Тише! (ЛП)

Среда, 1 октября

Во «Флае» народу было куда больше, чем Ашер представлял себе. Согласно флаеру, который кто-то ему всучил, сегодня будет два состязания. В первом из них соревновались участники от восемнадцати и младше. Теперь же была очередь другой группы участников, состоящей, главным образом, из ребят, учащихся в колледжах, и сорока-с-чем-то-летних людей, которым в среду больше нечем было заняться.

Он ненавидел толпы.

Только благодаря ослепительно-зелёной рубашке Эвана, которая указывала на то, что он участвует в турнире, Ашер смог не упустить его из виду в этом скоплении людей. В этом шуме они не могли услышать друг друга, так что они и не пытались разговаривать.

По-крайней мере, около регистрационной стойки свободного пространства было побольше. Они были отделены заграждением, за которое могли заходить только участники. Один из работников аркады начал было говорить что-то о том, что Ашеру нельзя заходить за барьер, но Эван сказал: «Он со мной», — и, взяв его ладонь, прошёл дальше. Не локоть, не запястье. Ладонь.

Что он творит?

Ашер не отстранился до тех пор, пока Эван не довёл его до стойки. Там тот написал имя Ашера на бейджике, который затем прикрепил к его рубашке. На губах Эвана появилась кривая усмешка.

— Нам можно привести с собой одного друга. Теперь они не выкинут тебя обратно ко всем остальным.

Он и вправду здесь в качестве болельщика. Хотя он всё-таки мог провести этот день ещё хуже. Сидя дома и хандря о Вивиан, например.

В течение турнира все участники по очереди соревновались в различных играх, начиная с олд-скульных боёв в формате 2-D и гонок и заканчивая сражениями с зомби в 3-D. Ашер, оглушённый гиканьем и воплями восторга, ходил за Эваном от одной игры к другой. Хоть тот и рассказал ему кое-что об этих играх, Ашер надеялся, что ему не обязательно всё это запоминать. А Эван тем временем дошёл до финальных раундов, где и был побеждён парнем с нервным лицом, квадратными очками и слишком большими зубами.

— Четвёртое место — не так уж и плохо, — сказал Ашер после того, как они ушли оттуда, радуясь, что им не нужно больше торчать там и досматривать оставшиеся матчи.

Эван рассмеялся и сдёрнул свой бейджик и выбросив его в урну.

— Проиграл парню, который и выиграл-то лишь потому, что аркада — это единственное место, куда он выходит из-под мамочкиной юбки. Но я прошёл дальше, чем рассчитывал.

Они вышли из «Флая» в более прохладный и просторный центр. Впервые за несколько последних часов Ашер смог свободно вздохнуть. Эван засунул руки в карманы и подтолкнул его локтем.

— Итак... Я ничего не выиграл, но мне кажется, что я всё ещё тебе должен. Ты не голоден?

Его всё это не особо вдохновляло. Если его вообще могло вдохновить пребывание там. Как и все эти неуклюжие реплики, которые, как предполагалось, должны были его развеселить. Он пожал плечами в ответ на вопрос Эвана. Ему не хотелось идти домой. Они остановились перед лифтами. Он уже хотел было предложить купить еду и пойти к Эвану, когда двери лифта зажжужали и раздвинулись.

Его сердце замерло.

Ричтер Самюэлс вышел на втором этаже и, увидев его, остановился, как вкопанный.

Ричтер моргнул. Уставился на него.

— Ашер? Это ты?

О Господи. Но ведь он слышал, как мать Ричтера кричала, что у её сына отсутствует пульс. Каким образом парамедики сумели добраться до него так быстро, что смогли воскресить его? Если только эта женщина, находясь в приступе паники, просто не ошиблась.

Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт.

— Ага, — выдавил он. Его голос чуть не надломился. Эван переводил взгляд с него на Ричтера и обратно. Ашер прочистил горло, пытаясь прийти в себя.

— Ричтер, это Эван. Эван, это... Ричтер был одним из друзей Броди со старшей школы. Броди был братом Вивиан. Он ведь недавно умер?

На лице Эвана отразилось узнавание.

— О, да... привет. Мои соболезнования.

Ричтер рассмеялся. Просто разразился хохотом.

— Не, всё круто. Мы с Броди не пересекались где-то около года. И этот педрила задолжал мне деньжат.

Эван отодвинулся от него и напрягся. Ашер же только моргнул. Он слышал кое-что похуже. Да и называли его ещё не так за все эти годы. Но увидев реакцию Эвана, в голове он уже столкнул Ричтера с балкона. Жаль, что падение с высоты первого этажа вряд ли убило бы его.

— Кстати, о смерти, — продолжил Ричтер. — Я на днях тоже чуть было не помер.

Плечевые мышцы Ашера так сильно напряглись, что у него начала болеть шея. Оттуда боль перебралась к черепу.

— Правда что ли?

— Да, мать твою! Произошла утечка газа, она меня и вырубила, — он говорил таким по-идиотски восторженным тоном. — Если бы моя мама не заехала и не нашла бы меня на кухне в отключке, то, как мне сказали, я бы сдох. Прикольно, да?

Эван задумчиво улыбнулся:

— Это было бы ужасно.

Что-то в этой улыбке, в его тоне рассмешило Ашера. Он прикусил язык, чтобы не засмеяться.

— Просто ужасно.

— Я знаю, ага? — Ричтер поскрёб свой небритый подбородок. Под его ногтями была грязь. Когда Ашер подумал, что Ричтер этими руками трогал Вивиан, его желудок скрутило.

— Ну, короче, я пошёл. На встречу с пацанами. Круто было увидеться с тобой, Ашер.

— Ага, — он отошёл и проводил глазами Ричтера, удаляющегося лёгкой походкой. От него шёл слабый запах марихуаны и пива. Ашер проскользнул в лифт вслед за Эваном.

— Выдающийся член общества, — сказал Эван. Они обменялись взглядами, и Ашер через силу усмехнулся. Похоже, ему надо исправить одну свою ошибку.

***

Спустя час они, с едой из китайской кухни, что продавалась дальше по улице, уселись на диван Эвана и начали смотреть какой-то ужастик с его игрового консоля. Эван очаровательно и по-детски возился с палочками для еды. Глядя на него, Ашер отвлекался от размышлений о Ричтере и о том, что ему нужно будет сделать.

Он вздохнул.

— Ты неправильно это делаешь, — начал инструктировать он. — Возьми их вот так, чтобы можно было нормально ими пользоваться и не ронять еду.

После нескольких попыток Эвану удалось схватить палочками кусочек жареного цыплёнка. Уголки губ Ашера подёргивались, когда он смотрел на то, как Эван осторожненько подцепляет цыплёнка и так медленно-медленно подносит его ко рту. Затем этот кусок выскальзывает и плюхается обратно в коробку. Ашер силился сдерживаться и не смеяться.

— Продолжай практиковаться.

Эван крякнул и попробовал снова. На этот раз цыплёнок оказался у него во рту.

— Знаешь, я тут думал, — сказал он, всё разжевав и слизнув соус с нижней губы, — говорил ли ты с Вивиан с тех пор...

Ашер замер, не донеся палочки до губ. С цыплёнка сползло немного лапши.

— Не говорил, — сказал он и запихнул еду в рот. Пережёвывая, он обдумал свои дальнейшие слова. — Я позвоню ей. Я просто пока не решил, что ей сказать.

Он не мог признаться Эвану в том, что уже звонил ей. Много раз. Она же в ответ не перезвонила ему.

Эван постучал палочками по коробке.

— Не знаю, приятель. В данной ситуации виновата она, так что, может, именно ей нужно звонить первой.

Ашер скептически посмотрел на него, и Эван продолжил:

— С ней может поговорить кто-нибудь ещё. Мы ходим на одно из занятий вместе, так что я мог бы взять это на себя.

Что ж, если это не испортило его аппетит... Он вздохнул и поставил еду на кофейный столик, отклонившись на диванный подлокотник и уставившись в потолок.

— Она поймёт, что тебе нужно. Между нами с Вивиан такое постоянно происходит. Вне зависимости от того, нравится мне тот урод, с которым она решит встречаться, или нет, я не имею никакого права говорить ей то, что сказал тогда.

Эван вперился взглядом в свою порцию, ковыряясь в ней палочками без особого интереса.

— Из всего, что ты мне рассказал, следует, что она заслуживает того, чтобы некоторое время с ней не общаться...

— Не заслуживает, — отрезал Ашер. — Вивиан — замечательная девушка. Она никому не хочет сделать больно. Она просто... слишком доверчивая и великодушная. Но если бы она не была такой, то давно бы уже бросила меня.

Сколько раз за все эти годы они ссорились? И сколько раз она прощала ему все те глупости, что он говорил ей, и те моменты, когда он не к месту высказывал своё мнение? Он мог не выносить решения, которые она принимала, но ненавидеть её саму он не мог.

Эван бросил на него встревоженный взгляд, но потом погрузился глубоко в себя и, о чём бы ни думал, Ашера он в свои мысли не посвятил. Но Ашер догадывался, что у Эвана на уме.

— Ты не знаешь её так, как я, — пробормотал он.

— Нет. Но я думаю, что друзья должны рассказывать друг другу всё, что

чувствуют, даже если один из них слышать ничего не хочет. Она не может осуждать тебя за это.

Мышцы Ашера напряглись, и он выпрямился.

— О тебе можно сказать то же самое. Ты никогда никому не говоришь, о чём ты действительно думаешь.

Эван немного сдулся.

— Прости, ты прав.

В его тоне не было ни капли сожаления.

Это молчание проложило между ними пропасть в миллион миль, которых ещё секунду назад не было.

Ашер помрачнел. Он не хотел злиться. Ему нужно было уйти оттуда до того, как он ляпнет что-нибудь ещё. Что-нибудь похуже. Видеть этот взгляд побитой собаки было невыносимо.

Он с усилием встал.

— Если ты закончил, я пойду.

Ему бы стоило поблагодарить его за ужин, но нужные слова не приходили в голову. Они были где-то за пределами его сознания, где, похоже, теперь был и Эван. Не успел он надеть ботинки, как Эван отодвинул еду и резко встал.

— Нет... знаешь что? Я не закончил.

Между его бровями пролегла складка, а во взгляде сквозили упрямость и твёрдость, с которыми Ашер не мог сладить. Эван подошёл ближе.

Ашер рефлекторно отстранился, поднял плечи и напрягся, приготовившись нанести удар. Эван опустил голову.

— Знаешь, Вивиан здорово повезло, что у неё есть ты. Все её друзья говорят о ней гадости за спиной в «Роще», и только ты до сих пор на её стороне и защищаешь её. Она принимает глупое, опасное решение, а ты хочешь оградить её от неприятностей. Ты позволяешь ей втаптывать себя в грязь и всякий раз возвращаться. Ей не стоит забывать об этом, как и, на мой взгляд, тебе.

Когда они стояли так близко друг к другу, Ашер осознал с некоторой болезненностью, что, хоть они примерно одного роста, Эван его не в пример больше. Но пока тот в упор смотрел на него, черты его лица медленно расслаблялись, пока вновь в его взгляде не появилась эта знакомая неуверенность, а в линии губ — нерешительность, к которым Ашер так привык.

— Мы же друзья, ведь так? Мне показалось, что тебе нужно это услышать.

Из-за напряжения дрожь охватила его мышцы. Всё в нём сжалось до предела, он был готов сбежать.

«Ты позволяешь ей втаптывать себя в грязь»...

Ему нужно было уйти. Ему надо обозначить между собой и Эваном дистанцию, пока тому не удалось прорваться, пробраться дальше, прямо до его неуверенности и уязвлённой гордости. Ему нужно было снова научиться дышать.

— Никто не втаптывает меня в грязь, — прорычал он. — Никто.

Ашер не стал искать свою куртку. Он выбежал за дверь, слыша Эвана, который звал его.

***

То, что Ричтер был при смерти, чистюлю из него не сделало. В его квартире всё ещё воняло отходами, прогнившей едой и Бог его знает, чем. Ашер поднял воротник водолазки так, чтобы хоть слегка приглушить это зловоние. Он отпихнул ногой корзину с аккуратно сложенным бельём, стоящую перед входной дверью, — мама Ричтера постаралась? — и проскользнул внутрь.

Ричтер лежал, развалившись, на диване в трусах-боксёрах и смотрел порнушку по телевизору. Глаза у него были налиты кровью, а веки потяжелели. Он накачан наркотиками. Или алкоголем. Или и тем, и другим. Но всё же Ричтер смог медленно поднять глаза на Ашера с другой стороны кофейного столика. Он медленно обнажил зубы в усмешке.

— Ашер... Чувак, сладкий, ты как вошёл? Ты как... ты как ниндзя.

Ричтер не спеша приподнялся, как в замедленной съёмке.

— Иди... иди сюда, ты должен это увидеть, это так грязно.

Слова отзывались звоном в голове Ашера, тревожа воспоминания где-то в самой важной части его мозга.

«Да, парни, давайте, давайте, заткните ей рот. Она слишком громко орёт».

Дрожь в теле Ашера не проходила с тех пор, как он расстался с Эваном.

Никто не понимал. Всё это для Вивиан. Всё, что он делал, он делал для неё. Для её счастья. Её благополучия. Её улыбок.

«Кто-нибудь, заткните её. Броди, чувак, хватить ржать».

Он и не думал об этом. Не думал до тех пор, пока не взял в руки пистолет и не нацелил его на лоб Ричтера. До тех пор, пока он не нажал на курок и оглушительный треск не пробрал его до костей.

Тело Ричтера тяжело упало. Его кровь была везде: на диване, на занавесках, на окне, на телевизоре.

На нём. Весь он был в крови.

Его дыхание перехватило. Он нарушил одно правило касательно убийств: всё должно выглядеть как несчастный случай. Всё и сейчас должно было выглядеть просто как ещё одно самоубийство.

Он облажался. Если он не свалит отсюда, то не сможет избежать наказания. Кто-нибудь из парка трейлеров наверняка услышал выстрел.

Он сорвал переднюю дверь и вышел на подгибающихся ногах. Его желудок скрутило. Когда он бежал до своей машины около полумили, деревья за ним расплывались. Ашер чуть не рухнул от слабости, неуклюже пытаясь залезть внутрь. Он сбросил ботинки, чтобы не запачкать кровью пол в машине.

Пока сирен было не слышно. Но ему нельзя терять ни минуты. Его руки были липкими от крови Ричтера, которой он заляпал руль, ведя автомобиль. Медленно и спокойно.

Нельзя выходить из себя и привлекать чужое внимание.

После каждого поворота, каждого участка дороги, он ожидал увидеть горящие фары в зеркале заднего вида.

И ничего. Он вернулся домой здоровым и невредимым, каким-то образом поднялся по лестнице и ввалился в квартиру на нетвёрдо стоящих ногах.

Он закинул обувь в раковину после того, как закрыл и запер дверь на замок. Затем он снял куртку с рубашкой и скорчился рядом с унитазом, его вырвало. Из него вышло всё, что он съел за день.

Его била дрожь, и он залез под душ, включив настолько холодную воду, насколько смог вынести. Холод. Он нужен, потому что кровь Ричтера на его теле была такой безбожно горячей, что каждый нерв внутри него кричал и пылал.

Он тёр себя до тех пор, пока вода не стала чистой, а в его голове не прояснилось. Чтобы он снова мог нормально думать. Соображать. Когда Ашер вышел из душа, он бросил всю заляпанную кровью одежду в камин и поджёг её. Он не успокоился, пока от неё не остался только пепел.

Затем он, обнажённый и замёрзший, рухнул на кровать, уставившись в потолок, пока в его голове раз за разом проигрывалось всё произошедшее.

Ричтер.

Слова Ричтера. Гремящие. Отдающиеся эхом. Едкие. Жгучие.

Мозги Ричтера разлетелись по всей комнате. Они были и на нём. И на экране плоского телевизора, который Ричтер, наверное, украл, с проигрывающимся дешёвым порно. Он всё испортил. Он настолько всё испортил, что теперь не знал, как ему теперь покончить с остальными людьми из списка, если он не смог сделать всё правильно с Ричтером.

А затем он стал размышлять, что с ним будет дальше. Полиция у его дверей, они хотят забрать его.

Засунуть за решётку. Сгноить его там. Подальше от Вивиан, подальше от его дома, подальше от Эвана.

Эван.

Ашер вцепился в его образ, в его тёплый взгляд и ещё более тёплые слова: «Ей повезло, что у неё есть ты». Он не мог дышать. Не мог унять дрожь.