Тишина

Глава 7

Моя подготовка к ужину с Хэнком и мамой свелась к тому, что я натянула балетки и короткое платье с неровным подолом в цыганском стиле.

Больше, чем Хэнк того заслуживал, но я сделала это неспроста.

Сегодняшняя цель была двойной. Во-первых, заставить маму и Хэнка пожалеть, что они меня пригласили. Во-вторых, предельно ясно выразить свою позицию по поводу их отношений.

Я уже мысленно репетировала свою речь, которую собиралась произнести в полный голос и стоя, а в завершение оболью Хэнка вином из своего бокала. Сегодня я намеревалась узурпировать королевский трон Марси, а приличия пусть катятся ко всем чертям.

Но сначала нужно было заняться другим. Мне нужно было убедить маму и Хэнка в том, что я в достаточно здравом уме, чтобы меня можно было выводить в люди. Если бы я вышла из своей комнаты с пеной у рта, одетая в черную майку с надписью «ЛЮБОВЬ-ДЕРЬМО», мой план никогда бы не сработал.

Я провела тридцать минут в душе, впитывая капельки горячей воды каждой клеточкой своего тела, и после энергичного скрабирования и бритья, побаловала кожу детским маслом. Крошечные порезы и синяки, покрывавшие руки и ноги, заживали быстро, но они проливали хоть какой-то свет на то, что происходило во время моего похищения. Моя отвратительно грязная кожа, порезы и синяки, с которыми я приехала в больницу, наводили на мысль, что меня держали в лесу. Где-то настолько далеко, где на меня не мог наткнуться какой-нибудь турист. В каком-то настолько богом забытом месте, что мои шансы на спасение и выживание стремились к нулю.

Но мне, скорей всего, удалось сбежать. Как еще иначе можно объяснить то, что я вернулась домой? Вдобавок к этой гипотезе я рисовала в своем воображении густые леса, охватывающие северный Мэн и Канаду. Хотя у меня не было доказательств того, что меня держали именно там, это было мое самое правдоподобное предположение. Я спаслась, и, вопреки всему, выжила. Это была моя единственная рабочая версия.

Прежде, чем выйти из комнаты, я задержалась перед зеркалом, укладывая волосы. За прошедшее время они отросли, ниспадая теперь до середины спины и переливаясь карамельными бликами под лучами солнца. Меня определенно держали где-то на свежем воздухе. Кожа отливала естественным бронзовым оттенком, и что-то подсказывало мне, что прошедшие недели я провела не в солярии. У меня появилась безумная идея купить новую косметику, но потом я от нее отказалась. Я не хотела новую косметику, чтобы соответствовать новой мне. Я просто хотела обратно старую меня.

Внизу, в холле, я встретила Хэнка и маму. Я смутно отметила про себя, что Хэнк выглядел, как кукла Кен в натуральную величину — льдисто-голубые глаза, золотистая кожа и зачесанные на косой пробор волосы. Единственное отличие состояло в отсутствии у Хэнка грациозности.

В драке Кен выиграл бы в два счета.

— Готова? — спросила мама. Она тоже принарядилась в легкие шерстяные брюки, блузку и шелковый палантин. Но я также заметила, чего на ней не было. В первый раз на ней не было обручального кольца: вместо него на безымянном пальце бледнела полоска.

— Я поеду отдельно, — отрезала я.

Хэнк игриво сжал мое плечо. Прежде, чем я успела увернуться, он сказал:

— Вот и Марси так же. Теперь, когда у нее есть водительское удостоверение, она хочет объездить все. — Он поднял руки, как будто сдаваясь. — Твоя мама и я встретимся с тобой там.

Я обдумывала, стоит ли сообщить Хэнку о том, что мое желание ехать отдельно не имеет ничего общего с кусочком пластика в моем кошельке.

Истинная причина пребывания рядом с ним заставила мой желудок скрутиться.

Я повернулась к маме.

— Ты дашь мне денег на бензин? Бак пустой.

— На самом деле, — произнесла мама, адресуя Хэнку взгляд под названием «помоги мне с этим», — я надеялась использовать это время, чтобы пообщаться втроем. Почему бы тебе не поехать с нами, а денег на заправку я дам тебе завтра?

Ее тон был вежливым, но недвусмысленным. Она не оставляла мне выбора.

— Будь хорошей девочкой и слушайся свою мать, — сказал Хэнк, сверкнув идеально ровной, идеально белоснежной улыбкой.

— Уверена, у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить за обедом. Не вижу ничего криминального в том, чтобы мне поехать одной, — парировала я.

— Верно, но тебе все равно придется поехать с нами, — проговорила мама. — Оказывается, у меня совсем нет наличных. Новый сотовый телефон, который я сегодня тебе купила, не из дешевых.

— А я не могу заплатить за бензин с твоей кредитной карты? — Но я уже знала ответ. В отличие от мамы Ви, моя мама никогда не давала мне свою кредитную карту, а у меня не хватало духу «позаимствовать» ее. В принципе, я могла бы использовать свои собственные деньги, но я решила стоять на своем и не отступать. И прежде, чем она меня обломала, я добавила:

— А как насчет Хэнка? Уверена, он одолжит мне двадцать долларов. Да, Хэнк?

Хэнк откинул голову назад и рассмеялся, но я не упустила из виду морщинки раздражения, появившиеся вокруг его глаз.

— Да у тебя тут переговорщик, Блайт. Инстинкт подсказывает мне, что она не унаследовала твой мягкий, скромный характер.

Мама сказала:

— Не груби, Нора. Ты делаешь из мухи слона. Совместная поездка в машине за один вечер тебя не убьет.

Я посмотрела на Хэнка, надеясь, что он может читать мои мысли. Я бы на вашем месте не была так уверена.

— Нам лучше уже выехать, — сказала мама. — Столик заказан на восемь и нам бы не хотелось потерять эту бронь.

Прежде, чем я успела озвучить им еще один аргумент, Хэнк открыл входную дверь и жестом указал на нее мне и маме.

— Ух ты, так это твоя машина, Нора? Фольксваген? — спросил он, глядя через дорогу. — В следующий раз, когда соберешься покупать машину, загляни в мой дилерский центр. Я мог бы подобрать тебе Селику с откидным верхом по той же цене.

— Это подарок друга, — объяснила мама.

Хэнк тихо присвистнул.

— Ничего себе друзья у тебя.

— Его зовут Скотт Парнелл, — сказала мама. — Старый друг семьи.

— Скотт Парнелл, — размышлял Хэнк, вытерев рот рукой. — Знакомое имя. Я знаю его родителей?

— Его мама, Линн, живет дальше по Дикон Роуд, но Скотт уехал летом из города.

— Интересно, — пробормотал Хэнк. — Есть хоть какие-то представления, где он в конечном итоге?

— Где-то в Нью — Хемпшире. Ты знаешь Скотта?

Хэнк ответил ей, лишь покачав головой.

— Нью — Хэмпшир — милая деревушка, — одобрительно пробормотал он. Его голос был настолько ровным, что немедленно взбесил.

Не менее раздражающим было то, что он походил на младшего брата мамы. В самом деле. У него были волосы на лице, тонкий подшерсток, покрывающий большую часть его лица, но везде, куда дотягивался мой взгляд, у него был идеальный тон кожи и очень мало морщин. Я, конечно, думала о том, что моя, в конце концов снова, начнет с кем-то встречаться, и, возможно, даже снова выйдет замуж, но я хотела, чтобы ее муж выглядел не так. Хэнк Миллар с успехом сошел бы за богатенького плейбоя в сером шелковом костюме.

У Куперсмит, Хэнк припарковался на стоянке позади ресторана. Стоило нам выйти из машины, как мой новый сотовый защебетал. Я послала Ви сообщение со своим новым номером перед отъездом, и, судя по всему, она его получила.

ДЕТКА, Я У ТВОЕГО ДОМА. ТЫ ГДЕ?

— Я найду вас внутри, — сказала я маме и Хэнку. — Сообщение, — пояснила я, помахав телефоном.

Мама послала мне злобный взгляд, означавший Давай быстрее, затем взяла Хэнка под руку и позволила проводить себя к двери ресторана.

Я начала печатать ответ Ви.

УГАДАЙ, ГДЕ Я.

ПОДСКАЗКУ? — написала она в ответ.

КЛЯНЕШЬСЯ, ЧТО НЕ СКАЖЕШЬ НИ ОДНОЙ ЖИВОЙ ДУШЕ?

СПРАШИВАЕШЬ?!

Я неохотно напечатала: УЖИНАЮ С ОТЦОМ МАРСИ.

#?@#$?!&

МОЯ МАМА С НИМ ВСТРЕЧАЕТСЯ.

ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! ЕСЛИ ОНИ ПОЖЕНЯТСЯ, ТЫ И МАРСИ…

ТЫ МОГЛА БЫ И ПОСОЧУВСТВОВАТЬ!

ОН ЗНАЕТ, ЧТО ТЫ СО МНОЙ ПЕРЕПИСЫВАЕШЬСЯ? — спросила Ви.

НЕТ. ОНИ ВНУТРИ. Я НА ПАРКОВКЕ У КУПЕРСМИТ.

СВОЛОЧЬ. СЛИШКОМ «ХОРОШ» ДЛЯ ЭППЛБИ[2], Я ТАК ПОНИМАЮ Я СОБИРАЮСЬ ЗАКАЗАТЬ САМОЕ ДОРОГОЕ БЛЮДО В МЕНЮ. ЕСЛИ ВСЕ ПОЙДЕТ ХОРОШО, Я ВЫПЛЕСНУ НАПИТОК ХЭНКА ЕМУ В МОРДУ. ХА! НЕ КИПЯТИСЬ. Я ТЕБЯ ЗАБЕРУ ОТТУДА. НУЖНО ПОБОЛТАТЬ. СЛИШКОМ ДОЛГО ТЕБЯ НЕ ВИДЕЛА. УМИРАЮ КАК ХОЧУ УВИДЕТЬСЯ!

ВСЕ ХРЕНОВО! — ответила я. ПРИДЕТСЯ ОСТАТЬСЯ. МАМА ОЧЕНЬ ЗЛА.

КИДАЕШЬ МЕНЯ?!

НАДО ОТДАТЬ ДОЛГ СЕМЬЕ. ДАЙ МНЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ.

Я УЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО УМИРАЮ КАК ХОЧУ ТЕБЯ УВИДЕТЬ?

Я ТОЖЕ.ТЫ ЛУЧШАЯ, ТЫ В КУРСЕ, ДА?

А ТО.

ВСТРЕТИМСЯ ЗАВТРА У ЭНЗО ЗА ЛАНЧЕМ? В ПОЛДЕНЬ?

ЗАМЕТАНО.

Убрав телефон, я пересекла парковку и вошла внутрь. Свет был тусклым, декор — мужланским и грубым: с кирпичными стенами, красными кожаными кабинками и люстрами в форме рогов. Воздух был перенасыщен запахом жареного мяса, а телевизор над барной стойкой ревел спортивными новостями дня.

— Моя компания пришла минуту назад, — сообщила я администратору. — Предварительный заказ на имя Хэнка Миллара.

Она просияла.

— Да, Хэнк только что пришел. Мой отец часто играет с ним в гольф, поэтому я очень хорошо его знаю. Он мне как второй отец. Уверена, что недавний развод огорчил его, так что очень приятно видеть, что он снова с кем-то встречается.

Я вспомнила комментарий Марси о том, что у ее мамы везде друзья. Я молилась, чтобы на Куперсмит это не распространялось, опасаясь того, насколько быстро распространятся новости об этом свидании.

— Думаю, это зависит от того, с кем вы это обсуждаете, — пробормотала я.

Улыбка администратора стала растерянной.

— О! Как неосмотрительно с моей стороны. Вы правы. Уверена, его бывшая жена с этим не согласилась бы. Мне не стоило ничего говорить. Сюда, пожалуйста.

Она не уловила сути моего высказывания, а я не стала заострять внимание.

Я последовала за ней мимо бара, вниз по короткому лестничному пролету и в обеденный зал на нижнем уровне. Кирпичные стены здесь украшали черно-белые фотографии известных бандитов. Столешницы были сделаны из старых крышек корабельных люков. Ходили слухи, что сланцевый плиточный пол был привезен из развалин замка во Франции и датировался ХVI веком. Я мысленно отметила, что Хэнк любил старые вещи.

Хэнк встал со стула, когда увидел меня. Типа джентльмен. Если бы он только знал, что я для него припасла.

— Тебе писала Ви? — спросила мама.

Я плюхнулась на стул и загородилась меню, чтобы не видеть Хэнка.

— Да.

— Как она?

— Нормально.

— Все та же старая добрая Ви? — поддразнила мама.

Я издала звук, означающий согласие.

— Вам надо встретиться в эти выходные, — предложила она.

— Уже договорились.

Наконец мама взяла свое меню.

— Что ж… Все выглядит замечательно. Трудно будет выбрать. Что ты думаешь заказать, Нора?

Я просканировала взглядом колонку с ценами, ища самые непомерные цифры.

Внезапно Хэнк закашлялся и ослабил галстук, как будто бы вода попала ему не в то горло. Повел глазами в недоверии. Я проследила за его взглядом и увидела, как в ресторан входит Марси Миллар со своей мамой. Сюзанна Миллар повесила свой кардиган на антикварную вешалку у входной двери и вместе с Марси последовала за администратором к столику за четыре от нашего. Сюзанна Миллар выбрала стул, стоявший спиной к нам, и я была уверена, что она нас не заметила. А вот Марси, севшая напротив матери, взяв стакан с водой, вдруг уставилась на нас. Стакан остановился в дюйме от ее рта. Ее глаза в точности скопировали глаза ее отца, расширившись от шока. Ее взгляд переместился с Хэнка на мою маму и, наконец, остановился на мне.

Марси перегнулась через стол и прошептала несколько слов матери. Сюзанна застыла на месте. Стойкое чувство надвигающейся катастрофы скользнуло по желудку и не остановилось, пока не добралось до пальцев ног. Марси резко вскочила со стула. Ее мама схватила ее за руку, но Марси была быстрее.

Она двинулась к нам.

— Итак, — начала она, остановившись у края нашего стола. — Тихий семейный ужин?

Хэнк прочистил горло. Он бросил взгляд на мою маму, на мгновение прикрыв глаза в молчаливом извинении.

— Можно я выражу мнение стороннего человека? — продолжала Марси странно веселым голосом.

— Марси, — сказал Хэнк с предупреждением, скользящим в его голосе.

— Теперь, когда ты имеешь на это право, папа, я бы на твоем месте была осторожнее, выбирая, с кем встречаться. — Несмотря на всю ее браваду, я заметила, что руки Марси начали дрожать. Может быть, из-за гнева, но как ни странно, это выглядело скорее как страх.

Едва шевеля губами, Хэнк пробормотал:

— Я по-хорошему тебя прошу вернуться к матери и насладиться ужином. Мы можем поговорить об этом позже.

— И не подумаю, — продолжала Марси. — Это прозвучит жестко, но это сэкономит тебе много нервов в конце концов. Некоторые женщины — авантюристки. Им нужны только деньги. — Ее взгляд выразительно остановился на моей маме.

Я уставилась на Марси, и даже я сама почувствовала, какой враждебностью сверкают мои глаза. Ее отец торговал машинами! Может быть, в Колдуотере это было впечатляющим выбором карьеры, но она вела себя так, словно у ее семьи была обширная родословная и на них пахала куча трастовых фондов! Если моя мама и была авантюристкой, она бы выбрала кого-то гораздо-гораздо лучше, нежели ничтожного торговца автомобилями по имени Хэнк.

— И из всех мест ты выбрал именно Куперсмит, — продолжала Марси с отвращением, затмевающим веселые нотки в ее голосе. — Удар ниже пояса. Это наш ресторан. Мы отмечали здесь дни рождения, субботники, юбилеи. Как ты мог так отвратительно поступить?

Хэнк давил на нее взглядом из-под полуприкрытых век.

Мама тихо сказала:

— Я выбирала ресторан, Марси. Я не знала, что он имеет особый смысл для вашей семьи.

— Ничего не говорите, — рявкнула Марси. — Это касается только меня и моего отца. Не надо вести себя так, как будто Вам есть что сказать.

— О`кей, — произнесла я, вставая со стула. — Я иду в туалет. — Я послала маме быстрый взгляд, намекая, чтобы она присоединилась ко мне. Это не наша проблема. Если Марси и ее отец хотели наброситься друг на друга, да еще и на публике — отлично. Но я не собиралась сидеть здесь и выставлять себя на посмешище.

— Я с тобой, — сказала Марси, застигнув меня врасплох.

Прежде, чем я смогла сообразить, что делать дальше, Марси подхватила меня под руку и потащила в основной зал ресторана.

— Ну и что все это значит? — спросила я, когда мы были вне пределов слышимости. Я выразительно посмотрела на наши переплетенные руки.

— Перемирие, — многозначительно заявила Марси.

События становились все более и более интересными с каждой минутой.

— Ух ты! И как долго это будет продолжаться? — спросила я.

— Пока мой отец не расстанется с твоей матерью.

— Удачи тебе в этом, — с усмешкой сказала я.

Она отпустила мою руку, так как в дамскую комнату можно было протиснуться только по одному. Когда дверь за нашими спинами захлопнулась, она быстро проверила все кабинки, заглянув под двери, чтобы убедиться, что мы одни.

— Не притворяйся, что тебе все равно, — сказала она. — Я видела, как ты сидела с ними. Ты выглядела так, как будто тебя сейчас будет рвать до тех пор, пока глаза не вывалятся.

— Ну и что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что у нас есть кое-что общее.

Я рассмеялась, но мой смех был сухим, без юмора.

— Боишься примкнуть со мной к противоположной стороне? — спросила она.

— Скорее, осторожничаю. Не особенно люблю получать удар ножом в спину.

— Я не ударю в спину, — она нетерпеливо отмахнулась. — Не в такой серьезной ситуации.

— Помечу для себя: Марси вероломна только в тривиальных вещах.

Марси присела на край раковины. Теперь она была на полголовы выше, глядя на меня сверху вниз.

— Это правда, что ты ничего не помнишь? Типа, у тебя на самом деле амнезия?

Сохраняй спокойствие.

— Ты притащила меня сюда, чтобы поговорить о наших родителях, или на самом деле тебя интересую я?

На ее лбу появились морщинки сосредоточенности.

— Если что-то произошло между нами… Ты ведь этого не помнишь, так? Как будто этого не было. По крайней мере, у тебя в голове. — Она внимательно смотрела на меня, сосредоточившись на моем ответе.

Я закатила глаза. С каждой минутой мое раздражение росло.

— Выкладывай. Что между нами произошло?

— Я говорю чисто гипотетически.

Я ни на секунду в это не поверила. Марси, скорее всего, сильно опозорила меня перед тем, как я исчезла, но теперь, когда ей нужна была моя помощь, она надеется, что я об этом забыла. Что бы она ни натворила, я была почти рада, что я об этом не помнила. У меня и без переживаний о последнем оскорбительном наезде Марси голова шла кругом.

— Получается, это правда, — произнесла Марси, не улыбаясь, но и не хмурясь. — Ты действительно не можешь вспомнить.

Я открыла было рот, но крыть было нечем. Ложь и последующая поимка на месте преступления сказали бы намного больше о моей неуверенности, чем прямолинейность.

— Мой папа сказал, что ты не можешь вспомнить ничего из последних пяти месяцев. Почему амнезия простирается так далеко? Почему не с момента, когда тебя похитили?

Мое терпение достигло своего предела. Если я и собиралась обсуждать это с кем-то, Марси явно не числилась первой в списке кандидатур. Ее вообще не было в списке, и точка.

— У меня нет на это времени. Я возвращаюсь к столику.

— Я просто пытаюсь получить информацию.

— Даже с учетом того, что это не твое дело? — сказала я свое прощальное слово.

— Ты хочешь мне сказать, что не помнишь Патча? — выпалила она.

Патч.

Как только его имя сорвалось с уст Марси, уже знакомый оттенок черного затмил глаза. Он исчез так же быстро, как и появился, но оставил след. Горячее, необъяснимое чувство. Как неожиданная пощёчина. Я на мгновение потеряла способность дышать. Жало, проникающее до костей. Я знала это имя. В нем что-то было…

— Что ты сказала? — медленно спросила я, оборачиваясь.

— Ты меня слышала. — Ее глаза изучали мои. — Патч.

Я пыталась, но не смогла сдержать румянец растерянности и неуверенности, заливавший лицо по мере проникновения ее слов в мой разум.

— Так, так, — сказала Марси, выглядевшая отнюдь не такой счастливой, как я ожидала, от того, что застала меня безоружной и растерянной.

Я знала, что должна уйти, но эта неуловимая вспышка узнавания пригвоздила меня к месту. Может быть, если я продолжу разговаривать с Марси, вспышка вернется. Может быть, на этот раз она будет бродить вокруг достаточно долго, чтобы я извлекла из этого какую-то пользу.

— Ты так и собираешься стоять там и «так-такать» мне или все же намекнешь?

— В начале лета Патч дал тебе кое-что, — без предисловий выпалила она. — То, что принадлежит мне.

— Кто такой Патч? — Мне наконец удалось справиться с собой. Вопрос казался излишним, но я не собиралась позволить Марси опередить меня, пока она застала меня врасплох, по крайней мере, пока я окончательно не увязла. Пять месяцев были слишком большим сроком, чтобы покрыть их за время короткой вылазки в дамский туалет.

— Парень, с которым я встречалась. Летняя интрижка.

Внутри меня поднялась еще одна мощная волна возбуждения, ужасно близкая к ревности, но я засунула это чувство подальше. Марси и я никогда не могли бы заинтересоваться одним и тем же парнем. Черты характера, которые она ценила, такие как недалекость, невежество и эгоизм, не вызывали у меня интерес.

— Что он дал мне? — Я знала, что многое упустила, но в этот раз она действительно сильно утрировала, утверждая, что ее парень мог дать мне что-то. У меня и Марси даже не было общих друзей. Мы не состояли в одних и тех же клубах. Ни одно из наших внеклассных мероприятий не пересекалось. Короче говоря, у нас не было ничего общего.

— Ожерелье.

Смакуя тот факт, что на этот раз мне не надо было защищаться, я одарила ее победной ухмылкой.

— Могу поклясться, Марси, что украшение в подарок другой девушке — знак того, что парень тебя обманывает.

Она откинула голову назад и захохотала так убедительно, что я моментально ощутила беспокойство.

— Я даже не могу решить, грустно ли то, что ты в таком неведении, или забавно.

Я скрестила руки на груди, стремясь разыграть хотя бы слабое раздражение и нетерпение, но правда была в том, что внутри меня царило холодное безразличие. Холод, не имевший ничего общего с температурой. И я даже не стремилась от него избавляться. Меня накрыло быстрым и ужасным чувством, что моя стычка с Марси была только началом, слабым предзнаменованием того, что ожидало меня впереди.

— У меня нет никакого ожерелья.

— Ты думаешь, что нет, потому что не можешь его вспомнить. Но оно у тебя. Лежит себе, наверное, сейчас в шкатулке для драгоценностей. Ты обещала Патчу передать его мне.

Она протянула мне клочок бумаги.

— Мой номер. Позвони, когда найдешь ожерелье.

Я взяла листок, но меня так просто не купить.

— Почему он просто не отдал тебе ожерелье сам?

— Мы обе общались с Патчем. — На мой взгляд, полный глубокого скептицизма, она добавила — Все бывает впервые, не так ли?

— У меня нет ожерелья, — безапелляционно повторила я.

— Есть, и я хочу его вернуть.

Интересно, она может быть еще более упёртой?

— В эти выходные, если у меня будет немного свободного времени, я поищу его.

— Лучше раньше, чем позже.

— Это мое последнее слово, либо так, либо никак.

Она отмахнулась.

— И почему ты такая нудная?

Я изобразила приятную улыбку, на самом деле означающую то же, что и средний палец.

— Я, возможно, не могу вспомнить последние пять месяцев, но шестнадцать лет до этого помню кристально четко. В том числе те одиннадцать, которые мы друг друга знаем.

— Ага, вот и типа, недовольство. Вовремя.

— Это дело принципа. Я тебе не доверяю, потому что ты никогда не давала мне повода для этого. Если хочешь, чтобы я тебе поверила, тебе придется продемонстрировать мне, почему я должна это делать.

— Ты такая идиотка. Постарайся вспомнить. Если и было что-то хорошее, что сделал Патч, так это то, что он свел нас вместе. Ты в курсе, что ты была на моей летней вечеринке? Поспрашивай других. Ты была там. Как мой друг. Патч заставил меня посмотреть на тебя с другой стороны.

— Я пришла на одну из твоих вечеринок? — Мой голос немедленно стал скептическим. Но зачем ей врать? Она права — я ведь могу расспросить кого-то. Глупо предъявлять претензии, когда правду так легко доказать.

Видимо, прочитав мои мысли, она сказала:

— Не верь мне на слово. В самом деле. Поспрашивай и убедись сама. — Затем она накинула ремешок сумочки на плечо и продефилировала к выходу.

Я помедлила несколько минут, собирая в кучу все мое хладнокровие. Меня переполняли в равной степени недоумение и усиливающаяся мысль, стучащая в моей голове. Возможно ли, что Марси говорила правду? Неужели ее парень

— Патч? — разбил годами накапливавшийся между нами лед и свел нас вместе?

Мысль была практически смехотворной. Фраза «надо увидеть самой, чтобы поверить» танцевала в моей голове. Более чем когда-либо я злилась на испорченную память, которая поставила меня в невыгодное положение перед Марси. И если Патч был одновременно ее летней интрижкой и нашим общим другом, где он теперь?

Покидая туалет, я заметила, что Марси и ее матери нигде не видно. Я предположила, что они попросили их пересадить, или поставили Хэнку условие уйти отсюда вместе. В обоих случаях жаловаться я не буду.

Как только наш столик попал в поле моего зрения, мой шаг замедлился. Хэнк и моя мама держались за руки через стол и очень интимно смотрели друг другу в глаза. Он протянул руку, чтобы заправить ей за ухо выбившуюся прядь волос. Она покраснела от удовольствия. Я бессознательно попятилась. Меня затошнило. Банальность, конечно, но уж больно точно. Это слишком для обливания Хэнка вином. Это слишком для трансформации в диву эпических масштабов.

Развернувшись, я побежала к входной двери. Попросила администратора передать сообщение моей маме, что я попросила Ви меня забрать, а затем поспешила в ночь.

Я сделала несколько глубоких вдохов. Мое давление нормализовалось и в глазах перестало двоиться. Несколько звезд уже блестели над головой, хотя горизонт на западе все еще светился от недавнего заката. Уже похолодало настолько, что я пожалела, что мне нечего было накинуть поверх, но стремясь убраться оттуда как можно быстрее, я оставила свою джинсовую куртку висящей на спинке своего стула. И сейчас я явно не собиралась за ней возвращаться. Соблазн вернуться за сотовым был больше, но если я пережила без него последние три месяца, я была практически уверена, что переживу еще один вечер.

В паре кварталов отсюда был 7-Eleven, и, хотя я серьезно размышляла о том, что не очень умно находиться ночью на улице одной, я также знала, что не могу провести остаток своей жизни, съежившись от страха. Если жертвы нападения акулы могут снова вернуться в океан, конечно, я определенно могу в одиночестве пройти пару кварталов. Я находилась в довольно безопасной, хорошо освещенной части города. Если я хотела заставить себя пробиться сквозь страх, выбрать лучшее место я просто не могла.

Шесть кварталов спустя, я вошла в 7-Eleven, сопровождаемая позвякиванием дверного колокольчика. Я была настолько погружена в свои мысли, что мне потребовалось несколько ударов сердца, чтобы понять, что что-то не так. В магазине было устрашающе тихо. Но я знала, что я не одна; я видела головы людей сквозь зеркальные окна, пока пересекала стоянку. В магазине находилось, по крайней мере, четыре парня. И все они внезапно и стремительно быстро исчезли. Даже за прилавком у входа никого не было. Я не помнила, чтобы когда-либо в магазине этот прилавок пустовал. Он просто напрашивался, чтобы его ограбили. Особенно после наступления темноты.

— Эй, — позвала я. Я шла вдоль витрины, всматриваясь в проходы, заполненные всем подряд — от пряников с инжиром Ньютонс до Драмамина.

— Здесь есть кто-нибудь? Мне нужно разменять деньги для телефона-автомата.

Из коридора в глубине магазина донесся приглушенный звук. Коридор был неосвещен и предположительно вел к туалету. Я напрягла слух, пытаясь снова различить звук. Учитывая все ложные тревоги, посещавшие меня в последнее время, я боялась, что это начало еще одной галлюцинации.

Потом я услышала второй звук. Слабый скрип закрывающейся двери. Я была уверена, что этот звук был реальным, что означало, что кто-то скрывается там, вне поля зрения. В животе всколыхнулась тревога, и я заторопилась на улицу. Обогнув здание, я обнаружила телефон-автомат и потыкала в кнопки, набирая 9-1-1. Я успела услышать только один гудок, прежде чем через мое плечо протянулась рука и нажала на отбой, оборвав связь с внешним миром.