Тихоня с искорками в глазах (СИ)

Ч.2 Гл.12

Глава 12

Элида знала, что Лоут вызвал Рэннета. Знала, что они вдвоем закрылись в кабинете ее мужа, и, судя по всему рассматривают и оценивают разрушения. Она заметалась по комнате не в силах справится с волнением. Она не могла описать свои чувства, не могла описать почему так взволнована. Боялась ли она мужа и Рэннета? Нет, не боялась. Было ли ей стыдно за то, что она устроила? Нет, не было. Так почему она не находила себе места? Элида остановилась у окна, посмотрела вдаль на едва виднеющиеся горы, и вдруг все поняла. Сейчас решается ее судьба, но ее решает не Энгор с Рэннетом — ее решает сама жизнь. Она вдруг осознала, что может быть уже на следующий день все изменится. Не будет больше этого дома, этой комнаты, этой размеренной жизни… и Лоута тоже больше не будет. Она тяжело рухнула в кресло только сейчас это осознав.

До этого она злилась и бесилась от ревности, и по-настоящему, искренне не хотела больше никогда видеть своего мужа. Но вот теперь явственно представив, что это действительно случилось, явственно представив, что в какой бы уголок дома она не зашла она его не увидит ни издали, ни мельком, ей стало так плохо, так ужасно. Он вдруг поняла, что своими требованиями расстаться она бессознательно хотела заставить его умолять остаться с ним, хотела заставить его отказаться от всех любовниц и настоящих, и будущих, только бы она была с ним рядом. И сейчас она поняла, что, если он согласится с ее требованиями, она останется одна. Элида сжалась в комок, чувствуя, как холодеет ее сердце от этой мысли. Если бы в эту секунду Лоут и Рэннет зашли в комнату, то она, вероятно, смалодушничала бы, и отказалась от своего требования, но мужчины все не приходили, и Элида, успокоившись смогла снова взять себя в руки. Она ярко представила ситуацию, когда она остается жить с мужем, и он ежедневно куда-то уезжает на всю ночь, а то и на два-три дня, а она будет ждать его, сходя с ума от ревности, постепенно превращаясь в «Молли Гартье», следящей за каждым жестом, каждым словом, обнюхивающей одежду мужа, стараясь по запаху определить, какая из женщин была в его постели в этот раз. Элида содрогнулась от отвращения, и как никогда ясно осознала, что поступает правильно. Она любила Лоута — она это понимала, но она также понимала, что может любить его находясь и за сотни миль. Поэтому, когда горничная передала просьбу лорда Рэннета поговорить с ней, она встретила его спокойной и уверенной улыбкой.

— Лорд Рэннет, — первой начала Элида, не дожидаясь, когда он начнет ей задавать вопросы, — думаю герцог Лоут рассказал вам о моем желании уехать и жить отдельно? Сразу хочу попросить вас не утруждать себя попытками попробовать заставить меня изменить решение. Этого не произойдет. Я надеюсь, что вы после моего ухода не отвернетесь от меня и останетесь моим другом, которого я буду рада видеть всегда. — Рэннет несколько с грустью посмотрел ей в глаза, надеясь увидеть хоть тень сомнения, Элида ответила ему ясным и спокойным взглядом, Рэннет досадливо кашлянул, но ответил искренно и доброжелательно.

— Разумеется, я останусь вашим другом, готовым прийти вам на помощь чтобы с вами не произошло. Но Элида… — он прикусил губу, словно набираясь решимости. — Но не слишком ли это поспешное решение? — наконец подобрал он подходящие слова. — Поверьте, Энгор не плох, вы просто не успели узнать его получше и не увидели его самых хорошие черты.

— Поверьте, лорд Рэннет, — быстро возразила Элида. — Я хоть не успела узнать в достаточной степени своего мужа, но даже того небольшого времени вполне хватило, чтобы мое доброе отношение к нему переросло в чувства, на которые он не может мне ответить… — она судорожно глотнула едва, сдержав слезы, до того ей стало себя жалко, но она быстро справилась с этой секундной слабостью и заговорила спокойно и твердо: — Лорд Рэннет, простите меня, я пыталась, честно пыталась считать, что смогу жить счастливо и без ощущения, что тебя любят, что я нужна… Хотя нет, — резко возразила она самой себе, — как раз ощущение, что я нужна, но не как жена и близкий человек, а как источник информации и знаний, меня больше всего и отталкивает от Лоута. Я так не могу. Я старалась, я очень старалась, я надеялась, что мои знания удивят Лоута, вызовут ко мне интерес и уважение… — При этих словах брови Рэннета поползи вверх. Десять минут назад Лоут говорил ему почти тоже самое, только, по его словам, именно те знания, которые преподносила Элида, заставляли его чувствовать себя ущербным, убивая на корню симпатию к ней, которая появлялась. И в этот момент Рэннет подумал, как хорошо, что его служебные обязанности, связывают его клятвой не заводить семью, поскольку в отношениях между мужем и женой разобраться было невозможно, кто из них прав, кто виноват?! Он тяжело вздохнул и вновь повторил свое обещание помочь Элиде, что бы с ней не происходило.

— Элида, — несколько неуверенно продолжил он и она сразу догадалась, что Рэннет хочет поговорить с ней о взрыве в кабинете Лоута, поэтому не дожидаясь, когда он попросит ее об этом, она, словно из воздуха, достала гранату, прозванную «лимонкой», за удивительную схожесть с лимоном.

— Вот, — сказала она, протянув «лимонку» Рэннету. — Это называется граната. Сейчас она достаточно безопасна, но если вырвать вот это кольцо, называемое чекой, то через несколько секунд граната взорвется. Кроме взрывной волны опасность представляют металлические осколки, они и несут основное поражение. — Элида очень подробно пересказала Рэннету о гранатах все, что ей удалось почерпнуть из памяти Нины. — Порох горит со скоростью взрыва, — и он является главным в огнестрельном оружии того Мира.

— Из чего его изготавливают? — сразу же заинтересовался Рэннет. — Или он содержится в каких-то растениях или минералах? — Элида прикусила губу, пытаясь вспомнить хоть что-то об изготовлении пороха.

— Порох делают из селитры и еще чего-то, — неуверенно сказала она.

— Селитра? Что это такое? — но Элида не смогла бы ответить при всем желании, кроме самого слова, она не знала больше ничего. Зато она щедро поделилась с Рэннетом своими «сокровищами», отдав ему две гранаты и еще раз напомнив, насколько они могут быть опасными. Разговор был окончен, но Рэннет не торопился уходить, и Элида поняла, что сейчас они будут говорить о ней и о ее дальнейшей жизни. — Элида, — осторожно начал Рэннет, — предположим, что Лоут согласится отпустить тебя, и не только отпустить, но даже предоставить тебе любое из своих поместий, чтобы ты там могла спокойно жить… — он испытывающе посмотрел ей в глаза, она столь же испытывающе смотрела в ответ, не понимая к чему он ведет. — Понимаешь, и Лоуту, и мне хотелось бы, чтобы в ваших отношениях была сохранена хотя бы видимость приличий. То есть, мы бы не хотели, чтобы ты широко афишировала тот факт, что ты от него ушла.

— Вы думаете об этом никто не догадается, особенно после того, как я стану жить отдельно.

— Об этом я и говорю. Догадываться может кто угодно и о чем угодно! Нам бы не хотелось, чтобы вы объявили об этом во всеуслышание…

— Разумеется, — тороплив сказала Элида, что я никому ничего не буду говорить. Хотя если меня спросят, я же должна буду что-то ответить?

— Ваш ответ будет зависеть от того, какое поместье вы выберете, — спокойно объяснил Рэннет. — Если виллу у моря или целебного источника — то вы можете сказать, что хотите поправить здоровье, если в горах (а у Лоута и там есть большой дом), то скажете, что вам нужен горный воздух. — Услышав это Элида засмеялась:

— Сколько же у Лоута домов?

— Много, — серьезно ответил Рэннет, и вы можете жить в любом, кроме того, что находится в столице. — Эти слова Рэннета неприятно царапнули по сердцу холодком, в какую-то минуту ей захотелось из одной только вредности выбрать именно дом в столице, но она смогла сдержать свои эмоции, во время поняв, что жить в столице и быть в центре внимания это не то чего она хочет на самом деле.

— Хорошо, просто сказала она, — дом в столице я выбирать не буду.

— Спасибо, — Рэннет слегка поклонился, но уходить не спешил, видимо, у него был еще один нерешенный вопрос, который требовал обсуждения. — Элида, — на этот раз не просто осторожно, а даже как-то вкрадчиво, сказал он, Лоут мне сказал… — он замялся, но потом решительно продолжил, — что ты не отрицаешь возможности того, что у тебя может быть роман с другим мужчиной. — Глаза Элиды похолодели и зажглись нехорошим блеском, увидев это, Рэннет быстро отвернулся, но с упрямством и упорством тарана, пробивающего стену, продолжил говорить. — Разумеется ни я, ни Лоут не сможем и не будем вмешиваться в вашу личную жизнь, не будем следить за вами, не будем контролировать… и все же я хочу объяснить вам последствия такого поступка. — Он резко взглянул ей в глаза, Элида не смогла выдержать его взгляд и потупившись покраснела. Такого прямого и откровенного разговора она не ожидала. — Если вы сумеете удержать ваши чувства и ваши отношения в таких рамках, что о них никто не узнает — это одно, но если вы будете открыто появляться со своим избранником в общественных местах, открыто демонстрируя свои отношения, — он тяжело вздохнул, — то в этом случае я расскажу, что тогда произойдет. Когда ваши отношения с каким-нибудь мужчиной станут всеобщим достоянием, несомненно, найдется какой-нибудь дурак, который прилюдно заденет Лоута, высказав насмешливое замечание в ваш или его адрес. Так вот, Лоут будет просто обязан защитить вашу честь и вызовет этого человека на дуэль и скорее всего убьет его. Даже не вашего любовника, а совершенно постороннего человека, который решит задеть вас. Этим человеком, которого Лоут убьет может оказаться его друг, или приятель или кто угодно, готовы ли вы принять на свою совесть груз чужой смерти, произошедший только потому, что вы не сочли нужным скрывать ваши отношения? Я не говорю о такой возможности, как смерть самого Лоута, и…

— Я поняла, — быстро перебила его Элида, действительно пришедшая в ужас от слов Рэннета, которые легко могли сбыться. — Можете не продолжать, я не собираюсь нарушать норм приличия и тем более открыто это демонстрировать.

— Спасибо, — еще раз сказал Рэннет и покинул ее покои.