Три темные короны

потянулась бы за лентой даже без инструкций Мадригал.

- Остров – вот оно, - шепнула Мадригал. – Закрой глаза.

Гляди в огонь.

- Джулс хотела сделать это сама. И вообще б не делала, ей

это не надо.

Мадригал горестно поджала губы.

Каждая девушка в Волчьей Зиме знала о мальчиках

Сандринах. Озорные улыбки, глаза, как отражение в море

грозовых облаков. Ветер в тёмных волосах. Таков теперь

Джозеф. И хотя Арсиноя любила Джулс и считала её красивой,

она знала, что Джулс не так красива, чтобы удержать такого.

Арсиноя смотрела на линию между пальцами. Мгновение

назад ничего не могло напугать птиц, разрушить гнёзда… Но в

узлах столько всего – и Мадригал связала волосы Джулс и

Джозефа так крепко…

Она завернула лентой их в последний раз. Мадригал взяла

серебряный нож и резанула по нижней части предплечья

Арсинои так быстро, что ране понадобилось несколько секунд,

дабы начать кровоточить.

- Ой! – вскрикнула Арсиноя.

- Это не больно.

- Больно. Могла бы предупредить.

Мадригал отмахнулась и прижала локон к крови. Она

сжимала руку Арсинои, словно мочала локон в жидкость.

- Кровь королевы… Кровь острова. Благодаря тебе Джулс и

Джозеф никогда не расстанутся.

Арсиноя закрыла глаза. Джулс и Джозеф. Они неразлучны

с самого рождения – пока она не появилась. Пока они не

попытались спасти её, не были разделены. Чёрный Совет не

наказал Арсиною за побег. И её убивало чувство вины за то, что

Джулс и Джозефа покарали так сильно.

Мадригал отпустила её руку, и Арсиноя сразу же прижала

к себе. Кровотечение уменьшилось, разрез пульсировал.

Мадригал

не

подумала

о

бинтах

или

чем-то

кровоостанавливающем. Может быть, ценой магии окажется

потерянна вена королевы.

Мадригал запихнула локон в маленький мешочек. Когда

она протянула мешочек Арсиное, пальцы были липкими и

красными, локон внутри словно бился, как сердце.

- Когда высохнет, - сказала Мадригал, - держи в

безопасном месте под подушкой. Или заверни в свои волосы, не

придётся ничего резать.

Арсиноя сжала вещь в кулаке. Когда магия была свершена,

она чувствовала себя неправильно. Кривизна от доброты. Она

не знала, зачем это сделала. Нет оправданий, кроме лёгкости –

но прежде ей ничто легко не давалось.

- Я не могу сделать это с Джулс. Не могу забрать её любовь.

Вопреки причинам, она б не хотела этого.

Прежде чем она передумает, Арсиноя швырнула локон в

огонь. Мешочек сгорел быстро, а волосы Джулс и лоскут

Джозефа чернели, как умирающее насекомое. Дым рвался к

небу. Мадригал вскричала и вскочила на ноги.

- Затуши его и идём домой, - сказала Арсиноя. Она

пыталась говорить, как королева, но была слаба, словно

потеряла половину крови, а не пару капель.

- Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты

только что сделала с нашей бедной Джулс?

Роланс

В дворе на восточной стороне у основания храма

Мирабелла могла быть одна. Одно из немногих мест, куда

жрицы отпускали её без эскорта. Одно из немногих мест, где

она была в безопасности. Даже когда она молилась у алтаря,

несколько стояли в тени. Только во дворе и её спальне в

Вествуд-хаус она была одна. Свободна думать или даже

плакать.

Она часто плакала, как от испытаний Ро на скалах.

Большинство слёз она скрывала, но не все. Слова о её грусти

быстро разбегались, жрицы косились подозрительно. Они не

могли принять её плачущую, с признаками слабости. Они бы

предпочли, чтобы она этого не делала.

Мирабелла подогнула ноги под себя на холодной

каменной скамье. Когда она поднимала ноги, чёрно-белый

дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.

- О, - он был чудным и с умными чёрными глазами. Она

порылась в карманах и пожала плечами. – Прости, у меня

ничего нет.

Надо было взять. Ведь его пение было столь желанным.

- Это ему не нужно.

Мирабелла повернулась. Молоденькая инициированная

стояла у входа во двор, у снежной изгороди. Она держала белый

капюшон, и его белый капюшон срывался от ветра.

Мирабелла закашлялась.

- И что тогда?

Девушка улыбнулась и зашла во двор.

- Он хочет тебя подбодрить.

Она отпустила капюшон, и дятел спрыгнул с земли, чтобы

оказаться на воротнике.

Глаза королевы расширились.

- Ты из Природы.

Девушка кивнула.

- Я Элизабет, выросла на землях Бернадины. Надеюсь, ты

не против вторжения… Только ты так грустна. И он всегда

заставляет меня улыбаться.

Птичка засунула клюв за капюшон и вновь пропала.

Мирабелла с интересом наблюдала. Она никогда не видела

фамилиаров – жрица отдавала свой Дар, и их отбирали тоже.

- Как ты его удержала? – спросила Мирабелла.

Элизабет склонила загоревшую щёку к голове птицы.

- Прошу, никому не говори! Они б его убили. Я пыталась

держать его подальше, но он не уходил. Думаю, мне повезло,

его легко прятать. Жестоко заставлять нас отгонять их, прежде

чем получить браслеты. Что делать, если я передумаю и уйду из

храма? Где был бы Спайс? В лесу? Или в горах, где не слышен

мой призыв?

- Жестоко вообще заставлять отказываться от него, -

сказала Мирабелла.

Элизабет пожала плечами.

- Мама говорит, что прежде не надо было. Но теперь

остров так раздроблен… Природа против Яда, против Силы.

Даже Война, даже дар взгляда… так враждебны, - она смотрела

на Спайса и вздыхала. – Надо объединиться! Жертва связывает

нас с верой. Но ты права. Это жестоко.

- Можно? – Мирабелла протянула руку. Элизабет

улыбнулась, и маленькая птица быстро перелетела на кончики

пальцев Мирабеллы.

- Ты ему по вкусу.

Мирабелла рассмеялась.

- Возможно. Но ты Природа, птица сделает всё, что ты

скажешь.

- Ну, связь с фамилиарами работает не так. И ты тоже

можешь… Он может не сверкать так ярко. Может тебя

запачкать.

- Мне повезло, что я ему понравилась.

Спайс моргнул, а после переместился на безопасный

капюшон Элизабет.

- Ты тут одна и так грустна, я должна была увидеть, могу

ли помочь, - Элизабет села на скамью рядом. – Я знаю, почему

ты плачешь.

- Думаю, все жрицы знают.

Элизабет кивнула.

- Но это особенно для меня, - сказала она, - я почти была

жертвой.

- Ты?

- Они так говорят. Обязанность перед общиной и Богиней.

Я едва не сказала да. Думала, что должна. Её звали Лора, она

сама захотела. Умерла, полагая, что делает услугу. И есть

худшие способы умереть.

Хуже пути сожжения заживо сёстрами жрицами?

Мирабелла не понимала этого. Она убеждала себя, что спасла

девочку от огня. Это не работало. Она не права, независимо от

случившегося.

- Мы все с двойным дном, королева Мирабелла. Свет и

тьма, в каждом даре. Природа может взрастить растения, но

убить омаров, заставить фамилиаров разорвать кроликов на

мелкие куски.

- Да, - кивнула Мирабелла. – Я знаю.

Элементали сжигали леса так же легко, как и поили их

дождём. Война защищала и убивала. Даже Зрение проклинало

безумием и паранойей. Потому королевы, рождённые со

Зрением, пропадали.

- Даже отравители, - сказала Элизабет, - исцеляют.

- Этого я не слышала, - отозвалась Мирабелла. Отравители

в основном порочны. Казнь их отвратительна, когда женщину

или мужчину придавали смерти с помощью интересных ядов,

что заставляла кровь течь через глаза, и спазмы были так

сильны, что ломались спины…

- Это правда, - настаивала Элизабет. – Они умеют исцелять.

Они просто забыли это за своим голодом к местам в совете.

Мирабелла улыбнулась. Потом она лишь покачала

головой.

- Это не одно и то же, Элизабет. Не одно и то же для

королев.

- О, я знаю, - отметила Жрица. – Я была в Ролансе очень

мало. Но я вижу, что ты хорошая, Мирабелла. Не знаю, хорошая

ли королева, но ты весьма… многообещающа.

Тёмная, чёрная коса выпала из капюшона Элизабет, столь

темна, как и у королевы. Напомнило Мирабелле о причёске

Бри. Дятел был среди перьев – казалось, что-то говорил.

- Ты единственная жрица, что на самом деле говорила со

мной, - промолвила Мирабелла. – Кроме Луки, разумеется.

- Я? – переспросила Мирабелла. – О, это признак того, что я

плоха. Ро всегда мне об этом говорит, может, она права.

Злая Ро. Ужас храма. Мирабелла не помнила, чтобы та

была добра или говорила тихо. Но она хорошая защитница

после Белтейна, перед Вознесением, Лука права.

Элизабет склонила голову.

- Тебе лучше?

- Да, - кивнула Мирабелла.

- Хорошо. Этот обряд жертвоприношения, уверена, идея

Ро. Она хочет вернуть старые пути, вытеснить совет храмом.

Думает, что сила поможет, словно она рука Богини. Но это не

она, - Элизабет широко улыбнулась, - а ты.

- Я б не сказала, что это хорошо, - проронила Ро.

Ро подняла безделушку с угла стола из красного дерева –

блестящий, отполированный шар из опала Луки. Она не

любила комнаты Верховной жрицы, на верхнем этаже храма, с

видом на скалы – Чернота Шеннон. Слишком мягкие,

выстланные подушками, одеяла от сквозняков. Слишком

загромождены, полны вещей, бессмысленных украшений, как и

мозаичные вазы и резные золоченные яйцы. Этот опал.

Лука наблюдала за тем, как Ро повернула руку, дабы

швырнуть это в окно.

- Нет, - предостерегла её Верховная Жрица. – Это подарок.

- Это лишь камень.

- И подарок. И закрой окно. Ветер холоден. Не могу ждать

весну… Огни костров тянутся к жарким летним ночам. Ты

будешь суп? Мне сказали, это кролик, капуста, сливки…

- Лука, - сказала Ро, - вы не слушаете. Обряд был фарсом.

Королева загнана в угол, даже тогда не сделает ничего, если б

мы не заставили девушку ощутить огонь..

Лука вздохнула.

- Жертва погребена под камнями. Она выполнила обряд.

Ты не можешь заставить её этим наслаждаться.

Луке самой этот не нравилось. Она слышала, что её

считали слишком мягкой. Она верила им, когда сказали, что

Мирабелла от этого пострадает. И невинно убиенная.

Разрушенная под камнями, что теперь такой удобный

памятник для молитвы…

- Мы не будем просить её повторить это, - сказала Лука. –

Ты не знаешь её, как я, если слишком давить, она будет

сопротивляться. Если Мирабелла воспротивиться… Если

запомнит, как это…

Лука смотрела в окно, сквозь деревья на крышу Вествуд-

Хаус. Даже на таком расстоянии были видны медные

громоотводы, что тянулись волосками к небу. Вествуд знал, что

лучше направить и вниз.

- Ты не была тут, когда они привели Мирабеллу из

Чёрного Замка. И я была в Индрид-Даун, сражаясь с советом

Арронов за власть. Я б не поверила Саре Вествуд, когда она

пришла мне и сказала, что шестилетняя королева собиралась

взорвать дом, если б на неё не смотрели. На острове такой дар

не видели сотни лет. Со времён Шеннон и старых королев. Мы

хранители, не хозяева.

- Может быть, - кивнула Ро. – Но если не выполнить долг,

Чёрный Совет получит ещё одно поколение.

Лука провела рукой по лицу. Может, она слишком стара.

Слишком испита жизнью, потратила её на сражение с

Арронами, но Ро права. Если отравительница займёт трон,

Чёрный Совет будет править до того, как следующие

тройняшки не вырастут. А к тому времени Лука давно умрёт.

- Мирабелла взрастёт, - сказала Верховная Жрица, - и храм

остановит совет. С Вествудами будет просто.

Несколько дней спустя Мирабелла проснулась от нового

кровавого сна. Они с Арсиноей и Катариной были детьми. Она

помнила чёрные волосы в воде, грязь на носу Арсинои. Свои

руки-когти, что разрывали Катари и Карсиною.

Она поднялась на локтях, посмотрела на подушки. Был

полдень, а комната оказалась пуста. Может быть, не было и

жрицы за дверью, если Сара, Бри и прочие Вествуды дома.

Сны приходили чаще. Два, три за ночь. Лука сказала ждать

их. Они показывают путь. Но она не предупредила о том, что

они будут так сильно пугать её.

Мирабелла закрыла глаза. Но вместо темноты видела лицо

жертвы под камнями. Видела грязный нос Арсинои. Слышала

смех Катарины.

Королевы не должны любить сестёр. Она знала это, даже в

Чёрном Коттедже, когда любила их точно.

- Они больше не те дети, - прошептала она.

Они королевы. Они должны умереть.

Бри постучала в дверь и просунула голову в проём,

длинные косы упали через плечо.

- Уже пора? – спросила Мирабелла. Сегодня они

собирались в город, где лучшие мастера Роланса предоставят

свои лучшие драгоценности и платья для Костров.

- Почти, - сказала Бри. – Не будь так мрачна, смотри, кто

пришёл из храма.

Бри открыла дверь широко, и Элизабет показалась

снаружи. Мирабелла улыбнулась.

- Это не хорошо. Люди начнут говорить, что я дружу

только с девушками с косами…

После того, как Мирабелла была одета, они с Бри и

Элизабет собрались у Вествуд-Хаус. Сара была уже на месте.

- Хорошо, - Сара забралась в карету и постучала в крышу,

сигнализируя об отбытии. – Прекрасно, что вы с нами, жрица, -

она улыбнулась Элизабет. – Пусть храм одобрит наш выбор.

- Я тут не для одобрения храма, - Элизабет радостно

улыбнулась, глядя на город. – Только для королевы.

Губы Сары слились в тонкую линию, и Бри хихикнула.

- Мы всё равно рады, - сказала Сара. – Мира, всё хорошо?

Ты бледна.

- Я в порядке, Сара.

Сара ударила крышу сильнее, и кучер нагнал лошадей.

- Может быть, что-то поешь? Есть еда в парке…

Мургейт-парк был расположен в центральном районе и

тянулся вдоль канала. Весной красиво, полон деревьев и

камней, фонтанов из слоновой кости. Сейчас же деревья были

голы, открыты. Простор для ювелиров и портных, чтобы

представить свои товары.

- Надеюсь, портной с Третьей улицы привёл своего

красивого сына, - сказала Бри.

- Мне казалось, тебе нравился мальчишка Векстон, -

хмыкнула Сара.

Бри откинулась обратно на бархатные подушки.

- Ну нет! На дне рождении Миры он забыл, как целоваться.

Столько языка… - она содрогнулась и удобно прижалась к

Мирабелле. Девушки рассмеялись. Сара ничего не сказала, но её

глаза расширились, а губы почти пропали.

Мирабелла смотрела в окно. Они почти на месте. В

центральной части города здания были широки и белы.

Трещины скрывались за краской. Тут можно было увидеть, как

был прекрасен Роланс, как хорош он будет вновь, когда

Мирабелла займёт трон.

- Мы на месте, - сказала Сара, когда карета рывком

остановилась. Она разгладила юбки длинного чёрного платья и

дёрнула за ручку. – Бри, прошу, никуда не пропади.

- Да, мама, - Бри закатила глаза.

Мирабелла вышла после Сары. Через открытые ворота

парка можно было увидеть ювелиров и портных в рядах. И

жрицы – всегда на страже.

Бри схватила её за плечи.

- Он тут, - она ухмыльнулась.

Легко понять, кого она имела в виду. Красивый парень со

светло-каштановыми волосами стоял рядом с ювелиром. И он

уже заметил Бри.

- Он никогда не смотрел на тебя долго, - сказала

Мирабелла.

- Да ну. У меня много лет практики, - Бри схватила

Мирабеллу и Элизабет за руки. – Надо узнать, как его зовут.

- Хватит, - оборвала её Сара. Она убрала руку дочери и

заняла место у королевы.

- Мама, - застонала Бри, - мы только выбираем

драгоценности! Не надо относиться к этому, как к высадке на

вражеское поле!

- Публика формально принимает всё, - сказала Сара. –

Лучше бы привыкнуть к этому.

Когда они прошли в парк, Сара заметила одну из молодых

жриц.

- Королева Мирабелла сегодня не ела. Приготовите ей что-

то?

Девушка кивнула и понеслась прочь. Мирабелла на самом

деле не была голодна. Сны оставляли её без аппетита. Но разве

можно спорить с Сарой?

Купцы переглядывались, когда они подходили. Вествуды

покупали что-то мелкое – кольцо, браслет, шарф. Лишь у

некоторых смогут взять действительно хорошие платья или

множество драгоценностей.

- Могу не глядя сказать, что в первой палатке мы купим

только платки, - прошипела Сара на ухо Мирабелле. – Эта

женщина ничего не смыслит. Всё у неё жёсткое и тяжёлое, для

отравителей.

Подойдя к женщине, Мирабелла увидела, что Сара права.

Всё мерцало, всё так близко… Но портная так нервничала и

надеялась.

- Это очень тонкие перчатки, - сказала Мирабелла прежде,

чем заговорила Сара. – Вы работаете с кожей? – она

повернулась к Саре. – Бри нужна новая пара для стрельбы из

лука. И маленький Нико уже перерос…

- Да, королева Мирабелла, - сказала торговка. – Я особенно

люблю работать с кожей.

Мирабелла покинула стол, чтобы Сара могла обсудить

цену, дабы не слышать, как она скрипит зубами. У следующего

торговца она выбрала кольца из серебра, в следующей –

полированное золото, и Бри тащила её вперёд, дабы встретить

того русого парня.

Послушница вернулась с подносом сыра и хлеба, а ещё

маленькой баночкой консервированных томатов. Элизабет

забрала его.

- Бри, остановись, - она рассмеялась. – Поедим?

Они остановились в столе от парня, так что Бри грызла

сыр очень быстро.

- Надо отвлечь её! – шепнула Элизабет Мирабелле. –

Может, эти халаты? Они прекрасны!

- Не думаю, что её может отвлечь даже самое красивое

платье.

Портниха рассматривала Бри. Она миновала палатку.

- Может, вот это? – он повернул что-то к ним.

Мирабелла и Элизабет умолкли, Бри потеряла сыр.

Это не королевское платье, те должны быть черны. А у

этого лиф расшит синевой, грозово-синий атлас под чёрной

юбкой… Великолепно.

- Да, - Мирабелла повернулась к Бри и с любовью

коснулась её косы. – Ты затмишь меня в этом. Все женихи будут

смотреть на тебя.

- Нет, - сказала Элизабет. – Это не так, Мира!

Может быть. Чёрные, вороновые волосы и странные

чёрные глаза королевы всегда привлекали внимание. Но

Элизабет не поняла. Мирабелла не ревновала – она никогда не

ревновала Бри.

Сара присоединилась к ним и одобрительно кивнула.

- Три платья, - сказала она. – И это для дочери. Может

быть, больше, если мы не найдём ничего такого же

прекрасного. Я хочу поговорить с вашим магазином.

- Наконец-то, - прошипела Бри, когда они добрались до

ювелира.

- Мы поговорим с его отцом, а не с ним, - сказала

Мирабелла. – Как ты с этим справишься?

Бри повела ладонью по подбородке. Купец был

маленьким, поправлял жаровню, чтобы сохранить тепло в

ожидании. Может, они не элементали или слишком слабы.

Бри обняла Элизабет.

- Милая Элизабет! – сказала она. – Ты дрожишь! – она

повернулась к парню. – Может быть, тебе будет лучше у огня!

- Конечно, - кивнула она.

Губы Мирабеллы изогнулись в улыбке, когда он повёл Бри

и Элизабет к жаровне. Бри заставила огонь плясать на красных

уголках, посмотрела через плечо на Мирабеллу и подмигнула.

- Хорошо, - тихо сказала Сара. – Я думала, надо дать ей

немного больше времени для флирта.

Ну, в любом случае, тут было всё так прекрасно.

Выложенные драгоценные камни богато сияли. Рука

Мирабеллы скользила по ожерелью с тремя ярко-красными

камнями на короткой серебряной цепочке. Даже на столе в

зимнем свете они будто горели.

- Хочу это на королевскую ночь.

После покупок они вернулись к повозке. Мирабелла

держала огненное ожерелье в бархате на коленях. Она не могла

дождаться, как покажет Луне. Жрице понравится! Может, после

королевской ночи Мирабелла ей его подарит…

- Ну? – спросила Мирабелла. – Как его зовут?

Бри усмехнулась, и Элизабет устроилась рядом,

рассматривая оставшиеся украшения.

- Самюэль, - торжественно провозгласила она. – Скоро я

опять его увижу!

Сара подняла бровь.

- Когда это закончилось, - сказалась она. – Есть некоторые

новости. С Волчьей Зимы, представь себе!

- Новости? – спросила Бри. – Какие?

- Кажется, там жених. Делегация прибыла рано.

- Но так нельзя! – сказала Мирабелла. – Храм знает? – она

посмотрела на Элизабет, но та лишь пожала плечами.

- Знает, - кивнула Сара. – Это первая делегация… Они

теперь в таком недостатке. Надо позволить им найти свой путь

тут, в незнакомом месте… И он привёл Джозефа Сандрина из

изгнания.

- Я так давно слышала это имя, - Мирабелла часто об этом

думала. Каждый раз, как вспоминала Арсиною. Мальчик, что

пытался с нею бежать. Когда их поймали, он плюнул в Натали

Аррон.

Теперь он привёл жениха Арсинои. Должно быть, трудно,

если он был сам влюблён в неё…

- Думаю, ты с ним встретишься, - сказала Сара.

- С Джозефом?

- С женихом. До костров. Мы организуем его приезд. С

одобрения храма, конечно.

- Это позорно, - сказала Бри. – Столько женихов, а выбрать

одного. Но эти женихи… - она довольно содрогнулась. – Порой я

жалею, что не королева.

Мирабелла нахмурилась.

- Никогда так не говори.

Все поняли её тон.

- Это лишь шутка, Мира, - мягко сказала Бри. – конечно, я

не хочу этого. Никто не хочет быть королевой.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Большая библиотека в Грэйвисдрейк была одной из

любимых комнат Катарины. Большой камин излучал тепло,

разве что не трогал тёмные углы, вокруг были высокие полки и

массивные кожаные кресла, где можно скрыться от пощёчин

Женевьевы и яда. Сегодня, хотя огонь догорал, они сидели с

Пьетром вместе. Он открыл три окна, и теперь тут было полно

света. Тепло от солнца улучшало самочувствие, и она

чувствовала себя спокойнее.

Пьетр протянул ей кусок хлеба с мягким сыром из

овечьего молока. Он собрал пикник на ковре – лучшая пища,

что смог найти. Как прелестно с его стороны, даже если он

просто её откармливал.

- Попробуй крабовое суфле, - сказал он, - до того, как оно

остынет.

- Хорошо, - отозвалась она.

Она взяла кусок хлеба и сыра, но было трудно. Даже самые

лучшие продукты казались грязью, когда приходила тошнота.

Она коснулась повязки на запястья.

- Что на этот раз? – спросил Пьетр.

- Змеиный яд.

Прежде этим её отравляли. Но на сей раз порезали, чтобы

было большее, ибо Женевьева ненавидела её за Черноту. Пьетр

посмотрел на рану и явно расстроился.

- Когда тебя коронуют, не придётся это делать.

Он дал ей маленькую тарелку с яичницей, икрой и

сметаной. Она откусила и попыталась улыбнуться.

- Это не улыбка, Катари, а гримаса.

- Может, не стоит откладывать это до обеда, - предложила

она.

- И ты пропустишь ещё два приёма пиши? – он покачал

головой. – Надо восстановить твой аппетит. Попробуй тесто

или хотя бы сок.

Катарина рассмеялась.

- Ты лучше всех! Даже лучше Жизель!

- Я? – он изогнул бровь. – Я прежде не пробовал. Мой дом

хорошо укреплён и управляем Маргрет, хотя мне не хочется это

признавать. Я всю жизнь служил.

- Тогда ты узнаешь всё сам, - сказала она. – Ведь много

всего… Ты как Аррон. Неужели ты хочешь покинуть страну?

Что тебе Натали обещала?

- Место в совете после твоей коронации. Но ты важнее.

Он так посмотрел на неё, что она покраснела. Ему это

нравилось. Он говорил, что Мирабелла – гордячка, что не

покажет своё удовольствие от кого-то.

- Отравительницы хороши для острова, - он скормил ей

ещё кусочек хлеба. – Сотни лет они на месте. Вествуды

слишком высокомерны, если думают, что могут быть лучше.

- Вествуды и храм.

- Да. Храм. Не понимаю, почему они считают себя столь

ущемлёнными. Почему должны полностью завоевать сердце

народа… но это так.

Пьетр ел хлеб с яблочным желе. Он не воротил нос от

нормальной пищи, как прочие Арроны. Он не давал Катарине

чувствовать себя слабой.

- Тут пахнет пылью, Катари. Не понимаю, почему тебе это

нравится.

Катарина посмотрела на высокие стопки книг в кожаных

переплётах.

- Королева Катарина любила их… Любила читать о

королевском материке. Знаешь, от кого Арсиноя получила своё

имя?

- Нет.

- На материке была королева, которую убила сестра,

Арсиноя. Когда она родилась слабой, её так назвали… Арсиноя-

Природа…

- Так зло называть младенца… Я почти её жалею.

- Королева знает о рождении. Знает о Даре. Даже тогда мы

являемся королевами. Бездарность не имеет прощения.

- У тебя, в любом случае, прекрасное имя, Катарина-

отравительница. Она знала, что взрослой ты будешь милой и

вдумчивой… - он провёл пальцем по её щеке. – И справедливой.

- Достаточно яркая, чтобы привлечь всех? – спросила она. –

Я и вправду такая?

- Да. Представь себе выражение лица Мирабеллы, когда

все будут её игнорировать. Может быть, она будет так

расстроена, что спрыгнет со скал в Ролансе.

Это было бы очень удобно. Тогда Катарине не придётся её

отравлять в замке.

Катарина рассмеялась.

- Что? – спросил Пьетр.

- Я думала об Арсиное. О том, как легко и грустно будет её

убивать после смерти Мирабеллы.

Пьетр рассмеялся. Он привлёк её к себе.

- Поцелуй меня, - промолвил он – и она повиновалась. Она

становилась смелее – и нежно прикусила губу.

Он так красив… Она могла целовать его весь день и не

устать.

- Ты быстро учишься.

- А ты? Со сколькими ты практиковался, Пьетр?

- Со многими. Почти с каждой в нашем доме, с

большинством в деревне… С некоторыми разборчивыми

друзьями моей матушки.

- Я не должна была спрашивать, - надулась она.

Он провёл ладонью по её колену, и Катарина рассмеялась.

Столько девушек. Женщин. И он её – только её сейчас.

- Ты не можешь находить меня куда более плохой, после

стольких лет попыток? – спросила она.

- Нет, - он смотрел ей в глаза. – Никогда. Сложнее всего

понять, что я думаю…

- Что?

- Вспоминать, почему я тут. Сделать из тебя королеву-

искусительницу. Чтобы ты получила поддержку на кострах.

- А поддержка имеет значение? Они не помогут убить

сестёр.

- У любимой королевы много глаз и ушей. Поддержка

важна после коронации.

Желудок Катарины сжался, отталкивая еду.

- Это всё давление и ожидание… У меня не выйдет, как на

день рождения.

- Ты не подведёшь, - сказал Пьетр. – Когда ты ступишь во

время костров, никто не будет смотреть на твоих сестёр. Когда

женихи тебя увидят, о других королевах они забудут.

- Но Мирабелла…

- Забудь Мирабеллу. Надменную и жёсткую. Ты будешь

улыбаться. Флиртовать. Будешь той королевой, как им хочется.

Если я смогу научить тебя стоять прямо.

- Прямо?

- Ты весьма кротка, когда идёшь, Катари. Я хочу, чтобы ты

ходила, как повелительница. Иногда, даже кажется, что ты

бегаешь туда-сюда…

- Ох…

Она рассмеялась и толкнула его. Он упал на ковёр и тоже

рассмеялся.

- Ты прав. Я мечусь. Как крыса, - она улыбнулась. – Но это

закончится. Ты научишь меня, и они забудут свои имена с

одного взгляда.

- С одного взгляда? – переспросил Пьетр. – Смело.

- Но я это сделаю. И тебя заставлю забыться, - Катарина

опустила глаза.

- Забыть это?

Она смотрела на него снизу вверх.

- Нет, другое.

Когда Натали взяла Катарину в Волрой, причина была

одна – отравить пленника. Она никогда не заходила во дворец.

Не сидела на сессии Чёрного Совета, слушая их рассказы о

налогах на фрукты Природы или стекло Роланса. Она не

встречалась с представителями последнего короля-консорта от

материка, когда они приходили со своими интересами. Но это

нормально, говорила Натали, до коронации.

- Он судим в Кэнора, - сказала Натали, когда они выходили

у Индрид-даун, видя Волрой. – За убийство. Жестоко, ножом.

Это не долго – определять наказание.

Повозка на мгновение остановилась на улице Эджмур, где

находились боковые ворота дворца. Катарина запрокинула

голову назад, прячась в темноте, но было слишком близко,

чтобы увидеть шпили. Когда её коронуют, она будет там жить –

но её никогда не интересовал Волрой. Вопреки величестве

шпилей, это было слишком формальным и твёрдым. Больше

окон и света, че в Грэйвисдрейк, но всё ещё холодно. И столько

прихожих, музыка шагов в них…

Катарина отклонилась от окна, скрываясь за шторкой.

- Женевьева и Лукиан тут сегодня? – спросила она.

- Да. Может быть, мы встретимся за обедом. Я могу сделать

так, что Женевьева будет сидеть за отдельным столом.

Катарина улыбнулась. Женевьеве до сих пор не позволили

вернуться в Грэйвисдрейк. Натали предпочитает держать дом в

тишине. Если повезёт, то её пустят только после окончания

Белтейна.

Повозка остановилась, и они вышли и проскользнули в

здание. Люди, что проходили мимо, почтительно кивали паре в

наглухо застёгнутых шерстяных пальто, скрывающихся за

тёплыми чёрными шляпами. Катарина была осторожна и

потянула рукава вниз, чтобы скрыть повязку Женевьевы,

струпья да волдыри. Всё уже почти зажило, куда быстрее, чем

она ожидала. Благодаря Пьетру она стала здоровее и сильнее.

Большинство шкурок уже отшелушевалось, оставляя место для

свежей и здоровой кожи, а шрамы не появлялись.

На лестнице, что вела к изоляторям, Катарина

остановилась. Подземелья всегда её смущали, а у клеток был

такой неприятный запах… Холодный, грязный лёд. Даже ветер

спасается от Волроя и не приносит сюда ничего.

- А убийство – его единственное преступление? – спросила

Катарина, когда они осторожно спускались вниз по каменным

ступеням. Камеры, как правило, оставлялись для особо важных

заключённых. Совершивших преступление против королевы.

- Может быть, он бы остался в Кэноре после суда, -

призналась Натали. – Но мне кажется, ты можешь ещё раз

попрактиковаться.

Внизу запах льда сменился истинным ароматом человека:

грязи, пота, страха. Стало теснее, а факелы распространяли его.

Натали сняла своё пальто, и стражник подал ей руку,

забирая его, прежде че они прошли сквозь узкий проём. Другой

стражник открыл последнюю огромную металлическую дверь,

так сильно толкнул её, что сталь завизжала.

Из множества камер на нижнем уровне только одна была

занята. Заключённый сидел в дальнем углу, прижав колени к

груди. Он казался грязным, усталым, чуть старше

обыкновенного мальчишки.

Кэтрин сжалась. Осуждён. За убийство. И страшно, как он

выглядит сейчас – нельзя представить, что он делал это.

- Кого он убил? – спросила она у Натали.

- Другого мальчишку, на пару лет старше.

Они дали ему солому и одеяло. Остатки скудного завтрака

валялись в углу рядом с ним, маленькая металлическая кружка

и оцарапанная тарелка оказались в руках. Прутья, что их

разделяли, были прочны, но она была бы в безопасности, даже

если б они оказались из ткани. Жизнь вытекла из него за дни,

проведённые в тюрьме.

- Как тебя зовут? – спросила она, краем глаза заметив, как

нахмурилась Натали. Имя не имело значения, но она хотела бы

знать.

- Вальтер Милсс.

Его глаза расширились. Он знал, что она сделает.

- Вальтер Миллс, - мягко промолвила она, - почему ты убил

того парня?

- Он убил мою сестру.

- Но почему тогда ему бы не оказаться тут вместо тебя?

- Потому что они не знают, может, она сбежала.

- Почему ты думаешь, что это не так? – скептически

уточнила Натали.

- Просто. Она бы не ушла.

Натали наклонилась к уху Катарины.

- Мы не знаем, правда ли это. Он судим. Виноват. И в

любом случае, вряд ли мертвеца можно допросить, - она

вздохнула. – Ты достаточно увидела?

Катарина кивнула. Ничего не поделать. Совет определил

наказание. И теперь она знала, что должна. Преступление.

Причины. Здоровье, возраст, вес.

- Пожалуйста… - прошептал мальчишка. – Помилуйте…

Натали положила руку на плечи Катарины и повела её.

Катарине не обязательно участвовать в казнях до коронации.

Но нет конца струнам, за которые тянет Натали. Катарина

ходила с нею на казни с того момента, как её увезли из Чёрного

Коттеджа.

Внутри камеры, высоко в северной башне, Катарина

расстегнула пальто и бросила одну из любимых шляп Натали

на стул. Перчатки она лишь подтянула. Они плотны, защитят,

если яд разольётся.

- Есть ли сведения о преступлении? – спросила она.

- Нож с коротким лезвием, - ответила Натали. – По словам

целителя, шестнадцать ударов.

Шестнадцать ударов. Слишком много – ярость. Гнев мог

вызвать доверие к мести Вальтера Миллса. Но она не могла

знать. Это так трудно…

Шкафы с ядами занимали две стены в комнате. Коллекция

накопилась за годы, постоянно росла после бесчисленных

экспедиций Арронов по островам и на материке. Травы,

сушеные ягоды со всех континентов, каждый отдельно – и в

каталоге. Пальцы Катарины скользили по ящикам, она

бормотала названия ядов, когда проходила мимо. Однажды она

использует их, чтобы отравить Катарину и Арсиною. Хотя это

лишь мечты. Но с Вальтером Миллсом она не будет особо

творческой.

Она остановилась на ящике со знакомыми флаконами. Яд

обеспечит медленную и кровавую смерть, разорвёт каждый

орган.

- Парень, которого он убил, - спросила она, - умер сразу?

Или долго страдал?

- Сутки.

- Никакой пощады.

- Ты так думаешь? – спросила Натали. – Вопреки возрасту?

Катарина бросила взгляд на Натали. Она не часто

выступала за милость. Но хорошо. Ладно, не это. Вместо того

Катарина открыла ящик и указала на баночки с сушёной корой

ядовитого дерева.

- Хороший выбор.

Яд гайка находился в стеклянной банке. Всё так бережно

уложено… Даже ящики и полки шкафов специально устроены,

чтобы яд не выпал из них и не испортил всё, если разольётся.

Меры предосторожности, вероятно, спасли множество

нерадивых служанок от мучительных смертей.

Катарина положила яд на один из длинных столов и взяла

ступку с пестиком. Кувшин с водой и маслом превращал это в

смесь. К яду она добавила пудру ивы, чтобы уменьшить боль,

валерьяну, чтобы подавить страх. Большая доза, смерть не

остановить, но это будет милостиво.

- Натали, - сказала она, - ты можешь попросить о кувшине

хорошего сладкого вина?

Она всегда присутствовала при вводе. Натали держалась

правил. Как Королева, Катарина должна была знать, что делает,

видеть, как они борются с цепями и против тех, кто вливает в

них яд. Она должна видеть, как толпа на площади их пугает.

Сначала было трудно. Но прошли годы, и Катарина научилась

держать глаза широко раскрытыми.

Глубоко под Волроем Вальтер Миллс сидел у задней

стенки камеры и обнимал колени.

- Так быстро, - промолвил он. – Вы меня отсюда заберёте?

Во двор, чтобы смотрели люди?

- Королева предоставила вам милость, - сказала Натали. –

Вы умрёте тут, наедине.

Она смотрела на кувшин в руках Катарины и молча

плакала.

- Стража, - сказала Катарина, направившись к ним. – Стол и

три стула. Две чашки.

- Что вы делаете, королева Катарина? – тихо спросила

Натали. Но она не останавливала её.

- Откройте камеру, - промолвила Катарина после того, как

стражник принёс стол. – Поставьте его для троих.

На мгновение Вальтер покосился на открытую дверь,

паникуя, зная, что это бесполезно. Катарина и Натали сели, и

Катарина налила вино в бокалы. Вальтер смотрел, как она это

делала, словно ждал шипения или дыма. Но ничего не

случилось – только странный сладкий аромат в комнате.

- Он убил мою сестру, - сказал он.

- Тогда ты должен был привести его к нам, - сказала

Натали. – Мы б с ним справились, уж поверь.

Катарина попыталась ласково улыбнуться.

- Думаешь, я просто хочу выпить? – спросил он.

- Думаю, это большая честь, - сказала Катарина, - сделать

последний глоток с главой Арронов. Думаю, это лучше –

говорить и пить, пока не уснёшь, чем подняться наверх и

задохнуться.

Она протянула бокал. Вальтер колебался несколько минут,

рыдал, но потом сел.

Натали заняла первый стул. Понадобилось много времени,

но Вальтер воззвал к мужеству и выпил – даже смог не плакать.

- Это… - он сделал паузу. – Прекрасно. Вы не пьёте,

королева Катарина?

- Я никогда не вкушаю свои яды.

Тень мелькнула на его лице. Он думал, что теперь знает,

что слухи верны, а никакого дара нет. Но это не имело

значения. Яд был в его животе.

Вальтер Миллс пил, и Натали следовала с ним, пока он не

покраснел и не опьянел. Они говорили о приятном. Его семья.

Детство. Он ослаблял дыхание, пока глаза наконец-то не

закрылись и он не рухнул на стол. Пройдёт время, и его сердце

остановится.

Натали смотрела на Катарину и улыбалась. Её дар к ядам

мог быть слаб или вообще отсутствовать, но она так опытна в

отравлении.

Волчья Весна

Джулс знала, что когда Джозеф вернулся домой, многое

изменилось. Она не ожидала, что он плавно вольётся в её

жизнь. Она даже не знала, отыщет ли он ей место столько лет

спустя. Пять лет, казалось, это не так уж и много, но Джозеф за

это время превратился в молодого мужчину. Может быть, его

мир шире, чем Джулс, что искала своё место на юго-западе

острова Феннбёрн.

Но это его дом. Его семья перевела дыхание. А он с Джулс

был и после того, как они исчерпали свои запасы любезностей.

- Ты замёрзла? – спросил он, когда они прогуливались по

улице мимо паба "Голова Льва".

- Нет, - сказа Джулс.

- Замёрзла, замёрзла. Твоя шея вжимается в плечи, - он

осмотрел улицу. Зайти было некуда. Они оба устали от старых

любителей посмотреть на них и подозрительные взгляды от

народа, что ненавидел материк.

Лёгкий снег начинал падать, и Камдэн рычала и отряхивала

свою шерсть. Делать нечего. Они должны признать, что пора

сказать спокойной ночи друг другу, но оба ненавидели

расставания.

- Я знаю местечко, - сказал Джозеф и улыбнулся.

Он взял её руку и быстро повёл по улице, к бухте, где была

пришвартована лодка из материка.

- Тут сегодня только экипаж. Мистер Чартворт и Билли

остановились у Волвертона, пока не отбудет.

- Он? – переспросила Джулс. – Ты имеешь в виду "они"?

- Билли не уйдёт. Он остаётся, остаётся до Белтейна. Он

хочет узнать Арсиною. Я думаю, мы можем познакомить их

совсем скоро. Сделать пикник у пруда. Взять огонёк…

Он взял её руку и потянул по склону к докам. Судно

покачивалось в воде. Иллюминаторы и паруса светились под

луной. Как для ночи, это был слишком яркий свет для Волчьей

Зимы.

- Ты хочешь, чтобы он был королём-консортом, - сказала

Джулс.

- Конечно, да. Мой приёмный брат и Арсиноя на троне, мы с

тобой в совете – разве можно придумать что-то приятнее!

- Мы в совете? – издевательски протянула Джулс. –

Максимум персональная стража! Конечно, ты всё уже так

распланировал, Джозеф…

- Ну, хорошо, у меня было пять лет, чтобы подумать об этом.

Они пересекли трап, и Джулс протянула руку, чтобы

уговорить Камдэн.

- Она боится лодки?

- Нет, но не любит её. Мы иногда выходим, с Мэтью,

помогаем рыбачить.

- Рад, что ты осталась рядом, - сказал Джозеф. – После того,

как Караф ушла. Кажется, когда ты рядом, ему немного легче.

Это ублюдки у него отнять не смогли.

- Да, - сказала Джулс. Мэтью всё ещё любил её тётушку

Караф, и она надеялась, что так всегда будет.

Джулс оглянулась. Палуба была отполирована, всё казалось

чистым. Ничего не воняло рыбой. Чёрные паруса были туго

связаны. Но, конечно, Чатворты воспользовались лучшим

судном. И Чатворты были важной семьёй, откуда б ни прибыли,

иначе как бы их сын стал женихом?

- Джулс, сюда.

Джозеф повёл её вниз к каютам, бесшумно крадясь и

избегая экипажа. Они прошли сквозь маленькую дверь в

кромешной темноте, пока он не зажёг лампу. Комната была так

же мала, с койкой и письменным столом, несколькими

предметами одежды в шкафу. Кэм встала на задние лапы и

принялась обнюхивать всё.

В лодке было тепло, и Джулс сняла шарф. Но ей нужно было

что-то, чтобы прикрыть лицо.

- Не знаю, как тебе сказать… - проронила она. – Я хочу,

чтобы всё было так… как раньше.

- Знаю, - сказал Джозеф. – Но мы не сможем играть больше в

рыцарей…

- Конечно, ведь нет Арсинои в качестве дракона!

Они рассмеялась, вспоминая.

- О, Джулс… - простонал он. – Почему я вернулся сейчас? Во

время Вознесения? Каждое мгновение уже украдено…

Джулс сглотнула. Это был толчок – услышать его путь. Он

никогда не говорил об этом в детстве. Даже когда слишком

высказывал свою привязанность.

- У меня есть кое-что для тебя… - сказал он. – Теперь это

покажется глупым.

Он прошёл к письменному столу и открыл ящик. Внутри

была небольшая белая коробочка, перевязанная зелёной

лентой.

- Это подарок на день рождения, - промолвил он.

Никто никогда не праздновал день рождения Джулс. Она

была зачата во время костров, как королевы. Это считалось

счастливым, все должны быть одарены, но сие – ужасный день

рождения. Забытый всеми.

- Открой.

Джулс потянула за ленту. Внутри коробочки было тонкое

серебряное кольцо с тёмно-зелёными камнями. Джозеф взял

его и надел на палец.

- На материке это означало бы, что ты станешь моей женой,

- тихо промолвил он.

Одно кольцо в обмен на брак? Должно быть, он шутит, но

это кажется таким серьёзным…

- Оно прекрасно.

- Да, но это не то. Я должен знать…

- Оно слишком прекрасно для меня?

- Нет, - быстро проговорил он. – Я имел в виду, ты не должна

делать вид, что тебе нравится. Тебе не придётся его носить…

- Но я хочу!

Джозеф наклонился и поцеловал её руку. Она вздрогнула,

хотя губы были теплы. Он смотрел на неё с надеждой и

трепетом, и она знала, что это правда. Они выросли.

- Я хочу, чтобы всё было так, как будто меня не ссылали. Я

не позволю отобрать им у меня тебя. Никогда.

- Лука, этот торт сух.

Арсиноя сделала глоток чая, запивая его. Лука всегда

выпекал лучше всех на острове. Он всегда пробовал новые

рецепты из книг на полках, которые никак не мог продать.

- Знаю, - Лука вздохнул. – Не хватило яиц. Иногда я жалею,

что Хэнк – петух.

Арсиноя толкнула свою тарелку по прилавку, и чёрно-

зелёный петух склёвывал крошки.

Джулс придёт в магазин совсем скоро с Джозефом. Они

наконец-то увидятся. Джулс сказала, что он не винит её за

изгнание. Наверное, это правда, но не меняет того факта, что

она всё-таки виновата.

Джулс и Джозеф наконец-то вместе, и Арсиное этого

хватало. Джулс была так счастлива, что оказалось трудно

находиться рядом с ней. Кажется, сожжённый локон Мадригал

не оказал на неё совершенно никакого действия.

Арсиноя не сказала никому, даже Джулс, о походе к тому

дереву. Не сказала о том, что должна идти туда снова из-за

любопытства. Это призовёт только одну реакцию. Низменную

магию одарённые не одобряют. Королева должна сторониться

её. Она это знала и не желала слышать лекции от Джулс.

Шаги на дощатом полу прозвучали сразу же после звона

латунного колокола Луки. Арсиноя глубоко вздохнула,

пошатываясь. Она так боялась увидеть Джозефа, как и Джулс, и

была почти столь же возбуждена. Может быть, он был в первую

очередь другом Джулс, но и её тоже. Один из немногих, что у

неё когда-либо были.

Она обернулась с кучей крошек от торта на пальто, нервно

хмурясь…

Джулс и Джозеф были не одни. Они с собой привели парня.

Арсиноя сжала зубы. Она едва знала, что скажет Джозефу, а

теперь должна обмениваться любезностями с незнакомцем.

Джулс, Джозеф и тот парень смеялись и заканчивали какой-

то личный весёлый разговор. Когда Джозеф увидел Арсиною,

его улыбка стала ещё шире. Она скрестила руки на груди.

- Вы только посмотрите, как он смотрит, - протянула она.

- Ты… - протянул Джозеф. – Ты никогда не выглядишь, как

полагается королеве!

Джулс молча усмехнулась, но Арсиноя громко рассмеялась и

обняла его. Она была не столь высока, как он, но почти

дотянулась. Конечно же, она куда выше Джулс.

- Лучше остаётся всё так же, - протянул Лука и похлопал

Джозефа по спине, а после пожал ему руку. – Джозеф Сандрин,

мы так долго ждали тебя.

- Лука Гиллеспи… - протянул Джозеф. – Столько лет

миновало. Привет, Хэнк!

Петух на прилавке склонил голову, и в магазине притихли.

Арсиноя пыталась подобрать слова. Ещё минута молчания, и

она не сможет игнорировать незнакомца, что они привели. Но

она не столь быстра.

- Хочу, чтобы ты с кем-то познакомилась, - Джозеф повернул

её к незнакомому парню его роста, с тёмно-русыми волосами и

выражением лица, что выдавало самодовольство. – Это Уильям

Чатворт Младший, его семья в этом году имеет делегацию. Он

один из женихов.

- Слышала об этом, - отозвалась Арсиноя.

Парень протянул руку – она взяла её и коротко сжала.

- Можете называть меня Билли, все так делают, кроме отца,

- промолвил он.

Арсиноя сузила глаза. Она бы с удовольствием свернула

Джулс шею, если б Камдэн не смотрела на неё. Ведь она думала,

что увидит старых друзей, а оказалась в засаде у

нежелательных новых.

- Итак, младший, - сказала она. – Сколько ослов на Чёрном

Совете получило взятку, чтобы вы сюда попали так рано?

Она мило улыбнулась.

- Понятия не имею, - он улыбнулся в ответ. – Мой отец часто

таскает всё в семье. Пойдёмте?

Коварный план Джулс и Джозефа заключался в пикнике на

Кизиловом Пруду. Костёр, жареное мясо на палочках. Арсиноя

надеялась, что Билли Чатворт будет разочарован. Потрясёт

отсутствием величия. Шокирован её неприличностью. Но если

так и было, то он сие не продемонстрировал. Казалось, он был

действительно счастлив идти к пруду, по колено утопая в

сугробах.

- Арсиноя, - шепнула Джулс. – По крайней мере, перестань

хмуриться!

- Нет! Вы не должны так поступать, надо было

предупредить меня.

- Если б я тебя предупредила, ты бы не пришла. К тому же,

это должно было случиться когда-нибудь, ты – причина его

прибытия!

Но это верно лишь отчасти. Женихи принадлежат всем

королевам, но попытаются сделать правильный выбор.

Коронованную. Только не её. Если он рад увидеть её, то только

ради практики перед тем, как встретит Мирабеллу и Катарину.

- Это могло случиться позже. Я думала, мы просто побудем

втроём, как тогда.

Джулс вздохнула, словно для этого было время. Но если у

Арсинои чего никогда не было, так это много времени.

У пруда парни бегали туда-сюда, разжигая огонь. Конец

декабря выдался не слишком холодным. Если солнце выглянет

из-за туч, то снег даже будет таять. Камдэн носилась по снегу и

толкала его, обращая всё в снежные ливни. Арсиноя должна

была признать, что это хороший день, даже с этим парнем.

- Ну? – спросила Джулс, когда Билли и Джозеф оказались

далеко. – Что ты о нём думаешь?

Арсиноя прищурилась. Билли Чатворт носил одежду

островного, но она плохо сидела. Он был всего на пару дюймов

ниже Джозефа, и его рыжеватые волосы предательски

выдавали форму головы.

- Он не так красив, как Джозеф, - поддразнила Арсиноя, и

Джулс залилась краской. – У Сандринов фирменный

подбородок. И глаза… - она ткнула Джулс в бок, пока та не

рассмеялась и не отмахнулась от неё. – Но… Что ты думаешь?

- Не знаю, - промолвила Джулс. – Он сказал, что у него был

кот, как у меня, в детстве. С синим и зелёным глазами. Сказал,

что он был рождён глухим.

- Обаятельный, - протянула Арсиноя.

Они добрались до пруда. Джозеф вытащил мясо для

запекания, и Камдэн подобралась к нему. Огонь уже разгорелся,

окрашивая деревья и лёд вокруг в ярко-оранжевый.

Арсиноя добралась до ближайшего дерева и сорвала ветки

для себя и Джулс. Они вместе заточили их ножами. Время

плыло, и Арсиноя использовала длинные, опасные удары.

- Вы… - Билли откашлялся. – Может быть, мне стоит сделать

это для вас?

- Нет, - ответила Арсиноя. – Я сделаю это для вас.

Она взяла кусок мяса из пакета, и заострённый кончик

ветки пронзил его, как сливочное масло. А после запихнула

прямо в пламя и прислушалась к шипению.

- Благодарю, - промолвил он. – Никогда не встречал

девушку, что так владеет ножом. Но прежде я не встречал

девушку с тигром.

- Она горная кошка, - Джулс бросила Кэм кусок сырого мяса.

– Тут тигров нет.

- Но ты бы смогла? – спросил Билли. – когда-нибудь?

- Что ты имеешь в виду?

- Может ли кто-нибудь из вас быть настолько сильным,

чтобы призвать одну из-за моря?

- Может быть, я, - пропела Арсиноя. – Может, именно потому

надо так долго ждать…

Она улыбнулась Джулс, что заостряла вторую палку.

- Не могу представить себе настолько сильный дар, -

отозвалась Джулс. – Я одна из самых сильных людей Природы

на острове, а дальше глубоких вод побережья сил не хватает.

- Ты ещё не знаешь, - ответила Арсиноя. – И уверена, смогла

бы, если б попыталась. Могу поспорить, ты бы призвала что-то,

Джулс.

- Я тоже так думаю, - кивнул Джозеф. – Она стала так сильна

с той поры, как я ушёл…

Мясо снимали с вертелов и ели в тишине. Оно было

вкусным – нежная мраморная говядина. Аврора собиралась

было позволить соку течь по подбородку, но решила, что это

уже слишком.

Тем не менее, она не говорила, пока Джулс не толкнула её

ногой.

- Как вам остров, младший?

- Я влюблён в него, абсолютно! – промолвил он –

Абсолютно! Джозеф рассказывал мне о Феннбёрне с той поры,

как он прибыл, чтобы быть с нами. Приятно видеть его, вас и

Джулс, о которой я слышал ещё чаще.

Арсиноя поджала губы. Прекрасный ответ. И так хорошо

поставлен…

- Полагаю, я должна поблагодарить вас за заботу о Джозефе,

- сказала Арсиноя. – Он сказал вам, что я – причина его

изгнания?

- Арсиноя, - остановил её Джозеф. – Не надо. Если б я мог

повернуть время вспять, я поступил бы точно так же.

- Но я, - промолвила она, - слишком скучала о тебе.

- Я тоже скучал, - он взял Джулс за руку. – За вами обеими.

Они должны быть наедине. То, как Арсиноя относилась к

Джозефу, и рядом не стояло с чувствами Джулс.

Арсиноя запихнула последний кусочек мяса в рот, а после

поднялась.

- Куда ты? – спросила Джулс.

- Чтобы кое-что показать младшему, - сказала она. – Мы

ненадолго, - она подмигнула Джозефу. – Или не слишком

надолго… - Арсиноя повела его через деревья по узкой

каменной тропинке, где её терзали ветра над холмами. Тут

было опасно ходить зимой, если не знаешь земли. Она почти

чувствовала себя виноватой. Но если он хочет стать королём-

консортом, то должен пройти и через что-то похуже.

- Это тропа? – спросил он за её спиной.

- Да. Можно понять по отсутствию деревьев и кустарников

на ней.

Камни были остры, покрыты льдом в большинстве своём.

Падение гарантировало ушибленный локоть или колено.

Неверный шаг мог убить. Арсиноя шла так быстро, как

позволяла совесть, но Билли не жаловался. И не пытался её

успокоить. А он учился очень быстро.

- Правда ли, что на материке нет дара? – спросила она.

- Дара? А, магии… Да, это правда.

Это не так, на самом деле, то, что она имела в виду. И не так,

хотя он может не знать, ведь низменная магия есть повсюду.

Так сказала Мадригал.

- Говорят, что вы что-то когда-то сделали, чтобы потерять

волшебство.

- Кто "они"? Кто рассказывал такие дикие истории?

- Ну это странно, быть без дара. Материк – удивительное

место.

- Только для посторонних, поверьте. И перестаньте

называть его "материк", вы знаете эти земли.

Арсиноя ничего не ответила. Есть остров, а всё за ним –

материк. Так всегда было. Так всегда будет для неё, потому что

она не сможет увидеть мир иначе.

- Вы увидите мир когда-нибудь.

- Не я, королева.

- А вы не королева? А что, похожа. Волосы черны, как ночь, и

глаза такие же.

- Прелестно, - пробормотала себе Арсиноя под нос. Она

усмехнулась. Нет, она так легко не сдастся.

Они взобрались на верх холма и достигли пропасти.

- Там, - кивнула Арсиноя, - лучше всего видно Волчью Зиму

и остров. Дом Сандринов… зимний рынок, ваша лодка в гавани.

- Это прекрасно, - он оглянулся. – А что это за пик?

- Гора Хорн. Я родилась на острове, в её тени, в лощине

Чёрного Коттеджа. Но отсюда не разглядеть.

Билли запыхался. Это её радовало. Она лишь немного

отогрелась из-за шарфа. Когда он взял её за руку, это было так

неожиданно, что она даже не попыталась рвануть прочь.

- Спасибо, что показываете всё это. Уверен, увижу куда

больше перед венчанием с вами. Или короля-консорта

коронуют? Никогда не слышал об этом ничего ясного.

- Вы очень упрямы, - она высвободила руку. – Но я совсем не

дура.

Она улыбнулась ворчливой улыбкой, словно Джозеф.

Однобоко и коварно. Может быть, он узнал его в этом жесте.

- Всё в порядке, в порядке… - пробормотал он. – Бог мой, это

так трудно…

- Будет только хуже. Может быть, стоит вернуться домой?

- Я не могу.

- Почему нет?

- Корона, разумеется, и всё прочее. Торговые права на

Феннбёрн. Мой отец мечтает об этом.

- И вы думаете, что я могу помочь это заполучить.

Билли пожал плечами. Он задумчиво смотрел на бухту.

- Так думает Джозеф. Надеюсь, это правда. Это сделает его

счастливым. Он не обрадуется, если ты умрёшь, а я женюсь на

другой королеве.

Арсиноя нахмурилась. Джозеф не хочет, но ему придётся

свыкнуться с этим. Всем придётся. Даже Джулс.

- Это всё так странно, - проронил Билли. – Я сел в лодку в

заливе, проплыл через туман, и там оказался Феннбёрн, хотя

прежде его никогда не было во время моих путешествий в том

направлении. И теперь я участвую во всём этом безумии.

- Ищите сочувствия? – спросила Арсиноя.

- Нет. Никогда. Я знаю, то, что предстоит вам, хуже. И мне

нравится, что вы делаете это только сейчас. Вырываете руку.

Заставляете прийти сюда. Слишком мало девушек сделали бы

это там, откуда я родом.

- Есть много разных тут, - сказала Арсиноя. – Вскоре вы от

нас устанете. Только не тратьте время на меня, да? Я не… За

мной не стоит ухаживать.

- Хорошо, - он протянул ей ладонь. – но мы некоторое время

будем соседями. Так что, может быть, вы примете мою руку и

позволите не оступиться на предательском пути?

Арсиноя улыбнулась и сжала руку Билли. Он понравился ей

куда сильнее, когда они поняли друг друга.

- Как думаешь, что они сейчас делают? – спросила Джулс,

встряхивая пламя.

- Думаю, всё идёт по плану, - откликнулся Джозеф.

Он придвинулся к ней по снегу. Он был тёпл, как и огонь.

Джулс провернула кольцо на пальце. На материке это означало

бы, что он хочет её в жёны, сказал он. Но на острове это просто

кольцо. Она до сих пор не нашла в себе мужества спросить, что

он имел в виду.

- Рано говорить… Она не может пока что полюбить его. И он

ещё должен встретить других королев.

- Да, да… но не захочет. После всего, что я рассказал ему про

Арсиною, думаю, он наполовину в неё влюблён.

Джулс не знала, что Джозеф мог рассказать о ней, чтобы

заставить кого-то влюбиться, ведь они расстались детьми. Но

если это ложь и приукрашивания, то Билли очень скоро узнает

всю правду.

- Это будет странно – если её коронуют, - сказал Джозеф. –

Склонять голову, когда она говорит.

- Это надо будет делать только перед людьми.

- Думаю, да. Но трудно склонять голову после всего этого.

Вероятно, я забуду поклониться ещё и главной жрице, а потом

меня вновь сошлют.

- Джозеф… - Джулс рассмеялась. – За это точно не сошлют!

- Нет, - ответил он. – Но там всё иначе! Там мужчины не

дрожат, когда женщины говорят…

- Никто не должен дрожать. Потому и надо изменить

Чёрный Совет!

- Конечно. И мы это сделаем.

Он обнял её, коснулся её кольца, её волос…

- Джулс… - пробормотал он, а после наклонился, чтобы

поцеловать её.

Она отшатнулась, когда их губы соприкоснулись. Джозеф

растерянно отодвинулся от неё.

- Сожалею… Я не знаю, почему я это сделала…

- Всё в порядке.

Она не чувствовала себя в порядке. Но Джозеф не уходил. Он

остался и держал её ещё крепче.

- Джулс, что-то случилось? Кто-то был после… после того

как я ушёл?

Она покачала головой. Она не стыдилась этого прежде, но

вот теперь…

- Вообще никто?

- Нет.

Никто не смотрел на неё, как Джозеф. Даже он до своего

отъезда… Она не была красива, как мама или тётя Караф. Она

всегда чувствовала себя маленькой, простой, странной… но она

не скажет этого ему.

- Я думаю, - сказала она вместо этого, - мальчишки просто

боялись меня.

- Не сомневаюсь. Они боялись тебя и в детстве, когда ты

была сердита. А тут ещё и пума!

Джулс улыбнулась Камдэн.

- Я должен извиниться… но мне не нравится думать, что

тебя кто-то ещё касался. Я думал об этом там, на материке… А

потом Билли меня отпаивал.

Джулс рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо. У пруда он

казался парнем, что она так долго знала. Её Джозефом. Он

казался другим только снаружи, потому что скулы стали

острыми, а волосы потемнели, грудь и плечи стали шире.

- Мы не те же… - сказала Джулс. – Но я не хочу, чтобы мы

изменялись.

- Но это так, Джулс… - мягко промолвил он. – Мы выросли. Я

любил тебя, когда был ребёнком. Как ребёнок любит своего

друга. Но влюбился в тебя на самом деле, в то время, пока был

далеко. Вещи не могут остаться такими, как были раньше…

Он вновь наклонился слишком близко, и их губы

соприкоснулись. Он был очень нежен, и каждое движение

говорило ей, что он не остановится, и его руки сжимали её

талию. Но он остановится, если она пожелает этого…

Джулс обняла его за шею и поцеловала в ответ. Вот чего она

желала. Всё, чего когда-либо желала…

Роланс

- Скоро придётся расстаться, - сказала Арсиноя. Она вновь

порезала кисти. Ярко-красный сок стекал прожилками по щеке.

Может быть, это от шипа?

- Уилла не идёт, - сказала Катари. – И я не хочу идти. Я хочу

остаться.

И Мирабелла хотела остаться. Это был тёплый весенний

день. Теперь они росли в жаре, и она призывала ветер охладить

их кожу, а Катарина хихикала.

Они находились на противоположной стороне ручья,

далеко от коттеджа, и Уилла не пересечёт воду, чтобы их

забрать. Слишком холодно. Её старые суставы будут болеть.

- Уилла тебя не спасёт, - сказала Арсиноя.

- Спасёт! – воскликнула Катарина. – Я её любимица! Это

тебя она не спасёт.

- Я спасу вас обеих, - пообещала Мирабелла и запустила

пальцы в длинные чёрные волосы Катарины. Они были гладки,

как атлас, и сияли. Маленькая Катарина. Самая младшая из

троих. Она была сокровищем Мирабеллы и Арсинои, ведь они

достаточно взрослы, чтобы держать её за руку.

- Как? – спросила Арсиноя и рухнула на траву. Она сорвала

цветок и коснулась пыльцой носа Катарины, пока тот не

пожелтел.

- Я призову гром, чтобы отпугнуть их, - ответила

Мирабелла, собирая волосы Катарины в косу. – И такой сильный

ветер, что он отнесёт нас на гору.

Арсиноя поморщила свой маленький лобик и покачала

головой.

- Это не сработает! – сказала она. – Мы должны

придумать что-то ещё.

- Это всего лишь сон, - сказала Лука. Она была высоко в

храме, в своей комнате среди подушек и безделушек.

- Нет, - сказала Мирабелла. – Это была память.

Лука завернулась в меховой платок, стараясь не

подниматься из постели до рассвета. Когда глаза Мирабеллы

распахнулись, в Вествуд-хаус ещё было темно. Она ждала, пока

сможет прийти в храм, чтобы разбудить Луку, но свет, что

пробивался сквозь ставни, всё ещё казался серым.

- Иди на кухню, - сказала Лука. – Нет никого, что принесёт

нам чай, надо сделать это самим.

Мирабелла глубоко вздохнула. Когда она выпустила

воздух, то пошатнулась. Память или сон, она ещё цеплялась за

это, и чувства странно смешались.

- Будьте осторожны, - сказала Мирабелла, когда сводила

Луку вниз по крутой лестнице храма. Она заставила пламя

лампы гореть сильнее. Лука должна поселиться немного ниже.

Может быть, где тепло, рядом с кухней. Но Лука не признает,

что стара, пока не умрёт.

На кухне Мирабелла разожгла огонь в печи и нагрела воду

в котле, пока Лука искала на полках листья, ведь любила самые

лучшие. Они не заговорили, пока не сели с двумя дымящимися

чашками чая с мёдом.

- Это только твой разум. Ты нервничаешь. Неудивительно,

скоро сражение. И тебя часто посещает эта жертва. Ро никогда

не должна была заставлять тебя участвовать в ритуале.

- Дело не в том, - настаивала Мирабелла. – Нет!

- Ты была ребёнком, когда в последний раз видела своих

сестёр, - мягко промолвила Лука. – Может быть, слышала

истории. Может, немного помнишь…

- У меня хорошая память.

- Королевы это не запоминают, - Лука сделала глоток чая.

- Слова не делают это правдой.

Лука торжественно смотрела в чашку. В оранжевом свете

лампы каждая морщинка на лице старухи казалась бороздой.

- Тебе нужно, чтобы это было правдой, - сказала Верховная

Жрица. – Слишком жестоко заставлять королеву убивать тех,

кого она любит. Её сестёр. Чтобы видеть, как волк ищет её

голову…

Когда Мирабелла промолчала, Лука перегнулась и

положила свою руку на её.

Отголоски слов Луки были так громки в ушах Мирабеллы,

что Элизабет поднялась почти на вершину, прежде чем она

услышала её зов.

- Ты меня не слышала? – спросила Элизабет, слегка

запыхавшись.

- Прости, - проронила Мирабелла. – Так рано, я не ждала,

что кто-то ещё не спит…

Элизабет указала на вечнозелёное дерево.

- Спайс встаёт с солнцем. Потому я тут.

Глядя на молодую жрицу, Мирабелла не могла сдержать

улыбку. Элизабет не позволяла грустить. Её капюшон был

отброшен, тёмные волосы ещё не собраны. Дятел сидел на

плече, и она скармливала ему семечки с ладони.

- Приятно, - промолвила она, - что так рано нас точно

никто не увидит.

Мирабелла нежно взяла Элизабет за запястье. Браслеты

только сейчас были даны жрице – браслеты из чёрных лент и

бисера, а не чернил на коже. Только иницированная и может

поменять своё мнение.

- Почему ты остаёшься? – спросила Мирабелла. – когда я

встретила тебя, ты сказала, что они отберут Спайса и убьют его,

если узнают, но ваша связь так сильна… Почему не уйти?

Элизабет пожала плечами.

- И куда идти? Я ребёнок храма, Мирабелла. Я говорила об

этом?

- Нет.

- Моя мама была жрицей храма Кэнора. Мой отец

целитель, что работал с нею, и мать не дала мне воли… Я

выросла там. Я знаю только храм. И надеюсь…

- Надеешься?

- Что ты возьмёшь меня с собой в Индрид-Даун после

коронации.

Мирабелла кивнула.

- Да, многие в Ролансе верят в что-то такое.

- Мне жаль, - промолвила Элизабет. – Я не хотела делать

твоё бремя тяжелее…

- Нет, - Мирабелла обняла подругу. – Нет… Конечно, я

возьму тебя с собой. Но, думаю, что это… - она сжала браслеты

Элизабет, - я не должна вести тебя в храм. У тебя есть выбор.

Всё, что пожелаешь.

Ро не любила покои Луки. Она стояла возле окна,

расправив плечи и выпрямившись. Она никогда не сделает себе

дом. Она не смотрит на дома где-либо, кроме того, как

наблюдает за своими младшими жрицами на задании.

Лука понимала, почему Мирабелла не любила её. Ро была

серьёзна, бескомпромиссна, а улыбка никогда не касалась её

глаз. Но она одна из лучших жриц Луки, что та когда-либо

знала. Королевка может не любить Ро, а Ро королеву, но она

всегда будет рядом.

- Она сказала, что... – протянула Ро, когда Лука рассказала

ей о визите Мирабеллы, - помнит своих сестёр?

- Не знаю, правда ли это. Может, просто сны. А может,

просто нервы.

Ро посмотрела вниз. Она так не думала.

- И? – спросила Ро. – Что вы собираетесь делать?

Лука откинулась на спинку стула. Ничего. Может быть,

ничего не нужно делать. Или, может, она ошиблась, и

Мирабелла не избранная королева. Она вытерла рот тыльной

стороной ладони.

- Вы будете выглядеть дурой, - сказала Ро, - после того, как

поддержали её. Но слишком поздно менять курс.

- Я не буду менять курс, - сердито проронила Лука. –

Мирабелла – Избранная королева! Она будет!

Она посмотрела через плечо Ро на большую мозаику, что

висела на стене. Изображение столицы Индрид-даун,

шестигранный купол храма, чёрные шпили Волроя.

- Как долго мы будем смотреть на это как на столицу, -

спросила Лука. – Вместо того, чтобы это были лишь города

отравителей?

Ро проследила за её взглядом, а после пожала плечами.

- Когда-то… - проронила Лука. – Когда-то это было наше!

Мы и королевы. А теперь он принадлежит им. И совет тоже.

Они стали слишком сильны, чтобы слушать, а у нас только

пустота!

Ро не ответила. Если Лука надеялась на жалость, то ей

следовало позвать другую жрицу.

- Ро, ты её видела. Ты смотришь, как коршун на мышь…

Что ты думаешь?

- Должна ли я думать, что она может их убить? – спросила

Ро и скрестила руки. – Конечно, может! Её дар способен

потопить флот! Она может большее, как и старые королевы!

- Но?

- Но… - загадочно промолвила Ро, - она тратит его. Она

может убить сестёр, верховная жрица, но она не будет этого

делать.

Лука вздохнула. Услышав это, она не ощутила шока. По

правде говоря, она давно это подозревала, после встречи с

Мирабеллой на берегу озера Звездопада, когда почти утонула.

Ребёнок был так зол и почти год скорбел о потере Арсинои и

Катарины. Если б она тогда была так сильна, как сейчас, Лука и

все Вествуды были бы мертвы.

- Если только что-то не вызовет её ярость… -

пробормотала она.

- Может быть, стоит подумать. Но я бы подумала о чём-то

ещё?

- Что? – спросила Лука.

- О пути Королевы-Белоручки.

Лука склонила голову. Королева-Белоручка, королева из

королев, что воцарилась, не пролив ни единой капли крови

своих сестёр.

- О чём ты? Мирабелла родилась одной из троих.

- Я не говорю о Голубой Королеве, - сказала Ро, ссылаясь на

четвёртую

близняшку,

что

считалась

настолько

благословлённой, что её сёстры были утоплены акушерками

ещё в младенчестве.

- Тогда что? – спросила Лука.

- В старых легендах есть и другие Королевы-Белоручки, -

проронила Ро.

- Королева Андрида, чьи сёстры были со Взглядом, -

промолвила Лука. Королевы со Взглядом склонны к безумию и

предаются смерти. Но ни Катарина, ни Арсиноя не были

пророчицами.

- Другая. Ещё одна. Я говорю о Королеве-Белоручке

жертвенного года.

Лука сузила глаза. Ро думала об этом очень долго.

Жертвенный год – это поколение, когда две из королев почти

не одарены. Так слабы, что их просто убивают, словно жертву.

Ро глубоко проникла. Только учёные храма, возможно,

слышали рассказы о жертвенном годе.

- Это может быть такой год, - кивнула Лука. – Но не

понимаю, как это поможет, если Мирабелла не потребует

жертву.

- В некоторые жертвенные года это делают люди, - сказала

Ро. – Ночь Костров, самые священные места, люди

поднимаются и сжигают других королев.

Лука внимательно следила за Ро. Она никогда об этом не

читала.

- Это не так.

Ро пожала плечами.

- Шёпот сделает дело. И это будет быстро, чисто, позволит

королеве быть чистой.

- Ты хочешь… - начала Лука, но после бросила взгляд на

дверь и понизила голос, - принести Катарину и Арсиною в

жертву во время костров?

- Да, на третий день, после церемонии.

Ро всегда искала конечных решений. Но Лука не

предполагала ничего подобного.

- Совет нас уничтожит.

- Мирабелла всё ещё остаётся королевой. К тому же, они не

смогут, если остров будет на нашей стороне. Нет, если слух

распространится. Нам нужна Сара Вествуд.

Лука покачала головой.

- Сара не согласится.

- Сара стала благочестивой женщиной. Она сделает так,

как скажет храм. И жрицы. Кроме того, она сделает острову

хорошо, если напомнит о старых легендах.

Старые легенды. Легенды, что появились из воздуха.

- Я не хочу отказываться от Миры так быстро, - сказала

она, и Ро нахмурилась. – Но об этом стоит подумать

Грэйвисдрейк-Мэнор

Катарина и Пьетр сидели с Натали вокруг стола с едой. На

обед было филе свинины из отравленной свиньи под соусом из

сливочного масла из молока коровы, что паслась на полях

белены. Овсяный хлеб впитал яд. А ещё суфле из грибов.

Натали не собиралась есть чистую еду, но это был яд, к

которому Катарина почти привыкла.

Натали потребовала ещё вина. Её столовая была приятно

тёплой. Огонь потрескивал в камине, и толстые красные шторы

удерживали тепло.

- И как сегодняшняя прогулка? – спросила Натали. – Конюх

волновался, что у Полумесяца отёк правой задней ноги.

- Он в порядке, - ответила Катарина. – И никакого отёка.

Полумесяц был её любимым чёрным жеребцом,

названным так из-за белого изогнутого пятна на лбу. И если б

он хромал, Катарина б не взяла его. Под столом она коснулась

коленом к колену Пьетра.

- Ты заметил что-нибудь, Пьетр? – спросила она.

- Нет, он абсолютно здоров.

Она откашлялась и отодвинула колено подальше, словно

боялась, что Натали могла ощутить их соприкосновение. Когда

они находились в её присутствии, он всегда соблюдал

дистанцию, несмотря на то, что Натали знала, что они делают.

Несмотря на то, что он тут по настоянию Натали.

- У меня есть некоторые интересные новости, - сказала

Натали. – Делегация рано прибыла с материка. И жених хочет

встретиться с Катариной.

- Не он один, заметь, - продолжила Натали – Но он очень

многообещающий… Мы имели дело с его семьёй несколько лет.

Он поощрял Джозефа Сандрина во время его изгнания.

- Я посмотрю на него любезно, а после… - начала Катарина.

- Не более любезно, чем на любого другого, - сказала

Натали, несмотря на то, что подразумевала совсем иное. – Его

зовут Уильям Чатворт младший. Я не знаю, когда мы сможем

организовать встречу. Он в Волчьей Весне, а сейчас с Арсиноей,

бедный мальчик… Но когда мы это сделаем, ты будешь готова?

- Да.

- Я верю тебе. Ты выглядишь куда лучше в эти дни.

Сильнее.

Это было правдой. С той поры, как прибыл Пьетр,

Катарина изменилась. Женевьева бы ещё сказала, что она

тонка и миниатюрна… После стольких лет ядов вряд ли она

когда-то полностью восстановит то, что потеряла. Но её

волосы, цвет лица, движения стали лучше.

- У меня для тебя есть подарок, - промолвила Натали. Её

дворецкий Эдмунд вошёл с маленькой стеклянной шкатулке.

Внутри к крышке тянулась маленькая коралловая змейка. -

Посмотри, кто загорал у меня на окне.

- Возлюбленная?! – Воскликнула Катарина. Она

оттолкнула свой стул с силой, которой почти хватило на то,

чтобы он упал, и помчалась к Эдмунду. Змея немного

отскочила, а после обернулась вокруг её запястья.

- Я думала, что убила её, - прошептала она.

- Не совсем, - проронила Натали. – Но, думаю, она хочет в

привычную клетку под тепло лампы. И мне надо поговорить с

Пьетром наедине.

- Да, Натали, - Катарина ещё раз улыбнулась им, а после

ушла, едва ли не убежала.

- Один маленький подарок вновь сделал её ребёнком… -

протянула Натали.

- Катарина любила эту змею, - протянул Пьетр. – Мне

казалось, она умерла.

- Умерла. Её раздавленную и замёрзшую нашли в углу

кухни через три дня после Черноты.

- А что ж это?

- Ещё одна. Катарина не почувствует разницу, её научили

так же.

Она жестом призвала Эдмунда, что принёс серебряный

поднос и два стакана с её любимым отравленным бренди.

- Ты делаешь успехи, - проронила Натали.

- Немного. Но она при выборе нарядом до сих пор думает

только о том, чтобы прикрыть сыпь или выступающие рёбра. А

когда пугается, несётся, как крыса.

- Ну, Пьетр. Мы не относились к ней настолько плохо.

- Ты, может быть, нет. Но Женевьева – зверь.

- Моя сестра столь сильна, как мне угодно. И тренировки

Катарины – не твоя забота.

- Даже если моя задача становится труднее?

Он сдул волосы с глаз и откинулся на спинку кресла.

Натали улыбнулась своему стакану. Он и вправду так

напоминал ей себя. Однажды он сможет стать главой семьи,

если подходящая дочь не достигнет совершеннолетия.

- Скажи мне… Она готова встретить этого делегата?

- Думаю, да. Не особо трудно воспроизвести впечатление

после Волчьей Весны. Всем известно, лицо Арсинои как

овсяные хлопья!

- Возможно. Но не Мирабеллы. Вествуды всем твердят, она

красивее ночного неба.

- И так же холодна… А у Катари есть чувство юмора, она

мила. Это вы из неё не выбили.

Что-то ещё было в тоне Пьетра, что не понравилось

Натали. Он слишком защищал её. Почти притягивал к себе, и…

- Как далеко вы зашли?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты понимаешь, о чём я. Научи её всему, что хочешь, но

нельзя заходить слишком далеко, Пьетр. Жители материка

странны и они хотят, чтобы она в брак вошла девственницей!

Натали внимательно наблюдала за ним, чтобы увидеть,

как он будет выкручиваться. Он, кажется, был разочарован, но

не испуган. На это он ещё не решился.

- Ты уверена, что им вместо этого не понадобится

мастерство в постели? – он пожал плечами. – Пожалуй, если так,

я могу научить её после свадьбы.

Он допил бренди одним глотком и положил рюмку на

стол. Он хотел отправиться к Катарине – и раздеть, как куклу.

- Это к лучшему, милый, - проронила Натали. – Если б ты

спал с ней, боюсь, она б в тебя влюбилась. Она и так почти

влюблена, а нам это не нужно.

Пьетр оттолкнул пустой стакан.

- Это так? – строго спросила она.

- Не волнуйтесь, тётушка, - ответил он. – Только король-

консорт столь глуп, чтобы полюбить королеву.

Катарина всё ещё не отложила змею, когда пришёл Пьетр.

Она держала её, не могла расстаться, сидела к своего зеркала, и

Возлюбленная была на её запястье, а её нос почти прижался к

голове ядовитой змеи.

- Катарина… Хватит. Пусть она отдохнёт.

Катарина и вправду встала и опустила змею в мягкую

тёплую клетку. Она оставила верхнюю часть открытой, чтобы

иметь возможность гладить её чешую.

- Не верится, что она выжила… - промолвила Катарина. –

Натали заставила искать всех слух…

- Думаю, да.

- Ох… - она вынула руки из клетки и сложила их на

коленях. – Я правда должна встретиться с моим первым

женихом?

- Да.

Они с Пьетром стояли близко друг к другу, не касаясь,

впрочем, не глядя друг другу в глаза. Пьетр проводил пальцами

по обивке её парчового стула и тянул за выбившуюся нить.

- Ты уверен, что мне не стоит сначала отравить сестёр?

Пьетр улыбнулся.

- Уверен. Так надо, Катари.

Он смотрел на скудный вид из её окна, на пасмурное небо

и тени внутреннего двора. Небольшое озеро, мимо которого

они утром проезжали, походило на серую лужу на юго-востоке.

Вскоре всё станет ярко-синим, двор зазеленеет, расцветут

нарциссы. И станет теплее. Рассвет приносит скорее туман, чем

мороз.

- Мирабеллу трудно одолеть, - сказал Пьетр. – Она высока,

сильна, красива. В Ролансе поют песни о её волосах.

- Песни о её волосах? – Катарина фыркнула. Она должна об

этом заботиться, но на самом деле не возражала бы, если б все

женихи предпочли Мирабеллу. Никто не будет целовать её так,

как Пьетр. Он сжимал её с таким отчаянным желанием, что она

даже не могла отдышаться.

- Как думаешь, женихи целуются, как ты, Пьетр? –

спросила она, увидев, как задрожала его нижняя губа.

- О, нет. Они мальчишки с материка, копошатся и пускают

слюни. Трудно сделать вид, что тебе это нравится.

- Они не могут быть такими плохими, - ответила она. –

Уверена, найду того, кто мне понравится.

Пьетр изогнул бровь. Его пальцы впились в спинку стула,

но расслабились, когда он увидел её выражение лица.

- Ты дразнишь меня, Катари?

- Да, - рассмеялась она. – Дразню. Разве не ты меня этому

научил? Противодействовать царственной формальности

сестёр улыбками и бьющимся сердцем?

Она коснулась его груди, и он схватил её руку.

- Ты слишком хороша в этом, - он притянул её к себе. - Ты

должна будешь смеяться над их шутками. Даже если они не

смешны.

- Да, Пьетр.

- И заставить их говорить о себе. Помнить. Ты

драгоценный камень, Катари, что выделяется из всех, - он

немного неохотно отпустил её руку. – Независимо от того, что

ты будешь делать, им всё ещё нужны все трое. Даже обычная

Арсиноя. И Мирабелла, - он тяжело дышал носом. – Независимо

от платьев, ты можешь быть уверена, они будут мечтать

сорвать их именно с тебя.

Катарина нахмурилась.

- Полагаю, это будет как приз.

- Ах, какой приз, - вздохнул Пьетр, и Катарина ударила его

в грудь. Он рассмеялся. – Теперь я дразнюсь, - он притянул её

ближе. – Я не коснусь элементаля, даже если она встанет на

колени и будет умолять. Она делает вид, что уже коронована,

но нет. Ты наша королева, Катари. Помни это.

- Всегда. Мы делаем добро для острова, Пьетр, когда меня

коронуют, а ты станешь главой Чёрного Совета.

- Главой? – он сверкнул глазами. – Думаю, Натали будет

против.

- Конечно, Натали останется в своём положении, сколько

хочет, - поправилась Катари. – Но и она не может быть там

вечно.

За ним коралловая змея поднималась по стенке. Её

головка скользнула по открытому люку и остановилась, она

попробовала воздух язычком. Катарина позволила себе

столкнуть её, чтобы та вернулась в клетку. Змея обозлилась и

изогнулась, чтобы укусить.

- Катарина!

Рука Пьетра взметнулась, и клыки змеи уцепились в его

запястье. Он осторожно взял её, пока та не отпустила, вопреки

тому, что должен был сломить шею. Катарина в опасности, оно

может причинить ей вред до Костров.

- О! – воскликнула она. – Мне жаль, Пьетр… Она всё ещё

напугана.

- Да, - он вернул змею в клетку, убедившись в том, что на

сей раз плотно закрыл крышку. – Ты должна быть осторожна.

Переучить её. Даже через несколько недель она может

оставаться дикой.

Капли крови скользили по руке Пьетра. Рана не глубокая.

Для такого сильного Аррона, как он, яд вызовет только

короткое покраснение.

- У меня есть мазь, что поможет, - проронила Катарина и

бросилась в другую комнату, чтобы его взять.

Пьетр горестно посмотрел на змею и сжал запястье.

Реакция была правильной. Катарина страдала бы от яда

несколько дней даже после излечения. Но он сделал это, не

задумываясь. И боялся, что Катарине будет больно.

Действительно боялся.

- Только король-консорт достаточно глуп, чтобы любить

королеву, - проговорил он.

Волчья вечна

Арсиноя и Билли бок о бок шли по зимнему рынку. С

момента появления днём у Кизилового пруда оказалось

трудным сбежать от него, но от рынка Арсиноя не

отмахивалась. Джулс и Джозеф часто были без неё там, а

Арсиноя чувствовала себя незащищённой среди большого

количества людей. В оживлённых частях города, на рынке

пчёлами жалили злые взгляды. Любой в толпе мог оказаться

достаточно храбрым, чтобы перерезать ей горло.

- Арсиноя? Что случилось?

Она изучала неприветливые лица торговцев рыбой,

которых знала с тех пор, как пришла в Волчью Весну. Столько

из них считало её слабость уродством и представляло её

мёртвой.

- Ничего.

Билли вздохнул.

- Я не настроен на рынок. Давай купим еды и пойдём в сад.

Сегодня не слишком холодно.

По дороге они установились около Мадж, и Билли смог

заплатить за два жаренных моллюска. На сей раз он выбрал

монеты – но с трудом.

Они быстро ели на ходу, чтобы не позволить еде остыть.

Мадж нафаршировала моллюсков кусочками краба и маслом с

хлебными крошками. Когда она была слишком щедра, она

добавляла и сала.

Когда они миновали доки по дороге, что вела к холму и

яблоневым садам, Билли посмотрел на панцирь в своих руках.

- Глядя на него, новый не сделать, - ответила Арсиноя. –

Надо было купить три.

Он усмехнулся и закинул руку, чтобы швырнуть панцирь в

бухту так далеко, как сможет. Арсиноя тоже бросила свой.

- Мой дальше, - сказала она.

- Нет.

Арсиноя улыбнулась. На самом деле, гарантировать

нельзя.

- Что с твоей рукой? – спросил Билли.

Арсиноя одёрнула рукав куртки, чтобы закрыть следы

разреза на ладони

- Разрезала в курятнике.

- Ох…

Он не поверил ей. Следовало придумать что-то. Ни одна

курица такого не сделает. И она ещё не рассказала Джулс о том,

что делала с Мадригал.

- Младший, - протянула она в доках. – Где твоя лодка.

Место, на котором она стояла после возвращения

Джозефа, пустовало, и бухта казалась темнее.

- Отец вернулся домой. Так просто прийти и уйти. Парус в

тумане. Боги, я с ума сошёл и говорю это вслух! Брежу!

- Легко приходят и уходят… - пробормотала Арсиноя.

Легко для всех, кроме неё.

- Но, он вернётся.

- Когда?

- Он намерен отвести меня к вашим сёстрам в Индрид-

Даун к королеве Катарине.

Конечно. Он хочет корну для сына. У него нет верности

Природе, вопреки тому, как он относился к Джозефу во время

изгнания.

- Вы больше не называли меня королевой Арсиноей.

- А вы хотите?

Она покачала головой. Королева – как прозвище. Так её

только Лука называет. Они шли по дороге и помахали Мэтти

Пэйс, когда мимо прогрохотала её повозка. Арсиное не надо

было смотреть, чтобы знать, что Мэтти вывернулась в своём

кресле, чтобы смотреть на них. Всему городу были интересны

эти отношения.

- Я не знаю, хочу ли видеть остальных, - сказал Билли. –

Чувствую себя коровой по пути на бойню.

Арсиноя рассмеялась.

- Уверена, это надо сказать сёстрам. Но если не хотите

встречаться – не надо.

- Мой отец – не тот человек, которому можно отказать. Он

получает то, что хочет, и не принимает провалы.

- А ваша мать? – спросила она, и он посмотрел на неё с

удивлением.

- Это не имеет значения. Она этого не хотела. Это ведь

мать, знаете… Они струнами пришивают нас к фартукам

навсегда, как только могут…

- Не знаю. Знаю, что вы дуетесь. Не забывайте о том, что

значит потерять корону для вас и для меня.

- Да. Вы правы. Простите.

Она смотрела на него, скосив глаза. Это не просто – чужаку

тут отдать всё за корону и неизвестную жизнь. Он пытался

быть справедлив, ей тоже стоит попытаться. И она должна

держать дистанцию. Трудно будет увидеть её мёртвой после

сближения. Но у неё так мало друзей… Она не может потерять

ещё одного.

Арсиноя промолчала. Не думая, она повернула к лесу, к

старым камням и согнутому дереву.

- Нет, - она поспешно сменила направление. – Надо

выбрать другую дорогу.

- Как думаете, ваши сёстры похожи? – спросил Билли.

- Не знаю, это неважно, - ответила Арсиноя. – Они обе,

вероятно, готовятся к церемонии Животворения. Это через три

месяца.

- Белтейн… Он каждый год, не так ли?

- Да. Но в этом году всё иначе. Этот Белтейн – начало

Вознесения.

- Я знаю. Но… что другое?

Арсиноя склонила голову. Она могла сказать только то,

что слышала. Ни она, ни Джулс при этом не присутствовали.

Для того, чтобы быть там, надо быть шестнадцатилетней.

- Ну, всегда есть охота. Ритуальная охота для того, чтобы

получить мясо на праздники. Ежедневные благословения и

обряды храма… Но в этом году этого не будет. В этом году есть

три большие церемонии. Охота, ночь Высадки, Быстрая ночь…

- Высадка. То, когда вас представляют женихам.

- Женихов представляют нам, - она толкнула его в плечо.

- Прекрасно. И Животворение. Когда демонстируете дар.

Как вы будете это делать? – после вопроса он вновь ждал удара,

но Арсиноя рассмеялась.

- Я собиралась жонглировать сельдью. Катарина будет

есть яд, а Мирабелла… Мирабелла будет кружить циклоны

всем, кому это важно. Остров её полюбит.

- Кружить циклоны, - Билли усмехнулся.

- Да. Хочешь увидеть?

Он покачал головой.

- И после Белтейна и официальных ухаживаний, тогда…

- Тогда мы можем убить друг друга, - сказала Арсиноя. –

Есть год. До костров. Но если Мирабелла достаточно вспыхнет,

я умру и за неделю.

Она бродила по снегу, по ледяной корке сада. Они

спустились в долину, пока птицы не прекратили петь и не

завыл ветер.

- Вы когда-то думали о том, что было с матерью? – спросил

Билли. – После того, как она вас родила и покинула остров со

своим королём?

- Королём-консортом, - поправила она. – И не знаю.

Есть истории, конечно. О великих королевах, что покидали

остров, чтобы быть великими на материке. Другие говорят, что

королевы проживают остаток жизни мирно со своими

мужьями. Но Арсиноя не верила словам. По её мнению, каждая

королева оказывалась на дне океана, как только рожала.

Джулс запустила пальцы в тёмные волосы Джохефа. Они

были мягкими и обвивались вокруг пальцев. Они были в доме

Сандринов сегодня. Отец Джозефа отправился с Мэтью, а мать

и Иона взяли коляску и отправились к лодкам. Это хорошо,

ведь теперь отец Билли отплыл, а каютой пользоваться больше

нельзя.

- Так же неудобно, как на лодке, - сказал Джозеф. Он почти

что лежал на ней, а Камдэн растянулась у ног.

- Я не заметила, - Джулс потянулась к нему и коснулась

губ. Его руки обвились вокруг неё – и она ничего не видела.

- Когда-то надо будет найти кровать побольше для тебя и

твоей пумы.

- Когда-то скоро, - согласилась она, но сейчас была рада

тесноте и отсутствию личной жизни. Она любила Джозефа, не

боялась идти дальше. Когда Камдэн сковывала движения,

можно было целовать его столько, сколько хочешь, не боясь

большего.

Джозеф склонил голову и поцеловал Джулс в ключицу, что

выглядывала из рубашки. Он положил подбородок на неё и

вздохнул.

- Что? Ты о чём-то думаешь? – спросила она.

- Только о тебе. Но есть ещё кое-что.

- Что?

- Помнишь лодку на западе? – спросил он. – Блестящая, с

новой палубой и свежей полоской синей краски?

- На самом деле нет.

На верфи у Сандринов было много работы последние

несколько месяцев. Ремонт вдоль побережья. С материка скоро

прибудут, остров хотел показать своё лицо. Они даже работали

с рыбаками Волчьей Весны, что говорили слово "материковый"

презрительно. Они говорили о косе и материке, чтобы те не

брызжали слюной на ботинки.

- Что с ней? – спросила она.

- Я проплыл до Тригнора вернуть владельцу, оставлю, как

только мать и Иона вернутся из Хайгейта…

- О. Так почему беспокоишься?

Джозеф улыбнулся.

- Это глупо, но я не хочу расставаться с тобой даже на

минуту.

- Джозеф! – рассмеялась Джулс. – Мы вместе почти всё

время после твоего возвращения.

- Знаю. Да и я ненадолго. Если ветер будет хорош, в

Тригноре буду до ночи. Это не займёт и пары дней, чтобы

вернуться в Волчью весну, но… - он вновь придвинулся. –

Может, пойдёшь со мной?

Путешествие на лодке с Камдэн не казалось приятным, но

с Джозефом… Она обвила руками его шею и будто бы слышала

голос Арсинои. Джулс и Джозеф неразрывны с рождения.

- Я не могу. Я так пренебрегаю Арсиноей… Она работает

над даром с моей мамой, не могу просить её взять на себя мои

обязанности… Она королева.

- Лучшие королевы не против дополнительных хлопот.

- Тем не менее, я не должна её оставлять. И ты не можешь

меня просить. Ты тоже любишь её, помнишь? Как меня.

- Почти. Почти, Джулс.

Он опустил голову, упираясь ей лбом в плечо.

- Мы разлучимся ненадолго, Джозеф. Не переживай.

Роланс

Сон был страшен, Мирабелла проснулась от своего крика.

Это было внезапно – размытый сон проникал в воздух спальни,

тело было в ловушке сознания, ноги запутались в простынях.

Она села и коснулась лица – плакала во сне. Плакала и смеялась.

Дверь открылась с тихим щелчком, и Элизабет просунула

голову в щель. Она взяла на себя большую часть

сопровождения Мирабеллы, и та стала дышать спокойнее от

скрипа двери.

- Ты в порядке? Я слышала крик.

Спайс слетел с плеча и порхнул на голову королеве,

убеждаясь, что она в порядке.

- Я тоже слышала, - протянула Бри. Она открыла дверь, и

обе девушки зашли внутрь и закрыли её плотно за собой.

Мирабелла прижала колени к груди, и Бри с Элизабет

взобрались на кровать. Бри повела рукой и зажгла свечи на

комоде.

- Мне жаль, - проронила Мирабелла. – Как думаешь, я кого-

то ещё разбудила.

Бри покачала головой.

- Дядя спит и под звуки битвы.

Сара и молодые люди далеко. Слуги на первом этаже.

Только трое бодрствуют в тёмном доме.

- Мира, - проронила Бри, - ты дрожишь.

- Я принесу воды, - сказала Элизабет, и Спайс прыгнул на

кувшин, чтобы пропеть дорогу.

- Нет, - промолвила Мирабелла. – Не воды.

Она выдержит. Сёстры цепляются за неё уже пару дней. И

не пропадают, как и другие сны.

- Что это было? – спросила Бри.

Мирабелла закрыла глаза. Не память – картинки.

- Невозможно описать.

- Там были… - нерешительно спросила Элизабет, - другие

королевы?

Другие королевы, да. Её милые сёстры, чучела из кожи с

зашитыми ртами. Катарина лежала на спине с открытой

грудью, пустая, но красная внутри. А Арсиноя молча кричала,

ведь её горло было залито кровью.

"Мирабелла, - шептали они. – Мирабелла, Мирабелла…"

- Я их топила, - прошептала Мирабелла. – В потоке у

коттеджа. Вода так холодна, из уст текли чернила… Они дети!

- О, Мира, - проронила Бри, - это просто сон, жуткий сон.

Они не дети.

- Для меня всегда дети.

Она думала о том, что почувствует, когда Арсиноя и

Катарина обмякнут и умрут.

- Я не могу это сделать.

Лука будет разочарована. Она верила в неё и подняла как

правительницу. Вествуды, город, Богиня. Она создана для

правления. Стать королевой острова. Если она увидит Луку в

храме, та скажет лишь одно. Что чувства и сны лишь преграда.

Тест.

- Я должна сбежать, - сказала Мирабелла. – Сбежать

отсюда…

- Мирабелла, - промолвила Элизабет, - успокойся. Выпей

немного воды.

Она взяла стакан и выпила, чтобы порадовать подругу, но

глотать было трудно. Вода казалась мёртвой.

- Нет. Я должна идти. Должна, - она открыла шкаф,

пробиралась сквозь плащи и платья, чёрные, чёрные, чёрные.

Бри и Элизабет встали. Сжали руки, чтобы остановить и

успокоить её.

- Ты не можешь уйти, - промолвила Элизабет. – Сейчас

середина ночи!

- Мира, это опасно, - добавила Бри.

Мирабелла выбрала платье из шерсти. Она натянула его

поверх пижамы и потянулась за чулками.

- Пойду на юг, не оглядываясь.

- Они остановят тебя, - промолвила Элизабет.

Мирабелла остановилась, ещё дрожа. Они правы, да,

правы. Но надо попробовать.

- Я должна идти. Прошу. Я не могу больше тут оставаться,

и сны с мёртвыми сёстрами… Я не могу их убить. Я знаю, так

надо, знаю, что должна хотеть.

- Мира, - начала Бри, - ты можешь.

- Нет! – яростно промолвила она.

Элизабет и Бри бросились к двери. Они были печальны,

беспокоились, что Сара проснётся и предупредит храм.

Мирабелла проведёт остаток времени до Белтейна запертая в

комнате Луки под постоянной охраной.

Мирабелла шнуровала сапоги. Они пошлют и поймают её,

но придётся потрудиться.

Она ступила вперёд, готовая оттолкнуть друзей.

- Подожди! – выдохнула Элизабет. Она подняла руку и

вышла за дверь. Если она побежит по коридору, у Мирабеллы

не будет времени. Но Элизабет не закричала. Она вернулась в

спальню и принесла плащ жрицы.

- Вот, возьми, - сказала она. – Скрой волосы под

капюшоном, - она улыбнулась так мило и нежно. – Никто не

смотрит на жрицу дважды. Только сходят с пути.

Мирабелла благодарно обняла её. Плащ был немного

короток, но достаточно велик, чтобы скрыть платье

Мирабеллы.

- Элизабет… - начала Бри, но остановилась. Она взяла

Мирабеллу за руку. – Давай я пойду с тобой!

- Нет, Бри, - мягко остановила её Мирабелла. – не хочу,

чтобы кто-то знал. Когда они поймут, что я ушла, то будут

искать виновного. Того, кого надо наказать. Пусть это будут не

ты и Элизабет.

- Обещаю, - проронила Бри. – Мы позаботимся друг о друге.

Мирабелла грустно улыбнулась и коснулась лица Бри.

- Никогда не видела тебя испуганной, - она крепко обняла

её. – Прошу, пойми, Бри! Я люблю их. Как и тебя. Не могу

остаться тут, и храм не заставит меня их убить.

Она выпустила руку Бри и обняла Элизабет. Ей так

повезло с ними.

К тому времени, как Мирабелла направилась на юг от

Вествудов, рассвет стал красноватым на востоке. Уже, должно

быть, позже, чем она думала, когда сон пробудил её. Уже лампы

горят в городе, кузнецы готовятся к работе. Она натянула

капюшон, чтобы скрыть лицо.

Она выбрала главную дорогу в Роланс. Может, разумнее

держаться иных дорог, но она знала, что лучше быть

замеченной, чем окончательно потеряться.

Когда дорога повернула в сторону замка и центра города,

Мирабелла почувствовала дыхание среди людей. Впереди на

тротуаре женщина выбивала ковёр, приветствовала соседа,

выливала воду из ведра в канаву. Мирабелла низко держала

голову, но Элизабет была права. Женщина просто кивнула,

прежде чем сойти с пути. Если кто-то и задастся вопросом, что

жрица в такой час делает в городе, всё равно не остановит,

чтобы eё спросить.

Когда она покидала Роланс, она обернулась назад,

посмотрела на крыши и дымоходы, на город в свете. На

деревья, где Сара и прочие Вествуды уже просыпались. На храм,

где Лука уже пила чай.

Трудно их оставить, но уйти проще, если учитывать все

обстоятельства.

Волчья весна

У огня, рядом с изогнутым деревом, голова Арсинои

закружилась. Мадригал грубо разрезала руку, чтобы кровь

напитала три метра верёвки. Верёвка будет сдерживать кровь,

пока они не будут в ней нуждаться. А для низкой магии она

достаточно сильна, чтобы убить вторую королеву, и Арсиное

надо всё, что можно собрать.

Они ещё не говорили о том, какова будет магия. Может,

проклятье. Или несчастный случай. Неважно. Арсиноя знала,

что становилась сильнее с каждым днём.

- Достаточно, - проронила Мадригал. Она осторожно

опустила верёвку в стеклянную банку. – Вечно не будет

длиться. Надо использовать сразу после костров.

Мадригал опустила банку в мешок из чёрной ткани и

перекинула ремень через плечо.

- Вот, - она прижала чашку к губам Арсинои. – Сидр. Выбей.

- Есть орехи? – спросила Арсиноя. – Хлеб, еда?

Она с дрожью сжала чашку и отпила. Чаша казалась

липкой, с отпечатками Мадригал в крови Арсинои.

- Джулс права, - пробормотала Мадригал. – Ты только ешь.

Она вручила королеве маленький пакет – сыр и парочка

ягод еживики от Природы.

- Спасибо, - проронила Арсиноя. Рука пульсировала и жгла,

пока Мадригал завязывала её, но это было приятное жжение.

- Никогда бы не догадалась, что ты мне поможешь с этим.

Мадригал поморщилась, такая же красивая.

- Да, знаю.

Она села и завернулась в тёплую шерсть, дулась за

неоценённость. Но никто не винил Каит и Эллис. Будучи

девчонкой, Мадригал любила комфорт. Караф говорила о

времени, когда Мадригал шаблонно крутила цветы и рвала их,

чтобы впихнуть в волосы. А огурцы гибнули в саду.

- Где моя Джульена сегодня? – спросила Мадригал.

- Прощается с Джозефом. Он отплывает на северо-запад в

Тригнор.

Мадригал смотрела в огонь.

- Бедная Джулс, такой парень… Не думаю, что он будет

терпеть её за глаза. И смотреть на её отца…

- Отца? Не думаю, что ты помнишь отца Джулс.

- Нет. Нет. Я помню огни костров. Думала, как

замечательно зачать ребёнка в эту ночь. Как он будет силён и

станет любить меня, - она фыркнула. – Не помню отца. Но как

бы он ни выглядел, она на него похожа.

- Думаешь, он знает? – спросила Арсиноя.

- Что знает?

- Что у него есть дочь, одна из самых сильных из Природы

на острове.

Мадригал пожала плечами. Вероятно, нет. А если и знает,

плевать. Рождённые от Белтейна священны в глазах храма. И

как и королевы, в глазах храма не имеют отцов.

Арсиноя откинулась назад. С сыром и фруктами в животе

она не дрожала и отогрелась. Она вытянула ноги и пыталась

высушить обувь углями.

- Джозеф так красив… - тоскливо промолвила Мадригал.

- Да, - согласилась Арсиноя.

- Увидев его и Джулс… я поняла, как долго была сама.

Может быть, следовало создать заклинание. Чтобы они были

любовниками…

- Хм… - Арсиноя фыркнула и закрыла глаза. – А вот тебе не

надо магии, Мадригал.

- Может, нет. Но используй я хоть дюйм этого шнурка, -

она погладила чёрную сумку на коленях, - у меня был бы самый

красивый парень на острове.

Арсиноя покосилась в её сторону, чтобы убедиться, что

она шутит, прежде чем рассмеяться. Вскоре хихиканье

превратилось в хохот, и они смеялись обе. Но даже если б это и

не так, они б не услышали Камдэн и бесшумный шаг Джулс.

Горная кошка пришла на огонь, прежде чем Джулс, но это

было слишком малое предупреждение, чтобы симулировать

невинность.

Джулс смотрела то на мать, то на Арсиною.

- Что это? – спросила она.

Арсиноя скривилась. Они сидели у священных камней

среди окровавленных тряпок, рукав Арсинои был закатан и

открывал повязку.

- Вот что вы делаете?! – Джулс почти кричала на мать. –

Когда я отвернулась? Ведёшь её сюда и режешь? Учишь

низменной магии…

- Джулс, - Арсиноя встала, протянула руку, чтобы оградить

Мадригал, но Джулс разозлилась сильнее. Камдэн зарычала.

- Я ей помогаю! – проронила Мадригал.

- Помогаешь? – Джулс потянулась к Арсиное и оттащила её

с такой силой, что Арсиноя почти споткнулась о камни. – Ты не

можешь этого делать, это опасно!

Мадригал покачала головой.

- Ты не понимаешь. Ничего не знаешь об этом.

- Знаю, что всегда есть цена! Знаю, что это для

отчаявшихся и слабых!

- Как для меня, - Арсиноя опустила рукав, чтобы скрыть

повязку и резные руны.

- Арсиноя, это не так.

- Так. И я воспользуюсь этим. Этот всё, что у меня есть.

- Но ты не знаешь цену.

- Всё будет хорошо, Джулс. Мадригал пользовалась на

материке, это безопасно.

- Против него только храм ворчит, - кивнула Мадригал,

заливая огонь.

Они с Арсиноей шли молча, желая увести Джулс со

священного места. Джулс ещё сердилась.

Арсиноя не могла вспомнить, чтобы они с Джулс

ссорились из-за чего-то более важного, чем размер куска торта.

Её плечи спали.

- Пройдёт время, - мягко промолвила Мадригал, - она

поймёт.

Западное побережье

Было хорошо путешествовать не в вагоне и тележке, а

шагая по обочине дороги. По крайней мере, тут было небо,

прекрасное и просторное. Мирабелла смотрела на исчезающий

свет. Прошло уже два дня с тех пор, как она сбежала с Роланса, а

дремала всего пару часов на широких ветках. На юге страна

была покрыта не лугами, а отвесными скалами, но начинался

более густой лес и мягкие холмы. Столько деревьев. Даже

зимой, без листьев, они задерживали её, и она не понимала,

почему люди Природы так любили лес.

Она подняла юбки, чтобы переступить талую лужу,

пытаясь удержаться, чтобы плащ жрицы, который ей дала

Элизабет, не покрылся каплями воды и грязи. Путешествие не

было лёгким. Ноги болели, желудок был пуст. Вчера она

воспользовалась молниями, дабы оглушить форель, но она не

присутствовала на охоте без жриц и гончих.

Она оставила Бри и Элизабет. Луку и Сару. Даже дядю

Майлза и Нико. Но она выдержит. Она не может оставаться в

одном месте слишком долго, не может забредать в города.

Скоро придётся купить новую одежду, еду и овощи, иначе она