Тихоня с искорками в глазах (СИ)

Ч. 4 Гл. 1

Часть четвертая

Глава 1

Элида смотрела в потолок очень красивой комнаты и до ее сознания медленно доходило, что она снова умерла в своем мире. Мысли ворочались в голове медленно и неохотно. «Когда же я умерла? — лениво подумала она. — И отчего? — На секунду в памяти вспыхнуло воспоминание, как она столкнулась с каким-то мужчиной, после разговора с мачехой Дейзи. — Он что отравил меня, прикоснувшись ко мне тряпкой, смоченной в яде? Меня убили? Вот так просто взяли и убили?», — если бы у нее были силы, Элида пришла бы в ярость, но сил не было. Она с трудом глотнула. В горле першило от сухости. Ее мысли о собственной жизни медленно куда-то уплывали, а на их место хлынули чужие воспоминания. Сначала небольшими яркими отрывистыми моментами, которые постепенно сливались, словно ручейки в полноводную реку.

…Вот она на каком-то приеме, ей то ли три, то ли четыре года. Она чувствует себя принцессой, осознавая, что у нее настоящая «взрослая» прическа и нарядное пышное платье. Полина никогда не была балованным, шаловливым ребенком, но сегодня, она вообще не бегает, не проказничает, с укоризной поглядывая на других бегающих детей.

— Ах, какая прелестная девочка! — то и дело слышит она ото всех дам, что подходили поболтать и поздороваться с ее мамой. Жаль, что этот прекрасный вечер был единственным в ее жизни, наверно, она его поэтому и запомнила. Следующий «выход в свет», был совсем другим. Мама плотно затянула ей волосы, чтобы они прикрывали уши, но волосы были недостаточной длины и постоянно выбивались из прически. Полине было так больно, что она не удержалась и стала вырываться.

— Стой спокойно, — резко и с раздражением приказала мать, — пока я твои лопухи спрячу под волосами! — Эти последние слова услышал отец.

— Закрой свой рот! — грубо приказал он жене. Поскольку Полина во время ссор отца с матерью слышала слова и похуже, она особенно не испугалась и не удивилась. — Оставь девочку в покое!

— В покое? — со злостью закричала мать. — Я лишь хочу спрятать ее уши, чтобы после того как ей сделают пластику ушей никто не мог сказать, что в детстве у нее были огромные, лопоухие уши! Я за нее переживаю, ты это понимаешь? — Полина помнила, что она тогда испугалась.

— Пластику ушей? А как это? — спросила она у мамы. Голос матери стал приторно ласковым.

— Ничего страшного, тебе чуточку подрежут ушки и все. — Полина с ужасом закрыла уши руками.

— Не надо подрезать, — заплакала она. — Я боюсь!

— Если ты сейчас не заткнешься, — снова обратился отец к матери и в его голосе звучала неприкрытая угроза, — то ты об этом пожалеешь! — Мама замолчала, однако, обида, злость и раздражение никуда не делись и искали выхода, и как только отец ушел, она сердито зашипела, все еще продолжая укладывать волосы Полине:

— И в кого только ты родилась такой страшной? Честное слово на месте отца я бы усомнилась, что ты его дочь. — Полина молчала, она многого не понимала, но скоро ей все объяснили, и произошло это все на том самом вечере, куда они и собирались. Взрослые находились кто в беседке, кто у бассейна, а дети бегали где хотели, предоставленные сами себе. Полина никогда не была открытым лидером, поэтому несколько стесняясь, робко подошла к небольшой компании, состоящей из двух девочек и трех мальчиков. Компания как раз делилась на пары для какой-то игры. Две пары образовались быстро, а вот третья…

— С этой страшной, я играть не буду! — обиженно сказал оставшийся в одиночестве мальчик. Это было так неожиданно, что Полина не сразу поняла, что говорят о ней, и только указательный палец, направленный ей в грудь, все расставил на свои места. И именно в это мгновение Полина поняла, что с ней что-то не так. С этого вечера она замкнулась в себе, не просто не любила, а откровенно боялась любого общества, со страхом ожидая, что в нее все будут тыкать пальцами, как тот мальчик и говорить, что она страшная. Полина не понимала этого слова. Разве она злодей из фильма или монстр — вот они страшные, а она разве такая? Как-то в хорошую минуту, когда у мамы было отличное настроение и она была доброй и любящей, Полина решилась задать ей этот вопрос. Мать немного смутилась, видимо помня свои неосторожные слова, но ответила ей вполне серьёзно, не как ребенку, а как взрослому человеку.

— Разумеется, ты не страшная. Это так просто грубо говорят о не очень красивом человеке. Понимаешь, Полина, некоторые черты твоего лица нуждаются в небольшой коррекции. Пока об этом говорить рано, ты взрослеешь, черты лица вполне могут измениться, поэтому об этом поговорим, когда тебе исполнится восемнадцать или двадцать лет. — Слова матери невероятно успокоили Полину, и она терпеливо стала дожидаться заветного возраста, когда она станет красавицей. Однако ее мечтам не суждено было сбыться, в двенадцать лет, катаясь на роликовых коньках, она при падении разрубила щеку, и хоть порез был не сильно большим, эта небольшая травма перечеркнула все ее мечты. У Полины было что-то не так с коллагеновым слоем и шрам на лице вместо того чтобы исчезнуть, или, по крайней мере, превратиться в тоненькую белую незаметную ниточку, наоборот, расползся, словно толстая безобразная гусеница темно-розового цвета. Что Полине с этим шрамом только не делали. И мази, и лазерная полировка и еще много чего. Со временем шрам побелел, но вердикт врачей был однозначен: никаких хирургических вмешательств, если они не продиктованы жизненной необходимостью. Возможно, Полина им бы не поверила, но она как раз вступила в подростковый период и вот тут-то она и убедилась в правдивости слов врачей.

Каждый прыщик на лице превращался в твердую шишку, избавиться от которой было невозможно. И скоро лицо Полины представляло собой изрытую впадинами и буграми поверхность. Полина страдала, но не сдавалась. Тональный крем, превращающий лицо в маску, стал ее повседневной необходимостью. Но проблемы не ограничились плохой кожей. Следующим пунктом в списке дефектов лица, шли губы. Ее губы были очень странной формы, вернее вообще никакой формы не было — полное отсутствие губного контура, выделяющего эту часть лица. Помадой это было можно исправить, но только частично, и Полина с завистью поглядывала на других девушек с красивой четкой формой губ.

Глаза ее тоже не радовали. Блекло-голубого цвета, да еще их форма, тоже оставляла желать лучшего, уголки были опущены, придавая лицу унылое тоскливое выражение, а если ко всему этому еще и добавить тонкий нос, явно превышающий ту длину, которая была Полине необходима, то получался образ девушки, за которой парни явно не выстраивались в очередь, в желании встреч.

Единственно, чем она могла похвастаться, так это фигурой. Стройная, хорошо сложенная, подтянутая… вот только (как показал ее дальнейший жизненный опыт), красивое лицо было у всех в приоритете. Когда она окончательно в этом уверилась, то впала в страшную депрессию. Возможно это случилось еще и потому, что это время как раз совпало со временем, когда ее мама, решила, что нашла свое счастье, и, бросив мужа и Полину, уехала из страны.

Депрессию все переживают по-разному. Полина, например, забросила учебу, совершенно не переживая о том, что ей после школы надо куда-то поступать. День и ночь она слушала самую депрессивную музыку, какую только нашла, огрызалась на замечания отца, равнодушно выслушивала его угрозы и считала себя конченным человеком. И тогда произошел очень знаменательный разговор с отцом, который пусть и не перевернул ее мир, но хотя бы заставил думать о чем-то другом, а не о том какая она некрасивая и несчастная.

— Полина, — спокойно и серьезно сказал отец, — я так понимаю тебе бесполезно говорить, что в мире много сотен миллионов людей, которым во много раз хуже, чем тебе? — Полину угрюмо посмотрела на папу и недовольно сморщила нос. Ей не хотелось думать о тех, кому хуже, ей хотелось думать о том, как плохо ей. — В мире много людей испытывающих постоянную физическую боль, много людей, чьи физические недостатки или травмы вынуждают их совершать героические усилия только для того, чтобы жить… — упрямо продолжал отец. — Полина раздраженно вздохнула, не желая выходить из состояния пронзительной жалости к себе, и упиванием осознания своего страдания. — Я еще не говорю о людях, живущих на крошечные пенсии, не имеющих возможности не только носить брендовые вещи, а даже есть то, что хочется…

— И для чего ты мне это рассказываешь? — наконец, соизволила отозваться она. — Ты хочешь, чтобы я от восторга своего существования под твоим крылом, прыгала по квартире и распевала песни радости?

— А почему нет? — резонно удивился отец. — Ты молода. Ты здорова. Ты обеспеченна и можешь позволить себе очень многое из того, что другим и не снилось.

— Я некрасивая! — С яростью выкрикнула она в лицо отцу, но он совершенно равнодушно отнесся к ее всплеску гнева.

— Ну и что? — спокойно сказал он. — Ты не безобразна, не уродлива, ты всего лишь не обладаешь тем набором внешних черт лица, который общество считает привлекательным.

— А я хочу быть привлекательной! Я хочу, чтобы в меня влюблялись!

— Хоти! — пожал плечами отец. — Я тоже хотел попасть в сборную по хоккею и стать чемпионом мира, но если моих способностей и физических сил недостаточно, чтобы осуществить мечту — может лучше эту мечту немного изменить?

— Это совсем другое! — убежденно сказала Полина.

— Конечно, другое, — покладисто согласился отец. — Желание понравиться противоположному полу — это основная жизненная концепция, на которой вообще строится вся жизнь на Земле, а желание победить всего лишь реализация личностных, возможно, эгоистических желаний, и все же… — он задумался. — Полина, а что, если так случилось в твоей жизни, что для того, чтобы чувствовать себя счастливой, тебе стоит как раз и поменять местами жизненные концепции, о которых мы только что говорили. Что если тебе надо выбросить из своей жизни те желания, которые скорее всего никогда не сбудутся (я имею в виду мечты о сумасшедшей любви прекрасного принца, который предпочтет тебя всем самым прекрасным девушкам на свете), и обратить все свои мысли и устремления, на реализацию каких-нибудь других желаний. Например, стать моим заместителем в компании, заняв пост директора…

— Что?! — Полина так поразилась, что ей на секунду даже стало смешно. О чем, о чем, а о работе в компании отца она вообще никогда не мечтала.

— Полина, — в голосе отца зазвучали заботливые встревоженные нотки, и у нее сжалось сердце, — ты должна смириться с тем, что ты некрасива. Ты должна смириться, что в тебя, возможно никто и никогда не влюбиться. Мне жаль. Но я знаю, что ты сильная, только поэтому я сейчас тебе все это и говорю. Чем быстрее ты выбросишь всю эту романтическую хрень из головы, тем быстрее тебе станет легче — поверь мне.

— Пап, — тихо прошептала она. — Неужели внешность так важна? — она попыталась посмотреть ему в глаза, но отец не смог выдержать взгляда дочери. Да и что он мог бы ей ответить, если сам постоянно связывал себя отношениями только с красотками, причем определенного типа. Отец Полины любил женщин с темными глубокими глазами. В минуты нежности он ощущал такую исходящую теплоту, что ему постоянно казалось, что это-то уже навсегда.

— Полечка, я сказал тебе это не для того, чтобы расстроить, а для того, чтобы ты смогла спокойно обдумать этот факт, постаравшись увидеть некоторые преимущества подобного обстоятельства.

— Увидеть преимущество в том, что я некрасива? — поразилась она такой нелепице.

— Ну если не преимущества, — неуверенно ответил отец, — то хотя бы некоторые достоинства.

— Это какие же? — не скрывая злой иронии, спросила Полина.

— Ну… — отец на минуту задумался: — Допустим, что у тебя была бы яркая, привлекательная внешность… — Полина резко отвернулась, едва не заплакав, поскольку она часто представляла, что было бы, будь она такой же красивой, как многие из ее подруг, с которыми она училась. — Полина, — голос отца снова стал мягким и успокаивающим. — Вот смотри, допустим, ты невероятно красива, да еще учитывая наши деньги, связи и знакомства, можешь стать еще красивее, поскольку можешь подбирать вещи, украшения какие только пожелаешь. И вот ты решаешь, что уже готова создать семью, но хочешь (как и любая другая девушка), чтобы тебя полюбили не за деньги, а за то какая ты есть. И поскольку ты красава, то уверена, что тебя любят за красоту, и нисколько не сомневаясь выходишь замуж за какого-нибудь красавца… и тут сюрприз! Ты ему нужна, только в качестве приложения к деньгам, поскольку для постели он и так может найти сколько угодно красоток. Разве такая ситуация не ужасна? — он с надеждой посмотрел на Полину, стараясь понять, доходит ли до ее сознания то, что он хочет ей сказать, но Полина обиженно отвернувшись, упорно делала вид, что не слышит его. Но отец не отставал: — Полина, если ты умный рассудительный человек, желающий быть счастливым несмотря ни на что, то ты не попадешь в сети какого-нибудь проходимца, гоняющегося за твоим состоянием, но убеждающим всех, что только неземная любовь заставляет его ухаживать за тобой. Ну, или если так случится что такой человек встретится на твоем пути и твои чувства будут непреодолимы, ты с открытыми глазами пойдешь на этот союз, вот только при этом так себя обезопасив, что твоему мужчине или придется принять все как есть, или исчезнуть из твоей жизни.

— И ты считаешь, что это должно меня утешить?! — поразилась Полина.

— Именно! — твердо сказал отец. — Давай рассмотрим ситуацию со всех сторон. Разумеется, красивая привлекательная внешность, в дополнение к деньгам, подарит много счастливых и ярких моментов в жизни для обладательницы этими сокровищами. И все же красивая внешность не гарантирует счастья. Посмотри сколько несчастных красавиц, мечущихся по жизни из одной крайности в другую, а все потому, что надежда только на внешность, заставляет женщину искать способы, приукрасить эту внешнюю красоту, и это такая страшная ловушка, из которой нет выхода. Надо быть счастливым… — отец задумался: — Как бы внутри себя. Выстроив свой собственный мир и подчинив его самому главному — своему комфорту. Я не говорю о том, что ты должна проводить свои дни в несбыточных и неосуществимых мечтаниях, — поспешно добавил отец, отчаянно боящийся, что Полина станет жить в каких-то своих грезах, совершенно оторванная от жизни. — Я говорю о том, чтобы ты осмотрелась вокруг, постаравшись увидеть то, что тебе будет по-настоящему интересно, кроме мыслей о своих чувствах.

— И что же это?

— Ты можешь заняться археологией, например, в Египте.

— Мумии? — презрительно фыркнула Полина: — Нет, спасибо.

— Ты можешь изучать ювелирное дело и заняться изготовлением дизайнерских украшений.

— Точить камни день и ночь? Нет, мне это не интересно.

— Ты можешь лечить животных, можешь открыть кафе, можешь стать дизайнером одежды…

— Нет, мне это не интересно, — грустно сказала Полина.

— Но ты ведь не пробовала!

— Потому и не пробовала, что не интересно.

— Что же тогда тебе интересно?! — Полина задумалась и вдруг твёрдо сказала:

— Я хочу стать юристом, решающим самых сложные и запутанные правовые вопросы! — Отец чуть заметно вздохнул. Он не сильно поверил словам Полины, по опыту зная, что пока не начнешь изучать какой-то предмет, полностью отдавшись этому процессу, никогда не узнаешь получиться у тебя реализовать свою мечту или нет. А Полине еще надо было закончить школу, так что до момента рождения несгибаемого юриста было еще очень-очень далеко.

Но отец ошибся. Полина вот так спонтанно решив заниматься юриспруденцией ни на шаг не отклонилась от этого пути. Она так целеустремленно и решительно двинулась к своей цели, что отец только поражался сильному характеру своей дочери.