Только не в восемь, дорогой

Глава восьмая

Как только был отснят последний кадр первого спектакля «Снова до свиданья» и затихли горячие аплодисменты, Барри с облегчением вздохнула и выскользнула из режиссерской. Все прошло весьма прилично, сегодня много лучше, чем накануне, во время генеральной репетиции. Зрители реагировали очень живо, смеялись именно там, где им положено было смеяться, и Мелинда была непревзойденной Карен Деверо. Даже если всех их ждет провал, она заработает себе репутацию как талантливая комедийная актриса, настоящая телезвезда. Барри в этом была совершенно уверена.

– Все прошло превосходно, – похвалила она усталых, буквально падавших актеров и съемочную группу, когда зрители разошлись. – На следующей неделе, после того как нас выпустят в эфир, предлагаю собраться у меня и отметить начало сериала. Вы это заслужили. Думаю, нас ждет успех.

– Даже в этот отрезок времени? – тихо спросила Даниель, с невинным видом посмотрев на нее.

Барри в недоумении вскинула брови. Не то чтобы ее особенно шокировал вопрос, заданный подругой, ее удивило то, что он был задан так бестактно, перед другими, да еще в тот день, который должен стать памятным для них для всех. А теперь вместо радости на лицах написана растерянность. Не часто приходилось ей видеть, чтобы Даниель так не к месту и так не вовремя высказывалась. Барри должна была немедленно исправить ее, по всей видимости, непреднамеренный промах.

– Я считаю, что спектакль получился интересным, остроумным и единственным в своем роде, – заявила она самым проникновенным тоном, многозначительно глянув на Даниель, словно предлагая ей поспорить. – Я убеждена, что критики и зрители не пройдут мимо него.

Ее замечание заставило Даниель замолкнуть, но на Хита оно не возымело совершенно никакого действия.

– При условии, если в это время они не ушли в кино, – сердито буркнул он, подтвердив опасения Даниель и усугубив атмосферу подавленности.

– Не нужно так думать, – набросилась на него Барри. – Нельзя начинать работу с пораженческими настроениями. Если мы не верим в самих себя, мы никого и никогда не сумеем убедить. Вспомните «Все остается в семье» или «Блюзы Хилл-стрит». Понадобилось время, чтобы они создали себе аудиторию, и они этого добились – конечно, при поддержке критики. Мы можем сделать то же самое.

– Ясно. Однако сначала они должны нас найти, – парировал Хит, не обращая внимания на все более испуганные взгляды усталых актеров. Но когда Барри рассерженно посмотрела на него, до него наконец дошло, какой эффект производят его слова, особенно на молодых, необстрелянных членов команды, еще не пообтершихся на телевидении и не привыкших к этой переменчивой, как ртуть, работе.

– Ну ладно, ладно. Молчу, – пропыхтел он.

– Благодарю вас, – ответила Барри с подчеркнутой вежливостью. – А теперь хватит распускать нюни, и по домам, ребята. С понедельника начинаем работать над следующей частью.

Расстроенная едва ли удачной попыткой поднять у всех настроение, Барри медленно направилась к себе в кабинет.

– Сердишься на меня? – спросила Даниель, пристроившись сбоку.

– Да нет, – устало промолвила она. – Не так чтобы очень. Я не ожидала от тебя такого, хотя, наверное, ты просто высказала вслух то, о чем думали все. В конце концов, даже хорошо, что это вышло на поверхность с самого начала.

– Я так и подумала, – сказала Даниель. – Им нужно было услышать, что ты по-прежнему веришь в них и в сериал.

Барри поразилась:

– Так ты это сделала нарочно?

– Ну, что-то вроде этого, – ухмыльнулась Даниель. – Мне хотелось утвердить их в мысли, что, какой бы рейтинг ни получила передача, они поработали отлично и шоу вышло на славу, без дураков. Я посчитала, что они поверят только тебе.

– Наверное, я должна поблагодарить тебя.

– Это было бы очень мило, но я думала, мы пообедаем вместе…

Барри покачала головой.

– Только не сегодня, Дани. Хочу в последний раз пробежать сценарий для следующей недели.

– А не ждешь ли ты более приятного предложения? – лукаво поинтересовалась Даниель.

– Нет. Хочу побыть одна, – не очень определенно ответила Барри. Отговорка была довольно неуклюжей, но, по-видимому, Даниель приняла ее за чистую монету и убежала, потрепав Барри по плечу и дав ряд ценных советов по поводу того, как правильно провести оставшуюся часть дня. Как всегда, упоминалось имя Майкла и необходимость ускорить черепашью скорость развития их отношений.

Оставшись одна, Барри постаралась выкинуть из головы посторонние мысли и сосредоточиться на том, что ее самый первый телеспектакль скоро выйдет в эфир. Ничего не получалось. Казалось бы, мысли о дебюте ее сериала должны были подействовать вдохновляюще, но они настолько переплетались с мыслями о Майкле, что она пришла в полное замешательство. Всю неделю она относила столь странное свое состояние на счет напряжения последней, завершающей стадии съемок, но теперь окончательно поняла, что дело не только в этом. Необычно приподнятое настроение было у нее из-за Майкла, и она не знала, как привести себя в нормальное рабочее состояние.

Едва Барри уселась за стол, решив все хорошенько обдумать, как зазвонил телефон. Интуитивно она поняла, что это Майкл.

– Как прошло? – без предисловия спросил он.

– Тебя это интересует лично или как начальника, отвечающего за содержание программ?

– И то, и другое.

– Зрителям, кажется, понравилось. Ритм получился хороший. Даниель превзошла самое себя. Актеры смотрелись потрясающе.

– А ты? Ты-то что сама думаешь?

Она поколебалась, потом совершенно честно призналась:

– Я до смерти боюсь.

– Почему?

– Сам знаешь почему. Ты поставил нас на совсем неподходящее время.

– Если шоу такое уж великолепное, как ты говоришь, рейтинг будет о'кей.

– Тебе виднее.

– Барри, я верю в тебя, вот почему я поставил сериал на такое время, – искренне признался он.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Конечно. Почему ты сомневаешься?

– А может быть, ты делаешь из него тельца для жертвоприношений, потому что он такой беззащитный?

– Ну вот, на тебе. Что это значит? – тихо произнес он, и его голос был как бальзам на раны, он успокоил всяческие страхи, терзавшие ее в этот вечер. – Что такое происходит с динамичным, уверенным в своих силах продюсером, который только и делает, что внушает мне, какой у него замечательный сериал?

– У него от страха душа в пятки уходит.

– Хочешь, встретимся вечером и я тебе их погрею?

Предложение показалось ей неимоверно соблазнительным, даже неотразимым, особенно из-за недавних прозрачных подсказок Даниель. Ей нужно побыть сегодня с кем-нибудь, с тем, кто поднимет ей дух, согреет и успокоит душу. Она не хотела признаться себе, что если ей кто-нибудь и нужен, то один только Майкл, лишь он мог подействовать на нее таким образом. Она все еще отчаянно цеплялась за мысль, что на это способен любой человек.

– А почему бы и нет? – храбро согласилась она. И услышала, как Майкл от удивления чуть не поперхнулся.

– Честное слово?

– Честное слово.

– В таком случае через час я у тебя. Разделаюсь здесь с кое-какой мелочевкой и приеду.

– Пока, – тихо сказала она, и от предвкушения радости по телу пробежала нервная дрожь.

Барри запихала сценарий в портфель, бегом добежала до машины и через сорок пять минут примчалась в Санта-Монику. Едва она успела привести в порядок гостиную, заглянуть в ванную и подкраситься, как Майкл позвонил в дверь. К счастью, у нее не хватило времени на то, чтобы ждать и нервничать, не то она бы запаниковала. И потому она собралась с духом и открыла дверь.

– Привет! – Она удивилась неожиданно застенчивому виду Майкла и оглядела его с головы до ног, отметив безупречно сшитый коричневый костюм, бежевую рубашку и галстук в узкую полоску. Как ему удается выглядеть моделью для журнальной обложки после пятнадцатичасового рабочего дня? – мысленно восхитилась Барри. Только волосы у него были немного взъерошены – вероятно, от ветра, когда он по дороге опустил стекла в машине, чтобы глотнуть свежего воздуха. От этого он выглядел еще более крепким и привлекательным, чем когда-либо прежде. Она же чувствовала себя совершенно разбитой и выдохшейся и думала, что все это написано у нее на лице. Если он не откажется от нее, увидев в таком состоянии, то надо держаться за него обеими руками.

– Привет! – сказал Майкл, нежно поцеловал ее в губы и вручил умопомрачительно упакованный пакет. На нее он почти не взглянул.

– Что это?

– Презент, – уклончиво ответил он и стал осматривать гостиную, словно был прислан произвести обыск. Разглядывал корешки книг на полках, брал в руки фотографии, расставленные по всей комнате, выглянул в окно. Даже подержал в руках и перебрал пачку еще не распечатанных писем. Все это он проделал, не произнося ни слова и не глядя на нее. Барри никак не могла решить, обидно это или забавно.

– Ищешь что-нибудь определенное? – с подчеркнутой любезностью спросила она. – Может быть, я помогу?

– Что? – рассеянно проговорил Майкл, казалось погрузившийся в изучение обложки какого-то делового журнала.

– Я говорю, что ты ищешь?

– Да так, ничего.

– Наверное, новые ключи к моей личной жизни?

– Да нет, – застенчиво улыбнулся он. – Мне показалось, что журнал совсем свежий.

Барри удивленно посмотрела на него.

– Майкл Комптон, ты нервничаешь? – не веря своим глазам, спросила она.

– Я? Конечно, нет, – возмутился он.

– Значит, нервничаешь. Вот бы в жизни не поверила!

– Разверни подарок.

– Не пытайся уйти от ответа. Почему ты такой напряженный?

Майкл вздохнул и, не переставая ходить по комнате, сказал:

– Ты сама виновата.

– В чем?

– От тебя все время идут противоречивые импульсы, и я никогда не уверен, где мы с тобой находимся. Сегодня вечером по телефону мне показалось, что ты настроена вполне определенно, а приехав сюда, я в этом не уверен. Ты опять отдалилась.

Барри положила пакет на диван и подошла к нему.

– Прости, – проговорила она ласково. – Поможет, если я скажу, что и я не знаю, где мы?

– А сейчас?

Она глубоко вздохнула и не мигая посмотрела ему в глаза. Нежные пальцы потянулись к его губам, ласково пробежали по твердой линии скул. От ее прикосновения у него потемнели глаза и задергался мускул на шее.

– А сейчас я хочу быть с тобой, – честно призналась она. – Ты мне нужен. Мне нужно твое тепло, твои чувства… и чтобы ты меня любил.

– О, Барри, – сказал он и притянул ее к себе – некрепко, только чтобы она почувствовала его силу, накал его страсти. Ее голова устроилась в изгибе его шеи, и когда он хрипло прошептал, как сильно ее хочет, по спине пробежали волны желания. Чувствуя, как трепещет его тело, она впервые осознала, насколько нужна ему. И, что еще важнее, насколько он ей нужен.

То, что Барри открылась ему и сама позвала его к себе, помогло ей снять напряжение. Оба были уверены: то, что они делают, правильно. Обнявшись, они сели на диван, точно боялись вновь потерять друг друга после долгой разлуки. Им надо было стольким поделиться, столько рассказать – о жизни и мечтах, надеждах и возможностях, о том, что с ними было в прошлом, и о том, чего они ждут от будущего.

Они проговорили всю ночь, до зари, а когда солнце послало в комнату свой первый робкий лучик, они отдались любви, и взрыв их чувств вылился в нечто прекрасное и нежное, обогатившее их обоих. И не было той неловкости и неуклюжести, что возникает в первый раз. Их тела, казалось, были созданы друг для друга, и он, и она инстинктивно знали, как доставлять радость, что сказать, когда выдержать паузу. Ее маленькие высокие груди полностью умещались в его теплых ладонях. Его пальцы испускали электрические заряды, пробегая по внутренней стороне ее бедер, потом медленно перемещались выше – туда, откуда излучалось ее тепло. Кожа Майкла казалась ей мягкой, а твердые, как скала, мышцы были именно такими, какие ей нравились. Ее губы исследовали захватывающие контрасты его тела: мохнатую жесткость груди и ног, гладкий плоский живот. Ее язык испробовал острую соленость его плоти.

Впервые в жизни Барри не боялась отдаться полностью и безраздельно, не контролируя себя. Она достигла высшей степени экстаза, которого не достигала никогда. Шепот Майкла возбуждал ее, его прикосновения воспламеняли, но больше всего на нее действовал тот момент, когда он достигал оргазма, от которого ликовали все ее собственные чувства. Она отдалась безудержному сладострастию, которое провоцировало его, поддразнивало и наконец доставляло обоим безмерное наслаждение. По отдельности они были сильными, здоровыми и независимыми людьми. Вместе – их чувствам не было предела, и такое же беспредельное счастье испытывали их души.

– У меня только один вопрос, мисс Макдоналд, – пробормотал Майкл, когда они лежали в объятиях друг друга и солнце яркими бликами играло на их телах. – Почему нам потребовалось так много времени, чтобы оказаться здесь?

– Потому что ты джентльмен, – ответила она.

– Прости, не улавливаю связи.

– Большинство других мужчин не проявило бы и доли твоего терпения, – откровенно сказала она.

Майкл приподнялся на локте и недоверчиво посмотрел на нее. Другая его рука властно лежала на изгибе ее талии, изгибе, который вызывал у него столько эротических эмоций во время их любовных ласк. И теперь он по-хозяйски, с уверенностью любовника накрыл его ладонью.

– Ты хочешь сказать, что если бы я перекинул тебя через плечо и отнес в постель, то избежал бы всех этих сеансов холодного душа?

Она озорно улыбнулась и вывернулась из-под его руки.

– Возможно.

Майкл издал стон. И она постаралась успокоить его:

– Зато утром я тебя ненавидела бы.

– Понятно. А сегодня утром?

– А сегодня утром я к тебе благожелательна, и притом настолько, что могла бы даже покормить завтраком на дорожку.

– На дорожку? – удивленно повторил он. – Женщина, ты же настоящая садистка! Я не спал целую ночь. Мне нужно поспать. Зачем мне завтрак? Лучше избавь меня от длинной дороги.

Она потрепала его по плечу.

– Ты лучше отдохнешь в своей собственной постельке.

– А ты?

– И я лучше отдохну в своей собственной постельке, – она сделала паузу, – …одна.

– Что-то мне в этом не нравится… Барри пожала плечами.

– По-моему, все в порядке.

– Мы снова начинаем наши игры? Серьезные карие глаза внимательно посмотрели на него.

– Майкл, я никогда не играла с тобой. С самого начала я сказала, что у нас ничего не получится.

Однако до него не доходил смысл ее слов.

– Тогда как прикажете понимать эту ночь?

– Это ночь двух зрелых, взрослых людей, которые были нужны друг другу.

Замешательство Майкла сменилось обидой, обида – гневом.

– И это все, что наша ночь значит для тебя? Не верю. Я был нужен тебе, Барри. Именно я, а не просто какое-то мужское тело.

Барри вздрогнула от его обвиняющего тона, от скрытого за ним стремления услышать, что он ей тоже небезразличен. Но сделать это она не была готова. Их ночь была особенной, но это ни о чем не говорит. Нет, она не поддастся, она снова наденет свою броню. Она уронила ее во время этой долгой нежной ночи, но не потеряла.

– Майкл, прошу тебя, – тихо сказала она. – Не надо так. Мне нравится все, что нас соединяет. Просто я не хочу доводить это до несообразных размеров.

У Майкла перехватило дыхание, и он взорвался:

– В жизни не слыхивал ничего смехотворнее! Ты же знаешь, между нами что-то особенное, что-то такое, чего ищут все, но очень редко находят. Почему не признаться в этом?

– Не могу. Это ненастоящее.

Но ее расхолаживающие слова произвели на него обратное действие – разожгли его. Майкл грубо схватил ее и прижал к себе. Губы его были жаркими, требовательными, руки – властными, уверенными. Барри почувствовала, что по ней пробежали языки пламени. Она попыталась отстраниться, но он не выпустил ее. Прижавшееся к ней тело полыхало. Своим бедром она ощущала, как мощно, мучительно нарастает его возбуждение. Но тут он вздрогнул, как от испуга, и оттолкнул ее от себя, словно опасаясь, что гнев заведет его дальше, чем он хотел. Весь его вид говорил о том, как сильно он оскорблен.

– И это, по-твоему, ненастоящее? – спросил он. Соскочил с кровати и сгреб в охапку свою раскиданную по комнате одежду. Потом с шумом захлопнул за собой дверь в ванную, и Барри услышала, как он включил душ. Она не могла лежать спокойно – перед мысленным взором тут же возникло обнаженное тело Майкла, стоящего под колючей струей и всей душой негодующего на нее.

Барри надела халат и поплелась на кухню. Ей никак не удавалось унять яростно колотящееся о ребра сердце. Признаться, его грубость не напугала ее. Она была уверена, что Майкл никогда не сделает ей больно. А вот глубина его обиды потрясла ее. Искушенный в такого рода делах мужчина должен был бы поцеловать ее и, спокойно собравшись, распрощаться. Да и большинство женщин наверняка пришли бы в восторг, узнав, что ночной партнер не посягает на их независимость. Так почему же Майкл отреагировал совершенно иначе? Неужели он и в самом деле любит ее?

Дрожащими от бессонной, напряженной ночи пальцами она взялась за кофеварку. Первая ложка кофе рассыпалась по всему столу, но все же к тому времени, когда Майкл вошел в гостиную, Барри сидела на диване и прихлебывала из чашки очень крепкий кофе. Она бросила на Майкла усталый взгляд.

Он провел пальцами по еще не высохшим волосам. Завитки в беспорядке падали на лоб, отчего он казался по-мальчишески милым. Но в переживаниях его не было ничего мальчишеского, незрелого.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, – кающимся голосом проговорил он. – Извини, я очень рассердился, но так набрасываться на тебя я не имел права.

Барри ответила ему задумчивым, твердым взглядом.

– Может быть, и имел, – допустила она. – Эта ночь была важной для тебя, да?

– Очень важной. Неделями я мечтал о ней. Ты мне нравишься, и этой ночью все было так, как должно у нас быть.

– Тогда прости, я не хотела испортить тебе все. Для меня эта ночь тоже была особенной.

– Правда?

– Правда. – Она помолчала, потом добавила: – Но теперь нам нужно побыть на расстоянии. – И с надеждой посмотрела на него: – Можешь ты это понять?

Он горько вздохнул.

– Я попробую, но ты помоги мне понять тебя.

– У меня у самой не все еще в голове уложилось.

– Тогда, наверное, мне придется подождать.

– Я потом позвоню тебе, – предложила она. – Если хочешь.

– Хочу.

Он еще раз с нежностью посмотрел на нее, и голубовато-серые глаза снова затуманились желанием.

– Мне, пожалуй, лучше поскорее уйти, не то мои благородные обещания вылетят в трубу.

Барри хотела было подняться, чтобы проводить его, но он жестом остановил ее.

– Не вставай. Мне хочется уйти и запомнить тебя такой, когда ты сидишь вот так на диване. Совсем как сонная, довольная кошечка.

– Пока, Майкл. Спокойной ночи.

– Уже утро, моя хорошая.

Несколько долгих минут он стоял в дверях и смотрел на нее, смотрел, потом улыбнулся:

– Спи спокойно.

Когда он ушел, Барри развернула подарок, забытый на кофейном столике. Это был переплетенный в кожу экземпляр сценария первого спектакля из сериала «Снова до свиданья». Она прижала к груди такой милый подарок и постаралась справиться с навернувшимися на глаза слезами.

Внимательность Майкла, его трогательная щедрость всегда удивляли ее. Он так старался ее понять! И то, что он сказал, верно. Она не очень помогала ему в этом, хотя он заслуживает. Больше того, он заслуживает не просто намеков, а ясного, прямого ответа.

Она дала себе слово поискать и найти в своем сердце этот ответ.

Для них обоих.