Только с тобой (ЛП)

Я несильно ткнула его в плечо.

- Ну, ты и засранец.

Что-то изменилось в нем за последнюю пару недель. Он не вернулся на свой излюбленный путь саморазрушения, и, учитывая то, что пока все было хорошо, я надеялась, что этого и не случится.

- Что есть, то есть, – он озарил меня своей улыбкой на миллион, и она была искренней, а не своей нахальной улыбочкой, которую я очень хорошо знала. - Мысль о сексе с Треем довольно соблазнительна. И вероятно для него тоже, поэтому думаю, что лучше ловить момент.

- Вы договорились о встрече?

Он кивнул.

- Он пойдет со мной на похороны к Стентонам в понедельник.

- Оу, – вздохнула я, чувствуя, как боль заполняет душу. Кленси с утра позвонил Гидеону и передал всю информацию.

Нужно ли мне было постараться организовать их самой или помочь Стентону? Я просто не знала. Я все еще пыталась принять тот факт, что мама действительно умерла. После моего ночного срыва, когда я прорыдала несколько часов, чувство вины прочно осело в подсознании. Я говорила маме столько вещей, о которых теперь жалела, и не могла забрать их назад. Сколько раз я думала о ней с раздражением и безо всякого уважения.

Ирония в том, что оглядываясь назад, я понимаю, что ее главной виной была слишком сильная любовь ко мне.

И мой отчим безмерно любил ее.

- Я пыталась дозвониться до Стентона, – произнесла я. - Но все звонки сразу же отправляются на голосовую почту.

- Я тоже пытался, – Кэри потер свой небритый подбородок. – Я надеюсь, что он в порядке, хотя и сам понимаю, что это маловероятно.

- Думаю, должно пройти время, чтобы мы все были в порядке.

На мгновение наступила тишина, в которой никто не чувствовал неловко. Затем Кэри произнес:

- Утром я разговаривал с твоим отцом, перед отъездом в аэропорт, о его планах переезда в Нью-Йорк.

Я поморщилась.

- Мне нравится то, что он будет рядом, но сама мысль о том, что он будет работать на Гидеона очень странная.

Он медленно закивал.

- В этом есть смысл.

- А ты что думаешь?

Он повернулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

- Ну, знаешь, беременность Тат и мысль о детях поменяли мою жизнь. Так вот прибавь к моей ситуации 24 года, и я скажу, что любящий родитель сделает абсолютно все, чтобы улучшить жизнь ребенка.

Даа, определенно что-то в Кэри изменилось. Иногда нужна просто хорошая кочка, чтобы двинуться в правильном направлении. Для Кэри это была мысль об отцовстве. Для меня встреча с Гидеоном. А для Гидеона, возможно, вероятность того, что он потеряет меня.

- Я к чему веду, – продолжил он. – Он сказал, что Гидеон предложил ему квартиру, но он хотел бы остаться со мной.

- Вау. Ну ладно, - мне нужно было много осмыслить. Первое – это то, что отец на полном серьезе рассматривал возможность работы на Гидеона в Нью-Йорке. Второе – это то, что мой лучший друг решил жить отдельно от меня. Я не знала, что чувствовала из-за всего этого. – Я переживала, что папе не очень приглянется мысль жить в комнате, ну после того как он и мама…

Я не думала, что смогла бы жить в пентхаусе, если бы у меня не было Гидеона. Там было слишком много наших воспоминаний. Не уверена, что смогла жить и помнить обо всем этом, зная, что его больше нет.

- Я тоже об этом переживал, – Кэри положил руку мне на плечо. Такое простое, но успокаивающее прикосновение. - Но подумай, ведь воспоминания – это все, что осталось у Виктора от Моники.

Я закивала. Папа столько раз за последние годы переживал, что его любовь была безответной. Вероятно после того дня он понял, что ошибался. Это было бы прекрасным теплым воспоминаний.

- И ты думаешь остаться там, – сказала я. – Мама говорила, что предложила тебе эту квартиру.

Он улыбнулся. Это была там улыбка, пропитанная меланхолией. – Думаю да. И, в общем-то, будет проще, если твой папа тоже там будет. Я предупредил его о том, что вероятно время от времени там будет ребенок. И мне показалось, что идея ему приглянулась.

Я повернулась к дому и наблюдала за тем, как папа корчит рожицы, чтобы развлечь мою маленькую двоюродную сестру. Он был единственным, у кого только один ребенок, и я была уже взрослой. Я нахмурилась, заметив, как Гидеон направился ко входу. Куда он шел с фартуков, повязанным поверх джинсов на бедрах? Он открыл переднюю дверь и замер на месте. Я поняла, что кто-то постучал, но не могла увидеть, кто именно, так как Гидеон закрывал весь проход. Наконец, он шагнул в сторону.

Кэри повернулся посмотреть, что завладело моим вниманием, и нахмурился.

- И что он тут делает?

Я думала о том же самом, когда зашел брат Гидеона. А затем появилась Айерленд, неся в руках подарочный пакет.

- А что у нее в руках? – спросил Кэри. – Свадебный подарок, который нельзя вернуть?

- Нет, – я заметила дизайн пакета, который был слишком праздничным и цветным для свадьбы. – Это подарок на день рождения.

- Вот же дерьмо, – пробормотал Кэри. - Я совершенно забыл об этом.

Когда Гидеон закрыл дверь, а его мать так и не появилась, я поняла, что Элизабет была неявившемся гостем на дне рождение своего первенца. Меня накрыла волна боли и сочувствия и заставила сжать руки в кулаки.

Что, черт возьми, не так было с этой женщиной. Гидеон не общался с матерью с той самого момента, когда все ей высказал в своем офисе. Учитывая, какой сегодня день, сомневаюсь, что она настолько безрассудна.

И все это заставило меня понять, что я была не единственной, кто потерял мать.

Крис встал и подошел к своим детям, обнимая Кристофера, пока Айерленд обнимала Гидеона. Она улыбнулась, протягивая ему подарок. Он взял его и повернулся, жестом показывая на меня. Молодая и сияющая Айерленд в изящном платье вышла к нам.

- Вау, Ева. Место просто офигенное.

Я обняла ее.

- Тебе нравится?

- А что тут может не нравиться, – Айерленд обняла Кэри, а затем посмотрела на меня с печальным выражением лица.

- Я соболезную твоей потери, Ева.

Слезы, которые были где-то на поверхности, запеленили взгляд.

- Спасибо.

- Я и представить себе не могу, – продолжила она. - Даже учитывая, что сейчас я не очень-то симпатизирую своей маме.

Подойдя, я положила руку на ее руку. Несмотря на то, что я чувствовала по отношению к Элизабет, я бы никогда и никому такого не пожелала. Особенно Айерленд.

- Я надеюсь, что у вас все наладится. Чтобы это ни было. Если бы моя мама сейчас была рядом, я бы забрала очень многое, сказанное и содеянное.

И произнеся это вслух, я поняла, что больше не могу сдерживаться, поэтому извинилась и направилась по ступеням вниз к пляжу, а потом к воде. Я остановилась, когда лодыжки ушли под воду, позволяя морскому бризу унести слезы.

Закрыв глаза, я подальше задвинула свое горе в коробку, из которой достала вчера. Это был день рождения Гидеона, праздник, который я хотела отпраздновать, потому что он подарил моего мужчину всему миру и, в конечном счете, моей жизни.

Я вздрогнула, когда теплые руки обвили меня вокруг талии, притягивая ближе к накаченному телу. Гидеон опустил подбородок на затылок. Я почувствовала, как он глубоко вздохнул, когда я положила свои руки поверх его.

Когда я собрала себя в руки и смогла говорить, я произнесла:

- Я удивлена, что бабушка позволила тебе сбежать.

Он грустно засмеялся.

- Она говорит, что я напоминаю ей твоего отца. А она напоминает мне тебя.

Я думаю, что в целом так и было, учитывая, что меня назвали в ее честь.

- Потому что я не выпускаю тебя из своих неумолимых тисков?

- Потому что даже несмотря на то, что она пугает меня, я, кажется, не могу от нее уйти.

Тронутая его словами, я повернулась и положила голову ему на грудь, там, где билось его сердце, слушая его сильный и спокойный ритм.

- Я не знала, что твой брат и сестра придут.

- Я тоже.

- Как ты относишься к тому, что здесь Кристофер?

Я почувствовала, как он пожал плечами.

- До тех пор пока он не ведет себя, как мудак, я не против.

- Справедливо, – если неожиданный визит его брата не волновала Гидеона, то и мне не стоило переживать.

- Я хочу тебе кое-что рассказать, – произнес он. - О Кристофере. Но сейчас не время.

Я уже собралась возразить ему, но вовремя себя остановила. Он был прав. Сегодня мы должны были вновь произнести наши клятвы, в окружении друзей и родственников. Мы должны были праздновать его день рождения, и счастье должно было быть таким всепоглощающим, что места для печалей и сожалений не должно было остаться. А вместо этого, мы были погружены скорбью, которую вынуждены скрывать. Но, тем не менее, не было смысла добавлять в этот список еще и неприятные вещи.

- У меня есть кое-что для тебя, – сказала я ему.

- Мм.. соблазнительная мысль, но здесь слишком много людей.

Мне понадобилось пара секунд, чтобы понять, что он меня дразнит.

- О Господи. Ты просто дьявол во плоти.

Я опустила руку в карман и взяла в руки свой подарок, который был надежно спрятан в черном вельветовом упаковочном мешочке. У него была и красивая коробка, но я решила носить его в кармане, надеясь неожиданно отдать его ему, когда наступит подходящий момент. Я не хотела дарить его вместе с остальными подарками.

Я повернулась к нему лицу, достав подарок, и положила на обе раскрытые ладони.

- С днём рождения, Ас.

Его взгляд переместился с моих рук на лицо. В его глазах искрился свет, который появлялся только тогда, когда я дарила ему что-то. И он всегда побуждал меня дарить чаще, подарить ему все. Мой муж, как никто другой, заслуживал быть счастливым. И цель моей жизни состояла в том, чтобы сделать все возможное, чтобы он всегда был счастлив.

Гидеон взял мешочек и развязал шнурок.

- Я просто хочу, чтобы ты знал, – начала я, стараясь побороть нервозность. – Просто невероятно сложно купить подарок тому, у кого есть все, включая немалую часть Манхэттена.

- Я ничего не ждал, но мне всегда нравятся твои подарки.

Я перестала дышать.

- Знаешь, вероятно, ты не захочешь ими пользоваться, что нормально. Я имею в виду, не чувствуй словно обязан носить…

Платиновые швейцарские карманные часы от Вашеро́н Константин выскользнули в его открытую ладонь, покрытие коробки мерцало, когда на него попадали солнечные лучи. Кусая губу, я ждала, когда он откроет ее и посмотрит на содержимое.

Гидеон прочитал слова, выгравированные на часах, вслух: «Твоя навечно, Ева».

- Туда можно вставить небольшую фотографию. Я планировала, что там будет фото с нашей свадебной церемонии, но…

Я прочистила горло, когда он посмотрел на меня взглядом, настолько наполненным любовь, что все внутри затрепетало.

- Я знаю, что это старомодно. Я просто подумала, что, учитывая, что ты носишь жилеты, то и их носить будешь. И вообще, я знаю, что ты носишь часы на запястье, поэтому, наверное, все же не будешь. Но…

Он поцеловал, прервав мою тираду.

- Я буду оберегать их, как сокровище. Спасибо.

- Мм… - я облизала губы, все еще чувствуя его вкус. – Я рада. С ним идет цепочка для карманных часов, она в коробке. Аккуратно положил часы обратно в мешочек, он положил их в карман.

- У меня тоже есть кое-что для тебя.

- Все должно быть в рамках приличия, – подразнила его в ответ я. - У нас собираются зрители.

Гидеон обернулся через плечо и посмотрел, сколько членов нашей семьи вышли из дома. Обслуживающая компания по питанию забила летнюю кухню напитками и закусками, и люди стали наведываться туда, пока свинина для посоле готовился в духовке.

Он протянул мне руку, а затем медленно его открыл, демонстрирую потрясающее свадебное кольцо. Большие круглые бриллианты были расставлены вокруг всего кольца, превращаясь в сверкающие огоньки на солнце.

Я закрыла рот руками, чувствуя, как глаза снова наливаются слезами. Ветер, пропитанный солью, выплясывал свой незамысловатый танец вокруг нас, разнося жалобные крики чаек, взлетающих по волнам. Привычный прилив волны ударил по ногам, заставляя стоять на месте.

Я потянулась к кольцу дрожащими пальцами. Гидеон тут же закрыл ладонь и улыбнулся.

- Еще не время.

- Что? – я толкнула его в плечо. – Ну не издевайся.

- Но я всегда приношу удовольствие, – промурчал он.

Я уставилась на него. И его злобная ухмылка исчезла. Он провел кончиками пальцев по моей щеке.

- Я безумно горд от того, что являюсь твоим мужем, – торжественно произнес он. – То, что ты считаешь, что я тебя достоин, то, с каким уважением ты смотришь на меня, - мое самое большое достижение в жизни.

- О, Гидеон, – он ослепил меня. Я была так поглощена им, наполнена его любовью. – Это я счастливица.

- Ты изменила мою жизнь, Ева. И сделала невозможное: изменила меня. Мне нравится то, кем я являюсь сейчас. Я никогда не думал, что такое возможно.

- Ты всегда был потрясающим, – страстно произнесла я. – Я полюбила тебя, как только увидела. А сейчас люблю еще больше.

- Нет слов, которые могли описать, что ты для меня значишь, - он снова открыл ладонь. – Но я надеюсь, что когда ты посмотришь на кольцо на твоей руке, ты будешь помнить, что сияешь в моей жизни также ярко, как эти бриллианты, и то, что ты мне дорога мне намного больше.

Встав на носочки, несмотря на мокрый песок, я потянулась к его губам и буквально зарыдала от счастья, когда он меня поцеловал.

- Ты – самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Он улыбнулся, взял мою руку и надел мне кольцо на палец, рядом с прекрасным бриллиантом, который он подарил мне на свадьбе.

Крики и аплодисменты вернули нас к реальности. Мы оглянулись в сторону дома и увидели, как наши родственники выстроили, наблюдая за нами. Дети уже бежали вниз, гоняясь за Счастливчиком, который мчался к Гидеону.

Я очень хорошо понимала его чувства. До конца наших жизней, я всегда буду бежать к нему.

Глубоко вздохнув, я позволила надежде и радости вытеснить вину и скорбь, хотя бы мгновение.

- Превосходно, – пробормотала я, и ветер унес эти слова. Ни платья, ни цветов, ни формальностей, ни ритуала. Просто Гидеон и я, отдавались друг другу, когда те, кого мы любили, были рядом.

Гидеон поднял меня и закружил в воздухе, заставляя смеяться от удовольствия.

- Я тебя люблю! – закричала я так громко, чтобы целый свет меня услышал.

Мой муж поставил меня на землю и целовал до головокружения. А затем прошептал на ухо:

- Кроссфайр.

ГЛАВА 16

Было тяжело смотреть на то, как Ева пытается утешить Ричарда Стентона, который был только оболочкой того мужчины, с которым мы провели выходные в Уэстпорте. Тогда он был полон энергии и выглядел моложе своих лет. Сейчас же он был слабым и сутулым, неся на плечах такое горе.

По всей огромной гостиной в доме Стентона было расставлено множество белых цветов, наполняя воздух своим благоуханием. Вокруг букетов стояли фотографии Моники, показывая лучшие моменты матери Евы со Стентоном.

Виктор сидел с Кэри и Треем в небольшой комнате вдалеке от первого этажа. Когда мы только приехали, на мгновение отец Евы и Стентон замерли и просто смотрели друг на друга. Полагаю, что оба они обдумывали то, чем каждый из них обладал: у Виктора была любовь Моники, у Стентона же сама женщина.

В дверь позвонили. Я увидел, как Ева и Мартин вместе отправились открыть ее. Стентон не шелохнулся в своем кресле с подголовником, очевидно прибывающий глубоко в своих мыслях. Я буквально прочувствовал его боль, когда он открыл нам дверь, и его тело заметно всколыхнулось при видео Евы.

Хорошо, что сразу после всего мы отправлялись в аэропорт. Месяц мы будем вдалеке от города и пристального внимания. Надеюсь, к моменту нашего возвращения Стентон сможет смотреть на дочь, которая была так похожа на свою мать, женщину, которую он любил.

- Кросс, – повернувшись, я увидел Бенжамина Кленси. В его глазах, как и в глазах детектива Грейвс, читалось осведомленность о том, что я сделал, чтобы устранить такую угрозу, как Натан Баркер для моей жены. Но в отличие от Грейвс, Кленси помог скрыть мое участие, способствовав организации еще одного преступления, перебросив вину на мертвеца, который жизнью заплатил за свои преступления и уже не мог отплатить за мое.

Мои брови приподнялись в немом вопросе.

- Нам нужно поговорить, – он жестом указал на коридор сзади него, не дожидаясь моего согласия.

- Пойдем.

Я прошел за ним в библиотеку, отметив полки с книгами, занимающими всю стену. В комнате стоял запах бумаги и кожи, интерьер сочетал в себе палитру мужских цветов: смесь темно-коричневого и темно-зеленого. Четыре гостиные зоны и полностью забитый бар словно приглашали гостей надолго остаться тут и расслабиться. Кленси закрыл дверь сел в один из двух стульев, напротив незажженного камина. Я сел напротив. Он перешел сразу к делу.

- Миссис Стентон оставила после себя дневники и резервные копии электронных дневников больше чем за 25 лет. В случае ее смерти она просила передать их Еве.

Сдержав свое любопытство, я ответил:

- Я удостоверюсь в том, что Ева их получила.

Он наклонился вперед, поставив локти на колени. Бен Кленси был крупным мужчиной, чьи бицепсы и бедра представляли собой сплошные мышцы. Его темно-русые волосы были подстрижены в грубой военной манере, а в глазах читался прямой, убийственный взгляд белой акулы, который смягчался, когда он смотрел на Еву. Это взгляд очень опекающего, но любящего старшего брата.

- Тебе лучше выбрать подходящее время, чтобы передать их ей, – сказал он. – И, вероятно, ты решишь, что ей лучше вовсе их не видеть.

- Я понял, – то есть мне придется прочитать их. И даже мысль об этом заставляла неловко себя чувствовать.

- Также, - продолжил он. – От имени Лорен мне необходимо передать тебе финансовая ответственность. Там значительная сумма, но у проблемы у тебя не возникнут.

Я замер, когда он произнес это имя, а затем почувствовал тревогу, когда он продолжил. Кивая головой, он произнес:

- Ты начал собирать информацию после смерти Трэмеллов.

- Но большую часть ты подчистил, – до этого момента из всего нашего разговора это была единственная вещь, которая имела смысл.

- Все, что смог. Я узнал об ее прошлом, когда Мистер Стентон начал с ней серьезные отношения. Когда я предъявил ей это, она ответила то, что скажу тебе сейчас я, но Мистеру Стентону ничего об этом не известно. И я хотел бы, что так оно и осталось. Он был счастлив. То, кем она являлась, никак на него не повлияло, поэтому знать ему, необходимости нет.

Чтобы это ни было, Кленси колебался. Буду ли колебаться я, еще не известно. Кленси на мгновение остановился.

- Ты узнаешь больше из ее дневников. Я их не читал, но история Лорен намного более интригующая, чем сухие факты, которые предоставлю тебе я.

- Понял. Продолжай.

- Лорен Киттри выросла в небольшом городке на окраине Остина в Техасе. Мать бросила Лорен, ее сестру-близнеца и их отца, который был рабочим на местной ферме. Он был очень занятым человеком, которого не особо интересовало или он просто был не способен воспитать двух упрямых дочерей.

Откинувшись назад, я открыл страницу из книги Евы и попытался представить двух подростков-Моник. Мысль была более чем поразительная.

- Как понимаешь, - продолжил он. – Они привлекали внимание. Ближе к концу школы, их заметила компания состоятельных студентов колледжа из Остина. Хулиганы с обостренным чувством права. Их лидером был Джексон Трэмелл.

Я кивнул.

- Она вышла за него.

- Позже, – без эмоций ответил он. – Лорен с самого начала все понимала об этих парнях. Она не хотела вести жизнь, как ее родители, но сразу распознавала опасность. Она много раз отвергала его. Ее сестра, Кэтрин, была не так умна. Она думала, что Трэмелл был ее счастливым билетом из этой жизни.

Зарождавшееся внутри беспокойство заставило меня выпрямиться.

- Как много из этого мне нужно услышать?

- Наперевес совету Лорен, Кэтрин пошла с ним на свидание. Когда она не вернулась ни тем вечером, ни следующим, Лорен позвонила в полицию. Кэтрин нашли на поле местной фермы, едва в сознании из-за отравления наркотиками и алкоголем. Она была жестоко изнасилована. Хотя это и не было доказано, но предполагается, что в этом участвовали несколько человек.

- Господи.

- Кэтрин была в плохом состоянии, - продолжил Кленси. – Галлюциногенные наркотики в ее теле вместе с физической травмой от группового изнасилования причинили непоправимый психологический ущерб. Ей требовался круглосуточный уход на неопределенный срок, чего их отец не мог позволить.

В состоянии тревоги я подошел к бару, но потом понял, что алкоголь – последняя вещь, которую я хотел.

- Лорен пошла к Трэмеллам и рассказала все об их сыне и о подозрениях, о том, что он сделал. Он все отрицал, и никто не мог доказать его причастность к произошедшему, вследствие отсутствия вещественных доказательств в то время. Но он увидел возможность и воспользовался ею. Он всегда хотел Лорен, поэтому договорился с родителями о покрытии необходимого минимума по уходу за Кэтрин, взамен на Лорен и ее молчание.

Повернувшись, я уставился на Кленси. Деньги могут покрыть множество грехов. Тот факт, что Стентон надежно скрыл прошлое Евы с запечатанными файлами суда и соглашениями о неразглашении, только доказывал это. Но отец Натан Баркера позволил ему заплатить за свои грехи. Трэмеллы же сделали все возможное, чтобы скрыть то, что натворил их сын. Кленси выпрямился в своем кресле.

- Джексон хотел секса. Лорен договорилась с его родителями о браке, который, по ее мнению, гарантировал, что у Кэтрин всегда будет необходимый уход.

Я передумал насчет алкоголя и наполовину наполнил стакан виски.

- Пару месяцев ситуация между Лорен и Джексоном была стабильной. Они жили…

- Стабильной? – у меня вырвался резкий смешок. – Она продала себя мужчине, который руководил групповым изнасилованием ее сестры. О боже… - Я осушил стакан.

Моника, или Лорен, была намного сильнее, чем любой из нас мог подумать. Но действительно ли нужно было Еве узнать об этом, учитывая ужас всего, что произошло дальше?

- Ситуация была стабильной, - повторил Кленси. – Пока она не встретила Виктора. – Я взглянул в глаза Кленси. Как только думаешь, что ситуация уже и так хуже некуда, всегда случается что-то, что доказывает, что есть куда. Он стиснул зубы.

- Она забеременела Евой. Когда Джексон узнал, что ребенок не от него, он попытался разобраться со всем кулаками. И хотя они и жили в доме его родителей, они никогда не вмешивались в ссоры между ними. Лорен беспокоилась за жизнь своего ребенка.

- Она застрелила его, – я запустил руку в волосы, мечтая о том, что смогу также легко стереть сцену из головы. – Неопределенная причина смерти – она убила его.

Кленси сидел тихо, позволяя мне усвоить эту информацию. Я был не единственным, кто убил, чтобы защитить Еву.

Я начал ходить из стороны в сторону.

- Трэмеллы помогли ей избежать наказания. Обязаны были. Почему?

- Пока Лорен была с Джексоном, она тайно документировала все, что могла бы использовать против него позже. Трэмеллы очень ценили свою репутацию, и репутацию их новоиспеченной дочери, Моники. Они просто хотели, чтобы Лорен и все проблемы, которые она создала, исчезли. Лорен ушла, собрав вещи, и поняла, что дальнейшее обеспечения заботы о Кэтрин – ее ответственность.

- Получается, все, что она сделала, было напрасно, - пробормотал я. – Она была там, откуда начала.

Теперь вся информация сложилась в единую картинку.

- Кэтрин все еще жива, – что объясняло замужество Моники за богатыми мужчинами и забота о деньгах. Все эти годы она знала, какой поверхностной ее считала родная дочь, но продолжала жить с этим, вместо правды.

Конечно, и я надеялся, что Ева никогда не узнает, что я сделал с Натаном. Я боялся, что она будет считать меня монстром.

Несмотря на свой вес, Кленси быстро встал на ноги.

- Как я сказал в начале, забота о Кэтрин теперь твоя финансовая ответственность. Рассказывать ли, что-либо из этого Еве – решать тебе.

Я посмотрел на него.

- Почему ты все это мне рассказываешь?

Он поправил свой пиджак.

- Я видел, как ты бросился защищать Еву, когда Холл начал стрельбу. Это, вместе с тем, как ты разобрался с Баркером, доказывает мне, что ты сделаешь что угодно, чтобы защитить ее. Если думаешь, что ей лучше об этом узнать, то расскажешь, когда придет время.

Коротко кивнув, он вышел из комнаты. Я же остался, чтобы все обдумать.

- Привет.

Услышав голос Евы, я повернулся к двери и увидел, что она идет ко мне.

- Что ты тут делаешь? - спросила она. Она прекрасно выглядела в простом черном платье. – Я повсюду тебя ищу. Кленси пришлось рассказать мне, где ты.

- Мне нужно было выпить, – сказал я, частично сказав правду.

- Сколько выпить? – небольшой блеск в ее глазах доказывал, что она не была расстроена из-за этого. – Ты уже здесь довольно долго, ас. Нам нужно отвезти отца в аэропорт.

Удивленный, я взглянул на часы и понял, что уже довольно долго сижу в своих мыслях. Нужно было приложить немало усилий, чтобы вернуть в настоящее и перестать думать о трагической истории Лорен. Я не мог изменить прошлое.

Но мне было ясно, что я должен сделать. Я буду заботиться о благосостоянии ее сестры. И заботиться о ее любимой дочери. Именно так я буду чтить память той женщины, который была Моника. И однажды, когда придет время, я расскажу о ней Еве.

- Я люблю тебя, – сказал я своей жене, беря ее за руку.

- Ты в порядке? – спросила она, слишком хорошо зная меня.

- Да, – я коснулся ее щеки и нежно улыбнулся. – Пойдем.

ГЛАВА 17

- Какой странный выбор отеля во время медового месяца, - я обернулась и увидела, что мама лежит на шезлонге рядом со мной на веранде. На ней был фиолетовый купальник, на ее упругой коже виднелся загар, ногти были окрашены лаком телесного цвета. Я чувствую себя такой счастливой.

Я так рада снова ее видеть.

- Вообще-то, это шутка для узкого круга, – я объясняю, наслаждаясь видом Тихого океана, блестящего за изумрудной полосой леса перед нами. – Я сказала Гидеону, что у меня есть фантазия по поводу Тарзана, а он нашел для нас этот роскошный дом на дереве.

Я была очень рада, когда в первый раз увидела номер отеля, находящийся высоко над землей в объятьях древнего баньяна. С веранды открываются неописуемо прекрасные панорамные виды, которыми Гидеон и я наслаждаемся, когда покидаем наше покрытое листвой жилище.

- Так ты, значит, Джейн… - моя мама качает головой. – Я оставлю свои комментарии при себе.

Я улыбаюсь, счастливая тем, что все еще могу лишать ее дара речи время от времени. Вздохнув, она откидывает голову назад и закрывает глаза, загорая.

- Я так рада, что твой отец решил переехать в Нью-Йорк. Меня утешает мысль, что он будет рядом с тобой.

- Ну да, но я все еще привыкаю к этому.

Тяжело принять, что мама была совершенно другим человеком, а не той, кем я ее считала. Я колеблюсь, стоит ли поднимать эту тему. Не хочу портить радость от снова проведенного с ней времени. Но ее записи в дневниках были написано в виде писем, адресованных мне, и я не могу не спросить.

- Я читаю твои дневники, – говорю я.

- Я знаю.

Ее ответ такой обыденный. Я чувствую, как во мне закипает злость и разочарование, но отталкиваю эти мысли.

- Почему ты раньше никогда не делилась своим прошлым со мной?

- Я собиралась, – она повернулась ко мне. – Когда ты была маленькой, я планировала однажды рассказать. Потом все то, что произошло с Натаном и твое восстановление после всего... А потом ты встретила Гидеона. Я всегда думала, что время еще есть.

Я знаю, что это не совсем правда. Жизнь продолжается. Но что-то будет всегда служить оправданием для того, чтобы подождать. Мама не ждала время, когда я могла принять все, что она сделала ради своей сестры, она ждала, когда она сама сможет это сделать.

Нужно быть сильной женщиной, чтобы принимать решение и действовать так, как это сделала она. Приятно не только узнать, что она была такой, но и понять причину ее слабости. Моя мама была женщиной, которую терзало то, что выпало на ее долю. Убийство Джексона преследовало ее, потому что она так отчаянно его ненавидела и почувствовала радость, когда он умер, хотя и с ужасом убийства.

Тот факт, что она бросила отца, уничтожил важную часть ее, как и жизнь, где ее сестры, Кэтрин, не существовало. Когда у мамы была вдалеке от двух очень близких ей людей, она все же каким-то образом смогла двигаться дальше. Ее чрезмерная опека наконец-то обрела смысл: она бы не выжила, если бы потеряла еще и меня.

- Гидеон говорит, что мы навестим Кэтрин, когда вернемся домой, – сообщаю я ей. – Мы подумываем о том, чтобы перевезти ее поближе, чтобы она могла стать частью нашей жизни.

Я стараюсь подготовиться к этой встрече, зная, что моя тетя – сестра-близнец мамы. Мама смотрит на меня с грустной улыбкой.

-Она будет рада увидеть тебя. Она все эти годы слышала о тебе.

-Правда? – из дневников я узнала, что мама редко видела Кэтрин в живую, поскольку мужья хотели, чтобы ее прекрасное лицо всегда было рядом. Ей пришлось примириться с обычными письмами и открытками, поскольку электронные письма оставляют следы.

- Конечно. Я не могла не хвастаться. Я так тобой горжусь.

К горлу подступает ком. Она поворачивает лицо к солнцу.

- Я так долго злилась из-за вреда, причиненного Кэти, я так и не вернула сестру, которую знала. Но потом я поняла, что сознание защищает ее от той адской ночи. Она ее не помнит. Ее мысли настолько беззаботны, что она как ребенок радуется всему на свете.

-Мы о ней позаботимся, – обещаю я. Мама протягивает ко мне руку, и я беру ее.

-В этом доме на дереве есть шампанское? – спрашивает она.

Я смеюсь и сжимаю ее пальцы.

-Конечно.

Я медленно просыпалась, лениво переходя из состояния глубоко сна в сознание. Яркое солнце пробивало сквозь москитную сетку, обволакивающую кровать. Я протянула руку, ища своего мужа, но рядом со мной его не оказалось.

Я увидела, что Гидеон стоит у окна в каменном углу, который он использовал, как офис, говоря по телефону. Какое-то время я просто стояла и наслаждалась его видом. Растрепанный и небритый, он выглядел таким сексуальным, что я едва себя сдерживала. А тот факт, что Счастливчик растянулся у его ног, делал вид еще притягательнее.

На Гидеоне были шорты, с застегнутой ширинкой, но свободной пуговицей, где было видно, что нижнего белья на нем нет. Во время медового месяца это было все, что он носил. Иногда на его теле можно было заметить только капельки пота, которые выглядели и пахли чертовски сексуально, а я делала все возможное, чтобы пота стало больше.

Мой же гардероб, на удивление, состоял из платьев без лямок и ощутимого отсутствия нижнего белья. В любую минуту, я могла быть наклонена, с поднятой юбкой вверх, а кое-какая часть моего мужа была внутри меня. Наш медовый месяц длился уже 2 недели, и за это время Гидеон подстроил мое тело для его ожидаемой похоти. В мгновение ока он мог возбудить меня, и также быстро удовлетворить нас обоих.

Все это было восхитительной и ненасытной жаждой наслаждения.

В перерывах между приступами дикого животного секса, мы разговаривали и строили планы после возвращения в мир. Мы смотрели фильмы и играли в карточные игры, Гидеон учил меня играть. Временами ему приходилось работать, и тогда я читала дневники, которые мама для меня оставила. Ему понадобилась пара дней, чтобы сообщить мне о них, но когда он это сделал, то время было как никогда правильным.

Об этом мы тоже много разговаривали.

- Запрос безрассудный, - говорил Гидеон в телефон, оглядывая меня в моем коротком шелковом халате. – Всегда есть место для маневра. Они должны быть перенаправлены на скользкий лед.

Послав ему воздушный поцелуй, я повернулась и направилась на кухню.

Я смотрела на веранду, пока кофе варился, и на заросли деревьев за ней, а за ними на океан. Может быть, мы пойдем на пляж сегодня. У нас там было определенное место, которое принадлежало только нам. На данный момент, все, что мы хотели – быть вместе. Я почувствовал мурашки по коже, услышав торопливые шаги Счастливчика на твердом древесном полу. Он, конечно же, бежал за Гидеоном, которого обожал. Мой муж тоже любил Счастливчика. Ночных кошмаров становилось все меньше и меньше, но когда они случались, то Счастливчик был рядом.

- Доброе утро, – прошептал Гидеон, обнимая меня. Я прильнула к нему.

- Технически, уже обед.

- Мы можем вернуть в постель и оставаться там до вечера, – пробормотал он, прижимаясь лицом к шее.

- Не могу поверить, что до сих пор тебе не наскучила.

- Ангел, если тебе скучно, то я могу еще больше постараться.

Я вздрогнула при мысли, которая появилась после его слов. Гидеон был заядлым любовником в обычный день. Поскольку у нас был медовый месяц, то он стал ненасытнее. Я могла поклясться, что он стал худее, чем раньше, занимаясь любовью со мной. А я в свою очередь, была намного довольнее своим телом, чем за многие годы.

- С кем разговаривал? – спросила я.

Он сделал глубокий вздох.

- С братом.

- Серьезно? Это какой по счету? Третий звонок за последние пару недель?

- Не ревнуй. Ты намного сексуальнее.

Я толкнула его локтем. Гидеон рассказал мне о файлах Хью и то, что Крис поговорил с Кристофером. Мы не знаем, что он сказал. Это был откровенный разговор между отцом и сыном. Но чтобы это ни было, Кристофер связывался с Гидеоном дважды, уже трижды, спрашивая совета.

- Он только о бизнесе хочет поговорить?

- Да, но на вопросы, которые он задает, он уже знает ответ.

- А о чем-нибудь личном?

Крис заверил Гидеона, что о его изнасиловании ничего не было сказано брату, и мой муж не собирался это менять. Кристофер причинил много вреда за эти годы и без извинения Гидеон не собирался прощать все обиды. Он пожал плечами.

- Весело ли нам, какая погода и все такое.

- Я думаю, он пытается держать связь, как умеет, – я решила закрыть тему. – Хочешь пойти на пляж?

- Мы могли бы…

Повернувшись в его объятьях, я взглянула на него

- Есть предложения?

- Хотел поговорить с тобой кое о чем, перед тем как отложу все дела.

- Хорошо. Но сначала мне надо принять дозу кофеина.

Я улыбалась, пока мы готовили кофе. Когда мы пришли к нему в офис, он включил компьютер. Картинка на экране говорила сама за себя. Я отодвинула стул и села.

- Новые работы по «ДженТен»?

Я уже просмотрела массу разных работ. У некоторых был чересчур ясный посыл, другие были слишком заумными, третьи просто скучными.

- Усовершенствования последнего предложения, - объяснил он, кладя одну руку на спинку стула, в другую на стол, окружая меня теплой кожей и прекрасный мужским запахом. – И кое-какие новые направления.

Пролистав файл, большинство мне понравилось, но кое-что заставило меня остановиться.

- А вот это точно нет.

- Мне тоже не нравится, - согласился Гидеон. – Но что не так, по-твоему?

- Я думаю, что здесь меняется посыл сообщения. Ну, вроде как подавленная жена/мать/бизнесвумен может отдохнуть только, когда вся семья занята «ДженТен», – я взглянула на него. – Женщины легко с этим справляются. Лучше показать, как она играет сама или с семьей.

Гидеон кивнул.

- Я говорил, что больше не буду спрашивать, но т.к. мы обсуждаем женщин и все такое, ты все еще уверена, что хочешь бросить работу?

- Да, – я даже не сомневалась в ответе, – я все еще хочу работать. – Уточнила я. – и моя помощь тебе в вещах, где она не требуется, не долго будет меня удовлетворять. Но мы найдем что-нибудь, где я придусь к месту.

Он усмехнулся.

- Я ценю твое предложение, о большем и не просил.

- Ты же знаешь, что я имею в виду.

- Знаю, - он открыл новую презентацию. – Есть еще несколько проектов первой важности. Когда появится время, просмотри и сообщи, какие заинтересовали больше всего.

- И все они касаются тебя, да?

- Конечно.

- Хорошо, – я составила несколько списков, распределила их по интересу, базе знаний и набору навыков. Потом создала перекрестные ссылки. Отметила наиболее интересные, которые необходимо было обсудить с Гидеоном. Больше всего я наслаждалась, работая с ним, открытием для себя новых граней его личности.

- Я не хочу привязывать тебя, - сказал он, гладя меня вверх-вниз по руке. – Я хочу, чтобы ты поднялась ввысь.

- Я знаю, милый, – я взяла его за руку и поцеловала тыльную сторону. Небо было пределом с мужем, который так тебя любит.

На горизонте солнце спускалось вниз, озаряя океан. Гидеон снова наполнил наши стаканы шампанским, капля напитка пролилась за край, когда яхта немного качнулась на волнах.

- Очень мило, - произнес он, беззаботно улыбаясь.

- Рада, что тебе нравится.

Меня все еще удивляло, каким счастливым и расслабленным он был. Я всегда думала о Гидеоне Кроссе, как о буре. Со сверкающей молнией и громом, беспредельной властью, которая могла быть как опасна, так и неотразима. Едва ли управляемой, как вихрь торнадо. Сейчас я бы его назвала затишьем после шторма, которое делает его силы природы только величественнее. Сейчас мы оба нашли себя. Оба были уверены и преданы. То, что мы обладали друг другом, сделало все достигаемым. И все это заставило вернуться в реальность, в наш спокойный ужин.

- Иди ко мне, ангел, – сказал он, протягивая мне руку.

Мы перенесли шампанское с освещенного обеденного стола в роскошный шезлонг на двоих. Мы устроились на нем, переплетаясь друг с другом. Он гладил меня по спине.

- Я думаю о голубом небе и гладкой воде, – я улыбнулась. Мы так часто думали об этом и том же.

Подняв руку вверх, я запустила ее в его шелковые волосы.

- У нас получается все лучше и лучше.

Гидеон наклонился вниз и неторопливо поцеловал меня, подтверждая, что наша связь становится крепче день ото дня. Призраки прошлого казались тусклыми тенями, начиная отдаляться еще до того, как мы заново произнесли наши клятвы.

Однажды они исчезнут навсегда.

А до тех пор, мы есть друг у друга. И это все, что нужно.