Тейина. Надежда на чудо: моё чудо

34

Беременность, вроде, развивалась как полагается, но медики, да и всё семейство прыгало вокруг Иты с таким усердием, словно она вынашивает ребёнка, находясь при этом при смерти. Не будь она такой покладистой и смиренной, пожалуй, могла бы и занервничать от чрезмерной опеки. Но будущую мать могла испугать только угроза применения силы, но уж никак не стремление окружающих обязательно обеспечить ей максимальный комфорт.

Её почти никогда не оставляли в одиночестве, в доме постоянно кто-то был, и не один. За порог дома Ита выходила только в сопровождении кого-нибудь из мужчин, мужей, свёкров или их родичей. И это её начинало напрягать. Как, скажите на милость, можно исполнить свой долг и сдаться наследникам прежних хозяев, если её так пасут?

И ведь пасли-то не из недоверия к ней самой, это чувствовалось. Когда она пыталась осторожно намекнуть, что совсем ни к чему её сопровождать на каждой прогулке, мужчины семьи Радеша ей улыбались и очень терпеливо втолковывали, что это ради них в первую очередь. Они все ужасно за неё беспокоятся, и на случай, если у неё закружится голова или не дай бог случится обморок, рядом всегда нужен мужик, который сможет и на руки поймать, и скорую вызвать. Тем более она вынашивает девочку. Девочки выматывают матерей очень серьёзно, это все знают.

Удивительная информация. Уж Ита-то ни о чём подобном не слышала. Но что она вообще знала о беременностях? Рабыни вынашивали по принципу: «Если ребёнок выжил, значит, молодец, хороший раб, пусть будет. Случился выкидыш? Туда и дорога». Но к ней-то теперь относились как к свободной. И окружающие были обеспокоены её беременностью настолько, будто она вынашивала какое-нибудь божье дитя, никак не меньше.

Ей не позволяли мучиться от токсикоза, тут же вызывали врача, чтоб он снял симптомы, любой дискомфорт становился поводом для тревоги. Следили за полноценным питанием, режимом прогулок, отдыхом. А уж внимание, которым её окружили мужья, было просто беспримерным. Ей казалось, что этот режим «идеальных мужчин», который они пустили в ход, выглядел, пожалуй, даже чрезмерным. Но как же, чёрт возьми, приятно! На ночь с ней всегда оставался только кто-то один, и до непосредственного контакта доходило далеко не всегда. Но уж на ласки все трое были так щедры, что у Иты от наслаждения только что глаза на лоб не лезли.

– А это не вредно? – в какой-то из вечеров осторожно уточнила она, боясь, что мужчины чересчур перенапрягутся, да и вообще – разозлятся на неё, что стараются без толку, а она и не отвечает как надо.

– Наоборот! – уверил счастливый до мозга костей Радеш. – Врач нам объяснил: как можно больше положительных эмоций и ощущений. И если противопоказаний нет – а их нет – то оргазмы только на пользу будущей мамочке.

Она тогда залилась мучительной краской и вдруг осознала, что у неё нет сил спорить. Ну просто нет. Как можно спорить со стремлением мужчин подарить тебе телесный восторг самой высшей марки? Как отказаться от такого блаженства? Ничего подобного в её прежней жизни не было даже близко. И она впитывала, впитывала это счастье каждой клеточкой своего тела, каждым участком души, стараясь не задумываться о будущем.

Пусть будет как будет. А сейчас она напитается усладой от пальцев ног до затылка, пропитается им вся и сохранит память о нём до последней секунды жизни.

С каждой неделей желание оберечь своих мужчин от беды становилось твёрже. Она должна. И точка.

Драга отозвали в командировку. Он определённо не хотел уезжать, смотрел на неё с беспокойством и долго прощался, обцеловывая лицо, шею, плечи. Взял слово, что она станет беречь себя и выполнять все указания врача. Ита дала обещание. Она знала, что сделает всё от неё зависящее, чтоб сдаться пиратам строго после родов. Ей позарез нужно было сперва родить, а уж потом… В конце концов, её маленькая дочка разве не зачата свободным мужчиной, да ещё и в законном браке? Значит, она имеет право родиться свободной и жить свободной.

Пока всё затихло. Может, получится потянуть время, а потом договориться?

Однако ж молодой женщине не давала покоя мысль, что, вероятно, если она вовремя не пошевелится, за свободу пока ещё не родившейся девочки будут платить своими жизнями изначально свободные и очень достойные мужчины. А это звучало как-то… неправильно, что ли. К тому же, Ита не до конца верила даже в саму реальность происходящего, что уж говорить о возможности годами благополучно растить своё чадо на свободе, ни о чём не беспокоясь. Разве такое возможно? Всему хорошему рано или поздно приходит конец, а волшебно-прекрасному – неизбежный и, скорее всего, даже страшный. Значит, и её нынешнее бытие истает, как клочья снега под дождём. Но достойные, очень добрые мужчины к тому моменту уже пострадают или даже будут мертвы.

Да разве так правильно? Разве так можно? Ответ очевиден – нельзя. И ей нужно точно выяснить, что происходит, чтоб принять то самое решение, подобные которому она должна научиться принимать. Ита вздыхала и пыталась соображать.

Сперва нужно как-то дозвониться до Сивера и убедить его встретиться, да ещё так, чтоб никто в доме не заметил. Обдумав ситуацию, молодая женщина начала выходить на прогулку ранним утром, в то самое время, пока ещё держался туман, приходил свет, но над горизонтом медлило подняться здешнее светило, и все обитатели дома спали. Просто прогуливалась по территории, сидела в беседке, ковыряла носком начинающие опадать листья. Выскакивающим во двор родственникам старшего мужа строила невинные недоумевающие глазки и лепетала: «Да зачем же я кого-то буду будить! Я ведь просто во двор вышла. Даже к ограде не подходила. Просто свежим воздухом подышать. Он по утрам такой чистый, приятный».

И старшие члены семьи, переглядываясь и кривясь, всё-таки согласились, что в утренних прогулках у самого дома нет ничего страшного. Тем более что животик уже обрисовался под одеждой, а это лишний раз напоминало, что юной невестке требуется особый режим прогулок, питания, отдыха и прочего, и подышать перед рассветом во дворе – правильно. Только взяли с неё клятвенное обещание, что она с открытого двора ни на шаг не отойдёт, что уж говорить об ограде.

И всё-таки старались сопровождать её даже в таких прогулках. Но со временем Ита выявила закономерность. Среди мужчин были те, кто совершенно не возражал встать пораньше и присмотреть краем глаза за будущей мамой, совершающей моцион, а были и засони. По всему получалось, что звонить Сиверу придётся именно в то утро, когда бодрячки все как один окажутся на рабочих сменах или после поздних смен.

В принципе, план рабочий – так ей подумалось.

Не скоро она решилась сделать звонок. Ранним утром, когда мир дрожал в своей молчаливости, а тишину не смели потревожить даже механизмы, даже птицы, даже шелест листвы, Ита всё же решилась нажать на кнопку смарта и отправить вызов Сиверу.

– Слушаю… Ну, кто!

– Привет, – хрипло выдавила она. – Это я.

– Кто?

– Я… Ита.

– Ита? – Тон тут же сменился. – О-о… Э-э… Слушай, я… Всё нормально?

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Да без проблем. – Голос с каждой долей мгновения обретал уверенность. Это чувствовалось буквально от секунды к секунде, от звука к звуку. – Ты хочешь пообщаться? Я тоже. Где встретимся?

– Слушай, я… Я сомневаюсь, что мои мужья…

– Ну да. Они будут не в восторге.

– Я надеюсь на твою подсказку.

– Что, они умудрились всей кодлой тебя обидеть?

– Не-ет! Но вся ситуация вокруг… Я просто хотела кое о чём спросить, может, ты сумеешь помочь.

По ту сторону аудиосвязи что-то тихонько пошуршало. Пауза, к счастью, получилась не особенно длинной.

– Втайне от мужей, верно понимаю?

– Да.

– Ясно. И где хочешь встретиться?

– Я могу только тут, где живу, у дома семьи Радеша. Только ранним-ранним утром, скажем в четыре, например, послезавтра или через три дня. Только так. Меня не отпустят одну ни на шаг.

– Ну ещё бы. Ты ведь сокровище семьи, ещё и в положении. – И прозвучало это на удивление без тени ехидства или иронии. – Буду. Отойдёшь к оградке с западной стороны участка, я там тебя найду.

Ита поспешно сбросила вызов и вздохнула. Так-то она отлично умела таиться и давно привыкла это делать. По-другому рабыне не выжить, нужно и выкручиваться, и хитрить, и подличать, а уж врать – легче, чем дышать. Она даже приучилась в точности помнить, кому что соврала, и умела избегать проколов. Вот только таиться от родственников старшего мужа было неприятно. Они же обращались с ней совсем по-другому. Они были заботливы, добры и хотели ей только блага, уж это молодая женщина хорошо понимала.

И её мучило, что она не может принять их заботу и полностью положиться на них. Ита вдруг осознала, что, оказывается, по-настоящему им поверила. Впервые в жизни она прониклась ощущением, что окружающие не несут для неё угрозы. И не от них ей следует защищать себя, а наоборот. Их от себя.

Она прерывисто вздохнула и опустила голову. Тяжко-то как… Страшно…

– Итушка! – окликнул её один из свёкров. Он перегнулся через балюстраду крыльца и беспокойно выискивал её взглядом в зарослях. – Ита, девочка! Ты куда убежала?

– Я здесь. Здесь.

– Ну девочка, я же просил – не надо убегать. Гуляй, пожалуйста, вот тут, прямо перед крылечком, ладно?

– Я просто листочек красивый нашла.

– Ох, давай чуть позже погуляем, пособираем букеты из листьев. Но только после завтрака. Ты такая тоненькая, бледненькая. Малышку нужно кормить. Иди, завтрак уже на столе… Тебе помочь на лесенке?

– Ну что вы, – смущённо улыбнулась молодая женщина.

И без возражений уселась за стол, который уже ломился от яств. Все в семье твёрдо считали, что если перед будущей мамой стоит меньше пяти блюд на выбор, она точно останется голодной и повредит своему здоровью. И теперь на скатерти уже ждал горячий омлет с зеленью, каша с ягодами, ржаные тосты, намазанные мягким творожным сыром, салат из свежих овощей и кусочки варёной курицы. И снова она не представляла, за что хвататься, ведь каждое угощение было таким вкусным, а сожрать всё сразу она просто физически не могла.

К облегчению Иты к ней за завтраком присоединилась Дена. У этой дамы был отличный аппетит, и в её компании еда как-то бодрее лезла в рот. К тому же, насыщаясь, тётка Радеша успевала радовать невестку интересными историями, а иногда и сплетнями. Энергия в ней просто бурлила, Ита с изумлением узнала, что её новая родственница в числе прочего занимается рукопашным боем, регулярно ездит на стрельбище, учится управлять лёгкими планетарными кораблями и время от времени участвует в испытаниях новых планеров. Её искренне повеселил вопрос: «Неужели вы не боитесь?!» – но отреагировала она очень добродушно и явно постаралась поточнее описать, что чувствует, управляя новым воздушным катером или делая шаг в бездну, при этом опираясь на рамку планера. Да так вкусно, сочно описала, что Ите и самой захотелось когда-нибудь попробовать.

– Попробуешь, девочка моя, – добродушно хмыкнула Дена. – Вот родишь, закончишь кормить – и мы с тобой опробуем что-нибудь интересное.

А молодая женщина бледно улыбнулась в ответ, опуская взгляд и тем самым пытаясь спрятать осознание, что никакого «потом» не будет. И ей не придётся «опробовать».

То есть придётся, но совсем не по-настоящему увлекательные, интересные вещи, которые расписывает её собеседница. То, что придётся вкусить, увы, будет тяжко, болезненно и смертельно. И ещё хорошо, если последнее сыграет поскорее.

«Возьми себя в руки! – со злобой бросила себе Ита. – Ну же!» И осторожно улыбнулась, чтоб никто ни о чём не догадался и не кинулся расспрашивать.

Через день, во вкрадчивом туманном мареве раннего утра, в едва начавшем выцветать сумраке она уже ждала у ограды, нервозно прислушиваясь к каждому звуку. Только прислушиваться было почти не к чему. Так, изредка что-то шуршало в отдалении – должно быть, воздух не везде был так же неподвижен, как тут, в закутке, защищённом кустами и каменными опорами надёжного забора. А вот хрустнула веточка в отдалении. Может, зверь, а может, и тот, кого она дожидается…

– Привет, – произнёс сзади мужской голос, и молодая женщина в панике оглянулась. Сивер выставил ладонь: – Ну, не думал, что напугаю. Это я.

– Ох… Вы так тихо подошли…

– Давай на «ты». Чем могу помочь?

– О… – Ита растерялась. Но время и в самом деле не стоило тратить зря. Она вдохнула, словно перед прыжком в воду: – Я знаю, что в сложном положении. Я знаю, что за мной охотятся.

– Ну да. Трудно было не заметить.

– Я не хочу, чтоб из-за меня пострадали мужья. Это неправильно. Только я́ ответственна за случившееся. Только мне отвечать.

Мужчина сощурился.

– Что ты задумала?

– Я хочу им сдаться.

– Кхм! А почему ты… Почему ты решила поговорить об этом именно со мной?

– Я подумала, ты сможешь помочь.

– Помочь в чём?

– Ну… Сделать это.

– Эм-м… А почему ты решила, что у меня имеются такие возможности?

– Прости, я просто… Я слышала, что мужья говорили, будто бы у тебя могут быть какие-то связи. Там. Но если нет, то извини. Может быть, тогда ты смог бы как-то помочь мне выбраться за пределы Тейины? И с выгодой для себя.

Лицо Сивера дрогнуло, глаз дёрнулся.

– С какой же именно выгодой?

– Ну, полагаю, за меня хорошо заплатят.

– Я надеюсь, ты не хотела меня оскорбить, красавица? – вкрадчиво уточнил мужчина, и звучало это так же страшненько, как ласковая, почти беззвучная поступь хищного зверя, нацелившегося на человека как на добычу или врага. Разглядывал собеседник её со вполне плотоядным вниманием, и молодую женщину одним махом отшвырнуло в состояние годичной давности. Она съёжилась.

– Нет, конечно нет!

– Тихо! А то сейчас вся семья сбежится! Тогда, значит, будем думать дальше? Ты уже твёрдо решила, что должна сдаться? – У него что-то поблёскивало в глазах, но что именно, Ита не смогла бы понять, да она и не пыталась. Она вообще избегала смотреть ему в глаза. Вся предыдущая жизнь научила её опускать глаза перед свободными и в особенности мужчинами. Так что теперь способна была поднять взгляд только на мужей и домочадцев, а с посторонними при малейшей тревоге всё начинало идти по прежнему, привычному варианту.

– Д-да…

– Увереннее!

– Да.

– Значит, надо будет обдумать ситуацию и всё обговорить. Я буду здесь, скажем, через пару недель. Сообщения можешь присылать – когда сумеешь тут появиться без надзора, что да как. Договорились?

Молодая женщина кивнула головой.

И тут он шагнул к ней, подхватил под подбородок, надавил, заставил посмотреть себе в глаза.

У него был странный взгляд – жадный, ищущий и вместе с тем какой-то жалобный, просящий. В этот момент, рассматривая его лицо так близко, Ита не сумела бы даже ответить на вопрос, какого цвета его радужки или есть ли мимические морщинки у глаз, похоже ли, что он любит и умеет улыбаться. Она ощущала только эмоции, исходящие от него, и они её тревожили. Чувствовалось, что угрозу ей этот человек не несёт. И всё-таки он может быть опасен.

«Как каждый мужчина, пожалуй, – подумала она. – Да и почти каждая женщина. Ну же, тебе с ним детей не нянчить».

– Ты ведь будущая мать.

– Да… – выдохнула Ита.

– На что ты готова пойти, чтоб сохранить дочку, обезопасить её?

– Ты ведь знаешь. – У неё прорвался всхлип, болезненный и горький.

– Догадываюсь. Тем более удивлён, что ты связалась со мной сейчас, а не после родов.

– Я боюсь, что может быть поздно.

– Понимаю… – Он рассматривал её лицо, словно искал там запрятанные тайны. – А если я смогу тебе с этим помочь?

– С чем?

– Доносить беременность и оставить малышку у отца.

– О…

– Думаю, тебе интересно.

– Но не ценой его жизни! Или жизни кого-то ещё из них.

– Ну да, я понял. – Сивер почему-то усмехнулся с ожесточением. – Такая любовь очень трогательна. Что тут не понять. Я подумаю. Не игнорируй мои сообщения, ясно?

– Да, – теряя остатки выдержки, прошептала Ита.

– Вот и замечательно. Иди в дом. – Он подтолкнул её в сторону дома. А сам растворился в зарослях боярышника.

И молодая женщина побрела к коттеджу, ощущая, что снова, как и раньше, теряет себя, свою личность. Что-то происходило с ней, а что – понять было невозможно.