Темная судьба

Я киваю и достаю из кармана кольцо. Оно серебряное, замысловатое и заколдованное. Я надеваю его на большой палец.

— Оно защищает меня там. Здесь мне оно не нужно.

Её пальцы прикасаются к нему, и она шипит, вертя его в руках.

Я закрываю глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Изольда, ты не понимаешь, что ты со мной делаешь. То, что происходит между нами, растёт с каждой секундой.

— Я тоже это чувствую.

Дракон во мне рычит, требуя, чтобы я предъявил на неё права. Я обхватываю её за талию и притягиваю к себе. Наши губы сливаются в поцелуе, в котором есть только голод и жар, никакой нежности, никакой сдержанности.

Она мгновенно откликается, её пальцы запутываются в моих волосах, её тело выгибается навстречу моему. Я веду её назад, пока она не ударяется о стену, прижимая её к ней своим весом. Теперь метки обжигают, под моей кожей видны огненные узоры.

Мои клыки вытягиваются, задевая её нижнюю губу ровно настолько, чтобы потекла кровь. Её вкус взрывается на моём языке силой и жизнью.

Я поднимаю её, её ноги обхватывают мою талию, и я несу её из ванной к кровати. Мы падаем на неё вместе, мой вес вдавливает её в матрас.

— Красиво, — шепчет она, благоговейно проводя пальцами по отметинам. — Как огонь под твоей кожей.

— Для тебя, — рычу я, и голос дракона проникает в мой, становясь глубже и грубее. — Только для тебя.

Её рука опускается ниже, расстёгивает мои брюки и обхватывает мой член. Я начинаю стонать, уткнувшись лицом в её шею, и удовольствие пронзает меня насквозь.

— Войди в меня, — требует она, направляя меня между своих бёдер. — Сейчас.

Я медленно вхожу в неё, чувствуя, как её тело растягивается, подстраиваясь под меня. Она скользкая и готовая, её киска крепко сжимает меня. Я замираю, когда полностью погружаюсь в неё, ошеломлённый ощущениями, тем, как её сила взывает к моей.

— Двигайся, — приказывает она, её бёдра приподнимаются навстречу моим.

Посмеиваясь над её нетерпением, я подчиняюсь, задавая жёсткий и быстрый ритм, движимый скорее драконьим, чем вампирским голодом. Знаки теперь горят, как клейма. Изольда зачарованно наблюдает за ними, её пальцы очерчивают их изменчивый узор, когда я погружаюсь в неё.

— Ещё, — выдыхает она, выгибая спину, когда я ударяю по особенно чувствительному месту. — Сильнее.

Дракон реагирует на её команды раньше, чем это успевает сделать моё сознание, моё тело движется быстрее, проникая глубже. Я хватаю её за бедро и поднимаю её ногу, кладу её себе на плечо, меняя угол, чтобы проникнуть ещё глубже. Её крики становятся громче, её киска сжимается вокруг меня, когда она приближается к кульминации.

Я чувствую, как нарастает моё возбуждение, как растёт давление с каждым толчком. Я теряю контроль. Дракон рвётся вперёд, преодолевая границы, которые сдерживали его все эти годы.

— Си-Джей, — стонет Изольда, впиваясь пальцами в мои плечи. — Я уже близко.

— Вместе, — рычу я.

Её глаза встречаются с моими, когда она сильно кончает, серебристый свет взрывается под её кожей, когда её киска ритмично сжимается вокруг моего члена. Зрелище её оргазма доводит меня до предела. Мой оргазм достигает своей кульминации. Я изливаюсь в неё, мой член дико дёргается, требуя гораздо большего.

На один пугающий, волнующий миг она вплетает в себя мою истинную сущность и принимает её без колебаний, её сила переплетается с моей, образуя связь, которая кажется нерушимой.

Я падаю рядом с ней, измученный и уязвимый, каким никогда раньше себе не позволял быть.

— Дракон, — тихо произносит она, поворачиваясь на бок лицом ко мне. — Это многое объясняет.

Я слабо смеюсь.

— Неужели?

— Жар. Чувство собственничества. То, как ты двигаешься, когда дерёшься. Эти Охотники, — говорит она. — Они охотятся именно за тобой?

Я киваю.

— И да, и нет. Они убивают всё сверхъестественное. Но мои родители связаны с ними историей. Мой отец стёр их с лица земли после того, как они похитили и пытали мою мать около двадцати пяти лет назад. Им потребовалось так много времени, чтобы перегруппироваться, и теперь они жаждут мести.

Её брови приподнимаются.

— Я понимаю, почему тебя отправили сюда. Твои родители, должно быть, в ужасе, — она замолкает, и я задаюсь вопросом, думает ли она то же самое о своих родителях. О родителях, в отношении которых мы всё ещё не уверены. Должно быть, это убивает её. — Ты сказал, что у тебя есть старшая сестра. А какие ещё у тебя есть братья и сёстры?

— Ещё одна старшая сестра. Она моя настоящая кровь. Её отец — мой отец, младшие брат и сестра, близнецы, тоже от моего отца.

— Ты говоришь так, словно это не само собой разумеющееся.

— У моей матери было три мужа и непростой отец.

— Три мужа? — глаза Изольды расширяются, губы приоткрываются от удивления. — Это интересно.

Я смеюсь, и этот искренний звук доставляет удовольствие после всего напряжения.

— У моей матери много достоинств. Традиционность не входит в их число.

— И они все ладят друг с другом?

— Большую часть времени. Мой отец — собственник. Остальные более сговорчивы. Это не сильно отличается от того, что происходит сейчас с тобой.

Выражение её лица становится задумчивым.

— Двор, связанный узами крови и желания.

— Именно так, — я притягиваю её ближе, прижимаясь губами к её лбу. — Трое… возлюбленных, — ухмыляюсь я, и она хихикает.

— Я хочу увидеть тебя драконом.

Я прищуриваю глаза.

— Это всё ещё теория. Я ещё не перекидывался.

— Никогда?

Я отрицательно качаю головой.

— Ты думаешь, у тебя получится?

Я обхватываю ладонями её лицо.

— Если это значит защитить тебя, я сделаю всё, что потребуется.

Она кивает и устраивается у меня на груди, довольная и сонная.

Она безоговорочно принимает меня таким, какой я есть, и это само по себе стоит того, чтобы за это бороться.

Глава 21: КАССИЭЛЬ

В это время дня в библиотеке царит тишина. Лишь несколько учеников углубились в домашнюю работу. Итак, здесь только я и накопленные веками знания.

Одно из немногих преимуществ моего падшего состояния заключается в том, что мне не требуется сон. Моя неземная сущность поддерживает меня без остатка. Пока Изольда, Уильям и Си-Джей восстанавливают силы после сегодняшней жестокой тренировки, я ищу ответы.

Я подхожу к библиотекарше, нервному призраку по имени мисс Верн. Когда я подхожу к её столу, она поднимает взгляд, и её глаза слегка расширяются.

— Мистер Кассиэль, — говорит она. — Чем я могу тебе помочь сегодня?

Я прямо смотрю ей в глаза, позволяя ноткам своей неземной грации прозвучать в моём голосе.

— Вы хотите помочь мне, мисс Верн. Вы показать мне небесные тексты в восточном архиве.

Её зрачки расширяются, когда моё принуждение овладевает ею.

— Восточный архив, — мечтательно повторяет она. — Да, я должна показать тебе эти тексты.

Она встаёт из-за стола, тихо позвякивая ключами, и ведёт меня между тёмными стеллажами. Я следую за ней, испытывая знакомое чувство вины, смешанное с удовлетворением. Эта способность беспрецедентна, но это преимущество падшего. Я был поражён, когда нечаянно применил его на Изольде, но в подобных ситуациях оно оказывается полезным. Я знаю, что никогда больше не буду использовать его на Изольде. Я бы предпочёл, чтобы она пошла против меня, чем заставлять её делать что-то против её воли.

Мисс Верн останавливается перед дверью без таблички в дальнем конце восточного крыла библиотеки. Её ключ вставляется в замок, механизм открывается со звуком, который в тишине кажется неестественно громким.

— Тексты, которые ты ищешь, находятся внутри, — бормочет она, отступая в сторону.

— Спасибо, — говорю я. — Вам лучше вернуться за свой стол. Забудьте, что я здесь был.

Она моргает, на её лице отражается замешательство, прежде чем выражение её лица разглаживается. Не говоря ни слова, она поворачивается и уходит, уже забыв о нашем разговоре.

В восточном архиве пахнет пылью, старым пергаментом и озоном. Полки высотой до потолка заставлены текстами, которые привели бы в восторг большинство теологических факультетов. Это не обработанные Священные Писания, которым учат в обычных учебных заведениях, а настоящие записи: хроники небесных войн, систематика ангельских иерархий и забытые пророчества, слишком опасные для понимания большинства сверхъестественных существ. Я наткнулся на них случайно, обнаружив раздел, который Блэкридж намеренно скрывает.

Я провожу пальцами по корешкам, ощущая дремлющую в них силу. Все они содержат знания, которые могут разрушить умы, менее подготовленные к этому, чем я.

Мои крылья непроизвольно раскрываются, когда я продвигаюсь вглубь архива, чёрные перья шелестят от сдерживаемого волнения. Это то, во что я в конечном счёте влюбился. Это был не бунт, не похоть и даже не моя собственная воля. Знания. Неутолимый голод узнать то, чего мне знать не полагалось. Чего они не хотели, чтобы я знал.

Раздел о Магии крови оказался меньше, чем я надеялся, и был втиснут между трактатами о программах разведения Нефилимов и аннотированной историей Второй Небесной войны. Переплёты пяти томов изготовлены из материала, который не является ни кожей, ни тканью, а скорее представляет собой смесь органических и необычных элементов.

Я выбираю самый старый, массивный том под названием «Sanguinem Vitae et Mortis», написанный на разных языках. Обложка теплая на ощупь, как живая ткань. Когда я открываю её, от страниц исходит слабый медный аромат, напоминающий свежую кровь.

Усаживаясь за чтение, я впитываю текст, мой заторможенный разум обрабатывает информацию с невероятной скоростью. В книге содержится самая ранняя из известных историй о Сангвинархах, предшествующая даже самому термину. В нём говорится о «повелителях крови», появившихся после первой небесной войны, когда кровь падших ангелов смешалась с человеческой, создав гибриды беспрецедентной силы.

Моё внимание привлекает один отрывок:

Первый повелитель крови возник в результате смешения сущности падшего серафима Азраила с человеческой женщиной королевского происхождения. Их потомство проявило способности, выходящие за рамки понимания, способные манипулировать самой сущностью жизни с помощью крови. Небесное воинство, испугавшись этого нового творения, попыталось уничтожить его, но сила ребёнка оказалась невосприимчивой к ударам ангелов.

Я откидываюсь на спинку стула, плотно прижимая крылья к спине, пока до меня доходят эти слова. Сангвинархи — не просто могущественные манипуляторы кровью, они отчасти небесные создания. Дальние родственники Нефилимов, но с кровью падших ангелов, которая проявляется по-другому, в основном в манипулировании кровью, а не в размерах и силе.

Я возвращаю книгу на полку и выбираю другую, на этот раз в переплёте из почерневших перьев. От названия «Coronam Sanguinis» у меня по спине пробегает холодок. «Кровавая корона».

Кровавая корона — это ритуал ужасающей силы, разработанный специально для таких существ, как Изольда.

«Для ритуала Кровавой короны требуется сила семи кровей, каждая из которых добровольно даётся разными сверхъестественными существами», — читаю я, переводя меняющийся текст. «Будучи поглощёнными Верховным Сангвинархом в правильной последовательности, эти капли крови образуют метафизическую корону, которая стократно усиливает их природные способности. Ритуал коронации может быть проведён только в ядре силы, где завеса между мирами наиболее тонка».

Серебряные Врата. Связующее ядро силы. Ничто из этого не может быть простым совпадением.

Я читаю дальше, и мои крылья расправляются всё шире по мере того, как текст раскрывает всё более тревожащие подробности: «Первый необходимый ингредиент — это кровь падшего ангела, свежеприготовленная во время полнолуния. Это служит основой, мостом между смертным и божественным, который позволяет Сангвинарху преодолеть обычные ограничения.»

Я просматриваю оставшиеся ингредиенты: кровь дракона, которую отдают добровольно; эссенция вампира, извлечённая во время кормления; эктоплазма призрака, сгущенная и очищенная; кровь оборотня, взятая во время трансформации; кровь ведьмы, полученная во время произнесения заклинания; и, наконец, кровь другого Сангвинарха, добровольно отданная.

Си-Джей, Изольда. Уильям. Я. Но ещё и дракон? Кроме того, Бенц и ведьмы, которые пытали её, являются частью здешнего шабаша. Ингредиенты уже собраны, они разгуливают по Серебряным Вратам и собираются вокруг Изольды.

Я продолжаю читать. «Коллекционеры, орден, основанный первым успешно коронованным Сангвинархом, ищут себе подобных, чтобы либо провести над ними ритуал, либо устранить как угрозу. Они верят, что только достойные должны носить Кровавую корону, и только они определяют их достоинство».

Я поджимаю губы. Мы всё неправильно поняли. Коллекционеры охотятся на Сангвинархов не для того, чтобы превратить их в экспонаты или гримуары, хотя, возможно, это побочный эффект неудачи. Они ищут кандидатов на Кровавую корону.

Я переворачиваю страницу и нахожу подробные описания предыдущих ритуалов. Большинство из них потерпели катастрофическую неудачу, будущие монархи корчились в агонии, поскольку их тела отвергали трансформацию, пока их не… Я сглатываю при этом слове, спасали тем, что помещали в стазис для гримуаров или выставок, в зависимости от уровня силы каждого отдельного существа.

Только одна из них, основательница Коллекционеров, добилась полной коронации. Вампирша-близнец по имени Дамадер. От описания её преображения у меня по спине пробегает дрожь.

Дамадер вышла из ритуальной комнаты преображённой до неузнаваемости, её смертная форма едва сдерживала бурлящую внутри силу. Сама реальность изгибалась вокруг неё, подчиняясь её воле, как глина скульптору. Она могла управлять кровью на расстоянии нескольких миль, могла ощущать жизненную силу каждого существа в пределах своих владений и могла убивать силой мысли или исцелять прикосновением. Но эта сила стоила ужасной цены — её нравственности, её эмпатии, её связи с миром, которым она стремилась править. Она стала созданием чистой воли и жажды, ни живой, ни мёртвой, ни смертной, ни божественной, но чем-то совершенно иным.

Неужели это то, что ждёт Изольду? Может ли эта извращённая трансцендентность, этот апофеоз уничтожить всё сверхъестественное?

Я продолжаю читать в поисках любой информации о методах Коллекционеров. Один отрывок привлекает моё внимание:

«Коллекционеры продлевают свою жизнь за счёт регулярных вливаний крови падших ангелов, собранной у пленников, находящихся в состоянии между жизнью и смертью. Эта практика, запрещённая как небесными, так и адскими властями, дарует им не только долголетие, но и устойчивость к небесному вмешательству».

Мои крылья полностью раскрываются, сбивая книги с ближайших полок. Они собирают падших ангелов, держат их как кровный скот, чтобы продлить неестественную жизнь Коллекционеров. Это объясняет мою глубокую связь с Изольдой.

В первую очередь, именно из-за этого я и упал.

Так и должно быть.

Быть здесь. Быть рядом с ней. Соединиться с ней, чтобы она пила из меня, и чтобы я был готов стать её рабом, делать всё, что она попросит. Мрачная судьба обрушилась на всех нас, и никто из нас даже не подозревал об этом.

Температура в архиве резко падает, на полках вокруг меня образуется иней, когда моя небесная благодать проявляется физически.

Я заставляю себя успокоиться, мыслить рационально. Мне нужно понять всё о Коллекционерах, о ритуале Кровавой короны и о связи между Сангвинархами и падшими ангелами, если я хочу помочь ей и всем нам пережить то, что грядёт.

Я собираю тексты, все пять томов, и выхожу из архива. Мисс Верн не поднимает глаз, когда я прохожу мимо её стола, и моё прежнее принуждение к посещению остаётся забытым.

Наступает ночь, когда я пробираюсь в комнату Изольды. В коридорах по-прежнему царит оживление.

Подойдя к её двери, я тихонько стучу.

Дверь открывается, и на пороге появляется Си-Джей, обнажённый и хмурый. Отметины на его коже изменились. Теперь они более смелые. Под поверхностью скрывается решётка силы.

— Где ты их раздобыл, ангелок? — он с интересом просматривает тома.

— Мне нужно поговорить со всеми вами. Я кое-что узнал о Коллекционерах и о том, почему они хотят заполучить Изольду. Это не то, что мы думали.

Выражение его лица меняется с раздражённого на настороженное.

— Когда это ещё будет? — он ворчит и отступает назад.

Изольда лежит на кровати, а Уильям пожирает её киску. Кажется, я помешал.

— Что это? — Изольда задыхается, а затем её дыхание резко прерывается, когда её охватывает оргазм.

Уильям стонет и удваивает усилия, сжимая её бёдра так крепко, что на её бледной коже проступают фиолетовые пятна. Он бормочет что-то, чего я не совсем понимаю.

— Что это было? — спрашиваю я.

Си-Джей отвечает за него.

— Он сказал, что с этим придётся подождать, пока он не намочит свой член.

Я моргаю и кладу книги на её стол, сложив крылья за спиной в ожидании. Мой член становится неестественно твёрдым, когда передо мной разворачивается сцена.

— Чёрт, — кричит Изольда, когда Уильям снова подводит её к краю.

— Как пожелаешь, — рычит Уильям, опускаясь на колени и дразня её скользкий клитор головкой своего члена. Внезапно он с силой входит в неё, и она выгибается на кровати. — Так чертовски туго, — стонет он, его толчки резкие и животные.

Я не могу оторвать от них глаз.

— Подожди! — Изольда задыхается от толчков Уильяма. — Вы все нужны мне, — она протягивает к нам руку, подзывая к себе.

Уильям ухмыляется, уткнувшись в шею Изольды, прежде чем яростно прикусить её, посасывая и входя в неё резкими толчками, которые с каждым разом подталкивают их обоих вверх по кровати, пока Уильям не ударяет рукой по спинке кровати, чтобы остановить их восхождение.

Я не могу больше ждать ни секунды. Я раздеваюсь и заползаю на кровать рядом с ними. Я переворачиваю их, устраивая Изольду между нами, и погружаю свой набухший член в её киску рядом с Уильямом.

Он рычит, бросая на меня мрачный взгляд, но мне плевать на его одержимость. Она тоже моя.

Её киска растягивается, чтобы вместить нас обоих, гладкая и горячая, крепко сжимая нас. Мы с Уильямом находим ритм, двигаемся в тандеме, и она кричит. Она задыхается при каждом движении, её пальцы вцепляются в простыни.

Я нежно тяну её за волосы, поворачивая её голову так, чтобы я мог наклониться, и запечатлеваю на её губах страстный поцелуй. Её язык жадно встречается с моим, её вкус сладкий и опьяняющий. Связь между нами разгорается всё ярче, узы, которые связывают нас, крепнут с каждым общим вдохом.

Стоны Изольды становятся громче, отчаяннее. Она близка к краю и встречается взглядом с Си-Джеем, который с вожделением наблюдает за ней, медленно дроча и наблюдая за нами.

Оргазм обрушивается на неё с такой силой, что она вскрикивает. Её киска сжимает наши члены, пульсируя волнами удовольствия, которые доводят нас обоих до предела. Уильям стонет, его тело напрягается, когда он сильно кончает, наполняя её своим освобождением. Я следую за ней, мой член дёргается, когда я изливаюсь в неё, от интенсивности нашей общей кульминации у меня перехватывает дыхание.

Си-Джей придвигается ближе, не сводя глаз с раскрасневшегося лица Изольды. Он гладит себя быстрее, его дыхание становится прерывистым.

— Чёрт, Иззи, — рычит он, его член пульсирует в руке. — Моя.

Мы выходим из неё, и он хватает её за лодыжки, стягивая с кровати. Он насаживает её на свой возбуждённый член одним яростным толчком, всё ещё стоя на краю кровати, и входит в неё, приподнимая её бёдра выше, чтобы он мог погрузиться глубже. Мой член снова становится твёрдым, как камень, всё ещё покрытый семенем. Я сжимаю его и получаю удовольствие, наблюдая за ними.

Толчки Си-Джея становятся более настойчивыми, его хватка на бёдрах Изольды усиливается, когда он добивается своего освобождения. Она стонет под ним, её тело выгибается на кровати, когда нарастает новый оргазм. Я подхожу ближе, становлюсь на колени рядом с ней и усиливаю давление рукой, сжимая член крепче, ускоряя движение. Я издаю стон, когда мои яйца напрягаются, видя её такой, когда её трахают так тщательно, это возбуждает больше, чем я думал. Я мычу и извергаю свой заряд ей на грудь и живот. Она вскрикивает, её тело содрогается в конвульсиях, когда Си-Джей входит в неё с неумолимой силой. Одного вида её, раскрасневшейся и покрытой моим семенем, достаточно, чтобы свести любого из нас с ума от вожделения. Я протягиваю руку и размазываю сперму по её коже, отмечая её как свою. Си-Джей рычит и извергается в неё с диким рёвом.

Закончив, он отпускает её и опускается на колени.

— Дай мне кремовый пирог, моя сладкая.

Она задыхается.

Я хмурюсь.

— Что такое «кремовый пирог»?

Си-Джей поднимает на меня глаза и ухмыляется.

— Увидишь.

Я встаю с кровати и смотрю на киску Иззи. Из неё вытекает сперма, и я вздыхаю.

— Чёрт.

— Верно? — бормочет Си-Джей. — Такая грязная девчонка, — он проводит пальцами по ней и по её клитору. Она бьётся в конвульсиях, и он проводит пальцами выше, покрывая её нашей спермой. Он ползёт по ней, и когда его пальцы достигают её рта, он прижимает их к её губам. Она приоткрывает рот и облизывает их. Я опускаюсь на колени и прикасаюсь к ней, ощущая на кончиках пальцев горячую смесь нашего возбуждения. Я вгоняю оставшуюся часть обратно в неё, желая, чтобы она покрыла её киску. Я удостоверяюсь, что вся жидкость попала обратно в неё, прежде чем потереть её клитор, заставляя её извиваться. Она всё ещё чувствительна, и я нежно щипаю её. Она вскрикивает и мгновенно кончает. Мой член уже снова возбуждён, и когда Си-Джей выходит из неё, я падаю на неё, вгоняя свой член глубоко в неё.

— Боги! — кричит Изольда. — Ты погубишь меня.

— В том-то и дело, моя королева, — бормочет Уильям. — Разбитая, разрушенная, прекрасная.

— Наша, — добавляет Си-Джей, когда я выкладываю третью порцию с тихим стоном, который разносится по комнате.

— Навсегда, — бормочу я и быстро целую её, прежде чем отстраниться и сосредоточиться на исследовании. — Мотивы коллекционеров — это не то, что мы думали, или то, что нам говорили, — говорю я, возвращаясь к делу и натягивая одежду. — Они хотят провести ритуал под названием «Кровавая корона», и для этого им нужны все мы.

Уильям, всё ещё обнажённый, подходит к столу, его глаза сужаются, когда он узнаёт тома.

— Где ты их взял?

— В восточном архиве, — отвечаю я. — Небесный отдел с ограниченным доступом.

— Эти тексты запрещены для прочтения всем, кроме высшего преподавательского состава, — говорит Уильям, с неожиданным почтением беря в руки том в переплете из перьев. — Как ты получил к ним доступ?

Я твёрдо встречаю его взгляд.

— У меня свои методы.

Уильям мгновение смотрит мне в глаза, оценивая и переоценивая.

— Что такое Кровавая корона? — спрашивает Изольда, её голос прерывает наш разговор. — И что ты имеешь в виду, говоря, что мы все им нужны?

Я поворачиваюсь к ней лицом, неосознанно расправляя крылья.

— Кровавая корона — это ритуал, предназначенный для увеличения силы Сангвинарха в геометрической прогрессии. Для этого требуется семь различных сверхъестественных кровей, каждая из которых отдаётся добровольно. Одна из них — кровь падшего ангела, — я указываю на себя. — Моя кровь.

Её глаза расширяются.

— А остальные?

— Кровь дракона, эссенция вампира, кровь падшего. Призрачная эктоплазма. Кровь оборотня, ведьмы и Сангвинарха.

— Кровь дракона? — повторяет Уильям. — Здесь нет таких существ.

Си-Джей сжимает челюсти и обменивается взглядом с Изольдой. Я прищуриваюсь, наблюдая за этим взаимодействием, и всё становится на свои места.

Интересно.

— Может быть, не у всех на виду, — бормочу я, и Си-Джей бросает на меня предупреждающий взгляд, когда понимает, что я знаю его секрет. Я беру самый старый том и открываю на отмеченном мною отрывке. — Ритуал может быть проведён только в ядре силы, где завеса между мирами наиболее тонкая. Как в Серебряных Вратах.

— А для чего именно нужен этот ритуал? — спрашивает Изольда, наклоняясь вперёд с напряжённым вниманием, забыв о нашей близости.

— Он превращает Сангвинарха в нечто, не поддающееся классификации, — объясняю я. — В текстах описывается только одно успешное завершение ритуала Сангвинархом по имени Дамадер, которая основала Коллекционеров. Она была вампиршей-близнецом.

— Что? — бормочет Изольда.

Уильям и Си-Джей зашипели.

— Они, Коллекционеры, продлевают свою жизнь, используя кровь падших ангелов. Они захватывают падших ангелов, держат их в состоянии между жизнью и смертью и регулярно собирают их кровь. Она даёт им не только продление жизни, но и устойчивость к небесному вмешательству.

— Вот почему небеса не выступили против них, — бормочет Уильям. — Они невосприимчивы к ангельской силе.

— Не невосприимчивы, — поправляю я. — Устойчивы. И только потому, что постоянно употребляют кровь падших ангелов.

— Как твоя кровь, — тихо говорит Изольда.

Я киваю.

— Вот почему ты здесь, — заявляет Уильям. — Это имеет смысл в каком-то извращённом, обречённом смысле.

Я приподнимаю бровь в знак согласия.

— Итак, они идут сюда за всеми нами, — говорит Си-Джей. — Ингредиенты для их ритуала удобно собраны в одном месте.

— Похоже на то, — соглашаюсь я. — Хотя я сомневаюсь, что это совпадение. В Серебряных Вратах нет ничего подобного.

Изольда на мгновение замолкает, переваривая услышанное. Когда она говорит, её голос звучит ровно, несмотря на всю серьёзность того, с чем она столкнулась.

— Что произойдёт, если ритуал пройдёт успешно? Кем я стану?

Я колеблюсь, не желая озвучивать весь ужас того, что я узнал.

— В текстах описывается трансформация, выходящая за рамки сверхъестественной классификации. Существо с чистой волей и могуществом. Богиней, если хочешь. Но цена… — я встречаюсь с ней взглядом. — Цена — это всё, что делает тебя тем, кто ты есть. Твоя мораль, твои связи, твоё самоощущение. Ты стала бы кем-то совершенно другим.

— Богиней, — повторяет Уильям.

— Чудовищем, — шепчет она.

— Существом, обладающем огромной силой, но не способным сопереживать, не имеющим связи с миром, который оно может изменить. Вот что случилось с Дамадер. Она достигла божественности ценой своей души.

— Я скажу то, о чём мы все думаем, — заявляет Си-Джей. — Они там ждут, когда эта сучка Дамадер отдаст приказ.

— Это кажется вероятным.

Уильям изучает книги, разложенные на столе, выражение его лица расчётливое.

— Ритуал требует, чтобы все семь видов крови были предоставлены добровольно. Они не могут заставить нас стать донорами.

— Они не могут принудить нас напрямую, — поправляю я. — Но у них есть методы. Принуждение. Манипулирование.

— Насчёт волков и ведьм… Я не уверен в их значении, — говорит Уильям.

— Изольда убила Бенца, выпила его кровь. Она в ней. Ведьмы, ну, их много вокруг.

— Но не связаны с ней, — хмурится он.

— Они пытали её, и я убил их. Это достаточно показательно, — говорит Си-Джей.

— В текстах упоминается контрзаклятие, способ сорвать ритуал Кровавой короны, если он начнётся. Это сложно и опасно, но возможно, — перебивает Уильям. — Вот. Страница 394. Обряд кровопролития. Для этого нужны те же семь кровей, но в другой конфигурации и с другими заклинаниями. Но это не контрзаклятие. Это оружие. Оно не только остановит ритуал, но и потенциально уничтожит всех Сангвинархов в определённом радиусе.

— Включая Изольду и тебя, — мрачно подтверждаю я. — Это последнее средство, предназначенное для ситуаций, когда кандидат на Кровавую корону сбился с пути.

— Выключатель, — категорично заявляет Си-Джей.

— Не обязательно, — бормочет Уильям, всё ещё изучая текст. — С изменениями… возможно… — он замолкает, погружённый в академические размышления.

Изольда выскальзывает из постели, заворачивается в простыню и подходит к столу.

— Мы используем все преимущества, которые у нас есть. Мы готовимся к их прибытию и отказываемся играть роли, которые они нам поручили. Мы станем убийцами.

Уильям одаривает её улыбкой, которая настораживает.

— Вот это моя девочка, — бормочет он. — Непредсказуемость — величайшее оружие.

— Или самое опасное, — говорит Си-Джей.

— Я продолжу исследование. Возможно, там будет больше информации о методах Коллекционеров, о слабых местах, которые мы можем использовать, — говорю я.

— А я усилю твою подготовку, — добавляет Уильям, обращаясь к Изольде. — Теперь, когда мы точно знаем, чего они хотят, мы сможем готовиться более эффективно.

Изольда переводит взгляд с нас на трех своих неожиданных защитников, вампира, который не просто вампир, падшего ангела с запретными знаниями и воскресшего Сангвинарха с неоднозначным прошлым.

Я чувствую, как крепнет связь между нами, связь, которая выходит за рамки крови, которую она взяла у каждого из нас. Нечто более глубокое, проникновенное. Общая цель, единая позиция против сил, которые хотели бы использовать нас в своих целях.

Коллекционеры приближаются, неся с собой угрозу трансформации, которая уничтожит всё, чем является Изольда. Но они обнаружат, что их ждёт нечто большее, чем они ожидали. Они увидят, что мы стоим вместе против течения, защищая её до последнего вздоха.

Глава 22: ИЗОЛЬДА

— Кровь говорит. Она шепчет секреты, рассказывает истории и несёт воспоминания. Просто нужно уметь слушать, — шепчет Уильям у меня за спиной. — Не контролируй её. Стань ей.

Мы снова в тренировочном зале, проводим небольшую тренировку перед началом занятий через час. Коллекционеры приближаются. Нет времени на мягкое руководство или постепенный прогресс. Только жёсткое стремление к силе, которое может сохранить мне жизнь. Сохранить жизнь всем нам.

Кровь парит передо мной, идеальная тёмно-красная сфера, подвешенная в воздухе. Это кровь Уильяма, и от неё у меня слюнки текут, это отвлекает меня. Его кровь Сангвинарха сильна и полна возможностей.

Капли пота выступают у меня на лбу, пока я поддерживаю форму шара.

— Ты всё ещё мыслишь как вампир, манипулирующий кровью. Тебе нужно мыслить как Сангвимонарх. Кровь неотделима от тебя. Она и есть ты.

— В этом нет никакого грёбаного смысла, — огрызаюсь я, сфера опасно раскачивается, когда я теряю концентрацию.

Си-Джей наблюдает из-за угла. Его глаза следят за передвижениями Уильяма с едва скрываемой враждебностью. С тех пор, как он открыл мне свою драконью натуру, он стал ещё более осторожным в отношении методов Уильяма. Интересно, когда же он признается во всём остальным парням. Надеюсь, что скоро, поскольку для этого ритуального дерьма требуется драконья кровь. Было бы неплохо, если бы Касс и Уильям не бегали вокруг в поисках мифического существа, когда у нас в кругу есть настоящее живое существо.

Кассиэль сидит на полу, скрестив ноги, и сверяется с одним из древних текстов, которые он обнаружил. Откровения о ритуале Кровавой короны представили всё в новом свете. Мы боремся за то, чтобы предотвратить трансформацию, которая уничтожила бы меня так же верно, как смерть.

— Попробуй ещё раз, — говорит Уильям, терпение которого на исходе. — Закрой глаза. Забудь о физической связи. Почувствуй метафизическую.

Я повинуюсь и опускаю веки. Серебристое сияние моей силы мгновенно рассеивает тьму за ними.

— Теперь кровь несёт в себе твою подпись, — продолжает Уильям, его голос становится тише, более гипнотизирующим. — Она продолжение тебя, часть, которая может отделяться, но остаётся связанной. Как конечность, которую можно отсоединить и управлять ею дистанционно.

— Это отвратительно, — бормочу я, но пытаюсь представить себе всё так, как он описывает. Передо мной парит сфера крови, связанная с моим сознанием невидимыми нитями силы.

— А теперь, — бормочет Уильям, его голос внезапно снова становится намного ближе, его тёплое дыхание касается моего уха, — вложи в неё часть своего осознания. Не своей силы. Своего сознания.

Я мысленно протягиваю руку, представляя, как серебряные щупальца тянутся от моих мыслей к парящей сфере. Кровь откликается, но она всё ещё отделена, всё ещё другая.

— Ещё, — приказывает Уильям. — Войди в неё. Стань ей.

Нарастает разочарование.

— Я не знаю, что это значит!

— Нет, знаешь, — настаивает он. — Ты делала это раньше, инстинктивно. Когда ты осушила Бенца. Когда мы трахались. Часть тебя вошла в кровь, последовала за ней, пережила через неё. Теперь делай это осознанно.

Воспоминание о том, как я осушала Бенца, проносится в моей голове. Прилив силы, ощущение, что я вливаюсь в него, когда его жизненная сила перетекает в меня. Это было не просто питание. Это было общение, тёмное и мощное.

Я стараюсь усерднее, представляя, как моё сознание распространяется дальше, не просто соприкасаясь с кровью, но сливаясь с ней. В течение бесконечных секунд ничего не происходит.

Внезапно мир раскалывается надвое.

Я всё ещё стою в тренировочном зале с закрытыми глазами, но я также где-то в другом месте. Везде, куда могла бы заглянуть кровяная сфера, если бы у неё были глаза. Вверху, смотрю на своё собственное тело. В стороне, наблюдая за напряжённой позой Си-Джея. Позади, заметив, что Кассиэль в отчаянии широко расправил крылья.

— Чёрт возьми, — шепчу я, и мой голос звучит отстранённо.

— Ну вот, — удовлетворённо говорит Уильям. — Теперь ты начинаешь понимать.

Ощущение двойственности ошеломляет, переполняет меня. Я чувствую воздушные потоки на поверхности кровеносной сферы, ощущаю мельчайшие колебания звуковых волн, проходящих через неё. И всё же я остаюсь в своём теле, ощущая пол под ногами, пот, остывающий на моей коже.

— Поддерживай это, — инструктирует Уильям, обходя меня. — Теперь расширь своё восприятие. Кровь может ощущать то, чего не может ощутить твоё тело.

Я погружаю своё сознание глубже в кровь, исследуя её возможности. Мир через эту призму кажется странным, это восприятие без традиционных органов чувств. Я не столько вижу, сколько чувствую, не столько слышу, сколько вибрирую в ответ.

— Си-Джей, — говорю я, не поворачивая своего физического тела, — ты так сильно сжимаешь руки, что костяшки пальцев побелели.

Услышав его удивлённое шипение, я расширяю своё восприятие ещё больше, расширяя границы этого нового осознания. Кровь может воспринимать не только физические свойства. Она может ощущать эмоции и пульсацию энергии в комнате. Драконья кровь Си-Джея взывает ко мне, это странное слияние огня и жизни. Падшая благодать Кассиэля звучит по-другому, неземная и в то же время испорченная. Сущность Уильяма мне наиболее знакома, это тёмное отражение моей собственной.

И тут я слышу шёпот, такой слабый, что почти пропускаю его.

Сильнее. Быстрее. Больше.

Я вздрагиваю, почти теряя связь со сферой крови.

— Ты что-то сказал? — спрашиваю я, хотя и не уверена, к кому обращаюсь.

— Никто не произнёс ни слова, — бормочет Кассиэль. — Что ты слышала?

— Голос, — объясняю я, изо всех сил стараясь сохранить своё двойственное восприятие. — Он сказал: «Сильнее. Быстрее. Больше». Как будто подталкивая меня.

— Кровь говорит с тобой, — говорит Уильям с волнением в голосе. — Это отличный прогресс. Твоё сознание погрузилось достаточно глубоко, чтобы ты получила доступ к знаниям, заложенным в крови.

— Кровь не говорит, — возражает Си-Джей, но в его голосе звучит неуверенность.

— Да ну? — возражает Уильям. — Кровь несёт в себе воспоминания, силу, саму суть жизни. Для Сангвинарха такого уровня, как Изольда, она действительно может о чём-то говорить.

Я сосредотачиваюсь на шёпоте, пытаясь расслышать больше. Он доносится фрагментарно, несколько голосов накладываются друг на друга.

Серебряные нити связывают… семикратная сила… корона трансформирует…

— Я слышу больше, — говорю я, и мой голос становится чуть громче шёпота. — Что-то о серебряных нитях и короне.

Уильям и Кассиэль обмениваются взглядами, от которых у меня в голове зазвенели тревожные колокольчики.

— Кровавая корона, — мрачно произносит Кассиэль. — Ритуал, который я обнаружил в текстах.

— Итак, — прерывает Уильям, явно желая продолжить обучение. — Раздели сферу. Сохраняй осознанность в обеих половинках.

Не открывая глаз, я разделяю парящую кровь на две идеальные сферы. Моё сознание растягивается, утончается, а затем соединяется с обоими. Двойственное восприятие становится тройным. Моё тело и две сферы крови, каждая из которых предлагает различную точку обзора.

— Оттолкни их друг от друга, — приказывает он. — В противоположные концы комнаты.

Я отправляю сферы в плавание в противоположных направлениях, поддерживая связь с обеими. Напряжение возникает мгновенно и сильно, как при попытке одновременно посмотреть налево и направо. Моя голова раскалывается от усилий по обработке множества потоков восприятия.

— Хорошо, — бормочет Уильям. — Итак, что ты видишь?

Через первую сферу, расположенную у дальней стены:

— Крылья Кассиэля теперь полностью расправлены. Кончики их слегка дрожат.

Сквозь вторую сферу, парящую у входа:

— Кто-то приближается. Студент, — я погружаю своё сознание глубже в кровь, ощущая отчётливую подпись вновь прибывшего. — Вампир. Мужчина.

Дверь открывается, подтверждая мои догадки.

— Айзек, — говорю я, узнавая энергетический след моего близнеца по крови.

Я открываю глаза, и множественное осознание возвращается в единое сознание с ошеломляющей внезапностью. Кровавые сферы падают, разбрызгиваясь по полу тренировочного зала алыми звёздочками.

Айзек стоит в дверном проёме, по выражению его лица невозможно прочесть, как он наблюдает за мной, стоящим посреди комнаты, мокрым от пота и дрожащим, в окружении трёх мужчин и забрызганным кровью.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — требует он, его голос напряжён от едва сдерживаемого гнева.

— Тренируюсь, — отвечаю я, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя, — говорит он, и его глаза сужаются, когда он смотрит на Уильяма. — А это кто?

Уильям выпрямляется, с отстранённым интересом изучая моего брата.

— Уильям Харрингтон. Я помогаю Изольде с магическим развитием.

— Никогда о тебе не слышал, — безучастно произносит Айзек.

— В последнее время мало кто это делал, — отвечает Уильям с холодной улыбкой. — Я был нездоров.

Си-Джей делает шаг вперёд, незаметно вставая между мной и Айзеком.

— На сегодня тренировка окончена. Нам нужно идти в класс.

Айзек переводит взгляд на Си-Джея.

— Ты теперь указываешь моей сестре, что ей делать?

— Всегда, — отвечает Си-Джей, и это единственное слово несёт в себе безошибочный смысл.

Напряжение в комнате нарастает, тестостерон и территориальные инстинкты сгущают воздух. Кассиэль плавно поднимается, его крылья складываются, когда он приближается.

— Возможно, нам стоит оставить брата и сестру наедине, — предлагает он, и его серебристые глаза вопросительно встречаются с моими.

Я киваю, благодарная за его проницательность.

— Да. Мне нужно поговорить с Айзеком наедине.

Уильям, похоже, готов возразить, но что-то в выражении моего лица останавливает его.

— Не забывай, что мы обсуждали, — говорит он вместо этого. — Практикуй расширение своего сознания при каждом удобном случае. Чем лучше ты познакомишься с этой техникой, тем полезнее она будет.

— Я так и сделаю, — обещаю я.

Все трое неохотно уходят, Си-Джей бормочет Айзеку что-то, чего я не улавливаю, но, кажется, это немного расслабляет Айзека. Из-за внезапного отсутствия их могущественного присутствия тренировочный зал кажется больше и опустевшим.

Айзек ждет, пока они уйдут, прежде чем заговорить.

— Что с тобой происходит, Иззи? Тебя было трудно застать. Всё в порядке?

— Да, нормально, — отвечаю я, подходя, чтобы взять полотенце со скамейки. — Уильям помогает мне развивать мои способности. У меня природная склонность к Магии крови.

— А кровь по всему полу? — он указывает на алые брызги, высыхающие на паркете.

— Часть тренировки, — говорю я, вытирая полотенцем лицо и шею. — Она не моя. Уильяма.

— В последнее время с тобой всё так сложно, — говорит Айзек, в отчаянии проводя рукой по волосам. — Я тебя почти не вижу. Когда я вижу, ты окружена этими парнями, а теперь практикуешь опасную Магию крови с каким-то незнакомцем?

— Уильям не незнакомец, — говорю я, хотя это утверждение кажется странным. В некотором смысле Уильям — самое далекое от чужого существо. В других отношениях он остаётся загадкой, и столетие его существования разделило нас на целую пропасть.

— В самом деле? Потому что я здесь дольше тебя и никогда раньше его не видел.

Я размышляю, как много рассказать Айзеку. Правду о том, что Уильям до недавнего времени был призраком, возвращённым к жизни с помощью моей силы и рун Блэкриджа, слишком откровенна. И всё же я устала от секретов, от полуправды.

— Он был рядом, — осторожно отвечаю я. — И он милый.

Милый. Я мысленно фыркаю. Он совсем не милый. Он мрачный, смертельно опасный и чертовски сексуальный.

Глаза Айзека сужаются.

— Милый? — он усмехается. — Милый как Си-Джей?

Я вздыхаю, присаживаясь на краешек скамейки.

— Си-Джей хороший.

— Си-Джей всего лишь хочет залезть к тебе в трусики.

— Может быть, он уже это сделал, так почему же он всё ещё здесь?

Выражение его лица мрачнеет.

— Ты спала с ним?

— И Кассом, и с Уильямом.

— Иззи! — рявкает он, шокированный, что в его устах звучит необычно. — Я знаю, что ты была взаперти, но это не значит, что теперь ты должна трахаться с каждым парнем, который появляется в твоём окружении!

Они идут. Корона ждёт. Кровь семерых.

Я трясу головой, пытаясь избавиться от голосов, но они не утихают, постоянный шёпот на задворках моего сознания.

Он изучает меня, по-настоящему смотрит на меня, возможно, впервые с тех пор, как я прибыла в Серебряные Врата.

— Ты изменилась.

— Или, может быть, это настоящая я, а девушка, которая всю свою жизнь провела взаперти, была моей тенью.

Выражение его лица меняется на задумчивое, как будто он не предполагал, что за невинным фасадом его сестры скрывается неистовая нимфоманка.

Шёпот становится громче, настойчивее.

Оному отдать. Одному сохранить. План меняется.

— Иззи? — голос Айзека прорывается сквозь шёпот. — Ты в порядке? Ты отключилась на секунду.

Я снова сосредотачиваюсь на нём, видя, как мои черты отражаются на его лице. Мой близнец, моя вторая половинка, держался в неведении почти так же долго, как и я.

— Я в порядке, просто устала.

— Ты им доверяешь? Полностью?

Я серьёзно отношусь к этому вопросу.

— Насколько, насколько прямо сейчас я могу доверять кому-либо.

— Даже Уильяму? — настаивает он. — С ним что-то не так, Иззи. То, как он смотрит на тебя, ненормально. нездорово.

— Уильям — именно то, что мне нужно, — осторожно говорю я. — Учитель. Путеводитель по способностям, которые я только начинаю понимать.

— Си-Джей…

— Я знаю, что он твой друг и, вероятно, в последнее время проводит со мной больше времени. Я поговорю с ним, если ты скучаешь по нему.

— Тьфу, — усмехается он, но я вижу, что попала в самую точку. — Я не осуждаю тебя, Иззи. Я волнуюсь. Эти связи, которые ты формируешь, делают тебя уязвимой. Эти парни, с которыми ты связалась, опасны, Иззи. Все они.

— Они делают меня сильнее, — возражаю я. — Кровные узы работают в обоих направлениях.

— Кровные узы? — его тревога очевидна. — Иззи, что ты наделала?

— То, чего хотела от меня судьба, — просто отвечаю я.

— Судьба. Просто будь осторожна, Иззи. Со всеми. Даже с теми, кому, как тебе кажется, ты можешь доверять.

— Буду, — заверяю я его. — Более осторожной, чем ты думаешь.

Шёпот раздаётся снова, на этот раз предупреждающий.

Остерегайся мясника. Остерегайся падшего. Остерегайся сына дракона. Каждый стремится к короне по-своему.

Я заглушаю голоса, не позволяя им посеять семена сомнения. Уильям, Кассиэль и Си-Джей — все они по-разному доказали свою преданность. Они нужны мне, все до единого, если я хочу пережить то, что грядёт.

— Мне пора идти, — говорю я, вставая. — Но спасибо, что заглянул ко мне.

Он хватает меня за руку, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Иззи, что бы ни случилось, я прикрою твою спину. Всегда.

Его слова затрагивают что-то глубоко внутри меня, связь, которая выходит за рамки крови и магии.

— Я знаю, — тихо говорю я. И я сделаю всё, чтобы ты был в безопасности. Вот почему тебе нужно держаться подальше от того, что произойдёт дальше.

Когда я ухожу, шёпот следует за мной, хор предупреждений и пророчеств, которые я не могу полностью расшифровать. Но одна фраза возвышается над другими, ясная и настойчивая:

Кровь взывает к крови. Корона ждёт свою королеву.

Коллекционеры приближаются, и, несмотря на всё, чему я научилась, кем я стала, я всё ещё не уверена, что готова встретиться с ними лицом к лицу, потому что одна вещь во всем этом не имеет смысла. Если Дамадер — их лидер, и она всё ещё жива, то зачем, чёрт возьми, я им нужна?

Глава 23: УИЛЬЯМ

Я шагаю по коридорам Серебряных Врат, впитывая в себя всё. Тяжесть моих шагов, прикосновение ткани к коже, аромат древней магии, пропитывающий камни. Все эти ощущения, которые я когда-то воспринимал как должное, теперь наполняют меня изысканным осознанием.

Но удовольствие быстро сменяется раздражением, когда я замечаю знакомое присутствие позади себя.

— Аквила, — говорю я, не оборачиваясь. — Прятаться тебе не к лицу.

Си-Джей выходит из ниши, его странные отметины заметно пульсируют под кожей, несмотря на все его усилия скрыть их.

— Я не прячусь.

— Что тебе нужно?

Он подходит ближе, преграждая мне путь.

— Нам нужно поговорить.

Я приподнимаю бровь, удивлённый его самонадеянностью.

— Правда? Я не знал, что нам есть что обсуждать.

— Твои методы обучения, — говорит он низким, напряжённым голосом, в котором едва сдерживается враждебность. — Ты слишком сильно на неё давишь, слишком быстро. Манипуляции с кровью, расширение сознания опасны для человека с её ограниченным опытом.

— Ограниченным опытом? — я смеюсь, и звук эхом отражается от каменных стен. — Она Сангвимонарх. Недостаток опыта она восполняет своим потенциалом. Потенциалом, который ты предпочёл бы растратить впустую из-за какой-то необоснованной заботы о её комфорте.

— Дело не в комфорте. А в её безопасности.

— Нет времени на осторожность, — огрызаюсь я, моё терпение на исходе. — Коллекционеры будут здесь через несколько дней, возможно, часов. Ты бы предпочёл, чтобы я нянчился с ней, красиво врал о её готовности, а потом наблюдал, как она падёт, когда они прибудут?

— Я бы предпочёл, чтобы ты помнил, что она не просто оружие, которое ты создаёшь, — парирует Си-Джей, подходя ближе. — Она личность. Та, которая важна не только для тебя, но и для других людей.

— Как трогательно, — бормочу я. — У каждого из нас есть свои мотивы, когда дело касается Изольды. По крайней мере, я честен со своими.

— Ты честен ни в чём, — рычит он. — Ты манипулируешь и маневрируешь, всегда преследуя какие-то скрытые цели. Мясник из Серебряных Врат не стал вдруг бескорыстным наставником.

Я улыбаюсь, наслаждаясь этим прозвищем.

— Моя цель проста: подготовить Изольду к тому, что грядёт, и убедиться, что она это переживёт. Если для этого требуются методы, которые тебе неприятны, так тому и быть.

Удар наносится быстрее, чем я ожидал. Кулак Си-Джея врезается мне в челюсть с такой силой, что я запрокидываю голову. Нарастает боль, острая и чудесная, и я наслаждаюсь ощущением, которое почти забыл после смерти. Я ощущаю вкус меди, когда кровь наполняет мой рот.

Я смеюсь.

— Тебе не нужно защищать её от меня. Она для меня всё.

— Тогда веди себя соответственно, — он уже собирается ударить снова, когда нас прерывает чей-то голос.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Изольда стоит в конце коридора, выражение её лица полно гнева и замешательства.

— Просто философские разногласия, — спокойно отвечаю я, вытирая кровь с разбитой губы. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Философские разногласия обычно не приводят к кровопролитию, — сухо замечает она, подходя к нам.

— Нам нужно поговорить, Иззи. Наедине.

— Позже, — говорит она. — У меня через пять минут История Тайн, и я не могу пропустить ещё одно занятие.

— Хорошо, — уступает Си-Джей, бросая на меня предупреждающий взгляд. — Но после. Нам нужно обсудить, что ты испытала во время тренировки.

— Кровь шепчет, — вмешиваюсь я, наблюдая, как он вздрагивает от того, что я завладел её доверием. — Захватывающее развитие событий, не правда ли? Намного быстрее, чем я ожидал.

— Слишком быстро, — бормочет Си-Джей.

Изольда переводит взгляд с одного нас на другого, явно ощущая напряжение.

— Встретимся после урока, — говорит она Си-Джею.

Он кивает, бросая на меня последний ядовитый взгляд, прежде чем уйти.

Как только он уходит, она поворачивается ко мне, её глаза сужаются.

— Что это было на самом деле?

— Именно то, что показалось, — отвечаю я, вытирая губы. — Твой защитник обеспокоен тем, что я слишком сильно давлю на тебя. Я не согласен.

— Мне нужно идти на урок, — говорит она, но не собирается уходить.

— Конечно, — бормочу я, проводя пальцами по её шее, чувствуя, как учащается её пульс от моего прикосновения.

Она слегка вздрагивает.

— Уильям…

— Иди, — говорю я, отступая назад. — Мы продолжим твоё обучение позже.

Она колеблется, что-то невысказанное повисает между нами, прежде чем кивнуть и поспешить по коридору в свой класс. Я смотрю ей вслед, восхищаясь плавной грацией, которая становится всё более заметной с каждым днём тренировок, с каждым увеличением её силы.

Си Джей прав в одном. Она развивается быстрее, чем ожидалось. То, что кровь шепчет — это только начало. Скоро она получит доступ к воспоминаниям, силе и знаниям, заложенным в её родословной. Сила, которая сделает её бесценной и опасной для Коллекционеров.

Я намерен помочь ей полностью завладеть властью, несмотря на опасения Си-Джея.

Я направляюсь в библиотеку, решив продуктивно использовать время, пока Изольда на занятиях. Ритуал Кровавой короны, который обнаружил Кассиэль, меняет всё. Если Коллекционеры захотят провести его над Изольдой, нам понадобятся все преимущества, все крупицы знаний, которые мы сможем собрать.

Включая знание о самом тщательно охраняемом секрете Серебряных Врат — Святилище.

Библиотека почти пуста, большинство учеников на занятиях. Это идеальное место для моих целей. Я прохожу мимо главного читального зала, направляясь прямиком к историческому архиву в восточном крыле. Если где-то в Серебряных Вратах и есть вход в Святилище, то он должен быть здесь.

Когда я был жив, старшекурсники упоминали Святилище лишь вскользь, всегда с намеренной неопределенностью. Ходили слухи, что это место находится под академией, место силы, где находится ядро. В прошлый раз я так и не нашёл его, но теперь у меня нет ничего, кроме времени, чтобы найти его и узнать, какие секреты он хранит. Блэкридж знает больше, чем говорит, и я хочу точно знать, что это такое, чтобы мы могли бороться с этим, когда придёт время. Что-то подсказывает мне, что моя слабая связь с этой реальностью может стать благословением, когда дело дойдёт до поиска того, что я ищу.

Я останавливаюсь и закрываю глаза, нащупывая нужную информацию. Лёгкий толчок тянет меня в дальний конец библиотеки. Открыв глаза, я следую за нитью и оказываюсь перед статуей красивой женщины с длинными распущенными волосами, которая кажется мне знакомой, но я не уверен, почему. Сто лет назад её здесь не было. Я бы запомнил.

Нахмурившись, я читаю надпись.

— Под седьмым колоколом, там, где камень встречается с тенью, кровь открывает путь, — перевожу я с латыни. — Колокольня, — что ж, в этом есть смысл.

Я так поглощён своим открытием, что не замечаю её приближения, пока она не заговаривает.

— Нашёл что-нибудь интересное?

Изольда стоит в конце прохода.

— Думал, ты не хочешь пропускать занятия?

— Верно. Профессор так и не появился.

— Интересно, — бормочу я. — Есть идеи, почему?

Она качает головой.

— Шёпот крови становится сильнее. Более внятным.

— Что они говорят?

— В основном, предупреждения. О Коллекционерах, о Кровавой короне. Но также… — она колеблется. — А также о вас троих.

— О нас? — я прищуриваю глаза. — Что она говорит?

— Что я не могу вам доверять.

— Ты знаешь, что можешь. Мы доказали, что можешь.

— Звучит так, будто ты защищаешься, — бормочет она. — Я никогда не говорила, что верю в это.

— Не защищаюсь, возможно, раздражён. Мне не нравится, когда что-то мешает тому, чего я хочу.

— И чего же ты хочешь? — спрашивает она, облизывая губы и придвигаясь ближе.

— Прямо сейчас? Найти Святилище.

Она моргает, не ожидая такого.

— Что это?

— Место огромного мистического значения под Серебряными Вратами. Точка соприкосновения реальностей, где концентрируется сила. Идеальное место для проведения таких ритуалов, как Кровавая корона.

— Ты ищешь его здесь?

— Искал, но, по-моему, оно под Колокольней.

— Логично, — бормочет она, и я улыбаюсь.

— Так и думал. Думаю, что твоя кровь может быть ключом к открытию. Согласно этому, кровь открывает путь, — я нажимаю на надпись. — И чья кровь была бы более могущественной, более подходящей, чем кровь Сангвимонарха?

Она подходит ближе, с неподдельным любопытством изучая надпись. Когда она наклоняется, меня окутывает её аромат. Медь и зимний воздух, сила и потенциал. Желание пронзает меня, внезапное и яростное.

— Мы должны это проверить, — говорит она, глядя на меня снизу вверх. Близость опьяняет, её лицо в нескольких дюймах от моего, эти необыкновенные глаза, мерцающие серебристым светом.

— Тогда пойдём, до твоего следующего урока.

Мы вместе выходим из библиотеки, пересекаем внутренний двор и направляемся к Колокольне. Я беру её за руку и переплетаю наши пальцы. Маленький, но важный жест.

Когда мы приближаемся, я чувствую острую боль потери и сожаления, а также большую дозу гнева.

Внутри башни прохладнее, чем снаружи, каменные стены излучают холод, который не имеет ничего общего с температурой.

Мы стоим под колоколом, на мгновение поднимая глаза, а потом смотрим друг на друга.

— Нам нужна твоя кровь, — говорю я. — Всего несколько капель, чтобы проверить теорию.

Не колеблясь, она кусает себя за запястье, её клыки прокалывают кожу, отчего мой член становится твёрдым. Кровь бьёт ключом, насыщенная серебром и мощью.

Она вытягивает руку, и несколько капель крови падают на землю у наших ног. Кровь впитывается в каменный пол, полностью исчезая.

Башня слегка подрагивает, сверху сыплется пыль. Земля под колоколом углубляется и расширяется, превращаясь в озеро абсолютной тьмы.

— Сработало, — выдыхает Изольда.

— Давай выясним наверняка, — бормочу я.

— Как мы войдём?

— Осторожно, — предупреждаю я, беря её за руку. — И вместе. Легенды гласят, что Святилище по-разному реагирует на разных посетителей. Оно показывает им то, что им больше всего нужно увидеть или с чем они больше всего боятся столкнуться.

Её пальцы снова переплетаются с моими, тёплые и скользкие от крови, что вызывает во мне голод.

— Что, если оно разлучит нас?

— Этого не произойдёт, — заверяю я её, хотя у меня нет оснований для такой уверенности. — Твоя кровь открыла путь. Святилище признаёт тебя своей хозяйкой.

Она делает глубокий вдох, сжимая мою руку.

— Значит, на счёт «три». Раз… два… три.

Мы вместе шагаем в темноту.

Мир исчезает, ощущения сводятся к мельчайшим элементам. Падаю, не двигаясь, плыву, не поднимаясь.

Затем под нашими ногами появляется твёрдая почва, и вокруг нас расцветает свет — мягкое серебристое сияние, исходящее от стен.

Мы стоим в огромном круглом зале, потолок которого теряется в тени, а стены украшены замысловатой резьбой. В центре зала возвышается возвышение из чёрного камня, пустое, но явно предназначенное для хранения чего-то важного.

Изольда крепче сжимает мою руку.

— Красиво, — шепчет она. — И почему-то знакомо. Как будто я бывала здесь раньше.

— Возможно, в памяти крови, — предполагаю я, вспоминая наш предыдущий разговор. — Возможно, твои предки знали это место.

Она рассеянно кивает, её внимание привлекает резьба на стенах. Она подходит к ним, отпускает мою руку и проводит пальцами по меняющимся узорам.

— Они рассказывают историю, — говорит она. — О первых Сангвинархах. О Кровавой короне.

Я присоединяюсь к ней, рассматривая резьбу. На них изображены сцены трансформации, проявления силы, существа, выходящие за пределы своих первоначальных форм и становящиеся чем-то большим. И повсюду повторяющийся мотив: женская фигура, направляющая потоки крови, которые сливаются в корону.

— Дамадер, — шепчет Изольда, её пальцы задерживаются на одной из фигур, изображающей преображённую женскую фигуру, поглощающую всё вокруг себя. — Первая, кто надела корону.

— Да, — подтверждаю я, изучая снимки. — И цена, которую она за неё заплатила.

Скульптура демонстрирует трансформацию Дамадер, её тело подвешено в столбе света, её форма искажена, она больше не похожа на человека. На последующих панелях она стоит посреди разрушения, а другие фигуры преклоняют перед ней колени в знак покорности или ужаса.

— Она потеряла себя, — шепчет Изольда, и тень пробегает по её лицу. — Сила поглотила её нравственность.

Я поворачиваюсь к возвышению, и она следует за мной к выступающему камню, изучая его гладкую чёрную поверхность.

— Здесь ничего нет. Ни надписей, ни механизмов.

— Возможно, дело не в том, что на нём, а в том, что под ним, — размышляю я. — Или в том, кто на нём стоит.

Она бросает на меня скептический взгляд, но поднимается на возвышение. Ничего не происходит.

— Вот и вся теория.

— Подожди, — говорю я, кое-что заметив. — Кровь. Твоя кровь активировала вход. Возможно…

В её глазах появляется понимание.

— Больше крови. Конечно.

Не колеблясь, она снова открывает рану на запястье, позволяя нескольким каплям крови упасть на чёрный камень. Эффект мгновенный и впечатляющий.

Кровь впитывается в камень, и весь помост сияет серебристым светом. Резьба на стенах становится ярче в ответ, история, которую они рассказывают, кажется, движется, оживает.

— Уильям, — выдыхает Изольда сдавленным голосом, в котором смешиваются благоговение и тревога. — Что происходит?

Прежде чем я успеваю ответить, серебристый свет, исходящий от возвышения, окутывает её столбом сияния, пульсирующего в такт с биением её сердца. Её ноги слегка отрываются от камня, тело подвешено в лучах света.

Я инстинктивно делаю шаг вперёд, тянусь к ней, но энергетический барьер отталкивает меня.

— Изольда! — кричу я, страх за неё пересиливает моё восхищение этим явлением.

— Я в порядке, — говорит она странным, звучным голосом. — Это не больно. Это ощущение… такое чувство, будто возвращаешься домой.

Свет усиливается, и я вынужден прикрыть глаза рукой. Когда, наконец, становится достаточно темно, чтобы я мог снова смотреть, на возвышении стоит Изольда, изменившаяся.

Серебристый свет исчез под её кожей, но стал ярче, отчётливее, рисуя узоры на её теле, похожие на светящиеся вены. Её глаза светятся тем же серебристым сиянием, и её присутствие каким-то образом расширилось, её могущество разлито в воздухе вокруг неё.

— Изольда? — осторожно переспрашиваю я.

Она смотрит на свои руки, переворачивая их, как будто видит впервые.

— Я чувствую это, — шепчет она. — Всё. Кровь в твоих венах. Силу, заключённую в стенах. Защиту над нами, — она поднимает на меня глаза. — Что со мной случилось?

— Святилище узнало тебя, — говорю я, начиная понимать. — Оно подготовило тебя, настроило твою энергию на то, что грядёт. Это то, к чему ты шла всё это время. Твой истинный потенциал пробудился.

Она спускается с возвышения. Когда она подходит ко мне, то кладёт руку мне на грудь, и я чувствую силу в её прикосновении, глубокую и первобытную.

— Твоё сердце, — говорит она с удивлением в голосе. — Я чувствую каждый удар, каждый прилив крови. Это опьяняет.

Голод в её глазах разжигает во мне что-то, и реакция оказывается мгновенной и ошеломляющей. Я притягиваю её к себе, завладевая её губами в поцелуе, в котором столько же силы, сколько и желания.

Она отвечает, её руки запутываются в моих волосах, её тело прижимается к моему.

— Уильям, — выдыхает она, когда мы отрываемся друг от друга. Она утыкается носом в мою шею, и я наклоняю голову, давая ей доступ. Её клыки пронзают мою шею с восхитительной болью, которая немедленно превращается в наслаждение, когда она втягивает в себя мою кровь. Связь между нами усиливается, моё сознание расширяется по мере того, как её сила перетекает в меня через обмен.

И внезапно я оказываюсь не просто в Святилище с Изольдой.

Я нахожусь совершенно в другом месте, просматриваю воспоминания её родословной, переживаю фрагменты прошлого её рода.

Женщина с глазами Изольды, стоящая перед кольцом фигур в капюшонах.

— Сделка заключена, — говорит она твёрдым голосом, несмотря на страх. — Моя дочь нуждается в защите. Но она не достанется ни Коллекционерам, ни Дамадер.

Сцена меняется. Та же женщина, но уже постарше, спорит с мужчиной, который, как я предполагаю, является отцом Изольды.

— Они нашли нас, — говорит он, и в его голосе слышится паника. — Нам нужно полностью спрятать её.

— Нет, — настаивает женщина. — План заключался в изоляции, а не в тюремном заключении.

— Это единственный способ, — утверждает мужчина. — Блэкридж нашёл подходящее место. Там она будет в безопасности, пока не будет готова.

Очередная смена. Юная Изольда, лет семи, наблюдает из окна, как Айзек играет на улице.

— Почему я не могу выйти, мама? — спрашивает она, прижимаясь маленькими ладошками к стеклу.

— Потому что ты особенная, — отвечает её мать, и в её словах звучит невысказанный смысл. — Слишком особенная, чтобы рисковать.

Видения обрываются всё быстрее и быстрее — Изольда растёт в изоляции, её родители испытывают всё больший страх, мать шепчет ей секреты, пока она спит. Знание крови, передаваемое из поколения в поколение, подсознательно подготавливает её к тому, что должно будет произойти.

И за всем этим скрывается древняя сила, родословная, восходящая к первым Сангвинархам, к первоначальному ритуалу Кровавой короны, к самой Дамадер. Не прямой потомок, но ветвь того же могущественного древа, тщательно выращиваемая веками ради этого самого момента.

Я со стоном прихожу в себя, всё ещё держа Изольду, пока она пьёт из меня, её рот у моей шеи, черпающий жизненную силу, в которой она нуждается. Откровения из её воспоминаний о крови потрясают меня, переставляя кусочки головоломки, о которых я даже не подозревал, что они были на своих местах.

Её родители не планировали отдавать её Коллекционерам. Они планировали отдать её Блэкриджу в качестве платы за защиту от Коллекционеров. Защиту, пока Изольда оставалась скрытой, секретное оружие, разрабатываемое во тьме, пока она не будет готова.

Готова к чему, я до сих пор не уверен. Но воспоминания крови указывают на план, разрабатываемый поколениями, на совпадение событий, организованных задолго до рождения Изольды.

Она отстраняется от моей шеи, её губы алеют от моей крови, глаза светятся серебром от силы и возбуждения.

— Ты видел? — шепчет она, каким-то образом понимая, что я видел то, что видела она.

— Да, — подтверждаю я, обхватывая ладонями её лицо. — Твои родители заключили сделку. Но не с Коллекционерами.

— С Блэкриджем, — выдыхает она, прижимаясь ко мне всем телом, и желание читается в каждой линии её тела. — Чтобы защитить меня от Коллекционеров.

— Да, — соглашаюсь я, чувствуя, как во мне поднимается ответный голод. — Но это ещё не всё. Кое-чего нам всё ещё не хватает.

— Позже, — требует она, её пальцы расстёгивают пуговицы на моей рубашке. — Подумаем позже. Почувствуем сейчас.

Я повинуюсь, отдаваясь физическому наслаждению после интенсивной ментальной связи. Святилище откликается на нашу страсть, серебристый свет в стенах пульсирует ярче, когда я прижимаю её к ним, легко приподнимаю, когда её ноги обхватывают мою талию.

Я расстёгиваю её джинсы, открывая её киску для своих прикосновений. Она уже влажная, готовая принять меня, её тело реагирует на обмен кровью повышенным возбуждением.

— Здесь? — выдыхает она, когда мои пальцы находят её, дразня её скользкий вход. — Прямо сейчас?

— Здесь, — подтверждаю я, засовывая в неё два пальца. — Сейчас. Святилище реагирует на силу, на жизненную силу. Что может быть лучше, чем это?

Она стонет, её бёдра покачиваются под моей рукой, требуя большего.

— Трахни меня, Уильям.

Это грубое требование вызывает во мне прилив вожделения. Я снова завладеваю её ртом, когда она освобождает меня, её прохладные пальцы крепко обхватывают мой член.

Я вынимаю пальцы и вхожу в неё одним плавным движением, от которого она вскрикивает. Звук эхом разносится по комнате, усиливаясь из-за странной акустики Святилища. Её ноги сжимаются вокруг моей талии, притягивая меня глубже, пока я задаю ритм, который не является ни нежным, ни грубым. Это утверждение, причастие.

Я вгоняюсь в неё сильнее, быстрее, подстегиваемый сознанием того, что она действительно уникальна, по-настоящему необыкновенная. Её киска сжимается вокруг меня, её оргазм стремительно приближается.

— Уильям, — выдыхает она, впиваясь пальцами в мои плечи.

— Кончи на мой член, моя королева. Покажи этому месту, кому ты принадлежишь, — рычу я, чувствуя приближение оргазма.

Её оргазм обрушивается приливной волной удовольствия, её тело выгибается навстречу моему. Она выкрикивает моё имя, орошая мой член своими соками. Я кончаю жёстко, извергаясь в неё с рёвом, который эхом разносится по Святилищу.

На мгновение мы зависаем в том месте, где нет физических ощущений, наши сознания сливаются воедино благодаря крови, силе и удовольствию. Я вижу проблески её мыслей, её чувств, её воспоминаний.

Я прижимаю её к себе, не желая пока расставаться. Но она извивается подо мной, и я опускаю её, когда её ноги убираются с моей талии.

— Вот для чего ты была создана, — говорю я, и наконец-то всё складывается воедино. — Не стать такой, как Дамадер, поглощённой властью, но превзойти себя, чего не смогла Дамадер. Достичь трансформации без жертв.

— Чтобы заменить её.

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем я начинаю говорить.

— Ей это не понравится.

— Чёрт подери, конечно, — бормочет она, заставляя меня рассмеяться.

— Значит, за тобой пришли не просто Коллекционеры, даже не мы, чтобы править ими, а богоподобное существо, которое, вероятно, хочет твоей смерти.

— Отлично. Думаю, пришло время убедиться, что этого не произойдёт.

— Скажи это Си-Джею.

— Предоставь его мне. Он должен понять, что это вопрос жизни и смерти.

Я киваю.

— Но не только твоя жизнь или смерть. Всех нас. Мы связаны, Изольда. Наши судьбы переплетены. Каким-то тёмным и извращённым образом мы все являемся частью этого.

— И тебя это устраивает? Ты попытаешься поладить с Си-Джеем?

Я размышляю над этим целых две секунды. Это важнее, чем мы с ним.

— Да. Мы должны быть вместе, как единое целое, работающее сообща.

— Значит, вы помиритесь? — спрашивает она с лукавой улыбкой.

Я закатываю глаза.

— Как пожелаете, моя королева.

Она хихикает, когда я беру её за руку и целую костяшки пальцев.

— Нам нужно убираться отсюда. Я чувствую, что что-то приближается. Что-то, что не хочет, чтобы мы были здесь.

— Блэкридж?

— Может быть. Может, что-нибудь похуже.

— Не думаю, что есть что-то хуже Блэкриджа.

— Будем надеяться, нам не придётся это выяснять.

Изольда снова роняет свою кровь на пол, а затем мы внезапно оказываемся снова на Колокольне.

Глава 24: СИ-ДЖЕЙ

Это начинается с ощущения покалывания в основании моего черепа.

Я стою в своей комнате и меняю рубашку после боевой тренировки, когда меня осеняет. Чьё-то присутствие. Неправильное. Чужое в этом мире, но всё равно знакомое мне.

— Дерьмо, — бормочу я, подходя к открытому окну и выглядывая наружу. — Чёрт, вы, должно шутите!

Сквозь отверстие доносится запах обожжённого металла и молний, смешанный с запахом озона и древней магии, характерных для Серебряных Врат. Безошибочный признак Охотника.

Я хватаю плащ и натягиваю его, прежде чем выпрыгнуть из окна. Во дворе полно студентов, не обращающих внимания на чужеземного хищника, кружащего по периметру академии. На ходу я просматриваю лица в поисках Изольды. Она должна была встретиться со мной после занятий.

У меня по спине пробегают мурашки от беспокойства. Учитывая неизбежное прибытие Коллекционеров и эту новую угрозу, момент был неподходящий.

Я отбрасываю эту мысль в сторону. Сосредоточиваюсь. Сперва Охотник. Всё остальное может подождать.

На западной окраине кампуса ухоженные лужайки сменяются диким лесом. Границы Серебряных Врат обозначены не заборами или стенами, а древними магическими оберегами, вмурованными в землю, которые предназначены для того, чтобы не впускать нежелательных существ и не допускать внутрь непослушных студентов.

Я проскальзываю между деревьями, следуя невидимой линии границы. Покалывание в шее усиливается с каждым шагом, направляя меня, как компас. Охотник близко, проверяет защиту, ищет слабое место. Там только один. Я чувствую его засранное присутствие, как маяк в темноте.

Пройдя двадцать ярдов, я замечаю движение.

— Нашёл тебя, — шепчу я.

Охотник поворачивает голову в мою сторону.

Я выхожу на небольшую поляну, не делая попыток спрятаться.

— Ты вторгся на чужую территорию.

Охотник улыбается. Он человек, просто наделённый магией, которой нет в человеческой крови. Это делает их ещё более раздражающими. Используя то, что они ненавидят, они ловят и убивают существ, которых хотят стереть с лица земли. «Придурки» не совсем подходит для этих мудаков.

— Константин Аквила-младший. Знал, что рано или поздно найду тебя. Принц-дракон-полукровка. Какой улов.

— Я Си-Джей, — поправляю я, медленно кружа по округе. — И как ты это сделал, я не знаю, и мне всё равно. Ты не вернёшься к своим братьям, чтобы сказать им, где меня найти. Ты не переживёшь следующей минуты.

Он движется с обнажённым оружием, предназначенным для того, чтобы вывести меня из строя. Он бросает в меня шар золотого света, я уклоняюсь и перекатываюсь.

Я поднимаюсь, рыча, выставив когти и клыки. Охотник кружит, выискивая лазейку, чтобы выпустить в меня ещё больше магии. Я бросаюсь на Охотника, перехватывая его на полпути. Мы катимся по лесной подстилке, сплетаясь когтями и клыками, заимствованной магией и яростью.

Теперь Охотник сражается с отчаянием, зная, что его ждёт.

Я прижимаю его, одна когтистая рука у него на горле, другая погружается в грудь Охотника. Я нащупываю его сердце и сжимаю пальцы вокруг него.

Глаза Охотника расширяются от шока, затем от понимания, затем от смирения.

Я тяну, вырывая сердце, и брызги крови попадают мне на губы и шипят. Чёртов Охотник-подонок. Я сплевываю и бросаю сердце ему на грудь, когда поднимаюсь. Используя силу, которую передал мне мой отец, из моей руки вырывается красное облако и превращает Охотника в пепел у моих ног.

— Ну, — раздаётся голос позади меня. — Это было поучительно.

Я поворачиваюсь, уже зная, кого найду. Уильям стоит на краю поляны, выражение его лица трудно прочесть. Не могу сказать, как долго он наблюдал, но достаточно долго.

— Как много ты увидел? — спрашиваю я, хотя ответ очевиден по выражению его лица.

— Достаточно, чтобы понять, почему ты так неохотно делишься некоторыми подробностями своего прошлого, — он подходит ближе, разглядывая меня с интересом врача. — Дракон. Принц-полудракон. Я подозревал что-то экзотическое, но это превосходит всё ожидания.

— Ты никому не скажешь ни слова, — выплёвываю я.

— Это твоё дело, не моё, — пожимает плечами Уильям, но его глаза блестят от нового знания. — Хотя это объясняет драконий аспект ритуала Кровавой короны, — его взгляд перемещается на выжженную землю, где лежало тело Охотника. — Твой дружок?

— Охотник, — говорю я ровным голосом. — Из моего королевства.

Он кивает.

— Это твоё королевство заинтриговало меня.

— Для тебя там слишком солнечно.

— Солнечно?

— Солнечно. То, что убивает вампиров.

— Слышал, — бормочет он. — Ещё кто-нибудь придёт?

— Кто знает? Думаю, мы это выясним.

— Как они сюда попали?

— Только старые боги знают, но мой отец предупреждал меня, что они могут это сделать. Я — отличная добыча.

— Похоже, что так.

Я изучаю его, пытаясь разгадать его намерения.

— Ты довольно спокойно воспринял новость о том, что я мифическое существо.

— А чего ты ожидал? Ужаса? Отвращения? — он тихо смеётся. — Я столетний призрак, недавно вернувшийся во плоти благодаря зловещим рунам, нанесённым на мой позвоночник, которые были пропитаны кровью Изольды. Дракон среди нас вряд ли воспринимается как нечто шокирующее, мифическое или нет.

С такой точки зрения, это действительно кажется чем-то обыденным. И всё же я не доверяю его спокойному восприятию.

— И что теперь?

— А теперь, — говорит Уильям, поворачиваясь обратно к Серебряным Вратам, — тебе, наверное, стоит привести себя в порядок, а потом рассказать об этом падшему. Тебе не кажется, что пришло время выложить все карты на стол? Скоро мы встретимся с Коллекционерами и Дамадер, а возможно, и с твоими Охотниками. На данном этапе секреты кажутся довольно бессмысленными.

Он прав, хотя мне и не хочется это признавать.

— А Изольда?

— Мы кое-что нашли. Кое-что важное. Но это её история, которую ей и рассказывать.

Прежде чем я успеваю потребовать разъяснений, Уильям поворачивается и направляется обратно в академию.

— Один час, — бросает он через плечо. — В комнате Изольды. Приведи Кассиэля.

Я стою на выжженной поляне и смотрю ему вслед. Эта встреча вызвала у меня не столько беспокойство, сколько настороженность. Мой секрет, который я так тщательно хранил с момента прибытия в Серебряные Врата, раскрыт. По крайней мере, Уильяму.

А вскоре и к Кассиэлю тоже.

Я смотрю на свои руки, всё ещё запятнанные кровью Охотника. Она обжигает мою кожу, как и было задумано, и я поворачиваюсь к ручью, мой вампирский слух улавливает звуки в нескольких сотнях футов отсюда.

Я смываю кровь с рук в прозрачном ручье, чувствуя, как прохладная вода снимает жжение. Когда моя кожа снова становится чистой, я возвращаюсь в Серебряные Врата. Пришло время взглянуть правде в глаза, что означает это открытие для всех нас.

Найти Кассиэля оказалось проще, чем ожидалось. Падший ангел находится в восточном архиве библиотеки, именно там, где он проводит большую часть своего времени в эти дни. Его крылья наполовину раскрыты, перья тихо шелестят, когда он переворачивает страницы древнего текста.

Когда я приближаюсь, он поднимает взгляд, и его серебристые глаза мгновенно становятся настороженными.

— От тебя пахнет пеплом и конфликтом, — мягко замечает он. — И чем-то ещё… элементалем.

— Нам нужно поговорить, — говорю я. — Всем нам. Комната Изольды. Сейчас.

Кассиэль изучает меня, и его тревожные глаза видят больше, чем следовало бы.

— Значит, время секретов прошло?

— Очевидно, — я неловко поёживаюсь под его пристальным взглядом. — Как давно ты знаешь?

Лёгкая улыбка тронула его губы.

— Знаю что?

— Не играй в игры, Кассиэль. Обо мне. Кто я такой.

— С тех пор, как я увидел, как вы обменялись многозначительными взглядами с Изольдой. Она знает.

Я должен был бы удивиться, но почему-то я не удивляюсь.

— И ты ничего не сказал?

— Нам всем приходится нести своё бремя, — просто говорит он. — Мы должны хранить свои секреты. Я не имел права заставлять тебя раскрывать их.

Его признание, как и Уильяма, было неожиданным. Но отрадным.

— Ну, теперь это становится известно. Уильям видел, как я убил Охотника из моего королевства.

Крылья Кассиэля в тревоге распахиваются.

— Охотника?

— Который искал меня. Скорее всего, придут ещё. Если один нашёл способ, другие тоже найдут.

— Выбор времени проблематичен.

— Ты так думаешь? Коллекционеры с одной стороны, Охотники с другой. А мы с Изольдой посередине.

— Тогда мы адаптируемся, — говорит Кассиэль, решительно закрывая свою книгу. — Мы разработаем стратегию. Мы будем сражаться, — он встаёт, крылья складываются и исчезают в небытии. — Полагаю, это и есть цель этой встречи?

— Среди прочего. Нам пора идти.

Вместе мы пробираемся по коридорам Серебряных Врат к комнате Иззи.

Уильям открывает дверь ещё до того, как мы стучим, как будто он ждал этого с нетерпением.

— Хорошо, что вы здесь, — он отступает в сторону, пропуская нас внутрь.

Изольда отрывается от чтения.

— Теперь все знают?

Я киваю.

— Хорошо. Итак, мы с Уильямом нашли нечто, называемое Святилищем под Колокольней. Место силы. Моя кровь открыла путь.

— Святилище? — Кассиэль спрашивает раньше, чем успеваю я.

— В нём были записи, изображения первых Сангвинархов. Дамадер. Ритуала Кровавой короны. И оно что-то со мной сделало. Изменило меня. Ускорило то, что уже происходило, я думаю. Теперь я всё чувствую. Каждую каплю крови вокруг меня. Каждый всплеск силы.

— Святилище её узнало, — объясняет Уильям. — Подготовило её к тому, что должно было грядёт.

— Что именно грядет? — спрашиваю я, и во мне нарастает дурное предчувствие.

Изольда прямо смотрит мне в глаза.

— Коллекционеры, чтобы я возглавила их. Дамадер, чтобы убить меня, чтобы я не смогла занять её место.

— Ладно, ситуация только что усложнилась, — говорю я, переводя дыхание. — Со сколькими ещё идиотами нам придётся здесь сражаться?

— Думаю, это все, — говорит Иззи с лёгкой улыбкой. — Надеюсь. Мои родители знали, — добавляет она, и её голос становится твёрже. — Они заключили сделку с Блэкриджем. Защита в обмен на меня.

— Предполагается, что Блэкридж будет защищать тебя?

— Это то, чего мы до сих пор не знаем, — признаётся Уильям. — Итоговая игра Блэкриджа остаётся неясной. Но он десятилетиями расставлял фигуры на этой доске. Включая всех нас.

— Итак, в какой-то момент к нам прибывают Коллекционеры и Дамадер, — резюмирует Кассиэль. — Возможно, также Охотники из других миров. И таинственный план Блэкриджа, с которым нужно бороться.

Изольда оглядывает всех нас, выражение её лица решительное, несмотря на подавляющее превосходство сил. Затем она тяжело вздыхает.

— Кто-нибудь ещё жалеет, что они ещё не пришли?

— Ты даже не представляешь, — бормочу я.

Глава 25: КАССИЭЛЬ

Напряжение в комнате Изольды почти осязаемо, словно чьё-то присутствие давит на мои крылья, когда я плотно прижимаю их к спине.

Откровение Си-Джея о своём драконьем происхождении не стало для меня шоком, поскольку я уже понял это, но количество угроз, окружающих нас, достигло критической массы.

Эти Охотники из другого мира, которые охотятся за ним, вызывают беспокойство, даже если он, кажется, не слишком беспокоится о них. Они представляют угрозу для Изольды, если встанут на пути Коллекционеров и Дамадер.

— Нам нужно понять, с чем мы столкнулись, — говорю я, нарушая задумчивую тишину, повисшую в комнате. — По-настоящему понять, а не просто собирать воедино фрагменты знаний.

Изольда поднимает голову, сидя на краю кровати.

— Что ты предлагаешь?

— Святилище, — отвечаю я, встречаясь взглядом с Уильямом. — Ты сказала, что там были записи, изображения. Информация о Дамадер и ритуале Кровавой короны.

Уильям кивает, в его глазах появляется озорной блеск.

— Возможно, необходимо провести более тщательное исследование.

— На этот раз всеми нами, — твёрдо добавляет Си-Джей, явно не в восторге от того, что его оставили в стороне от их более раннего открытия.

— Согласна, — говорит Изольда, поднимаясь. — Святилище каким-то образом узнало меня. Возможно, в присутствии всех нас оно раскроет больше.

Приняв решение, мы движемся в тишине, каждый погружён в свои мысли. Мои крылья зудят от желания проявиться, расправиться и ощутить потоки силы, которые текут через Серебряные Врата.

Впереди вырисовывается силуэт Колокольни на фоне тёмного неба. Древняя и внушительная, она хранит тайны, которые никто из нас до конца не понимает. Я всю свою жизнь изучал небесные и адские тексты, но тайны Серебряных Врат глубже, чем у большинства других.

— Есть ли какие-то обереги, о которых нам следует беспокоиться? — спрашиваю я, когда мы подходим к двери башни.

Уильям качает головой.

— Не против нас конкретно. Защитные системы башни направлены внутрь, сдерживая то, что находится под ними, а не удерживая людей снаружи.

— Что именно находится под ними? — спрашивает Си-Джей.

— Сила, — отвечает Изольда, прежде чем Уильям успевает ответить. — Грубая, концентрированная сила. По крайней мере, именно так мы себя чувствовали, когда были там, внизу.

Мы подходим к двери, которая распахивается от прикосновения Уильяма, словно ожидая нас. Внутри темно, его освещают только лучи лунного света, проникающие сквозь высокие окна.

Изольда, не колеблясь, делает шаг вперёд и кусает себя за запястье. Кровь течёт, насыщенная серебром и мощная, и она позволяет нескольким каплям упасть на землю.

Мгновение ничего не происходит. Затем кровь впитывается в каменный пол, полностью исчезая. Башня слегка дрожит, сверху сыплется пыль. Земля превращается в лужу абсолютной тьмы, которая растекается по полу идеальным кругом.

— Кровь открывает путь, — бормочу я, осознавая действие древнего принципа. Магия крови, одна из древнейших форм силы, связана с сутью самой жизни.

— Всем взяться за руки, — приказывает Изольда. — Переход может дезориентировать.

Мы выстраиваемся в цепочку. Изольда, Уильям и Си-Джей, я в конце. Изольда первой шагает в темноту, увлекая нас за собой одного за другим. Мир исчезает, когда я переступаю порог, моя физическая форма на мгновение отделяется от реальности.

Затем под моими ногами появляется твёрдая почва, и вокруг нас расцветает свет. Стены излучают мягкое серебристое сияние. Мы стоим в круглом зале с возвышением из чёрного камня в центре. Стены покрыты замысловатой резьбой.

Но что сразу привлекает моё внимание, так это символы, выгравированные на полу и стенах. Я не видел этих надписей с тех пор, как впал в немилость.

— Небесные письмена, — бормочу я, и мои крылья непроизвольно расправляются в ответ на знакомые символы. — Древняя небесная письменность.

— Ты можешь их прочитать? — спрашивает Уильям, проявляя интерес.

Я киваю и подхожу ближе, чтобы рассмотреть плавные иероглифы, которые спиралью расходятся от центрального возвышения.

— Это вариант Енохианского, используемый главным образом Серафимами для записи священных знаний.

— Что там написано? — спрашивает Изольда, становясь рядом со мной.

Я провожу по символам кончиками пальцев, ощущая резонанс в своей неземной грации.

— Это предупреждение. «Остерегайтесь кровавой короны, ибо она пожирает и сосуд, и душу. Тот, кто поднимается, должен сохранять равновесие, чтобы мир не погрузился во тьму».

— Весело, — бормочет Си-Джей.

— Это ещё не всё, — продолжаю я, следуя за текстом по спирали. — Тут говорится о взаимосвязи. Слиянии реальностей, где сила крови течёт сильнее всего. Священное пространство, созданное для того, чтобы удерживать эту силу и направлять её, — я поднимаю глаза и встречаюсь с их выжидающими взглядами. — Полагаю, мы находимся в фрагменте этой связи. Но не в её центре.

— Не в центре? — переспрашивает Уильям, нахмурив брови. — Это не настоящее Святилище?

— Нет, — говорю я с уверенностью. — Это прихожая. Помещение для подготовки, — я указываю на участок стены, где резьба образует нечто похожее на вход в туннель. — Настоящее Святилище находится глубже.

Изольда подходит к стене, на которую я указал, и проводит пальцами по резному камню.

— Я не вижу прохода.

— Наверное, потому, что он запечатан, — объясняю я, подходя к ней. — Как и вход выше, для него нужен ключ.

— Кровь, — констатирует Уильям.

— Да, но на этот раз не просто кровь, — я изучаю символы, окружающие скрытый вход. — Для этого нужна кровь, смешанная с благодатью небожителя.

— Значит, с твоей? — спрашивает Си-Джей.

— Да, — отвечаю я. — Небесное писание признаёт падших ангелов хранителями определённых границ.

— Почему? — спрашивает Изольда. — Какая связь между падшими ангелами и Сангвинархами?

— Наша кровь, — объясняю я. — Когда пали первые ангелы, некоторые из них смешали свою сущность с человеческой. В результате этих союзов появились существа необычайной силы. Некоторые стали теми, кого вы знаете как Нефилимов. Другие, те, у кого было особое влечение к сущности крови, вампиры, стали первыми Сангвинархами.

— Когда ты об этом узнал? — выплёвывает Си-Джей.

— Это было в книге, которую я читал, когда наткнулся на Кровавую корону.

— И тебе не пришло в голову упомянуть об этом раньше?

— Я ждал подходящего момента.

— Ну, думаю, это он и есть, — бормочет Изольда. — Так ты говоришь, что Сангвинархи отчасти ангелы?

— Отдалённо, — подтверждаю я. — Очень отдалённо. За тысячелетия родословная ослабла, но божественная искра осталась. То, что позволяет вам манипулировать кровью сверх обычных вампирских способностей. Слышать шёпот памяти крови. Направлять силу так, как не смог бы обычный вампир.

— Это объясняет, почему кровь падшего ангела является одним из ключевых компонентов ритуала Кровавой короны, — задумчиво произносит Уильям. — Она пробуждает изначальную связь.

— Да, — соглашаюсь я. — Ритуал, по сути, активизирует дремлющие небесные аспекты натуры Сангвинарха, усиливая их до божественных масштабов.

— Ценой нравственности, — бормочет Изольда, и в её глазах появляется понимание. — Это и есть равновесие, о котором говорится в предупреждении. Чем больше растёт небесная сила, тем менее сбалансированным остаётся сосуд.

— Именно так, — я поворачиваюсь обратно к запечатанному входу. — Может, продолжим?

Не дожидаясь ответа, я протягиваю Иззи своё запястье. Она осторожно берёт его и проводит когтем по венам. Я подхожу к стене и прижимаю кровоточащее запястье к центральному символу — стилизованному ключу, окружённому семью звёздами.

Эффект мгновенный и впечатляющий. Символы светятся серебристо-голубым светом, концентрическими кругами распространяясь от моей крови. По комнате проходит гулкая вибрация, и стена растворяется, открывая тёмный туннель за ней.

— Ну, — сухо говорит Си-Джей, — это было впечатляюще.

— Это ещё не конец, — предупреждаю я, чувствуя, как воздушные потоки обдувают мои крылья. — Туннель защищён.

Темнота в туннеле озаряется узорами света. Символы и обереги, излучающие древнюю силу. Они струятся по стенам, потолку и полу, создавая мистические барьеры.

— Защищён чем именно? — спрашивает Уильям, с расчётливым выражением лица изучая освещённый проход.

— Оберегами истины, — объясняю я, узнавая узоры. — Предназначенными для того, чтобы рассеивать иллюзии и раскрывать сущность тех, кто проходит мимо, — я смотрю на каждого из них по очереди. — Какие бы секреты вы ни хранили, какие бы маски ни носили, туннель раскроет их.

— Что именно это значит? — спрашивает Си-Джей, в его позе заметно напряжение.

— Это значит, что мы увидим друг друга такими, какие мы есть на самом деле, — отвечаю я. — Не только физически, но и по сути наши натуры, наши намерения, — я встречаю его пристальный взгляд. — Твоё драконье наследие не останется скрытым. Тёмные наклонности Уильяма, моё падшее состояние — всё это будет видно каждому.

— Хорошо, что у нас больше нет секретов, — бормочет Уильям.

— А я? — тихо спрашивает Изольда.

— Ты больше всего, — говорю я. — Святилище было построено для Сангвинархов. Оно покажет тебе, кем ты становишься, какой потенциал заложен в твоей крови.

Наступает минута молчания, пока они переваривают эту информацию. Такое разоблачение — немаловажное событие для таких существ, как мы, каждый из которых несёт на себе бремя и секреты, определяющие наше существование.

— Нам нужно знать, что там, — наконец произносит Уильям. — Риск приемлемый.

— Говори за себя, — бормочет Си-Джей, но в его тоне нет явного сопротивления. Он, как и все мы, знает, что прятаться уже поздно.

— Тогда вместе, — решает Изольда, делая шаг вперёд и беря меня за руку. Уильям берёт её за другую руку, и после секундного колебания Си-Джей замыкает нашу цепочку.

Мы все как один входим в туннель, и защита немедленно активируется в полную силу. Свет струится вокруг нас, сквозь нас, освещая наши сущности. Мои крылья непроизвольно расправляются, вырастая в полный размах, их некогда девственно белые теперь черны, как уголь, — видимое проявление моего падения.

Фигура Уильяма рядом со мной колеблется, и на мгновение на неё накладывается призрачное эхо того, каким он был в течение столетия своего призрачного существования. Кровь сочится из рун, вырезанных на его позвоночнике, образуя узоры, повторяющие резьбу на стенах туннеля. Он стонет, потому что это причиняет ему боль.

Си-Джей претерпевает самую драматическую трансформацию. Его вампирская натура становится очевидной, когда вырастают смертоносные клыки, но по-настоящему проявляется его драконье наследие. Чёрная чешуя пятнами покрывает его кожу, зрачки становятся вертикальными, а ногти удлиняются, превращаясь в когти, способные пробить камень.

Изольда излучает серебристый свет, который обычно дрожит под её кожей. Он излучается наружу, образуя вокруг неё корону силы. В этом свете я вижу отголосок того, кем она могла бы стать. Существом ужасающей красоты, не вампиром и не ангелом, а чем-то совершенно новым.

Мы движемся вперёд, и обереги омывают нас волнами раскрывающегося света. По мере того как мы продвигаемся вглубь, я замечаю надписи вдоль стен, больше похожие на небесные, но с вкраплениями чего-то более древнего, что я видел только в самых древних хранилищах знаний.

— Эти надписи, — говорю я, и мой голос странным эхом отдаётся в туннеле. — Это история. Создания Святилища, его предназначения.

— Ты можешь переводить, пока мы идём? — спрашивает Уильям напряжённым голосом, борясь с действием оберега.

Я киваю, сосредоточившись на плавном написании сценария и продолжая продвигаться вперёд.

— Здесь говорится, что Святилище было создано после первого ритуала Кровавой короны, когда превращение Дамадер выявило истинный потенциал — и опасность — силы Сангвинарха.

— Создано кем? — спрашивает Изольда.

— Коалицией, — перевожу я, вглядываясь вперёд. — Падших ангелов, которые сожалели о своём участии в создании рода Сангвинархов. Старших вампиров, которые боялись растущей силы Дамадер. И… это интересно… драконов.

Си-Джей резко поворачивает голову в мою сторону.

— Драконов? Они даже не являются частью этого мира.

— Больше нет, нет.

— Что за чертовщина, — бормочет он. — Они раньше были здесь?

— Похоже на то.

— Почему они ушли?

Я пожимаю плечами.

— Об этом ничего не говорится.

Мы идём всё глубже, туннель постепенно расширяется. Воздух становится тяжелее, он наполняется силой, от которой у меня трепещут крылья. Я чувствую, как вокруг нас струятся потоки неземной благодати, а впереди сходятся потоки падшей силы.

— Мы приближаемся к центру, — предупреждаю я, когда туннель изгибается вниз. — К точке пересечения, где границы между мирами становятся тоньше.

Туннель резко обрывается, открывая просторную пещеру, от которой у меня захватывает дух. Каким бы падшим я ни был, небесное существо во мне сразу распознаёт сакральную геометрию пространства. Это совершенная копия самого творения, созданная по образцу самых священных мест на Небесах.

Пещера простирается дальше, чем это возможно под Серебряными Вратами, её потолок теряется в тени высоко вверху. Стены изгибаются в идеальную сферу, полностью покрытую плавными письменами и изображениями, которые движутся независимо друг от друга. В центре возвышается круглая платформа из чёрного камня, более крупная и изысканная, чем возвышение в вестибюле.

Но что привлекает наше общее внимание, так это кольцо статуй, окружающих платформу, — семь фигур, каждая из которых изображает Сангвинарха на разных стадиях трансформации. Их лица поразительно похожи на живые, с выражением чего-то среднего между экстазом и агонией.

— Первые семеро, которые пытались провести ритуал Кровавой короны? — спрашивает Уильям, подходя ближе, чтобы рассмотреть их. — Шесть неудач, один успех.

— Дамадер, — говорит Изольда, подходя к седьмой статуе. Женская фигура, чьи каменные черты излучают силу и ужасающую красоту.

— Да, — подтверждаю я, читая надпись у основания статуи. — Дамадер, первая и единственная, кто завершил трансформацию.

Когда мы движемся по кругу, что-то заставляет меня застыть на месте. Шестая статуя, расположенная прямо перед статуей Дамадер, имеет лицо, которое вызывает у меня шок узнавания.

— Изольда, — тихо говорю я. — Посмотри на это.

Она присоединяется ко мне, и у неё перехватывает дыхание, когда она видит то же, что и я. Статуя могла бы быть её двойником — те же тонкие черты, тот же изгиб губ, та же решительная линия подбородка. Отличаются только глаза, в которых застыло выражение страха, которое Изольда никогда бы не позволила себе показать.

— Это не я, — говорит она через мгновение, хотя в её голосе слышится неуверенность. — Этого не может быть.

— Нет, — соглашается Уильям, изучая надпись. — Элиза Морворен. Согласно этому документу, она была вынуждена совершить попытку проведения ритуала в 1897 году.

— Морворен, — повторяет Изольда. — Моя прабабушка.

— Сходство поразительное, — замечает Си-Джей, переводя взгляд со статуи на Изольду.

— Она была женщиной-близнецом, — бормочу я.

— Что с ней случилось? — хрипит Изольда. — Очевидно, она не заменила Дамадер, поэтому она…

— Стала экспонатом на большом собрании Коллекционеров, — выдавливает Си-Джей. — Вот, все они. Это их величайшее произведение.

— Боги, — произносит Изольда, прижимая руку ко рту. — Мне плохо.

— Она всё ещё там, — мрачно шепчу я, отмечая, что резное лицо статуи, кажется, повторяет движения Изольды. — В роду Сангвинархов есть истинные наследники. Сила признает силу, и кровь взывает к крови из поколения в поколение.

Изольда подходит к статуе своего предка и протягивает руку, чтобы прикоснуться к каменному лику. В тот момент, когда её пальцы соприкасаются, вся пещера озаряется серебристым светом. Каждая надпись на стенах оживает, движущиеся изображения ускоряются, пока не сливаются воедино в калейдоскопе древних воспоминаний.

— Изольда, отойди, — приказывает Уильям, но она, кажется, застыла на месте, прижав руку к щеке статуи.

Каменные губы статуи приоткрываются, издавая звук, похожий на шелест осеннего ветра в опавших листьях.

— Кровь помнит… Она придёт за тобой…

— Ах, — выдыхает Изольда, когда её предок выдавливает слова из своей тюрьмы. — Мне так жаль!

— Это не твоя вина, — говорит Си-Джей, подходя к ней и кладя руку ей на затылок, поворачивая её от статуи лицом к себе. — Ты ни в чем не виновата.

— Это не имеет значения, — рыдает она ему в грудь. — Это отвратительно. Я ненавижу это! Я ненавижу их!

— Гнев — это хорошо, — говорит Уильям. — Мы можем использовать это, чтобы бороться с ними.

— Уильям, — тихо говорю я, но он бросает на меня сердитый взгляд, явно бросающий ему вызов. Я не делаю этого, потому что он прав. Но для таких заявлений есть время и место. Ей сейчас нужно утешение, а не призыв к оружию.

Взгляд Уильяма возвращается к статуе Элизы Морворен, на его лице появляется сложное выражение. Он не хуже меня знает, что это место, это Святилище — нечто большее, чем просто хранилище знаний. Это суровое испытание, испытательный полигон, и Изольда находится в его центре.

Си-Джей обнимает Изольду, шепча что-то успокаивающее ей в волосы.

Свет от надписей тускнеет, бегущие изображения замедляются, снова сливаясь в различимые сцены. Но атмосфера в пещере остается напряжённой, наэлектризованной эхом призрачного предупреждения Элизы.

— Дамадер приближается, и она знает, что Изольда представляет угрозу её правлению, — добавляет Уильям, не отрывая взгляда от статуи. — Сангвимонарх с таким же или даже большим потенциалом.

Изольда отстраняется от Си-Джея, её слёзы утихают, а печаль сменяется гневом.

— Тогда давайте сделаем это ещё более великим, не так ли? Чего бы это ни стоило. Связь между нами четырьмя, которая укрепит или сломает нас. Наша судьба уже предрешена, давайте, чёрт возьми, сделаем это официально.

Тишина наполняет комнату, пока мы смотрим на неё.

Си-Джей первым начинает говорить.

Глава 26: ИЗОЛЬДА

— Ты чертовски права, мы так и сделаем, — говорит он, и его низкий рык разносится по пещере. Его глаза, горящие янтарными искорками, впиваются в мои с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. — Связаны. Официально. Навсегда, — он делает шаг вперёд, обхватывает ладонями моё лицо, большими пальцами смахивая последние слезы. — Моя фамилия, моя метка, моя клятва, моя душа. Всё твоё, Изольда.

— Узы судьбы, — бормочет Уильям, его взгляд скользит по статуям, по древним письменам. — Скрепленные кровью и силой. Да. Пора, — он подходит ко мне с другой стороны, его присутствие ощущается тёмной, успокаивающей тяжестью. — Моя жизнь уже принадлежит тебе, моя королева.

Когда он это говорит, мне приходит в голову одна мысль. Возможно, это его способ вернуться к полной материальности.

Серебристые глаза Кассиэля, обычно такие проницательные, сейчас полны яростной, почти отчаянной преданности.

— Небесные и сверхъестественные, живые и воскресшие, обречённые и падшие. Двор, подобного которому ещё не видел этот мир. Если это наш путь, то я пойду по нему с тобой, Изольда. Каким бы ни был конец.

Их слова сплетаются вокруг меня, связывая крепче, чем любое заклинание. Шёпот в моей голове замолкает, на мгновение заглушённый чистой силой нашей коллективной воли. Глядя на трёх могущественных, опасных, великолепных существ, стоящих рядом со мной, на их преданность — силу, с которой приходится считаться, я чувствую прилив сил, который не имеет ничего общего со способностями Сангвинарха.

Это сила. Это единство.

— Тогда мы сделаем это, — повторяю я, и в моём голосе звучит убеждённость, которая прогоняет последние остатки страха. Корона ждёт нас, а вместе с ней и Дамадер. Но они найдут не только одного Сангвимонарха. Они найдут двор, готовый переписать судьбу заново.

— Когда? — спрашивает Уильям, его пристальный взгляд впивается в мой с такой силой, что я понимаю: ему пришла в голову та же мысль, что и мне. Он думает, что это исцелит его без использования рун.

— Скоро. Нам нужно подготовиться, чтобы всё было сделано правильно, идеально.

— Согласен, — говорит Кассиэль. — Мы должны сделать это со всей силой, которой обладаем.

Я киваю и оглядываюсь, мой взгляд скользит по Элизе Морворен. Я сглатываю и отвожу взгляд.

— Давайте уйдём отсюда. У меня от этого места мурашки по коже.

Никто из парней не задаёт вопросов.

Мы пробираемся обратно по туннелю, и теперь, когда мы уже однажды прошли через него, обереги правды тускло мерцают.

Прихожая кажется почти обыденной после ошеломляющего настоящего Святилища. Я снова роняю кровь на пол, и мы поднимаемся на Колокольню с облегчением, которое я испытываю, даже не пытаясь скрыть.

— Думаю, нам лучше пойти в столовую, а потом немного отдохнуть, — бормочу я, но летящее ко мне размытое пятно не даёт парням возможности ответить.

Меня сбивают с ног, я приземляюсь плашмя на спину, а надо мной нависает огромный бешеный оборотень, упирающийся лапами мне в грудь и давящий с силой горы.

— Эй, — рявкает Си-Джей и бьёт, как я полагаю, Бенца по морде. — Убери от неё свои грёбаные грязные лапы.

Бенц, будучи в волчьем обличье, не может говорить, поэтому он рычит громче, оскалившийся и шипящий в абсолютной ярости.

Массивные челюсти Бенца смыкаются на моём горле. Я откатываюсь в сторону как раз в тот момент, когда его зубы могли бы разорвать мне ярёмную вену. Его когти разрывают мне грудь, и вспыхивает боль, но она ничто по сравнению с яростью, которая охватывает меня.

— Ты вернулся для следующего раунда? Сколько раз твоя семья будет возвращать тебя обратно, прежде чем почувствует, что ты стал обузой? — рычу я, и в моих руках расцветает сила. Это мой девиз. Моя защитная магия, с которой я родилась. Но она подкрепляется большой дозой того, что ещё таится сейчас в моей крови, и я думаю, Бенц это видит.

Уильям движется со скоростью вампира, хватает Бенца за шкирку и швыряет его через двор. Оборотень с тошнотворным треском врезается в каменную стену, но мгновенно приходит в себя, его жёлтые глаза горят убийственной яростью.

И тут я замечаю, что мы не одни. Из теней вокруг Колокольни появляются другие оборотни, по меньшей мере шестеро, все в волчьем обличье и излучающие едва сдерживаемую ярость своей звериной натуры. Друзья Бенца пришли отомстить и выплеснуть свою агрессию, чтобы скрасить свой вечер.

Ну, они выбрали не тех ублюдков, с которыми стоило связываться.

Си-Джей, Уильям и Касс окружают меня, защищая, в то же время не сводя глаз с кружащих волков.

— Тактика стаи, — рычит Си-Джей, и его отметины вспыхивают под кожей. — Они хотят подавить нас численностью. Видите, вот почему я чертовски ненавижу волков.

— Пусть попробуют, — говорит Уильям, и в его голосе звучит холодное обещание насилия. Его руки светятся тёмной энергией, сила столетнего сдерживаемого гнева наконец-то обрела форму.

Крылья Кассиэля расправляются во весь размах, чёрные перья шелестят в предвкушении. Я пригибаюсь, когда одно из них чуть не попадает мне по голове, и рычу.

Он усмехается.

— Прости. Шесть волков, нас четверо. Мне нравятся такие шансы.

Бенц запрокидывает голову и воет. Звук эхом разносится по двору, это вызов, который заставляет мою кровь петь от ответной ярости. Другие волки подхватывают его, их голоса сливаются в симфонию угрозы и обещания.

— Они действительно призывают ещё?

— Да, — отвечает Касс. — Это не просто месть. Это объявление войны.

— Тогда давайте настучим им по морде, — рычит Си-Джей и внезапно начинает двигаться. Его вампирская скорость в сочетании с тем, что я теперь называю драконьей, делает его, несомненно, смертоносным, когда он врезается в Бенца с сокрушительной силой.

— Я ставлю на Аквилу!

Крики студентов вокруг нас, когда они собираются на главную битву семестра, делая ставки и подбадривая своих соперников. Конечно, на меня никто не ставит. Но мне плевать.

Я вижу Корделию в сторонке, и она поджимает губы, глядя на меня. Затем она выкрикивает:

— Десять на Морворен. Я видела, что она сделала с ним в прошлый раз!

И вот тут-то и начинается хаос.

Все взгляды устремляются на меня, пока вокруг нас разгорается битва. Магия Уильяма пронзает двух волков одновременно, тёмная энергия кромсает мех и плоть. Кассиэль взмывает в воздух, запуская в волков магическими шарами чёрного цвета с золотистым отливом. Они воют и уходят из зоны его досягаемости, окружая меня, загоняя в угол.

Волки думают, что поймали меня в ловушку. Как же они, чёрт возьми, ошибаются.

Серебристый свет вырывается из моих рук. Ближайшие ко мне волки взвизгивают и пятятся назад, их сверхъестественные чувства поражены необузданной силой, исходящей из моих ладоней. Но я ещё не закончила. Даже близко нет.

Я обращаюсь к ней своим сознанием, расширяя его, как учил меня Уильям, но на этот раз я целюсь не в парящие кровавые сферы. Я целюсь в кровь волков.

— Мои, — шепчу я и внезапно чувствую биение их сердец, чувствую вкус их крови на своём языке, даже не прикасаясь к ним.

Ближайший волк, серый зверь со шрамами на морде, делает неуверенный шаг вперёд. Его ошибка. Я улавливаю его жизненную силу и сжимаю.

Он замирает на полпути, корчась в конвульсиях, пока я манипулирую с кровью в его венах.

— Что за хрень, — выдыхает кто-то в толпе. — Она даже не прикасается к нему.

Другие волки скулят, внезапно почувствовав неуверенность. Они чувствуют, что я делаю с их товарищем по стае, чувствуют неправильность этого всем своим существом. Бенц, всё ещё сражающийся с Си-Джеем, издаёт разочарованный вопль.

— Изольда, — зовет Уильям, и в его напряжённом голосе слышится что-то среднее между гордостью и беспокойством. — Пусть вскипит.

— Что? — кричу я в ответ.

Он одаривает меня злобной улыбкой, когда волк бросается на него, и я сосредотачиваюсь на волке, с которым связана моя кровь.

— Кипи, — бормочу я и затем наблюдаю, как волк кричит.

Мой желудок сжимается, и я обрываю его жизнь щелчком пальцев. Я не палач, но я не буду стоять в стороне и ждать, когда меня убьют или мои парни пострадают от этих тварей.

Звонит колокол, призывая всех нас прекратить это занятие, когда мёртвый волк с влажным стуком падает на землю, и от его трупа поднимается пар. Оставшиеся волки отступают, их бравада улетучивается, когда они видят, с чем на самом деле столкнулись.

— Кто следующий? — спрашиваю я, и мой голос разносится по внезапно затихшему двору. Серебристый свет всё ещё потрескивает вокруг моих рук. Я чувствую, как кровь каждого существа в радиусе пятидесяти ярдов взывает ко мне.

Бенц возвращается в человеческий облик, окровавленный после схватки с Си-Джеем. Его глаза горят ненавистью.

— Это ещё не конец, Морворен, — рычит он, отступая в тень вместе со своими выжившими друзьями. — Ты не сможешь убить нас всех.

— Посмотрим, — отвечаю я, делая шаг вперёд.

Волки убегают.

Толпа студентов, собравшихся посмотреть, взрывается радостными возгласами и нервным смехом. Я слышу, как кто-то собирает ставки, и голос Корделии перекрывает все остальные, когда она заявляет о своём выигрыше.

— Шоу окончено, — объявляет Си-Джей, рассматривая жуткий след от когтей, который разорвал его рубашку и грудь. Его кожа заживает, но он в ярости из-за своей одежды. — Все возвращайтесь к своим чёртовым занятиям, и, если кто-нибудь из вас ещё раз порвёт мою грёбаную одежду, вы мертвее мёртвого.

Студенты неохотно расходятся, бросая на ходу взгляды через плечо. Через несколько минут двор пустеет, если не считать нас четверых и одного мёртвого оборотня.

— Ну, — говорит Уильям с горящими глазами, — это было воодушевляюще.

— Я мог бы догадаться, что это будете вы четверо, — голос Блэкриджа эхом разносится по двору.

— Как будто вы ещё не знали, — замечает Уильям.

Они обмениваются многозначительными взглядами, прежде чем Блэкридж переводит свой взгляд на меня.

— Мисс Морворен.

— Сэр, — говорю я, чуть приподнимая подбородок.

— Он мёртв.

— Я в курсе.

— Я имею в виду, что он мёртв — мёртв. Он не воскреснет.

Я быстро бросаю взгляд на волка, прежде чем встретиться взглядом с бездонным взглядом Блэкриджа.

— Нет?

Он качает головой.

— Ты выбрала одно из созданий, у которого нет запасного плана.

— Ну, это было глупо, — бормочет Уильям.

— Не все так искусны в том, чтобы избегать смерти, мистер Харрингтон, как, я уверен, тебе известно.

Уильям шипит, обнажая клыки.

— Довольно этого, мистер Харрингтон, если ты не хочешь затевать драку, в которой не можешь и не хочешь победить, — заявляет Блэкридж, и в его голосе звучит властность, которую, кажется, признаёт даже Уильям, хотя и неохотно. — Возвращайтесь в свои комнаты. Для вас четверых введён комендантский час, поскольку вы, похоже, не можете уберечь себя от неприятностей.

— Что? — огрызается Си-Джей. — Ей нужно поесть.

— Возможно, вам следовало подумать об этом до того, как вы бросились на стаю волков.

— Они начали это! — рычит Уильям.

— Я совершенно уверен, что говорил по-английски, на языке, который вы все понимаете, поэтому, пожалуйста, уходите. Сейчас. Прежде чем вы заставите меня перенести вас самому.

Я не даю ему шанса. Я ухожу прежде, чем ребята успевают меня догнать. Он серьёзно разозлился, хотя по его внешнему виду этого не скажешь. Но я чувствовала, как его сила струится под поверхностью. Злобная, маслянистая, тошнотворно могущественная. Я не дам ему повода снова наложить на меня лапы. Никогда.

— В ваши собственные комнаты, — кричит Блэкридж нам вслед, и его голос эхом отражается от зданий.

— Моя комната — это твоя комната, — говорит Уильям, подмигивая.

— Если только он не переселит тебя, — бормочу я.

— Пусть попробует, — бормочет он в ответ.

Мы добираемся до моей комнаты без дальнейших происшествий, хотя коридоры заполнены перешёптывающимися студентами, которые исчезают при нашем приближении. Новость о поражении волчьей стаи распространилась со скоростью лесного пожара, и, очевидно, заявление Блэкриджа тоже.

— Итак, — говорю я, как только за нами закрывается дверь. — Моя комната — это твоя комната? Я смотрю прямо на Уильяма.

Он одаривает меня плутовской улыбкой.

— Всегда, моя королева.

Си-Джей усмехается.

— Не поощряй его. Блэкридж ищет любой предлог, чтобы усложнить тебе жизнь.

— Моя жизнь и так сложна, — замечаю я. — Стая оборотней только что пыталась убить меня, Коллекционеры хотят превратить меня в бога или экспонат, а Дамадер хочет моей смерти. Вам двоим действительно стоит разойтись по своим комнатам.