Темнейшее желание

Глава 17

Жозефина падала сквозь мир тьмы, в каждом углу которого открывалась новая комната страха. Повсюду доносились крики агонии. Но самое худшее — в тишине. Большие, жирные насекомые, жужжали вокруг неё и кусали. Муки сильнейшего, глубочайшего голода, который она когда-либо знала, взрывались, вгрызались в ее внутренности. И ярость, так много гнева наполнило ее, вызывая желание драться с кем-нибудь, всё равно с кем.

Хотелось завоевать и уничтожить. Но как она могла это сделать? Ее саму завоевали, и уже уничтожили.

Кровь стала расплавленным, жидким пламенем. Горло болело, словно его выскоблили лезвием. На ней хоть кусочек кожи остался? Жозефина ощущала себя ободранной… выставленной на показ.

— Кейн, — попыталась крикнуть она, но не последовало ни звука.

Где он? Где она? Что с ней произошло?

Воспоминания о жизни, которой она не жила, начали бомбардировать её. Вот она взмахнула мечом, обезглавив демона. Вот стоит над умирающим телом человеческой души и смеётся.

Она наблюдала за крылатой женщиной с желанием, бурлящим в венах. Смерть… смерть… всюду вокруг нее. Боль, страдание, сожаление. Больше, чем мог вынести целый легион.

Что-то мягкое погладило ее по щеке, очертило линию челюсти.

— Я здесь, Динь. Я никуда не уйду.

Его голос. Успокаивающий, умоляющий. Вытянул ее из тьмы, из ужаса, в свет… разрастающийся свет… все ярче и ярче. Жозефина застонала и изо всех сил попыталась подняться.

— Вот так, красавица. Давай, дорогая. Ты можешь это сделать.

Она разлепила веки, и в следующее мгновение уже смотрела на красивое лицо Кейна. Я в безопасности. Он защитит меня.

Их взгляды встретились, ни один из них не был в состоянии отвести глаз, и облегчение отразилось в чертах лица Кейна. И все же, не смотря на это, линии беспокойства залегли возле его глаз и рта.

Кожа Кейна была бледной, а одежда помятой. Волосы всклочены, словно он постоянно запускал в них пальцы.

— Ты вернулась.

— Куда я уходила? — Голос девушки больше походил на карканье. Она попыталась дотянуться и помассировать болезненное горло, но рука казалась слишком тяжелой, чтобы ее поднять. — Где я?

Он сомкнул веки, скрывая эмоцию, которую вызвали ее слова.

— Я принес тебя в свою спальню.

Взгляд девушки, единственное, чем она могла сейчас управлять, осмотрелся вокруг, чтобы понять… да, спальня Кейна. Жозефина узнала ее незамедлительно… поскольку ее спальня была маленькой, простой и вмещала еще восемь лежанок и семь других женщин, спальня Кейна была невероятно роскошной.

Золотые и хрустальные люстры над головой. Стены увешаны, обрамленными в золото, полотнами известных Фей художников, которые умерли столетия назад.

Жозефина вытянулась на огромной, ультра-мягкой кровати с балдахином, одетая в слишком большую для нее футболку и свои перчатки, бархатное одеяло укрывало нижнюю часть ее тела.

— Ты помнишь бар? — спросил Кейн. — Драку? Трёх воинов, к которым прикоснулась?

Помню… да. Она прикоснулась к одному, потом к другому, и третьему, и ее накрыла волна силы, такой восхитительной силы.

Но потом… ох, потом, тьма поглотила ее, и утащила вниз, вниз, вниз, в пещеру отчаянья и беспомощности.

— Ты вобрала от них зло. Я принес тебя сюда, — продолжил Кейн. Он убрал с ее лица руку, которая стала ее якорем, единственным, что удерживало ее здесь. — Ты провела в постели четыре дня.

Четыре дня!

Осознание вызвало тошноту. Отец разозлится на нее… наверное, даже пытался вытащить ее из постели в какой-то момент.

У Жозефины были обязанности, и ее накажут за их невыполнение. Но настоящая причина, из-за которой она запаниковала? Свадьба Кейна теперь была намного ближе.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я договорился с твоим отцом.

Кейн все еще смотрел на нее великолепными глазами цвета ореха, казалось, он впитывал ее и запоминал каждую черточку. Жозефина едва могла моргать, пойманная в плен его яркостью, очарованная его величием… смущенная количеством повреждений на нем.

— Что с тобой случилось? — спросила она. — Мой отец? Брат?

Кейн потер воспаленные порезы на лбу.

— Бедствие.

Жозефина всегда ненавидела демона Синды, и всегда ненавидела демонов Повелителей. Они опустошили своих хранителей и уничтожили… все. Но то, что она чувствовала тогда, не могло сравниться с тем, что было сейчас. Жозефина хотела смерти Бедствия.

— Ну, спасибо, что позаботился обо мне. — Кроме матери, он стал первым, кто это сделал.

Кейн улыбнулся мягко… нежно.

— Я думал, что ты будешь меня проклинать.

За кучу других вещей, да. Но за это? Никогда.

— Почему?

— Я не забыл о твоем желании умереть, Динь, — ответил Кейн низким угрожающим хрипом.

— Не так, — прошептала она. Только не так. Зло, которое она приютила, затащило ее прямиком в ад, осудило на худшую судьбу, чем та, которой она жила сейчас.

Кейн играл с кончиками ее волос, и прикосновение, хоть и столь незначительное, разбудило настоящую муку, с которой она сражалась в магазине портнихи. Голод… по нему. Потребность… в его прикосновениях. Желание… чего-то намного большего.

— Ты когда-нибудь разговаривала с Мойрами? — спросил Кейн.

Само имя испортило атмосферу вокруг нее.

— Нет.

— Ты слышала о них?

— Конечно. Они утверждают, что ткут судьбу.

— Утверждают? — Кейн отпустил девушку, чтобы взять чашку воды на ночном столике. — Ты думаешь, это ложь?

— Безусловно. — До этого момента, Жозефина не представляла, насколько ее измучила жажда. Все остальное было забыто.

Кейн поместил соломинку между ее губ, и она начала жадно пить, потягивая через соломинку, холодная жидкость успокаивала ее горло.

Кейн смотрел на ее рот… ее горло.

Когда чашка опустела, девушка откинулась назад и облизала губы.

За этим он тоже наблюдал.

— Еще? — спросил Кейн и его глаза потемнели.

— Да, пожалуйста. — Но Жозефина не была уверена чего хочет… больше воды, или больше Кейна.

Кейн взял кувшин и налил в чашку больше божественной жидкости. В мгновение, когда соломинка вернулась к губам девушки, низ чашки раскололся. Холодная вода вылилась на Жозефину, и она ахнула.

— Мне так жаль, — пробормотал Кейн и подскочил в попытке как-то помочь. Он начал вытирать ее, выругался, потом протянул тряпку девушке.

Когда Жозефина закончила, он нерешительно предложил ей еще одну чашку.

— Не беспокойся об этом, — сказала она. — Наверное, мне нужна ванная.

Губы Кейна изогнулись с тонким намеком на веселье.

— Я уверен, что ты осталась чистой.

Щеки покраснели и Динь допила воду. Наконец-то, к ней начали возвращаться силы, пробегая по венам и возвращая к жизни внутренности.

— Почему ты думаешь, что Мойры лгут? — спросил Кейн.

— Ну, для начала, у людей есть свободная воля. Судьба не решает, в каком направлении они пойдут, в конечном счете.

Его пальцы вернулись к волосам Жозефины, словно притянуты невидимой нитью.

— Уильям сказал нечто похожее.

— Уильям очень умен.

Кейн закатил глаза.

— Продолжай.

— Судьба говорит обо всем, что должно быть. Но, я не могу поверить, что моей матери предназначалось вынести столько трудностей. Не могу поверить, что мне суждено стать рабыней.

— Объясни.

Одно требовательное слово никогда не было таким… сексуальным. Задрожав, она продолжила:

— Отец решил, что хочет мою мать, и взял ее. Она решила остаться здесь. Родилась я, и было сказано, что у меня есть предназначение, и мне решать верить в него или отвергнуть.

Он уставился на нее, молчаливо… размышляя?

— Что на счет браков? Ты веришь, что кто-то предназначен для другого?

— О-о, да, но не каждый следует этой судьбе. — Жозефина надеялась, что он понял, о чем она говорила… Кейн должен быть осторожен с Синдой и Белой. — Следовательно, свободный выбор может указать путь.

— Итак, ты говоришь, что выбор и судьба формируют курс наших жизней?

— Думаю, да. Просто легче обвинить судьбу во всех ошибках.

Кейн нежно провел пальцем по изгибу ее челюсти, кожу начало покалывать.

— Тебя ранил выбор других людей.

Уловив интимность момента, Жозефина потянулась к прикосновению.

— Значит, да.

— Да. — Последовала пауза, словно он боролся со следующими словами.

— Мойры сказали, что мне предназначено начать апокалипсис.

Кроме свадьбы с Белой? И он им поверил?

Заклинание разбилось.

— Эти шлюхи не всесильны, Кейн.

— Шлюхи? — Он усмехнулся.

Как заставить его понять?

— Просто они благоденствуют хаосу, помещая свои идеи в наши головы. Мы думаем об этом, оно завладевает нами, и, в конечном счете, мы действуем так, как было сказано, и вызываем то, что они предрекли.

— Словно сам накликаешь беду. — Кейн выгнул бровь. — Ты знаешь такое, и хочешь сказать, что никогда не говорила с ними?

Прикоснись ко мне снова. Обними своими руками. Скажи, что не хочешь Белую.

— Ну, я никогда не говорила, что они не разговаривали со мной.

Кейн застыл.

— Значит, на самом деле, ты встречалась с ними?

— Да. — И та встреча привела Жозефину в ярость.

Много лет назад, три ведьмы предсказали Жозефине, что ей предначертано стать причиной смерти матери.

Динь только и успела что пару раз вздохнуть, а потом они выставили ее, но с того момента, она начала страшиться причинить какой-то вред своей любимой матери, и переосмысливать каждое слово и действие.

Жозефина перестала, есть, перестала спать. Она прекратила навещать свою маму, из-за боязни причинить ей вред.

Через какое-то время, страх стал заразным. Ее мать начала беспокоиться о здоровье Жозефины, и оплакивать её потерю.

Глорика потеряла в весе, энергию и жизнеспособность… а скоро и покровительство короля. Ее изгнали из его спальни, обратно к прислуге.

К бедной женщине стали относиться еще пренебрежительней, чем раньше. Женщины избегали ее, а некоторые мужчины тайно донимали. Королева получала огромное удовольствие, оскорбляя ее на каждом углу.

В конце концов, Глорика наложила на себя руки. И все из-за того, что Жозефина отдалилась от нее. Таким образом, да. Жозефина помогла уничтожить ее.

Если бы она так не беспокоилась, то ничего плохого ни с кем из них не случилось бы. Ее мать была бы все еще жива.

— Лучшее решение, которое ты когда-нибудь принимал — забыть о том, что Мойры наговорили тебе, — сказала она

Кейн тряхнул головой, и темные локоны упали на его лоб.

— Я хранитель демона Бедствий. Как мне не стать причиной апокалипсиса?

Жозефина услышала страх и муку в его голосе.

— Подумай об этом. Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы не вызвать апокалипсис, не так ли? И все же, все, что ты сделаешь, только усугубит проблему.

— Значит, мне не стоит ничего делать?

— Нет. Ты должен жить. По-настоящему жить. Перестань глазеть поверх моего плеча в ожидании бедствия. Перестань планировать свой следующий шаг, обосновываясь на действиях демона.

Кейн сердито выдохнул.

— Я не уверен, умна ли ты, как я думал раньше, или самая глупая женщина на планете.

— Глупая? Глупая! — Ну, ты определенно не самый ласковый мужчина.

— Никогда такого не утверждал.

— Потому что, никто бы тебе не поверил! — Она же не вопила на него?

Кейн массировал затылок Динь и казалось не заметил ее вспышки.

— Мойры сказали мне кое-что еще. Они говорили, что мне предначертано, женится на хранительнице Безответственности… или Белой, девушке, которую ты встретила в баре.

Чего Кейн не сказал, но она услышала: он должен бы держаться подальше от кровной рабыни Феи.

— Не позволяй ведьмам выбирать себе невесту, Кейн. Решаешь ты. Женись по любви, или не женись вообще.

Кейн наклонился и прислонился носом к ее носу, прошептав:

— Обычно я был таким, ты знаешь?

Он был так близко, что его чистый аромат мыла щекотал ноздри Жозефины. Кейн излучал жар, который окутывал девушку и увеличивал ее трепет.

— Это, каким же?

— Милым.

Жозефина протянула руку и пропустила пряди его волос через, затянутые в перчатку, пальцы. Она так сильно хотела прикосновения кожа к коже.

— У тебя все еще есть возможность. Но что изменилось?

— Я изменился. Всё изменилось. — Кейн опустил взгляд на ее губы, задержался, зрачки расширились. — Я не должен хотеть поцеловать тебя еще раз, но хочу. Я хочу этого. Не из-за Мойр, а из-за тебя. Что ты со мной делаешь?

Сердце Жозефины пропустило предательский удар.

— Я ничего не делаю.

— О-о, что-то ты делаешь. — Медленно, он склонил голову… придвинулся ближе… еще ближе. — Я уже украл твой первый поцелуй и мне стоит украсть и второй.

— Что если я отдала его? Испугался?

— Да, — признался Кейн. — Я никогда не хотел ни одну женщину так, как хочу тебя.

— Даже Синду? — успела спросить она и затаила дыхание.

— Я понимаю, почему ты так не уверена в ней. Твоя семья часто ставила ее превыше тебя. Но это не мой случай. Я хотел тебя с самого первого мгновения. И никогда на самом деле не хотел Синду. Она — средство достижения цели, и ничего больше.

Средство достижения цели… не невеста. Кейн не жениться на девушке. И он хотел Жозефину с самого первого мгновения.

Ее.

Сраженная, Жозефина обвила его руками и прижала свои губы к его. Кейн застонал, протолкнул язык в ее рот, требуя ответа, который она стремилась дать.

Он был мастером, удивительно искусным, каждое движение поднимало её желание на новый уровень, и возможно Жозефина отдавала столько, сколько и получала, потому что, казалось, его контроль трещит по швам. У Кейна вырвалось тихое рычание, язык начал двигаться настойчивее, быстрее. Потом, он выпрямился, весело посмотрел на нее, пока очерчивал кончиком пальца губы Динь, теперь распухшие и покалывающие после поцелуя.

— Ты заставляешь меня пылать, Динь-Динь.

— Кейн, — позвала она и сглотнула.

— Да.

— Это не я. Ты на самом деле горишь.

Нахмурившись, он посмотрел на свои плечи. Кончики волос окаймляло пламя, которое перепрыгнуло с лампы на ночном столике.

Жозефина похлопала по прядям и потушила огонь.

— Глупый Бедствие.

— Я не боюсь его.

Кейн поиграл с воротником ее футболки, заставляя кожу покалывать.

— Все еще хочешь меня?

— Больше всего, — тихо призналась она.

Кейн осторожно лизнул стык ее губ. Потом, когда не случилось ничего ужасного, порочно улыбнулся.

— Собираюсь сделать тебя настолько счастливой, как ты и сказала.

Кейн потянул покрывало, стаскивая его ниже и ниже вдоль её тела, обнажая ноги, и в тоже время, не отрывая горячего взгляда от неё… даже, когда добрался до низа футболки.

Он забрался на постель, изящный словно пантера, и оседлал ее талию.

Дышать стало невозможно, внутри Жозефины все замерло и приготовилось к тому, что он планировал, ей удавалось лишь временами делать вдох, пока Кейн продолжал поднимать ее футболку, обнажая грудь своему взгляду.

Кейн остановился, чтобы вдоволь наглядеться, его зрачки расширились настолько, что радужка потеряла цвет.

— Ты так прекрасна.

Девушка затрепетала, когда Кейн протянул руку, обвил ладонью грудь и помассировал ее.

— Так идеальна.

Жозефина дрожала слишком сильно, чтобы ответить.

Кейн скользнул пальцами по ее животу и остановился возле трусиков. Он очертил линию края и Жозефина задрожала.

Однако он остановился и нахмурился.

— Кто-то идет.

Нет! Она только начала получать удовольствие!

Кейн спрыгнул на ноги, а Жозефина села, разгладила одежду и попыталась не раздражаться от разочарования. Ее воин больше не дрожал от возбуждения. Кейн был устрашающе спокоен, словно живое лезвие, готовое к удару.

В комнату ворвалось четверо охранников, во главе с Леопольдом.

Взглянув на них, принц нахмурился.

— Жозефина Эйслинг. Принцессу уличили в обнажении тела перед посторонними. Теперь, когда ты проснулась, тебя отведут в тронную залу и озвучат наказание.

Переводчики: silvermoon

Редактор: natali1875