Тетя для мажора

Глава 21

Я и он, он и я — нет! Это же утопия! Это никак не вяжется!

Карина(с).

Впервые в жизни я горевала из-за того, что сама же и наговорила, и, подпитываясь моими неожиданными и непредсказуемыми реакциями на происходящее, моя прогрессирующая тоска становилась еще мучительней. То, что произошло в архивной, поменяло мое сознание полностью. Если до этого я думала, что те ощущения, которые я испытывала с Егором — это все умопомрачение и проекция моей больной фантазии, то повторный момент доказал обратное, и на самом деле мне ничего не показалось, это было… было ошеломляюще, настолько, что я не могла себя контролировать, не могла остановить это безумие. Сейчас я осознавала, что готова была идти до конца, да что там готова — мне хотелось этого не меньше, чем Егору. И все бы случилось, если бы не появление завкафедрой…

Вспоминая жадные зверские поцелуи Егора, почувствовала такой удар электротока, что невольно вздрогнула и выгнулась дугой. Нет, это все неправильно! Встряхнула головой, пытаясь отогнать от себя эти воспоминания, но безуспешно. Парень засел у меня под кожей, видимо, занес какой-то вирус своими поцелуями, вызывая тем самым стойкую зависимость. Понимание того, что я думаю о Егоре чаще чем положено, било в виски паникой и растерянностью. Тревога! Опасность! — кричали все мои аварийные датчики. Янчевская, тебя несёт не в ту степь!

Я сидела и тупо сверлила взглядом пустое рабочее место в аудитории, на котором обычно сидел он. Его не было на занятиях уже четвёртый день.

— Ребята, скажите, пожалуйста, кто знает, что с Егором, почему он отсутствует? — прочистив горло, пыталась выглядеть невозмутимо, но мне казалось, что все студенты смотрели на меня и догадывались, в чём дело. Стоп, Карина, у тебя паранойя!

— А он заболел! — прозвучал насмешливый ответ Карпова, и вся аудитория зашлась смехом.

Я подняла глаза на студентов и встретилась взглядом с Котовой. Она смотрела на меня в упор, напряжённо и максимально пристально. От ее взгляда мне стало как-то не по себе. В голове промелькнула мысль:”Неужели она меня в чем-то подозревает?”

— Ну, не знаю, Карина Леонидовна, Вам лучше знать, где сейчас Егор, — Вика, продолжала смотреть на меня, не отрывая взгляда, явно вела со мной определённое сражение. — Вы же родственники, — добавила она, а я вздохнула.

— Так вы же сами ему освобождение дали от своих пар! — староста Аня Дворецкая разрядила обстановку. — Еще и четвёрку поставили!

— А у Карины Леонидовны к Егору особое отношение, как и у него к ней, да, Карина Леонидовна? — Котова все не унималась, и меня это уже порядком выводило из себя.

— Значит, так, — не выдерживая, я стукнула рукой по столу. — Успокоились! У нас сегодня важное тестирование, поэтому желательно, чтобы Егор тоже его сдал! Так и передайте ему! А освобождение от моих лекций — это инициатива ректора за его спортивные достижения, — последнее откровенно соврала.

Звонок с урока прозвучал как спасительный сигнал, и студенты сразу же закопошились, покидая аудиторию. Слава Богу, это была моя последняя на сегодня лекция.

В буфете я заметила Вику, она одиноко сидела за угловым столиком и устало ковыряла свой салат. Взяв поднос со своим обедом, я направилась к ней.

Возле тебя свободно?

— Садитесь, — девушка кивнула, указывая на пустой стул.

— Вика, у тебя что-то случилось? Ты какая-то грустная последнее время, — я обманывала саму себя, внутренне твердя, что хочу всего лишь поддержать свою студентку, в глубине души понимая, что подсела к ней, чтобы узнать хоть что-то о Егоре. И опять чувство вины глушило меня. О, фак! Что фак?! Я уже и мыслила такими словами, которыми Егор разговаривал.

— А с каких это пор в предмет право России входит психологическая помощь от преподавателя? — Котова по-прежнему выпускала коготки.

— Да нет, просто подумала, может, помочь чем-то смогу? Может, с учёбой какие проблемы?

— Нет, с учебой все хорошо, а вот на личном фронте проблемы. Мы с Егором расстались! — Вика тяжело вздохнула, а я вдруг с потрясениям поняла, что безумно рада это слышать. Все, Янчевская, тебе явно пора к психотерапевту!

— Как расстались, почему? Может, не все так плохо, и помиритесь еще?! — никогда до этого не думала, что я могу быть такой двуличной, но, видимо, этот парень открывал новые грани моей личности. Сутками юзая воспоминания о нем и его поцелуях, я сейчас сидела и разыгрывала сцену сочувствия и понимания для его девушки. Полный абсурд!

— У него появилась другая, я в бардачке нашла чужие женские трусы! Бордовые стринги! — Вика обречённо вздохнула, закрывая ладонями лицо.

О Господи! Это же мои стринги! — пульсировало шокирующее понимание в моей голове.

— Эм, Вика, знаешь, не все так однозначно… Вы молодые, может, все ещё наладится! — черт, да что я несу!

— Спасибо за поддержку, но я, честно говоря, не хочу это обсуждать, тем более с Вами. Извините, мне пора… Приятного аппетита! — Вика резко встала, схватив свою сумку, и удалилась, так и не доев салат.

Самокопание и самоанализ — это, конечно, мой конёк. Теперь каждая моя вечерняя прогулка сопровождалась внутренними терзаниями. Мысли о крепком теле Егора и его горячих губах бросали меня в неконтролируемый жар, зарождая тугой, ноющий узел внизу живота. Теперь он еще и ночью мне снился! Если в течение дня я еще кое-как худо-бедно контролировала себя, раздражаясь и злясь на Егора за то, что он вообще такой есть, то ближе к вечеру окончательно расклеивалась и хотела повернуть время вспять чтобы все исправить. Что исправить, что?! Я и он, он и я — нет! Это же утопия! Это никак не вяжется!

Октябрьский вечер в солнечном Крыму был уже достаточно прохладным, поэтому уставшая от мысленной борьбы с самой собой, я решила зайти выпить горячего чая в свой любимый ресторанчик на берегу моря. В будние дни он обычно пустовал, а на втором этаже из VIP-ложи открывался шикарный вид на море. Лёгкие полупрозрачные ширмочки между диванами создавали такое впечатление, будто бы сидишь в отдельном отсеке, меня не было видно ни со стороны улицы, ни со стороны зала.

Через столик от меня сидели какие-то мужчины и о чём-то активно беседовали. Как же не хотелось мне слышать их голоса… Ну, а с другой стороны, хоть что-то меня отвлекало от навязчивых, я бы сказала, уже нездоровых, мыслей о Егоре. Я сделала глоток ароматного горячего напитка и прикрыла глаза, стараясь ни о чём не думать.

— Да, Альберт, да, отлично, понял. Хорошая работа! Оплата после того, как щенок окажется за решёткой! — доносились до меня голоса. Хоть подслушивать и нехорошо, но тут уже невольно становишься свидетельницей данного разговора. — Ну, все, как говорится, дело в шляпе, — теперь, по моим наблюдениям, мужчина уже сбросил звонок и обратился к своему собеседнику за столиком. — Бой организован, Селиверстов-младший, естественно, клюнул на семь кусков зеленых, все состоится сегодня в "Трансформации" в восемь вечера. Там мы его и накроем, организация и участие в подпольных боях — до 5 лет лишения свободы. Его папаша никак этого не допустит и готов будет за своего отпрыска отвалить любые деньги. На этот раз осечки быть не должно!

Что-о?! Тяжелый гул в ушах, горло перехватило от страха и негодования. Кровь бешено застучала в висках. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит через горло, и я в замешательстве схватила свои вещи и понеслась в сторону этой "Трансформации", понятия не имея, где она находится…