну тянуть, а не просто получать. Но мы не можем просто сидеть здесь и ждать, пока он сделает свой следующий шаг, а Коллекционеры и Дамадер будут маячить перед нами. Если эти метки откроют мне доступ к магии Серебряных Врат, я собираюсь их использовать.

Я медленно киваю.

— Что требуется от нас?

— Защита, — говорит она. — Если я попытаюсь получить доступ к основополагающей магии, я буду уязвима. Я полностью открыта для всего, что Блэкридж может обрушить на меня через эту связь.

Гнев Уильяма, кажется, утихает, уступая место его природному стремлению защитить.

— Мы защитим тебя. Чего бы это ни стоило.

— А если что-то пойдёт не так? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

— Тогда лучше сгореть, чем угаснуть, — отвечает Изольда. — Мы связаны друг с другом, помнишь? К добру это или к худу.

— Ух ты, — бормочет Уильям. — Это драматично.

Я фыркаю.

— Пусть никто не скажет, что мы ушли из жизни не в сиянии славы.

— Боги, — восклицает Си-Джей, закатывая глаза.

Я хихикаю, но снова сосредотачиваюсь на Изольде. Решимость в её голосе напоминает мне о том, почему я влюбился в неё в первую очередь. Эта женщина, которая отказывается поддаваться страху перед древними силами, которая смотрит в бездну и осмеливается моргнуть первой.

Изольда смотрит в окно на тёмное небо и шипит. Она указывает пальцем, и мы поворачиваемся, чтобы посмотреть, что вызвало у неё беспокойство.

Кровавая луна висит над Серебряными Вратами, заливая всё вокруг тёплым, туманным сиянием.

— Если они раньше ещё не были в пути, то теперь точно, — бормочет она.

Глава 32: ИЗОЛЬДА

Кровавая луна заливает мою комнату неестественным сиянием, превращая знакомое пространство в нечто чуждое и зловещее.

— Кому-нибудь ещё приходила в голову мысль, что Кровавая луна появилась здесь не из-за Изольды, а из-за Коллекционеров? — внезапно спрашивает Си-Джей.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Это предупреждающий сигнал, а не маяк, указывающий на твоё местоположение. Ты здесь уже некоторое время, а Красной луны до сих пор не было.

— Хорошая мысль, — говорю я. — На самом деле, в этом больше смысла. Но, по сути, это означает, что у нас мало времени. Нам нужно разобраться с этим как можно скорее.

Я сажусь на пол, скрестив ноги, в окружении круга из свечей, который, по настоянию Уильяма, поможет сфокусировать моё намерение. Ребята образуют вокруг меня защитный треугольник, наблюдая, как я готовлюсь исследовать связь, созданную кровью Блэкриджа.

— Помни, — шепчет Уильям, — не заходи слишком далеко. Просто постарайся почувствовать границы связи. Мы не хотим, чтобы он узнал о том, что ты делаешь.

— Я почти уверена, что он узнает, — сухо отвечаю я.

— Возможно, но, если это будет нежная проверка, он может не придавать этому большого значения.

Я киваю, закрываю глаза и обращаю своё внимание внутрь себя. Чёрные знаки, которые мерцали под моей кожей всю ночь, теперь ощущаются по-другому, более активными, реагирующими на магические потоки, текущие через Серебряные Врата. Я сосредотачиваюсь на этом ощущении, на этом едва уловимом притяжении, и позволяю ему увлечь меня глубже.

Внезапно связь расцветает, на моих глазах превращаясь в сеть светящихся нитей, которые простираются по всей академии. Магическая основа Серебряных Врат предстаёт перед моим внутренним взором как огромная, сложная паутина, древняя и могущественная. В центре её находится кабинет Блэкриджа, точка соединения бесчисленных нитей.

— Я вижу это, — шепчу я. — Всю магическую структуру Серебряных Врат. Это невероятно.

— На что это похоже? — спрашивает Си-Джей, и его голос, кажется, доносится откуда-то издалека.

— На живой организм. Вены и артерии чистой магии пронизывают камень и землю. Кабинет Блэкриджа — это сердце.

— Логично, — бормочет Уильям.

Я следую за одной из более крупных нитей, мне любопытно, куда она ведёт. Она уводит меня вниз, глубоко под фундамент Серебряных Врат, в помещение, которого я никогда раньше не видела. Тёмное и древнее, его стены покрыты теми же чёрными символами, которые теперь украшают мою кожу.

Другая нить ведёт к Святилищу, открывая потайные проходы и комнаты за пределами главной комнаты, которую мы исследовали. Один из дверных проёмов вибрирует приглашением, нашёптывая обещания знания и силы.

Но кое-что ещё привлекает моё внимание. Во всей магической сети есть искажения. Места, где естественный поток энергии нарушен, скручены в неестественные конфигурации. Я остановлюсь на одной из таких аномалий, расположенной в здании резиденции.

Видение меняется, и внезапно я вижу девушку, которую смутно узнаю по «Продвинутой магии крови». Эмма вроде. Но с ней что-то не так. Под её человеческой внешностью скрывается что-то ещё, тень, которая движется независимо от её тела. Пока я наблюдаю, тень чувствует моё наблюдение и поворачивается, чтобы посмотреть прямо на меня глазами, которые горят, как умирающие звёзды.

Я задыхаюсь, возвращаясь в своё тело с такой силой, что свечи вокруг меня дико мерцают.

— Что такое? — спрашивает Уильям, мгновенно настораживаясь.

— Они здесь, — выдыхаю я, и холодный пот выступает у меня на лбу, — Коллекционеры. У них уже есть агенты в Серебряных Вратах. Студенты, возможно, даже профессора, носят человеческий облик, как на маску.

— Сколько их? — спрашивает Си-Джей.

Я качаю головой, всё ещё не придя в себя от резкого перехода.

— Не знаю. Ясно видела только одного, но в магической паутине были и другие искажения, и один из них почувствовал, что я наблюдаю.

— Отлично, — бормочет Уильям. — Вот вам и элемент неожиданности.

— Это не имеет значения, — говорит Кассиэль, взволнованно шелестя крыльями. — Если Коллекционеры уже внутри Серебряных Врат, они всё это время наблюдали за Изольдой.

С каждым движением знаков фрагменты знаний всплывают из глубин, о существовании которых я и не подозревала. Образы, ощущения, воспоминания, которые мне не принадлежат. Кровь Блэкриджа не просто отметила меня этими символами; она вложила в меня частички его самого, фрагменты древних знаний, которые всплывают на поверхность в непредсказуемые моменты.

— Есть кое-что ещё, — медленно произношу я, пытаясь разобраться в потоке чужих воспоминаний. — Кое-что в моей родословной. Морворены были не просто вампирской семьёй.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Си-Джей, придвигаясь ближе ко мне. — Откуда ты знаешь?

Я прижимаю ладони к вискам, пытаясь удержать фрагменты, пока они снова не ускользнули.

— Это обрывки информации. Информация крутится у меня в голове. Дамадер — мой предок.

— Ладно, в этом есть большой смысл, — говорит Уильям.

— Вот почему мои родители спрятали меня. Они знали, что она будет искать меня.

— И Блэкридж знал, — рычит Си-Джей. — Он всё это время ждал тебя.

Прежде чем я успеваю ответить, острая боль пронзает мою голову. Символы вспыхивают ослепительной яркостью под моей кожей, и голос Блэкриджа эхом отдаётся в моем сознании, отчётливый, как будто он стоит рядом со мной.

Мисс Морворен. Ты пытаешься связаться со мной?

Его голос в моей голове звучит интимно, настойчиво, словно холодные пальцы, скользящие по моему мозгу. Я пытаюсь воздвигнуть ментальные барьеры, но символы бьются с его силой, преодолевая мою защиту.

— Убирайтесь, — рычу я вслух, зная, что остальные не могут услышать его версию этого нежелательного разговора.

Ты ведь исследовала, не так ли? Проверяла границы нашей новой связи. Как это восхитительно предсказуемо.

— Чего вы хотите? — я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы.

Я хочу, чтобы ты перестала испытывать меня.

— Почему? Вы испытываете меня, не так ли?

Прекрати это немедленно, мисс Морворен, или будут последствия.

Его связь со мной обрывается, и я вздрагиваю. Я начинаю задыхаться, резкий разрыв ментальной связи оставляет меня с раскалывающейся головной болью и привкусом меди во рту.

— Изольда! — руки Уильяма лежат у меня на плечах, поддерживая меня, когда я покачиваюсь.

— Блэкридж, — выдавливаю я, вытирая кровь с носа. — Он был у меня в голове.

— Так и думал, что это был он.

Я качаю головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей о Блэкридже.

— Он пригрозил последствиями, если я продолжу исследовать связь. Но это именно то, что нам нужно сделать.

Кожа Си-Джея на секунду покрывается чёрными чешуйками, прежде чем они исчезают, его драконья ярость прорывается сквозь вампирский контроль.

— Он играет с тобой. Используя эту связь для запугивания.

— Пусть попробует, — говорю я, вставая, несмотря на продолжающееся головокружение. — Я увидела кое-что ещё, когда подключилась к фонду Серебряных Врат. Под его кабинетом есть комната, которая старше, чем сама академия. Стены покрыты такими же символами.

В глазах Уильяма вспыхивает интерес.

— Ритуальная комната?

— Даже больше. Она была похожа на комнату управления, место, где кто-то мог манипулировать всей магической структурой Серебряных Врат. Если я смогу получить физический доступ к этой комнате, я, возможно, смогу полностью отключить его контроль.

— Или он может ждать, когда ты попробуешь именно это, — предупреждает Кассиэль. — Это может быть ещё одним испытанием, ещё одной манипуляцией.

— С ним всё становится испытанием, — огрызаюсь я, и в моём голосе слышится разочарование. — Но я устала быть его подопытным кроликом. Пришло время действовать. У нас всё заканчивается, и, если придут Коллекционеры и он сможет контролировать меня, только богам известно, что он сделает.

— Тогда мы пойдём вместе, — твёрдо заявляет Си-Джей, и его янтарные глаза горят решимостью. — Больше никаких разлук. Я больше не оставлю тебя беззащитной перед его играми.

— Согласен, — говорит Уильям. — Но попасть в комнату под кабинетом Блэкриджа будет непросто. Магическая защита вокруг его владений, скорее всего, непробиваема.

— Не непробиваема. Не для меня. Кровная связь работает в обоих направлениях. Если он сможет проникнуть в мой разум, я смогу использовать тот же способ, чтобы обойти его защиту.

— Это невероятно опасно, — предупреждает Кассиэль, его крылья трепещут от волнения. — Используя связь, которую он создал, на его условиях, на его территории. Это всё равно что попасть в паутину.

— Всё, что мы сейчас делаем, опасно, — возражаю я, подходя к окну и любуясь Кровавой луной. — Коллекционеры уже здесь, по эту сторону защиты. Дамадер приближается. Блэкридж манипулирует нами всеми, как фигурами на шахматной доске. В какой-то момент мы должны сделать свой собственный ход.

Си-Джей присоединяется ко мне у окна, его присутствие согревает и успокаивает мою спину.

— О чём ты думаешь?

— Думаю, мы перестанем реагировать и начнём действовать, — говорю я, поворачиваясь лицом к ним троим. — Блэкридж не просто так не хочет, чтобы я проверяла связь.

Выражение лица Уильяма меняется с озабоченного на заинтригованное.

— Что именно ты предлагаешь?

— Мы воспользуемся сегодняшней ночью. Кровавая луна усиливает магическую энергию. Я чувствую это в своей крови. Если я собираюсь попытаться проникнуть в комнату под его кабинетом, то сейчас у меня будет больше всего возможностей.

— И самый риск, — мрачно добавляет Кассиэль.

Я киваю, признавая правоту этого утверждения.

— Но также и наилучшие шансы на успех. Луна не вечна, и как только она исчезнет, мы вернёмся к игре в обороне.

Руки Си-Джея ложатся мне на плечи, его прикосновение успокаивает меня.

— Что мы должны сделать?

— Отвлеките внимание. Что-нибудь достаточно серьёзное, чтобы отвлечь внимание Блэкриджа от его кабинета и магических систем мониторинга. Пока он будет разбираться с этим, я проскользну в комнату через связь с сигилом.

— Как именно отвлечь? — спрашивает Уильям, хотя я уже вижу, как в его голове крутятся шестерёнки.

— Так, чтобы заставить его думать, что мы окончательно сошли с ума, — говорю я с мрачной улыбкой.

— Время дракона? — спрашивает Уильям, быстро оглядывая Си-Джея.

— Время дракона. Ты готов? — спрашиваю я Си-Джея.

Он сжимает челюсти.

— Не знаю, смогу ли я…

— Ты был на грани уже несколько дней. Просто подумай о чём-то, что приводит тебя в такую ярость, что заставит измениться.

— Например, видеть, как ты пьёшь из Блэкриджа? — он рычит, его глаза вспыхивают красным.

— Очевидно, это работает, — бормочу я, когда всё тело Си-Джея напрягается от едва сдерживаемой ярости.

— Это опасная игра, — предупреждает Кассиэль, но в его серебристых глазах читается расчёт. — Дракон во дворе наверняка привлечёт внимание.

— Больше, чем внимание, — мрачно добавляет Уильям. — Это вызовет полный хаос. Студенты запаникуют, профессора мобилизуются, и у Блэкриджа не останется другого выбора, кроме как отреагировать лично.

— Он сказал, что хочет спустить тебя с поводка. Давай сделаем это в контролируемой обстановке.

Си-Джей сжимает челюсти, пытаясь принять решение. Я вижу, как внутри него бушует война. Необходимость защитить свой секрет борется с необходимостью в нашей ситуации.

— Должен быть другой выход, — говорит он наконец, хотя в его голосе нет уверенности.

— Нет, — отвечаю я, кладя руку ему на грудь, где учащённо бьётся его сердце. — Ты же знаешь, что нет. Коллекционеры здесь, Дамадер вот-вот придёт, и Блэкридж дёргает за все ниточки. Нам нужно покончить с манипуляциями и взять ситуацию под контроль.

— А если я не смогу этого сделать?

— Сможешь.

— А если Коллекционеры сделают свой ход из-за хаоса?

— Именно на это я и рассчитываю. Я устала ждать.

— Значит, этот секрет выходит наружу?

— Ага.

— Мой папа убьёт меня. Моя мама воскресит меня, чтобы сделать это снова.

Я бросаю на него сочувственный взгляд.

— Знаю. Но я бы не просила тебя делать это, если бы у нас был другой выход. Ты — главный вариант.

Си-Джей долго смотрит на меня, на его лице написана внутренняя борьба. Затем что-то в выражении его лица становится жёстче, решимость сменяется неуверенностью.

— Хорошо, — говорит он в конце концов. — Но, когда всё полетит к чертям, а это обязательно произойдёт, я хочу, чтобы вы запомнили, что я пытался тебя отговорить.

— Замечание принято, — отвечаю я, и меня охватывает облегчение, несмотря на серьёзность того, что мы собираемся предпринять.

Уильям подходит к окну, изучая внутренний двор внизу.

— Главный внутренний двор обеспечит тебе больше пространства и обзора. Максимальный эффект.

— Сколько тебе нужно времени? — спрашивает Си-Джей.

— Не уверена. Как можно больше.

— Я буду целиться двадцать минут, — мрачно говорит он. — После этого Блэкридж запрёт меня или исключит, или того хуже, и наше окно закроется.

Кассиэль расправляет крылья, и на чёрных перьях отражается багровый лунный свет.

— Я обеспечу поддержку с воздуха, не подпуская профессоров слишком близко, пока не прибудет Блэкридж.

— А я, — говорит Уильям со злым блеском в глазах, который пугает меня, но в то же время и заводит, — разрежу на кусочки всё, что похоже на Коллекционера.