18

– Я тебе очень сочувствую, Лион, – печально произнесла Санчия, глядя на обуглившийся остов «Танцора» и на останки трех других кораблей, все еще стоявших в доке. Вид этого безжалостного разрушения наполнил ее тем же чувством горечи, что она испытала, проезжая по улицам сожженной Мандары. – Хоть что-нибудь удалось спасти?

– Как видишь, верфь все еще действует. Но нет кораблей у причалов! Потребуется не меньше двух лет, чтобы выстроить хотя бы один. Но у меня нет денег и нет ничего, что я мог бы продать. Все надо начинать с самого начала. – Он тронул Таброна и посмотрел на Санчию:

– И к тому же я не уверен, что теперь у меня будет лежать к этому сердце.

– У тебя лежит к этому сердце, – вступил в разговор Лоренцо. – Раны оставляют следы, но не меняют в нас главного – Он поморщился. – Взять, допустим, меня. Я человек решительный, и характер у меня довольно скверный. Например, сейчас я очень раздражен. Мне не нравятся порядки на твоей верфи, Лион. Где твой управляющий? Где кораблестроители? Неудивительно, что Дамари тут все разрушил, раз мы можем въехать в док средь бела дня даже незамеченными.

– Я нанял Базала, потому что он был самым лучшим кораблестроителем. Но он не воин, Лоренцо. Сейчас еще рано, и он, возможно, спит. – Лион кивнул на маленький кирпичный домик, стоявший в некотором отдалении. – Почему бы тебе не сходить и не разбудить его?

– Я так и собирался сделать. – Лоренцо направился к дому. – Что мне больше всего необходимо – так это горячая вода для мытья.

Лион повернулся, чтобы снова взглянуть на «Танцора», и произнес неуверенно, обращаясь к Санчии:

– Теперь я не многое могу тебе предложить. Все, что было у меня в Мандаре, уничтожено. Мое единственное достояние – судоверфь в Марселе, но она, скорее всего, еще долго не будет приносить никакого дохода. Я могу предложить тебе только крышу над головой и самую простую еду.

Санчия посмотрела на него так, словно не верила своим ушам.

– Боже, Лион. У меня никогда ничего не было. Крыша над головой – это все, что мне нужно. Я с самого начала знала, что жизнь, которую я попробовала в Мандаре, никогда не могла бы стать моей.

– Она будет твоей. – Лион решительно повернулся к ней. – В один прекрасный день я выстрою для тебя замок еще более восхитительный, чем Мандара, ты будешь править в нем, как королева.

– Как Катерина? – Санчия покачала головой. – Это не та жизнь, которая мне нужна, и не та жизнь, к которой стремилась она, – по крайней мере, в конце. – Болезненная судорога прошла по лицу Лиона при мысли о смерти матери.

– А чего же хочешь ты?

– Работы. Мира. Детей. – Санчия вытерла слезы, навернувшиеся на глаза. – Да, детей. Думаю, что у нас будет сын, такой, как Пьеро.

Лион нежно прикоснулся к ее щеке пальцем.

– Лоренцо прав. Раны заживают, любимая.

– Я знаю. Мои уже почти зажили. – Ее губы задрожали, когда она попыталась улыбнуться. – Пройдет еще немного времени, и останутся только шрамы. Спасибо за то, что ты так добр ко мне.

– Добр. – Он нахмурился. – Неужели ты думаешь, что я позволю себе хоть чем-то обидеть тебя после всего, что ты пережила?

– Нет, просто я хотела…

Он прервал ее:

– Я не думаю, что нас ждет легкая жизнь: придется много работать в первые годы. И если на то будет божья воля, у нас появятся дети, которые потребуют заботы и ухода. Я не могу обещать тебе мира и спокойствия. Ты знаешь, я нетерпелив и привык настаивать на своем. – Лион приложил палец к губам Санчии, когда она попыталась что-то произнести. – Поэтому не отказывайся от замка, Санчия. Если ты не захочешь управлять им, предоставь это нашим детям.

Она внимательно посмотрела ему в лицо. Он тоже выздоравливал, но, быть может, ему было даже труднее, чем ей. Он потерял не только дорогих его сердцу людей, но и все, что создавал своими руками многие годы. Она слишком хорошо помнила, какой гордостью и счастьем блистали его глаза, когда он рассказывал ей о той радости созидания, которую испытывает после стольких лет, отданных разрушению. Теперь ему предстоит строить все заново.

– Кажется, это и в самом деле хорошая мысль. Я хочу, чтобы ты выстроил замок. – Она немного подумала. – И конюшню, в которой будут чудесные лошади, и площадь в городе, и…

– Стоп. – Он слабо улыбнулся. – Тебе придется нарожать мне много сыновей, чтобы они могли помогать мне в работе на верфи, и когда она начнет процветать, я смогу выполнить твои пожелания.

Она вернула ему улыбку.

– Вот этого я и хочу. Один будет хозяином в замке. Другого отправим исследовать новые земли, третий будет помогать тебе в делах. Я думаю, нам надо завести не меньше пяти, если только это не слишком затруднит тебя. Мы тогда…

– Господин Андреас, вы окажете мне честь своим посещением. – Базала спешил ему навстречу с приветливой улыбкой на тонком, умном лице. – Позвольте мне выразить сожаление о ваших потерях. Бог не очень добр к вам в последнее время. Когда ваши люди принесли сюда весть о пожаре в Мандаре… – Он покачал головой. – Какой удар для вас, мой господин.

Лион кивнул.

– Ты снабдил их той суммой, о которой просил Лоренцо?

– Да, но в казне теперь уже совсем немного. – Базала помедлил:

– А что вы решили делать с тем, что осталось здесь? Не хочу торопить вас, но гильдия настаивает, чтобы я или освободил ее членов, или же дал им работу.

– Поговорим об этом чуть позже. – Лион указал на Санчию:

– Ты помнишь мадонну Санчию? Как видишь, она опять нуждается в одежде. Может быть, твоя добрейшая жена подберет ей что-нибудь подходящее?

– Думаю, что мы найдем кое-что.

– Это будет очень великодушно с ее стороны, – сказала Санчия. – Я знаю, что ваша жена снабдила меня двумя платьями, когда мы отплыли в Геную. Я очень сожалею, что была больна и не могла отблагодарить ее за щедрость.

– Она будет рада помочь, ведь господин Андреас всегда был так великодушен. В прошлый раз он отдал за них втрое больше их настоящей стоимости. – Базала оглядел Санчию. – Можно мне сообщить вам, что вы выглядите более здоровой, чем тогда? Вы были такой бледной и слабой, что я боялся, сможете ли вы перенести путешествие и не умрете ли раньше, чем прибудете в Геную. Ваша рука уже здорова?

– Да, все зажило, кроме одного пальца, который так и не двигается.

– Но, должно быть, это была долгая и ужасная болезнь, если ваши прекрасные волосы побелели. Точно так же произошло и с моей кузиной, которая…

– Побелели?

– Мадонне Санчии нужны горячая вода и отдых, – прервал его Лион. Положив руку на плечо Санчии, он слегка подтолкнул ее вперед. – Пожалуйста, поскорее, мессер Базала.

– Конечно, конечно. Проходите сюда. Я думаю, что моя жена уже вскипятила воды для вас и для мессера Лоренцо. – Управляющий поспешил провести их к дому.

– Побелели? – переспросила снова удивленная Санчия. – Но что он имел в виду?

– Не имеет значения, моя любимая. Это делает тебя еще красивее.

Они вошли в дом, и Санчию встретила приветливая и уверенная в себе жена управляющего Лиза. И только когда Лиза Базала провела Санчию в маленькую комнатку, где она могла вымыться, и ушла на кухню нагреть еще воды, Санчия получила ответ на свой вопрос.

Она остановилась перед высоким овальным зеркалом и с удивлением посмотрела на свое отражение. На нее глянуло хорошо знакомое ей лицо – смуглое, худощавое, серьезное. Но вот волосы! Она откинула с левого виска серебристую прядь, выделяющуюся на ее темных волосах цвета ореха.

Медуза все-таки коснулась ее.

– Ты еще более прекрасна, чем прежде. – Лион стоял в дверях за ее спиной.

– Почему ты не говорил мне?

– Женщины иногда очень странно реагируют на такие мелочи. Я не хотел беспокоить тебя. Это неважно.

Она дотронулась до сверкающей серебристой полоски.

– Еще один шрам.

– Нет. – Он наклонился и нежно коснулся губами ее виска. – Награда за храбрость. – И вышел, оставив ее рассматривать знакомую незнакомку.


* * *

Через два часа, войдя в комнату, она застала Лиона и Лоренцо о чем-то оживленно беседующими. Впрочем, они тотчас замолчали, увидев ее.

– Этот голубой цвет тебе очень к лицу, но мне, признаться, жаль твоего варварского одеяния, – произнес Лоренцо, поднимаясь. – Это платье слишком обычное, не так ли?

– Базала и его жена скоро вернутся, и мы пообедаем, – сказал Лион. – Я отправил их выполнить кое-какие поручения. Лиза зайдет в мастерскую, чтобы заказать туфли для тебя.

Санчия подошла и остановилась перед ним.

– Эти «поручения» означают, что ты заказал ей выбрать что-нибудь в самой лучшей лавке Марселя? Лион усмехнулся:

– А если и так?

– Я не поеду. – Она вытянула руку, останавливая его возражения. – Ты думаешь, я так наивна и не угадаю твои намерения? Вы собираетесь исключить меня из своих замыслов и держать меня там, где я буду в безопасности, пока вы поедете к Дамари. Надо быть слепой и глухой, чтобы не заметить, как вы шептались и переговаривались, пока мы ехали сюда.

– Мы не хотели волновать тебя, – заметил Лион. – Ты ведь мечтаешь о спокойствии.

– Сначала надо заслужить это спокойствие.

– Санта Мария, кто заслужил его больше, чем ты? После всего, что ты пережила в Мандаре, ты имеешь право на мир и покой.

– Нет. Пока Дамари жив.

– Лоренцо и я собираемся…

– Нет. – Санчия подняла голову. – После Солинари я хотела только одного – забыть, что Дамари сделал со мной, но после того, что случилось с Мандарой, не может быть места ни прощению, ни забвению.

– Боже, Санчия. Я не хочу снова вовлекать тебя ни в какие дела с этим ублюдком.

– Тогда я обойдусь без твоего разрешения, – горячо произнесла она. – Ты забываешь, что я была там. И всю свою жизнь я буду нести груз этих воспоминаний. Но должна быть справедливость. Я хочу видеть его мучения в тот момент, когда возмездие настигнет его. Это чудовище заслуживает страшной смерти. Ты хоть представляешь, что он сделал с Пьеро? Ему было всего шесть лет и…

– Тсс, любимая, мы знаем, мы все знаем.

– И Катерина, она так не хотела умирать. Ни один из них не хотел умирать.

– Она права, – вступил Лоренцо. – Мы должны включить ее в наши планы, Лион.

– И подвергнуть ее опасности? Ты видел, что случилось с ней в Солинари. Но тогда у нас были деньги, которые помогли нам вызволить ее. Теперь у нас только наш ум и находчивость против Дамари и его наемников.

– Тем более нам нельзя отказываться ни от какой помощи, которую нам предлагают. – Лоренцо подошел к окну и остановился, глядя на остовы сожженных кораблей. – Если ты не хочешь взять Санчию, то ее возьму я.

Лион сделал протестующее движение.

– Какого черта, Лоренцо? А что, если… – Он оборвал себя, словно боясь высказать леденящие душу мысли.

– Что, если ты потеряешь ее тоже? Не беспокойся. Ты так околдован Санчией, что скорее всего бросишься, презрев опасность, на ее защиту и погибнешь сам. И тогда уже не будут иметь значения все эти глупые «если».

Санчия рассеянно посмотрела на Лоренцо и вдруг засмеялась. Смех был тихий, робкий, но все же это был смех, и она почувствовала, как самым неожиданным образом распускается тугой узел гнева и горечи, скопившихся в ней.

– Это и есть тот необыкновенный ход мысли, которого я ожидала от тебя, Лоренцо.

– Я всегда очень логично мыслю.

– Мне это не нравится. – Лион покачал головой. – Я не могу включить в эту операцию ни одного из вас.

– Ты бы поступил весьма разумно, если бы уступил и согласился, Санчия тебе может очень пригодиться. – Лоренцо отвернулся от окна. – Потому что я не в состоянии помочь тебе с Дамари.

Взгляд Лиона задержался на нем.

– Это твое право, разумеется.

– Думаешь, я хочу увильнуть? – Лоренцо покачал головой. – Ты говоришь только о Дамари и забываешь, что он был способен выполнить задуманное лишь с разрешения и при поддержке Борджиа и папы. Дамари был мечом, но направлял его Борджиа. На мой взгляд, Чезаре и Александр раздували огонь и направляли пламя.

– Разумеется, они и подкладывали ветки в огонь.

– Укрепляя свою власть, Борджиа применял методы угроз и насилия, чтобы держать города в повиновении. Он использовал Дамари для того, чтобы разрушить Мандару, которая держалась независимо. А кто может поручиться, что Борджиа снова не распространит чуму, если возникнет такая нужда?

– Боже! – прошептала Санчия.

– Именно так. Если справедливость должна восторжествовать, то по отношению ко всем троим. – Лоренцо улыбнулся. – И я наиболее подходящая фигура для выполнения главной части задания. Я стану вершителем правосудия в доме Борджиа.

Санчия и Лион смотрели на него с удивлением.

– Ты хочешь убить папу? – прошептала Санчия.

– А ты не веришь, что он заслужил это? Он, который всю жизнь жаждал только власти? Он, купивший папство кровью и золотом?! На его руках кровь бесчисленного множества невинных людей.

– Ни один человек не скажет, что мир станет хуже без него. – Лион помедлил. – Но ведь это невозможно. Это просто немыслимо. Оба Борджиа постоянно окружены охраной. Как ты собираешься выполнить задуманное?

– Пока не представляю. Но что-то обязательно придумаю. – Лоренцо помолчал. – В одном вы можете не сомневаться – их смерть окажется нелегкой.

«Он спрашивал, легко ли умерла Катерина, – вспомнила Санчия, – и я ответила тогда, что в Мандаре не было тех, чью смерть можно было бы назвать легкой».

– Итак, Дамари мой, – подвел черту Лион.

– И Санчии. Не будь эгоистом, Лион. – Лоренцо повернулся к двери. – Я направляюсь в Чезену, чтобы навести там кое-какие справки о герцоге Валентино. Я вернусь через несколько дней. Ты еще будешь здесь?

Лион кивнул:

– Я решил продать верфь Базала и оставить себе только одну – в Марселе. Мне понадобится время, чтобы завершить сделку и передать все дела.

Санчия с удивлением посмотрела на нега:

– Ты собираешься покинуть Италию?

– Мы вместе уедем отсюда. Здесь у нас уже ничего не осталось. Я как-то говорил тебе, что Мандара – моя страна. – Он пожал плечами. – А теперь Мандары больше нет.

Лоренцо кивнул:

– Все осталось в прошлом. – И добавил, открывая дверь:

– Но о наших планах мы поговорим подробнее, когда я вернусь.


* * *

Лоренцо вернулся к вечеру, как и обещал.

– Борджиа отбыл в Рим, – сообщил он. – И отбыл фазу после того, как его посетил Дамари. Говорят, что он находился в отличном расположении духа. А это означает, что он отправился к отцу не с пустыми руками. Он повез в подарок Танцующий Ветер.

– А Дамари? – спросил Лион.

– Он собирается вернуться в Солинари, чтобы подготовить ловушку для Лиона, – с горечью напомнила Санчия.

– Но он не задержится там надолго. Его станет беспокоить мысль, почему я не напал на Солинари, не заразился ли я и не стал ли источником болезни, чтобы в этом случае переложить вину на меня. Скорее всего, он первым делом приедет в Пизу. – Лион нахмурился. – И приведет с собой достаточно людей, чтобы быть уверенным, что нам не выстоять под натиском его сил.

– Поэтому я считаю, что наступило время разработать наш план, – сказал Лоренцо с мягкой улыбкой. Лион кивнул:

– И привести его в исполнение.


* * *

На следующее утро Лоренцо покинул Пизу и отправился в Рим.

А еще через несколько дней Лион и Санчия отбыли во Флоренцию.

Странное чувство охватило Санчию, когда она вновь увидела ворота Сан-Фриано, через которые они проезжали так много месяцев назад. «Нет, на самом деле вовсе не так давно», – с удивлением подумала она. Они выехали из Флоренции в начале марта, а сейчас всего лишь конец июля. А такое впечатление, что целая жизнь прошла с того момента, как Лион пришел в лавку Джованни за испуганным, встревоженным ребенком.

Она вспоминала об этой девочке так, словно это был кто-то другой, а не она сама. Что же, так оно и было на самом деле.

– Ты что-то притихла, – спросил Лион. – Устала? Постоянная опека Лиона в последнее время начала тяготить Санчию. Он относился к ней как к слабому беззащитному ребенку, а она чувствовала себя окрепшей и готовой к борьбе.

– Я думала о том, как много всего случилось с того момента, как я покинула Флоренцию. Теперь я совсем другой человек.

Он искоса посмотрел на нее.

– А кто бы не изменился после тех мук, которые я принес тебе.

– Ты не принес мне никаких мук.

– Но я ничего не сделал, чтобы избавить тебя от них. Я виноват более других.

Санчия понимала, что Лион хочет уберечь ее теперь от любого рода волнений, потому что чувствует себя виноватым. Поэтому он и ведет себя с ней не как с женщиной, которую желает, а так, словно уже при жизни причислил ее к лику святых.

– Кто может знать, какого рода муки пережила бы я, если бы осталась здесь, – произнесла она мягко. – Все могло бы оказаться гораздо хуже. Нет места на земле, где бы нас ждал полный покой.

– Если бы я не забрал тебя, ты бы не узнала, кто такой Дамари.

– Но в моей жизни существовал Каприно.

– Это не одно и то же.

Боже, какой же он упрямый! Очевидно, здесь нужны не только слова, чтобы он наконец перестал так думать?!

– Ты считаешь, что Джулия поможет нам? – произнесла Санчия.

– Вскоре мы узнаем об этом. Ее дом… – Он замолчал, задержав дыхание, словно его ударили.

Санчия беспокойно посмотрела на него:

– Что такое?

– Ничего. Просто забыл про эти двери. – Лион остановился, глядя на великолепные бронзовые двери Флорентийского собора. Его глаза внезапно подозрительно заблестели – Райские ворота Гиберти <Гиберти Лоренцо (ок. 1381-1455) – итальянский скульптор и ювелир>. – Когда Марко и я были мальчишками, отец всегда брал нас с собой во Флоренцию, навещая Лоренцо ди Медичи. Отец настаивал на том, чтобы я, как старший, шел с ним во дворец и принимал участие в его делах. А Марко он позволял свободно гулять по городу. И Марко это больше всего нравилось. Великолепные палаццо, статуи, фрески знаменитых мастеров в соборах – все приводило его в восхищение-. Часто он замирал перед какой-нибудь картиной, не в силах отвести от нее взор. – Лион замолчал, пытаясь справиться с волнением. – Но больше всего на свете он любил эти бронзовые двери. Он вскакивал до рассвета, чтобы увидеть, как первые лучи солнца освещают их. Однажды он сказал мне: «Лион, если бы я мог создать нечто столько же прекрасное, как эти двери, я бы ничего больше не попросил у бога. Я бы стоял весь день снаружи и спрашивал всех прохожих, видели ли они их? В самом ли деле они рассмотрели их?» Санчия почувствовала, как слезы подступили к ее глазам.

– Я настолько привыкла пробегать мимо собора, что перестала замечать их.

– Но не Марко. Прекрасные вещи всегда будто заново восхищали его. – Он покачал головой. – Большинство из нас перестает видеть прекрасное в привычном. И только утратив это, мы понимаем, чего лишились. Но уже слишком поздно!

– Это правда. – Санчии очень хотелось утешить его, отвлечь от нахлынувших на него печальных воспоминаний, но она понимала, что это не в ее силах. – И все-таки, может быть, наша память способна продлить…

– Этого мало. – Его руки сжали поводья. – Я хочу вернуть его! Я хочу вернуть их всех, Санчия!

Он отвернулся, пряча от нее свое искаженное болью лицо.

– Я веду себя очень глупо, – сказал он горько после некоторого молчания. В его голосе звучала горечь. – Я не ребенок, чтобы плакать из-за того, что лежит за пределами моих возможностей. – Он внимательно посмотрел на нее. – Я огорчил тебя?

– Огорчил меня? – Как он может так говорить? Это был один из тех редких моментов, когда Лион открылся перед ней в своей незащищенности, и она ощутила его боль как свою. – Это ты огорчен.

– Чепуха! Со мной все в порядке. – И он пустил Таброна вперед. – Едем. Дом Джулии на следующей улице.

Джулия Марцо внимательно просматривала книгу счетов, когда горничная ввела Лиона и Санчию в ее комнату.

– Какой сюрприз, что я снова вижу тебя, Лион. Я была уверена, что ты уехал с намерением больше никогда не появляться здесь. – Она переводила взгляд с Санчии на Лиона. – Как я вижу, ты все еще со своей маленькой рабыней. Доставляет ли она тебе удовольствие?

– Больше, чем я ей. – Он мягко усадил Санчию в кресло у двери. – Садись, любимая. Пока Джулия будет демонстрировать свою вежливость, нам надо устроиться настолько удобно, насколько это возможно.

– А разве ты когда-нибудь поступал иначе? – сухо спросила Джулия. – Насколько я помню, ты всегда делал так, как тебе нравилось. – Она помолчала. – Например, когда ты расправился с Каприно.

– Разве его смерть огорчила тебя?

Она покачала головой.

– По правде говоря, я должна сказать тебе спасибо. Многое из того, что было в руках Каприно, теперь перешло ко мне. Будучи женщиной, я не в состоянии занять его место, но все же теперь я имею гораздо большую власть, чем в те дни, когда мы в последний раз виделись с тобой.

– Я весьма доволен как твоим успехом, так и тем маленьким вкладом, который мне удалось внести в это дело. – В тоне Лиона прозвучала насмешка. – Хотя, должен признаться, был момент, когда я еле удержался от искушения свернуть твою хорошенькую шейку, как я сделал это с Каприно.

Джулия перевела дыхание, и ее взгляд остановился на шнурке от колокольчика. Но все-таки она заставила себя улыбнуться:

– Почему же тебе захотелось сделать это?

– У Каприно была только одна возможность узнать про намеченную нами поездку в Солинари. Естественно, я задал ему несколько вопросов о том, откуда он получил нужные сведения. – Лион улыбнулся. – Я не поспешил после этого к тебе, Джулия, лишь по одной причине: мне надо винить только себя самого в излишней болтливости. И к тому же Каприно упомянул о том, как ты старалась придержать сведения до того момента, пока не сочла, что они уже ему не пригодятся. Его злоба на тебя была так велика, что я вынужден был поверить ему.

Джулия с облегчением вздохнула.

– Мне не хотелось причинять тебе вреда. Это была всего лишь возможность заработать.

– А ты в самом деле очень деловая женщина, не так ли? – Лион шагнул к ней поближе. – Вот почему я здесь. У меня есть к тебе предложение.

В глазах Джулии сверкнула искра заинтересованности.

– Всегда готова выслушать любое предложение, если оно может пригодиться.

– Оно тебя весьма заинтересует. Я хочу, чтобы ты заманила Дамари во Флоренцию. Санчия сказала, что одно время ты вела с ним дела.

– Всего лишь однажды. – Джулия изменилась в лице. – Однако я действовала через Каприно.

– Но он знает твое имя?

– Конечно, все знают мой дом. Он запрашивал у Каприно женщину с определенными наклонностями.

– А знаешь ли ты, что он сделал с ней? – с нажимом спросила Санчия.

– Это меня не касается, – быстро ответила Джулия. – Девушка могла и не ехать. Но она почему-то была исполнена счастливых предвкушений.

– Если бы она знала, что ее ждет, – покачала головой Санчия. – Этот человек – чудовище.

– Это меня не касается, – повторила Джулия и добавила чуть тише:

– Я не думала, что он убьет ее. Он обманул меня.

Санчия смотрела на нее недоверчиво и открыла было рот, чтобы заговорить, но Лион быстро оборвал ее:

– Мы хотим, чтобы ты отправила послание Дамари о том, что у тебя находятся Лионелло Андреас и его рабыня Санчия. Ты напишешь, что мы прибыли во Флоренцию и попросили принять нас. А также о том, что ты услышала о его намерении дорого заплатить тому, кто поможет схватить его злейшего врага – Лиона Андреаса.

– А почему ты приехал ко мне, а не в Мандару?

– Мандары больше не существует.

– В самом деле? – Джулия удивилась. – Похоже, что у тебя гораздо больше причин для мести, чем я думала. А он тоже жаждет встретиться с тобой? Ты уверен, что, получив мое послание, он сразу же примчится сюда?

– Несомненно.

– И как много ты собираешься заплатить мне за помощь?

– Пять сотен дукатов.

– Этого недостаточно. Риск слишком велик.

– Он того стоит. И больше я не дам.

– Мне надо подумать. – Джулия встала. – Приходи завтра.

– Твой ответ мне нужен сейчас, – отрезал Лион. – И я получу его немедленно.

Джулия нежно улыбнулась.

– Ты, как всегда, нетерпелив. – И, сдвинув брови, нахмурилась, раздумывая. – Хорошо, считай, что сделка состоялась.

– Тогда мы поговорим о подробностях попозже. – Лион помог Санчии встать. – У нас нет места, где мы могли бы остановиться до приезда Дамари. Ты не выделишь для нас две комнаты?

– Две? – улыбка осветила лицо Джулии. – Если ты просишь две комнаты, значит, она не доставляет тебе такого удовольствия, о котором ты говорил. Я предупреждала тебя об этом.

– Санчия болела. – Лион повернулся к двери. – И еще не пришла в себя. Так ты дашь нам приют?

– Конечно. С большим удовольствием. – Джулия грациозно прошла к двери. – Может быть, это и лучше, если ты будешь находиться у меня на виду. Думаю, что небезопасно дразнить Дамари, показав ему приманку, а потом не иметь возможности предъявить ее.

– Твое дело только предложить, а не предъявить, – с внезапной резкостью ответил Лион.

Джулия оглянулась на него с сияющей улыбкой:

– Поменьше яда, любимый. Идите сюда. Ты, естественно, займешь ту же комнату, в которой располагался раньше. А для девочки мы найдем что-нибудь подходящее.

– Я вовсе не больна, – прошипела Санчия, обращаясь к Лиону, пока они шли за Джулией. – Мне уже лучше. Почему ты сказал ей…

Джулия остановилась перед дверью и быстро повернулась к ним:

– Это для тебя, Санчия. – Она открыла дверь. – Я отдала распоряжение, чтобы слуги приготовили горячей воды в кадке для купания. – И ехидно добавила:

– Этот лошадиный запах напомнил мне немного тот «аромат», который ты издавала, когда появилась здесь в первый раз. Надеюсь, ты преодолела свое отвращение к воде и мылу.

Санчия прикусила губу, чтобы удержать готовый сорваться с языка ответ. Нельзя позволять себе сердиться на эту женщину. Лион говорил, что им нужна Джулия.

– Спасибо, мне нравится купаться.

– Я тебе нужен? – спросил Лион, нахмурившись, глядя на нее.

– Нет, не нужен. Я и в самом деле хорошо себя чувствую. – Санчия вошла в комнату, заперла за собой дверь и тотчас услышала, как рассмеялась Джулия.

Этой женщине явно доставляет удовольствие насмехаться над ней! Но Санчия не позволит, чтобы мелкие уколы Джулии и ее язвительные намеки разрушили с таким трудом обретенное спокойствие. Ведь раньше злые слова Джулии совершенно не задевали ее. Почему?

Ответ пришел сам собой – раньше она не знала, что любит Лиона.

Она не знала того горячего болезненного удовольствия, которое он давал ей, с неистовством входя в нее и подчиняя ее своей страсти.

Санта Мария, ее тело оживает и наполняется желанием при одной только мысли об этом.

Но вместе с желанием пришла и ревность – чувство, прежде незнакомое ей. Ревность к тем часам, которые Лион провел в постели Джулии. Зависть к ее красоте и умению доставлять мужчине удовольствие. Ясно, что Джулия все еще хочет привлечь его к себе. Она не делала явных предложений, но намеки ее оставались достаточно прозрачными. Как отнесется к этому Лион?

У него не было других женщин с тех пор, как он взял Санчию в башне замка той ночью. И никто лучше Санчии не знал, насколько сильным может быть его желание. Пережитые испытания опустошили их обоих, не оставив ничего, кроме нежности и стремления к покою. Но чувства возрождаются вновь, она знает это по самой себе.

Вдруг Джулии удастся, воспользовавшись благоприятным моментом, вызвать у Лиона желание и пробудить в нем страсть?

Нет! Эта мысль причинила ей боль. Санчия внезапно осознала, что, пройдя через столько ужасов, она хочет вновь наслаждаться жизнью, хочет зачать ребенка, хочет любить и быть любимой.

Если уж Медуза оставила ее в живых, если все святые вступились за нее, она будет жить полной жизнью и возделывать свой розовый сад, как учила ее Катерина.

Загрузка...