Темный Луч. Часть 4

Эдриенн Вудс

Темный Луч. Часть 4

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Darkbeam Part IV

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серии: Луч #5 / Beam #5

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

— 1~

На следующее утро, проснувшись, я обнаружил маму на кухне. Я поцеловал ее в щеку, сел за стол и позвонил Елене.

Не мог дождаться услышать ее голос. Мне нужно было знать, как спят жители Итана.

Шли гудки.

Должно быть, она переключила кэмми на беззвучный режим. Я попробовал еще раз.

Я посмотрел на часы. Урок вот-вот должен был начаться.

Я надеялся, что она не забыла кэмми в комнате.

Я ненавидел это. Если бы я только мог услышать голос Елены, тогда, возможно, я бы не чувствовал себя таким подавленным. Чарльз был прав, когда сказал, что я теряю равновесие без Елены рядом.

— Все в порядке? — спросила мама, ставя передо мной чашку кофе.

— Да, я просто изо всех сил пытаюсь дозвониться до Елены.

Она бросила на меня такой взгляд.

— Это не то, что ты думаешь. Гельмут все еще хочет поговорить, и я ненавижу так долго находиться вдали от нее.

Мама улыбнулась.

— Не прошло и двадцати четырех часов, Блейк.

— Ха-ха, — мягко огрызнулся я в ответ.

Я увидел, что Джордж звонил мне пять раз. Дерьмо.

В моей голове снова промелькнули всевозможные сценарии. Неужели кто-то напал на Драконию? Они похитили Елену? Она была ранена? Я позвонил ему.

— Все…

— Не надо, просто, черт возьми, не надо. — Он громко ругался, и голос его звучал раздраженно. Это мгновенно вывело меня из себя, и я встал со стула.

— Джордж, что происходит?

Резкая перемена в моем поведении тоже привела в замешательство мою мать. Я поднял руку, приказывая ей не задавать мне этот вопрос.

— Твоя девушка — вот что происходит, Блейк. Бекки порвала со мной. Она сказала, что мне нужно оставить ее на хрен в покое, потому что я не могу сказать ей, что это за дент.

Я почувствовал, как у меня сжался желудок, когда эта тяжесть снова легла мне на живот.

— Что? — Нет, этого не могло быть.

— Не надо. — Слезы катились по щекам Джорджа. Он серьезно плакал.

— Это не…

Лицо Джорджа просто исчезло. Он даже не позволил мне заверить его, что на этот раз это была не Елена. Она ждала, пока наша связь не восстановится, и тогда я покажу ей.

Мама забрала мой кэмми.

— Мам, ты серьезно?

— Я все это слышала. Это не вопрос жизни и смерти. Тебе нужно поесть, а потом ты сможешь решить проблему с дентом Джорджа, Блейк.

— Отлично, — я плюхнулся на стул и начал копаться в бумагах.

— Ты прочел письмо?

Я кивнул.

— Могу я его увидеть?

— Нет, оно для меня и только для меня, любопытная ты женщина.

Она рассмеялась.

— Когда ты его получила?

— Оно было в хранилище. Ты не был готов к словам короля и королевы, Блейк.

— Знаю. — Я вздохнул и провел рукой по волосам.

— Я даже представить себе не могу, как тяжело было Кэти расстаться с Еленой, — сказала мама.

— Могу себе представить. Я видел это, хотя в то время на самом деле не понимал, что это значит.

— Нет, ты не можешь понять, потому что ты — не родитель.

Я закатил глаза. Я был частью дента.

Это был тот же самый тип любви.

— Чуть не забыла. Отец просил напомнить тебе, чтобы ты рассказал королю Гельмуту что-то о Драконьем законе.

Я застыл.

— Блейк?

— Мам, это ерунда. Не волнуйся.

— Не похоже. Что случилось?

Я вздохнул. Я действительно не хотел, чтобы мама была втянута в это дело. Сэм и Дими заслужили то, что получили.

— Не волнуйся. Просто знай, что Закон Дракона на моей стороне. Гельмуту просто нужно знать на случай, если Древние потребуют суда.

— Суда! — Голос мамы звучал почти истерично.

— Расслабься, пожалуйста. Я не сделал ничего плохого. Они сделали.

— Кто?

— Сообщение у меня на кэмми, — пробормотал я. С этим ничего нельзя было поделать. Мама собиралась в конце концов все выяснить. Она бы выудила это от отца.

Она схватила кэмми и прочла сообщение. Она ахнула.

— Этот Сэм угрожал Елене?

Я кивнул.

— И Фил предупредил тебя? Это брат Табиты, верно?

— Мама, пожалуйста. Я не хочу говорить с тобой об этом.

— Блейк, что ты сделал? — Ее брови приподнялись от беспокойства.

— Закон Дракона на моей стороне в этом вопросе, мама. Это все, что тебе нужно знать.

— Это там ты был прошлой ночью?

— Если бы я не пошел, Елена сейчас была бы в его распоряжении, и кто знает, что бы он с ней сделал, мама. У меня не было выбора. Мир не будет скучать по Дими и Сэмюелю, поверь мне.

Она кивнула, но беспокойство навалилось на нее тяжким грузом.

Я доел завтрак, и мама вернула мне кэмми.

Я должен поговорить с Еленой. Они были на занятиях, но мне было все равно. Я произнес имя Елены, взбегая по лестнице в свою комнату.

Только звонил ее телефон. Я попробовал несколько раз и пришел к выводу, что я не уверен в себе, и что ее телефон был в ее комнате.

Я, не уверен в себе. Я чертовски ненавидел все это.

— Саманта, — сказал я, и ее кэмми начал звонить. Никакого ответа.

С моих губ сорвалось ворчание, когда я позвонил на кэмми Бекки. Я должен был сказать ей, что она совершает огромную гребаную ошибку, ожидая, пока у них с Джорджем установится такая связь.

Появилась ее голограмма, и это выглядело так, будто она наклонилась за столом. Ее глаза все еще были опухшими. Что, черт возьми, происходило?

— Мы на занятиях, идиот, — прошептала она.

— ПРЕКРАТИ ЭТО, БЕККИ! ТЫ С УМА СОШЛА?

— Нет, мне нужно знать. — Ее голограмма показывала, что она была взбешена.

— Тебе никогда раньше не приходилось этого знать. Почему сейчас?

— Потому что ты никудышно справился с Еленой, придурок.

Ее голограмма исчезла, и я закрыл глаза. Значит, Джордж был прав?

Я, блядь, достучался до Елены. Я знаю, что сделал это. Что изменилось?

Я глубоко вздохнул и почувствовал, что она никогда не будет мне доверять. Что произошло на этот раз? Потому что я не поехал с ней в Драконию прошлой ночью?

Я должен был разобраться с гребаным мудаком, который угрожал ей. Блядь. Я даже не мог сказать этого Елене.

Я хотел разорвать кэмми от разочарования, но не сделал этого.

Я посмотрел на время и позвонил Гельмуту.

Он сразу же взял трубку. Я мысленно усмехнулся тому, как легко было заполучить представителей мужского пола, но так трудно женского.

— Блейк, я увижу тебя сегодня?

— Сначала я должен кое в чем разобраться. Мы сможем встретиться около одиннадцати?

— Конечно, без проблем. Я дам знать дворцовому персоналу, чтобы приготовили обед еще для одного.

— Тогда увидимся.

Я отключил звонок и попытался снова дозвониться Елене. Я пытался четыре раза, а потом оставил ей сообщение.

«Черт возьми, Елена, возьми свой гребаный телефон. Что, черт возьми, происходит? Почему Бекки порвала с Джорджем? Это вообще не по моей части, и мне приходится разбираться с чертовой кучей дерьма.🤬😡»

Я нажал «Отправить» и ждал, как мне показалось, целую вечность, пока она ответит, но она этого не сделала.

Блядь.

Я схватил халат и снял пижаму.

Я изменился на балконе, забыл присесть и ударился головой.

Боль пронзила мой череп. Когда, черт возьми, я собирался перестать расти?

Но меньше чем через минуту я был в воздухе.

Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Я был так зол на Елену. Она нарушала мои временные рамки. Я хотел отправиться к Гельмуту, провести с ним день и вернуться вечером, но теперь я, вероятно, останусь на ночь и вернусь только завтра из-за этой поездки.

Цыпочки.

Моя способность выслеживать засекла ее в ту минуту, когда я приблизился к Титу. Это было сильно.

Я полетел прямиком в Колизей. У них был Полет, и я скучал по этому. Блядь.

Я увидел, что она сидит одна, и тяжело приземлился.

Весь Колизей загрохотал. Елена слегка подпрыгнула, когда я направился к ближайшему входу, который вел к ряду кресел, на которых она сидела. Войдя, я изменился и натянул халат через голову, направляясь в маленький проход, ведущий к лестнице, которая должна была привести меня прямо к ней.

Я вышел на несколько рядов ниже нее и взбежал по ступенькам туда, где она сидела.

— Что-то не так с твоим кэмми?

— Блейк, пожалуйста, просто не надо, ладно. — Она была расстроена, встала и схватила свою сумку. Откуда, черт возьми, это взялось?

Она положила свой альбом для рисования в сумку и была готова уйти.

Я схватил ее за руку и притянул к себе, чтобы она посмотрела на меня.

— Нет, Елена.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я чувствую себя дерьмово из-за того, что Бекки порвала с Джорджем? Я чувствую себя дерьмово, хорошо?

— Елена, — проворчал я. — Это совершенно не по моей части.

— Знаю, это моя вина, но ты не можешь винить меня за то, что я так себя чувствую.

— Например, как? — Почему она была расстроена из-за меня, и в чем, черт возьми, была моя вина?

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, да? — Разочарованный смешок сорвался с ее губ.

— Просто поговори со мной. — Я был так смущен. Я ничего из этого не понимал.

— Я не могу, потому что это не ты. — Она ткнула меня в грудь. — Я не знаю, кто это.

Я прищурился.

— В твоих словах нет никакого смысла.

— Нет, в твоих словах нет никакого смысла. Ты ненавидел меня до глубины души. Презирал меня с тех пор, как я переступила порог этого места. Ты не хотел иметь со мной ничего общего. А теперь… — Она шумно выдохнула, и ее глаза заблестели. Я понял, о чем она говорила. Это была моя гребаная вина. Это было из-за моего прошлого и из-за того, как я относился к ней.

Она оглянулась на меня.

— Если ты хочешь обвинить кого-то в том, что они расстались, вини себя, поскольку именно из-за твоих перемен эта история с дентом наконец-то запала Бекки в голову. Это ненастоящее, — прокричала Елена.

Я действительно чертовски ненавидел себя за то, что сказал, что это было заклинание, но это давило на меня.

Елена не слышала ни единого слова из того, что я сказал ей о гребаном денте. Я поставил щит.

— Чего ты не понимаешь? — Я прорычал эти слова вслух. — Ты хочешь, чтобы я закричал на весь гребаный мир, через что мы прошли? Я обещаю тебе, Елена, у меня больше врагов, чем ты думаешь, и наша жизнь будет такой же, как та, через которую ты прошла с Жако.

Она слегка нахмурилась, и по тому, как она посмотрела на меня, я понял, что после этого она ничего не скажет в ответ.

— Будь терпелива. И перестань забивать голову Бекки своими теориями. Я покажу тебе, когда придет время. — Я опустил щит и ушел тем же путем, каким пришел. Мне нужно было успокоиться.

Джордж был чертовски прав. Елена была причиной этого.

— И отвечай на звонок кэмми, когда я позвоню. — Я изменился обратно и снова взмыл в воздух.

Женщины. Это будет моей смертью. Я это чувствую.

Я направился прямо ко дворцу, испытывая непреодолимое желание выдохнуть огонь. Я действительно думал, что достучался до нее, и я знал, что это также будет беспокоить меня весь гребаный день. Интересно, где, черт возьми, я сейчас напортачил?

Она не могла этого почувствовать только потому, что я был добр к ней. Она хотела, чтобы я орал, визжал и вел себя как придурок. Я больше не хотел быть тем парнем.

Но она доверяла этому Блейку, по крайней мере, мне так начало казаться.

Я чувствовал себя несчастным, когда приземлился перед дворцом и превратился обратно. Я накинул халат и вошел через боковую дверь.

Кот немедленно подплыл ко мне.

Бульдог был одним из любимых домашних животных Люциана.

Я наклонился и почесал его за ушами.

Он повсюду пускал слюни. Смешок сорвался с моих губ.

— Кот, иди приляг, — приказала королева Мэгги.

Я выпрямился, и она обняла меня и поцеловала в щеку.

— Как Елена?

— Хорошо, — солгал я.

— О-о-о, что случилось?

— Настолько очевидно? — вздохнул я.

Она рассмеялась.

— Дай ей время, Блейк. Все это для нее в новинку.

Я тихо хмыкнул.

— Я схожу за Гельмутом. — Королева Мэгги улыбнулась и направилась в другой коридор.

Я посмотрел на стену. Огромная картина Люциана осудила меня.

— Пожалуйста, немного помоги, — взмолился я у его портрета.

Замок казался таким пустым без его присутствия, и в этой комнате сохранилось много воспоминаний. Я все еще мог видеть, как наши десятилетние одноклассники бегают вокруг с вонючими бомбами и шариками с водой в руках, прячутся под столом в ожидании нашей следующей цели.

Появился король Гельмут, и воспоминания отодвинулись в сторону.

Он жестом пригласил меня следовать за ним в его кабинет.

Оказавшись внутри, он увидел тяжесть, которую я нес, не только на лице, но и во всей моей позе.

— Ты в порядке?

Я потер лицо.

— Как раз в тот момент, когда я думал, что во всем разобрался, я вернулся к исходной точке.

Король Гельмут усмехнулся.

— Это женщины. Могу я дать тебе несколько советов?

— Все, что угодно. — Это прозвучало как просьба.

— Относись к ним так, будто они всегда правы.

— Я это слышала, — донесся голос королевы откуда-то из кабинета. — Мы всегда правы.

— Да, дорогая, — сказал Гельмут. — Смотри, — прошептал он.

Я усмехнулся.

Зазвонил мой телефон, и я посмотрел на Гельмута.

— Ответь на звонок.

Я ответил на звонок, и появилась голограмма Елены.

— Видишь, не так уж и сложно. — Я все еще был расстроен из-за того, что произошло ранее, и Гельмут посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Ты знаешь, где может прятаться Джордж?

— Попробуй подняться на крышу общежития для девочек, Елена, — сказал я и отключил звонок.

— Что случилось с тем, чтобы притворяться, что они всегда правы? — спросил Гельмут.

Я усмехнулся.

— Извини, я просто кое с чем борюсь и пытаюсь понять, может ли эта теория сработать. — Я вздохнул.

— Грубость только оттолкнет принцессу, Блейк.

— Я тоже так думал, но поверь мне, в этом случае всегда срабатывает обратное.

Гельмут улыбнулся.

— Итак, насколько все плохо в Итане? Неужели я отправил своего дракона на самоубийственное задание?

— Надеюсь, что нет.

Его лицо вытянулось.

— Эмануэль не глуп. И мне жаль любого, кто найдет его. Кроме того, у него есть Буйо. Он может превратиться в Чарльза в любое время или в кого угодно, если уж на то пошло, если дело дойдет до драки.

Гельмут кивнул, но все еще выглядел обеспокоенным.

— Я хочу знать все, Блейк.

Я начал рассказывать ему о том, что рассказала мне Елена, о чем меня проинформировали Дейзи и другие. Я вкратце рассказал ему о том, как все изменилось. Что это уже не тот Итан, которым мы дорожили как нашей столицей Пейи. Город, который мы когда-то знали и любили, исчез. Меньше чем через десять дней виверны должны были появиться снова. Нам нужно было подготовить несколько Буйо, чтобы доставить других детей и тех немногих, кто должен был отправиться с нами в безопасное место.

Гельмут продолжал что-то строчить в своем блокноте, делая пометки из нашего разговора. Он с силой потер лицо.

— Они действительно больше не контролируют свои земли? — Слезы наполнили его глаза.

Я не знал, что сказать. Брат-близнец Гельмута сделал это с Итаном.

— Я должен был знать, кем был Горан. Мой отец знал, так почему же я этого не видел?

— Никто этого не видел, король Гельмут. Даже король Альберт. Почему он предал их?

Он фыркнул.

— Я задал ему тот же вопрос той ночью, перед тем как Лианы поглотили Итан. Я думал, Эмануэль мертв. Мой дракон приказал мне покинуть его, когда на него напала колония виверн. Как он это пережил, до сих пор не знаю. Он только сказал мне, что боролся со всем этим. Он также мог застрять на той стороне, но он вытащил меня как раз вовремя. Я знаю, что чувствуешь, когда эти лианы цепляются за тебя. Я был без сознания несколько дней.

Я кивнул. Гельмут все еще не ответил на мой вопрос.

— Это из-за Кэти, — наконец сказал Гельмут.

— Из-за Кэти?

— Он хотел Кэти, хотел стать королем, поскольку был вторым в очереди. Вот почему он это сделал. Быть с ней, свергнуть Ала. Мы все думали, что Таню отослали, потому что она и Ал… — Он не договорил.

— Ты думал, у них был роман?

— А что еще мы могли подумать? Она так разозлилась на Ала и прогнала свою сестру. Поверь мне, это было единственное, что имело смысл.

— Она была ее Дент. У них была связь сестер. Она бы никогда этого не сделала. Поверь мне. — Какая-то часть меня была расстроена.

— Тогда мы были такими слепыми.

— Король Альберт вообще никогда не упоминал Елену? — Я должен был знать.

Он торжественно покачал головой.

— Если бы он это сделал, я бы сам ее вырастил. Убедился, что она знает, кто она такая.

— Нам нужно подготовить побольше Буйо, прежде чем они придут, — сказал я. Мне нужно было сменить тему. Я не мог и подумать о том, насколько другой могла бы быть моя жизнь, если бы король и королева просто сказали кому-то, кроме Тани, о существовании Елены.

— Мы так и сделаем, обещаю. Десять дней, говоришь?

Я кивнул.

— Хорошо, давай попробуем вернуть тебя туда на пятый день.

Он поднял телефонную трубку и поговорил с тем, кто отвечал за производство Буйо.

Образы в моей голове из того, что он только что рассказал мне о той ночи, когда Виверны напали, были такими яркими. Это было так, словно я был там.

Как, черт возьми, Эмануэль выжил в ту ночь?

Время пролетело незаметно, и Гельмут узнал все, что хотел. Мой желудок начал издавать странные звуки, и я понял, что время обеда, должно быть, не за горами.

— Нам нужно вернуться в Итан как можно скорее, вывезти всех фермеров и создать командные пункты.

— Знаю. Мой отец снова открывает Лигу Драконов.

Он улыбнулся.

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет, он знает, что это необходимо.

— Я так рад это слышать, Блейк. В этом вопросе нам понадобится опыт Роберта. Он — великий дракон и участвовал почти во всех войнах Пейи.

— Сколько ему лет?

Гельмут рассмеялся.

— Он никогда не говорил тебе?

— Понятия не имею. — Я тоже засмеялся.

— Я точно знаю, что он никогда не находил такой любви, какая была у него с твоей матерью. Было время, когда они действительно хотели убить друг друга.

Я вздрогнул, представив своих маму и папу на ринге, на котором я раньше дрался.

— Так что нет, я не могу сказать тебе, есть ли у тебя другие братья и сестры.

Я рассмеялся. Ответ на этот вопрос я всегда хотел знать. У моей мамы были только мы, хотя это звучало так неправдоподобно. Я знал, что после Великой войны она взяла к себе одного или двух детей и растила их как своих собственных, так было у них с Констанс. Драконы, которых они вырастили, время от времени навещали меня, но я никогда не считал их своими братьями и сестрами.

Дверь открылась.

Дживс вошел в кабинет и объявил, что обед готов.

— Спасибо, Дживс, — сказал Гельмут и встал.

Мы с Гельмутом вышли на крыльцо снаружи.

Королева уже ждала и рассмеялась над чем-то, что сказала ее служанка, но я ничего не расслышал. Я видел, что она тосковала по Люциану почти так же, как я скучал по нему. Это было на моей совести. Мне было все равно, что говорил Эмануэль.

Мы сели, и нам подали еду. Дживс снял серебряные крышки с наших тарелок, и до меня донесся запах жареных перепелов с пюре из сладкого картофеля и клюквенным соусом. Пахло потрясающе.

— Итак, как поживает Елена? — поинтересовался Гельмут, разворачивая салфетку и беря нож и вилку.

— Добираюсь туда, — сказал я, пережевывая.

— Елена начинает понимать, кто ты такой? — спросила Мэгги.

— Думаю, что да. Не думаю, что она мне пока доверяет. Я продолжаю все портить.

Королева Мэгги приподняла бровь.

— Ты добьешься своего, — сказал король Гельмут. — Я полностью верю в тебя.

— Да, сомневаюсь, что ваш сын сказал бы это.

Они оба улыбнулись.

Светская беседа о моих родителях и тех, кого мы спасли из Итана, была темой всего обеда. У меня такое чувство, что имя Люциана нечасто упоминалось во дворце. Королева была так же в восторге от того, что мой отец снова создал Лигу драконов. Воспоминания королевы Мэгги о войне, в которой сражались и она, и Кэти, слетели с ее губ, и о том, как мои мама и папа изо всех сил пытались найти дорогу друг к другу.

Я хихикнул, и она тоже рассмеялась, но смех исчез слишком быстро.

Гельмут доел, и Дживс убрал его тарелку.

Гельмут улыбнулся мне.

— Люциан знал, что она была твоей всадницей, прежде чем он умер, Блейк.

— Эмануэль сказал мне это. — Я тоже доел ужин. Мне не нравилось есть, когда остальные уже закончили.

— Тогда ты знаешь, что у него была достойная смерть, лучшая, какая только может быть у кого-либо.

За обеденным столом воцарилась тишина.

— Почему ты отменил свадьбу? — Я должен был знать.

— Я собираюсь прилечь, — сказала королева Мэгги и встала. Она дотронулась до плеча мужа, а он схватил ее за руку и поцеловал.

Мы смотрели, как она возвращается в замок.

— Прости, это то, что я имею в виду, говоря «напортачить». Я продолжаю говорить неправильные вещи и делать неправильные поступки.

— Не надо, Блейк. Она просто скучает по нему. Мы все, но некоторые из нас справляются с этим лучше. Или мы пытаемся.

— Да, — вздохнул я. — Мне знакомо это чувство. Я тоже скучаю по Люциану.

Гельмут вернулся к теме.

— Когда я впервые увидел Елену, я увидел глаза Альберта. Я вспомнил, что он сказал перед смертью.

Я посмотрел на него. Он не видел ничего, кроме пылинок в воздухе.

— Ты был там?

Он кивнул.

— Лифт не хотел закрываться. Он был так не в себе, когда мы только что обнаружили, что башня Катрины объята пламенем. Было слишком поздно. Он знал, что этот чертов лифт перегружен, и он вышел, захлопнул дверь и вручил мне оба их кольца, сказав, что я буду знать, что с ними делать, когда придет подходящее время. Он говорил о Елене. И когда я увидел ее, я подумал об этом конкретном моменте.

Я никогда не знал, что король Гельмут был там, в последние минуты жизни короля Альберта рядом с ним. Ну, не в последние мгновения, поскольку король Альберт все еще держался. Он и Эмануэль были последними, кто выбрался наружу, прежде чем лианы полностью поглотили Итан. Гельмут даже выбыл из строя на два дня из-за яда лиан. Они вцепились в Гельмута, когда Эмануэль метнулся через небольшое отверстие, прежде чем они поглотили Итан. Дракон спас его. Яд чуть не убил Гельмута, но он выкарабкался. Я помнил то время так отчетливо, как это показывали во всех новостях, как держался король Гельмут. Они посадили моего отца за решетку. Думали, что он был частью этого, потому что король Альберт приказал ему уйти. Гельмут был единственным, кто подтвердил, почему король отправил моего отца. Это было из-за меня. Мой отец должен был провести меня через тьму, пока не придет Елена.

— Лифт поехал вверх. Я умолял занять место короля Альберта, но знал, что он никогда не сможет жить без Катрины. Теперь, когда я знаю то, что знаю, — с его губ сорвался смешок, — не знаю, я могу ошибаться. У него была дочь. Почему он это сделал?

— Он слишком сильно любил своих людей. — Мне даже не нужно было думать. Ответ просто вытекал из меня сам собой.

— Больше, чем собственную дочь?

— Не знаю. — Я пожал плечами.

— Прогремел взрыв, и на этом все закончилось.

Мой взгляд метнулся к нему.

— Произошел взрыв? — Я нахмурился.

Гельмут кивнул.

— Мы все плакали, и меня переполняла такая ненависть, ты себе представить не можешь, что я почувствовал, когда узнал, что за этим стоит мой собственный близнец.

— Мне так жаль.

— Это была не твоя вина. — Улыбка задержалась на его губах.

Я усмехнулся.

— Часть меня знала, кто она такая, и я сказал Люциану в ту ночь, что он может встречаться с Еленой, потому что я видел, каким сильным он был, когда был с ней, Блейк. Может, она и похожа на своего отца, но она Катрина Сквайрс до мозга костей.

— Мы все видели это на слушании.

Гельмут усмехнулся.

— Да, видели, и я так горжусь ею. Просто дай ей время, Блейк.

— Я даю, больше, чем ты думаешь. Я просто все делаю неправильно.

— Например, что?

Я покачал головой.

— Я остался, когда должен был уйти с ней, ушел, когда она попросила меня остаться, и тому подобное, и почему-то мы всегда ссоримся, как сумасшедшие. Это истощает.

— У них есть такая способность — высасывать из нас жизнь. — Он театрально взмахнул руками.

Я затрясся от беззвучного смеха, услышав, как он это сказал.

— Но мы слишком сильно любим их, чтобы пойти другим путем.

Он вздохнул одновременно со мной.

— Просто не меняйся. Елене нужно доверять тебе, Блейк, будь последователен с ней. Время заставит ее увидеть, кто ты такой.

Я кивнул.

— Пойдем. Мне нужно посмотреть, сколько буйо у них наготове.

Я пошел с ним в лабораторию. Ральфа сегодня не было, и я не смог проверить свой проект SAS. Но я знал, что работа над ним все еще продолжается.

Найти все нужные материалы было непросто, и последнее, что я слышал, он все еще экспериментировал с ними.

У них было готово около шестидесяти буйо, а в ближайшие три дня — девяносто, что означало, что все фермеры могли уйти до того, как виверны появятся снова.

Я хотел быть там и разодрать лицо Сеймура в клочья, но я бы поставил под угрозу все, и тогда Горан узнал бы, что я нашел способ проникнуть внутрь.

Он мог убить короля Альберта, а это был шанс, который я не мог потерять. Не ради моего отца и не ради Елены.

Я проскользнул в купе, где они работали над новым проектом, и позвонил Елене. Было чуть больше пяти.

Она взяла трубку не сразу, но в конце концов взяла.

— Ты нашла Джорджа? — спросил я. Я воспользовался советом Гельмута.

Она даже не взглянула на меня.

— Да, он был на крыше, — надулась она.

— Эти две влюбленные птички помирились?

— Они еще не вернулись, так что думаю, это хороший знак.

— Так и есть. — Я понимающе улыбнулся и отвел взгляд. Они, наверное, были в нашей комнате и трахались до полусмерти.

Снова наступила тишина, и я был чертовски сбит с толку. Я не знал, в каком направлении двигаться с Еленой. Я уставился в пол, будто мой ответ волшебным образом должен был появиться на граните.

— Елена, чего ты хочешь?

— Ты позвонил мне, — сказала она.

— Я не это имел в виду. Иногда я просто не знаю, что-то, что не должно быть невозможным. Но это так.

Она пожала плечами и тихо покачала головой.

— Я не знаю.

Я кивнул.

— Хорошо, возьму это на себя.

Она усмехнулась, но снова отвела взгляд, а затем ее улыбка исчезла. Как бы мне хотелось услышать ее мысли. Но ни единого гребаного писка.

— Эй, что происходит у тебя в голове?

Она покачала головой и вытерла случайно набежавшую слезу. Это было так неприятно, и я просто хотел обнять ее и сказать, что все будет хорошо.

— Поговори со мной, Елена. Помни, я не могу читать твои мысли.

Она улыбнулась.

— Я нарушаю слишком много обещаний, Блейк. — Наконец она посмотрела на меня.

Она обещала своему отцу освободить Итан.

— Итак, это Итан. Ты хочешь подождать?

— Дело не только в Итане. — Она вздохнула. — Я дала Табите еще одно обещание.

— Табите? — Я нахмурился.

— Ты не оставил мне выбора, Блейк. Мне действительно нужна была твоя помощь на занятиях, а ты никогда… — Она не смогла закончить. Я помнил то гребаное время. Я был первоклассным засранцем по отношению к ней.

— Какое обещание? — Я хотел знать, поскольку мы с Табитой больше не были вместе. Это не должно иметь значения.

— Что она могла быть с тобой, а мне просто нужен дракон.

Мне следовало бы выйти из себя, но я этого не сделал. Я просто кивнул.

— И у меня нет права голоса в этом вопросе?

— Блейк, все не так просто. Это было не так-то просто. Возможно, ты и забыл об этом, но я не могу.

— О, поверь мне, я не забыл. — Я усмехнулся. — Я знаю, каким я был, Елена. Вот почему я пытаюсь загладить свою вину перед тобой. Быть немного добрее.

— Немного добрее. — Она фыркнула. — Будто ты застрял в какой-то сумеречной зоне.

Я усмехнулся. Это было далеко не так.

Это был я без тьмы.

— И что, ты собираешься раздавать обещания налево, направо и в центр, не посоветовавшись сначала со мной?

— Не посоветовавшись с тобой? Блейк, ты ненавидел…

— Да, ты это уже говорила. Ненавидел тебя до глубины души. Я все еще делаю это время от времени, особенно сейчас, когда ты такая упрямая, что никто не может до тебя достучаться.

Я хотел сказать это в шутку, но прозвучало это так, будто я был раздражен больше всего на свете.

— Я просто не знаю, смогу ли я нарушить это обещание, Блейк.

Что, черт возьми, она говорила? Сначала Джордж, это было на моей совести, а теперь еще и это.

Я не смотрел на нее, но кивнул головой.

У меня навернулись слезы, потому что я не мог представить, что мы просто друзья с ней.

Быть с Табитой. Я, блядь, никогда ее не любил.

— Итак, мы вернулись к началу, — тихо сказал я и провел руками по волосам.

Она не ответила.

Дай ей время, Блейк.

— Ладно, хорошо, как скажешь, Елена, — сказал я, когда слезы угрожали пролиться, и я отключил звонок.

Все это было неправильно, и я понятия не имел, как, черт возьми, Табита во все это ввязалась.

Я вернулся к исходной точке, но не мог сдаться. Не в моих силах было сдаваться. Кроме того, искра все еще была там.

— 2~

Мы спокойно поужинали. Гельмут и Мэгги видели, меня что-то беспокоит, но не давили.

После ужина у нас была еще одна встреча с несколькими членами совета во дворце.

Я почти не обращал внимания на этот разговор.

— Блейк, — сказал Людвиг. Он был драконом, и к тому же неплохим. Его темные волосы были взъерошены. Так было всегда. И это одна из главных черт Людвига, но у него была отличная голова на широких плечах.

Давным-давно он был членом Драконьей Лиги моего отца.

— Извини, я немного отвлекся.

Людвиг улыбнулся, и это осветило его серые глаза.

— Мы все, если не находимся рядом с нашими всадниками. Но это важно.

Я кивнул.

— Что за вопрос?

— Как думаешь, каков будет следующий шаг?

— Выгоняем фермеров, всех до единого, и заменяем их солдатами с буйо.

— Это то, что мы обсуждали.

— О, прости. — Я улыбнулся, когда все захихикали.

— Нам нужно послать несколько разведчиков. Я хотел бы пожертвовать собой ради этого. Чтобы выяснить, можем ли мы увидеть Саадедина, выяснить, как именно они управляют этой стороной, чтобы мы могли слиться с толпой и не выделяться, как больной палец. Знаю, Елене это не понравится, но мне нужно найти пропавших членов семьи. Я пообещал им и постараюсь собрать как можно больше информации по пути.

— Думаешь, это разумно? — спросил Гельмут.

— Я обещал им, король Гельмут.

Он кивнул.

Планы осуществлялись. Гельмут долго готовился к этому. Его солдаты были одними из лучших, но Калеб был Мастером войны. Его армия была самой сильной.

Мы не сможем победить, освободить Итан, без участия Калеба.

Он будет сражаться, когда обнаружит, что король Альберт все еще жив. Это был факт.

Согласно рассказу Гельмута, Калеб тоже застрял в этом лифте перед взрывом. Как король Альберт пережил это?

Они все ушли после одиннадцати.

— Можно тебя на пару слов? — Я посмотрел на Гельмута.

— Конечно, садись. — Он указал на стул перед своим столом. — Звучит серьезно.

— Это так, но отец сказал мне, что Закон Дракона поддерживает меня в этом вопросе.

Он уставился на меня.

— Закон Дракона? Блейк, что ты сделал?

Я вздохнул.

— Моя тьма была нелегкой. Я совершал плохие поступки в своей жизни. Вещи, которыми я не горжусь.

— Это понятно. Люциан был действительно обеспокоен некоторыми из этих вещей. Он никогда не говорил мне, в чем дело, но скрывал свое беспокойство.

Мои губы изогнулись в улыбке.

— Я не знаю, слышал ли ты об особняке, который сгорел прошлой ночью.

Он слегка замер, а затем откинулся на спинку стула.

— Это был ты?

— Они угрожали забрать Елену с помощью темной магии. У меня не было выбора.

— Кто они, Блейк?

— Наркобарон и темный маг. Поверь мне, когда я говорю, что по ним никогда не будет скучать.

Его лицо слегка вытянулось, а брови сошлись на переносице.

— Ты пользовался ими во время своей тьмы?

— Да. — Я провел руками по волосам. — Я думал, что дент — это заклинание, и перепробовал все, что было в моих силах, чтобы разрушить его. Глупо, я знаю.

— Это правда, что ты мог слышать мысли Елены?

Я кивнул.

— Теперь это сломано. Думаю, я потерял связь, когда Елена освободила меня.

Он нахмурился.

— Что она сделала? Когда?

— Несколько месяцев назад, в ту ночь, когда исчезла. Дент — это не заклинание. Я усвоил это на собственном горьком опыте. Отец сказал, что я должен рассказать тебе о том, что я сделал. — Я показал ему сообщение, которое было отправлено мне, и понаблюдал, как он его читал.

Он кивнул.

— Сэр Роберт не ошибается в том, что закон в этом деле на твоей стороне. Я посмотрю, что могу сделать, чтобы справиться с этим как можно быстрее.

— Спасибо. — Мои губы дрогнули.

Он вернул мне кэмми.

— Просто перешли мне это сообщение, и я буду держать тебя в курсе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не впутывать Древних, но ты же знаешь Калеба.

Я кивнул.

— Это всего лишь процедура, Блейк, и драконы в совете тоже за тебя поручатся. — Его губы изогнулись, а затем он вздрогнул. — Я так рад, что я не один из твоих врагов.

Смешок сорвался с моих губ.

— И это все? — спросил Гельмут.

Я кивнул.

— Благодарю тебя, король Гельмут. Я не горжусь своим прошлым.

— Эй, мы были готовы к твоей тьме, Блейк. Тьма для нас не в новинку.

— Любезно с твоей стороны, что ты так говоришь.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он отвел меня в одну из комнат.

— Спи спокойно, и спасибо тебе, Блейк, за то, что ты это делаешь. Я знаю, что то, о чем мы просим тебя, нелегко, особенно с новым дентом.

— Все в порядке.

— Ты останешься завтра на завтрак?

— Нет, я хотел бы как можно скорее вернуться в Драконию.

— Тогда это будет пожеланием удачи от меня, Блейк. Спи спокойно и помни, что я сказал. — Гельмут улыбнулся.

— Спасибо, и я так и сделаю.

Я смотрел, как он уходит. Неудивительно, что Люциан был таким храбрым, учитывая то, как Гельмут и Мэгги воспитывали его — с честностью и открытостью. Мне было все равно, что они говорили, Люциан был слишком молод, чтобы умирать, и его присутствие все еще ощущалось в этом замке. Меня преследовало то, как сильно я подвел его в тот день и все еще подводил Елену.

Я забрался в постель, задвинув Люциана на задворки сознания. Я никак не мог выбросить из головы то, что Гельмут сказал мне сегодня днем. Раздался взрыв.

Каждый раз, когда я задавался вопросом, действительно ли король Альберт жив, в моих мыслях всплывали фермеры. Они видели его.

Как он пережил взрыв?

Отец Елены все еще был таким большим в моих глазах. Он всегда будет моим королем, как бы Горан ни пытался сломить его.

Мысли о короле Альберте исчезли и были заменены моим разговором с Еленой сегодня днем.

Я не мог поверить, что она дала такое обещание. «Мне нужен только дракон». Это было нелепо.

Я вздохнул, когда меня осенила идея, и начал слегка улыбаться.

Возможно, Елене не нужно было нарушать свое обещание.

Если она хотела только дракона, тогда мне нужно было им быть, и я не буду человеком, пока это глупое обещание не нарушится.

Мой план казался надежным, и я закрыл глаза.

Около пяти утра я собрался возвращаться в Драконию, но Дживс остановил меня.

Персонал приготовил для меня завтрак, и я не мог швырнуть его обратно в лицо Гельмуту или персоналу.

Это был пир, приготовленный для зверя, которым я был, и я сел и поел так быстро, как только смог.

Гельмут присоединился ко мне на полпути и сказал, что будет держать меня в курсе всех обсуждавшихся вчера вечером планов и моего инцидента.

— Ты все еще держишь свое обещание насчет Горана, верно? — Гельмут хотел знать.

— Да. Люциан тоже боялся, что это всплывет наружу. Я просто боюсь, что это снова даст обратный эффект. Ты же знаешь, какой у тебя брат.

— Ему не удастся одурачить ее. Его не было рядом со мной семнадцать лет, Блейк. Он не видел человека, в которого я превратился. Потеря двоих детей меняет мужчину. Он был здесь не для того, чтобы стать свидетелем одной из их смертей. Елена не глупа.

Я снова кивнул.

Я поблагодарил его и его сотрудников за завтрак, прежде чем улететь обратно в Академию.

В ту секунду, когда я вошел в Тит, моя способность выслеживать обнаружила Елену.

Мои способности были прочными, и я серьезно мог им доверять.

Он никогда по-настоящему не подводила меня.

Тетя была права. Я не был сломан. На самом деле, я был сильнее, чем когда-либо.

Единственное, что было сломано, — это наш дент, но со временем он заживет.

Я приземлился во внутреннем дворе Драконии и принял человеческий облик, натянув мантию через голову.

Я столкнулся с Мией, когда направлялся в кабинет мастера Лонгвея.

— Ты вернулся? — Она обняла меня. — У вас с Еленой все в порядке?

Я пожал плечами.

— Блейк, она была с тобой целый месяц.

— Это сложно, Миа. По крайней мере, она не откусила мне голову, так что да, прогресс был достигнут.

— Рада это слышать, — мягко улыбнулась она.

— Мне нужно повидаться с мастером Лонгвеем. Скоро увидимся.

— Не могу дождаться, когда увижу вас обоих в действии.

— Я тоже, — пошутил я.

Она ахнула.

— Блейк!

— О, у тебя грязные мысли, женщина, — крикнул я в ответ, поднимаясь по лестнице в кабинет мастера Лонгвея.

Я все еще слышал, как Мия смеется, бормоча, что я не так уж сильно изменился.

Я постучал в его дверь.

— Входите, — сказал Чонг.

Он сидел за столом, одетый в одну из своих самых уродливых гавайских рубашек, и был занят бумажной работой.

Я вошел, и он поднял голову и улыбнулся.

— Блудный сын вернулся.

Я улыбнулся и закрыл дверь. Это было то, о чем говорило и мое предсказание.

— Рад видеть тебя снова, Блейк. Почему ты в халате?

— Я собираюсь быть драконом. Это такая штука, как дент.

Он слегка приподнял бровь.

— Стоит ли мне беспокоиться?

— Нет, поверь мне, нам и близко нет до Бекки и Джорджа. Тебе нужно беспокоиться только о них.

Он улыбнулся.

— Все еще пытаешься разобраться с шагами.

Я кивнул.

— Это незавершенная работа.

— Рад слышать.

Он замолчал, глядя на меня. Я действительно надеялся, что этот план сработает.

— Ладно, я не знаю, стоит ли мне доверять этому или нет, — признался Чонг.

— Да, ты не единственный.

Он усмехнулся.

— Дай Елене время, пока у тебя все отлично получается, и ты добиваешься прогресса.

— Я тоже так думал, но ты же знаешь Мэлоунов, они загадка для всех нас, не только для Ирен. Кстати, как поживает Ирен?

— Вернулась к себе прежней.

Я улыбнулся.

— Приятно слышать.

Мы поговорили о десяти людях, которые остановились в Драконии, и я был рад услышать, что они отправились в лодж.

Через несколько дней уезжали только мои кузина и тетя.

— Возможно, нам скоро придется возвращаться. Елене нужно взять девяносто солдат и вывести фермеров.

— Я так рад, что я — не она.

— Я тоже, — сказал я, но это прозвучало мрачно.

— Итак, есть ли план, что делать с девяноста?

— Пока они останутся у Дэвида и Конни, но Гельмут говорил о строительстве для них общины в Тите, на земле, которую ему еще предстоит освоить.

Прозвенел школьный звонок, и я понял, что это урок «Искусство войны».

Я вкратце рассказал ему о том, что обсуждалось вчера вечером, и что Гельмут сказал, что будет держать меня в курсе всего прогресса.

Я завершил наш разговор, а затем ушел на занятия.

В ту минуту, когда я ступил на школьную площадку, я превратился в дракона.

Я надеялся, что этот план сработает.

Надеясь, что Елена поймет мое сообщение громко и ясно — я не хочу Табиту.

Я подлетел к куполу Парфенона. Они были заняты лекцией о какой-то драке, в которую ввязалась Мия.

Она действительно была великим воином среди драконов — искусным бойцом в обеих своих ипостасях.

Я завис в воздухе. Используя свою способность, я открыл небесную крышу, которая тянулась по всей длине купола Парфенона.

Она приоткрылась на пару дюймов и на полпути закрылась.

Миа? Я остановился и заставил небесную крышу снова открыться.

Через мгновение она закрылась, и я понял, что Мия управляла пультом дистанционного управления. Я могу заниматься этим весь день, женщина.

Я услышал, как она вздохнула и нажала на пульт дистанционного управления в руке. Класс засмеялся, а когда я снова открыл крышу, она хмыкнула и сдалась.

Она продолжала разговаривать с классом по-английски.

Состоялся небольшой разговор, и класс захихикал.

Она продолжила после того, как смех утих, а затем, когда небесная крыша была полностью открыта, я приготовился войти под купол Парфенона.

Звук хлопанья моих крыльев заглушил их голоса, когда я завис над зияющей дырой.

Все взгляды были прикованы ко мне, когда я заходил на мягкую посадку.

— Что это? — прокричала Миа на латыни. — Это искусство войны, а не превращения, Блейк, и ты опоздал.

— Извини за мое опоздание, — сказал я в ответ. — Отныне я — дракон, так что тебе лучше привыкнуть к этому, Миа, — сказал я и приземлился, заполнив половину боевой площадки Парфенона. Мой хвост стукнулся о несколько щитов на стене, подняв шум, и Мия просто посмотрела на меня. Я проигнорировал это. Надеюсь, это усвоится.

— Елена? — спросила профессор Миа.

Она не ответила.

— Не хочешь сказать Блейку, чтобы он трансформировался обратно? Он такой же большой, как и мой класс, и здесь не хватает места для этого большого парня и для всех нас. — Она все еще говорила на латыни, чтобы я понял, к чему она клонит.

— Я не такой Драконианец. Он может делать все, что захочет, — сказала Елена.

Я фыркнул.

— Да, точно. — Я плюхнулся на живот, отчего окна и трибуны тихо зазвенели.

Миа просто уставилась на меня.

— Хорошо, тогда мы будем работать в обход него.

Миа продолжила читать лекцию по-английски, а я посмотрел на свои когти. Под ними все еще была старая грязь от моих упражнений по копанию, чтобы добраться до моего фиолетового шара, и их нужно было подшлифовать и почистить.

Я поднес коготь к морде и вонзил в него зуб, чтобы вытащить грязь. Раздалось тихое хихиканье.

Миа обернулась, и я застыл с когтем во рту, прежде чем она повернулась обратно и продолжила свою лекцию.

Когда мои когти были чистыми, я занялся чешуйками. Они тоже нуждались в хорошей чистке. Я снял несколько свободных шкурок, все еще прилипших кое-где, затем вернулся к когтям, волоча их по твердому цементу. От них исходили легкие искры.

Миа снова обернулась, когда раздалось еще больше хихиканья, и я снова застыл.

Я продолжал после того, как она поворачивалась обратно, заставляя класс взрываться смехом.

— Это не круто, Блейк, — пожурила она на латыни, — изменись обратно, пожалуйста.

— Нет! Не могу этого сделать.

— Хорошо, тогда уходи, так как мне нужно место для лекции, а ты отвлекаешь. — Она посмотрела на бороздки, оставленные моими когтями на цементе, и бросила на меня свирепый взгляд.

Отлично, любитель вечеринок. Я встал и начал подниматься обратно через крышу.

— И закрой мою крышу, я знаю, что это был ты! — закричала Миа, и когда я выбрался из купола, то закрыл ее дурацкую крышу.

Раздался смех. Она пыталась положить этому конец, но потерпела жалкую неудачу.

Я усмехнулся, когда весь урок Мии был испорчен.

Я надеялся, что это сработает, и что Елена знала, что я останусь драконом, пока она не откажется от этого глупого обещания. Это было не то, на что она имела право с самого начала, точно так же, как и обещание, которое она дала своему отцу.

Я понял, что было дальше, когда передо мной величественно предстал Колизей.

Нам не нужен был этот дурацкий урок, и я мог использовать его, чтобы наконец достучаться до нее. Как сказал Эмануэль, я должен был говорить от чистого сердца, извиниться. Возможно, это будет единственный раз, который у нас будет.

Согласно результатам вчерашней встречи, на ближайшие несколько недель было запланировано множество дел.

Я развернулся и подлетел к окну своей комнаты. Я изменился в воздухе и запрыгнул на карниз, протиснулся через окно в комнату.

Я схватил сумку с одеждой, положил туда воду в бутылках и кое-какие закуски.

Я надеялся, что это также не приведет к неприятным последствиям.

Я застегнул молнию на сумке и полетел на свое место… не на наше.

Я никогда не хотел, чтобы она видела мое убежище, потому что я всегда сжигал деревья, но они вырастали снова. Благодаря особой заботе, которую я им оказывал, они снова становились красивыми, сильными, более значительными.

Это место действительно было моим убежищем, и я хотел разделить его с ней. Я приземлился и изменился обратно. Поставил сумку за деревом в небольшом лесу, окружающем луг.

Так и должно было случиться. Место, где я мог поговорить с Еленой по душам и надеялся, что она искренне выслушает меня.

Надеюсь, результат не укусит меня за задницу.

Я положил сумку и изменился в драконью форму, так как не хотел пропустить «Полет.

Я грациозно приземлился внутри Колизея.

Я улыбнулся, вспомнив, как долго ждал этого — нашего первого полета в качестве Дракона и Всадника. Я надеялся, что это первый из многих.

Я прилег на солнышке и просто позволил лучам согревать мою чешую.

Это было так удивительно.

Затем Беликов и Алекс, наконец, вышли на урок со всем классом на буксире.

— Блейк, — сказал Беликов. — Значит, слухи верны, ты вернулся.

— Да, и надеюсь, что сегодня будет именно тот день.

— Мне жаль Елену. Как, черт возьми, она собирается ездить на тебе верхом?

— Мы заставим это сработать. Если Елена не сможет, моя лапа всегда достаточно большая.

— Бедная девочка, — тоже поддразнила Алекс.

Все в классе поприветствовали меня, и я не обратил на них никакого внимания, когда Алекс и Беликов закончили свою лекцию.

Какая-то часть меня нервничала, и все же я был взволнован этим полетом.

— Не валяй дурака, пожалуйста. Елене еще многому предстоит научиться, Блейк.

— Она заявила права на Рубикона, Алекс. Она знает все о Рубиконе из первых рук.

— Как я могла забыть? Но все равно, не валяй дурака. Достаточно того, что у нас был один дент, о котором стоило беспокоиться, а теперь у нас их два, не говоря уже о том, что дракон практически неуправляем.

— Не совсем, — сказал я, и присутствовавший здесь класс рассмеялся.

Прозвенел звонок, и Беликов с Алекс попрощались с ними.

— Удачи тебе на следующем занятии, — пропела девушка, и они рассмеялись.

— Им это понадобится, — пропел я в ответ.

— Не надо. — Алекс запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я шучу. Правда, просто будь счастлива со мной. По крайней мере, я больше не дуюсь.

— Да, слава небесам за это, — сказал Беликов.

Еще пятнадцать минут, и Елена будет здесь.

Время тянулось незаметно. Миа испортила мне все веселье, и я закрыл глаза, пока Беликов и Алекс тихо разговаривали друг с другом.

Я все еще мог слышать их разговор, но мне не хотелось слушать.

— Что-то вроде этого, — услышал я голос Елены на заднем плане.

— Как долго? — Голос Сэмми звучал встревоженно.

— Расслабься, это не будет длиться вечно. Сэмми, — ответила Елена.

— Елена, он не один из самых красивых драконов на свете.

Я улыбнулся. Группа говорила обо мне.

Кто-то ахнул.

— Так случилось, что мне нравится форма моего дракона, большое вам спасибо, — сказала Елена, и я усмехнулся.

Я чувствовал на себе взгляды Беликова и Алекс.

— Господи, дай мне сил, пожалуйста, — тихо произнесла Алекс, и я улыбнулся. Она знала, что я собираюсь прогулять ее урок в ту минуту, когда Елена заберется мне на спину. С Алекс все будет в порядке. Мастер Лонгвей не стал бы слишком приставать к ней.

— У тебя не будет слишком больших неприятностей, Алекс.

— Блейк, я клянусь тебе, — выругался Алекс.

Беликов рассмеялся.

Джордж был первым, кто добрался до меня в своем драконьем обличье.

Он был в процессе падения на меня, когда я лениво оттолкнул его лапой.

Он упал, как мешок с картошкой, когда не смог удержать равновесие, и Колизей загрохотал.

— Думаю, мы наконец-то и тебя увидим в небе, — Сэмми направилась в нашу сторону и улыбнулась, снимая халат и меняясь. — Как долго ты собираешься оставаться в своей драконьей форме? И что же такого ты не хочешь, чтобы Елена сломала? — Она говорила быстро.

— О, ты совсем как мама. Чертовски любопытна.

Они все рассмеялись.

Елена наконец добралась до меня.

— Серьезно, — улыбнулась она. Я поднял голову и перевернулся на живот.

Я знал, что она это понимает.

Мои усики затрепетали. Мне действительно было наплевать на обещание Елены, но она не собиралась оставлять меня только из-за моей человеческой формы. Она скоро узнает, что у меня тоже есть выбор в этом деле.

Я наклонил голову поближе к ней и глубоко вдохнул.

Она покраснела и улыбнулась, глядя на меня. Мне всегда было веселее с ней в моем драконьем обличье.

Она дотронулась до одного из моих усиков и полюбовалась им на солнце.

Электричество пронзило все мое тело. Прикосновение Елены к моей драконьей форме было подобно ее поцелую к моей человеческой форме — наркотик.

Я громко замурлыкал и остановился. Так чертовски неловко.

Я открыл глаза, и все уставились на меня.

Биликов улыбнулся.

— Что, черт возьми, это было? — Бекки на секунду остановилась, так как все еще держала седло в руках. Джордж все еще стоял на всех четырех лапах.

Джордж рассмеялся.

— Я так рад, что я больше не единственный идиот, который так делает.

Раздалось еще больше смеха.

— Заткнись. — Моя лапа снова оттолкнула его от Бекки, чуть не повалив дракона рядом с ним. Он был таким неуклюжим драконом. Спотыкался о собственные ноги.

Все рассмеялись.

— Хорошо, — сказала Бекки и отошла в сторону. — Дай мне знать, когда вы двое закончите. — Она посмотрела на нас обоих.

— Прости, Бекс. С меня хватит. — Джордж лег на живот, чтобы она положила седло ему на спину.

Елена посмотрела на меня и вздохнула.

— Как мы это сделаем? — тихо спросила она.

— Полегче, я останусь драконом, пока до тебя не дойдет.

Она расхохоталась.

О, и что теперь?

— Не это, Блейк. Полетим?

— О, — усмехнулся я. — Просто доверься мне.

— Я доверяю тебе.

— Хорошо, попробуй.

Я ждал, когда она заберется мне на спину.

Это было довольно забавно, поскольку она была отстой в скалолазании.

Она продолжала соскальзывать с моего крыла, и весь класс смеялся над ее попыткой, но она попыталась снова.

— Елена, неужели это произойдет сегодня? — крикнула Бекки, дразня.

— Немного помоги, пожалуйста, — умоляла Елена, цепляясь за мое крыло.

Я должен был приложить как можно меньше усилий. Я не хотел, чтобы Елена взлетела в воздух и приземлилась на трибуны или поранилась об один из моих рогов. Конечно, я бы поймал ее, но это только еще больше осложнило бы наше положение из-за того, что я был неуправляем.

Я мягко взмахнул крылом, и она рухнула мне на спину.

Отсутствие криков боли означало отсутствие серьезных травм. С ней все было в порядке.

— Спасибо за такое изящное приземление, — съязвила она.

Мое тело затряслось, когда я засмеялся, а она забралась на меня сверху и скользнула между двумя моими выступающими рогами.

Это было идеальное кресло, пока не был готов комплект SAS. Я медленно поднялся, и остальные драконы начали уменьшаться в размерах. Они все посмотрели на нас двоих.

— Как ты себя чувствуешь, Елена? — спросила ее Бекки.

Та просто нервно хихикнула.

— Ты такая крошечная, Бекки.

— Неважно. По крайней мере, я могу с легкостью забраться на своего дракона.

— Я найду способ, Болтушка.

Я снова толкнул Джорджа, и он с трудом удержал равновесие, когда Бекки сидела у него на спине.

Весь класс покатился со смеху, когда Бекки взвизгнула.

Но она удержалась, пока Джордж восстанавливал равновесие.

Елена схватила несколько моих усиков. Единственные, которые были действительно чувствительны к прикосновениям.

— Ой. Это действительно привязано ко мне.

— Рассматривай это как своего рода расплату.

— Расплату? Ты действительно хочешь пойти по этому пути?

— Ладно, не рассматривай это как расплату. — Она быстро ослабила хватку. — А так?

— Намного лучше, ты готова?

— Нет, но, с другой стороны, я, возможно, никогда не буду.

— Да ладно тебе, Елена, ты уже не боишься высоты.

— На этот раз я боюсь не высоты, а падения.

— Что, нет веры в меня? Это не лучший способ начать свой первый урок верховой езды, принцесса.

Беликов уже был рядом с Алекс и отдавал приказ.

Я подождал, пока все уйдут.

Джордж был последним, и Бекки взволнованно взвыла, когда он взлетел.

— Хорошо, давай сделаем это, — сказала Елена, и я, грациозно взмахнув крыльями, взмыл в небо. Я сомневался, что это было то, чего она ожидала.

Я не сводил глаз с двух профессоров. Я хотел похитить Елену на несколько минут, чтобы извиниться так, как мне нужно было извиниться.

Мы были высоко в небе, почти достигая толстого слоя облаков.

— Мы теряем их.

— Посмотрим, волнует ли меня это. Тебе не нужны эти дурацкие занятия, Елена. — Я продолжал хлопать крыльями.

Когда мы поднялись достаточно высоко, я перестал хлопать крыльями и нырнул вниз.

Она взвизгнула и засмеялась от возбуждения, когда я снова взмыл вверх и снова упал.

Она наслаждалась каждым мгновением так же сильно, как и я.

Приблизившись к земле, я остановился, пробежал несколько шагов и снова взмыл в небо.

Мы снова поднялись в облака, и мой маленький прием, позволяющий прогулять занятие, сработал.

Алекс знала, что я хотел посмотреть, что смогу сделать с Еленой на спине. Но я сомневался, что она думала, что я настолько быстр.

Я изменил направление движения в сторону гор. Мой разум уже перебирал все, что я сделал неправильно. Но Елена получит извинения, и чертовски отличные к тому же. Они войдут в историю как лучшие извинения из всех.

— 3~

— Куда, черт возьми, ты направляешься? — спросила Елена.

— Увидишь. — Я улыбнулся и поднялся выше, пока мы не прорвались сквозь облака. Это было мое любимое место в небе.

Ложе из белых пушистых облаков раскинулось по всей Пейе. Казалось, по нему можно было просто пройтись. Оно выглядело таким прочным.

Я схватил облака пустоты в свои когти. Я чувствовал себя таким свободным здесь, наверху, и уравновешенным теперь, когда я вернулся к Елене.

Удовлетворение, которого я никогда раньше не испытывал, охватило меня. Я был дома. Елена была моим домом, и я был всем, что у нее было, как сказала ее мать.

Ладно, не совсем, у нее также был отец, но я буду им до тех пор, пока мы не освободим его.

Я не мог понять, почему король Альберт сказал Елене не освобождать Итан.

Я напряг мозг. Король Альберт был таким храбрым человеком, и то, что он боялся Саадедина, не могло быть. Любовь его народа тоже была не такой. Последние семнадцать лет он был марионеткой Горана. Горан нашел бы способ сломить его, точно так же, как он сломил Энни.

Трудно было представить, что король Альберт может быть сломлен, и, возможно, именно поэтому он не хотел, чтобы мы выполняли эту миссию. Что оно того не стоило.

Он был неправ.

Мимо нас пролетела стая диких гусей.

Сердце Елены заколотилось в груди, но это не могло быть от страха. Ей нравилось.

— Ты как?

— Ты даже не представляешь, — сказала она.

Мое сердце сжалось от ее слов. Ей пришлось убить Кару, чтобы заявить на меня права. Я никогда не смог бы извиниться за это или загладить свою вину перед ней. Я знал, что они были близки, и Кара так много помогала ей во многих вещах. Она была еще одной причиной, по которой Елена стала бесстрашной, заявляя на меня права.

— Я сожалею о Каре, Елена. — Слова вырвались сами собой.

— Она никогда не должна была проснуться, Блейк.

Елена старалась, и часть меня знала, что причиной этого было мое решение стать драконом двадцать четыре часа в сутки. Действия говорили громче слов. Не имело значения, насколько сильно изменилась Елена. Действия всегда будут говорить громче.

— Это не то, что я имею в виду. Мне жаль, что тебе пришлось убить Кару, чтобы заявить на меня права.

Она ответила не сразу, но потом сказала:

— Это в прошлом.

Она действительно это имела в виду?

Я искренне надеялся на это. Я бы все отдал, чтобы получить достойный второй шанс с Еленой.

Я снова вспомнил слова ее матери. Не ненавидеть ее, если она не ответит мне взаимностью. Быть честным и быть тем, в ком она нуждалась.

Эмануэль и Чарльз тоже сказали мне это.

Три мудрых человека, говорящих мне одно и то же, не могли ошибаться.

Я тихо вздохнул и увидел выглядывающую оттуда горную вершину.

Наша цель приближалась, и я начал спускаться.

Теперь, когда я подумал об этом, это было идеальное место. Эта гора научила меня одной вещи: не все можно разрушить, как бы сильно ты ни старался. При любви и правильном уходе все заживет.

Это был хороший рецепт, и именно его мне нужно было использовать в нашей ситуации.

Мне нужно было извиниться, и я вбил Елене в голову, что всегда буду рядом — никаких ожиданий. Я бы освободил ее, даже если бы это сломало меня.

Она сделала это однажды, и теперь настала моя очередь.

Я приземлился на лугу так грациозно, как только мог.

Когда мои лапы коснулись земли, она идеально рассчитала время и соскользнула с моего крыла, пока я втягивал их обратно в свое тело.

Подниматься было непросто, но спускаться было весело.

— Это было весело! — подтвердила она и пошла осмотреться.

Ручей протекал всего в нескольких милях ниже по течению, и его вода хлестала.

Это действительно стало таким спокойным местом, и я оказывался здесь много раз, когда хотел оставить надежду на то, что Елена все еще жива. Под деревьями было несколько валунов, и от солнечного света, просачивающегося сквозь кроны деревьев, захватывало дух.

Я изменился обратно. Желание заключить Елену в объятия и прижаться своими губами к ее переполняло меня.

Даже если мысли в голове кричали «нет», мое сердце и тело поступали наоборот.

Я огромными шагами направился к ней.

— Где мы? — спросила она, но я не ответил.

Она обернулась. Я притянул ее к себе, и мои губы оказались на ее губах.

Я осторожно прижал ее к дереву, когда ее сила потекла сквозь меня.

Поцелуй стал глубже, но он не был похож на тот, что был в ее комнате той ночью.

Поговорка «ничто не сравнится с первым поцелуем» была правдой.

И все же я не хотел останавливаться.

Теперь она была моим наркотиком, моим средством оставаться хорошим, держаться, ждать ее.

Ждать ее. Я снова облажался и заставил поцелуй прерваться.

Она тяжело дышала, когда мои губы оторвались от ее, и я попытался успокоить водоворот эмоций, который затуманил мою голову.

Когда я открыл глаза, ее щеки раскраснелись, а глаза все еще были закрыты. Она пыталась отдышаться, и ее сердце бешено колотилось. В ней не было страха. Я знал, как бьется ее сердце, когда она боится.

— Прости за это. — Мой тон был мягким, и она улыбнулась, отказываясь открывать глаза, и я покачал головой.

Я наклонился к ее уху и прошептал.

— Тебе действительно нужно привыкнуть к тому, что я голый, Елена. Это самая естественная вещь в мире.

— Ты явно не был по другую сторону этой стены.

Я рассмеялся, нежно поцеловал ее в губы, вдыхая ее аромат.

— Хорошо, я всего на минутку.

Я развернулся и пошел туда, где оставил свою сумку раньше, перед Полетом.

Я спрятался за большим дубом, расстегнул молнию и натянул сначала боксеры, потом джинсы, потом футболку.

Я поднял рюкзак, снова застегнул его на молнию и пошел с ним туда, где оставил ее.

Елена сидела на земле, прислонившись спиной к деревьям, и повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Как ты…?

— Я уже говорил тебе раньше, я всегда готов.

Она прищурилась.

— Ты спланировал это, не так ли?

— Я парень со многими талантами, и у меня было свободное время на изучении военного искусства.

Она рассмеялась, когда я подошел и сел рядом с ней.

— Мне жаль Алекс и Владимира.

— Так его зовут? — спросил я.

Она кивнула с усмешкой и посмотрела на меня.

— Все хотят знать, как долго ты планируешь оставаться драконом?

— Я уже говорил тебе раньше, Елена, дракон — это то, кто я есть.

— Так надолго?

Я кивнул, пожал плечами в ответ и достал из рюкзака бутылку с водой. Я открыл крышку и сделал несколько глотков.

— Пока ты не нарушишь это глупое обещание Табите.

Уголки ее губ дернулись.

— Блейк, я чувствую себя ужасно из-за этого. Она действительно любит тебя, и знаю, что ты тоже любишь ее. Я не дура.

Я нахмурился. Откуда это взялось? Я посмотрел на нее сверху вниз.

— Елена, я расстался с ней около пяти месяцев назад.

— Что? — Она отвела взгляд и сделала ровный вдох. — Но ты всегда с ней.

— Чтобы дать тебе пространство. Я не мог тусоваться с вами, ребята, из-за того, что вы чувствовали, поэтому я тусуюсь с ней и Питером.

Она усмехнулась.

— Нет, я видела вас.

Огромная улыбка расплылась по моему лицу. Елена пристально наблюдала.

Она легонько толкнула меня плечом.

— Я не это имела в виду, ясно? Но да, я время от времени поглядывала в вашу сторону, и вы, ребята, все еще выглядели как счастливая пара, которой всегда были.

— Мы никогда не были счастливой парой, Елена. Конечно, она долгое время была одной из моих подруг, но не более того.

— Одной из твоих подруг? — Она приподняла бровь.

Черт возьми, я ненавидел свое прошлое, но улыбнулся ее вопросу.

— Ладно, подругой с привилегиями, но это было ненастоящее. Она знает, что я чувствую к ней, и что я чувствую к тебе.

Она раскинула руки и сделала глубокий вдох. Она всегда казалась такой смущенной, когда я говорил о своих чувствах, но у нее не было проблем, когда я показывал ей их.

Возможно… но, мне нужно было извиниться перед ней.

Она подтянула колени и обхватила их руками, закрываясь от меня, как черепаха.

— Расскажи мне, пожалуйста, как это работает? — пробормотала она.

— Тебе нужно быть терпеливой, Елена.

Наши глаза снова встретились.

— Здесь никого нет. Используй свой щит или что-нибудь в этом роде.

— Щиты можно пробить.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня нет проблем со слухом через щит, и если я могу так делать, другие тоже могут научиться. — Я пристально посмотрел на деревья, и она слегка повернула голову, чтобы увидеть, на что я смотрю, и мягко улыбнулась, снова переводя взгляд на свои ноги.

— У них нет ушей.

Мой взгляд снова переместился с деревьев на нее.

— Мы внутри Пейи, — я мягко улыбнулся.

Она расстроилась, улыбка исчезла, и она глубоко вздохнула.

— Тогда как я могу доверять этому, Блейк? — В ее голосе звучало раздражение.

— Доверять чему? — Мне?

— Ты не можешь злиться на меня. Я не могу этому доверять. — Она снова заговорила о денте.

— Ты хочешь, чтобы я снова стал самим собой? Возможно, я просто полюблю тьму, и тогда тебе придется отшлепать меня, — заигрывал я.

Она не рассмеялась. Просто глубоко вздохнула и уставилась на меня.

— Это не шутка. Я серьезно.

— Я тоже. Это реально, — сказал я, и нежно коснулся ее пальцами. Электричество все еще было там, и даже малейшее касание творило самые странные вещи с моим сердцем. Мне нравилась каждая частичка этого. — И, если ты в это не веришь, тогда дай этому время. — Я накрыл ее руку своей.

Она просто посмотрела на меня. Почему ей было так трудно заговорить со мной? С этой формой, но не с драконом.

— Время! — Она выдернула свои пальцы из моей руки и оттолкнулась от земли.

Мы собирались снова поссориться, я не хотел ссориться.

Я посмотрел на нее снизу вверх, и она обернулась.

— Для чего, чтобы я могла влюбиться в тебя еще сильнее, и чтобы ты просто снова сказал мне, что не хочешь меня, когда это пройдет? — Она замахала руками в мою сторону.

Она была расстроена и запустила руки в волосы.

Я был гребаным придурком.

Я вздохнул, когда она обернулась.

Я оттолкнулся от земли, подошел к Елене и просто обнял ее сзади.

Я положил подбородок ей на макушку.

— Я никогда не передумаю, слышишь? Это я. Или каким я был раньше, до того, как наступила тьма. Я твой, Елена, во веки веков, если это то, чего ты хочешь. Если нет, я буду тем, кто тебе нужен.

Она повернула шею, чтобы посмотреть на меня и слегка нахмурилась.

— Дай этому время, я уверен, связь восстановится, надеюсь, скоро, и я покажу тебе, что Дент — это не какое-то заклинание или порабощение. Хорошо?

Она некоторое время пристально смотрела на меня, прежде чем снова кивнула.

К моему удивлению, она повернулась в моих объятиях, обняла меня и просто положила голову мне на грудь.

Я мог бы замурлыкать прямо сейчас.

Ее волосы пахли сладко и мягко, когда я губами коснулся ее макушки.

— А теперь есть пара вещей, которые я должен снять со своей груди.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

— Например, какие?

Молчание затянулось, пока я смотрел на нее. Она была так чертовски красива — моя Никогда-Не-Дыши.

— Блейк?

— О том, кем я был раньше, Елена, о том, как я относился к тебе с той ночи, я проснулся, когда Мэтт привел тебя сюда.

— Тебе не нужно…

Я прижал палец к ее губам.

— Ш-ш-ш, просто ш-ш-ш.

Улыбка тронула уголки ее губ, и я подвел ее к одному из валунов неподалеку.

Она села, и я сел на землю перед ней. Я подтянул колени и уперся в них руками, не глядя на нее, поскольку не знал, с чего начать это гребаное экстраординарное извинение. Потом до меня дошло, что обычно лучше всего начинать с самого начала.

Гора. История, которую я не закончил, промелькнула у меня в голове.

— То, что я сказал на той горе, было правдой. Я проснулся той ночью и пошел на разведку. Я понятия не имел, почему проснулся, и я не мог понять это чувство, которое было внутри меня. — Я поднял глаза, и наши взгляды встретились. Я рассказал ей все, что произошло той ночью, и я даже сказал ей то, чего не мог сказать ей на той горе: она была похожа на короля Альберта, и именно поэтому все глазели на нее. Я не мог вспомнить, когда в последний раз был так открыт, так откровенен с кем-то другим.

Она слушала, задавая то тут, то там вопросы, и тогда я продолжил. Я рассказал о том дне, когда впервые увидел ее, о том, что я почувствовал, и понял, что ее родители нашли способ забрать ее из Пейи. Они так сильно любили ее.

У нас была подробная беседа о Фоксе, и она рассказала мне, что, когда встретила Таню, та рассказала ей обо всех драконах, которые обещали охранять ее.

Я не мог поверить, что знаю все это. Благодаря денту.

У нее было много вопросов о Фоксе, но я не давал ей ответов, так как это был секрет Эмануэля. Он не хотел, чтобы она узнала, что Малкольм был его братом. Так что это оставалось лишь предположениями.

Мы говорили о том дне, когда она впервые увидела меня. Это было напряженно.

— Ты видел меня в тот день?

Я улыбнулся.

— Да, и должен сказать, что в тот короткий момент, который был у тебя перед тем, как Табита отшила тебя, было чрезвычайно трудно не оглянуться, Елена.

Она снова покраснела.

— Ну, какая-то часть меня знала о том, что произошло, поскольку Мэтт мне все рассказал. — И тогда я признался в одной части лжи. Что я знал о Фоксе и хотел, чтобы Джордж напугал ее до усрачки, чтобы она сошла с ума. В тот день он проделал отвратительную работу, и я был так расстроен из-за него.

— Ты оказалась сильнее, чем я думал, — сказал я.

Она с трудом сглотнула, услышав мое признание, теперь понимая, что это было сделано намеренно.

— Тогда я был не в себе, Елена. Тьма уже запустила в меня свои когти, и я не хотел, чтобы ты была рядом со мной.

Она вздохнула и кивнула.

— Если бы Жако просто привел тебя на два месяца раньше, все было бы по-другому.

Я рассказал ей о том, какой запутанной была первая часть моей тьмы, как я чуть не убил Люциана, потому что он хотел помочь мне, и я увидел в нем монстра, пытающегося забрать меня. Я выбросил его из окна нашей комнаты и был рад, что Джулия увидела и поймала его до того, как он рухнул на землю.

Я переключился на свет Люциана, потому что он всегда вызывал у меня тошноту.

Она кивнула, вспомнив об этом.

— С тобой было еще хуже, поэтому мне пришлось сделать все, что в моих силах, чтобы заставить тебя держаться на расстоянии.

— От меня тебя тошнило?

— Все было не так. — Здесь я подбирал неправильные слова. — Я не знаю, как это объяснить. Это была чистая ненависть, потому что я знал, кто ты такая, и не хотел, чтобы на меня заявили права. Я думал, что мне не нужен всадник, и что побои были бы намного лучше, чем то, что ты заявишь на меня права.

Она сделала глубокий вдох через ноздри и выглядела так, словно вот-вот заплачет.

Я отвел взгляд. Мне нужно было перейти к делу.

Итак, я перешел к Полу и рассказал ей, как я был взбешен, когда он заявил, что является ее драконом. Расписывая ей свою ужасную темноту, чтобы она знала, что я вспомнил все это, когда дошел до конца извинения. Ей нужно было убедиться, что это не заклинание.

Я сказал ей, что знал, что Пол лгал, когда утверждал, что он — ее дракон. Мне было все равно.

— Почему ты…?

— Просто послушай, ты должна понять, что ты сделала для меня, Елена.

Она кивнула, совершенно не впечатленная моим рассказом.

— Я наблюдал, как все начали ему доверять. Это было похоже на игру, которую я так сильно любил. И тогда тебе просто нужно было сказать это.

— Что?

— Что ты услышала голос в своем сознании. — Я покачал головой, вспоминая, что чувствовал. — Мне это ни капельки не понравилось, и я должен был знать, мой ли он. — Я рассказал ей, что сделал. Как я настроился на лекцию Грегори о Зеленом Паре и знал, что никто из них не знает ответа. Что это я отправил ей ответ и подтвердил, что у нее была такая связь со мной.

Я рассказал ей о своих чувствах.

— Испытывал отвращение? — Она повторила за мной.

Я закрыл глаза. Все шло совсем не так, как я планировал.

— Елена, просто послушай. — Я снова открыл глаза. — Я никогда не хотел этого. Я — Рубикон, если уж на то пошло. — Я издал разочарованный смешок. — Им пришлось убить Кито, потому что его нельзя было приручить. И вот они присылают мне девушку, которая даже не знала о существовании драконов. Ты знаешь, насколько недостойным это казалось? — Мой голос снова звучал расстроенно. В тот раз я был взбешен.

— Но потом, ни с того ни с сего, Люциан рассказал мне о безумной миссии, которую ты планировала. Чтобы отправиться за мечом Короля Лиона, я должен был убедиться, серьезно ли ты настроена найти его. Поэтому я сказал ему, что пойду с ним.

Я тихо рассмеялся и покачал головой.

— Ты так сильно разозлила меня, когда сказала, что ни один мужчина не сможет войти в ту пещеру, и я молча пожелал тебе неудачи, даже если это означало, что меч будет потерян, но потом ты вернулась, через несколько секунд после того, как вошла. Я ничего из этого не понимал. Это было похоже на то, что ты просто не могла умереть, что судьба навязывала мне это. — Мой голос звучал раздраженно, и какая-то часть меня все еще чувствовала разочарование из-за всего этого. — Но это был также первый раз, когда я почувствовал, что ты достойна. То, что я чувствовал только с Люцианом.

Я рассказал ей, как тогда видел дент. Что я думал, что это порабощение, и что я не буду знать, кем я буду, когда проснусь. Что я стану жалким ягненком, как Джордж, и, будучи Альфой, я думал, что все Денты были просто магией, что Джордж был заколдован. Что он ни за что не смог бы любить Бекки так, как любил раньше. Для меня это не имело никакого смысла, поскольку я не мог видеть общую картину. И я боролся еще упорнее, потому что думал, что это заклинание.

— Значит, ты солгал всем, даже мне в ту ночь, когда я спросила тебя, может быть, там кто-то есть?

Я устало рассмеялся. Елена не слышала ни единого слова из того, что я сказал.

— Разве ты не слышала, что я только что сказал? Я должен был сказать это, чтобы ты не сложила два и два вместе, Елена.

Она кивнула.

— Ложь всем не была моим самым большим грехом, и я боюсь, что однажды ты узнаешь обо всем дерьме, которое я натворил. Ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

Она уставилась на меня.

— Моя темная сторона не хотела тебя. Она не хотела снова становиться хорошей, но во мне все еще оставалось немного хорошего. В ту ночь я не знал, насколько сильно. Но когда этот Драконианец ударил тебя ножом, мне захотелось закричать, как Люциан, потому что он убивал мой последний шанс исполнить свое предназначение. Я знал, что твои топоры убьют его, потому что на них была твоя кровь. — Я посмотрел на нее. — Да, я тоже поверил в теорию Ченга. Даже если все думали, что это притянуто за уши, для меня это было не так. Я хорошо знал твоих родителей, и они были волшебными, Елена. Надеюсь, однажды у тебя будет шанс увидеть, каким человеком является твой отец.

Она отшатнулась, когда я упомянул о ее отце и возможности однажды встретиться с ним по-настоящему.

Я рассказал о том, что чувствовал и как спас ее. Я не упомянул, что в ту ночь ее спасла более могущественная сила. Упоминание о силе могло заставить ее поверить, что дент был заклинанием, поэтому я опустил это.

— Мастер Лонгвей рассказал мне об этом. Он сказал, что ты чуть не погиб, так усердно летя, чтобы вернуть меня обратно в Драконию, а потом ты отказался позволить мне поблагодарить тебя.

Я вздрогнул, когда она упомянула об этом. Я сильно потер лицо:

— Елена! — Будь честен, Блейк. Как бы ужасно это ни звучало. — Это было потому, что в то время я действительно сожалел об этом.

Она фыркнула.

— Но в тот момент мне было все равно, потому что ты была моим последним шансом. Моя хорошая сторона впервые за долгое время взяла верх над плохой, — солгал я.

— Значит, во второй раз на Варбельских играх тебе просто пришлось снова спасать меня?

— Да, и поверь мне, я серьезно начал уставать от этого.

Мы поговорили о той ночи и о том, как я расстроился, когда она выпила тот Огненный порошок. Я так боялся, что она взойдет, но потом понял, что если бы я не спас ее той ночью, огонь Гейба тоже мог бы сделать свое дело, так как наш огонь был намного сильнее. Не имело значения, как на это смотреть. Великая сила действительно усердно трудилась, пытаясь собрать нас вместе.

Каким-то образом мы вернулись к разговору о Поле.

Она была потрясена, узнав, насколько умна Труди Файзер, и я признался, что хотел убить профессора, когда она пыталась разрушить мои планы.

Мы говорили о том, как я узнал, что Пол поцеловал ее, и ей было стыдно за это.

Я видел беспокойство на ее лице. Знал ли Люциан?

— Ему было все равно, Елена. Он просто хотел найти тебя, потому что знал, почему Пол был здесь. Я сказал ему, что ты в пещере на северной стороне, и он умолял меня пойти с ним. Я думал, что это мой последний шанс избавиться от тебя, и если бы я не стал свидетелем этого, мое добро больше не возобладало бы над тьмой, и я наконец-то был бы свободен.

Я рассказал ей, что сказал Люциан, и что он с самого начала знал, что она принцесса.

А потом Табита умоляла меня, потому что Люциан сказал, что никогда больше не попытается заявить на меня права.

— Ближе к пещере я почувствовал запах гиппогрифа. Он был так силен, и я вошел внутрь. Я увидел фиолетового дракона, которого давно не видел и тело Люциана, просто лежащее там. Я думал, ты наконец-то умерла, а гиппогриф исчез. Ты знала мое имя, а я просто стоял там. Я не понял, и когда ты сказала, что это ты… — Я остановился и прикусил нижнюю губу, вспомнив те чувства, которые переполняли меня.

Я признал, что своим драконьим обликом она заставила меня осознать, насколько я был чертовски глуп. Надежда покинула меня в ту же секунду. Я знал свою судьбу, и это пугало меня до усрачки. Но я также увидел тело Люциана, и от этого мне стало еще хуже. Боль от его отсутствующего присутствия снова вспыхнула в моей груди.

— Он был моим лучшим другом, Елена, и я никогда не хотел, чтобы что-то причинило ему боль. Я никогда бы за миллион лет не подумал, что он умрет. Он был таким несокрушимым, но его убил яд гиппогрифа.

Случайная слезинка скатилась по моей щеке, и я вытер ее.

— После этого я возненавидел тебя еще больше, потому что винил тебя. Вот насколько я был запутан. Я винил тебя, потому что именно в тебя он влюбился. Если бы тебя не было в его жизни, он бы никогда не оказался в той пещере. Вот почему я не хотел помогать тебе найти твоего дракона, когда мастер Лонгвей попросил меня. Я знал, что обращусь, я всегда знал, но на короткое время та надежда, которая пришла с тобой, заставила меня забыть о последствиях моего обращения, и все это вернулось в ту минуту, когда ты стала драконом.

Я высказал свой страх перед тем, что сделает Горан, если когда-нибудь найдет меня. Как мы вместе уничтожим Пейю и, возможно, завоюем другую сторону стены. Затем разговор перешел к той части, о которой я хотел ей рассказать.

Она стала Рубиконом, и вместе с этим появилась новая надежда.

Люциан, возможно, и ушел, но был другой, который мог убить меня, когда я стану слишком темным. И что я должен был обучить ее как можно скорее, потому что я был свирепым, а Елене нужно было стать свирепой. Я не хотел разрушать свой мир.

— В ту ночь, когда ты сказала мне, что не можешь этого сделать, что ты любишь меня… Мне пришлось солгать, Елена.

— О чем? — Она медленно закрыла глаза, а затем открыла их еще медленнее.

— О том, что ты заставляешь меня чувствовать себя нормально, когда я с тобой. Я не хотел этому доверять, так что я могу понять, почему ты этому не доверяешь. Это был двусторонний поток. Я просто был слишком труслив, чтобы думать, что это продлится долго.

Я рассказал ей, что чувствовал по поводу нашего совместного времяпрепровождения. Я признался во всем. Каждый раз мне хотелось поцеловать ее.

— Но я знал, что то, что тебе предстояло сделать, будет трудным, поэтому мне пришлось дистанцироваться от тебя, чтобы однажды ты смогла это сделать.

— Той ночью ты разбил мне сердце. — Голос Елены дрогнул.

Я хмуро посмотрел на нее, и она отвела взгляд, в ее глазах блестели слезы.

— Часть меня тоже сломалась, Елена. Когда я произнес эти слова. У меня не было выбора, так как я был темным. Я не хотел, чтобы ты была там со мной. — Это было трудно объяснить, но я собирался попытаться. — Тебя окружал этот свет, даже когда ты была драконом. Мне нравился этот свет. Я боялся, что если ты останешься со мной, этот свет померкнет, и одно это меня бы доконало. Я был трусом, ладно.

Она вздохнула.

— Я был так глубоко погружен в это, что даже не думал, что, возможно, твой свет сможет вытащить меня из тьмы. В то время так и было, потому что я не чувствовал и половины того, что обычно чувствую, когда нахожусь рядом с тобой. Так что да, я солгал в ту ночь, думая, что защищаю этот свет.

Она просто уставилась на меня.

— Я знал, что то, что ты чувствовала, было реальным, потому что для меня это тоже было реальным, но я также знал, что ты никогда не уничтожишь меня, поэтому я должен был сказать тебе, что это я виноват в смерти Люциана. Я не думал, что это сработает. — Я вздохнул. — Но потом ты разозлилась, и проявился твой розовый огонек. Я знал, что наконец-то достучался до тебя, превратив то, что ты испытывала ко мне, в правильное чувство, что ты могла уничтожить меня, не причинив при этом боли. — Молчание затянулось, пока я думал о том дне, а потом у меня на глаза навернулись слезы. Я всхлипнул. — О чем я не договаривал, так это о том, что когда ты пообещала наконец убить меня, когда придет время, этот свет просто исчез. Я знал, что зашел с тобой слишком далеко. Что ты действительно ненавидела меня, и это довело меня до крайности.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Свет исчез?

Я кивнул.

— Грег и Эдди вкололи мне успокоительное в нужный момент, и совет приказал держать меня в таком состоянии до тех пор, пока кто-нибудь достаточно храбрый не выступит с заявлением прав.

Я улыбнулся, и затем мы начали говорить о ее заявлении прав. Как она была умна и не просто одурачила меня, преподав мне урок благодарности, но и как она одурачила всю Пейю.

Елена тоже призналась в своей тьме, и я мог видеть, что она все еще чувствовала себя дерьмово из-за желания убить Ченга.

Я притворился, что Ченг мне этого не говорил, и озвучил это вслух.

Она кивнула.

— К твоему сведению, если бы я была Рубиконом, у меня не хватило бы ни сил, ни воли держаться за хорошую сторону, Блейк. Я так быстро забыла о своей хорошей стороне и встретила тьму с распростертыми объятиями. Так что я тоже солгала в тот день, когда сказала, что все, что тебе нужно было сделать, это держаться, чтобы не стать темным.

— Не говори так, Елена.

— Это правда. Я не так сильна, как ты думаешь.

— Тебе не нужно быть такой сильной. Я сильный.

Я снова улыбнулся и продолжил разговор о заявлении прав. Какой преданной выглядела Елена, когда узнала, что Ченг обманул ее, и я смеялся над тем, как она притворялась беспомощной жертвой. Но какая-то часть меня знала, что это было не так. Что я собирался увидеть собственную задницу.

А потом она отказалась заявлять на меня права.

— Когда ты заговорила о смерти Брайана и Люциана, о том, что я всегда знал и что лгал тебе, часть меня хотела показать тебе, что это не так. Наверное, глубоко внутри меня все еще хранилось что-то хорошее. Услышав эти слова, слетевшие с твоих губ, о том, что я ничего этого не заслуживаю, это поразило меня сильнее, чем ты думаешь, и я понял, что это был мой самый последний шанс. Я думал, что ты собираешься убить меня, когда я боролся изо всех сил, что у меня были. Девушка, которая даже не знала о драконах и магии, та девушка исчезла. И когда я, наконец, увидел это, это сломило меня, и все внутри меня просто сдалось. Мой разум же нет. Это было так, как если бы он был само по себе, но мое тело не могло сопротивляться. Оно больше не хотело сражаться. — Я глубоко вздохнул. Вероятно, это было слишком честно. А потом я рассказал ей о том, как потом все забыл. Мои воспоминания вернулись, за исключением того времени, когда я тренировал ее.

— Как?

— Я не знаю. Мастер Лонгвей сказал, что это было частью стадии тупика. — Я вздохнул. — Я был так расстроен, хотел убить ублюдка, который тренировал тебя, если бы только я озвучил это, возможно, кто-то тогда смог бы сказать мне, что это был я. Но я был слишком труслив, чтобы понять и это тоже. Это был я в тот день в хранилище.

— А каком смысле?

— После того, как ты заявила на меня права. Я думал, что свободен, когда совет не принял тебя той, кем все тебя считали. А потом этот идиот пришел в Пейю с доказательством того, что хранилище может быть открыто только родословной Мэлоунов. Я был рядом, стараясь не подпускать тебя близко. Но это было слишком сильно для меня, и я потерял сознание. Я ненавидел эту гребаную сцену, и я понятия не имел, что я на самом деле чувствовал к тебе, потому что все исчезло, будто кто-то просто забрал эти воспоминания, и до сих пор сегодня я не знаю, что это было. — Я слегка улыбнулся. — Вероятно, потому, что я был Рубиконом и Альфой, я должен был показать им, как на самом деле выглядят все этапы.

Она фыркнула, и я также увидел легкий изгиб ее губ.

— Часть меня знала, что если я останусь в стороне, твое присутствие не заставит мой разум в конечном счете согласиться с остальной частью меня, и я не попаду под твои чары. Я искренне верил, что это было заклинание порабощения, Елена, хотя Джордж столько раз говорил мне, что это не так.

Я сказал ей, как сильно я ее ненавидел, и затем воцарилось молчание.

— Я собираюсь тебе кое-что сказать. Мои родители знают об этом, но сестра — нет. Часть меня кричит, чтобы я тебе не говорил.

— Часть того дерьма, что ты натворил?

Я кивнул.

— Я был настолько убежден, что это было заклинание, что использовал темную магию, чтобы выбросить твой голос из головы. Первое заклинание только притупило его, и я был слаб, так слаб. Но моя сила вернулась вместе с частью тебя, и я вернулся к этому магу, который дал мне другое заклинание… более темное. Заклинание, которое, после того как я его использовал, никогда не смог бы разрушить. Поэтому, когда Джордж сказал, из-за чего появлялся дент, Табита доставала меня. Я сказал ей, что этого никогда не случится, и это заклинание, ну, оно связало мою жизнь. Так что, если я пройду через дент, я умру.

Елена едва дышала, но ее сердце бешено колотилось.

— Даже Эмануэль еще не знает этого, потому что это крайне трусливо — накладывать на себя такое темное заклинание, и он потеряет всякое уважение ко мне, но я действительно думал, что дент был заклинанием.

— Твой отец знает об этом?

— Как ты думаешь, почему он избил меня в тот день? Я разрушил его планы, вынудив уступить. Когда я рассказал ему, что я сделал, он сказал мне, что никакое заклинание не заберет мою жизнь. Я умру от его рук, так что да, он хотел убить меня той ночью.

Чистый шок на ее лице сразу же сказал мне об этом, и тут я облажался. Мне не следовало говорить ей этого.

Она нахмурилась.

— Но ты поцеловал меня в ту ночь?

Я фыркнул.

— Да, дерьмо, которым я занимаюсь, всегда кусает меня за задницу.

Я говорил о той ночи. Джимми позвонил мне, чтобы я забрал Елену. Я признался, что чувствовал себя таким идиотом, когда руки того парня были на ней. Эмануэль понял, что Елена была под запретом. Почему он нет? Я даже признался, что снова пытался убить ее. Как мне хотелось уронить ее на землю. Как моя лапа сомкнулась и разжалась только тогда, когда я пролетал над бассейном.

Я не упустил ни одной детали из того, как она просто использовала мои способности против меня, когда я был в своей драконьей форме. И когда она вылезла, я рассказал о том, как ее одежда подчеркивала ее фигуру. Я видел, что ей от этого не по себе, поэтому остановился.

— Я даже не слышал, как с твоих губ слетали слова, но видел, что ты закончила. Потом ты сказала то, что я хотел услышать все эти месяцы. Я был счастлив несколько секунд, а потом все утраченные воспоминания просто нахлынули на меня. — Слезы застыли у меня на глазах, но я не смотрел на нее. — Мне было уже все равно, умру я или нет. Я не мог поцеловать тебя на горе, и часть меня знала, что я все еще не мог поцеловать тебя из-за того, что я на себя наложил, но это не имело значения. Так вот почему я поцеловал тебя в ту ночь. Я так давно этого хотел. Я так много хотел рассказать тебе в тот вечер, но у меня не было возможности. Констанс подумала, что это была реакция, потому что наша связь должна была установиться, когда тебе было шестнадцать, а не восемнадцать, но я знал, что это было заклинание.

— Тебе было все равно?

— Да, мне было все равно.

Я сказал ей так много слов, что никогда больше не хотел, чтобы она произносила эти слова, освобождающие меня. Я признал, каким глупым я был, и все это время боролся с неправильными поступками.

— Это моя вина, что эта связь разорвана, Елена. Почему я больше не слышу твоих мыслей? Я подтолкнул тебя к этому. Я был идиотом. Так много людей погибло за то, чего я хотел, но не знал.

Слезы снова навернулись мне на глаза, когда я посмотрел на нее.

— Эта боль, даже не та часть, когда ты сломала меня, была такой же мучительной, как боль, которая возвестила о начале процесса. Я отсутствовал две недели. Когда проснулся, я все еще не мог слышать твои мысли, и мне казалось, что в тот раз я поднимался на лифте, только на этот раз я не восстановил равновесие. Я никогда ничего так усердно не искал, и через некоторое время я подумал, что ты мертва. Я тоже хотел умереть.

Она просто уставилась на меня.

— Я влюбился в тебя еще до того, как у меня появился дент, так что ты можешь представить, что я чувствовал после дента, и как я был расстроен, когда ты ушла, и я не мог тебя найти. Я чувствовал себя разбитым. Много раз я думал, что ты мертва, но сестра и Бекки поддерживали мою надежду.

— Бекки? — спросила она, приподняв брови, и я рассмеялся.

— Твои друзья действительно стали моими за те четыре месяца, что тебя не было. Тебе действительно повезло, что они есть в твоей жизни, Елена.

— С ее двухцентовыми комментариями всякий раз, когда они тебе не нужны.

— Особенно когда они тебе не нужны.

— Да, я знаю.

Потом я рассказал ей о своих поисках. Как тяжело мне было, когда я не мог ее найти.

Как помог Эмануэль. О словах, которыми поделился со мной ее Паппи.

Она прищурилась.

— Ты знаешь о Паппи?

Я усмехнулся.

— Он сказал мне, что ты его пра-пра-пра-правнучка со стороны твоей матери.

Она улыбнулась.

— У него тоже не было ответов, он просто засыпал меня мудрой чушью. Незнание того, жива ли ты еще, почти свело меня с ума.

Я рассказал ей о знаке, о котором мне рассказывал Эмануэль, и она с интересом выслушала меня.

Я сказал ей, что услышал биение ее сердца после долгих тренировок, и она ахнула.

— Мое что?

— Если я очень сильно сосредоточусь и буду слушать дальше своего, я смогу почувствовать твое.

— Правда?

Я кивнул. Я рассказал ей о том, что яд лиан усиливает действие, и что яд морских водорослей на самом деле сохраняет это дольше всего. Возможно, эта способность просто дремала вместе с водорослями, поскольку это все еще было то, что я мог делать.

А потом наступил тот день, когда она, должно быть, сильно нуждалась во мне.

Я ненавидел тот день.

Я сказал ей, что почувствовал ее страх по биению сердца. А потом пришла боль.

Мастер Лонгвей сказал мне высвободить ее способности, и я это сделал.

Слеза скатилась по моей щеке, когда я снова подумал о том дне. Как одиноко было без нее. И страх, что я, возможно, никогда больше ее не увижу, эта печаль была слишком сильна для меня.

Я с силой потер лицо, пытаясь смахнуть слезы.

— Я даже больше не мог слышать биение твоего сердца и хотел умереть. Поверь мне, у меня в голове было множество вариантов. Констанс, конечно, пришлось дать мне успокоительное, поскольку я озвучил эти мысли, напугав всех до полусмерти, и когда я проснулся утром, они просто продолжались. Я снова попытался нащупать твое сердцебиение, но ничего. Затем раздался стук. Это Констанс сказала, что они нашли тебя, что ты в больнице в Тите. Я не стал дожидаться продолжения. Я просто прилетел туда так быстро, как только смог.

Она не могла поверить, что я прилетел издалека, из академии, и я рассказал ей о бедном парне, который нашел ее. Как я увидел через разум дракона, как она выглядела, уловил запах нападавших, все, что мне нужно было знать.

Она была потрясена, обнаружив, что правду узнал не Эмануэль, а я.

Я сказал ей, что попросил Эмануэля принести эту клятву ей, и что я дал клятву ему. Я бы сделал все, что угодно, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Пока я сам не смогу дать эту клятву, что и сделал во время поездки. Кара была следующей. Как Лео сказал мне, что Кара — мой шанс вернуться.

— Я понятия не имел, что он имел в виду под этим, но я догадался.

— Все в порядке. Часть меня всегда знала, что это был ты. Думаю, мы оба хорошо умеем притворяться.

Я мягко улыбнулся.

— То, что ты сделала для меня, Елена… Ты полностью стерла тьму, и за это я никогда не смогу отплатить тебе, но я могу предложить тебе свою любовь, свою преданность и частичку своего сердца, если это то, чего ты хочешь. Я никоим образом не собираюсь принуждать тебя быть со мной. Честно говоря, я последний парень, который может это сделать, из-за того, как я с тобой обошелся.

Теперь я сидел перед ней на корточках.

— И я отдам тебе свое сердце прямо сейчас, если ты этого захочешь, потому что жизнь без тебя… — Я не мог даже подумать об этом, не говоря уже о том, чтобы произнести это вслух. — Я сожалею о том поцелуе. Я не знал…

Возможно, она не хотела меня.

— Я буду тем, кем ты хочешь, чтобы я был, будь то брат, друг — всем, что тебе нужно. Я никогда больше не причиню тебе такой боли, как в тот день на горе. Я скорее покончу с собой, чем предам твое доверие.

Случайная слезинка скатилась по ее щеке. Я прижал ее к своей груди.

— Не плачь, пожалуйста. Ты уже достаточно плакала. — Тихий стон сорвался с моих губ. — Я бы все отдал, чтобы снова услышать твои мысли. Я облажался и не знаю, как это исправить. Я не знаю, как это исправить.

— Я никогда не могла услышать твои, за исключением тех случаев, когда ты хотел, чтобы я слышала, — призналась она.

Я снова улыбнулся.

— Да, я был большим гребаным идиотом. Я все исправлю, Елена. Обещаю. Так или иначе, я верну твое доверие. — Я обнял ее крепче.

Это было оно. Я надеялся, что мои слова задели что-то, и что Елена будет терпеливой. Я никогда не вернусь во тьму. Я никогда больше не стану тем мудаком, который оттолкнул ее.

Сейчас она была моим главным приоритетом, и я умру за нее, может быть, даже больше.

— 4~

— Значит, больше никаких вопросов о денте, пока наша связь не восстановится?

Она мягко посмотрела на меня, глубоко вздохнула и кивнула.

— Хочешь чего-нибудь поесть? Я принес закуски.

Она рассмеялась.

— Ты действительно пришел подготовленным, не так ли?

— Ну, я надеялся, но не был уверен.

Она кивнула, и я подошел к дереву, где положил сумку и принес ее ей.

Я сел на землю, прислонившись спиной к валуну, на котором сидела она, и достал все закуски.

Она схватила чипсы и открыла пакет.

— Так вы с Табитой действительно больше не вместе?

— Нет, — сказал я. — Я порвал с ней в ту же минуту, как проснулся. Табита все еще думает, что я околдован, поскольку я сказал ей бороться за меня.

Она вздохнула. Я взглянул на нее и увидел, что ее глаза закрыты.

— Что?

Она покачала головой и открыла глаза.

— Вчера она напомнила мне о моем обещании.

Мне казалось, что я мог бы убить эту чешуйчатую суку.

— Значит, вот откуда это взялось?

— Я не знала, Блейк. Ты всегда сидел с ними.

— Я сказал тебе, почему я это делал, Елена.

— Да, сказал. Не злись на Табиту, пожалуйста. Если бы я была на ее месте, я бы сделала то же самое.

Я снова посмотрел на нее.

— Что теперь сказать?

Она рассмеялась.

— Ты говоришь как Бекки.

— Что ж, Бекки права, Елена. Табита великолепна. Если ты поддашься тому, что она говорит, она воспользуется возможностью и попытается вклиниться между тем, что у нас есть.

— Она была одной из твоих лучших подруг.

— Друзья с привилегиями — никогда не лучших, — поправил я ее. — Мы можем, пожалуйста, не говорить о Снежном драконе?

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Ты действительно забыл о горе?

Я кивнул.

Она рассмеялась.

— Табита не говорила тебе, что это ты меня тренировал.

Я усмехнулся.

— О, она ненавидела наши тренировки. Она всегда была такой неуверенной в себе, но, с другой стороны, у нее были на это все права.

— Неважно.

— Да ладно тебе, Елена, ты знаешь, каково это было. Тьма была сильна, и всякий раз, когда мы приближались друг к другу, это просто исчезало. Это вызывало привыкание.

— Так и было. Я действительно разгромила свою комнату.

— Правда?

Она кивнула с мягкой улыбкой.

— Думаю, именно Бекки обнаружила, что это проходит, когда я была рядом с тобой. В тот день я чувствовала себя идиоткой. Сэмми позвонила тебе, чтобы спросить о матери, что было полной чушью.

Я рассмеялся.

— Так вот в чем все было дело?

— Я также не знала, был ли это двусторонний поток, и почувствовала себя идиоткой, когда ты сказал мне, что это не так.

— Прости, что я солгал.

— Ты уже извинился, и могу я сказать, что это было чертовски хорошее извинение, Блейк.

— Я дракон со многими талантами.

Она тихо рассмеялась.

— Ты действительно думал, что я превратилась в Рубикона, чтобы убить тебя?

Я кивнул.

— Грозовых Светов не существовало уже много лет. Кара была большим сюрпризом, когда из ее яйца вылупился дракончик, и она оказалась им.

— Почему они вымерли?

— Потому что Рубиконы охотились на них. У них была способность, которой не было у нас.

— Какая?

— У них было электричество, и они были как детекторы лжи.

— Правда?

Я кивнул.

— Почему я стала Рубиконом?

— Констанс думает, это потому, что ты была моей всадницей, но не я, — я покачал головой.

— Ты нет?

— Нет, — улыбнулся я.

Молчание затягивалось.

— Я жду?

— Это немного притянуто за уши.

— Как и Пейя.

Я рассмеялся.

— Ладно, только не говори, что я тебя не предупреждал. Думаю, ты стала Рубиконом, чтобы унести с собой половину моей тьмы. Чтобы помочь мне жить дальше, пока не раскроется правда о тебе.

Она ничего не сказала.

Я повернул голову, чтобы сказать ей, что это притянуто за уши, но тут она поцеловала меня.

Я действительно совсем этого не ожидал.

Был ли это мой ответ? Этого не могло быть? Но Елена целовала меня.

В конце концов она прервала поцелуй, и я изо всех сил попыталась выбросить все это из головы.

— Блейк? — тихо прошептала она.

— Да, — я открыла глаза и почувствовал смущение.

— Это вовсе не притянуто за уши.

Я улыбнулся.

— Значит, тебе действительно нравится писать стихи?

Я закрыл глаза.

— Так вот почему ты хотел знать о том, что я услышала? — спросила Елена.

— Я почувствовал себя идиотом, когда ты заговорила о стихах.

— Ты довел Файзер до слез.

Я усмехнулся.

— Ну, Труди была одной из немногих, кто никогда не верил, что Пол был там для того, чтобы быть хорошим. Она знала, что я скрывал правду о том, кто ты такая.

Она кивнула.

— Мне так жаль, что я была груба с тобой.

— Елена, пожалуйста, не надо.

— Нет, то, что я знаю сейчас, на самом деле мне стыдно за это.

— Не стоит. Я заслужил все это.

Она вздохнула.

— Итак, что произошло после того, как ты проснулся?

— Кроме тех раз, когда я пытался найти тебя?

Она кивнула.

— Мне действительно не о чем особо сообщать. Я несколько раз уклонялся от совета. Калеб разозлился на меня за то, что я искала в Арисе дольше всего, напугав всех до усрачки. Тогда Эмануэль предложил мне помочь.

— Он действительно помогал тебе?

— Да. Он — хороший друг, Елена. И он действительно очень заботится о тебе.

Она рассмеялась.

— Все совсем не так. Поверь мне, Эмануэль чертовски боится Рубикона.

Я рассмеялся.

— Ну, он хорошо это скрывает.

Мы говорили обо всем. Елене становилось все комфортнее разговаривать со мной.

Она хотела узнать о стадии тупика. На этот раз в деталях.

— Значит, заявление прав как-то влияет на тебя?

— Только на денты. Я думаю.

Она молчала.

— Это не заклинание, — повторил я, и она рассмеялась.

— Будь терпелива, — добавляю я. — Это действительно кое-что удивительное и то, что заставит тебя поверить, что эта связь реальна.

— Ты уверен, что не можешь читать мои мысли?

— Я бы хотел. — Я пошутил, и она рассмеялась.

Голова Елены покоилась на моем плече, и я выдернул свою руку из ее хватки и обнял ее.

Я снова поцеловал ее в макушку.

Она хотела знать так много вещей, и мы поговорили почти обо всех из них. Мы даже устроились поудобнее, когда валун стал неудобен для нас обоих. Я лег, греясь на солнышке, а она положила голову мне на живот.

Я играл с ее пальцами, всегда желая прикоснуться к ней, отвечая на ее вопросы с закрытыми глазами.

Она несколько раз попытала счастья с дентом. Даже спрашивала меня, откуда я узнал о ее жизни с Жако.

Я прищурился и промолчал.

— Вчера утром, когда ты сказал мне, что я должна перестать забивать голову Бекки своими теориями, ты сказал, что у меня была бы такая же жизнь, как была с Жако, если бы ты прокричал об этом всему миру.

— Я предположил, Елена. — Я солгал и улыбнулся. Я ненавидел лгать ей, но не мог сказать, в чем был дент. — Ты была принцессой. И это одна из причин, по которой Фокс убил так много драконов.

Она улыбнулась. Тишина затянулась, пока я позволял солнцу впитываться в мою кожу.

— Люциан действительно сказал, что никогда больше не заявит на тебя права? — спросила она.

— Он нарушил обещание не потому, что был зол, Елена. Он нарушил его, потому что знал, что он неподходящий член королевской семьи.

Люциан всегда был бы частью нашей жизни. Я чувствовал это, и мне всегда было интересно, что бы она сделала, если бы он был все еще жив.

— Если бы я знал, что гиппогриф будет там, я бы не задумываясь отправился в тот день. Я никогда не хотел, чтобы он умер. Я так сожалею об этом.

Снова воцарилось молчание.

Наконец она фыркнула.

— Ты когда-нибудь представлял, как тяжело было бы Люциану, если бы он был все еще жив?

Я застыл на несколько секунд, затем приподнялся, чтобы посмотреть на нее.

— Тяжело?

— Да, — сказала она и тоже приподнялась.

Что она говорила? Я положил подбородок ей на плечо.

— Ты бы оставила Люциана, чтобы быть со мной?

Она прикусила губу. Это всегда сводило меня с ума.

— Я могла бы, не знаю.

Я усмехнулся. И тут я испугался, что у меня не было бы ни единого шанса, если бы он был все еще жив.

Она посмотрела на меня, когда я снова оперся на локти. Она действительно могла бы это сделать.

— О, поверь мне, Люциан рассказал мне об этой твоей стороне и о том, что у него никогда не было бы ни единого шанса.

Я усмехнулся.

— Я действительно скучаю по нему, а ты?

— Я тоже так думаю. — Она призналась, и наши взгляды встретились.

Я собирался поцеловать ее снова. Я мог это чувствовать. Мои часы подали звуковой сигнал, и она прочистила горло, нарушив момент.

— Подожди, который час?

Я усмехнулся.

— Ты беспокоишься о школе? Мне серьезно нужно поделиться своим мнением о привилегиях принцессы.

— Я не такая принцесса, Блейк. — Она вздохнула. — На самом деле, я действительно отстой в том, чтобы быть ей.

Я поцеловал ее в кончик носа.

— Ты? Никогда.

Она покраснела.

— Но если ты хочешь вернуться, я сам немного проголодался.

Я взглянул на часы и увидел, что уже почти шесть.

— Мы вернемся как раз к ужину.

— К ужину! — Она закричала и встала. — Мы пробыли здесь так долго?

— Успокойся. Они знают, что ты со мной. — Я ухмыльнулся, но улыбка быстро исчезла. Сегодняшний утренний разговор с Лонгвеем, в котором я просил его не беспокоиться обо мне и Елене, промелькнул у меня в голове. — Черт, они знают, что ты со мной.

— Это плохо? — спросила она снова.

Я никогда не думал, что все пройдет так хорошо.

— Для них — да, поскольку они могут только предполагать, что я хотел сделать. — На этот раз никакого фильтра. Черт, Блейк.

Я развернулся, подняв руки в знак защиты.

— Что далеко не так, но да, у них могут возникнуть небольшие проблемы.

Я скрылся за ближайшим деревом и разделся.

— У нас будут неприятности? — В ее голосе звучало беспокойство, и я рассмеялся.

— Блейк, это не смешно. В последний раз мастер Лонгвей сказал: «Если я снова выйду за рамки дозволенного, я пожалею, что вообще нашла Пейю».

— Ты — его принцесса, Елена. Он должен волноваться, что ты его выгонишь. — Я снял боксеры.

— Я бы никогда.

Я изменился, и деревья слегка зашумели. Сначала я услышал крик. Блядь.

Земля завибрировала, когда еще одно дерево с силой ударилось о землю.

— Тебе действительно нужно смириться с моей наготой. Я устал уничтожать вещи, особенно деревья, и я возьму вину на себя, если до этого дойдет, в чем я почти уверен.

— Ты не избавляешь меня ни от одного из моих страхов.

Я рассмеялся и пополз наружу, пока не добрался до Елены.

Несмотря на свою панику, она действительно нашла способ быстро забраться мне на спину. Когда она добралась до моего плеча, я помог ей приподняться мордой, и она в мгновение ока устроилась между двумя рогами у меня на спине.

— Готова?

— Да, просто лети.

Я снова начал махать крыльями, и мы покинули луг.

Солнце вовсю клонилось к закату.

Это было так нехорошо. Но я бы развеял опасения мастера Лонгвея. Елене действительно не нужно было беспокоиться об этом.

Я приземлился возле Колизея, и она снова соскользнула с моего крыла.

— Так что, ты собираешься слетать к нему в офис и все объяснить, или мне придется отправить его сюда?

Я снова рассмеялся.

— Просто иди, поужинай. Скоро увидимся.

— О, однажды я чуть не разгромила кафетерий, так что столик на улице, — поддразнила она.

— Ха-ха, уходи, пока я не передумал.

— Ладно, хорошо. Увидимся позже.

— Еще бы. — Я ненавидел смотреть, как она уходит.

Я изменился обратно, вытащил из рюкзака джинсы и надел их.

Я немедленно направился в кабинет мастера Лонгвея, прошел мимо пары падающих в обморок девушек, щебечущих что-то друг другу, и взбежал по лестнице в его кабинет.

Я постучал, и он пригласил меня войти.

Я натянул рубашку, открыл дверь и вошел в его кабинет. Он не выглядел счастливым. Я начал улыбаться.

— На самом деле, ничего не произошло. Мне просто нужно было прояснить кое-что.

— Ты не мог бы сделать этого в другое время. Это должен был быть Полет. Ты знаешь, как мы были напуганы? Елена — принцесса, Блейк.

— Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, — повторил я.

— Ты не можешь просто так решить пропустить урок. Алекс и профессор Владимир были встревожены. Где Елена?

— Нет, пожалуйста?

— Блейк, она тоже должна отвечать за последствия.

Прежде чем я успел остановить его, он вызвал ее имя по системе, и я хмыкнул.

— Ты делаешь огромное дело из ничего, Чонг.

— Ты не можешь прогуливать занятия, Блейк. Елене нужны эти занятия.

Мы ждали. Через несколько минут раздался стук в дверь. Я услышал сердце Елены. Оно билось как сумасшедшее.

— Входи, — сказал мастер Лонгвей, и дверь открылась.

— Вы хотели меня видеть?

Я поудобнее устроился на сиденье.

— Садись, — сказал он, показывая на пустой стул рядом со мной. Я не смог удержаться от улыбки.

Она глубоко вздохнула и села.

— Где ты была, Елена?

— Я же сказал тебе, что это не ее вина, а моя, — ответил я.

— Я слышал твое оправдание. Мне нужно услышать ее.

— Мы только разговаривали. — В ее голосе звучало легкое раздражение.

— Разговаривали. Это было во время урока, Елена. Есть послеобеденные часы, когда вы можете просто разговаривать. — В последней части его речи прозвучал сарказм.

Она покачала головой, скрестив руки на груди.

— Ничего не случилось, — повторил я.

— Я тебя не понимаю, — перебила Елена. — Когда мы не разговаривали друг с другом, ты буквально навязывал меня ему, но когда это происходит по нашей собственной воле, у нас возникают проблемы.

— Вот как ты это вывернула, Елена… во время Полета.

— Это летный урок, который учит нас, как оставаться на спине наших драконов, серьезно…

— Хватит! — взревел Чонг.

Ладно, это действительно немного чересчур.

— Если бы ты не была единственной, кто мог пройти через Лианы, а ты не был ее драконом, наказание было бы более суровым. Я даже не думаю, что задержания будет достаточно для этого. Но для начала ты проведешь две недели в задержании.

Я улыбнулся.

— Подальше друг от друга.

Моя улыбка исчезла.

— Серьезно?

— Вы хотите уложиться в эти три недели, мистер Лиф?

— Ладно, как скажешь, — произнес я.

— И твой отец узнает об этом.

Я уставился на него и покачал головой. Мой папа был бы рад, что мы поговорили. Он доверял мне больше, чем я мог бы сказать о Чонге.

— Я хорошенько подумаю над другой частью твоего наказания. Вы свободны.

Елена встала и гигантскими шагами вышла из его кабинета.

Я бросился следом за ней после того, как закрыл двери.

— Ты справишься с этим? — Она насмехалась надо мной.

— Это просто выговор и наказание после уроков, Елена. Не избиение.

— И все же я только однажды видела его таким расстроенным. Мы ходим по тонкому льду, Блейк.

Я начал смеяться.

— Поверь мне, это ничего не значило.

— Это не смешно, — сказала она через плечо, глядя на меня.

Я придвинулся к ней поближе и притянул ее к себе, чтобы обнять сбоку.

— Это всего лишь слова, и так оно и останется. Это мое обещание.

Она наконец улыбнулась.

— Хорошо, тогда просто слова.

— И множество угроз. — Я пошутил, что рассмешило ее.

Мы вернулись в кафетерий и остановились у двери.

— Скоро увидимся.

— В какой форме? — Она хотела знать.

— Ты собираешься нарушить это глупое обещание? — спросила я, направляясь к столику на улице.

Она вздохнула. Глубоко внутри она была все той же Еленой.

— Тогда в моем драконьем обличье.

— Итак, снаружи?

— Да, снаружи.

Я стянул с себя одежду и снова обнаружил, что на меня устремлено множество глаз, когда я превратился в проеме.

Я лег рядом с одним из открытых столов у огромного проема.

Я настроился на Елену и услышал, как она разговаривает с Питом.

Он понял. Почему другие не могли? На самом деле это был не конец света, потому что мы пропустили несколько занятий.

Елена молчала. Я надеялся, что она улыбнется так же, как я ухмылялся, как идиот.

Потом я услышал ее вздох.

Нет, дент не был заклинанием.

— Чего ты хочешь, Табита? — спросила Елена, и я настроился еще больше.

— Чего я хочу? — сказала Табита, и она действовала мне на нервы из последних сил. — Ты дала мне обещание, Елена.

— И он совершенно ясно дал понять…

— Блейк сам не знает, чего он хочет, — закричала Табита. — Он находится под твоими чарами.