Терпеть тебя не могу

Глава 30

Артём.

Последние дни после уроков я часто зависал в спортивном зале, тупо бросая мяч в кольцо. У меня не было цели улучшить свои навыки мастерства по баскетболу, этот вид спорта, в принципе, был для меня одним из многих, которые просто приносили мне удовольствие. Я не фанател и не стремился стать одним из лучших игроков в лагере, у меня это получалось само собой. Потому что это развлечение было единственным, которое помогало мне привести мысли в порядок, это как заземляющая фаза, которая не позволяла мне замкнуться от внутреннего напряжения.

Каким же я был идиотом, когда думал, что легко смогу выкинуть эту Милку из головы. Я так уверенно пытался пробраться к ней в сердце, что сам не понял, как глубоко она засела в моем. Не выкинуть. Не вытащить.

Я пытался забыться, переключиться на других и поначалу все шло, в общем-то, неплохо, но как только она попадала в мое поле зрения, меня буквально начинало выворачивать наизнанку, кромсать изнутри, требуя подойти и сказать хоть что-то, чтобы вновь услышать ее голос, почувствовать запах волос и увидеть эту милую улыбку. Ещё никогда я не испытывал что-то подобное. Ещё никогда я не бредил ночами, выискивая во сне ее образ. Попал на свои же грабли, попал первый раз и точно в сердце. Теперь я понял, как круто оплошался. Теперь я понимал, что все бы в жизни отдал, лишь бы никогда ее не встречать.

Какого хрена я ввязался в эту игру? Какого черта я вообще к ней тогда подошёл? Я, как гребенный кретин, который летел к своей цели, не обращая внимания на ветки, что били в лицо. И сколько бы я не поменял девчонок, сколько бы не старался, я никак не мог найти этот нужный тумблер, который позволил бы мне от неё отключиться. А она нашла…

Твою мать, нашла! Не было ни дня, чтобы она не улыбалась и не демонстрировала своё окрылённое состояние. Она счастлива без меня. Счастлива, блин, с другим.

Ты даже не представляешь, отец, как жестоко ты меня наказываешь. Это чертова пытка! Душу рвёт в клочья ее присутствие и ее горящие глаза, когда она смотрит на него.

Между ребрами снова пробудилась боль, и я отошел на середину поля, чтобы с силой бросить мяч в стену, представив там смазливое лицо того оленя, который вечно отирается неподалеку.

— Да пошла она! — процедил сквозь зубы, снова отталкивая от себя мяч, и уже тише добавил, усаживаясь на пол. — Оба пошли!

— Неплохой способ выпустить пар, — послышался сзади голос друга. — Может, лучше, сыграем?

Даня поднял мяч с пола и неумело попытался раскрутить его на пальце, изобразив известный трюк баскетболистов.

— Наигрался! — сухо бросил и поднял своё тело в вертикальное положение.

— Что, ломает? — усмехнулся, довольно скалясь. — Ну, Лиса — Алиса, такого пацана сломала! Чтобы Шолохов да из-за бабы страдал, да я бы никогда не поверил, если бы сам не увидел.

— Лучше заткнись, Дань!

— Иначе что? — продолжил испытывать мою выдержку Бойцов. — Дашь мне в рожу, как новенькому, который случайно уронил твой кусок мыла. И не говори…

Я обернулся и воткнул свой предельно злой взгляд в друга, приказав ему замолчать, и он замолчал. Отбросил мяч в сторону и невозмутимо пожал плечами, словно не навязывается на разговор, но стоило мне только отвернуться, как он продолжил:

— Я тут кое-что узнал. Стог… Ну, это тот самый тип, который, вроде как, яица подкатывал к Леденцой. Он на самом деле со своей сестрой….

— Да ложил я на них, понял? — сам не понял, как неожиданно взорвался, не дав Бойцову договорить. Прям подгорело после того, как он упомянул их имена в одном предложении, и продолжил отрицать очевидное, даже пряча его от себя. — Пошла она к черту вместе со своим хахалем. Здесь и без неё баб достаточно.

Я толкнул друга в плечо, словно он загораживал мне дорогу, и быстрыми, молниеносными шагами направился к выходу в раздевалку, надеясь смыть в душе всю ту ярость, которая охватила пожаром все внутренности, выжигая внутри меня все живое.

— Уу, друг, это уже клиника, — крикнул мне в догонку Даня. — Этот хахаль, как ты выразился, до безумия влюблён в свою сестру, а с Алисой они общаются только как знакомые.

Ступор.

Ноги затормозили так резко, что тело по инерции чуть не завалилось на пол. Меня как током шарахнуло и откинуло обратно, такой разряд пронзил, что сердце ушиблось о рёбра и загудело, как мотор под капотом у прокачанного спорткара. Подошел к Дане и с немым вопросом в глазах завис, словно не расслышал то, что он сейчас сказал.

— Инцест — дело семейное, — усмехнувшись, развёл он руками. — Но, знаешь, раз уж ты поспорил… — задумчиво отвёл взгляд, подготавливаясь выкинуть, что-то, что точно мне не понравится. — Я и сам не прочь замутить с этой Лисичкой. Ну, раз уж она свобо… Ээ, ты че творишь?

Мои пальцы так резко и так цепко вцепилась в ворот его рубашки, как мертвая хватка питбуля, что я сам охренел, когда парень почти оторвался от пола.

— Только попробуй, Бойцов! Клянусь, я тебе втащу!

— Су… Сурово — прохрипел и хлопнул меня по рукам. — Твою мать, да отпусти ты меня, я пошутил. На хрен мне не сдалась твоя телка, но, кажется, ты сам нарываешься на желание.

— Телки в колхозе у тебя пасутся и травку жуют, понял? — выдохнул, расслабив ладонь.—

— Что ты хочешь?

— Да ладно? Неужели пасуешь? — ошарашено спросил. — Это что-то новенькое.

— Замолчи, — ярость в крови ещё присутствовала, поэтому каждая моя фраза звучала грубо. — Давай уже реще, говори, чего нужно сделать? Голым по сугробам пробежать или губы накрасить? Что ты там придумал.

— Не, Тем, губы красить не надо. Все намного проще, — хитро склонил голову на бок, пугая меня своим странным прищуром.

— Ну…

— Признайся в микрофон при всех завтра на дискотеке, что Леденцова тебе не безразлична и что ты вмазался в неё по самое не балуйся.

— Хорош? — в неверии усмехнулся, приняв его предложение за шутку. — Прикалываешься, да? Давай по существу, не тяни резину.

— А я не прикалываюсь.