Темная судьба

Руны вдоль моего позвоночника вспыхивают жаром, посылая свои данные в систему мониторинга Блэкриджа. Интересно, что он видит сейчас, какие выводы сделала моя встреча с Уильямом. От этой мысли у меня внутри всё переворачивается.

— Изольда? — голос Кассиэля нежный и обеспокоенный, когда он стоит в дверях, обнажённый. — Ты в порядке?

Я заставляю себя встать и дрожащими руками выключаю душ.

— Я в порядке, — говорю я, хотя мой голос выдаёт меня своей глухотой.

Кровь всё ещё оставляет багровые разводы на плитке, и я, должно быть, выгляжу ужасно.

— Ты неважно выглядишь, — говорит он, подходя ближе. Он хватает полотенце и нежно заворачивает меня в него. — Было что-то ещё.

Я склоняюсь к его прикосновению, желая ощутить его твёрдое тепло после призрачного холода Уильяма.

— Да, а теперь он исчез.

— Он вернётся, а тебе нужно поспать.

Я позволила ему отвести меня из ванной к кровати.

Си-Джей стоит у окна, снова одетый, его поза напряжена, когда он замечает мой внешний вид.

— А теперь отдохни, Иззи. Ты отправляешь слишком много данных Блэкриджу.

Я сердито смотрю на него из-за его резкости, но я знаю, что он прав; его грубое поведение вызвано беспокойством за меня. Но это не мешает мне огрызаться в ответ.

— Это не остановило тебя, когда ты засунул свой член в меня, не так ли?

Он прищуривается и раздумывает, как ответить. Я вижу это по его лицу.

— Нет, ты права. Это моя вина. Я должен был отказать тебе.

— Ой, — бормочу я, забираясь в постель.

Он усмехается.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю. Я что-то не в духе.

— Не без оснований. А теперь иди спать, Иззи. Мы будем здесь, когда ты проснёшься.

Я киваю и забираюсь в постель, обнажённая, с мокрыми волосами. Когда я проснусь, я буду выглядеть как злая ведьма с запада, но мне всё равно. Мои глаза закрываются, и сон затягивает меня, как морской прилив, мощный и непреодолимый.

***

Когда я просыпаюсь, луна стоит высоко, а Си-Джей ждёт меня со стаканом крови.

— Человеческая, смешанная с моей.

— Спасибо, — говорю я, хватаю его и выпиваю залпом. Я ставлю пустой стакан на прикроватную тумбочку и перевожу взгляд с него на Кассиэля. — Что?

— Ничего, — говорит Кассиэль, но он ужасный лжец.

— Расскажите мне, что случилось, — рычу я, вставая с кровати, мои сиськи покачиваются, и это мгновенно отвлекает их обоих. — Нет, — говорю я, поднимая руку. — Никакого секса.

— Вот тебе и ой, — говорит Си-Джей, но вздыхает. — Но на самом деле это ерунда. Просто тебе теперь нужно ходить на занятия, а нас нет ни на одном из них.

— О, — говорю я и расслабляюсь. — Всё в порядке. Я могу постоять за себя.

— Нет, помни, что ты должна залечь на дно, уйти. Бенц недоволен тем, что Касс убил его на днях. Он может прийти за тобой.

— Я убью его снова, — объявляет Кассиэль.

Я хихикаю.

— Я уверена, что всё будет хорошо. Да, у нас снова Тренировка по оборонительным боям, но теперь я сильнее. А не тот испуганный кролик, которого он пытался запугать в прошлый раз.

— Именно это меня и беспокоит, — говорит Си-Джей, и его глаза темнеют. — Ты уже не та Изольда, которая вошла в Серебряные Врата. Теперь ты Сангвимонарх, власть которого всё ещё изменчива и непредсказуема.

Я закатываю глаза и хватаю свою спортивную одежду, которую Корделия сшила для меня с помощью магии, быстро натягивая её.

— Со мной всё будет в порядке.

— Правда? — мягко спрашивает Кассиэль. — Что произойдёт, если кто-то спровоцирует тебя, и ты инстинктивно отреагируешь? Руны будут передавать каждый всплеск силы прямо Блэкриджу.

— И давать ему именно то, что он хочет, — добавляет Си-Джей, скрещивая руки на груди. — Данные о том, как проявляются твои способности в условиях стресса.

Я знаю, что они правы, но мне нужно убедить их, что со мной всё в порядке, чтобы они не ходили за мной по пятам всю ночь. Мои эмоции после ухода Уильяма всё ещё не остыли, моя сила бурлит прямо под кожей, как ртуть, готовая выплеснуться наружу.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Я буду осторожна. Никакой магии, кроме занятий магией, никаких столкновений, никакой драмы.

Си-Джей фыркает.

— Драма следует за тобой, как тень, Иззи.

— И это говорит вампир, у которого секретов больше, чем в фамильном склепе, — парирую я, но без пыла. — Я буду скучной. Обещаю.

— Я поверю в это, когда увижу, — бормочет Си-Джей, следя за тем, как я заканчиваю собираться. — Просто помни, если почувствуешь, что теряешь контроль над собой, уходи. Найди пустой класс, ванную или любое другое место, где ты сможешь побыть одна, пока не придёшь в себя.

— Я знаю, знаю, — я хватаю свою сумку и перекидываю её через плечо. Я останавливаюсь в дверях, оглядываясь на них. Они мои рыцари, мои защитники, мои возлюбленные. — Увидимся позже, — мой взгляд скользит к пустому месту у окна, где должен быть Уильям. — Скажите ему… скажите, что я скоро вернусь.

— Мы проверим, и, если ты будешь в серьёзной опасности или пострадаешь, я дам знать, — говорит Си-Джей.

— Как? — спрашиваю я, впиваясь в него взглядом.

— Я просто дам знать.

Я медленно киваю и оставляю их в своей комнате. Я знаю, что обещала дать ему время, но ему нужно слишком много. Я хочу знать, что скрывается за этим вампиром.

Переход к Тренировкам по оборонительному бою проходит без происшествий, хотя каждый шаг посылает крошечные электрические разряды по моему позвоночнику в том месте, где руны Блэкриджа врезались в мою плоть. Не боль, а осознание. Коридоры заполнены учениками со сверхъестественными способностями, спешащими на занятия, и я чувствую, как их кровь зовёт меня, ощущаю вкус их силы на своём языке с каждым вдохом.

Когда я прихожу, тренировочный зал уже наполовину заполнен. Студенты собираются небольшими группами, одни делают растяжку, другие отрабатывают упражнения. Я сразу замечаю Бенца, его массивную фигуру невозможно не заметить, когда он демонстрирует группе поклонников жестокий тейкдаун.

Наши взгляды пересекаются, и его лицо искажается усмешкой. Волк в нем сразу же замечает перемену во мне. Его ноздри раздуваются, принюхиваясь к воздуху, а глаза сужаются с подозрением и чем-то похожим на страх. Он отрывается от своих поклонниц и направляется ко мне, каждый шаг рассчитан на то, чтобы запугать.

— Ну-ну, — рычит он, кружа вокруг меня, как добыча. — Ты выглядишь так, словно вылезла из могилы, Морворен, — он хихикает над своей неудачной шуткой о вампирах, его дружки поддерживают его. Я замечаю Корделию в нескольких футах от себя и собирающуюся вмешаться, но машу ей пальцами, чтобы она оставалась на месте.

Я молчу, помня о своём обещании избегать конфронтации. Я обхожу его, но он преграждает мне путь.

— Я чувствую их повсюду на тебе, — продолжает он, понизив голос до шёпота. — Три запаха. Я знал, что ты маленькая шлюшка.

При этом слове во мне вспыхивает гнев, и по спине пробегают мурашки в том месте, где нанесены руны, отправляющие данные Блэкриджу с каждым всплеском моих эмоций.

Сохраняй спокойствие.

— Посторонись, Бенц, — тихо говорю я. — Я не ищу неприятностей.

Он смеётся, и звук эхом разносится по тренировочному залу.

— Пожалуйста. Всё, что ты делаешь, — доставляешь неприятности. Но этого придурка-ангела сейчас здесь нет, чтобы спасти тебя.

— Меня не нужно спасать.

— Это мы ещё посмотрим, — он тянется и хватает меня за руку с такой силой, что у меня появляются синяки. — Может быть, я покажу тебе, что происходит с маленькими вампиршами, которые… — в тот момент, когда его кожа касается моей, голод пробуждается к жизни. Я чувствую вкус его силы на своём языке, грубую, звериную энергию оборотня, первобытную и свирепую. Моё тело реагирует прежде, чем мой разум успевает осознать это, серебристый свет вспыхивает под моей кожей, когда он сжимает меня.

— Отпусти, — каждое слово срывается с моих губ, как лёд.

Глаза Бенца расширяются, когда он чувствует, как холод распространяется по его руке от того места, где он касается меня. На его коже образуется иней, который кристаллизуется вокруг пальцев.

Он пытается отстраниться, но моя рука перехватила его запястье с неестественной силой.

— Что за хрень? — шипит он, и на его лице отражается неподдельный страх.

Руны вдоль моего позвоночника пылают, передавая каждую деталь этого всплеска энергии Блэкриджу. Я должна остановиться. Я обещала, что уйду.

Но голод внутри меня, новый хищник, живущий под моей кожей, хочет ощутить сущность этого волка, испить его силу и добавить её к моей собственной.

— Я сказала, отпусти, — повторяю я, и мой голос странным эхом отдаётся во внезапно затихшем тренировочном зале. Все студенты застыли, настороженно наблюдая за нами.

— Ни за что, шлюха, — рычит он, возвращая свою браваду.

Мои клыки опускаются, и я показываю их ему. Он даже не успевает пошевелиться, как я набрасываюсь и вонзаю клыки ему в шею.

Он кричит от боли, когда я разрываю ему горло.

— Мисс Морворен! — подбегает профессор, его имя вылетает у меня из головы. — Кормление вживую строго запрещено!

Мне всё равно. Я прижимаюсь к массивному телу Бенца, кусаю сильнее, пью быстрее. У него дикая кровь, чистый дикий вкус, который заставляет меня хныкать.

В этом нет ничего похотливого. Это просто убийственный укус. Но это не значит, что я не могу наслаждаться этим.

— Мисс Морворен!

Я едва различаю голос профессора, когда кровь Бенца заливает мне рот.

Его сила течёт сквозь меня, грубая и первобытная, не имеющая ничего общего с утончённой сущностью Си-Джея или Кассиэля. Она грубая, звериная, но по-своему опьяняющая.

Как будто пьёшь лунный свет и ярость.

Его тело бьётся в конвульсиях рядом с моим, слабея с каждым жадным толчком. Я чувствую, как его жизненная сила тает, как его могущество становится моим. Руны вдоль моего позвоночника раскаляются добела, передавая каждую деталь этого безумного наслаждения Блэкриджу.

Чьи-то руки хватают меня за плечи, пытаясь оттащить, но с таким же успехом они могли бы сдвинуть гору. Я приклеилась к Бенцу, мои клыки впиваются в его горло, а его сопротивление ослабевает.

Бенц падает на пол, а я лежу на нем сверху. Я обхватываю его бёдрами, моя вампирская сила делает практически невозможным для кого-либо отстранить меня. Я пью, чувствуя, как замедляется его сердцебиение.

В тренировочном зале воцарился хаос. Некоторые студенты разбегаются, другие с ужасом наблюдают за происходящим. Корделия застыла на месте, её лицо побледнело от шока.

Последним рывком я осушаю Бенца до дна, и он обмякает, когда я отпускаю его, его кровь стекает по моему подбородку, а из меня вырывается истерический смех.

Си-Джей врывается в тренировочный зал, а Касс следует за ним по пятам, но уже слишком поздно.

Залечь на дно? Уйти?

Да, этому никогда не суждено было случиться, и я думаю, мы все это знали.

Глава 11: ИЗОЛЬДА

Тишина в тренировочном зале оглушает. Все смотрят на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, а я стою над иссушённым трупом Бенца. Сила, исходящая от его крови, течёт по моим венам подобно жидкой молнии, заставляя мою кожу светиться серебристым светом.

— Изольда, — тихо произносит Си-Джей тоном, который, как я знаю, означает реакцию на ситуацию и ничего личного. — Нам нужно идти. Сейчас.

— Мисс Морворен останется здесь, пока профессор Блэкридж не оценит ситуацию, — говорит профессор, бросая на меня раздражённый взгляд. — Я действительно ненавижу вас всех, — добавляет он себе под нос.

Я поднимаю бровь, но скрываю улыбку. Он просто зол, потому что теперь ему нужно разобраться с горой бумажной работы.

— Он мёртв? — спрашивает Кассиэль.

— Да, — отвечаю я. — Он назвал меня шлюхой. Снова. Я действительно ненавижу это, — говорю я, бросая на профессора такой же свирепый взгляд, как и он на меня.

— И, хотя это было неправильно, тебе не обязательно было убивать его.

— Я в курсе. Извините, но я покончила с издевательствами над собой. Теперь все получили памятку.

Я дарю Си-Джею дерзкую улыбку.

Он прищуривает глаза, оценивая меня. Ему не смешно. Но он не в ужасе и не расстроен тем, что я сделала. Если уж на то пошло, я вижу жгучее вожделение в его глазах.

— Мистер Аквила, мистер Кассиэль, я бы посоветовал вам обоим уйти, — говорит профессор напряжённым голосом, пытаясь сохранить контроль над быстро ухудшающейся ситуацией. — Теперь это дисциплинарный вопрос академии.

— Мы никуда не уйдём, — отвечает Си-Джей обманчиво спокойным голосом, придвигаясь ближе ко мне.

Я облизываю губы, пробуя на вкус остатки крови Бенца. Она всё ещё бурлит во мне, дикая энергия, которая заставляет меня чувствовать себя непобедимой. Голод, который терзал меня, отступил, и теперь я удовлетворена волчьей сущностью.

— Всем выйти! — профессор рявкает на оставшихся студентов, которые всё ещё застыли в шоке. — Класс свободен!

Они разбегаются, как вспугнутые птицы, некоторые бросают испуганные взгляды через плечо, когда убегают. Только Корделия колеблется, её взгляд прикован к моему.

— Иди, — шепчу я ей одними губами. Ей не нужно попадать в ту бурю дерьма, которая вот-вот разразится.

Блэкридж материализуется рядом с трупом Бенца. Его чёрные глаза осматривают сцену с клинической отстранённостью, прежде чем остановиться на мне.

— Мисс Морворен, — говорит он пугающе спокойным голосом. — Ты устроила настоящий бардак.

Я выпрямляю спину, чувствуя, как руны разгораются всё сильнее, передавая колебания моей силы непосредственно ему.

— Он начал это.

Глаза Блэкриджа сужаются с тем самым расчётливым интересом, которого я уже начала опасаться.

— Действительно. И ты, конечно, закончила.

Он кружит вокруг трупа Бенца, как стервятник, изучая идеальные колотые раны на шее оборотня, иссушенную серую бледность его кожи. Я вижу, как он подмечает каждую деталь, фиксируя её в огромном, наводящем ужас разуме.

— Какая интересная техника, — бормочет он. — Полное обескровливание менее чем за тридцать секунд. Руны указывают на передачу энергии значительной величины.

— Её спровоцировали, — категорично заявляет Си-Джей.

Блэкридж даже не взглянул на него.

— Я прекрасно осведомлён о том, что произошло, мистер Аквила.

У меня по спине пробегают мурашки при напоминании о его агрессивном наблюдении. Я и сейчас чувствую их, горячие и настойчивые, передающие каждое движение энергии по моей системе прямо ему.

— Итак, что теперь будет? — спрашиваю я, вытирая последние следы крови Бенца со своего подбородка. — Наказание? Исключение?

Губы Блэкриджа изгибаются в улыбке, которая у любого другого человека могла бы сойти за улыбку. Для него это всего лишь изменение черт лица.

— Ничего такого обыденного, мисс Морворен. Ты вышла за рамки обычных дисциплинарных мер.

— Что это значит? — спрашивает Кассиэль, его крылья частично раскрываются от волнения.

— Как и ты, мистер Кассиэль, мисс Морворен безукоризненна. Вы поймёте, что это преимущество — быть… такими особенными.

Безукоризненна.

Мы с Кассиэлем обмениваемся взглядами. Это самая опасная фраза, которую я когда-либо слышала из уст Блэкриджа, и это о чём-то говорит.

Тишина натянулась между нами, как провод под напряжением. Эти слова эхом отдаются у меня в голове: тюремное заключение, замаскированное под привилегию.

— Вы хотите сказать, что я могу убить, кого захочу? — спрашиваю я, намеренно стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, проверяя границы этой новой реальности.

В глазах Блэкриджа мелькает что-то похожее на веселье.

— Я этого не говорил, мисс Морворен. В Серебряных Вратах всегда действовал принцип естественного отбора. Выживают сильные. Слабые… — его взгляд многозначительно перемещается на труп Бенца.

— Это полный капздец, — бормочет Си-Джей, придвигаясь ближе ко мне, его тело служит щитом между мной и Блэкриджем.

— Следи за выражениями, мистер Аквила, — упрекает Блэкридж, хотя в его тоне нет настоящего предостережения.

Я почти не слушаю его больше. Я всё ещё чувствую вкус крови Бенца на своём языке, чувствую, как его жизненная сила смешивается с моей. Сила, которую я взяла у него, бурлит во мне, дикая и неукротимая.

— Уверен, что мы увидим ещё одно воскрешение, — продолжает Блэкридж, — но я не уверен, сколько ещё раз ему будет даровано после этого. Так что в следующий раз постарайся держать свой гнев под контролем, мисс Морворен.

— Скажите ему, когда он проснётся, чтобы не повторял этого, или я буду проверять вашу теорию, пока у него не кончатся все шансы.

Блэкридж одаривает меня искренней улыбкой. Его глаза загораются, и у меня от этого мурашки по коже.

— Я обязательно упомяну об этом.

Он жестом подзывает к себе двух сотрудников, и они поднимают тело Бенца, чтобы отнести его в лазарет. Когда он очнётся, он будет злее гадюки, накачавшейся кислотой, но, чёрт возьми, он крепкий орешек. Если он снова придёт за мной, я отряхнусь и повторю процедуру.

Я чувствую, как напряжён Си-Джей, когда Блэкридж поворачивается, чтобы уйти, и Си-Джей следит за его движениями, как охотник. Директор даже не оглядывается.

Как только Блэкридж исчезает, Си-Джей хватает меня за руку и тянет к выходу. Его хватка крепкая, настойчивая, его глаза осматривают тренировочный зал в поисках какой-либо сохраняющейся угрозы.

— О чём, чёрт возьми, ты думала? — шипит он, как только мы оказываемся в коридоре.

— Я не думала, — признаю я, выброс адреналина от убийства, наконец, начинает спадать. — Он оскорбил меня и дотронулся до меня, а я просто отреагировала.

— Я понимаю, но хрен знает, какие данные на тебя сейчас есть у Блэкриджа. Нам нужно убрать эти руны.

Я должна чувствовать себя виноватой. Я должна быть в ужасе от того, что натворила. Но всё, что я чувствую, — удовлетворение, хищническое довольство, которое мурлычет в моих жилах, как сытый кот.

— Он прав. Блэкридж буквально истекает слюной от информации, которую ты ему предоставила, — мрачно констатирует Кассиэль.

Руны на моём позвоночнике уже остыли, но я всё ещё чувствую их, чужеродные и агрессивные. Я моргаю, когда меня осеняет какая-то мысль, и смотрю Си-Джею в глаза.

— Что? — подозрительно спрашивает он. — О чём ты думаешь?

— О Уильяме. Что, если мы вытащим из меня руны и поместим их в него, просто временно, чтобы стабилизировать его? У тебя есть тот шип, и мы сможем придать ему достаточно телесный вид… — я замолкаю, поскольку то, что я предлагаю, является варварством, но я думаю, что это может сработать.

— Как единый разум, — раздаётся голос Уильяма у меня за спиной. — Я подумал о том же самом.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, такого красивого, такого одержимого.

— Они у меня в крови. Если они в твоём теле…

— …они будут стабилизировать меня.

— Ты уверен? — спрашивает Кассиэль.

— Да, — говорит Уильям. — Ну, насколько я могу быть уверен без проверки.

— Но как нам вытащить их из Иззи, не причинив ей вреда? — спрашивает Си-Джей Уильяма.

— Тем же способом, которым их внедрили. С шипом.

— Ой, — бормочу я. Но потом смиряюсь. Если это единственный выход, то так тому и быть.

— Тогда именно так и поступим, — говорит Си-Джей. — Позже, после занятий, мы постараемся создать здесь хоть какое-то подобие нормальности на ближайшие несколько часов. Но как нам помешать Блэкриджу узнать о том, чем мы занимаемся?

— А это имеет значение, если он об этом узнает? — спрашиваю я.

— Да, если ему нужны твои данные, а в итоге он получит данные Уильяма, он попробует ещё раз с тобой.

— Я не дам ему второго шанса.

— Не говоря уже о том, что сигнал будет нарушен, когда они будут удалены и перенастроены, — говорит Кассиэль.

— Так мы сделаем это или нет? — спрашиваю я, скрестив руки на груди и начиная злиться.

— Да, — мгновенно отвечает Уильям. — Сделаем.

— Пока мы можем быть уверены, что тебе не причинят вреда, — говорит Си-Джей, обхватывая мою шею сзади и притягивая меня ближе. — Я не могу видеть, как тебе больно.

— Я не боюсь боли, — говорю я, встречая пристальный взгляд Си-Джея. — Нет, если она даст Уильяму шанс снова стать цельным.

— Это будет больно, Изольда. Возможно, больнее, чем когда Блэкридж их вставлял, — говорит Уильям.

— Мне всё равно, — вкус крови Бенца всё ещё ощущается на моём языке, его дикая сила течёт по моим венам, заставляя меня чувствовать себя непобедимой. Его магическая сторона сильна, но я не могу понять, откуда она берётся. Не то чтобы я была экспертом, но сейчас всё по-другому. — После занятий. Сегодня вечером.

Си-Джей сжимает челюсть, но неохотно кивает.

— Отлично. Но мы сделаем это осторожно. Никакой спешки, никаких ошибок.

— А что, если Блэкридж заметит перебои с сигналом? — спрашивает Кассиэль, беспокойно шелестя крыльями, всё ещё зацикленный на этом.

— Пусть, — говорю я, пожимая плечами. — А что он собирается делать? Я «безукоризненна», помнишь?

От холодного смеха Уильяма у меня по спине пробегает дрожь, не имеющая ничего общего со страхом.

— Он сказал тебе эту фразу, да?

— Тебе тоже?

— В мой первый день здесь. Я мог бы убить кентавра-оборотня, просто чтобы узнать, какова на вкус его кровь.

— Ну и ну, разве ты не прелесть? — бормочет Си-Джей.

— Он выжил, — говорит Уильям с лукавой улыбкой. — На самом деле, несколько раз.

Губы Си-Джея подергиваются от чего-то вроде неохотного веселья.

— Конечно, он выжил.

Я поворачиваюсь к Си-Джею, внезапно охваченная любопытством.

— Эту фразу он и тебе сказал?

— Нет, — говорит Си-Джей, и выражение его лица превращается в непроницаемую маску, которая меня бесит. — У нас с Блэкриджем разное понимание.

Прежде чем я успеваю спросить его, что это значит, Кассиэль откашливается.

— Нам пора идти на следующие занятия. Стоять здесь и обсуждать убийство в коридоре — это не совсем то, что нужно, чтобы оставаться в тени.

— Ладно, — вздыхаю я, поправляя свою забрызганную кровью тренировочную одежду. — Но не ждите, что я буду уделять внимание сверхъестественной истории. Только не тогда, когда мы сами создаём что-то сегодня вечером.

Рука Си-Джея ложится мне на поясницу, стараясь не касаться тех мест, где под кожей видны руны.

— Просто пообещай мне, что остаток ночи будешь осторожна.

— Постараюсь, это всё, что я могу сделать на данный момент.

— Я приму это. Где мы встретимся позже?

— На южной границе, — говорит Уильям. — Там, где территория академии переходит в деревья. Мы направимся в лес.

— Там безопасно? — спрашивает Кассиэль. — Коллекционеры всё ещё охотятся за Иззи.

— Они по-прежнему защищены, просто в меньшей степени. Но есть идеальное место для такого знаменательного события.

— Я заинтригована, — бормочу я.

— Заинтригована — это хорошо, — говорит Уильям. — У места, о котором я думаю, есть история. История крови.

Си-Джей не отрывает взгляда от моего лица, изучая меня так пристально, что у меня мурашки бегут по коже.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Полное истощение может иметь последствия.

Я разминаю пальцы, чувствуя, как дикая энергия Бенца всё ещё течёт во мне, словно второй удар сердца.

— Я чувствую себя могущественной, как будто могу снести академию голыми руками.

— Как раз именно это меня и беспокоит, — говорит Си-Джей.

Раздаётся предупредительный звонок, возвещающий о том, что до начала следующего урока осталось пять минут. В коридоре появляются студенты, их разговоры стихают, когда они замечают нас. Я всё ещё вся в крови, Си-Джей и Кассиэль прикрывают меня с двух сторон, словно защищая. Уильям маячит у меня за спиной, но его никто не видит. Пока.

— Иди и приведи себя в порядок, — предлагает Кассиэль. — Встретимся после последнего звонка.

Я киваю и направляюсь в свою комнату, остро ощущая на себе пристальные взгляды. Как только я остаюсь одна, начинаются перешёптывания. Слухи уже распространяются со скоростью лесного пожара. К вечеру вся академия будет знать, что произошло.

Хорошо. Пусть знают. Пусть будут боятся меня.

Эта мысль настолько дикая и удовлетворяющая, что должна была бы меня напугать. Но на данный момент мне нужно смириться со своей мрачной судьбой и превратиться из девочки, которой я была, в женщину, которой я являюсь, в королеву, которой я стану.

Глава 12: КАССИЭЛЬ

Я следую за Изольдой, пока она возвращается в свою комнату, держась на почтительном расстоянии. Другие ученики расступаются перед ней, как волны, разбивающиеся о нос корабля, их страх осязаем, и он наполняет коридор своим запахом.

Мои крылья зудят под кожей, желая раскрыться полностью, расправить их и защитить её от шёпота и пристальных взглядов. Но я сдерживаю их, наблюдая, как она идёт с уверенностью, которой у неё не было, когда она прибыла сюда. Кровь всё ещё пачкает её тренировочный костюм, расползаясь по груди, как жуткая медаль за отвагу, но ей это идёт. Вся в крови.

Ей не нужна моя защита. Только не от этих низших созданий, которые разбегаются при её приближении. Но каким мужчиной я был бы для неё, если бы оставил её одну на этой прогулке? К тому времени, когда она снова выйдет, разыграется новая драма. Вот как здесь обстоят дела. Насилие, агрессия, возбуждение — всё это часть жизни в Серебряных Вратах.

Когда она оказывается в безопасности в своей комнате, я ускользаю, чтобы найти тихий уголок в академии, где я могу подумать. Колокольня обеспечивает мне необходимое уединение, с её высоты открывается вид на раскинувшийся внизу кампус.

Взлетев на самый верх крыши, я полностью расправляю крылья, позволяя им расправиться во весь размах.

То, что мы планируем сделать сегодня вечером, чрезвычайно опасно. Удаление рун Блэкриджа и передача их Уильяму в лучшем случае рискованны. В худшем — смертельны. Я просто надеюсь, что до этого не дойдёт. Я на мгновение задумываюсь о мотивах Блэкриджа, а затем вздыхаю. Именно этого он от нас и ждёт. Он всегда на десять шагов впереди.

Я дрожу, ветер колышет мои перья, когда осознание леденеет в моих венах. Блэкридж с самого начала манипулировал нами. Руны, наблюдение, даже его беспечная реакция на первую и вторую смерти Бенца. Всё это часть какого-то грандиозного замысла, который я не могу полностью постичь.

Академия раскинулась подо мной, древняя и таинственная. С этой высоты я вижу, как студенты перемещаются между зданиями, не подозревая о силах, которые собираются вокруг них. Не подозревая, что они учатся в одном классе с существом, способным переписать реальность силой мысли.

Я закрываю глаза, думая об Изольде, покрытой кровью, о том, как её глаза сверкали серебром, когда она стояла над иссушённым трупом Бенца. Исходящая от неё необузданная сила опьяняла, взывая к чему-то первобытному, что я почувствовал только после того, как упал.

Мои крылья непроизвольно расправляются, когда я вспоминаю, как её пальцы гладили мои перья. Ни один ангел никогда бы не допустил такого интимного прикосновения. И всё же я полностью отдался ему, пока мой член был глубоко внутри неё, жаждая её ласк, как спасения.

— Снова думаешь? — голос Си-Джея прерывает мои мысли. Он стоит на краю крыши башни, каким-то образом незаметно для меня поднявшись наверх. Его отметины слабо мерцают под кожей в угасающем свете.

— Планирую, — поправляю я его, слегка складывая крылья. — Сегодняшний вечер может пойти совсем не так, как надо.

Си-Джей подходит ближе, его взгляд скользит по территории академии.

— Знаю. Но у нас нет выбора.

— Блэкридж спланировал это.

Си-Джей замолкает, прищурив глаза, как он всегда делает, когда задумывается.

— Я так и думал. Он слишком далеко впереди нас. Но это не значит, что мы не собираемся этого делать. Лучше убрать их из Иззи, и, как бы мне ни было неприятно это говорить, нам бы не помешало, чтобы Уильям был менее прозрачным.

— Я хочу поспорить с этим, но, похоже, не могу найти убедительного ответа.

Си-Джей хихикает.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Одержимость Уильяма ею вызывает беспокойство, — говорю я, наблюдая, как группа студентов разбегается в разные стороны, когда мимо проходит профессор. — Он видит в ней своё спасение, а не человека.

Си-Джей пожимает плечами.

— А мы нет? Давай не будем притворяться, что мы лучше, Кассиэль. Мы все чего-то от неё хотим.

— Это совсем другое, — возражаю я, хотя мои слова звучат неубедительно. Возможно, он прав.

— Разве нет? Ты хочешь учиться, чувствовать, открывать, и ты хочешь испытать всё это вместе с ней. Я хочу, ну, это моё дело. Уильям хочет вернуться к жизни. Мы все используем её по-своему.

Правдивость его слов поражает. Я расправляю крылья, чувствуя, как ветер обдувает под перьями.

— Но мы заботимся о ней. Искренне.

— Как и Уильям, на свой извращённый манер, — Си-Джей изучает меня своими проницательными глазами. — Разница в том, что мы достаточно живы, чтобы показать это должным образом.

— До вечера, — напоминаю я ему. — Если это сработает, он будет так же жив, как и мы.

Си-Джей сжимает челюсть.

— И если это не сработает, мы можем потерять её.

Какое-то время мы стоим в тишине, осознание этого повисло между нами, как грозовая туча. Внизу академия продолжает свои вечерние занятия, не обращая внимания на запланированный нами ритуал.

— Что, если мы ошибаемся насчёт всего этого? — тихо спрашиваю я.

Глаза Си-Джея темнеют, когда он обдумывает мой вопрос.

— Мы не ошибаемся. Руны причиняют ей боль, контролируют её. Мы избавимся от них, или она навсегда станет экспериментом Блэкриджа.

— Я знаю это, — говорю я, и мои крылья шелестят от волнения. — Я имел в виду, что, если мы ошибаемся насчёт того, кто она такая? Что, если история с Сангвимонархом — просто очередная манипуляция? Ещё один способ контролировать её?

Си-Джей горько смеётся.

— Ты почувствовал её силу, Кассиэль. Это не манипуляция.

Я не могу с этим поспорить. Воспоминание о том, как она питалась от меня, электрическая связь, когда моя кровь текла по её венам, превосходила всё, что я испытывал за всё время своего небесного существования.

— Нам нужно подумать о том, что произойдёт после сегодняшнего вечера, — говорю я. — Если Уильям снова обретёт телесность…

— Баланс сместится, — заканчивает за меня Си-Джей.

— Точно. Мясник из Серебряных Врат, оживший спустя столетие. Его одержимость ею не сдерживается тем, что он призрак.

Выражение лица Си-Джея мрачнеет.

— Я готов к такой вероятности.

Что-то в его тоне заставляет меня приглядеться к нему повнимательнее.

— Ты защитишь её от него, даже если она этого не захочет.

— Конечно. Если кто-нибудь, включая тебя, причинит ей хоть какой-то вред, я уничтожу их.

— Ты когда-нибудь собираешься раскрыть, что скрывается за внешностью вампира?

— Кое-что, о чём ты, вероятно, слышал, а может быть, даже видел оттуда. Здесь? Здесь нет таких, как я.

Нахмурившись, я наклоняю голову.

— Итак, откуда ты?

Он ухмыляется.

— Не отсюда.

Если бы я ожидал какого-то другого ответа, я был бы дураком.

— В этом нет ничего загадочного, — бормочу я, расправляя крылья, прежде чем сложить их за спиной. — Просто скажи мне вот что. Ты на нашей стороне? Правда?

— Я на стороне Изольды. Это всё, что имеет значение.

— Вполне справедливо. Нам нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Си Джей кивает, уже поворачиваясь, чтобы уйти. Он подходит к краю крыши и спрыгивает вниз. Я наклоняюсь и наблюдаю, как он грациозно приземляется и удаляется. Я остаюсь на карнизе, наблюдая за Серебряными Вратами. Сегодня ночью всё изменится. К лучшему или к худшему, но мы собираемся изменить баланс сил таким образом, который никто из нас не может полностью предсказать.

И Блэкридж будет следить за каждым моментом.

Глава 13: СИ-ДЖЕЙ

Южная граница Академии Серебряных Врат по мере нашего приближения окутывается туманом. Изольда идёт между мной и Кассиэлем, как королева в окружении своих стражей. Уильям молча, с прямой спиной, скользит впереди.

Я сжимаю шип в кармане. Штуковина кажется живым, голодным, паразитом, ищущим нового хозяина. Магия Блэкриджа темна и коварна, и я ненавижу, что она когда-либо была в ней.

— Сюда, — говорит Уильям, уводя нас глубже в лес. Деревья по мере нашего продвижения становятся всё гуще, их ветви переплетаются над головой, образуя навес, который закрывает лунный свет. Воздух становится холоднее, насыщенный древней магией.

— Мы выходим за пределы основных границ академии, — предупреждаю я, чувствуя, как меняется магическая атмосфера. — Ты уверен, что это разумно?

— Коллекционеры не смогут найти нас здесь, — говорит Уильям. — Это место скрыто более древней магией, чем их собственная.

— Твоей?

— Возможно.

Я сопротивляюсь желанию закатить глаза, глядя ему в спину.

Изольда идёт твёрдой походкой, на её лице застыла мрачная решимость. Кровь от её предыдущего убийства всё ещё остаётся в её организме; я чувствую исходящий от неё запах, дикий и необузданный, смешивающийся с её уникальным ароматом. Она такая красивая, опасная и неукротимая.

— Сколько ещё? — спрашивает она, отодвигая низко нависшую ветку.

— Прямо впереди, — отвечает Уильям, указывая на поляну, которая начинает вырисовываться среди деревьев. — Святилище.

Земля окрашена в стойкий ржаво-красный цвет, столетия ритуалов оставили свой след на самой земле. Семь древних камней образуют идеальный круг, на каждом из которых вырезаны символы, которые, по-видимому, появились задолго до появления письменности. Воздух здесь отдаёт медью и магией.

— Что это за место? — спрашивает Кассиэль, и его крылья непроизвольно раскрываются, когда он чувствует силу, сконцентрированную на поляне.

— Кровавый алтарь, — говорит Уильям, и его фигура становится немного более осязаемой, когда он входит в круг. — Я обнаружил его во время учёбы в Серебряных Вратах. Именно тут я провёл свои самые важные эксперименты.

Я внимательно изучаю камни, отмечая знакомые символы, вырезанные на их поверхности.

— Ты хочешь сказать, что убивал здесь?

Это не вопрос, но Уильям всё равно кивает.

— Я здесь учился. Я развился здесь, — его взгляд останавливается на Изольде. — И сегодня ночью я собираюсь переродиться здесь.

Жажда, звучащая в его голосе, встревожила бы меня, если бы я не понимал её до конца. Столетие полужизни, наблюдая, как жизнь продолжается без него, я бы тоже был в отчаянии.

— Как мы это сделаем? — спрашивает Изольда. Голос у неё сильный, но руки дрожат. Она сжимает их вместе, но я это заметил.

Уильям указывает на центральный камень, который больше остальных и на котором вырезан спиральный узор, который, кажется, движется, если смотреть на него слишком долго.

— Тебе нужно лечь здесь лицом вниз. Руны следует удалять в том же порядке, в каком они были нанесены.

Крылья Кассиэля беспокойно шелестят.

— И ты уверен, что это сработает?

— Насколько можно быть уверенным в том, что Магия крови никогда раньше не применялась, — отвечает Уильям, и его форма слегка мерцает. — Но я потратил всю свою жизнь на изучение теоретических программ, и в четыре раза дольше, когда мне не о чем было думать, кроме как обо всём, что я узнал и чего не сделал. Если что-то и сработает, то только это.

Я придвигаюсь ближе к Изольде и обхватываю её за шею. Это собственнический жест, но она, кажется, не возражает.

— Ты не обязана этого делать. Мы можем найти другой способ.

Её серебристо-голубые глаза встречаются с моими, и в её взгляде появляется решимость.

— Это правильный путь. Я хочу сделать это для него и для себя. Для всех нас.

Я киваю, понимая, но не обязательно соглашаясь. Шип в моём кармане ощущается тяжелее, настойчивее, как будто он знает, что сейчас произойдёт.

— Мне нужно, чтобы ты сняла рубашку, — говорит Уильям Изольде спокойным голосом, несмотря на голод в его глазах. — Руны должны быть полностью видны.

Она без колебаний подчиняется, расстёгивая рубашку и стягивая её с плеч. Её грудь обнажена, розовые соски торчат в холодке поздней осени. Я облизываю губы, мои клыки слегка выдвигаются вперёд. Я хочу укусить одну из них, пустить кровь, питаться от неё, пока она кончит на мой член. Загипнотизированный этой мыслью, я отвлекаюсь, когда она откашливается и оборачивается. Серебристый свет под её кожей пробегает по позвоночнику, высвечивая шесть точек, подсвечивая места рун Блэкриджа, внедрённых в её плоть. Но именно та, что у неё на макушке, заставляет меня содрогнуться. В ней запечатлён чёрный свет. В лучшем случае, он злой.

— Ложись, — приказывает Уильям, указывая на центральный камень.

Камень холодит её кожу, когда она принимает позу, поворачивая голову набок, чтобы наблюдать за нами. Я поднимаю её рубашку и, сложив её, прикладываю к её щеке.

Она улыбается мне, скорее бравадно, чем естественно.

— Спасибо.

— Кто из вас будет извлекать и вставлять? — спрашивает Уильям.

— Я, — тут же отвечаю я. Я не собираюсь оставлять это в руках падшего или кого-то ещё, кроме себя. Я свирепо смотрю на Уильяма. — Тебе нужно привести себя в телесную форму, и побыстрее. Я хочу делать это систематически. Из неё в тебя, и повторять.

Уильям кивает и придвигается ближе к Иззи. Она поворачивается, и он ложится рядом с ней. Она кладёт руку на середину камня. Он кладет свой поверх её, и слабое мерцание на мгновение освещает поляну.

— Тебе придётся постараться, — бормочу я, опускаясь на Иззи верхом, вставая на колени по обе стороны от неё, вытаскивая шип и с отвращением глядя на него.

— Пытаюсь, — рычит Уильям, его фигура колеблется, как тепло на асфальте. — Это не так просто, как щёлкнуть выключателем.

— Пытайся усерднее, — огрызаюсь я, помещая острие над самой нижней руной у основания позвоночника Изольды. Серебряный шип сверкает в лунном свете, жаждущий соединения.

Иззи отводит руку назад и вонзает в ладонь клыки, а затем проводит рукой по телу Уильяма. Он шипит и мгновенно становится сильнее. Он срывает с себя одежду, обнажая спину, когда я прижимаю кончик шипа к нижней части позвоночника Иззи.

— Будет больно.

— Чёрт подери. Просто сделай это, — говорит она сквозь стиснутые зубы, её пальцы сжимаются вокруг полутелесной руки Уильяма.

Я делаю глубокий вдох и совмещаю острие с первой руной. Нетрудно увидеть, где они расположены. Они светятся, как маяки. В тот момент, когда металл касается кожи, спина Изольды выгибается дугой, и она кричит — грубый, первобытный звук эхом разносится по поляне. Я колеблюсь долю секунды, но стискиваю зубы и продолжаю. Острие вонзается в её плоть, как будто возвращается домой, с тошнотворным щелчком зацепляясь за встроенную руну.

— Держи её, — приказываю я Кассиэлю.

Он кивает и опускается перед ней на колени, чтобы положить руки ей на плечи.

Из раны от прокола вырывается серебристый свет, когда я поворачиваю шип против часовой стрелки. Изольда бьётся подо мной, её крики оглашают ночной воздух. Из-под шипа сочится кровь, но она не красная. Это жидкое серебро, светящееся силой.

— Почти получилось, — бормочу я, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо ещё. С последним поворотом руна отделяется от её позвоночника с влажным чавкающим звуком. Я медленно вытаскиваю наконечник, и крошечный рунический имплантат прикрепляется.

— Моя очередь, — говорит Уильям.

Его фигура теперь более плотная, он дрожит от ожидания, его взгляд прикован к светящемуся шипу в моей руке. Руна пульсирует украденной силой, силой Изольды, как живое существо.

Полностью развернувшись, я прижимаю кончик шипа к пояснице Уильяма, направляя его точно в то место, где он был у Изольды. Его призрачная плоть поддаётся с неожиданным сопротивлением, более ощутимым, чем я ожидал. Он шипит, но не кричит, когда шип погружается в него.

Эффект мгновенный и поразительный. Фигура Уильяма застывает вокруг точки входа, прозрачность уступает место живой плоти, которая расплывается, как чернила в воде. Я поворачиваю острие по часовой стрелке, в направлении, противоположном направлению извлечения, и руна с тихим щелчком отделяется от иглы.

— Работает, — бормочет Кассиэль, его серебристые глаза расширяются от удивления.

Уильям выгибает спину, когда руна проникает в его организм. Его кожа заливается румянцем, вены вздуваются под бледной кожей. Он издаёт гортанный стон, в котором в равной степени слышны боль и экстаз.

— Ещё раз, — выдыхает он, хватая Изольду за руку. — Давай следующий.

Я провожу острием по второй руне на позвоночнике Изольды. Теперь она дрожит, на лбу у неё выступили капельки пота, несмотря на холодный ночной воздух.

— Ты готова?

Она кивает, стиснув челюсти так сильно, что я слышу, как скрипят её зубы. Вторая руна нанесена глубже, ближе к позвонкам. Когда я ввожу шип, её крик становится резче, отчаяннее. Лес вокруг нас откликается, деревья скрипят и раскачиваются, словно сочувствуя её боли.

На этот раз серебряная кровь течёт свободнее, ручейками стекая по её бокам на камень под ней. Если бы я не знал её лучше, то мог бы поклясться, что слышу, как она удовлетворённо вздыхает. Руна сопротивляется мне, цепляясь за позвоночник цепкой магией, которая заставляет шип вибрировать в моей хватке.

— Блэкридж внедрил их, чтобы они оставались заблокированными, — рычу я, выкручивая сильнее. — Они не хотят отпускать.

Пальцы Изольды впиваются в камень, растрескивая древнюю поверхность, когда её сила вспыхивает в ответ на боль. Наконец, со звуком, похожим на звон бьющегося стекла, отделяется вторая руна. Я осторожно вынимаю острие, и крошечный символ начинает зловеще мерцать.

Не колеблясь, я вгоняю его в позвоночник Уильяма в соответствующей точке. Его твёрдость увеличивается, прозрачность отступает вверх по спине и вниз по ногам. Плоть, кровь и кости проявляются в реальном времени, это уже не призрачные отголоски, а осязаемая реальность.

— Ещё, — требует он, и его голос становится твёрже, в нём больше нет того пустого, призрачного звучания. — Продолжай.

Третья и четвертая руны даются легче, как будто тело Изольды теперь отторгает чужеродную магию. С каждым извлечением она дрожит всё сильнее, серебряное сияние под её кожей становится ярче по мере того, как её сила освобождается от контроля Блэкриджа.

Трансформация Уильяма продолжается с каждой внедрённой руной. Его тело становится более плотным, более реальным. Его дыхание становится прерывистым по мере того, как магия переписывает его существование, привязывая его к этому миру с помощью рун, пропитанных кровью Изольды.

К пятой руне процесс приобрёл свой собственный ритм. Извлекай, перекладывай, наблюдай, как Уильям становится более здоровым, более живым. Теперь его кожа порозовела, мышцы стали рельефными и твёрдыми под моими руками, когда я вгоняю шип в его плоть.

— Шестой находится у основания твоего черепа, — предупреждаю я, направляя острие. — Будет хуже.

Изольда издаёт звук, похожий то ли на смех, то ли на рыдание.

— Просто продолжай в том же духе, чёрт возьми.

Я вжимаю шип в нежную кожу у основания её черепа, и всё её тело содрогается. Серебристый свет вырывается наружу, ослепляя своей интенсивностью. Камни вокруг нас светятся, реагируя на её высвобожденную силу.

Кассиэль изо всех сил пытается удержать её, пока она бьётся, её крики становятся такими кошмарными, что у меня волосы на руках встают дыбом. Шестая руна глубоко внедрена в тело, обёрнута вокруг нервных окончаний, которые напрямую соединяются с её мозгом.

— Си-Джей, — предупреждает Кассиэль напряжённым голосом. — Её сила дестабилизирует.

— Я знаю, — рычу я, орудуя шипом с хирургической точностью, несмотря на хаос энергии, бушующий вокруг нас. Лес дрожит, деревья сгибаются, словно от боли Изольды. — Почти на месте.

С последним движением шестая руна ослабляет хватку. Когда она высвобождается, по поляне прокатывается ударная волна силы, отбрасывающая Кассиэля назад. Серебряная кровь после этого извлечения течёт по-другому. Он парит в воздухе, образуя замысловатые узоры, прежде чем снова опуститься на кожу Изольды.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело ниже пояса стало твёрдым, а торс колеблется между материальным и призрачным состояниями. Его глаза горят от голода, когда он смотрит на шестую руну, сияющую на кончике шипа.

— Отдай её мне, — требует он звучным и живым голосом.

Я приставляю шип к основанию его черепа, и он наклоняет голову вперёд в ожидании. Шип входит с удивительной лёгкостью, с готовностью принимая то, что было украдено у Изольды. Руна отделяется с тихим щелчком, и голова Уильяма откидывается назад, из его горла вырывается крик удовольствия и боли.

— Последняя, — шепчет Изольда срывающимся от крика голосом. — В макушке.

Это та, которой я боялся. Руна на её макушке, та, что пульсировала зловещим чёрным светом. Я осторожно вставляю шип, но затем делаю паузу. Пожимая плечами, я думаю: «К чёрту всё это», и использую свою вампирскую скорость, чтобы сделать это как можно быстрее. Меньше чем через секунду всё готово.

— Чёрт! — Изольда кричит, когда с её короны срывают последнюю руну, её спина выгибается дугой от камня в сильном спазме.

Чёрно-серебристая сущность седьмой руны извивается на острие, как живое существо, пульсируя тёмной энергией, от которой у меня сводит желудок. В отличие от других, эта руна кажется разумной, осознающей и разъярённой тем, что её удалили.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело стало твёрдым от ступней до основания черепа. Только его лицо всё ещё колеблется между материальным и призрачным, но его глаза горят от напряжения, когда он смотрит на последнюю руну.

Изольда приподнимается на дрожащих руках, серебряная кровь всё ещё стекает по её спине светящимися ручейками, когда я наклоняюсь над Уильямом и снова, используя свою вампирскую скорость, вгоняю руну ему в макушку.

Руна проникает в голову Уильяма со звуком, похожим на раскат грома. Его тело напрягается, каждый мускул напрягается, когда последняя часть системы мониторинга Блэкриджа интегрируется в его новую телесную форму. Чёрно-серебристая энергия пронизывает его насквозь, освещая вены, словно грозовой разряд, запертый под кожей.

— Уильям? — вздыхает Изольда.

Он не отвечает. Седьмая руна, соединяющая корону, завершает цикл. Остальные шесть рун вдоль его позвоночника загораются в определённой последовательности, создавая каскадную энергетическую сеть, пульсирующую в ритме сердца, которое не билось уже сто лет.

Затем, в последней сильной конвульсии, Уильям падает лицом вниз на камень.

На поляне воцаряется тишина. Воздух кажется заряженным, наэлектризованным, как будто молекулы перестроились из-за того, чему мы только что стали свидетелями. Я осторожно протягиваю руку, чтобы коснуться плеча Уильяма, почти ожидая, что моя рука пройдёт сквозь него.

Этого не происходит. У него тёплая, твёрдая кожа. Живая.

— Сработало? — спрашивает Кассиэль.

Прежде чем я успеваю ответить, Уильям протягивает руку и с сокрушительной силой сжимает моё запястье. Он переворачивается, его глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что смотрю в радужки, переливающиеся серебристым, чёрным и изумрудно-зелёным цветом. Это настоящий шторм силы и голода.

— Я жив, — шепчет он. Он отпускает меня и садится, глядя на свои руки, переворачивая их, чтобы рассмотреть каждую линию, каждую складочку. Затем он прикасается к своему лицу, груди, рукам, удивляясь прочности своего собственного существования. — Я жив, — повторяет он, на этот раз громче, и смех вырывается из глубины его души. Это прекрасный и в то же время ужасный звук. Это ликование человека, которому столетие было отказано во всём.

Я отступаю, давая ему пространство.

Изольда смотрит на Уильяма широко раскрытыми глазами, её обнажённая кожа слабо светится в лунном свете, серебристая кровь всё ещё сочится из семи ран.

— Уильям, — шепчет она, протягивая к нему руки.

Он поворачивается на её голос, и выражение, появляющееся на его лице, поражает своей напряжённостью. Голод, собственничество, благодарность и что-то более тёмное, что-то первобытное, от чего мои метки горят у меня под кожей.

— Моя королева, — выдыхает он, а затем начинает двигаться быстрее, чем я ожидал от человека, который только что восстановил физическую форму. Он прижимает её спиной к камню, и их губы встречаются в страстном, отчаянном поцелуе. Руки Уильяма запутываются в её волосах, он прижимает её лицо к своему, словно боится, что она может исчезнуть, прежде чем они опустятся ниже, и возится с пуговицей на её джинсах.

Стоя вдвоём, они рвут друг на друге одежду.

Кассиэль со своего места с интересом наблюдает за происходящим.

— Не за что, — выдавливаю я из себя, прислоняясь спиной к дереву и наблюдая, как они пожирают друг друга.

Глава 14: ИЗОЛЬДА

Его губы обжигают мои, и это не имеет ничего общего с тем призрачным холодом, который я чувствовала раньше. Уильям теперь — огонь и ярость, его новообретённое тело восхитительной тяжестью прижимает меня к пропитанному кровью камню. Его сердце бешено колотится у меня в груди, чудо его воскрешения ощущается между нами с каждым бешеным ударом.

— Изольда, — рычит он мне в губы, и моё имя звучит как благословение. Его руки повсюду: в моих волосах, сжимают моё горло, скользят вниз, чтобы обхватить мои груди с собственническим голодом. — Моё спасение. Моя королева.

Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, моё тело поёт от облегчения, когда боль от извлечения переходит в нечто более острое и требовательное. Руны исчезли, их тайный контроль больше не отправляет мои данные Блэкриджу. На их месте чистая, ничем не сдерживаемая потребность.

Уильям стягивает с меня джинсы. Я помогаю ему, сбрасываю их, внезапно испытывая отчаянное желание почувствовать его рядом с собой. Его одежда уже превратилась в лохмотья, костюм столетней давности разлетается на куски, обнажая бледную кожу, которая светится жизненной силой.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, удивляясь теплу под своими пальцами.

— Ты действительно здесь, — шепчу я, проводя пальцем по его подбородку.

— Благодаря тебе, — говорит он хриплым от волнения голосом. Его глаза прожигают мои, переливаясь серебром, чёрным и зелёным. — Столетие небытия, а теперь всё.

Он снова целует меня, на этот раз глубже, его язык захватывает мой рот с голодом, граничащим с дикостью. Я чувствую вкус своей крови на его губах, металлический и сладкий. Его руки скользят по моему обнажённому телу.

— Ты нужна мне, — рычит он. Его твёрдый член прижимается к моей киске, толстый и настойчивый. — Мне нужно чувствовать тебя рядом со мной. Нужно заявить права на то, что принадлежит мне.

Собственнические нотки в его голосе разжигают огонь в моих венах. Я обхватываю его ногами за талию, притягивая ближе.

Мои клыки опускаются, когда мой голод становится таким же, как у него. Я так сильно хочу попробовать его на вкус, что хнычу.

— Сделай это, — практически рычит он на меня, прижимаясь шеей к моему рту.

Я сжимаюсь, когда он входит в меня одним мощным толчком. Это ошеломляющее ощущение. Не призрачный холодок, как во время нашей встречи в душе, а настоящий, живой жар, который восхитительно растягивает меня. Его стон вибрирует в наших телах, когда он погружается в меня по самое основание.

Его кровь попадает мне на язык, и я постанываю, уткнувшись в его шею, его вкус воспламеняет каждую клеточку моего тела. В его крови есть древний, сильный привкус. Это как дегустация самой истории, тёмной и насыщенной. Его член пульсирует во мне, растягивая меня, пока я пью из него, и с каждым движением моего рта всё больше его плоти проникает в меня.

Уильям крепче сжимает мои бёдра, входя в меня в отчаянном и в то же время контролируемом ритме. Каждое движение посылает волны удовольствия по моим венам, усиливая ощущение того, как его кровь вливается в меня. Связь между нами — электрическая, цепь силы и желания, которая крепнет с каждым движением.

— Изольда, — рычит он мне на ухо, его низкий рокочущий голос вибрирует во мне. — С тобой так чертовски хорошо.

Я отпускаю его шею, захватывая его губы в страстном поцелуе. Вкус его крови остаётся на моём языке. Головка его члена скользит по моему клитору, когда он полностью выходит из меня, прежде чем снова войти в мою влажную киску. Я извиваюсь под ним и издаю стон, когда он проводит когтями по моим рукам. Его клыки задевают мою шею, и я наклоняю голову, предлагая ему себя. Он не колеблется. Его челюсти сжимаются, обнажая клыки, и он жадно присасывается к моей вене.

— Чёрт, — выдыхаю я, ощущение того, как он пьёт из меня, погружаясь глубоко внутрь, просто потрясающее. Каждое движение его рта посылает по моему телу ударную волну экстаза, усиливая удовольствие от того, что его член заполняет меня, растягивает, заявляет на меня права. Я чувствую, как его сила растет с каждым глотком.

И это великолепно.

Его толчки становятся жёстче, настойчивее. Древний камень под нами дрожит от силы нашего совокупления, пропитанная кровью земля отзывается на нашу объединенную мощь. Я чувствую, как магия этого места откликается на нас, как древние ритуалы и жертвоприношения эхом отдаются во времени, усиливая нашу связь.

Уильям отпускает мою шею, его глаза становятся дикими, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его губы перепачканы моей кровью, клыки обнажены в первобытном оскале.

— Моя, — рычит он, и это слово отдаётся во мне подобно грому. — Ты моя, Изольда. Навсегда.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, когда волна наслаждения захлёстывает меня. Моя спина выгибается дугой, когда мой оргазм нарастает, его интенсивность пугающая и волнующая. Член Уильяма набухает во мне, его тело изгибается от напряжения, когда он приближается к кульминации.

— Кончи на меня, моя королева, — требует он, и его гортанный голос звучит как приказ, от которого я перехожу все границы. — Пометь меня, заяви на меня права, сделай своим добровольным слугой.

Мой крик эхом разносится по поляне, грубый и первобытный, когда я разбиваюсь вдребезги вокруг него. Моё тело бьется в конвульсиях на камне, когда оргазм пронзает меня, заставляя задыхаться и дрожать. Каждое нервное окончание вспыхивает от ощущения, когда его член твердеет ещё больше, и он кончает в меня. Я так сильно сжимаю его член, что он стонет от удовольствия.

Уильям рычит надо мной, его тело напрягается, когда он кончает, наполняя меня своим горячим семенем. Земля под нами сотрясается от силы наших совместных оргазмов, древняя магия пробуждается в ответ на наше единение.

Он падает на меня сверху, его дыхание прерывается у меня на шее. Его вес ощутим и реален, это осязаемое напоминание о том, чего мы достигли сегодня вечером. Я обнимаю его, прижимаю к себе, и наши сердца бьются в унисон, ударяясь друг о друга в ритме, который кажется обещанием.

— Мы сделали это, — шепчу я, проводя пальцами по его спине.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и медленная, почти зловещая улыбка расплывается по его лицу. Он ничего не говорит. Он просто встаёт на ноги, обнажённый и великолепный. Он щёлкает пальцами и издаёт порочный восторженный звук, переодеваясь в одежду, похожую на ту, что носит Си-Джей. Он бросает взгляд на двух других мужчин, молчаливых и настороженных, пока мы трахались, как животные.

— Джентльмены, — говорит он, полностью игнорируя меня. — Если позволите, мне нужно уладить кое-какие незаконченные дела.

И с этими словами он снова щёлкает пальцами и исчезает с поляны, оставляя меня голой, истекающей семенем, замерзающей и без него.

Глава 15: УИЛЬЯМ

Вздох Изольды, полной потрясения и предательства, эхом отдаётся у меня за спиной, когда я исчезаю с поляны, но я не оглядываюсь. Я не могу себе этого позволить. Не тогда, когда голод, пылающий в моих венах, требует удовлетворения. Блэкриджу есть за что ответить, и я намерен получить всё до последнего.

Я материализуюсь прямо в его кабинете, минуя установленные им обереги и защиты с лёгкостью, которая заставляет меня… беспокоиться.

Он ожидает меня.

Блэкридж поднимает голову от своего стола с ледяной улыбкой.

— Уильям Харрингтон, — говорит он, откидываясь на спинку стула. — Посмотри на себя, ты снова цельный. Как ты себя чувствуешь?

Когда я приближаюсь к нему, руны вдоль моего позвоночника горят силой, силой Изольды, усиливая каждое моё движение.

— Хорошо, что я пришёл за вами.

Он наблюдает за мной с непроницаемым выражением лица.

— И что именно ты собираешься делать теперь, когда ты здесь?

Я хлопаю ладонями по его столу и наклоняюсь, пока не оказываюсь всего в нескольких дюймах от его лица. Его запах наполняет мои ноздри, древний и холодный. Он не вампир, не маг, ни с кем из тех, с кем я когда-либо сталкивался. Даже близко не то. Но я уже знал это.

— Вы расскажете мне то, что я хочу знать.

Блэкридж не дрогнул. Вместо этого он улыбнулся холодной расчётливой улыбкой, от которой по моему испещрённому рунами позвоночнику пробежал холодок.

— Или что, Уильям? Ты убьёшь меня? От меня довольно трудно избавиться.

— Не сомневаюсь, что это практически невозможно, — признаю я с низким рычанием. — Но я хочу отомстить.

Блэкридж усмехается, и этот звук напоминает треск льда.

— Отомстить? Как это банально с твоей стороны. Я думал, ты выше таких низменных эмоций, Уильям.

— Был, — говорю я, выпрямляясь, но не сводя с него глаз. — Но век наблюдения и ожидания дал мне достаточно времени, чтобы переосмыслить свои приоритеты.

Он сцепляет пальцы, наблюдая за мной с почти врачебной пристальностью.

— И каковы твои приоритеты сейчас, Уильям?

— Правда, — говорю я. — Я хочу знать, почему меня убили. Кто это сделал и почему?

Улыбка Блэкриджа исчезает, и на его лице появляется выражение, которое повергло бы меня в ужас, не будь я Уильямом «Мясником» Харрингтоном.

— Ты уже всё понял. Ты был нужен сейчас.

— Итак, меня убили, чтобы привязать к этому месту. Перебор, вам не кажется? Простите за каламбур.

— Не совсем. Мне нужно было, чтобы ты добровольно принял то, что ты с такой готовностью принял от мисс Морворен.

— Значит, вы это спланировали?

— Я не мог спланировать прибытие мисс Морворен. Но я знал, что рано или поздно появится кто-то с подходящей родословной.

— Сангвинарх. Очевидно, я был последним, — в данный момент месть улетучилась. Я действительно получаю ответы, которые мучили меня некоторое время, и Блэкридж, похоже, даёт от них без особых уговоров. Я не уверен, стоит ли мне беспокоиться по этому поводу или быть благодарным.

— Родословные дремлют, виды никогда по-настоящему не вымирают, мистер Харрингтон.

— Чего на самом деле хотят ваши казначеи от Изольды?

Он хмурится.

— Я ни перед кем не отчитываюсь.

— Действительно? — я приподнимаю бровь. — Похоже, вы в сговоре с Коллекционерами.

Его чёрные глаза сужаются.

— Нет. Никогда. Они отвратительны.

— А вы нет?

— Совсем другого рода. Учитывая нынешнюю внешность мисс Морворен, я подозреваю, что они захотят добавить её в свою персональную экспозицию живых кукол.

— Как это работает? — спрашиваю я, и на мгновение академическое любопытство берёт верх над отвращением.

— На мгновение они приостановят её. Она всё ещё будет жива, всё ещё будет думать, всё ещё будет дышать, но она будет выставлена на всеобщее обозрение, единственная в своём роде.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Ты её… король, за неимением лучшего слова. Или, возможно, она твоя королева. Это ещё предстоит выяснить.

— Вот почему вы хотели, чтобы руны были во мне, — говорю я, когда меня осеняет осознание. — Они были для меня, а не для неё.

— Всегда для тебя, мистер Харрингтон.

У меня такое чувство, что моя кожа хочет сползти с моего вновь обретённого тела, чтобы никогда не возвращаться.

— Итак, вы думаете, что сможете получить от меня данные, доказывающие, что я первый Сангвимонарх?

— Да.

— Но сначала вам нужны были данные Изольды для сравнения.

— Всё такой же умный.

— Даже более того. Сто лет — это долгий срок.

— Долгое время находящийся в стазисе, мистер Харрингтон. Не способный продолжить своё обучение.

— Неправильно. Всё, что у меня было, — это время критически подумать, переосмыслить и извлечь больше пользы из тех знаний, которые я уже получил.

В глазах Блэкриджа мелькает что-то похожее на одобрение.

— Понимаю. Тогда, возможно, ты уже догадался, что произойдёт дальше в нашей маленькой драме.

— Вы хотите, чтобы я помог вам остановить Коллекционеров, — говорю я, и слова отдают горечью на моём языке. — Мы с Изольдой нужны вам в паре. Только мы достаточно могущественны.

— Не просто остановить их, — поправляет Блэкридж, поднимаясь со стула, даже не делая вид, что встаёт. — Полностью уничтожить их. Они были для меня занозой в заднице на протяжении тысячелетий.

— Тысячелетий? — повторяю я, оценивая существо передо мной. — Кто вы на самом деле, Блэкридж?

Он улыбается, обнажая зубы, которые внезапно становятся слишком острыми, слишком многочисленными.

— Что-то более древнее, чем слова, которыми ты можешь меня описать. Что-то, что было здесь до того, как твой вид научился манипулировать кровью, до того, как ангелы пали, до того, как вампиры впервые почувствовали жажду.

Моя магия предупреждающе мерцает, чувствуя опасность, которая превосходит всё, с чем я сталкивался раньше.

— Коллекционеры — извращение, — продолжает Блэкридж, обходя свой

стол и останавливаясь передо мной. — Они верят, что силу нужно накапливать, сохранять в своих живых гримуарах и куклах. Я верю, что сила должна эволюционировать, — его взгляд встречается с моим. — Вы с Изольдой — следующая эволюция.

— Итак, вы манипулировали нами. Вы подстроили мою смерть, чтобы создать своё идеальное оружие против них.

— Это не было спланировано. Это было предвидено, — поправляет Блэкридж. — Твоя смерть была неизбежна в тот момент, когда ты узнал, кто ты такой. Коллекционеры рано или поздно нашли бы тебя. Я просто спас тебя из их лап.

— Спасли меня, — с горечью бормочу я. Руны вдоль моего позвоночника наполняются энергией, сила Изольды смешивается с моей в опасный коктейль. — И почему вы думаете, что я помогу вам сейчас? После столетия изоляции? Почему вы думаете, что Изольда сделает что-нибудь, чтобы помочь вам?

— Она здесь учится; благодаря мне она в безопасности. Её родители знали, что это лучшее место для неё. Рядом со мной. Они не могут защитить её. Потому что ты хочешь того же, чего и я, мистер Харрингтон. Уничтожение тех, кто хотел бы посадить в клетку таких существ, как ты и твоя королева. Свобода исследовать свою силу без ограничений. И, наконец, потому что альтернативой является то, что Изольда становится их ценным достоянием, а они заставляют тебя наблюдать, а затем делают то же самое с тобой.

Мысль об Изольде, подвешенной во времени, живой кукле, выставленной на обозрение Коллекционеров, заставляет мою кровь закипать.

— Я должен убить вас на месте.

— Ты можешь попробовать, — говорит Блэкридж с лёгкой улыбкой. — Многие пытались. Но я думаю, мы оба знаем, что ты более прагматичен.

Он прав, чёрт бы его побрал. Столетие призрачного существования научило меня терпению, если не чему-то ещё. Но я никогда не был тем, кто делает то, чего от меня ожидают существа. Не раздумывая ни секунды, я собираю свою магию и бросаю в него сферу, которая убила бы и более слабое существо.

Шар попадает Блэкриджу прямо в грудь, прямое попадание, которое должно было разорвать его на части на молекулярном уровне. Вместо этого он просто впитывается в него, как вода в песок. Он даже не вздрагивает.

— Ты уже закончил? — мягко спрашивает он, смахивая воображаемую пылинку со своего безукоризненного костюма.

Ярость и разочарование скручивают меня изнутри. Я чувствую, как руны горят вдоль моего позвоночника, питаясь моими эмоциями, передавая данные обратно в любую систему мониторинга, установленную Блэкриджем. Ирония не ускользнула от меня. Я освободился от смерти только для того, чтобы обнаружить, что всё ещё связан.

— Нет, — заявляю я и выпускаю один магический шар за другим, которые разносят его кабинет вдребезги, но оставляют его совершенно невредимым. Я знаю, что провоцирую его. Часть меня хочет, чтобы он отомстил, и когда он это сделает…

— Чёрт! — я реву, когда он обращает мою магию против меня и подбрасывает меня в воздух, ударяя о каменную стену с такой силой, что ломаются кости. Боль пронзает всё моё тело, чувство, которое я почти забыл за столетие отсутствия физических ощущений.

— Удовлетворён? — спрашивает Блэкридж.

Я вскакиваю на ноги меньше чем за секунду.

— Даже близко нет.

— Ты теряешь драгоценное время, Уильям. Коллекционеры наверняка почувствовали прилив сил от твоего воскрешения. Они идут.

Я выпрямляюсь, расправляю плечи, пока затягивается зияющая рана на груди, куда попала моя магия.

— Пусть идут.

— Твоё высокомерие явно проявляется, — огрызается Блэкридж. — Они придут за ней так же, как и за тобой.

Это напоминание оседает у меня внутри свинцовой тяжестью. Изольда. Я оставил её на поляне, уязвимую и беззащитную. Ну, не совсем беззащитную. Си-Джей и Кассиэль с ней.

— Когда? — спрашиваю я.

— Мы уже обсуждали это. Скоро. Самое большее, несколько дней, — Блэкридж возвращается за свой стол, раздражающе спокойный. — Тебе нужно подготовить её. Сила, которой она обладает, всё ещё необработана. Ей нужен контроль.

— И вы думаете, я тот, кто может научить её этому? — я смеюсь. — Меня не зря прозвали «Мясником».

— Именно поэтому ты идеален, — возражает Блэкридж. — Ты понимаешь, какая тьма приходит с этой силой. Ты прошёл по краю и упал с него. Ты можешь вести её туда, где другие потерпели бы неудачу.

Вкус Изольды всё ещё ощущается на моих губах, её кровь всё ещё согревает мои вены. Она снова дала мне жизнь, и я отплатил ей тем, что исчез, не сказав ни слова. Чувство вины скручивает меня изнутри, незнакомое, неожиданное и острое.

— Хорошо, — говорю я наконец. — Я научу её всему, что ей нужно знать. Но не для вас. Для неё.

— Твои мотивы не имеют значения, пока результат служит нашим общим интересам, — говорит Блэкридж, пренебрежительно махая рукой. Разбитая мебель и уничтоженные книги собираются вокруг нас заново. — Просто помни, Уильям, — руны на твоём позвоночнике могут даровать тебе жизнь, но ты не живой.

Его слова причинили боль. Я совсем забыл об этой незначительной детали. Если он решит вырвать их или просто деактивировать удалённо, я снова стану призраком.

— Вы ставите меня в тупик, — выдавливаю я из себя.

— Думай об этом как о коротком поводке, — говорит он с улыбкой.

Я сжимаю челюсти.

— Принято к сведению.

— Хорошо. Свободен, — он машет рукой, и я перемещаюсь сквозь время и пространство, чтобы снова приземлиться на поляне, когда Изольда, Си-Джей и Кассиэль уходят. Она поворачивается ко мне с яростью на лице, и я полностью, бесповоротно влюбляюсь в неё.

Глава 16: ИЗОЛЬДА

Внезапное появление Уильяма останавливает меня на полуслове.

— Куда, чёрт возьми, ты запропастился? — рычу я, направляясь к нему. Моя ярость — живое существо, терзающее меня изнутри. — Ты только что бросил меня здесь!

Уильям не вздрагивает от моей ярости. Во всяком случае, его глаза темнеют от чего-то вроде признательности, когда он наблюдает за моим приближением.

— Блэкридж, — просто говорит он. — Мне нужны были ответы.

— И ты не мог подождать пять грёбаных минут? — спрашиваю я, останавливаясь в нескольких дюймах от него. — Ты не мог сказать: «Эй, Изольда, спасибо за воскрешение и чертовски горячий трах, я вернусь, как только кое с чем разберусь»?

Я чувствую, как Си-Джей и Кассиэль настороженно наблюдают за мной, готовые вмешаться в случае необходимости. Воздух между мной и Уильямом потрескивает от напряжения и силы.

— Прости, — говорит Уильям, и эти слова, кажется, удивляют его. — Жажда мести перевесила всё остальное.

Мой гнев не утихает, но любопытство слегка умеряет его.

— Мести?

Он медленно кивает.

— Что ты сделал? — спрашивает Си-Джей, подходя ближе.

— Мне надрали задницу. Но оно того стоило, — говорит он с медленной улыбкой.

— Неужели? — спрашиваю я, сжимая кулаки. — Неужели? Потому что тебя собираются вышибить отсюда до следующей недели! — я надвигаюсь на него, выпуская когти. Он хватает меня за запястье, когда я замахиваюсь на него. Его физической силы достаточно, чтобы остановить меня.

— Не так быстро, тигрица, — мурлычет он, и моё возбуждение снова усиливается. — Как бы я ни хотел увидеть, как ты надерёшь мне задницу, у нас есть проблемы поважнее.

— Например, какие? — спрашивает Си-Джей. — Я вроде как хочу посмотреть, как она надерёт тебе задницу.

— Коллекционеры, — говорит Уильям, ослабляя хватку на моём запястье, но не отпуская его полностью. — По словам Блэкриджа, они, вероятно, почувствовали всплеск энергии от моего полу-воскрешения. Они идут за нами.

Я вырываю руку, моя злость на мгновение улетучивается из-за этой новой угрозы.

— Когда?

— Самое большее, через несколько дней.

Крылья Кассиэля шелестят у меня за спиной.

— Это была временная шкала, над которой мы уже работали. Но это время истекает. Блэкридж сказал что-нибудь ещё?

Уильям переводит взгляд на него, затем снова на меня.

— Он хочет, чтобы мы работали вместе, чтобы уничтожить их. Очевидно, это и был его план с самого начала — создать идеальное оружие против Коллекционеров.

— Нас, — решительно повторяю я. — То есть тебя и меня?

— Подходящий набор, — подтверждает Уильям, сардонически кривя губы. — Король и королева крови.

Си-Джей издаёт звук, подозрительно похожий на рычание.

— И ты ему веришь?

— Я верю, что он древнее и могущественнее всего, с чем я сталкивался, и это о чём-то говорит, — говорит Уильям. — И я верю, что Коллекционеры придут. Кроме того… — он пожимает плечами. — Доверие — не совсем моя сильная сторона.

— Ни хрена себе, — бормочу я, всё ещё злясь, но заставляя себя забыть об этом. — И что теперь? Мы просто ждём, когда они появятся, и надеемся на лучшее?

— А теперь, — говорит Уильям, и в его глазах появляется новая целеустремлённость, — я научу тебя, как правильно использовать свою силу. Больше никаких несчастных случаев, никаких инстинктивных реакций. Тренировка.

— Тренировка? Что-то вроде Тренировки по оборонительным боям?

— Что-то в этом роде, но с добавлением магии и пинков под зад.

— Звучит заманчиво, — бормочу я.

— Значит, ты снова здесь учишься? — спрашивает Кассиэль.

Уильям пожимает плечами.

— Кто знает? Мы с Блэкриджем не особо обсуждали мой академический статус.

— Почему они до сих пор не пришли? — внезапно спрашивает Си-Джей. — Они знают, где ты находишься. Почему их здесь нет?

— Защита? — спрашиваю я, осторожно пожимая плечами. Он прав. Что-то в этом не так.

— Нет, — отвечает Уильям, и его голос становится твёрже. — Защита их не остановит. Не полностью. Они чего-то ждут.

Мы вчетвером обмениваемся тревожными взглядами, возвращаясь к Серебряным Вратам. Лес, кажется, смыкается у нас за спиной, стирая следы нашего ритуала. Я остро ощущаю присутствие Уильяма рядом со мной, его присутствие успокаивает, но тревожит после его внезапного исчезновения.

— Или кто-то ещё, — добавляет Си-Джей, его янтарные глаза осматривают деревья. — Как и в большинстве организаций, Коллекционеры действуют в соответствии с иерархией. Возможно, они ждут своего лидера.

— От мысли, что они изучают нас, планируют, у меня мурашки бегут по коже, — говорю я, обхватывая себя руками.

Уильям подходит ближе, его рука ложится мне на поясницу.

— Именно это они и делают. Оценивая уровень угрозы. Определяя правильный подход. Блэкридж, возможно, и планировал, что это произойдёт, но это застало Коллекционеров врасплох. Они не ожидали, что я вернусь.

— Так что это, вероятно, выигрывает нам время, — говорит Си-Джей.

— Определённо, мы выигрываем время, — возражает Уильям.

Я перевожу взгляд с одного на другого, отмечая повисшее в воздухе напряжение. Какой бы хрупкий союз ни существовал до воскрешения Уильяма, теперь всё изменилось. Его физическое присутствие изменило ситуацию. Он больше не призрачный наблюдатель, а прямой конкурент за… что? Лидерство? Статус альфа-самца?

Их соперничающие ауры сталкиваются подобно грозовым фронтам, отчего воздух между ними становится тяжёлым от невысказанного вызова. Я закатываю глаза, не в настроении для позирования, подпитываемого тестостероном.

— Если вы двое закончили меряться членами, — огрызаюсь я, — может, мы могли бы сосредоточиться на том, чтобы не умереть?

Губы Си-Джея кривятся от неохотного веселья, в то время как Уильям просто наблюдает за мной своими живыми глазами, которые, кажется, видят меня насквозь.

— Леди права, — мягко вставляет Кассиэль. — Нам нужен план, а не театральные представления альфа-самца.

Мы доходим до границы территории академии. Готические шпили Серебряных Врат вырисовываются на фоне ночного неба. Студенты перемещаются между зданиями, не обращая внимания на силы, собирающиеся вокруг них, на опасность, таящуюся сразу за стенами.

— Тренировки начнутся завтра, — решительно заявляет Уильям. — На рассвете, в тренировочном зале. Никаких отговорок.

— На рассвете? — протестую я. — Я вампир. Не самое лучшее время для меня.

— Именно поэтому оно идеально, — говорит он. — Коллекционеры не будут ожидать от тебя активности в этом случае. Кроме того, тебе нужно научиться действовать как в самом слабом, так и в самом сильном состоянии.

Меня бесит, что у него здравая логика.

— Хорошо.

— Я тоже там буду, — заявляет Си-Джей, и это не вопрос, а утверждение.

Уильям кивает.

— Хорошо. Кассиэль?

— Ни за что бы это не пропустил.

— Тогда решено, — говорит Уильям, задерживая на мне взгляд. В том, как он смотрит на меня сейчас, есть что-то хищное. Это волнует и тревожит меня. — Отдохни немного, Изольда. Тебе это понадобится.

Я фыркаю, мой гнев всё ещё кипит где-то под поверхностью.

— Отдохнуть? После всего, что произошло сегодня вечером?

— Попробуй, — настаивает он, и на мгновение я замечаю проблеск искреннего беспокойства за его невозмутимым видом. — Твоему организму нужно время, чтобы привыкнуть после извлечения.

Мой позвоночник покалывает от этого напоминания, фантомная боль в том месте, где когда-то были руны Блэкриджа. Облегчение от того, что их там больше нет, огромно, но их отсутствие оставило во мне странное чувство опустошённости, как будто вместе с ними была вырвана часть меня самой.

— Мы останемся с тобой, — бормочет Си-Джей, беря меня за руку.

Пока мы идем по залитому лунным светом парку, я всё чаще ощущаю на себе пристальные взгляды, провожающие нас. Я вспоминаю, что теперь все могут видеть Уильяма и, вероятно, задаются вопросом, кто он такой и откуда взялся. Если бы только они знали, что он был здесь всё это время.

Глава 17: СИ-ДЖЕЙ

Я чувствую покалывание в затылке ещё до того, как замечаю его.

Отец.

Я поджимаю губы, глядя на него исподлобья.

Ладно, Константин Кайус Аквила не прячется. Он стоит рядом, весь такой элегантный, в дизайнерском костюме, который стоил больше, чем целый месяц моего трастового фонда. Там, откуда я родом, мы имеем дело с деньгами. Здесь хрен знает, что они используют для совершения покупок. Я ни разу не покидал академию с тех пор, как попал сюда. Может быть, они всё ещё используют золото и серебро. Может быть, мне стоит это выяснить. За последние несколько дней моё будущее изменилось. Раньше я хотел закончить образование и вернуться домой. Теперь? Теперь я понятия не имею, что будет дальше с Изольдой, ангелом-идиотом, и жестоким вампиром-рубакой Сангвинархом, чьё раздутое эго становится ещё более очевидным.

— Прошу прощения, — шепчу я Изольде, притягивая её ближе, чтобы прикоснуться губами к её губам в целомудренном поцелуе. — Я скоро вернусь.

Она осторожно кивает, но затем бросает взгляд на Уильяма.

— Вот так надо прощаться, засранец.

Он фыркает.

— Принято к сведению.

Я игнорирую их и крадусь в тень, зная, что Кассиэль наблюдает за каждым моим движением.

— Отец, — говорю я, когда подхожу ближе. — Что ты здесь делаешь?

Его взгляд, как и мой, на мгновение задерживается на Изольде, прежде чем он переводит взгляд на меня.

— Си-Джей. Кто эта девушка?

— Это и всё? Никаких «привет, как ты?»

— О, и твоё «что ты здесь делаешь?» было таким вежливым.

Ну, тут он меня раскусил.

— Её зовут Изольда Морворен. Сестра Айзека.

Он приподнимает бровь.

— Она особенная.

— Можно и так сказать.

— Хочу ли я знать? — иронично спрашивает он, — Или неприятности преследуют тебя повсюду, как твою мать?

Я открыто фыркаю. Это обычная шутка. Моя мать могла бы найти неприятности в одиночестве в женском монастыре.

— Наверное, будет лучше, если я пока оставлю это при себе.

— Она знает, кто ты такой? Что ты такое?

Я, нахмурившись, качаю головой.

— Нет. Пока нет.

— Си-Джей… — предупреждающе начинает он, но я поднимаю руку.

— Я знаю, знаю. Но она не просто особенная, папа. Она — моё будущее. Я не могу продолжать лгать ей.

Выражение лица моего отца меняется, тень беспокойства пробегает по его аристократическим чертам.

— Твоё будущее? Это сильное заявление.

— Я знаю, что чувствую, — настаиваю я, хотя мои слова звучат как оправдание.

Он ухмыляется.

— Я никогда не говорил, что это не так. Но если ты хоть немного похож на меня, а я знаю, что так и есть, это означает, что ты останешься здесь навсегда, хочет она этого или нет.

— Она этого хочет. Я сказал, что дам ей свою фамилию, и она согласилась.

— Даже если она знает, что ты ей лжёшь?

— По сути, я не лгу. Недоговариваю, но да. Даже в этом случае.

— Охотники, оставшиеся дома, кружат вокруг нас, — говорит он, резко меняя тему. — Они знают, что мы отослали тебя.

— Они знают, где я? — спрашиваю я, и меня охватывает беспокойство. Я беспокоюсь только о том, что они придут сюда и усложнят жизнь Иззи, когда у неё и без того достаточно неприятностей.

— Пока нет, — говорит он. — Но это усугубило ситуацию. Они найдут тебя, так или иначе.

— Значит, ты пришёл предупредить меня?

— Я пришёл предупредить Блэкриджа, что, если с тобой что-нибудь случится, пока ты находишься под его опекой, я оторву ему голову, засуну её ему в задницу, вытащу обратно из шеи и раздавлю голыми руками.

— Вот это угроза, — говорю я, впечатлённый. Папа действительно любит насилие и театральность при обезглавливании. Блэкриджа, может, это и не убьёт, но будет на редкость неприятно.

— Это не угроза.

— Я в курсе. Что он сказал?

— То же, что и в прошлый раз. Он знает, на что я способен.

— Значит, я неприкасаемый.

— Не используй это как оправдание, чтобы устроить скандал, Си-Джей, — раздражённо говорит он. — Ты должен был залечь на дно.

— И я залёг. Вроде того, — отвечаю я с озорной улыбкой. — Я ничего не могу поделать со своими генами. Вини себя за то, что ты одержимый, собственнический, жестокий ублюдок.

Папины глаза сужаются, но уголки рта приподнимаются.

— И твоей матери за то, что она была упрямой, безрассудной и неподвластной контролю.

— Идеальный образец генетики, — соглашаюсь я, оглядываясь на Изольду. Сейчас она наблюдает за нами, слегка наклонив голову в любопытстве. Даже с такого расстояния я чувствую её притяжение, невидимую нить, которая связывает нас вместе.

— Она беспокоится за тебя.

— Знаю.

— Кровные узы? — спрашивает он, понизив голос.

Я киваю.

— Среди прочего.

— Сложно, — бормочет он, изучая Изольду с новым интересом. — Здешние вампиры странные.

— Не все. Эти двое — да. Очень странные.

— Редкий подвид?

— Можно сказать и так.

— Как ты. Как я вижу, подобное находит подобное.

— В каком-то смысле.

— Будь осторожен, Си-Джей. Эти Охотники уже не те, что были раньше. Они… нечто большее. Если они найдут тебя… — он снова бросает взгляд на Изольду. — Они используют её против тебя.

— У них не будет ни единого шанса. Даже если они найдут меня. Это место защищено сильнее, чем Понте.

— И это одна из причин, по которой мы отправили тебя сюда. Наряду с… — он с ухмылкой оглядывается по сторонам. — …зловещей атмосферой, — его взгляд снова прикован к моему. — Ты уверен, что она того стоит?

— Она — всё.

Он кивает и исчезает из виду. Я оборачиваюсь, вижу, что Изольда всё ещё стоит рядом, и подхожу к ней.

Она идет мне навстречу.

— Всё в порядке?

Я киваю.

— Идеально.

— Ещё какие-то секреты?

Я размышляю над этим.

— Это был мой отец.

Кассиэль и Уильям замечают это и выглядят более заинтересованными, что само по себе вызывает беспокойство.

— Догадалась. Ты очень похож на него, — говорит она с улыбкой.

Я усмехаюсь.

— Очевидно. Ничего особенного. Просто зашёл напомнить Блэкриджу, почему я неприкасаемый.

— Неприкасаемый? — подозрительно повторяет Уильям. — Это то, что ты думаешь?

— Это всё, что я знаю.

Наши взгляды встречаются, и я вижу, как Уильям переоценивает меня, понимая, что в моей истории есть нечто большее, чем он думал изначально.

Его глаза сужаются, как у хищника, оценивающего потенциальную угрозу.

— И что же делает тебя таким особенным, Аквила?

— Это моё дело, — спокойно отвечаю я, кладя руку на поясницу Изольды. — Пока что.

Уильям сжимает челюсти, но больше не давит. Умный человек. Несмотря на то, что он обрёл физическую форму, он знает, что давить на меня было бы глупо. Мои метки покалывают кожу, драконья кровь в моих жилах реагирует на вызов в его глазах, но я игнорирую его и сосредотачиваюсь на единственном, что имеет значение. На Изольде.

Глава 18: ИЗОЛЬДА

Луна скрывается за горизонтом, оставляя рассвет в туманном, тёмно-сером оттенке.

— Сосредоточься, — рявкает Уильям, кружа вокруг меня, как хищник.

Я свирепо смотрю на него, прогоняя сон с глаз. Я проспала около трёх часов, если что.

— Тебе легко говорить. Ты не тот вампир, которого вытаскивают из постели, чтобы потренировать.

— Я был мёртв целое столетие, — бесстрастно отвечает он. — Ты переживёшь усталость.

Си-Джей и Кассиэль наблюдают за происходящим со стороны, оба выглядят слишком настороженными для такого позднего времени. Си-Джей не сводит глаз с Уильяма с тех пор, как мы пришли, его поза напряжена, как будто он ожидает нападения. Крылья Кассиэля наполовину раскрыты — признак того, что, как я поняла, ему не по себе.

— Ещё раз, — приказывает Уильям, доставая неглубокую серебряную чашу, наполненную свежей кровью. — Раздели её на составляющие, не прикасаясь к ней.

Я смотрю на тёмную жидкость, пытаясь ощутить связь, которая, как утверждает Уильям, существует между моим сознанием и кровью. Мой позвоночник покалывает там, где раньше были руны, фантомные датчики всё ещё работают, несмотря на их отсутствие.

— Не могу, — бормочу я.

— Можешь, — резко возражает Уильям. — Ты слишком много думаешь. Кровь не реагирует на мысли. Она реагирует на волю, на голод, на инстинкты.

Я закрываю глаза, пытаясь прикоснуться к той первобытной части меня, которая пробудилась, когда я выпила Бенца досуха. Голод теперь всегда со мной, постоянный спутник, прячущийся под моей кожей.

— Найди в себе жажду, — инструктирует Уильям, его голос становится тише, почти гипнотизируя. — Позволь ей разгореться, но не позволяй ей поглотить тебя. Направь её. Направь в нужное русло.

Серебристый свет мерцает под моей кожей, когда я тянусь к тому тёмному уголку внутри себя. Я чувствую вкус меди на языке и призрачное ощущение горячей крови, текущей по горлу. Мои клыки непроизвольно выдвигаются вперёд.

— Да, — бормочет Уильям. — А теперь обратись к своей сущности.

Я направляю своё сознание к чаше, представляя, как серебряные нити моей силы стекают с кончиков пальцев в кровь. Мгновение ничего не происходит. И тогда я чувствую это — связь, тонкую, как паутинка, но безошибочную.

Кровь в чаше дёргается.

— Ещё, — требует Уильям. — Раздели её. Выяви плазму, клетки, энергию внутри.

Я напрягаюсь сильнее, связь усиливается. Кровь движется, циркулируя в чаше. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу тонкие струйки прозрачной жидкости, отделяющиеся от красной.

— Вот и всё, — говорит Уильям, и в его тоне слышится нотка одобрения. — Теперь отдели красные клетки от белых.

На лбу у меня выступили капельки пота, несмотря на утреннюю прохладу. Это кажется неестественным и навязчивым, как будто я нарушаю что-то священное. Но в то же время это кажется правильным, как будто я наконец-то использую мышцы, которые атрофировались от неиспользования.

Кровь разделяется ещё больше, различные компоненты образуют в чаше чёткие слои. Меня переполняет гордость за эту маленькую победу.

Затем Уильям выбивает чашу из моих рук.

Связь резко обрывается, и мой череп пронзает острая боль. Я задыхаюсь и отшатываюсь назад, когда чаша с грохотом падает на пол, а кровь разбрызгивается алой дугой.

— Что за хрень? — рычу я.

— Слишком медленно, — холодно говорит Уильям. — В настоящем бою нерешительность означает смерть.

— Это не нерешительность, я училась.

— Одно и тоже, — он достаёт из-за спины ещё одну чашу. Она больше, кровь внутри темнее, почти чёрная. — Ещё раз. И на этот раз не просто отделяй её. Контролируй её.

Си-Джей делает шаг вперёд.

— Ей нужен перерыв, Харрингтон.

— Коллекционеры не оставят её в покое, — парирует Уильям, не отводя от меня взгляда. — Они заберут её и выставят в музее. Живой, но с таким же успехом она могла бы быть и мёртвой.

— Она никому не принесёт пользы, если ты сломаешь её первым, — вставляет Кассиэль.

Уильям игнорирует их обоих, его пристальный взгляд прикован ко мне.

— Ну? Ты уже сломлена, Изольда?

Его вызов воспламеняет что-то во мне, вспышку упрямой гордости, которая заглушает усталость.

— Пошёл ты.

На его губах появляется улыбка, хищная и довольная.

— Вот это моя королева. А теперь сделай это снова.

Я сосредотачиваюсь на новой чаше, на этот раз более настойчиво добиваясь связи. Кровь реагирует немедленно, поднимаясь из чаши толстым столбом, который парит в воздухе.

— Хорошо, — говорит Уильям. — Теперь придай ей форму.

Я сосредоточенно хмурюсь, представляя, как кровь обретает форму. Она изгибается, постепенно образуя неровную сферу.

— Уже лучше, — бормочет Уильям, кружа вокруг меня. — Но всё ещё слишком неповоротлива. Кровь текучая и постоянно меняется. Твой контроль должен быть таким же.

Без предупреждения он полосует себя по ладони клыком и брызгает кровью на мою парящую сферу. Свежая кровь угрожает нарушить мой контроль, её другой состав противоречит моей воле.

— Адаптируйся, — приказывает он. — Включи её. Сделай её своей.

Я стискиваю зубы, надавливая сильнее. Серебристый свет пробегает по моим рукам, когда я заставляю новую кровь слиться с той, что я уже контролирую. Сфера колеблется, затем стабилизируется, теперь её пронизывают вены с тёмной кровью Уильяма.

— Теперь сложнее, — требует Уильям. — Придай ей форму, цель.

Я представляю себе оружие, что-то смертоносное и точное. Кровь откликается, удлиняясь и заостряясь во что-то, напоминающее копье. Оно парит передо мной, слегка подрагивая от усилий сохранить свою форму.

— А теперь, — говорит Уильям, понижая голос до шёпота, — ударь.

— Ударить по чему? — спрашиваю я, на мгновение сбитая с толку.

Он протягивает руку и хватает меня за горло. Хватка недостаточно крепкая, чтобы задушить, но это явная угроза.

— По мне.

От неожиданного прикосновения моя концентрация ослабевает. Кровавое копье опасно раскачивается.

— Бей или сдавайся, — рычит он, слегка сжимая пальцы. — Выбирай.

Что-то тёмное и первобытное поднимается во мне от его вызова. Он замечает это и отступает. Моё зрение наполняется серебром, когда я мысленно направляю на него копье. Оно пролетает через пространство между нами с поразительной скоростью.

В самый последний момент Уильям уклоняется от атаки. Кровавое копье разбивается о стену позади него, оставляя после себя алую вспышку.

— Хорошо, — говорит он, и на его лице расплывается искренняя улыбка. — Ты учишься.

— Что я поняла, — бормочу я, потирая горло, — так это то, что ты придурок-садист.

— Я эффективен, — поправляет он. — И снова жив благодаря тебе. Не забывай об этом. Это сила, которой ты обладаешь.

— Как будто ты мне позволишь, — я опускаюсь на ближайшую скамейку, внезапно почувствовав себя обессиленной. Серебристый свет под моей кожей меркнет, отступая, как прилив.

Си-Джей подходит и протягивает мне фляжку. Из неё доносится насыщенный аромат крови, смешанный с чем-то более крепким.

— Выпей. Тебе нужно подкрепиться.

Я с благодарностью проглатываю её, чувствуя, как силы возвращаются в мои конечности.

— Что это такое?

— Кровь, смешанная с моей и Кассиэля, — говорит Си-Джей.

— Вы делаете её крепче, — с усмешкой замечаю я, поднося его к губам и делая глоток.

— Мы не хотим, чтобы ты впала в кровавую ярость.

— Как это не весело с твоей стороны.

Он фыркает, но больше ничего не говорит.

Я бросаю взгляд на Уильяма, который, прищурившись, наблюдает за нашим общением.

— А как насчёт твоей крови?

— Мы приберегаем её на тот случай, если ты будешь в отчаянии.

— Ну и ну, спасибо.

Кассиэль подходит ближе, его крылья теперь полностью расправлены за спиной, что отчасти выглядит как защита.

— Мы уже закончили?

Уильям бросает на него быстрый взгляд.

— Ещё один урок, и мы сможем прерваться. Самый важный урок.

Он закрывает глаза, и на его лице появляется выражение глубокой сосредоточенности. Воздух вокруг него сгущается, температура заметно падает.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, ставя пустую фляжку на стол.

— Чувствую, — отвечает он, не открывая глаз. — Каждый Сангвинарх оставляет в мире свою подпись, волшебный отпечаток пальца, который другие представители нашего вида могут обнаружить, если знают, как смотреть.

Он протягивает ко мне руку.

— Иди сюда.

Я колеблюсь, поглядывая на Си-Джея и Кассиэля. Выражение лица Си-Джея старательно нейтральное, но я вижу, как напряжены его плечи. Кассиэль слегка кивает мне, хотя его крылья по-прежнему широко расправлены.

Я подхожу к Уильяму и беру его протянутую руку. Между нами мгновенно возникает поток энергии, серебристый свет поднимается по моей руке и смешивается с тёмной силой, исходящей от него.

— Закрой глаза, — инструктирует он. — Не думай. Чувствуй.

Я подчиняюсь, позволяя своему сознанию погрузиться в связь между нами. Присутствие Уильяма ошеломляет, тёмная звезда притягивает меня на свою орбиту. Его сила отдаёт древними книгами, запёкшейся кровью и чем-то более холодным, чем металл, слишком долго пролежавший в снегу.

— А теперь, — бормочет он, его голос звучит как снаружи, так и внутри моей головы, — выйди за пределы меня. За пределы этого тренировочного зала. За пределы Серебряных Врат.

— Не могу, — шепчу я, внезапно испугавшись необъятности, которую он просит меня исследовать.

— Можешь, — настаивает он. — Твоя кровь связана со всей кровью. Твоя сила резонирует со всей силой. Тебе просто нужно послушать меня.

Я направляю своё сознание вовне, за пределы собственного тела, за пределы подавляющего присутствия Уильяма. Мир открывается передо мной в головокружительном потоке ощущений. Я чувствую сердцебиение каждого в тренировочном зале, затем каждого в соседних комнатах, затем ещё дальше.

— Хорошо, — подсказывает мне голос Уильяма. — Теперь найди подписи, похожие на мои. Как у нас.

Я разбираюсь в какофонии жизненных сил, окружающих Серебряные Врата, в поисках чего-нибудь, что перекликается с уникальной энергетикой, которую я узнаю в Уильяме и, всё чаще, в себе самой. Большинство из них самые обычные — вампиры, оборотни, ведьмы, у каждого из которых есть свой особый магический отпечаток.

И тут я чувствую это. Отдалённое скопление признаков силы, от которых у меня кровь стынет в жилах. Семеро, двигаясь вместе, приближаются с севера. Они похожи на Уильяма, но другие. Более хладнокровные, дисциплинированные, их сила сдержана и сосредоточена.

— Коллекционеры, — выдыхаю я, распахивая глаза.

Уильям кивает с мрачным выражением лица.

— Да. И они уже близко.

Си-Джей и Кассиэль подходят ближе.

— Ты уверен? — спрашивает Кассиэль.

— Абсолютно, — отвечаю я, прежде чем Уильям успевает ответить. — Я почувствовала их. Семеро из них двигались вместе.

— Семь, — бормочет Уильям. — Неплохое число для одного существа.

— Двух, — поправляю я его, и на мгновение он выглядит удивлённым, прежде чем улыбнуться.

— Всё ещё пытаюсь привыкнуть к тому, что снова живу.

Я не могу сказать, что виню его. Мне, вероятно, потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы привыкнуть. Он чувствует себя на удивление хорошо, хотя я не думаю, что он вообще спал раньше.

— Что это значит для нас? — спрашиваю я, чувствуя, как холодок скапливается у меня в животе.

Уильям встречается со мной взглядом, в его радужках переливаются зелёный и серебристый цвета.

— Это означает, что наша временная шкала ускорилась. Вы должны быть готовы к тому, что они могут прорваться в любой момент.

— Когда тот, кого они ждут, отдаст приказ, — бормочет Си-Джей.

— Именно, поэтому мы работаем усерднее, — утверждает Уильям. — Днём и ночью.

— Ты сожжёшь её дотла, — предупреждает Кассиэль.

— Я выживу, — вмешиваюсь я, выпрямляя спину, несмотря на усталость, сковывающую мои конечности. — Я должна.

Уильям кивает, и на его лице появляется что-то похожее на гордость.

— Вот в чём разница между Изольдой и всеми вами, — говорит он Си-Джею и Кассиэлю. — Она понимает, что поставлено на карту.

— Мы прекрасно понимаем, — рычит Си-Джей. — Мы просто не разделяем твои методы.

Уильям холодно смеётся.

— Мои методы помогут ей выжить и выбраться из их тюрьмы, — он снова смотрит на меня. — Ещё один час, и ты сможешь отдохнуть. Мы сосредоточимся на манипуляциях с кровью на расстоянии.

Я киваю, готовясь к дальнейшим тренировкам. От осознания того, что Коллекционеры так близко, у меня внутри всё сжимается от страха, но за этим скрывается что-то ещё. Предвкушение. Тёмная, голодная часть меня хочет встретиться с этими существами, которые предположительно похожи на меня, которые веками охотились, брали в плен и пытали таких, как я.

Когда Уильям приступает к следующему упражнению, раскладывая пузырьки с кровью сложным узором на полу, я замечаю, что Си-Джей наблюдает за мной с непроницаемым выражением лица. Его метки более заметны, чем обычно, они закручиваются под кожей в какие-то взволнованные узоры.

— Я в порядке, — шепчу я ему одними губами.

Он не выглядит убеждённым, но слегка кивает.

Я переключаю своё внимание на урок Уильяма, но часть моего сознания по-прежнему сосредоточена на отдалённых признаках, которые я почувствовала. Семь могущественных существ, движущихся с единой целью, притягиваются к Серебряным Вратам, как магниты.

Притягиваются ко мне.

Впервые с тех пор, как я поняла, кто я такая, я испытываю волнение, смешанное со страхом. Коллекционеры идут за мной, но они не знают, кем я становлюсь. Они ожидают увидеть неопытного Сангвимонарха, необученного и уязвимого.

Я намерена показать им, как они ошибаются.

Глава 19: УИЛЬЯМ

Боль невыносима.

Я радуюсь ей, наслаждаясь каждой пульсацией, каждой болью, каждой пылающей мышцей, доводя своё вновь обретённое тело до предела. После столетия призрачного оцепенения даже дискомфорт — подарок судьбы. Я разминаю пальцы, наблюдая за игрой сухожилий под кожей, ощущая прилив крови по венам, которые не пульсировали сто лет. Это перенапряжение — подарок судьбы, который я больше никогда не приму как должное.

Изольда покинула тренировочный зал час назад, измученная, но демонстрирующая заметный прогресс. Остальные последовали за ней. Я остался, мне нужно было побыть наедине с этим чудом из плоти и костей.

Начиная покрываться потом, я снимаю рубашку и рассматриваю себя в зеркальной стене тренировочного зала. Тело в точности такое, каким я его помню, ни на день не постарело с момента моей смерти. Мускулистое тело, бледная кожа, шрамы от моих самых опасных экспериментов всё ещё заметны. Я провожу пальцем по самому крупному из них — неровной линии на рёбрах, там, где я однажды вскрыл себе живот, чтобы понаблюдать за последствиями особо мощного кровавого ритуала.

Воспоминания снова нахлынули.

За два месяца до моей смерти. Испытуемый — на этот раз добровольно — был привязан к столу, пока я капля за каплей извлекал из него жизненную силу, совершенствуя процесс, чтобы максимально увеличить передачу энергии, не убивая его сразу. Порыв, когда его сущность перетекла в меня, усилила мои способности сверх того, что я считал возможным.

Меня называли Мясником, хотя мои методы были далеки от грубости. Точность, методичность — настоящее искусство.

Но мне было всё равно, как меня называли. Я продвигал знания, раздвигал границы. Если нескольким низшим существам пришлось пострадать ради лучшего понимания Магии крови, пусть.

Я сгибаю руку, призывая маленький шар силы. Он парит над моей ладонью, пульсируя тёмной энергией. Теперь магия ощущается по-другому, сильнее, необузданнее, в ней чувствуется уникальный почерк Изольды. Руны вдоль моего позвоночника приятно покалывают, направляя и контролируя силу, текущую через меня.

Энергия, которую Блэкридж может отключить в любой момент.

Эта мысль омрачает мой восторг. Да, я жив, но на привязи. Старый ублюдок ясно дал это понять.

Я рассеиваю шар лёгким движением запястья и натягиваю рубашку. Моя новая одежда — уступка современной эпохе. Больше никаких душных костюмов. Я восхищаюсь собой, застёгивая рубашку. Возможно, это тщеславие, но после столетия, когда меня никто не видел, я хочу, чтобы на меня смотрели.

Особенно она.

Изольда. Моё тёмное спасение. Моя королева.

Мысли о ней беспокоят меня, хотя я и отдаюсь им добровольно. Я никогда не испытывал подобных чувств к другому существу. Ни при жизни, ни после смерти. Раньше мои интересы были связаны с клиникой, наукой, подопытными и партнерами по исследованиям, не более того. Но Изольда пылает в моей крови, как лихорадка, её существование — сила притяжения, от которой я не могу и не хочу избавляться.

Её сила перекликается с моей на фундаментальном уровне. Мы подходим друг другу. Слова Блэкриджа эхом отдаются в моей голове. Она моя королева или я её король? Это имеет значение? Мы — одно и то же.

Я покидаю тренировочный зал, мои шаги отдаются приятным эхом от каменных полов. Ещё одно простое удовольствие. Создавать шум, быть в центре внимания, существовать не только шёпотом и в холодных местах. Студенты разбегаются, когда я прохожу мимо, чувствуя среди себя хищника, даже если они не понимают, кто я такой.

Мясник из Серебряных Врат вернулся к жизни.

Я направляюсь в кабинет Блэкриджа. Я не стучу в знак мелкого неповиновения, которое не остаётся незамеченным, когда Блэкридж поднимает голову от своего стола с понимающей улыбкой.

— Мистер Харрингтон, — говорит он, откладывая в сторону том в кожаном переплёте. — Наслаждаешься своим воскрешением?

— Безмерно, — отвечаю я, входя в комнату и садясь без приглашения. Ещё один маленький бунт. — Хотя я осознаю его ограниченность.

— Руны, — говорит он, кивая. — Да, это настоящий поводок, не так ли? Каково это, знать, что твой второй шанс может быть упущен из-за одной мысли?

Я слегка улыбаюсь.

— Примерно настолько комфортно, насколько я ожидал от соглашения с вами.

Он хихикает, звук напоминает скрежет сухих листьев по камню.

— Я всегда ценил твой прагматизм. Он то, что отличает тебя от других существ.

— Столетие размышлений, наблюдений и обучения не уменьшило его.

— Действительно, — он сцепляет пальцы домиком, изучая меня своими бездонными чёрными глазами. — И как продвигается обучение мисс Морворен?

— Быстро. У неё природная склонность к Магии крови, которой я никогда раньше не замечал. Даже мне пришлось приложить больше усилий, чтобы развить свои способности.

— Это было бы утверждением рода Сангвимонархов, — бормочет Блэкридж. — В конце концов, она не просто Сангвинарх. Она нечто большее.

Мы смотрим друг на друга через стол, между нами витают знания и власть. Я не питаю иллюзий относительно своего положения в этой иерархии. Блэкридж — древний, который не поддаётся категоризации. Но я не бессилен, больше нет.

— Коллекционеры ближе, чем мы думали, — говорю я наконец. — Они ждут.

Блэкридж приподнимает бровь.

— Ты почувствовал их?

— Изольда почувствовала во время тренировки. Я научил её расширять своё сознание за пределы Серебряных Врат.

— Впечатляет, — бормочет он. — Это произошло раньше, чем я ожидал, но не неожиданно. Всплеск энергии от твоего воскрешения был значительным.

— Чего они ждут? Или мне следует сказать, кого?

По лицу Блэкриджа пробегает тень, что-то похожее на беспокойство.

— Сколько их было?

— Семь.

— Это вызывает беспокойство.

— Они так сильно хотят её заполучить.

— Или они так сильно боятся её, — Блэкридж наклоняется вперёд. — Что делает твою роль ещё более важной, Уильям. Она должна быть готова.

— Она заметно прогрессирует, но против семи опытных охотников? Даже под моим руководством и защитой остальных она не готова.

— Тогда, возможно, пришло время рассмотреть альтернативные стратегии, — Блэкридж встаёт и направляется к шкафу за своим столом. Он отпирает его ключом, который материализуется у него между пальцами, и достаёт маленький пузырёк с вязкой чёрной жидкостью. — Это может ускорить её развитие.

Я с подозрением смотрю на пузырёк.

— Что это?

— Кое-что древнее. Кое-что, что хранилось у меня очень долгое время и ждало подходящего момента.

— И что же оно делает?

Блэкридж улыбается своей холодной, расчётливой улыбкой.

— Оно пробуждает дремлющий потенциал. В частности, потенциал Сангвинарха.

Я резко встаю.

— Ни в коем случае.

— Ты не дослушал моё предложение до конца…

— Мне это не нужно. Что бы это ни было, это слишком опасно. Сила Изольды развивается естественным образом, как и должно быть.

Блэкридж долго изучает меня, затем возвращает бутылёк в шкафчик.

— Очень хорошо. Пока что мы попробуем по-твоему. Но помни, мистер Харрингтон, эти руны на твоём позвоночнике не просто дают тебе жизнь. Они могут так же легко отнять её.

Угроза повисла в воздухе между нами, неприкрытая и очевидная.

— И это всё? — спрашиваю я ровным голосом, несмотря на холодную ярость, нарастающую во мне.

— Пока что, — он отмахивается от меня взмахом руки. — Продолжай тренировать её. И помни о своём месте во всём этом.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, прижав руки к бокам. У двери я останавливаюсь.

— И ещё кое-что, Блэкридж.

— Да?

Я оглядываюсь на него, и в моих глазах появляется намёк на Мясника.

— Когда всё закончится, когда с Коллекционерами будет покончено, мы с вами рассчитаемся.

Он улыбается, искренне удивлённый.

— Я с нетерпением жду этого.

Дверь с довольным видом захлопывается за мной, когда я иду по коридорам Серебряных Врат. Студенты и преподаватели расступаются передо мной, ощущая окружающую меня тёмную энергию. Руны вдоль позвоночника обжигают холодом, напоминая мне о том, как слабо я держусь за эту вторую жизнь.

Мне нужно увидеть Изольду.

Это навязчивая идея, с которой я не пытаюсь бороться. Я иду к её комнате.

Когда я подхожу к её коридору, я чувствую чьё-то присутствие поблизости. Си-Джей, его странная энергетическая подпись безошибочна. Он ждёт за её дверью. Его кровь взывает к чему-то примитивному во мне, это вызов и предупреждение.

Я замедляю шаг, обдумывая варианты.

Си-Джей поворачивает ручку и толкает её ногой. Проходя мимо, я киваю ему в знак признательности. Не дружелюбно, но и не враждебно. Временное перемирие.

Я закрываю за собой дверь и вижу, что Изольда спит, свернувшись калачиком на удобной кровати. Подходя к окну, я смотрю на Колокольню.

Я снова разминаю руки, чувствуя, как сила струится по моим венам. Несмотря на угрозы Блэкриджа, несмотря на руны, следящие за каждым моим шагом, я снова жив. А с жизнью приходят возможности.

Я закрываю глаза, расширяя свои ощущения, как я учил Изольду. Мир открывается передо мной, словно гобелен из жизней и знаков силы, каждый из которых отличается от другого и рассказывает свою историю. Я чувствую, как семь холодных звёзд ждут, наблюдая за мной. Коллекционеры, пришедшие за своим призом.

Пришедшие за моей королевой.

Я улыбаюсь в темноту, чувствуя, как во мне просыпается убийца. Они думают, что охотятся на неё, но понятия не имеют, что их ждёт. Мясник из Серебряных Врат вернулся, но на этот раз мне нужно защищать не только себя. Они не приблизятся к Изольде. Не тогда, когда им придётся сначала пройти через меня.

Глава 20: СИ-ДЖЕЙ

Метки на моих руках жгут, как кислота, — реакция на силу Изольды, которую с каждым часом становится всё труднее контролировать. Я смотрю на своё отражение в зеркале в её ванной, наблюдая, как под моей кожей меняются замысловатые узоры. Теперь они более заметны, темнее, насыщеннее.

Чёрт.

Я ополаскиваю лицо холодной водой, но это никак не помогает унять жжение. Этого не должно было случиться. Не здесь. Не сейчас.

Связь между мной и Изольдой усиливается, пробуждая в моей крови что-то древнее, что передавалось по материнской линии.

Я хватаюсь за края раковины и закрываю глаза, когда меня накрывает ещё одна волна жара. Дракон зашевелился, реагируя на силу Изольды. Предупреждение моего отца эхом отдаётся в моей голове.

Охотники кружат вокруг нас.

Конечно, кружат. Они охотились за моей семьей, за всеми вампирами в моем королевстве, десятилетиями, а может, и дольше, отчаянно пытаясь уничтожить нас.

Тихий стук в дверь прерывает мои размышления.

— Си-Джей? Ты в порядке?

Я делаю глубокий вдох.

— Да, конечно.

Обнажённая, она открывает дверь, её голубые глаза затуманены усталостью от неустанных тренировок Уильяма. Даже истощённая, она выглядит потрясающе.

— Ты лжёшь, — просто говорит она, протискиваясь мимо меня в ванную. — Ты устал. Ты не спал.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я и затем вздыхаю. — Извини, раздражительность — сила привычки.

— Прощаю. Если ты пойдёшь спать.

— Где Уильям и Касс?

— Уильям пошёл за кровью, он скоро вернётся. Касс на своём новом любимом месте.

— На крыше Колокольни?

Она кивает.

— Тебе нужно перестать волноваться.

— Я не волнуюсь. Я проявляю осторожность. Методы Уильяма опасны. Кто-то должен сохранять ясную голову.

Она придвигается ближе и кладёт руки мне на грудь. Это разжигает во мне огонь любви к ней. Огонь, который никогда не угаснет и будет только разгораться сильнее.

— Твои метки реагируют, когда я использую свою силу. Почему?

— Это сложно, — говорю я, отступая на шаг.

— В тебе всё сложно, — она следует за мной, не давая мне сбежать. — Я пытаюсь быть терпеливой и понимающей, но силы на исходе.

— Я понимаю, но…

— Больше никакой лжи, Си-Джей. Больше никакой полуправды. Кто ты?

Дракон пульсирует во мне, отвечая на её вызов. Знаки закручиваются в головокружительный узор. Я борюсь за контроль, сдерживая силу, которая хочет вырваться на свободу. Я знаю без сомнения, что если бы я позволил ей, то изменился бы сейчас, а этого не может быть. Не здесь, в этом мире.

— Что-то, чего здесь не существует, — говорю я наконец. Она права. Больше никакой лжи.

Она тянется ко мне, её пальцы касаются моей щеки. От этого прикосновения по моим венам пробегает электрический ток.

— Вот. Твой выбор слов красноречив.

Я колеблюсь, разрываясь между желанием и инстинктом самосохранения. Затем я беру её за руку и кладу на метки у себя на груди.

— Родимые пятна, — говорю я. — Вроде того. Они показывают мою родословную, или её половину, по материнской линии.

— Что именно?

Я делаю глубокий вдох.

— Дракон.

Её пальцы задерживаются на моей груди.

— Дракон, — повторяет она. — То есть…?

— То, что ты назвала бы мифом, — подтверждаю я.

— Ты дракон, — говорит она, пробуя это слово на вкус.

— Наполовину дракон, — поправляю я. — Моя мать — их королева. Моя старшая сестра — их императрица.

— Что? — изумляется она, широко раскрыв глаза. — Драконы существуют?

— Не здесь, — говорю я, медленно качая головой и заглядывая ей в глаза.

— Значит, ты не из этого мира.

— Нет.

— Почему это секрет? — её пальцы продолжают своё исследование, выводя узоры на моём животе. Каждое прикосновение посылает искры по всему моему телу, дракон реагирует на неё так, что я не могу это контролировать. Метки светятся ярче, от них исходит тепло. — Они прекрасны, — бормочет она, прижимая ладонь к моей груди.

Я делаю глубокий вдох.

— По нескольким причинам. Главная из них в том, что там, откуда ты родом, я мифическое существо, а во-вторых, на меня охотятся. Там, дома. Мои родители отправили меня сюда, чтобы защитить.

— Там дома — это где? — спрашивает она. Она не выглядит раздражённой, обеспокоенной или испуганной. Просто ей любопытно.

Я не смог бы любить её сильнее, даже если бы попытался.

— В Королевстве где-то в этой сети миров, где светит солнце, где мы живем среди людей, скрытое, конечно, но всё же.

— Солнце, — шепчет она. — Я слышала о нём. Так хотелось оказаться в тепле…

— Оно убьёт тебя.

— О? — она приподнимает бровь.