Три подруги и пустынная кошка (СИ)

Глава 35

— Ты винишь меня? — отец был ошарашен этой мыслью. — Винишь за то, что случилось с мамой? Но это ведь твоя бабка, эта старая ведьма, еще в начале времен ввязалась во всю эту возню с одной из нагов! И это она за сотни лет так и не смогла прикончить эту змеиную дрянь, подставив под удар своих дочерей! Сподобилась лишь соорудить им какие-то паршивые амулеты, и то едва не лишилась последних остатков разума в процессе. Думаешь, я не любил твою мать? Я любил! Я любил её так сильно, что в каждой следующей женщине я искал её черты — лица, тела, характера. Искал и не находил!

— А потому никогда не прекращал поисков? — мой голос зазвенел от переизбытка эмоций. Всего было слишком много — любви, ненависти, боли.

— Я помнил о ней каждый день, — всматриваясь в мое лицо, прошептал отец так искренне, что у меня заныло под ребрами. Не всегда стоит требовать откровенности, потому что порой эту откровенность практически невозможно выдержать. — За последние более, чем два десятка лет не было ни одного дня, который бы я прожил, не вспоминая о твоей матери. Даже, когда ты ушла, покинув меня так же, как покинула она. Я думал о вас — о тебе и о ней.

— Надеюсь, когда сношал своих любовниц, ни обо мне, ни о маме ты не думал, — поморщилась я, видя страдание в его глазах и какой-то темной частью себя желая это страдание увеличить. Сделать его глубже. Это как взять гвоздь и из маленькой царапины проковырять рану побольше. — Потому что это прям мерзость.

Отец с разочарованием выдохнул, потер лицо, а после холодно заметил:

— Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня. Скоро ты выйдешь замуж и начнешь рожать будущему королю детей, много детей. И ты не единожды столкнешься с ситуациями, когда придется принимать не простые, но нужные решения. Потому что все мои попытки получить наследника мужского пола были одним из таких сложных решений.

— Ну, да, забыла. Я же просто ходячий инкубатор, к которому прилагается трон морского королевства. И ты не прав. Я никогда не буду принимать никаких решений. Мне просто не дадут этого сделать. И ты это прекрасно знаешь.

Сказав так, я сделала несколько шагов вперед и выскользнула из пузыря, погрузившись в воду. Подплыла к самому маленькому из дьяволов, поводья которого тут же передал мне Лорс, и устроилась на широкой черной спине, поджав под себя ноги так, чтобы не мешать скату плыть.

Чуть погодя тоже самое проделал отец, сев на самого крупного манта. Левого крайнего оседлал Лорс. Дернув поводья, мы развернули мантов и поплыли к воротам. Город больше не был ни полусонным, ни пустынным. На улицы высыпали практически все обитатели подводной столицы. Все они желали увидеть свою принцессу, то есть, меня. Я плыла на дьяволе, сохраняя королевскую осанку, что было очень нелегко, и величественно поглядывая вниз, на своих подданных, зная, что многие их них считают меня предательницей, которая большую часть жизни провела вдали от тех, кем должна была учиться править. И править во благо. А потому любопытство в глазах горожан соседствовало с осуждением и где-то даже с презрением. Некоторые кибиры, так вообще, неприкрыто скалили зубы мне в спину.

Несмотря ни на что я удержала на лице выражение отстраненного безразличия, зная, что никому не интересны мои чувства, важно лишь то, что я показываю им.

Едва только мы приблизились к вратам, как они начали по очереди распахиваться с таким звуком, будто падали выстроенные в цепь костяшки. Плавно двинувшись вперед, мы выплыли за пределы города. С тем же звуком врата за нами по очереди захлопнулись.

— Куда плывем? — покосившись на отца, спросила я, когда закрылись последние врата и перед створками всплыли со дна уже знакомые мне кибиры с грозными выражениями на мордах. Даже их гребни топорщились крайне воинственно.

— К границе Атлантического океана и Карибского моря, — сообщил отец. — К желобу Пуэрто-Рико.

Мои глаза непроизвольно расширились. Названная отцом точка — самая глубокая в Атлантическом океане.

— Далековато, — осторожно заметил Лорс.

— Да уж, — поддержала главного стража я. — Долго плыть будем. Чтобы покрыть такое расстояние мантам потребуется часов шесть, не меньше.

Названная мною цифра была с учетом того, что дьяволы — зачарованы магией и могли развивать скорость куда большую, чем их обычные сородичи.

— Будем там через пару минут, — возразил король, переложил поводья в одну руку, а другую вытянул вперед. Вокруг его пальцев заклубилось голубоватое свечение, которое, едва появившись, тут же начало стремительно темнеть, образуя в воде завихрения. Это напоминало выдернутую из раковины пробку с затягиваемым воду сливом.

Отец хлестнул поводьями и устремил своего дьявола прямиком в эту воронку. Мы с Лорсом неуверенно переглянулись и покорно последовали за своим правителем.

Я знала про подобный способ перемещения, но никогда не пробовала, более того, никогда не пыталась перемещаться так самостоятельно. И правильно делала, потому что ощущения были не из приятных. Меня будто бы протянули сквозь узкое бутылочное горлышко, вытолкнув где-то, где меня буквально прибило ко дну. Огромное давление водной толщи ощущалось очень четко и вызывало дискомфорт, потому что лишь немногие из таких, как мы имели привычку погружаться на столь экстремальные глубины.

Я знала, что не погибну, меня защищала моя магия, но чувство естественного страха все же накатило, заставив сердце колотиться быстрее.

Лорс взмахнул рукой и создал несколько пульсирующих сфер, от которых исходило голубое свечение, потому что даже для нас здесь было темно. Как только появился свет, я смогла оглядеться, ведь все, что я видела до этого момента — это огромные каменистые глыбы, которые окружали нас со всех сторон.

Мы находились в узком ущелье, которое было создано разломом в океаническом дне, а в центре него, зависнув в воде, покачивался каменный прямоугольник размером примерно два на три метра.

Я замерла, сердце пропустило несколько ударов, а по спине прошелся холодок.

— Плывите к ближайшему берегу, что на юго-западе, — приказал отец. — Я доставлю саркофаг на остров.

— Почему? — оживилась я.

— Здесь опасная зона, — кивнул отец на окружающий мир. — Когда я начну подъем усыпальницы, это может спровоцировать сдвиг тектонических плит.

— Не мог спрятать в месте попроще? — проворчала я, крепче стискивая поводья.

— Нет, — пресек критику отец. — Потому что я — единственный, кто способен добраться сюда.

— Ваше Высочество, — прикоснулся к моей руке Лорс. — Надо плыть.

Я кивнула, бросив последний взгляд на отца и следом за Лорсом направила своего манта резко вверх, почти по вертикальной траектории, одновременно прикладывая магическое усилие для ускорения дьявола.

Это было похоже на полет, если бы в воде можно было парить. И это… завораживало. Перехватывало дух, волновало разум и заставляло думать, что если жить и стоит, то ради вот таких вот моментов.

Мы с Лорсом, охваченные голубоватым сиянием, неслись сквозь воду, ощущая, как нас периодически подхватывают течения, то теплые, то холодные. Мы мчались туда, где сияло солнце, с самого дна к самой поверхности, ощущая себя детьми водной стихии и зная, что дети мы любимые.

Вынырнув, я тяжело задышала. Подъем был головокружительным, но все же потребовал больших магических и физических затрат. Я чувствовала себя утомленной, но это была приятная усталость.

— Туда, — указал Лорс на желто-зеленую полоску суши слева от нас. Глава стражи отличался немногословностью, но он всегда был таким. Возможно, просто считал, что ему со мной не о чем разговаривать.

Направив своего манта в нужную сторону, я несколько минут рассматривала мокрую спину Лорса. Мы оба были обнажены, потому что, как только вынырнули на поверхность, наша магия, позволявшая нам создавать одеяния под водой, перестала действовать.

Проконтролировав, чтобы мои мокрые и заметно отросшие за последнее время волосы прикрыли все, полагающееся стандартным нормам приличия, я поинтересовалась у стража:

— Вы только со мной столь молчаливы или со всеми?

Лорс некоторое время молча ехал на расслаблено взмахивающем плавниками дьяволе, а после спокойно ответил:

— Я не имею права быть с вами разговорчивым, Ваше Высочество.

— Почему? Разве на разговорчивость требуется право? — продолжая рассматривать рельеф его спины, ударилась в уточнения я.

— С вами требуется право на все, — невозмутимо ответил Лорс. — Вы — принцесса, я — ваш страж. Моя задача — уберечь вас от любой физической или магической угрозы. А разговорчивость в задачи не входит.

— Я сама могу уберечь себя от любой угрозы. И физическая угроза — не самое страшное, что может случиться. От самого страшного, от того, чего действительно стоит бояться, вы меня уберечь не сможете при всем желании.

— Я знаю, — проговорил Лорс. Впереди уже четко вырисовались очертания пустынного песчаного берега, усеянного обточенными водой осколками скалы. Вдоль линии берега росли пальмы вперемешку с еще какой-то густой зеленью. — Я знаю, что вы можете постоять за себя. Ваша магия — вторая по мощности, после правителя. И все же я должен быть рядом с вами. Жить рядом с вами или умереть рядом с вами или за вас. Ваша жизнь — моя жизнь, ваша смерть — моя смерть.

— Вы как будто мне только что клятву принесли, — смутилась я.

— Все верно, — не стал отпираться Лорс, по-прежнему не показывающий мне своего лица. — Я готов служить вам, Ваше Высочество. И я готов помочь вам взойти на трон. На трон, которой по праву ваш. Только ваш, а не вашего… мужа.

Я закусила губу, чтобы не выдать себя звуками изумления. Услышать подобное от Лорса было действительно неожиданно.

— Как вы поняли? — чуть успокоившись, через некоторое время спросила я. Насколько мне было известно, Лорс уже был взрослым мужчиной еще в те времена, когда моя мама только прибыла во дворец, но теперь, кажется, мы были в одной команде.

— Я знал это с самого вашего детства, — промолвил глава стражи. Мы в это время уже были метрах в ста от берега. — В день, когда ваш отец официально представил двору свою новую, на тот момент только вторую жену, я увидел ваш взгляд. Я увидел, как вы посмотрели — и на него, и на неё. И понял кое-что очень важное. Я подумал: «Она за всё отомстит».

— Неужели у меня настолько красноречивый взгляд? — нервный смешок вырвался из груди.

— Красноречивее, чем вы думаете, — подтвердил Лорс. — На самом деле, для кого-то в ваших глазах — весь мир.

Повисло молчание. И я впервые в жизни подумала, что, возможно, для верного Лорса я — не только объект для защиты. А что-то гораздо большее. Размышлять так было странно, наверное, потому что я не привыкла думать о себе как об объекте любви. Любви настолько чистой и безусловной, что любящий готов любить на расстоянии, удовлетворяясь малым. Сколько в этом мире тех, кто умеет любить издали? Кому достаточно знать, что любимый просто жив? Что он просто есть? И быть готовым прийти на помощь тогда, когда это нужно, не отягощая своей любовью?

Любить в одиночку — ноша почти неподъемная.

Сколько сил для этого нужно?

Я взглянула на Лорса, как на мужчину. И с этой точки зрения он был идеальным — притягивающая взгляд внешность, твердый характер, уравновешенный нрав и опыт того, кто умел делать очень точные выводы.

Он идеально подходил на роль короля.

— «Я никогда не мщу. В случаях, когда я вынужден действовать против других людей, я ничего против них не предпринимаю сверх того, чего требуют необходимость самосохранения или предотвращение нового вреда с их стороны», — процитировала я. — Людвиг ван Бетховен. Так значит, вы на моей стороне? — спросила я.

Глава стражи остановил своего дьявола, развернулся, поклонился, так низко, что кончики его пропитанных соленой водой волос вновь окунулись в воду и проговорил, жестом пропуская меня вперед:

— Да, моя принцесса. И я последую за вами куда бы вы ни отправились, — проникновенно проговорил Лорс.

Я остановилась рядом и, рассматривая его волосы, спросила:

— Но почему? Вы столько лет были верны моему отцу и теперь готовы предать его? Ведь вы же понимаете, что выбирая меня, отрекаетесь от него?

— Потому что я могу понять это. Я могу понять злобу, ненависть, желание ответить ударом на удар, отомстить за свою семью. Это то, что мне близко, как близки и вы, Ваше Высочество.

Я кивнула, принимая его ответ, и поплыла к берегу.

Больше мы не разговаривали. Но я чувствовала на себе его взгляд.

Удивительно, но мне нравилось то, что он смотрел на меня.