Темный Луч. Часть 4

Я ухмыльнулся, поворачиваясь всем телом и снова поднимая щит.

— Я же говорил тебе, что серьезно отношусь к дракам.

— Да, — сказала она.

Она была хороша, но я был лучше. В первые тридцать минут я держал ее в своих смертельных объятиях. Потом я научил ее, как из этого выбраться. Я разобрал их и позволил ей попрактиковаться на мне.

Это было весело, но я также использовал это время, чтобы почувствовать себя прежним Блейком, и я боялся снова ранить ее чувства.

Ей нужно было выучить сегодняшний урок, а у нас оставалось не так уж много времени. Так что это был ускоренный курс.

— Я думала, что особенность этих захватов в том, что из них невозможно выбраться? — сказала она, когда я снова сжал ее мертвой хваткой. Мне хотелось рассмеяться, но я знал, кем должен быть. Старый Блейк едва сдержал смех.

— Всегда есть способ выбраться из одного из них.

Она изо всех сил пыталась высвободиться из моей хватки. Она часто вздыхала и кряхтела.

— Используй мою силу. — Мой голос звучал раздраженно.

Она попыталась и сдалась. Поэтому я показал ей еще раз.

Я все быстрее погружался в «старого Блейка». Недостаток терпения свидетельствовал о том, что я становился раздражительным и грубым.

Захваты тоже становились все жестче, и нам обоим пришлось немало потрудиться. Я пытался удержать ее, а Елена пыталась выбраться.

— Сдаюсь, — проворчала она, и я резко отпустил ее.

— Плохие парни не отпустят тебя, если ты будешь кричать «Сдаюсь», Елена, ни Саадедин, ни Горан. — Я тоже делал глубокие вдохи.

Ее ноздри раздулись, но она не сдавалась.

— Снова, — сказала она, и мы начинали все сначала только для того, чтобы оказаться в тех же тисках, из которых не могла вырваться. Пришло время преподать ей урок. Я ненавидел эту часть.

— Чем ты занимаешься? — Я громко зарычал на нее.

Ее сердце дрогнуло.

— Я не знаю.

Я усмехнулся.

— Да ладно, даже Табита смогла бы выпутаться из этого.

Она зарычала на меня.

— Я не Табита, — сказала она и безуспешно попыталась высвободиться из моей хватки. Я снова отпустил ее. — Я много раз говорил тебе, как выпутаться из этого. — Мой голос звучал раздраженно.

— Я не могу. Твой способ не работает.

— Так ты хочешь сказать мне, что Табита лучше тебя? Никогда не думал, что это возможно. — Я пытался совладать с тем, как раньше смотрел на нее. Я знал, что давлю на нее с Табитой, не думал, что это сработает, но так оно и было. Она начинала злиться.

— Опять, — прорычал я.

Она бросилась на меня, пригнулась и прошла через мои первые два захвата. Это было так, как если бы Елена преуспела в гневе, но она снова пропустила тот же блок, и я держал ее в точном захвате.

— Должен сказать, что это было не единственное, в чем Табита была хороша. Она также целуется гораздо лучше тебя.

Мне было неприятно говорить это, потому что это было так далеко от истины.

За это она наступила мне на ногу и ударила локтем. В ее ударах действительно была сила, когда она злилась, моя хватка ослабла, и она снова напала на меня. Я толкнул ее своим телом, и она упала.

Мне потребовалось все силы, чтобы не помочь ей подняться, поэтому я повернулся, делая вид, что ухожу.

Было так трудно собраться с духом.

— Вставай и сражайся так, как тебе положено.

— Ты серьезно выводишь меня из себя. Я больше не в настроении драться. — Она встала, готовая уйти.

Я оттащил ее назад.

— Не так быстро. Думаешь, твой враг просто позволит тебе уйти? Табита никогда бы не ушла.

Она рассмеялась, но это был невеселый смех. С нее было достаточно.

— К твоему сведению, она Снежный дракон. Она бы не ушла, потому что с самого начала никому не дала бы шанса уйти. Она бы сбежала давным-давно.

— Только не Табита. А теперь еще раз.

Она напала на меня. Мой урок начал просачиваться наружу, когда я взял ее в тиски, из которых она раньше быстро выпутывалась, но не в этот раз.

— Так трогательно. Ты лучше этого… или так оно и есть? — взревел я, прижимая ее к земле между своих ног. Я сжал ее и почувствовал, как ее зубы впились в плоть моей ноги.

Я отдернул ногу. Елена боролась изо всех сил, и мне пришлось подавить свое ликование и разозлиться.

— Ты укусила меня. — Я наступил на ногу. — Кусаются только собаки.

— Я думала, ты хотел научить меня грязному бою. Прими решение, — закричала она.

Я покачал головой.

— Подумать только, я зря потратил на тебя время. — Я пытался справиться с таким количеством ненависти в своем голосе.

Это сделало свое дело, она снова пришла за мной, но облажалась из-за гнева.

Я снова держал ее в объятиях. Она испускала хриплые вдохи. Она была вне себя от злости, и я знал, что ее чувства были задеты. Сегодня вечером я поиграл с ее неуверенностью, самой большой из всех, и этого было достаточно.

— Успокойся. — Мой голос сразу стал спокойным.

— Не говори мне успокоиться. — Я слышал напряжение в ее голосе, скрытую за ним боль.

— Успокойся, — сказал я мягче, прямо ей на ухо.

Она все еще пыталась убежать от меня.

— Отпусти меня.

— Успокойся, — сказал я немного громче. — Я не имел в виду ничего из этого, но я должен был научить тебя первому правилу этого урока.

— О чем ты говоришь?

— Гнев. Если ты будешь бороться в гневе, то проиграешь. — Я все еще держал ее в своих объятиях, стоял позади нее, одной рукой обнимая за шею, а другой держа ее руку за спиной. Моя одна нога загораживала ее, и я чувствовал, как напрягается мое тело, чтобы сохранить равновесие.

— Я хотел воспользоваться обещанием твоего отца, нарушив его, но это было бы жестоко. Я действительно не думал, что это сработает так хорошо, как получилось.

— Ты это выдумал? — Она была в ярости, тяжело дыша.

— Конечно, я это выдумал, а теперь успокойся.

Она разочарованно хмыкнула.

— Дыши глубже, — сказал я.

— Я все еще не понимаю?

— Если ты должна использовать гнев, чтобы победить, тогда убедись, что ты там, где я. Будь тем, кто злит другого. Заползай под кожу своему врагу и нажимай на кнопки. Доведи их до бешенства, потому что если ты нападешь в гневе, то проиграешь.

Она вздохнула и сделала еще один глубокий вдох.

— Извини за то, что я наговорил. Я действительно не имел это в виду.

— Ладно, хорошо. Ты доказал свою правоту. — Она все еще казалась расстроенной. — Не нападать в гневе.

— Это моя девочка. — Я нежно поцеловал ее за ухом и отпустил.

Она не смотрела на меня. Урок усвоен.

— Думаю, на сегодня все. Ты хорошо поработала. — Я улыбнулся.

Она бросила на меня взгляд типа «ты-несешь-чушь».

— Ну? Ты серьезно? Ты держал меня в стольких тисках.

— Вначале ты выбиралась из них почти так же быстро, как я думал, что втянул тебя в них. Ты все испортила, когда я начал нажимать на какие-то кнопки. — Я открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков.

Я протянул ей свою бутылку, и она выпила.

Елена все еще выглядела расстроенной, когда я подошел к ней с улыбкой. Я нежно обнял ее. Она позволила мне, что сказало мне, что она восприняла это как урок. Спасибо, черт возьми.

— Не знаю, должна ли поблагодарить тебя или пнуть.

— Благодарность — это тоже жест насилия?

Она впервые рассмеялась, и, наконец, обняла меня.

— Ты действительно напугал меня там на минуту. Я увидела старого Блейка.

— Я все еще могу стать им. Когда мне будет нужно.

— И все же он мне не очень нравился.

Я просто улыбнулся.

— Я был идиотом, знаю. Я уже извинился за это.

— Да.

— Пойдем, — улыбнулся я и разжал объятия.

Она проводила меня до выхода.

Я притянул ее к себе, чтобы обнять сбоку.

— Она действительно целовалась лучше?

— Ты, блядь, издеваешься надо мной. Черт возьми, нет. Я же говорил тебе, что все это неправда.

Мы вернулись в Академию пешком.

— Когда мы вернемся, то сможем попрактиковаться в этом ударе головой.

— На ком я буду это практиковать?

— Я быстро выздоравливаю, — сказал я и вздрогнул. — Покажи мне свою руку.

— Все в порядке.

— Это не в порядке, Елена. Я чуть не выдал себя там.

— Ты что?

— Когда я увидел царапину и то, что ты поранилась. Ну, я почти остановился, и тогда мой урок был бы потрачен впустую.

Она просто посмотрела на меня, а потом задрала рукав и показала мне царапину.

Я осторожно положил на нее ладонь и позволил своему исцелению просочиться сквозь ладонь. Это был теплый поток. Я остановился, и царапина исчезла, когда я поднял ладонь.

— Извини за это.

Мы продолжали идти. Было так темно, что горело всего несколько лампочек, освещавших коридоры.

— Все в порядке. Единственное, что я хотела бы сказать, так это то, что я никогда не забуду этот урок.

— Хорошо, потому что ты никогда не должна его забывать.

Я открыл главную дверь. Было уже десять часов. Думаю, научить Елену драться было более приоритетной задачей, чем я думал.

Мы добрались до площадки, которая находилась посередине обеих лестниц. Я снова притянул Елену в объятия и посмотрел на нее сверху вниз.

— Сладких снов, принцесса.

Мои губы коснулись ее макушки, когда кто-то прочистил горло. Я подпрыгнул.

Она тоже.

— До завтра, Елена, — сказал я и отпустил ее. Я поднялся по лестнице, отчаянно нуждаясь в душе.

— Спокойной ночи, мастер Лонгвей, — сказала Елена, и я ухмыльнулся.

— Да, я надеюсь, что ночь будет спокойной, — сказал он в мою сторону. Слава богу, это был всего лишь поцелуй в макушку. Если бы я касался ее губ, Чонг понял бы, что я не был искренен с моим комментарием «что-мы-были-не-такими».

— 9~

В тот вечер я снова потренировался с Джорджем, но из-за того количества сил и концентрации, которые я вложил в его разум, у него слегка разболелась голова.

— Извини, Джордж, — сказал я и сотворил обратное заклинание, чтобы вылечить его головную боль.

— Удивительно, что ты можешь это делать, Блейк, — сказал Джордж более мягко, но немного опустошенно.

— Хотел бы я знать, сколько энергии мне нужно вложить в это дело. Я бы все отдал, чтобы показать Елене ее родителей.

Он улыбнулся.

— И поэтому ты хочешь это сделать?

Я кивнул.

— Ты доберешься туда. Просто продолжай практиковаться.

Моя целительская способность излечила головную боль, и мы попробовали еще раз.

На следующий день за завтраком Елена была тиха. Даже когда Бекки пошутила о том, как проходят новые уроки военного искусства, она едва ли произнесла хоть слово.

Это не должно меня так сильно беспокоить. Я должен был преподать Елене этот урок, и я знал, что то, как я сделал это вчера, ранило какую-то ее часть, но скорее ранило, чем убило.

Во время урока она много раз пристально смотрела на Табиту, сидевшую рядом с Питером.

Мне не следовало использовать Табиту. Это было неправильно, и теперь я это знал.

Иногда мне действительно казалось, что этот дент был напрасным. Она превратилась в ту, кем была сейчас, в те времена, когда я не хотел иметь с ней ничего общего.

Я сунул руку под стол и нежно погладил ее по ноге.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Ты в порядке? — одними губами произнес я, и она кивнула, с нетерпением ожидая возможности снова обратить внимание на сэра Эдварда и его урок.

Я облажался, но исправлю это позже.

Я отдернул руку и тоже продолжил слушать его лекцию.

Обед пришел быстро. Мы сидели за столом, разговаривая и шутя друг с другом. Затем Елена извинилась, сказав, что устала, и было не похоже, что она хотела, чтобы я следовал за ней.

Все просто смотрели на нее, когда она уходила. Я тоже.

Когда она вышла за дверь, все их взгляды устремились на меня.

— Что, черт возьми, произошло, Блейк?

Я вздохнул.

— Это танго, Бекки, — просто сказал я. — Один шаг вперед, несколько шагов назад.

— Перестань, просто скажи мне.

— Я облажался прошлой ночью, пытаясь научить ее кое-чему важному, ладно. Я не думал, что это сработает, но это сработало. Я все исправлю, не волнуйся.

— Что ты сделал?

— Не твое дело. — Я использовал игривый тон, и все захихикали, кроме Бекки. Она просто посмотрела на меня и покачала головой.

Нафиг. Я встал, отнес свой поднос в зону раздачи и пошел в комнату Елены.

Девушки, мимо которых я проходил на лестнице, все улыбались мне, их сердца трепетали как сумасшедшие.

Я постучал в ее дверь, и она наконец открыла, когда я прислонился к косяку.

Она не сказала ни слова, просто впустила меня, и я вошел, закрыл за собой дверь и последовал за ней к дивану, на который она только что плюхнулась.

Я сел рядом с ней и оперся локтями о колени, усердно потирая лицо.

— Ладно, насколько я облажался прошлой ночью? — Я не смотрел на нее, но чувствовал на себе ее взгляд.

— Дело не в этом, — мягко сказала она.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и увидел, что она возится со своими руками.

— Возможно, я и не в состоянии читать твои мысли, но ты — открытая книга, Елена. Я ничего этого не имел в виду. Я говорил тебе прошлой ночью, что использовал это, чтобы разозлить тебя, показать, что происходит, когда ты дерешься в гневе.

— Знаю. — Она вздохнула и, усмехнувшись, отвела взгляд. Она тоже усердно потерла лицо, когда улыбка задержалась на моих губах.

— Тогда что, поскольку ты сегодня на редкость молчалива.

— Я действительно думала, что то, что заставило тебя так ко мне относиться, заменилось тем, что исчезло прошлой ночью, когда ты это сделал. Блейк, которого мы все знали, вернулся, — тихо проговорила она.

— Ты хочешь, чтобы я был им? Я не хочу. Честно говоря, он был подлым и говнюком, но я буду таким, если это заставит тебя больше доверять мне.

Она посмотрела на меня.

— Нет, я тоже не хочу, чтобы ты был таким Блейком. Это просто тяжело, ладно. Я знаю, что ты чувствовал к Табите, Блейк. Даже если ты скажешь, что все было не так. Я много раз видела тебя с ней.

— Я имел в виду каждое слово, которое сказал тебе на той горе, Елена. Конечно, она мне очень нравилась, но я также причинил ей много боли. Она всегда возвращалась. Почему? Кто, черт возьми, знает, — вздохнул я. — И да, она красива, но опять же, все драконы красивы по-своему, по-дурацки. Но тогда я был моллюском. Тогда я был темным и только брал, я никогда не отдавал. Честно говоря, я не мог, потому что эта часть меня умерла, и я был маленьким эгоистичным придурком, которому ты почему-то доверяешь больше, чем тому, кто я есть сейчас.

— Я не доверяю этой части, ладно, честно говоря, ты мне очень не нравился. Я не такая, как Табита. Я не могу находиться рядом с кем-то, кто причиняет мне боль.

Что она говорила?

— Я причиняю тебе боль?

— Нет, — вздохнула она. — Иногда ты просто добавляешь много вещей, над которыми стоит поразмыслить.

— Это примерно то, что я сказал прошлой ночью. Ты скорее хотела, чтобы я воспользовался другим твоим обещанием.

— Нет, — наконец сказала она.

Молчание затягивалось.

— Ты вообще чему-нибудь научилась у меня прошлой ночью?

Она посмотрела на меня.

— Что это за вопрос такой?

— Просто ответь мне.

— Да, многому. Все было именно так, как ты это сделал. Но урок был усвоен, поверь мне.

— И каков же был этот урок?

Она посмотрела на меня.

— Не драться в гневе.

— И это был единственный урок, который я хотел тебе преподать. Если ты думаешь, что прошлой ночью было легко вернуться к той части меня, просто чтобы ты могла научиться тому, чему я хотел тебя научить, ты ошибаешься. Я видел, как это расстроило тебя, и поверь мне, бороться с тем, кто я есть сейчас, намного сложнее, чем бороться с тьмой.

Ее взгляд снова стал мягче.

— Ты не можешь винить меня за подобные чувства, Блейк.

Я дотронулся до ее спины, погладил и мягко улыбнулся.

— Знаю. Время покажет тебе, что я никуда не денусь. — Я позволил своей руке опуститься обратно и снова положил другую на колено.

— Просто в Драконии так тяжело.

— Тяжело? — спросил я.

Она кивнула.

— Первая поездка, которую мы предприняли к Конни и Дэвиду, была в двадцать раз тяжелее, Елена. Это рай.

Наконец она рассмеялась.

— Иди сюда, — я слабо улыбнулся и притянул ее к себе.

Я изогнулся всем телом и сел, прислонившись спиной к подлокотнику, когда она втиснулась рядом со мной.

Я обнял Елену, когда она положила голову мне на грудь. Я нежно коснулась губами ее волос на макушке. Время было единственной вещью, которая могла заставить ее увидеть, насколько я был по уши влюблен в нее. Даже больше, как сильно я, черт возьми, любил ее.

Дверь открылась, и я хмыкнул.

Елена тихо хихикнула.

— О, слава богу, — сказала Бекки, и я закатил глаза. — Мне было интересно, куда ты исчез. Так что, я так понимаю, ты исправил свой просчет.

Елена рассмеялась.

— Ты такая любопытная.

— Что ж, мы видим большой прогресс, Елена. Сегодня было нелегко видеть, как ты вот так ускользаешь обратно.

— Я не ускользала обратно. Ты хоть понимаешь, с каким дерьмом мы имеем дело, Бекки?

— Могу себе представить.

— Да, это совершенно другое, чем иметь с этим дело. Это не одно и то же.

Она снова положила голову мне на грудь и вздохнула.

Я мягко улыбнулся и положил подбородок ей на макушку.

— Чего бы это ни стоило, — сказала Бекки, подходя и облокачиваясь на спинку дивана. — Вы прекрасная пара.

Елена подняла руку и шлепнула Бекки по руке.

— О, заткнись.

Мы все начали смеяться.

В ту ночь в купол Парфенона она пришла немного раньше. Я предположил, что она обнаружила, что у меня ОКР, когда дело доходило до опозданий.

Сегодня вечером я научил ее еще нескольким вещам, не превращаясь в старого эгоистичного сукина сына, которым был раньше.

Я использовал последнюю часть, чтобы сразиться с ней в спарринге. Она была быстрой. Тем не менее, многие приемы Люциана сработали, но она нашла способ вырваться из трех моих захватов. В последний раз она все еще сопротивлялась. Она никогда бы не выбралась из него, так как ее окно, через которое она выскользнула, было закрыто.

Когда полтора часа закончились, мы запыхались и использовали последние полчаса, чтобы просто поговорить.

— Итак, ты обнаружил, где находятся остальные пять твоих сфер?

— Я подобрал одну в Итане, может быть, две, но у меня есть идея, что остальные три находятся за стеной.

— Что они делают? Я имею в виду, зачем они тебе нужны?

— Понятия не имею. Если ты не заметила, я — первый Рубикон, который на самом деле показывает им первые вещи из многих, Елена.

— Тогда откуда ты знаешь о своих сферах?

— Они мне снились.

— Что они делали в этих снах?

— Ничего, просто я ощущал, что они важны, и что я нуждался в них.

— Понимаю. — Молчание затягивалось. — Думаешь, у Китто тоже были сферы?

— Возможно.

— О них нет ни одной книги?

— Нет.

— Это, должно быть, так расстраивает.

Я рассмеялся.

— Спасибо, так и есть. Но я знаю, что когда придет время, я, вероятно, увижу еще один сон, который покажет мне причину появления сфер.

— Надеюсь на это. — Она улыбнулась и сделала глоток воды.

Я посмотрел на часы.

— Как ты себя чувствуешь? Любая боль, которую я причинил.

Она усмехнулась.

— Даже легкой боли нет.

Я улыбнулся.

Она вздохнула.

— Почему моя способность к исцелению больше не работает так, как раньше?

— Хотел бы я знать. Может быть, это как мой огонь. Это то, что тебе нужно принять, пока я в такой форме, Елена.

Она хмыкнула.

— Я не давлю на тебя, но нам нужно попрактиковаться с этим в ближайшее время.

— Знаю. Мне просто нужно разобраться в мыслях, которые все еще крутятся вокруг этого.

— Итак, я так понимаю, ты пошутила насчет того комментария о расплате?

Она рассмеялась. Музыка для моих ушей.

— Да, хорошо. На самом деле мне не нравится видеть, как люди страдают, вообще все, у чего есть сердце. И мне не нравится видеть страдающих людей, которые на самом деле очень добры ко мне. Так что да, я не жду этого с нетерпением.

Я улыбнулся.

— Значит, я тебе действительно нравлюсь? — поддразнил я.

Она рассмеялась.

— Да, больше, чем следовало бы.

Я усмехнулся. Мне это не слишком понравилось, больше, чем следовало бы комментировать, но я знал, что Елена боролась с новым мной.

Однако было приятно слышать, что я ей нравлюсь. Я схватил ее за руку, и наши пальцы переплелись. Ее сердце бешено заколотилось в груди, и я улыбнулся. Я все еще заставлял ее нервничать, но это больше не было беспорядочным ритмом, который выводил меня из себя.

— Что? — Она мягко улыбнулась мне.

— Абсолютно ничего, — тихо проговорил я и наклонился ближе к ее лицу, касаясь губами ее губ.

Это началось как дразнящий поцелуй, когда наши губы просто соприкасались, но затем все переросло в нечто большее, когда ее рот открылся, и наши языки начали дуэль.

Все мои внутренности превратились в кашицу, когда мы нежно посасывали губы друг друга. Мой язык лучше справлялся с танцевальными па, чем ноги. Несмотря на то, что я был исключительным танцором, дело было не в этом. В танго, о котором говорил Лонгвей, я постепенно осваивался. И не говоря уже о том, что я чувствовал себя одурманенным наркотиками всякий раз, когда мы целовались.

Поцелуй, наконец, прервался, и мне буквально понадобилось мгновение, чтобы снова стать собой. Елена снова рассмеялась, когда глупый смешок сорвался с моих губ. Это звучало так, словно я был под кайфом, под кайфом от любви. Это было так неловко, и я возблагодарил свою счастливую звезду за то, что она не была кем-то, кто кричал с крыш о том, каким слабаком я стал, когда дело доходило до нее.

— Уже поздно. Мы не хотим, чтобы мастер Лонгвей это видел.

Я игриво посмотрел на нее.

— Нет, не хотим.

Мы встали, и я протянул ей свою руку.

Наши пальцы снова переплелись, и это даже вызвало ощущение покалывания.

Я проводил ее до комнаты, так как мастера Лонгвея нигде не было видно. И мы обменялись еще одним нежным поцелуем перед ее дверью.

Я ненавидел то, что моя комната была такой пустой без нее, и презирал тот факт, что Джордж прокрадывался сюда каждую ночь, чтобы побыть с Бекки. Но тот факт, что она призналась, что я ей очень нравлюсь, был значительным прогрессом. Мы доберемся туда, где нам нужно быть. Это просто вопрос времени.

На следующий день Елена снова стала прежней, шутила с теми, кто шутил с ней, возвращая мне непринужденность.

Во время Искусства войны ей тоже становилось лучше, и мне действительно приходилось сражаться, поскольку она безжалостно нападала на меня. Я чувствовал на себе взгляд Мии, когда некоторые из моих движений проходили через стиль боя Елены, смешанный с тактикой, которую показал ей Люциан. Затем я увидел свой шанс, с помощью толчка я схватил ее в охапку, и мы оказались на земле.

— Подумай, Елена, как тебе выпутаться из этого? — спросила Миа.

— Я не могу. Черт, — тихо выругалась Елена, и все это услышали, так как у нас был улучшенный слух.

— Ты можешь, Елена. Ты просто должна знать его слабость.

Весь класс смеялся, потому что она была моей слабостью.

— Не это, ребята. Слабые места, уязвимые точки.

— Он — Рубикон, Миа. У него нет слабых мест, — закричала Елена.

— У Блейка много слабых мест. Тебе нужно узнать, где они находятся, если ты собираешься победить его.

— Сдаюсь, — закричала она, и я отпустил ее.

— Тебе это нравится больше, чем следовало бы. — Миа игриво пожурила меня.

Мы оба запыхались, и я встал первым, помогая Елене подняться, протягивая руку.

— Итак, чему ты научилась? — Улыбка Мии была широченной. Ей нравилось, когда ученики сражались на том уровне, на котором должны были.

— Не застревать в этой хватке.

Класс захихикал. Миа просто кивнула.

В тот вечер я показал ей новые приемы использования топоров и то, как она может сражаться всем телом, а не только лезвием.

В течение последних получаса мы снова спарринговали. Я использовал оружие Саи (Sai weapon — колющее клинковое холодное оружие типа стилета, внешне похожее на трезубец с коротким древком (максимум на полторы ширины ладони) и удлиненным средним зубцом.) и свою чешую в качестве щита.

Я много раз говорил ей, чтобы она не сдерживалась. Я мог исцелять, так что она могла бороться всем, что у нее было.

Я быстро отобрал у нее топоры с помощью Саи, и не успела она опомниться, как снова оказалась в моем любимом захвате на земле.

Она громко хмыкнула, расстроенная тем, что снова оказалась здесь.

Я рассмеялся, тяжело дыша. Елена была быстрой ученицей.

— Как ты собираешься выпутываться из этого, Елена?

— Я найду способ, — она снова заерзала, и я сильнее прижался к ней, когда она изогнулась всем телом. Она была неумолима и не сдавалась. Мне пришлось несколько раз пошевелить ногами, так как она действительно нашла способ отдаться в мои объятия. Как, черт возьми, она это сделала?

Мы были в каком-то борцовском положении. Я прижал Елену к земле, нависнув над ее спиной.

Она тяжело и учащенно дышала и пыталась заставить меня побегать за моими деньгами.

Она устало усмехнулась.

— Сдаешься? — спросил я.

— Ни за что на свете. — Она снова хмыкнула, и я ухмыльнулся. Она определенно начинала становиться моей девушкой. Никогда не сдавайся.

Она снова начала извиваться, и на этот раз я держал ее не так крепко, как хотел, но мой баланс был исключительно выдающимся.

Я тоже не сдавался.

Она извернулась в другом захвате. Она тут же хмыкнула, обнаружив это, и снова тяжело задышала, когда осознала это.

Я рассмеялся.

— Я с Мией. Тебе это слишком нравится, Блейк. — Она тяжело дышала.

— У тебя все отлично получается.

— Ты собираешься рассказать мне о своих слабых местах?

— Никогда.

Она устало рассмеялась, прижавшись щекой к моему плечу. Я крепко обхватил ее рукой за шею, не удушающим хватом, просто крепким, в котором она не могла пошевелиться.

Она мягко коснулась губами моей шеи и пососала.

Мурашки мягко пробежали по коже, когда ощущение ее губ на моей шее пробежало по всему телу.

Я поддался и перевернулся на спину. Елена наполовину упала на меня. Я повернул лицо, чтобы снова поцеловать ее.

Ее поцелуи были определенно незабываемыми, и желание нуждаться в ней снова промелькнуло у меня в голове. Я не мог потерять это из-за нее. Это было слишком рано.

Она прервала поцелуй, и мне нужен был этот момент, чтобы привести в порядок мысли, снова стать самим собой, когда почувствовал, как ее рука обвилась вокруг моей шеи и вцепилась мертвой хваткой.

Она начала смеяться.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной?

— По крайней мере, я знаю одно из твоих слабых мест, — сказала она сквозь смешок.

— Ты маленький грязный боец.

— Учусь у лучших. — Она быстро поцеловала меня в ухо.

После этого наша боевая сессия закончилась.

Елена училась чрезвычайно быстро, и часть меня злилась на себя за то, что я так легко уступил ей. Но более значительная часть была счастлива оттого, что она наконец-то открыла для себя, какой именно слабостью по отношению ко мне она была.

Я проводил ее обратно в комнату, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Я не мог дождаться, когда просто вернусь в домик Конни и Дэвида. Даже если это было всего на три дня. Даже если это было всего на одну ночь, мысль о том, чтобы побыть с ней наедине, делала невозможным терпение.

Я, наконец, понял страх Елены, когда мы были в разлуке, так как мне тоже ни капельки не нравилось находиться вдали от нее целых два дня. Но я дал обещание, и у меня не было выхода из этого положения. Я должен был его выполнить.

— 10~

Наконец настал день нашего отъезда.

Елена отправилась на лифте вместе с Гельмутом, а я собирался лететь прямо к Конни.

Я хотел проверить свою скорость, посмотреть, как быстро я смогу лететь, как долго смогу продержаться.

Я должен был дать пресс-конференцию и рассказать им о первой сотне, которые собирались вернуться.

Прежний Блейк всегда проявлял себя, когда дело касалось публики. Я не хотел показывать им, что именно из-за Елены я стал тем, кем стал.

Кевин был таким же раздражающим, как всегда, и я отошел только после того, как Елена оказалась внутри лимузина.

— Увидимся там, хорошо?

— Что я должна увидеть? Лети безопасно и не дави на себя, пожалуйста.

— Да, мам.

— Ты можешь радоваться, что я не твоя мама. — Она игриво выругалась.

Я рассмеялся и поцеловал Елену в затылок, вдыхая запах моего самого любимого аромата во всем этом мире.

Она отпрянула от моей однодневной щетины, щекочущей ее.

— Прекрати, — сказала она с улыбкой, и я застыл, подумав, что мастер Лонгвей где-то рядом. Он был последним человеком, который мне был нужен, чтобы следить за нами, как ястреб.

Я подмигнул ей, встал и закрыл дверь. Я постучал по крыше лимузина в знак того, что они могут уезжать.

Огни все еще отражались от моего тела, когда я снял халат, преобразился и взмыл в небо.

Солнце уже село, но я ни за что не собирался разбивать лагерь на ночь. Я летел дальше.

Несколько часов спустя я увидел очертания места моего назначения.

Я приземлился так грациозно, как только мог, с другой стороны сторожки флотилия Гельмута разбила лагерь. Люк и Гельмут, а за ними и Чарли, зять Дэвида, выбежали посмотреть, в чем дело.

Я, все еще оставаясь в своем драконьем обличье, направился к домику, сокращая дистанцию.

— Впечатляет, Блейк, — произнес Гельмут на латыни, когда я подошел ближе, и усталый смешок сорвался с моих губ. Мои крылья буквально затряслись, когда я попытался отследить местоположение Елены. Она была где-то внутри сторожки. Я вернулся в человеческую форму, и мои колени подогнулись.

Гельмут первым оказался рядом со мной.

— Хватит давить. Тебе нужно отдохнуть. — Он помог мне подняться, и Чарли дал мне халат.

Люк поднял мою сумку, когда Гельмут помог мне войти в домик.

— Лучше не рассказывать принцессе об этом. — Мой голос звучал устало.

Все они захихикали. Я с трудом поднял руку, чтобы посмотреть, как быстро я сюда добрался. Девять часов. Вероятно, это был рекорд.

— С возвращением, Блейк. Хочешь чего-нибудь поесть? — Конни положила руку мне на плечо.

— Я сейчас слишком устал, чтобы даже думать о своем желудке.

Она усмехнулась.

— И где тоже? — спросил Гельмут. Среди своих людей он был не королем, а простым воином.

— Комната Елены. — Я даже не подумал.

Он приподнял бровь.

— Я буду спать на диване, — быстро проговорил я, и все захихикали.

Он помог мне дойти до комнаты, и Люк поставил мою сумку на пол.

— Спасибо, — тихо произнес я, чтобы не разбудить Елену, и закрыл дверь после того, как они ушли.

Я достал одежду и пошел принять душ. Мышцы устали, глаза даже не могли оставаться открытыми. Я буквально рухнул на викторианский диван в комнате Елены и уснул быстрее, чем мог подумать.

Я обнаружил, что стою лицом к лицу с Саадедином. Это соотношение все еще вселяло в меня страх. Страх, которого я, вероятно, никогда не знал. Вероятно, так и было, но на этот раз этот страх был сильнее, потому что теперь у меня была Елена. Я был всем, что у нее было. Ладно, это было неправдой. У нее также был ее отец. Но на данный момент я был самым близким человеком к семье, который у нее когда-либо был.

Саадедин открыл рот и выпустил шар желтого с зеленым пламени. Пламя Пола.

Он связался с моим розовым поцелуем, а потом произошло нечто непредвиденное.

Он поглотил розовый поцелуй. Зеленое пламя распространилось, как вирус, по розовому поцелую и прочно соединилось с моей драконьей формой. Сначала я почувствовал жжение, когда черный цвет изменил цвет моей чешуи. Ожог шел откуда-то глубоко изнутри.

Было странно это видеть, и это казалось неправильным.

Жжение становилось все сильнее и сильнее, и я делал все возможное, чтобы не выдать боль. Я взревел. Это даже на меня не было похоже. И тут я взорвался.

Я распахнул глаза и увидел фигуру Елены, тяжело и быстро дышащей.

Это был один из ее снов.

Я двигался медленно, чтобы не напугать ее, но мне пришлось, когда все ее тело дернулось.

Сердце Елены бешено заколотилось.

Я включил ее ночник телекинезом.

Она сразу же успокоилась, когда увидела, что это я, — хороший знак.

Я обеспокоенно посмотрел на нее. Вспоминая, что она рассказала мне той ночью о сне, который ей приснился, о смерти Брайана и ее матери.

Это тоже кое-что значило. Огонь Саадедина был смертоносен, как и мой.

— Ненавижу свои сны, — наконец произнесла она.

Я мягко улыбнулся, встал, подошел к ее кровати и сел рядом с ней.

Она спала в майке, и я нежно поцеловал ее в плечо. Этот сон тоже напугал ее до усрачки. Она все еще слегка дрожала.

— Так не будет. — Я положил подбородок ей на плечо. — Сны рассказывают мне так много, особенно о том, чего мы еще не знаем.

— Блейк, ты не знаешь, правда ли это.

— Тем не менее, это дает мне множество подсказок. Как та, которая сказала мне остерегаться огня Саадедина. — Я встал с кровати и снял рубашку.

Мой взгляд переместился на то, на что смотрела она, — цифровые часы на ее прикроватной тумбочке.

Три часа ночи.

Она посмотрела на меня.

— Не так уж и плохо. — Ее губы мягко изогнулись вверх.

— Я мог бы быстрее.

Она покачала головой, и я бы все отдал, чтобы услышать, о чем она думает.

Ее улыбка исчезла, она повернулась ко мне спиной и снова легла, натянув на себя одеяло.

Я забрался на кровать и лег позади нее. Рядом. Кто бы мог подумать, что могучий Рубикон будет вести себя вот так? Станет овцой, которая слепо следовала за этой девушкой.

Я покровительственно прикрыл ее рукой, так как усталость была занята победой.

Она привыкнет ко мне.

Я застыл, когда она повернулась и прижалась ко мне.

Я снова опустил руку, чтобы обнять ее, осторожно подложил другую ей под голову и притянул ее ближе.

Улыбка расплылась по моему лицу, когда я закрыл глаза. Я мог бы привыкнуть к этому.

На следующее утро я проснулся первым.

Я позволил Елене поспать еще немного и осторожно отодвинулся от нее.

Это было тяжело, но я должен был перестать показывать ей, каким жалким я становился, когда дело касалось ее.

Никто никогда не мог понять, что она была моей слабостью номер один.

Я оделся и спустился вниз, так как мой желудок протестовал от приступов голода.

Констанс и Анук завтракали с Дейзи и Кэсси.

Кэсси спрыгнула с колен Дейзи и подбежала ко мне.

Я присел на корточки, и она бросилась в мои объятия.

— Ты вернулся? Ты сейчас пойдешь за дедушкой, бабушкой и папашей?

— Кэсси, — сказала Дейзи.

Я усмехнулся.

— Таков наш план. Как твои дела? Тебе здесь нравится?

— Очень. Я видела звезды. — Ее лицо просияло.

Я рассмеялся, увидев, как заблестели ее глаза.

— Они такие красивые.

— Так оно и есть. — Я встал и, взяв Кэсси за руку, повел ее обратно к Дейзи.

— Что я тебе говорила? — Дейзи строго поговорила с Кэсси.

— Дейзи? — рыкнул я.

— Блейк?

— Остынь.

Констанс и Энни захихикали, когда Кэсси снова подошла и села к Дейзи на колени.

Я наклонился, чтобы поцеловать Анук в макушку.

— Итак, во сколько ты прибыл сюда? — спросила Констанс.

Я пробормотал «одиннадцать», не глядя на нее.

Я чувствовал на себе взгляд Констанс.

— Блейк?

— Что, я хотел посмотреть, как быстро…

— Когда же ты наконец остановишься и поймешь, что ты уже лучший во всем? Тебе больше не нужно это доказывать. Что, если бы твое сердце не выдержало? — Она была так похожа на мою мать, когда та злилась.

— Этого не произошло, ясно? Не могла бы ты тоже остыть?

— Я — твоя тетя и не собираюсь остывать. Тебе нужно быть…

— Доброе утро, Блейк, — улыбнулась Конни, перебивая тетю.

Я широко улыбнулся, когда кузина просто покачала головой, улыбаясь матери.

— Доброе утро, Конни.

— Ты голоден?

— Умираю с голоду, — сказал я, когда люди Гельмута уже убирали со стола.

Я отдал ей свой заказ: бекон, яйца, сосиски, картофельные оладьи, оладьи с черничным сиропом, который она готовит, и все остальное.

— Блейк? — выругалась Констанс.

— Что? Я голоден.

Конни рассмеялась.

— Я кормила его раньше. Все хорошо. Все меню на завтрак?

— Пожалуйста. — Я ухмыльнулся.

Она улыбнулась, кивнула и ушла.

— Куда ты все это складываешь? — Энни уставилась на меня.

— О, тебе серьезно нужно снова связаться со своим драконом. Тогда, может быть, твоя мама отстанет от меня.

Энни рассмеялась, схватила меня за руку и прижалась к ней щекой.

Я поцеловал ее в макушку. Я тоже скучал по ней.

— Я всегда буду беспокоиться о тебе, — сказала Констанс с любящей улыбкой на губах, глядя на меня.

Энни, Дейзи и Кэсси ушли, когда принесли мою еду. Я бы хотел, чтобы Энни взяла с собой свою маму.

Когда я поднял глаза, то увидел, что Констанс просто задумалась. Печальные глаза, устремленные в никуда.

Я мягко коснулся ее руки.

Ее пристальный взгляд переместился на меня.

— Ты в порядке?

Она улыбнулась.

— Энни рассказала мне, что случилось с Ли. — Она вытерла слезы еще до того, как они покатились по лицу. — Ей было всего восемь, Блейк.

— Знаю. Энни рассказала тебе о том, что с ней случилось?

Она кивнула, когда ее нижняя губа задрожала, но она остановила это прежде, чем появились водопады, сделав глубокий вдох.

— С ней все будет в порядке. Если это тебя утешит, Елена тоже подробно рассказала мне, что с ней случилось.

Она ахнула.

— Она это сделала?

Я кивнул с улыбкой.

— Думаю, я должен поблагодарить тебя за то, что ты уговорила Лео поработать с ней.

Она ласково улыбнулась.

— Ладно, теперь ты просто выводишь меня из себя, — поддразнил я, и она рассмеялась. Я снова принялся за еду, а тетя просто уставилась на меня и снова расхохоталась.

— Что? — спросил я с полным ртом еды, застрявшей у меня за щекой.

— Просто наблюдаю, как тебе это нравится.

Я просто посмотрел на нее «ну-ну» и продолжил, пока она пила чай.

— Доброе утро, Соня, — сказала Констанс с улыбкой, и я поднял глаза.

Елена только что подошла к нашему столику и обняла Констанс.

— Доброе утро. — У нее был угрюмый тон. — Я действительно не думаю, что это хорошая идея.

— Перестань дуться. Тебе это не идет, — сказал я, жуя.

Она посмотрела на мою тарелку и на все пустые тарелки, стоявшие на столе.

— Твоя еда никуда не убежит.

— Я голоден. Я вчера вечером не ужинал, — улыбнулся я.

— Что, ты не съел оленя по дороге?

— Нет, я ничего не смог найти, а даже если бы и нашел, это не наполнило бы меня.

Констанс рассмеялась.

— Доброе утро, Елена. — Конни вышла из кухни в фартуке.

— Доброе утро. — Елена улыбнулась.

— Могу я приготовить тебе яичницу с беконом на скорую руку?

— Яйца и тосты подойдут.

Вошел король Гельмут и тоже сел за наш столик с чашкой кофе. Остальные его люди последовали за ним, сдвигая стулья и столы вместе.

Они говорили о множестве вещей. Особенно о людях, которых мы собирались вытащить сегодня.

Половина из них собиралась остаться в сторожке, но другая половина должна была остаться в палатках. Так должно было продолжаться до конца месяца или до тех пор, пока не будет закончен первый сектор — один из побочных проектов королевы Мэгги и Елены.

Они говорили обо всем, пока мы с Еленой все еще завтракали.

Она прикончила свою тарелку намного раньше моей, поскольку король Гельмут все еще говорил о девяноста, которые должны были прибыть в ближайшие три дня.

Я наконец покончил со своим пиршеством, а Констанс только покачала головой.

Я встал с места и потянулся, так как мышцы все еще слегка протестовали после вчерашнего ночного полета, но я чувствовал, как мягкое покалывание моих способностей творит свое волшебство. Конни подошла ко мне, и я улыбнулся ей.

— Спасибо тебе, Конни. Это было, как всегда, так приятно.

— Это доставляет мне удовольствие. Я знаю, как готовить для драконов. Просто пообещай мне, что ты скоро вернешь моего мужа.

— Сегодня — это обещание. — Я подмигнул, когда она взяла мою тарелку и тарелку Елены тоже.

— Это было потрясающе, спасибо, Конни.

— Не за что, принцесса.

Елена не протестовала, и даже Констанс была немного удивлена этим. Я догадался, что она наконец-то была готова признаться в том, кем она была.

Я снова сел.

— Итак. — Я взял салфетку и вытер рот. — Насколько я понимаю, мы с Еленой войдем первыми. Убедимся, что все готовы к отъезду, и тогда сможем начать выводить их, вводя новые войска.

— Девяносто выходят. Первая группа должна прийти с вами. Никаких переговоров, — сказал Гельмут.

— Понял.

Я знаю, почему он это делал. Новые информаторы смотрят на вещи по-другому, давая ему точное представление о том, как это на другой стороне.

Мы снова стояли перед Лианами. Удивительно, как они никогда не преследовали меня во сне.

— Готова?

— Нет, — вздохнула Елена. — Но, думаю, у меня нет выбора.

Я не собирался позволять ей снова дуться из-за того, что она оставляла меня на другой стороне. Она понятия не имела, как тяжело было расставаться с ней. Поэтому вместо этого я приподнял ее, и она обхватила меня ногами.

Констанс прочистила горло, вероятно, начиная беспокоиться, поскольку все они забыли, кто я такой, очаровательно. Я улыбнулся, но Елена никак на них не отреагировала.

Я подошел с ней поближе к лианам, когда из толпы донеслось тихое бормотание.

Когда мы приблизились, воздух наполнился вздохом, и лианы дико зашипели, заставив меня на секунду вздрогнуть.

Мой взгляд был прикован к ближайшей из них. На этот раз они не нападали, но их уродливая пасть с крошечными клыками и отвратительным слизистым языком была в нескольких дюймах от меня. Лиана отступила, когда Елена просто прикрыла ее рукой.

— Я понятия не имею, как Эмануэль мог их не бояться? — тихо проговорил я.

— Думаю, он доверяет мне больше.

Я хмыкнул.

— Это невозможно.

Дорожка открылась, и я вошел внутрь гигантскими шагами.

Она окружила нас щитом, и я уставился на искры, отражающиеся от мерцающих граней. Я опустил ее на землю.

— Почему щит?

— Нам нужно найти способ сказать всем не рассказывать о моем отце, не позволив остальным десяти солдатам узнать об этом.

Я улыбнулся.

— Я не так глуп, как ты думаешь.

Она нахмурилась.

— Что это значит?

— Я уже сказал им об этом перед Эмануэлем, и все согласились.

— Когда?

— Когда мы работали в тот день на ферме, — думаю, это был тот день.

— Ты это сделал?

Я кивнул, и на ее лице появилась улыбка.

— Полагаю, у тебя действительно есть свои сильные стороны.

Я усмехнулся и просто поцеловал ее.

Мне это могло понадобиться.

Ее поцелуй был слегка жадным, и я знал почему. Она боялась, что больше никогда меня не увидит.

Я прервал поцелуй и сделал глубокий вдох, чтобы снова обрести себя.

— Обещаю тебе, я найду способ вернуться. Ничто не разлучит меня с тобой.

— Ты уверен, что не можешь читать мои мысли?

Я чуток улыбнулся.

— Хотелось бы.

Когда мы снова добрались до другой стороны, я снова взял ее на руки и вышел вместе с ней.

Лианы шипели как сумасшедшие, и я понятия не имел, как остальные заставят их вести себя тихо, чтобы не привлечь нежелательного внимания.

Я опустил ее обратно, так как мы были вне пределов их досягаемости. Снова была ночь, и тот факт, что на небе не было звезд, пугал меня.

Это сразу же вывело меня из себя, и я был в полной боевой готовности, пока мы шли к дому Чарльза.

Я слышал, как участилось сердцебиение Елены. Мне не понравилась скорость.

— Знаю, миллион мыслей проносится у тебя в голове, но все, о чем я хочу, чтобы ты беспокоилась, это о том, чтобы вытащить девяносто человек, Елена. Это все, что тебе нужно сделать. Не беспокойся обо мне.

Она просто одарила меня таким взглядом. Она была так не уверена во всем.

Я притянул ее к себе и поцеловал в макушку.

— Я могу сам о себе позаботиться. Я найду дорогу обратно к тебе, обещаю.

Она кивнула.

Голоса Чарльза, Дэвида и Тома достигли моего слуха раньше, чем их фигуры, сидящие на крыльце.

Они встали, когда мы приблизились.

— Элли, Блейк. — Том сбежал по ступенькам нам навстречу. — Как поживают моя сестра и остальные?

— С ними все в полном порядке, — заверил я их. — Елена позаботилась об этом.

Том одарил ее благодарной улыбкой.

— Спасибо.

— Не за что.

— Мама. — Том бросился обратно вверх по лестнице, когда мы оба подошли к Дэвиду и Чарльзу. — Смотрите, кто здесь? — Голос Тома доносился из глубины дома.

— Я так понимаю, все прошло хорошо. Комфортно ли моей семье на другой стороне? — спросил Чарльз.

— Для Кэсси это все еще в новинку, но ей нравится. Просто хочет знать, когда приедут дедушка с бабушкой.

— Скоро. — Чарльз улыбнулся. — Надеюсь, ты скоро ей расскажешь.

— Да, — сказала Елена и обняла его.

— Дэвид, — сказала Елена, и Чарльз отпустил ее. — Твоя жена начинает нервничать с другой стороны.

Он рассмеялся.

— Когда собирается Совет? — спросила Елена, когда Чарльз поздоровался со мной.

— Через четыре дня.

— Хорошо, тогда у меня есть три дня, чтобы вывести девяносто.

Глаза Чарльза стали еще больше.

— Девяносто?

— Сотня солдат готовы занять ваши места, — сказал я.

— Где мы все остановимся?

— В таверне. Мне все равно, как мы это сделаем, но я позабочусь о том, чтобы всем было комфортно, — сказал Дэвид.

— Не хочу мешать. — У Чарльза было такое же обеспокоенное выражение лица.

— Ничего пободного. Я принял решение. — Дэвид был суров со своим всадником.

Чарльз улыбнулся.

— Конечно, приятно снова видеть его рядом со мной, Элли.

— Что ж, тогда мы не можем расстаться с этим. Мы собираемся начать около полуночи.

— Хорошо, — сказал он и сделал глубокий вдох.

— Элли. — Гертруда вышла из дома и по-матерински обняла ее, желая узнать, как справляется ее семья на другой стороне.

— Нам нужно организовать встречу как можно скорее, — сказал Чарльз. — Чтобы решить, какие девяносто человек уходят.

— 11~

Час спустя собрание было уже далеко отсюда и проходило в сарае. Не было никаких признаков Эмануэля или его войск.

Я стоял рядом с Еленой на заднем плане.

У собравшихся было много вопросов. Большинство вопросов касалось того, будут ли они в безопасности на другой стороне.

Чарльз с легкостью отвечал на них.

Даже Дэвид ответил на вопросы, заверив их, что его домик достаточно велик, чтобы вместить всех, кто уйдет с Еленой в ближайшие несколько дней.

Они начали просматривать список. Главам ферм нужно было определить, кто останется, а кто войдет в состав группы, которая уйдет. Многие добровольцы встали. Они хотели остаться. Чтобы Чарльзу и остальным было легче выбрать девяносто. Добровольцы были храбрыми, потому что знали, что теперь с ними армия, которая примет облик их близких, и если это приведет к сражению, то так оно и будет.

Следующие четыре месяца обещали быть самыми тяжелыми для всех нас.

Организация войны сопровождалась множеством подготовительных мероприятий.

Все шептались и кивали, когда собрание закончилось.

Я пожал стольким семьям, проходившим мимо меня, руки, говоря «спасибо». Они должны благодарить Елену, а не меня.

— Блейк, — Том кивнул, приглашая меня присоединиться к нему.

Я посмотрел на Елену, все еще стоявшую сзади, но она была окружена близкими людьми.

Эти люди смотрели на нее снизу вверх.

Тем не менее, я бросился к ней.

— Дай мне секунду, хорошо. — Елена кивнула, когда я подошел к Тому и Августу. Я отвел их в угол, зная, в чем дело, и поставил щит. У Елены было достаточно поводов для беспокойства.

— Итак, мы собираемся найти Макс и остальных?

— Да, у меня есть самое большее три дня. Мы должны все сделать быстро. Максин все еще там, где, по твоим словам, она была? — Я посмотрел на Августа.

— Я думаю, что да. — Он провел руками по волосам. — Я не знаю, Блейк.

— Ты думаешь, Ники с ней?

— Она могла бы. Я не знаю.

Я почувствовал его панику.

— Как мы вытащим их?

— Это спасательная миссия. Они исчезнут, а не будут заменены. Вот так просто.

— Лиана? — спросил Том.

— Я найду ее, Том. Элли сказала, что у нее была горничная с таким именем, но она сказала, что сомневается, что это твоя Лиана.

— Это могло бы быть? — Том выглядел обнадеженным.

— Я найду ее.

Он снова кивнул.

— Когда мы уходим?

— Надеюсь, завтра. Сначала мне нужно поговорить с Еленой. Она — мой главный приоритет.

Оба кивнули.

Мой щит исчез.

После собрания мы вернулись на ферму Чарльза. Солдаты Эмануэля сидели в гостиной. Они, вероятно, только что вернулись со своих заданий.

Эмануэля с ними не было, и я подключился к разговору. Он был в кабинете Чарльза, разговаривая с одной из своих сотрудниц. Она была не в восторге от того, что уходит.

— Привет, Блейк, — Джерри встал. Он пожал мне руку. Он был свирепым, но в нем было что-то такое. Я все еще изо всех сил пытался ухватиться за то, что это было.

Но Эмануэль доверял ему, так что я должен был попытаться.

Реймонд, Дикки и все остальные последовали за ним.

— Итак, что ты нашел?

— Мы добрались аж до Боливии. Замок все еще стоит, но никаких признаков Горана пока нет, — сказал Реймонд.

— Весь ли дворец все еще цел?

Он не кивнул, просто уставился на меня после того, как его взгляд переместился с Елены на меня. Конечно нет. Я видел это в своем видении. Западная и часть Восточной башен исчезли.

Из кабинета донесся голос Эмануэля.

— Это окончательно, Тейлор.

— Но…

— Я сказал, это окончательно. Сегодня вечером все уходят. Когда придет время, ты сможешь вернуться. Ты сделала то, что намеревалась сделать. Ты нужна нам на другой стороне.

Тейлор была одной из других женщин-военнослужащих, от которых у меня мурашки по коже. Я не знал, где Эмануэль их нашел. Эмануэль вошел в гостиную и улыбнулся, увидев меня.

Затем Тейлор промчалась мимо него, дико напрягая челюстные мышцы и раздувая ноздри. Все они застыли.

Она впилась взглядом в Джерри, и я прищурился, но чувак поступил правильно, просто вздохнув. Она оттолкнула Елену с дороги.

— Тейлор! — Я зарычал одновременно с Эмануэлем. Елена коснулась моей руки и покачала головой, желая, чтобы я оставил это.

Джерри потер лицо.

— Я пойду поговорю с ней.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — Эмануэль все еще рычал.

— Да, она меня не пугает. — Джерри уже направился вслед за Тейлор.

— Это твои похороны, приятель.

Остальные захихикали.

— Что это значит? — Елена отругала Эмануэля.

Он улыбнулся ей.

— Не волнуйся, я разберусь с ней.

— И все же, ей не обязательно быть такой грубой, — пробормотал я.

— Она безобидна, обещаю. Она просто чувствует, что на этой стороне от нее больше пользы. — Он посмотрел на меня.

— Тогда позволь ей остаться, — сказала Елена.

— Нет, король Гельмут сказал, что все, — ответил я и посмотрел на Эмануэля. — Ты нашел, что искал?

— Да, нашел, — сказал Эмануэль, затем снова посмотрел на Елену. — Ты готова привести всех обратно?

— Не знаю. Это будет долгая ночь.

— Вот почему тебе нужно немного отдохнуть.

— Я проснулась всего несколько часов назад.

Эмануэль усмехнулся.

— Я забыл, что на той стороне сейчас день. Все равно. Иди спать, малышка. Попробуй.

Я бросил на него свирепый взгляд в ответ на комментарий о «малышке», и Эмануэль усмехнулся, уловив это, и покачал головой.

— По крайней мере, на несколько часов. Мы начнем в час дня.

Мы кивнули, и я отвел Елену в комнату для гостей. Я не мог избавиться от ощущения, что Тейлор здесь не место. Какой она была породы? То, как она смотрела на Джерри, было похоже на тайное общение. Мне это не понравилось. Я вздохнул. Может быть, она была похожа на меня — создана для борьбы. Джерри, вероятно, использовал ее в трудную минуту, а женщины всегда придавали слишком большое значение тому, что это было, а потом ошибочно принимали за любовь, как это было у Табиты со мной.

— Ты в порядке? — спросила Елена.

— Да, извини, просто интересно.

— Что? — Она чуток улыбнулась.

— Ничего страшного. Проблемы с доверием — тебе не о чем беспокоиться.

— Проблемы с доверием? — Она приподняла левую бровь.

— Елена, прекрати. Ты должна беспокоиться только о том, чтобы вытащить девяносто, и точка.

Она кивнула со слабой улыбкой, застывшей на губах.

Она первой забралась в постель, и я лег рядом с ней. Мы ни за что не собирались засыпать в течение нескольких часов. Мы, по сути, только что проснулись.

Стало тихо, и мне захотелось, чтобы она просто снова повернулась ко мне лицом.

Я настроился на ее сердце. Я ненавидел то, что она вернулась в это место. Даже когда я был здесь, ей не нравилась беззвездная ночь, зная, что люди и драконы на этой стороне никогда не видели настоящей луны и солнца почти восемнадцать лет.

Меня немного пугала мысль, что все это было сделано Гораном и его магией. Он был одним из лучших мастеров в Пейе, и он все еще вселял в меня страх. Он никогда не приручил бы меня, но он мог бы сломить меня. Без Елены я бы не смог продержаться.

Наконец, Елена обернулась. Она не смотрела на меня, в то время как я смотрел на нее. Я улыбнулся.

Я обнял ее одной рукой.

— Обещаю, что не разочарую тебя. — Мои губы нежно коснулись ее волос. — Меня не поймают.

— Я знаю, просто… — она не закончила фразу. Я ненавидел то, что больше не могу слышать ее мысли.

Я прищурился.

— Ты просто что?

— Что, если они найдут меня, когда я буду проводить остальных, а тебя там не будет?

Она боялась, что мы расстанемся. Я тихо вздохнул.

— Тогда используй свои способности.

Она подняла на меня глаза. Ужас отразился на ее лице.

— Ты знаешь, что я не могу. Это причинит тебе боль, где бы ты ни был.

— Я могу сам о себе позаботиться. Тебе нужно чувствовать себя в безопасности. Просто используй розовый поцелуй. — Я улыбнулся ей сверху вниз.

— Как, Блейк? Как ты спрячешься? — Она сделала глубокий вдох, ее сердце учащенно забилось, затем она повернулась на спину и закрыла глаза.

— Я исчезну. Сольюсь с толпой.

Ее глаза снова распахнулись. Это были самые красивые зеленые глаза на свете. Такие грустные в данный момент.

— Как ты вообще это делаешь?

— Я — Рубикон. — Просто сказал я.

Она улыбнулась.

— Можно я тоже так сделаю?

Мои губы тоже растянулись в мягкой улыбке.

— Это касается только Рубикона.

Она усмехнулась.

— Думаю, тот, кто создал драконьих всадников, знал, что я получу всадника, который заставит меня чувствовать себя бесполезным, и должен был дать мне несколько дополнительных крутых функций. — попытался пошутить я, но она не увидела ничего смешного. Я сразу понял, что сказал что-то не то.

— Я действительно заставляю тебя чувствовать себя бесполезным?

— Елена, эти способности принадлежат тебе. Они никогда не были моими.

— Ты пользуешься ими чаще, чем я.

— Да, потому что я им доверяю. Такое чувство, что на самом деле я тебе не нужен. Эти люди здесь равняются на тебя, заботятся о тебе, и ты сделала это в течение того месяца, что оставалась с ними.

— Они также смотрят на тебя снизу вверх.

— Из-за моего имени. Это другое дело.

— Нет, это не так. Эти люди боялись бы тебя, если бы ты все еще был темным.

Мои губы изогнулись — в точности то, что я хотел сказать. Я стал слабаком.

— Я никогда раньше не извинялась перед тобой, — сказала она.

Я прищурился.

— За что?

— Что мой отец жив, и что ты должен скрывать это от своего отца, — прошептала она.

После этого мне нечего было сказать. Я сменил тему.

— На что это было похоже, когда ты взошла? Встретилась с ним?

Она улыбнулась.

— Это было страшно и хорошо одновременно. Он выглядел как король; музей восковых фигур представляет его совершенно неправильно.

Я усмехнулся.

— Тогда ты не захочешь знать, как ты выглядишь.

— Что?

— Это было грандиозное событие, по крайней мере, так я слышал. Когда ты исчезла, музей хотел дать людям надежду. Меня даже не было там в тот вечер, когда они показали это, но однажды Эмануэль отвел меня туда и сказал, что мне нужно это увидеть. Он был прав. Я должен был это увидеть, а в итоге только еще больше соскучился по твоему лицу.

— Неважно, — проговорила она, мягко улыбаясь.

— Да. — Я вздохнул, просто вспомнив то время. Не зная, где она находится. Не зная, жива ли она. — Они неправильно тебя поняли. Это вывело меня из себя.

Ее смех звучал как перезвон колокольчиков.

— В чем они ошиблись?

— Во всем.

— Что написано на моей медной табличке?

— Ты действительно хочешь знать? — Я улыбнулся.

— Да, — она снова посмотрела на меня.

— Всадник и блудный сын.

— Что? Они свели нас с тобой вместе?

— Да, с моей драконьей формой, а не человеческой. Которую они тоже каким-то образом испортили, — сказал я.

Я снова усмехнулся, вспомнив, как глупо выглядела моя восковая фигура.

— Музею действительно следует уволить этого художника.

Она рассмеялась.

— Может быть, ты сможешь попробовать. Ты действительно хороша в копировании и рисовании. — Я улыбнулся. — Я видел тот набросок в Искусстве войны. Просто чтобы убедиться, что это был Уилл, а не я, верно?

— Да, это был он.

Я вздохнул.

— Могу я задать вопрос?

— Валяй, — сказал я.

— Почему ты разрушил городскую ратушу тогда?

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на это?

Она кивнула.

— Потому что они пытались отвлечь меня от моих обязанностей, а ты так мало думала обо мне, чего я, вероятно, заслуживал. Я спросил мастера Лонгвея об этой встрече, и он пообещал мне, что это была всего лишь одна из тех встреч, которые позволят выяснить, готовы ли ты снова приступить к своим обязанностям. Он послушал Калеба и… — Я выдохнул. Я был так расстроен в тот вечер. — Я не должен был ему верить, но после того, как проснулся, ну, я подумал, что всем можно доверять. Я на горьком опыте научился доверять слову Калеба.

— Почему он такой? Я имею в виду, он не был бы правителем Ариса, если бы мой отец знал это.

— Он не всегда был таким. Многие люди сбились с пути после потери твоих отца и матери. Они были удивительными людьми, и, если я правильно помню, думаю, что он тоже потерял своего дракона в ту ночь.

— У него был дракон?

— У всех них были драконы. Я бы хотел, чтобы Коронохвост во мне не был таким отстойным. Я мог бы показать тебе так много всего.

Молчание затягивалось.

— Однажды, — сказал я.

Стало тихо, когда ее голова легла на изгиб моего плеча. Это было идеально.

Я просто смотрел на импровизированную луну. Как Горану это удалось? Вызывать что-то похожее на луну.

Она слегка подвинулась, и ее нос коснулся моего подбородка. Это вывело меня из состояния удивления, которое я все еще испытывал по поводу способности Горана владеть силой.

Ее губы мягко коснулись моего подбородка.

Я улыбнулся. Это было не так, как в ту ночь, когда она попыталась вырваться из моей мертвой хватки. Это было по-другому. Она хотела поцеловать меня.

Идиот во мне опустил лицо, и мои губы нашли ее.

Доза того, что она со мной сделала, снова разлилась по моему телу.

Всегда ли с ней будет так? Такое чувство, что я употреблял полезные наркотики, ловил кайф от любви.

Наши языки исполняли свои па, и сопровождавшее это посасывание, и ее зубы, мягко царапавшие мои губы, снова начинали будить во мне зверя. Не то чтобы он больше был темным. Она еще не была готова к этому.

Я прервал поцелуй, когда образ того, как я срываю с нее рубашку, превратился в желание.

Я попытался вернуть себя к этому моменту, сказать себе просто быть терпеливым с ней и положил свою голову на ее макушку, крепче прижимая ее к своей груди.

— Нам действительно нужно попытаться немного поспать.

— Если ты скажешь, что Табита целуется серьезно лучше меня, я надеру тебе задницу.

Я усмехнулся.

— Нет, черт возьми, нет. Все как раз наоборот. Ты будишь то, что еще не должно проснуться.

Она мне не ответила.

— А теперь спи, — приказал я.

— Хорошо. — Она улыбнулась, глядя на меня. — Спокойной ночи. — Она обернулась. Я так сильно ненавидел это, но обнял ее и притянул ближе к себе.

Я устроился поудобнее, и мои губы мягко потянулись вверх, когда я вдохнул ее аромат.

Она поцеловала меня сегодня вечером по собственной воле. Мне не нужно было давить, она сделала этот шаг, и это было чудесное, блаженное чувство.

Я наконец-то научился этому дурацкому танцу.

— 12~

Я лежал без сна, просто размышляя. В поисках Макс, Ники и Лианы. Я вбил себе в голову, что исчезну, когда снова увижу своего кузена Уильяма. Я не мог напасть на него и понятия не имел, что произойдет, если не сдержу эту клятву. Потом я подумал о Саадедине. Как, черт возьми, я собирался убить его, чтобы освободить моего короля? Потом переключился на короля Альберта, и воспоминания о родителях Елены промелькнули у меня в голове, как старый фильм. В доме завизжал сигнал. Пришло время переправить первую группу на другую сторону.

Я встал и натянул джинсы, в то время как Елена встала с кровати и достала свою одежду.

Она зашла за перегородку, не произнеся ни слова, чтобы одеться.

Я натянул толстовку через голову и открыл дверь, предоставив ей уединение.

Я знал, что она беспокоилась. Я не был глупцом.

Я был Рубиконом — Альфой всех драконов, и обладал множеством способностей и заклинаний, чтобы делать то, что было необходимо.

Я спустился вниз, а там уже ждали семьи. Первая группа, которую мы собирались вызволить.

Они легко упаковали вещи. На каждого члена семьи приходилось только по сумке.

Я дотронулся до головы одного из девятилетних мальчиков, и он улыбнулся, глядя на меня.

Его отец был тихим человеком, и я видел страх в его глазах.

Он не был собран, и я знал, что он пойдет с нами сегодня вечером, чтобы убедиться, что его жена и двое мальчиков в безопасности.

Август и Том тоже были с нами. Гертруда просто продолжала разливать кофе. Здесь даже выращивали кофейные зерна.

Фермы использовались для всего. Работали до мозга костей.

Я нашел Эмануэля.

— Ты спал?

— Нет, — вздохнул я. — Ненавижу оставлять ее.

— Эй, я тоже дал свою клятву. Возможно, она сломалась, когда ты делал свою, но я вполне серьезно отношусь к своей.

— Ты его видел?

Он кивнул.

— И что?

Он вздохнул.

— Я поговорю об этом с Гельмутом. Я даже не смог уловить гребаной разницы.

— Черт, — вздохнул я. Елене нужно было знать, но мы пообещали Гельмуту не говорить ей, что Горан был его близнецом.

— Он тебя не видел?

— Нет, — сказал Эмануэль с суровым видом. — Я использовал Буйо.

— Кого еще ты видел? — Я должен был знать, видел ли он короля Альберта.

— Не так уж много. Я понятия не имею, где Горан держит Саадедина или пленников.

— Мы увидим их на пиру.

— Она рассказала тебе об этом?

Я кивнул, но наш разговор закончился, когда Елена сбежала вниз по лестнице. Я обнял ее и поцеловал в макушку.

Эмануэль приподнял одну бровь и просто улыбнулся. Я хотел послать его к черту, но мне было уже все равно, как я выгляжу. Я не увижу ее три дня, может быть, четыре.

Нам нужно было убраться отсюда до того, как появится Совет.

Мой взгляд остановился на Тейлор. Она была взбешена тем, что собиралась вернуться.

— Таково желание короля, Тэй, — тихо сказал Джефф, когда я настроился. — Скоро у тебя будет еще один шанс. Просто держи себя в руках, пожалуйста.

Я прищурился. Какой еще шанс? Чтобы сделать что?

Мое нутро творило что-то странное. Что такого было в этой женщине, что выводило меня из себя? Какая-то часть меня была рада, что она возвращается.

— Она не рада, — Елена посмотрела на то, на что уставился я.

Я улыбнулся ей, не желая подводить ее. Я не из-за этого на нее пялился.

Эмануэль будет с Еленой. Он знал, что я не смогу жить без нее. Ему я мог доверять.

Он защитит ее ценой своей жизни в мое отсутствие.

И все же я ненавидел мысли, которые крутились у меня в голове. Почему мне казалось, что жизнь Елены была в опасности?

Сейчас я ненавидел эту миссию больше, чем когда-либо. Может быть, я просто был параноиком, зная, насколько неуравновешенным я себя чувствовал, когда Елены не было со мной. Я не ждал этого с нетерпением снова.

Наконец, Эмануэль сказал, что пришло время первой группе, уходящий сегодня вечером, и поставил галочки в списках Реймонда и Дикки.

Мы молча подошли к лианам. С этой стороны не было ничего естественного.

Не было никаких признаков каких-либо ночных животных.

Воздух тоже был спертым, липнущим к моей коже.

Пока мы шли, все молчали, даже Елена.

Я погладил ее по спине. С ней все будет в порядке.

Все охранники были настороже с оружием, пока мы шли, что еще больше нервировало меня, но снаружи ничего не было, а у меня был острый слух.

Наконец мы добрались до лиан, и усиливающийся стук сердец отдавался у меня в ушах.

— Ты, иди, — обратился Эмануэль к Тейлор. Она свирепо посмотрела на него, и мой взгляд быстро переместился на Джерри, который пристально наблюдал за ней.

Она мне не нравилась, и я не хотел, чтобы она оставалась наедине с Еленой в лианах.

Елена вздохнула. Это был ее сигнал, и она направилась к лианам вместе с Тейлор, слегка придерживая ее сзади за талию.

Мне все это не понравилось, и я обнаружил, что Эмануэль также смотрит на них.

Лианы снова проснулись, начали вибрировать, приближаясь. Они слегка зашипели, когда Елена повела ее внутрь.

Лианы сомкнулись, и все мое тело завибрировало.

— Ты в порядке? — Эмануэль уловил это.

— Тсс, — тихо сказал я, чтобы Джерри не догадался, что от его девушки у меня мурашки по коже.

Но Эмануэль уловил это.

— Я не подведу тебя, Блейк.

Я кивнул.

Наконец, они снова начали шипеть, и Елена вышла с одним из новых солдат.

Эмануэль занял его место.

— Мы поговорим позже.

Я кивнул.

— Я наблюдаю за тобой, — пошутил я, и Эмануэль ухмыльнулся, поднимая Елену, которая только усмехнулась.

Он вбежал с ней внутрь, не выказывая ни капли страха.

Он был замечательным, но в то же время до чертиков раздражал меня тем, какое впечатление производил на нее.

— Ты в порядке? — спросил Реймонд.

— Да, просто на взводе и не знаю почему.

— Думаешь, кто-то знает.

— Нет, ничего особенного, — сказал я, и мой взгляд упал на Джерри, который смеялся над чем-то, что сказал Дикки.

Несколько минут спустя лианы снова зашипели, и появился еще один из отряда.

Он подошел прямо к Реймонду.

— Новые приказы, вы остаетесь. Что-то насчет помощи Блейку в выполнении задания.

— Я остаюсь? — спросил Реймонд, и рядовой кивнул.

— Приказ короля.

— Я могу сам о себе позаботиться, — сказал я.

— Все в порядке, Блейк. Возможно, я получу больше информации. Это будет для меня честью. — Реймонд улыбнулся, и я кивнул.

Наконец-то начиналась ночь.

Через некоторое время я сел на землю и тихо заговорил с фермерами, которые были на взводе.

Наконец настала очередь Джерри. Когда Елена исчезла вместе с ним в зарослях лиан, я подошел к Дикки и Реймонду, которые были единственными оставшимися из их группы.

— Что за дела с Эмануэлем и Тейлор?

— Она хотела остаться.

— Как долго вы работаете с Тейлор?

— Полтора года. У нее взрывной характер, и она немного вспыльчива, но она живет ради подобных целей. Она разделяет многие твои качества, Блейк. Она не отступает, и она упряма, как бык, — сказал Дикки.

Я кивнул.

— Дай угадаю, она тебе не нравится? — спросил Реймонд.

— Нет, но, думаю, я только что нашел свою причину. Спасибо. — Никто не был похож на меня. И любой, кто так думал, что ж, одной этой причины было достаточно, чтобы она мне не нравилась.

Они снова захихикали.

Лианы снова зашипели, и настала очередь Дикки.

— Удачи тебе в завтрашнем дне.

— Он — Рубикон. Ему не нужна удача, — сказал Реймонд. — Я разговаривал не с Блейком, — прощебетал в ответ Дикки.

Мы хихикнули, когда Дикки подбежал к Елене и снова исчез.

— Она замечательная, Блейк.

Такой она и была.

— Следи за этим.

Он хихикнул, а потом рассказал мне, как она исцелила его брата, когда его ужалила Нора.

— Когда это случилось?

— Сразу после смерти Люциана. Она была во дворце на Рождество, пошла с королевой смотреть пьесу, и Нора была там.

Блядь.

— Думаю, тогда тебе давали успокоительное.

Она сама все еще была драконом.

— Так ты хочешь сказать, что мои способности к исцелению настолько сильны?

Он кивнул.

— И в руках Елены, еще сильнее.

Тогда почему она сопротивлялась?

Елена вернулась, и я помог ей подготовить Чарльза. Он обнял своих близких и поцеловал их в щеки так, словно больше никогда не увидит.

Мы рассмеялись, когда он упомянул о том, что собирается посмотреть на звезды.

— Пока нет. На той стороне сейчас день, — сказал я.

— И все же сегодня ночью будут сиять звезды.

Я улыбнулся, подумав о своем стихотворении «Звездная ночь». Я воспринимал их как нечто само собой разумеющееся, и все же звезды стали частью одного из моих стихотворений, которое вызвало у меня самые сильные чувства.

Трудно было представить, чтобы я не видел звезд почти восемнадцать лет.

Реймонд и я помогали остальным, пока новые солдаты следовали за Августом и Томом обратно к дому, по очереди.

Дэвид вошел вслед за Чарльзом, и один за другим мы проработали всю группу.

Гертруда прислала Августу воды и бутербродов, а я отложил немного для Елены. Ей нужен был перерыв.

Лианы, наконец, снова зашуршали, и я жестом пригласил ее подойти и сесть.

— Ты все еще здесь?

— Да, я не собираюсь уходить прямо сейчас. — Я улыбнулся. — Иди сюда, сядь. Тебе нужен перерыв.

Она села поближе к Реймонду и мне, когда я протянул ей бутерброд.

— Принцесса. — Реймонд улыбнулся.

Она закатила глаза, глядя на Реймонда, что заставило нас обоих затрястись от беззвучного смеха.

— Обещаю позаботиться о Блейке.

— Ты идешь с ним? Я думала, вы все собирались выходить?

— Новый приказ короля. Отправлюсь с первым рядовым, который ты приведешь.

Она улыбнулась.

— Я — Рубикон, Елена.

— Мне все равно. Ты — мой дракон, и я уже говорила тебе раньше, что не могу потерять тебя вот так. Я чувствую себя намного лучше, зная, что Реймонд едет с тобой.

Реймонд рассмеялся, когда уголок моих губ дернулся.

— Это не смешно. Я хочу вернуть Макс и Ники, но я в ужасе. — Елена призналась.

— Ладно, успокойся. Ничего не случится. — Я успокоил ее.

Она доела бутерброд и отпила из бутылки, которую я ей дал.

Я продолжал смотреть на нее, пока она поглощала сэндвич. Она была полна надежд, видя, как свобода озаряет их лица, когда она помогает им пройти через это. Это был ее наркотик.

— Помедленнее, — улыбнулся я ей, когда она запихнула бутерброд в рот, и Реймонд рассмеялся.

— Еще есть время, Елена. Тебе нужен перерыв.

Она кивнула и стала жевать медленнее.

Как я собирался обходиться без нее целых три дня?

Она закончила, поблагодарила, выпив свою воду, и вернулась к своим обязанностям, увлекая за собой остальную группу.

Появилась Гертруда с Томом с сумкой на плече.

Она заплакала и прикоснулась к лицу и его, и Августа.

— Будь осторожен, пожалуйста. И слушайся Блейка, Том.

— Обещаю, мам.

— Ладно, я не хочу терять вас двоих.

— Расслабься, с ними все будет в порядке, — прощебетал я, и она улыбнулась сквозь пелену густых слез, застилавших ее глаза.

— Прости, Блейк. Я полностью доверяю тебе. — Она также по-матерински прикоснулась к моему лицу.

Лианы снова зашипели, и Елена прибежала обратно. Всходило солнце, не то чтобы это было Солнце, но так Горан объявлял о начале нового дня.

— На сегодня все. Мы многих провели, — сказал я. — Елена, забери Гертруду и приходи завтра в два часа дня. Новая группа будет ждать.

Она просто посмотрела на меня с беспокойством в своих печальных зеленых глазах, а затем обхватила меня за талию. Я так сильно радовался этому.

— Просто будь осторожен, пожалуйста.

Я погладил ее по затылку.

— Я обещал тебе раньше, что вернусь. — Я коснулся ее подбородка и приподнял ее лицо, чтобы она посмотрела на меня. — Обещаю, Елена, — сказал я и поцеловал ее. Это был странный поцелуй, в котором было больше сострадания, чем страсти. У нас уже были разные поцелуи.

Это немного переросло в страсть, и ее сердце забилось чаще, что было моим признаком замедления темпа. Это было так тяжело, и я прервал поцелуй, так как мои слезы задержались на глазах, и просто ушел.

— Он вернется к тебе. — Я услышал слова Гертруды и с трудом сдержал слезы. Я снова добрался до фермерского дома, заполненного Бенсонами, но знал, что это были не они. Это были войска, занявшие свое место, вошедшие в свои роли. Чарльз все еще числился пропавшим без вести. Охранник, занявший его должность, будет здесь только через три дня, поскольку он должен был сыграть свою роль наиболее убедительно.

Наконец вошли Реймонд, Август и Том.

— Ты в порядке?

— Да, просто было тяжело расставаться с ней, но с ней все будет в порядке.

— Она не только твоя принцесса, Блейк. — Реймонд улыбнулся, а потом хихикнул, когда я зарычал на него.

Улыбка, наконец, задержалась на моих губах, когда новый день начал просачиваться сквозь окна.

В двенадцать мы получили разрешение на эту миссию. Реймонд, Том и Август оделись. Я взял один из капюшонов Чарльза и надел его, натянув себе на голову. Я сменил свою современную одежду на гардероб Тома. Мы были более или менее одинакового телосложения.

— Ты готов? — спросил Реймонд, похожий на Люка.

Я кивнул.

Мы бы взяли ДНК у того, кем бы нам ни пришлось стать, чтобы спасти остальных.

Мы сели в экипаж, и я спрятался на заднем сиденье, накинув капюшон на лицо.

Поездка была тихой, когда Реймонд, теперь Люк, следовал указаниям Тома в сторону Эйкенборо.

Там жили мой кузен Уилл и Маленькая Птичка.

Пожалуйста, Боже, не дай мне найти их.

Не сейчас.

Не в этот день.

Мы остановились на несколько часов перед борделем. Мне это не понравилось, и Люк посмотрел на меня. Или Реймонд. Ему это тоже не понравилось.

Нам пришлось немного подождать, так как Том ждал женщину, и я увидел, как она тихо заговорила с ним. Он кивнул, разговор был недолгим, и поспешил обратно.

— Ладно, Макс и Ники были проданы лорду Мейверсу.

— Если этот ублюдок прикоснулся к ней?

— Успокойся, Август. Не имеет значения, в каком она состоянии… — Том попытался успокоить его.

— Ты любишь ее?

— Больше, чем ты думаешь.

— Тогда Том прав. Просто наберись терпения. Они подобны увядшим цветам, которые нужно вернуть к жизни. Ты действительно хорошо работаешь на ферме, по крайней мере, так мне сказала Елена. Это одно и то же.

— Элль? — Они оба посмотрели на меня с беспокойством.

— Она живое доказательство того, что это возможно сделать. Просто будь таким, какой нужен Максин, Август.

Он мрачно кивнул.

— У меня было много помощников, и один из них предложил бы свои услуги и тебе тоже. С Макс все будет в порядке.

Он снова кивнул.

Том поговорил с Реймондом о том, как добраться до владений лорда Мейверса.

Дороги выглядели совсем по-другому. Все утратило свою красоту, а Эйкенборо был одним из самых красивых городов. Теперь это был сплошной беспорядок с полуразрушенными зданиями и людьми, живущими на улице.

— Что здесь произошло? — спросил Реймонд, теперь уже Люк.

— Война и гребаный тупой идиот, — тихо проговорил Том.

Я не мог бы сказать лучше.

Мы забронировали номер в ближайшем отеле типа «постель и завтрак» на ночь, и Реймонд снял свой Буйо. У меня в сумке было еще несколько штук на всякий случай.

Мы дождались наступления темноты и уже разрабатывали план. Я должен был получить правильную ДНК, добраться до Августа и Реймонда, чтобы передать их Макс и Ники.

Я не высовываюсь и наблюдаю, вероятно, время от времени смешиваюсь с толпой, наблюдаю за рутиной.

Как я уже сказал, это была спасательная миссия, а не замена.

Лорд поднял бы большой шум из-за того, что девочки сбежали. Нашей единственной заботой было то, не вызовет ли это тревогу, которая могла бы побудить Совет раньше отправиться на фермы. Мы должны были спланировать это исключительно хорошо, чтобы не подвергать Елену опасности.

Может быть, мы подождем, пока не придет время схватить их, а не портить всю эту миссию.

Парни внимательно слушали и были удивлены всеми знаниями, которыми мы с Реймондом располагали для планирования войны. У Реймонда были грандиозные планы.

— Блейк, ты не можешь идти туда один.

— Со мной все будет в порядке. Если мне понадобится, я стану своим кузеном.

— У него темные глаза, чувак. На самом деле, сейчас ты совсем на него не похож.

— И все же ты принял меня за него, Август. Это означает, что сходство налицо. Я изменю свои глаза.

— Как? Мы близко к Боливии, Горан почувствует эту магию.

— Это не человеческая магия. Это древняя драконья магия. Со мной все будет в порядке. Горан не узнает.

Они оба посмотрели на меня, а затем кивнули.

— Ты узнал, где Лиана?

— Она сказала «Соверен», но если Элли сказала…

— Она также сказала, что не уверена, что это твоя Лиана. Давай проверим это, возьмем то, что нам нужно, а затем отправимся в Соверен. Я найду ее. Ты дал мне достаточно вещей, которые хранили ее запах, Том.

Он кивнул.

— Я поеду сегодня вечером. Держись на расстоянии, потому что я понятия не имею, что, черт возьми, произойдет, если я найду ублюдков, напавших на Элли. Я дал клятву, что они заплатят.

— Блейк? — Голос Реймонда звучал встревоженно.

— Со мной все будет в порядке. Я устроен иначе, чем другие драконы, Реймонд.

— И все же, твоя клятва может оказаться смертельной, если ты ее не сдержишь.

— Будем надеяться, что нет. Я не хочу быть тем, кто провалит эту миссию.

— 13~

В час дня я забрался по водосточной трубе особняка лорда Мейверса.

Было тихо, и я проскользнул в одно из открытых окон.

Это была пустая комната, и я сразу же смешался, найдя отдаленное местечко, откуда просматривались все углы дома. Мне нужно было выяснить, кто был влиятельным в этом доме. Кем, черт возьми, был этот Мейверс?

Я смешался, мое мерцание было сильным, и оно просто должно было продержаться.

Наконец взошло солнце, и я просто наблюдал за происходящим из своего угла, слившись воедино со стеной.

Мимо проходило много слуг, и я обнаружил, что Ники — одна из них.

Ее запах подтвердил, что это была она.

Она выглядела несчастной, будто плакала, пока не заснула, но я прятался.

Мой взгляд задержался на штрих-коде, который был у нее на руке.

Оливия потеряет все это, но она вернет свою дочь.

Я терпеливо ждал несколько часов. Пытаясь проникнуться атмосферой этого дома.

Мейверс наконец-то прибыл. Он отшлепал одну из горничных.

Это был огромный мужчина с редкими волосами, покрывавшими его почти лысую голову, и его кожа блестела от пота. Слова, слетавшие с его губ, заставляли мои чешуйки покрываться мурашками. То, как он говорил о жизни, не имело никакой ценности.

— Помнишь, кто я такой? — Его ладони так сильно сжали ее предплечья, что в ее глазах была видна боль.

— Я могу раздавить тебя, как букашку: твое последнее предупреждение, Хейли. Ослушаешься меня еще раз, и я брошу тебя в эту яму. Ты слышишь?

— Ддддддаааааа, да, мой господин. — Она заикалась, и он с силой швырнул ее на землю.

А я думал, что я темный.

Было трудно не прийти ей на помощь, но как только лорд Мейверс ушел, одна из других служанок пришла ей на помощь, и Хейли заплакала.

— Ш-ш-ш, если он услышит твои слезы, у нас обеих будут большие неприятности. Я же говорила тебе следить за своим языком, не так ли? — Старшая горничная тихо выругалась, и та кивнула. — Ты же не хочешь идти в боксы. — Их голоса затихли в глубине коридора.

Мне пришлось успокоиться, так как мои чешуйки вибрировали глубоко под кожей.

Я настроился на лорда Мейверса, пытаясь услышать хоть какие-нибудь новости о чем-нибудь неуместном.

Мой энергетический уровень был на исходе.

Это слияние истощало меня. Но я устоял. Я должен был это сделать.

Я не мог быть тем, кто поставит под угрозу миссию.

Разговор шел только о предстоящем пиршестве. Этот ублюдок на самом деле с нетерпением ждал этого и столько раз за последние несколько часов угрожал своим слугам, что бросит их в ямы, если они не будут делать то, что он хочет.

Мне так сильно хотелось убить его, но я должен был оставаться на месте.

Наконец, около шести, запах Максин наполнил мои ноздри.

Она бродила по коридорам, как призрак, и я знал, что они сломали ее точно так же, как сломали Елену.

Одна из старших горничных нашла ее и отвела обратно в ее комнату.

Я медленно последовал за ней, чтобы убедиться, что знаю, в какую комнату, и проскользнул следом за горничной и Максин, когда она укладывала ее обратно в постель. Я затаил дыхание, когда горничная огляделась по сторонам, будто могла почувствовать меня, и я сильнее сосредоточился на своей технике смешивания.

Она снова обратила свое внимание на Максин, которая выглядела больной. Август сорвется.

Горничная притянула ее к себе и напевала колыбельную. Глаза всех этих людей потеряли надежду. От этого мне хотелось плакать.

Я ждал до наступления темноты. Убедился, что Макс крепко спит, а потом оставался, пока все не уснули.

Я получил сущность главы горничных и лорда Мейверса для Августа и Реймонда. Двум девушкам нужно было увидеть знакомое лицо, чтобы они могли вернуться с ними.

Я вылечу Максин, как только они будут с нами.

Я выскользнул из ее окна и вернулся в гостиницу «Постель и завтрак». Прячась за своим мерцанием.

Я появился только после того, как постучал в дверь, и Реймонд открыл.

Он увидел мое мерцание и отступил в сторону.

Когда я опустил его, то буквально упал на пол.

— Ты нашел их? — первым спросил Август.

— Дай ему время. Он истощен, — сказал Реймонд, помог мне подняться и отнес на кровать.

— Том, сейчас же принеси еду, а Блейк, отдохни, — приказал Реймонд.

Ему не нужно было просить меня дважды, и я закрыл глаза.

— Он их нашел? — спросил Август, когда я засыпал.

— Он бы не вернулся, если бы этого не сделал. Он не так устроен.

Я проснулся около одиннадцати. Жуткая головная боль отдавалась в черепе, но способности к исцелению включились.

Я ел как зверь и слушал Реймонда, прося Августа оставить меня в покое, пока я не буду готов рассказать им о том, что я нашел.

Накормленный и полностью заряженный энергией, я ответил на все их вопросы и отдал Реймонду ДНК.

— Блейк, ты еще не ответил на мой вопрос? — спросил Август. — Этот ублюдок прикасался к ней?

Я просто смотрел на него с беспокойством.

Слезы навернулись у него на глаза.

— Я не очень хорошо переношу тишину. Пожалуйста.

Я кивнул.

— Макс нужно будет увидеться с тобой, Август. Иначе она не уйдет. То же самое и с Ники. Нам нужно действовать быстро и убираться отсюда до того, как они заметят, что эти двое пропали.

— Они разнесут дома. У нас есть буйо, которые могут изменить их внешний вид, если нам случайно придется сюда вернуться, — спросил Том.

— Они не вернутся в лес?

— Только после того, как они разнесут дома. Это в том случае, если Мейверс заявит о них как о пропавших без вести.

— Ты думаешь, он этого не сделает?

— Блейк, у всего есть последствия. Им приходится отвечать за множество исчезновений, и, поверь мне, к исчезновению людей на этой стороне относятся серьезно.

Я кивнул, думая о Елене. Неужели эти ублюдки тоже почувствовали последствия, когда она исчезла?

— Хорошо, значит, план состоит в том, чтобы схватить их обеих завтра вечером.

— Почему завтра вечером, почему не сейчас? У нас есть их сущность, — в голосе Августа звучало разочарование.

— Успокойся, — сказал Том. — Помни, что сказала мама, Август. Им виднее.

— Нет, все в порядке, — сказал я. — Потому что, Август, если Мейверс заявит об их пропаже, мы будем в безопасности на другой стороне.

Он понял, о чем я говорил. Дело было не только в том, что меня поймают с этим делом. Это означало не пускать виверн раньше времени на фермы.

Я проспал большую часть пути по дороге в Соверен. Реймонд купил грузовик. Он был старым, но доставил нас туда быстрее.

Он снова был Люком.

В Соверене я перешел в режим невидимости после того, как впитал запах Лианы, который едва держался на ее одежде.

Я последовал за ней и учуял ее запах на кладбище. Том ничего не хотел об этом слышать.

Реймонд начал с ним спорить, но я остановил его и покачал головой.

— Ты знаешь, как с ней связаться, Том.

— Я могу поспрашивать вокруг. Она не мертва, Блейк. Только не Лиана.

— Хорошо? — сказал я и мог бы дать ему несколько часов, чтобы услышать это из чьих-то других уст.

В ту ночь мы бродили по улицам. Он даже нашел знакомое лицо и в конце концов заговорил с ним, пока я прятался за своим мерцанием. Никто не должен был знать, что я здесь, и, похоже, кузен не собирался помогать Тому получить ответы, в которых тот нуждался.

Парень предложил нам встретиться с ним в баре, где Том угостил его едой, пока они разговаривали.

— Когда вы в последний раз видели Лиану?

— Том, это безнадежное дело. Оставь.

— Когда? — Том был непреклонен.

— Джесси знает, где она?

— Джесси, то есть моя сестра? — Том был удивлен.

Он кивнул.

— Лиана оказалась в том же заведении, куда продали твою сестру.

— Джесс все еще жива?

— Да, я видел ее несколько дней назад. Правда, у меня нет Лианы, но твоя сестра могла бы рассказать тебе больше, Том. Тебе нужно забыть об этом. Наши женщины больше не принадлежат нам.

— Я никогда не сдамся, — проворчал он, и я выскользнул из кабинки, когда Том был готов уйти.

Он спросил у парня адрес, и тот дал ему его.

Мы ушли.

— Значит, твой сестра жива?

Том уставился на меня, когда мы укрылись в темном переулке.

— Ты был там?

Я улыбнулся.

— Я сидел прямо рядом с тобой.

— Святое дерьмо, Блейк. Я даже не почувствовал тебя.

— Думаю, что теперь, когда я действительно нуждаюсь в этом, мое мастерство в технике слияния становится сильнее.

— Да, нам сказали, что она умерла год назад от лихорадки.

— Хорошо, где находится это место?

— Дальше по дороге. Я иду с тобой.

— Том, я не смогу спрятать и тебя тоже.

— Меня это больше не волнует, Блейк. Обычно они просто прогоняют нас угрозами. Если бы я только мог поговорить с сестрой.

Я кивнул и позволил ему идти впереди. Притворяясь кем-то, живущим на улице, он срезал волосы с одного из спящих бездомных мужчин и положил их в свой буйо. Он сразу же превратился в этого человека, когда добавил их в буйо, подошел к заведению и постучал в дверь.

У него было мужество, это сильно.

Я проскользнул внутрь, когда женщина вышла на улицу, прогнав его, прежде чем закрыть дверь.

Я нашел свое место на следующие несколько часов и снова просто стоял в том углу, наблюдая за всем происходящим.

Имя Джесси было произнесено около восьми. Она была такой покорной и делала то, что ей приказывала хозяйка дома.

Когда она проходила мимо меня, я рискнул и тихо заговорил.

— Твой брат снаружи, — сказал я, и она подпрыгнула, дико уставившись в угол, где я прятался. Но ее сердцебиение снова замедлилось, и она посмотрела на входную дверь.

Она взяла ведро и вышла с ним на улицу.

Я увидел руки, хватающие ее, и понял, что это был Том. Они заговорили.

Через несколько минут она проскользнула обратно, бледная, как привидение. Она была ошеломлена, у нее не было никакой надежды. Она ему не поверила.

Я взял ДНК человека, который был мне нужен, чтобы вытащить ее отсюда, и ушел.

Реймонд и Том должны были забрать ее сегодня вечером. На следующее утро это были Макс и Ники, а потом нам нужно было возвращаться на фермы, чтобы покинуть эту адскую дыру.

Я снова рухнул на ковер и услышал рыдания Тома.

Лианы не было в живых. Я не был таким опустошенным, как вчера.

— У нее ничего не получилось?

— Нет, моя сестра сказала, что она и ее ребенок умерли при родах. Этот ублюдок мучил ее беременной. — Он тихо сотрясался от рыданий.

— Тебе это нужно. — Я сунул Буйо с ДНК в руку Реймонда. — Сегодня вечером или никогда.

— Она боится, Блейк, — сказал Том со вздохом.

— Она твоя сестра, Том. Просто, блядь, хватай ее. Я объясню, когда она будет здесь.

Он кивнул.

— Я пойду, — сказал Август.

— Август. — Том запротестовал.

— Ты не в том состоянии, чтобы пойти и спасти Джесс, Том.

Он кивнул.

Я заснул. Когда проснулся, мы снова были в пути. Просачивалось утро, и я обнаружил, что на меня смотрят чьи-то глаза.

Глаза Джесси. Она была очень похожа на Дейзи, свою сестру, но более женственную, более хрупкую.

Август протянул мне что-тто поесть, в то время как Том просто крепко обнимал Джесс.

Я заставил себя подняться и поел так, словно давно не видел еды.

Когда я закончил, я посмотрел на его сестру.

— Я Блейк. — Я протянул ей руку, но она не пожала ее.

Она посмотрела на Тома, потом на меня.

— Если они найдут меня, я отправлюсь в боксы.

— Они не найдут, — раздраженно сказали ей Август и Том.

Она начала плакать. Это был мучительный крик, какого она не могла издавать последние десять лет.

Том прижал ее еще крепче.

— Ты будешь в безопасности. Все хорошо Джесс, все хорошо.

Мы добрались до отеля типа «постель и завтрак» в Эйкенборо и остановились в другом номере. Мы прилично поели, пока Джесси рассказывала нам обо всем, что произошло с того дня, как ее похитили. Как она переходила из одного заведения в другое после того, как с ней заканчивали.

Я продолжал пялиться на ее штрих-код. У Елены был такой же.

Ее пристальный взгляд регулярно перемещался на мой, и я отворачивался.

— Мне жаль Лиану, Том.

— По крайней мере, я знаю, что произошло, Джесс.

— Она была так добра. До самого конца. Они так и не нашли способа сломить ее.

— Из-за того, кем она должна была быть, Джесс. Драконианцем.

— Многие, кто родился с меткой, были сломлены, точно так же, как драконы. Ни один из этих терминов больше ничего не значит.

Молчание затягивалось.

— Итак, вываливай. Мама и папа все еще живы?

— Джесс, — вздохнул Том. — Они все на другой стороне.

Ее нижняя губа начала дрожать, а затем она безудержно заплакала. У меня на глаза навернулись слезы, когда я понял, что годы без надежды могут так поступить с человеком, когда надежда, наконец, возвращается.

— Тссс, — сказал Том, когда Август просто посмотрел на нее.

Реймонд выглядел взволнованным, и думаю, что все из-за того, что он плакал.

— Ты действительно нашел выход из этой адской дыры? — Джесс фыркнула и задала мне свой первый вопрос.

— Я вырос на другой стороне? — тихо сказал я ей.

— Они сказали нам…

— Он знает, — сказал Том.

— Значит, все по-прежнему существует?

Он кивнул.

Она посмотрела на Августа.

— Ты сильно вырос, — улыбнулась она.

— Это должно было случиться.

Она усмехнулась. Это звучало так мертво.

Ночные Искатели снова собирались стать популярными.

— Итак, что мы делаем в Эйкенборо?

— Спасаем дочерей Люка и Оливии.

— Черт возьми.

— Мы тебя вытащили. Это не подлежит обсуждению, Джесси.

— Дело не в этом. За пропавшим человеком охотятся виверны, Блейк. Их способности к выслеживанию очень сильны.

— Буйо ослабит их.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

Она ахнула.

— Если мама и папа на другой стороне, то кто же управляет фермами? — Она сопротивлялась мягко. Мне это понравилось.

— Войска замаскировали нас под.

В ее глазах снова появилось беспокойство.

— Ты достаточно настрадалась. Скоро ты отправишься на другую сторону. В конце концов, твой Господин решит, что ты мертва.

— Вместе с двумя девушками, пропавшими без вести в Эйкенборо. — В ее голосе звучал скептицизм.

— Это не обсуждается, Джесс, — на этот раз прорычал на нее Август.

Она молчала.

Я не участвовал в спасательной операции. Мне нужно было поговорить с Джесс о том, чтобы пока сохранить в тайне тот факт, что король Альберт все еще жив.

Я подождал, пока Реймонд и Том уйдут, когда наконец задал этот вопрос.

Она посмотрела на меня.

— Я даже не знаю, жив ли он еще.

Я прищурился.

— Почему ты так говоришь?

— Мы не видели его в прошлом году.

Я вздохнул.

Прошло уже не восемнадцать месяцев. Это у них был год.

— Горан его не показывает?

— Нет, люди просили, но они не требовали этого, как раньше. Он даже убил нашу любовь к Альберту. Горан — чудовище, — прошептала она.

— Он умрет.

— Никто не может убить его. Все, кто пытался, умерли ужасной смертью, свидетелями которой нам всем пришлось стать.

Нам нужно было рассказать об этом другим.

Горан должен был показать короля. Фермеры могли потребовать этого.

Реймонд и Том уже ушли.

Август начинал нервничать.

— Успокойся, Реймонд с Томом.

— И все же они должны вернуться.

— Не выводи меня из себя, пожалуйста, — умолял я.

— Прости, Блейк.

Как раз в этот момент я услышал их голоса. Я встал и открыл дверь прежде, чем они успели постучать.

Реймонд снял свой Буйо, и Том сделал то же самое.

Максин обрела новую жизнь, когда увидела Августа, и он обнял ее, будучи сильным ради нее.

Она плакала так громко, что мне пришлось заслонить их щитом, чтобы не привлекать внимания.

Я успокоил ее своими уговорами, когда ситуация вышла из-под контроля, потому что, если бы Август собирался использовать свои способности, Горан узнал бы об этом.

Она начала успокаиваться, когда Август просто остался с ней.

Я подумал о том, что сказала Джесс. Я никак не мог рассказать об этом Реймонду. Было много других охранников, которые допустили бы ошибку, когда потребовали бы доказательств, и это дошло бы до короля Гельмута.

Я бы попытался найти доказательства, мои собственные доказательства, когда пришло бы время сообщить его людям, что помощь приближается. Они бы знали.

Знание того, что он жив, было тяжелым бременем для меня, но я пообещал Елене, что не буду этого делать. Арис будет драться, если они узнают, что отец Елены все еще жив.

С тех пор как началась вся эта миссия, в ней участвовал только Гельмут. Калеб бы дрался, если бы знал, что его лучший друг все еще жив.

— 14~

Мы выскользнули из постели и позавтракали несколько часов спустя, после того как все прилично поели и были готовы возвращаться на ферму.

Мы раздали каждой из девочек буйо, так как их очень скоро начнут искать. Особенно Максин.

Все они превратились в людей, у которых мы взяли эссенцию, и я решил, что это все. Реймонд стал женщиной. Они с Томом прекрасно смотрелись как пара, при этом девушки приняли облик мужчин. Я все равно накинул каждому из них по капюшону, который купил на рынке, поскольку Август не носил буйо. Я использовала капюшон Чарльза, который взял из его шкафа.

Реймонд ушел, чтобы бросить грузовик, когда мы возвращались пешком. Мы не хотели привлекать внимания на границе, которая вела к ферме, и могли легко проникнуть внутрь через лес.

Мы ждали возвращения Реймонда, и, наконец, пришло время возвращаться.

Я не мог дождаться, когда снова увижу Елену.

Я вышел из отеля типа «постель и завтрак», и мы направились в сторону выезда из города. Обратный путь на ферму обещал быть очень долгим.

Опасность еще не миновала, и я опустил голову, когда мы выехали на оживленную улицу Эйкенборо.

Я замер, услышав голос Маленькой Птички, и Реймонд, теперь уже женщина, тоже остановился.

— Блейк, просто иди. — Он приказал.

Я сделал то, что он сказал. В данный момент клятва не делала ничего смешного. Это означало, что моя работала по-другому. Я чувствовал, как сильно мне хотелось разорвать его на куски, но время было неподходящим.

Я зарычал от злости.

— Пожалуйста, Боже, не сейчас, — взмолился Реймонд.

— Дело не в этом, просто двигайся, — приказал я, и мы зашагали быстрее.

Я все еще слышал смех этого придурка, скрежещущий у меня под чешуей.

Я кипел от ярости и не видел, куда иду, и сбил кого-то с пути.

— Извини, — прорычал я, готовый помочь подняться тому, на кого наткнусь, и не нашел никого, кроме своего двойника. Уильям.

Мои губы растянулись в улыбке, показывая ему клыки, а он просто смотрел на меня.

— Кто ты, черт возьми, такой?

— Твой худший гребаный кошмар, — прорычал я, и Реймонд оттащил меня назад так же, как и Том.

— Не сейчас, — произнес женский голос Реймонда, в то время как Том пытался в своем обличье лорда разрядить ситуацию. Тем не менее, Билли проигнорировал это и уже вызвал подкрепление.

Реймонд был готов снять свой буйо, и через несколько секунд я понял, что облажался. Реймонд должен был доставить их в безопасное место.

— Уходи сейчас же, — сказал я ему.

— Ты что, с ума сошел? Вся эта миссия провалится, если этот сукин сын доберется до тебя.

— Я могу сам о себе позаботиться. Иди, — сказал я, когда мы уже бежали. Этот идиот гнался за нами.

— Я не оставлю тебя. — Остальные были с Томом, но держались поблизости, так как Реймонд умолял меня просто пойти с ними.

— Просто уходи. Встретимся на ферме.

— Блейк, — я знал, что он не собирается меня отпускать. Эмануэль так их не тренировал. Поэтому я использовал свой Альфа-голос и приказал ему уйти.

Он так и сделал, и я увидел, как они бегут, смешиваясь с толпой, а я остановился и стал ждать Уилла.

Он увидел меня, и я побежал в противоположном направлении, пытаясь увести их подальше от Реймонда и остальных, выбирающихся наружу.

Я слышал, как Уилл следует за мной.

Маленькая Птичка не был близко к нему. Уилл был достаточно самонадеян, чтобы разобраться с этим самостоятельно. Он ни капельки не изменился.

Пожалуйста, дай мне силы поступить правильно. Я умолял всем сердцем, разумом и душой, и я прятался, ожидая времени, чтобы просто разрядить ситуацию.

К этому времени Реймонд и остальные должны были быть уже недалеко от дороги, которая вела к ферме.

Я сидел в темноте, пытаясь успокоить свои чешуйки.

Я настроился, чтобы узнать, были ли какие-нибудь разговоры о найденной семье, но ничего.

Уилл все еще искал меня.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты бегаешь по улицам, как сумасшедший идиот. — Голос Маленькой Птички наполнил мои уши, и клятва начала давить на меня.

Возможно, моя клятва была адресована не Уиллу, а ненависти, которую я испытывал к психопату.

— Говори? — приказал Сеймур, и мое тело начало вибрировать.

— Ладно, я видел себя, — наконец крикнул Уилл.

Сеймур рассмеялся.

— Это не смешно.

— Ты боишься самого себя, малыш Билли.

— Сей, все совсем не так. Он, блядь, зарычал на меня.

Молчание затягивалось.

— Что?

— Он нормально рычал, — голос Уилла слегка дрогнул, и мои губы изогнулись. Наконец-то он подумал обо мне.

Сеймур снова рассмеялся.

— Ты теряешь самообладание, малыш Билли.

Остальные тоже рассмеялись.

— Я знаю, что я видел.

— Давай пойдем выпьем. Успокой нервы. Лианы наконец-то начали сказываться на тебе, — сказал другой голос, который не показался мне знакомым. Тем не менее, я был уверен, что этот идиот был частью компании Елены.

Моя кожа вибрировала, и мне казалось, что у меня начинается лихорадка.

Я буквально вибрировал, и жар становился все сильнее и сильнее.

Я был Рубиконом, и я прятался, как крыса в канализации, чтобы не провалить эту миссию.

Боже, помоги мне, пожалуйста.

Я почувствовал сокрушительную боль. Я закричал, когда она хлынула сквозь меня.

Горан доберется до меня, а Елена умрет, потому что я облажался.

Силы покинули меня, и тьма поглотила меня.

Холод, сильнейший холод был первым, что я почувствовал. Моя чешуя действительно казалась обожженной и слишком тугой, прижимаясь к моей драконьей фигуре. Я не мог дышать. Когда я успел превратиться в дракона?

Я вспомнил, как сильно дрожал, у меня начался жар, и тогда я взмолился Богу о его помощи.

Последовала сокрушительная боль, и я не мог вспомнить, что последовало за этим.

Неужели Горан нашел меня? Был ли холод тем волшебством, которое он творил сейчас надо мной, пытаясь сломить меня?

Мои глаза все еще были закрыты, и я надеялся, что это был механизм преодоления, позволяющий заглушить магию, не дрогнуть и не сдаться.

Я надеялся, что Елена в безопасности.

Что-то яркое просочилось сквозь закрытые веки. Молния осветила черноту моего разума.

Это было так ярко.

Все казалось неправильным.

Я все еще не слышал, как произносится заклинание. Не было слышно никаких звуков, свидетельствующих о произнесении мучительного заклинания. Я знал, что в ту секунду, когда мои глаза откроются, я увижу собрание и монстра, который лишил людей, живущих в Итане, каждой унции счастья.

Их последняя надежда, Рубикон, вот-вот должен был сломаться.

Едва я закончил с этой мыслью, как до моих ушей донеслись слабые человеческие крики, мучительные вопли.

Может быть, меня бросили в боксы, но опять же, Горан точно знал, как выглядит моя человеческая форма.

Он был с нами на той горе.

Последовала еще одна вспышка света, и она высосала всю мою энергию.

Я потерял сознание, и тьма поглотила меня.

Еще несколько вспышек осветили темноту и раздалось негромкое урчание. Мне казалось, что у меня прострелены барабанные перепонки, и я мог слышать только глухие звуки грохота. Он трещал, как молния.

Я медленно открыл глаза, и все было как в тумане. Как долго я здесь пробыл?

Мое тело все еще казалось одеревеневшим, чешуйки все еще были неправильными.

Я был настороже, и все же я ничего не мог сделать. Страх, какого я никогда раньше не испытывал, наполнил мою душу.

Что это было?

Где, черт возьми, я был?

Вдалеке появилась еще одна вспышка молнии, и она была такой яркой, что мне пришлось снова закрыть глаза.

Мне все еще было холодно, невыносимо холодно, чего не должно было быть, потому что я был на десятую часть Снежным Драконом.

Была ли это судьба? Разве мои добрые дела не пересилили плохие, и это было место, куда отправлялись злые драконы, когда их время истекало?

Я едва выжил.

Вдалеке снова послышались крики.

Я открыл глаза, действительно пытаясь сосредоточиться, но это было невозможно.

Я чувствовал себя опустошенным, и все же я не был уставшим. Я чувствовал себя легким, и все же я, наверное, весил больше тонны.

Мне казалось, что я парю в воздухе, будто небо превратилось в воду, и я просто плавал в черных чернилах.

Голоса кричали мне, что это то, чего я заслуживаю за все плохие поступки, которые я совершил. За то, что убивал себе подобных на том ринге. За то, что наложил на себя темные чары, за убийство невинных, чтобы успокоить мою собственную тьму.

Была ли это моя тьма? Неужели она наконец приняла форму чего-то осязаемого, и нарушение моей клятвы вернуло меня обратно, чтобы держать взаперти вечно?

Дракон заплакал, и этот крик был душераздирающим. Мне потребовалось некоторое время, чтобы наконец осознать, что это был я.

Я был окончательно и бесповоротно одинок, окруженный омутом тьмы, из которого не было выхода.

Я продолжал погружаться в глубокий сон и продолжал просыпаться, надеясь, что окажусь в лучшем месте, но ничего из этого не происходило. Я снова и снова оказывался в луже черных чернил.

Холод тоже не утихал. На самом деле, это было похоже на пронизывающий холод.

Я продолжал слышать слова, сказанные многими, о том, что я получил по заслугам.

Молния ударила в крайнюю левую часть моего тела, отскочив от чешуи.

Мое зрение уловило проблески моих когтей, усиков, чешуи на передних лапах.

Я определенно был в своей драконьей форме, но не лед заставил меня похолодеть. Это была черная слизь, которая капала с моих когтей, которая заползала в мою чешую, плотнее прижимая ее к телу.

Я буквально застрял в омуте тьмы, и не было никаких признаков выхода.

У меня не было света, а потом молнии прекратились, и раздался грохот.

Эта тьма душила меня.

Эта магия была сильной. Горан был силен, и у нас не было ни малейшего шанса победить его. Это было его рук дело, он заманил мой разум в ловушку, снова медленно погружая его во тьму, ломая меня изнутри. И на этот раз он хотел сделать работу настолько хорошо, чтобы никакой свет больше не проникал внутрь меня.

Сейчас было время сражаться, Блейк. Не время сдаваться.

Я больше не был драконом такого типа, но если и был кто-то, кто мог обойти дент, так это Горан.

Мой разум был таким усталым, и я снова ускользнул.

Я проснулся от громких криков. Тех, что выводили меня из себя.

Было все еще темно, но крики раздавались повсюду вокруг меня. Пытаясь свести меня с ума.

Остановись, остановись, просто остановись.

Я зарычал. Я не мог быть таким слабым?

Я был альфой, черт возьми. Самым страшным ублюдком, который бродил по земле. Во мне ничего не изменилось. На самом деле, я становился все более напористым, и мне больше не было дела до того, каким мастером был Горан. Начнем с того, что он собирался узнать, что никогда не был мне ровней. Он был самым слабым. А не я.

Свет всегда побеждал. Я бы тоже победил.

Я попытался пошевелить конечностями, но они застряли, замерзли, и что бы я ни пытался, ничто не могло их освободить.

Тем не менее, я не останавливался, но энергия покидала меня. Я больше не мог бороться с липкой слизью, и то, что я не мог пойти на крики, чтобы выйти из темноты или избавиться от страданий, истощало меня еще быстрее.

Я скользнул обратно во тьму и понадеялся, что моя энергия восстановится. И хватит сражений на еще один день, если дни здесь имели значение.

Я просыпался еще несколько раз, готовый нанести удар, когда Горан потеряет бдительность. Когда-то же ему нужно было спать, но магия, которая была источником тьмы, побеждала каждый раз.

Тьма не должна была так пугать меня. Я был с ней большим другом в течение такого долгого времени. Здесь я должен был чувствовать себя как дома, а не как чужой, и все же я чувствовал удушье. Это все еще выводило меня из себя глубоко внутри, но недостаток энергии заставлял меня снова и снова терпеть неудачи.

С каждым разом я просыпался все быстрее и понимал, что я все еще остаюсь самим собой. Все еще в здравом уме, всегда готовый бороться с этой тьмой. Во мне не было ненависти. Я все еще хотел спасти невинных.

Это не было делом рук Горана.

Он был хорош, но не настолько, блядь, хорош. Он был трусом, и он показал бы мне, что победил, а не держал бы меня в ловушке в омуте тьмы.

Тогда что же это было?

Я застыл.

Это была клятва. Я нарушил ее. Вот, вот что происходит, когда ты ее нарушаешь. Но я ее не выполнил.

Я не мог нанести удар. Это поставило бы под угрозу всю миссию.

Клятва, должно быть, почувствовала это.

Мне было так холодно. Я так устал.

Я не хотел ее нарушать. Не в моих правилах было нарушать свои клятвы. Я выкрикивал это вслух снова и снова, пока снова не потерял сознание.

Я обнаружил, что сижу в кафетерии Драконии.

Я был окружен студентами.

Я улыбнулся, когда Брайн сел за мой столик, а Табита — рядом со мной.

Я не слышал ни слова из того, что они говорили, и когда я попытался заговорить, с моих губ ничего не сорвалось.

Я услышал его смех, и мой взгляд метнулся туда, откуда он доносился.

Люциан стоял у стола и разговаривал с Дином, заставляя всех вокруг смеяться. Я даже не мог встать, чтобы подойти к нему.

Затем Бекки вышла из кафетерия, а за ней шла Елена.

Елена, все мое тело согрелось, когда я увидел ее, и энергия наполнила меня жизнью. Я вскочил и побежал к ней, но кафетерий исчез, и я пробежал несколько шагов в лес.

Драконианец, которого мы убили, оказался прямо передо мной.

Он все еще колол Елену, и я обнаружил в своих руках ее топор.

Я бросил топор, и сцена снова исчезла. Я видел, как разговаривали Елена и Пол. Нет, этот ублюдок убил Люциана, и я выкрикнул ее имя. Она даже не взглянула на меня.

Он снова исчез, и я обнаружил себя на горе. Я лежал на камне, а Елена лежала рядом со мной, просто греясь на солнышке.

Я улыбнулся ей и приподнялся, желая поцеловать ее, но видение исчезло.

Я перебрал все воспоминания, которые у меня были о Елене. Когда мы танцевали на балу, она была похожа на снежную королеву. Мы проводили время на горе, просто развлекаясь. Каждый раз, когда я заговаривал с ней, она меня не слышала, не оглядывалась, не улыбалась. Воспоминания исчезали слишком быстро.

Я оказался на ринге благодаря тому, что она сделала для меня. Она заявила на меня права. Она закричала: «Сдавайся», и я, наконец, подчинился.

Это снова сломило меня, чувство было таким сильным, и оно изменилось в ту ночь, когда я наконец поцеловал ее.