Три темные короны

это неважно. Они ещё не видели тебя.

Мирабелла вытянула шею туда, где Катарина сидела на

своей сцене, по центру стола с ядами, потом туда, где стояла

Арсиноя, спокойно поглаживая огромного бурого медведя. Она

не была уверена, что Сара права, но сделает всё, что может.

Барабаны заиграли до того, как жрицы вызвали её на сцену.

Они потушили все факелы, чтобы было темно – кроме того, что

горела одна жаровня.

Мирабелла поднялась по ступенькам за три быстрых шага.

Она отбросила в сторону свой плащ, и толпа умолкла. Тишина

была абсолютной.

Барабаны бились быстрее, в такт её пульса. Она потянулась

к огню, и тот прыгнул ей на руки. Ропот качнулся по толпе,

когда пламя полезло по рукам и обвило живот.

Огонь плыл медленно и чувственно. Он был более

контролируем, чем ветер и буря. Пламя яркое. Оно не жгло её,

но кровь чувствовала кипение.

Она вращалась. Толпа охала, а огонь трещал в её ушах.

Сквозь толпу к ней рвался Джозеф. Увидев его, она почти

оступилась. Его лицо, лицо, как в ту ночь, когда они

встретились, освящённое пламенем на тёмном плаще… Она

желала вытащить его на сцену. Облечь их в огонь. Сжечь их

вместе, а не далеко друг от друга.

Она запрокинула голову назад, когда он назвал её имя.

- Мирабелла.

Сцена Королевы Катарины

Натали смотрела на огненную девушку. Толпа пустых,

покоренных лиц. Мирабелла подхватила их на свои ладони.

Что-то изменилось в многочисленных рядах жриц, что

выстраивались. Их пальцы скользили под плащи, чтобы

замереть на рукоятях ножей. Одна жрица, с красными, как

кровь, волосами, смотрела на Натали таким взглядом, что та

вынуждена была отвернуться.

Сила Мирабеллы была неимоверной. Даже Натали

чувствовала притяжение к её сцене.

Она моргнулась и повернулась к Луке, увидела жжение в её

глазах. То, что сделали Натали и Природа, не имеет значения.

Храм не будет колебаться. Жертвенный год наступит.

Сцена королевы Арсинои

Джулс вряд ли могла держать медведя и смотреть на танец

Мирабеллы одновременно. Шум толпы и движение заставляли

его нервничать, рядом с Арсиноей он бодался головой и

царапал доски.

Джулс сфокусировалась.

- Всё в порядке, - шепнула она, и по лбу стекали капельки

пота, в голове бился медведь. Было трудно.

Толпа тянулась к Мирабелле, и Джулс стиснула зубы. Когда

она закончит? Танец тянул навсегда, но людям было плевать.

Джулс сделала глубокий вдох и попыталась найти Джозефа. Он

где-то рядом, гордится тем, что она сделала с медведем.

Вот только он вообще не смотрел на Джулс. Он был рядоим с

Мирабеллой. Пробрался через толпу.

Джулс было трудно смотреть на него. Если б она

выкрикнула имя со всех сил, он бы не услышал её. Он не

услышал бы, если б она кричала ему в ухо. Похоть на его лице

сжала живот Мирабеллы. Он никогда не смотрел на неё так, как

смотрел на Мирабеллу.

В разгаре танца Мирабелла потянулась к Джозефу сквозь

пламя. Все видели это. Все знали, что они вместе. Это Джулс

дура.

В её груди сердце превратилось в осколок стекла, что-то

щёлкнуло. И это было то, что держало медведя.

Арсиноя поняла, что что-то не так, когда медведь испуганно

покачал головой. Его глаза из безмятежных стали

испуганными, а потом сердитыми.

Она отступила назад.

- Джулс, - промолвила она, но не смогла привлечь внимание

Джулс. Та пристально смотрела на Мирабеллу, как и остальные.

Медведь впился когтями в деревянные доски.

- Тихо, - прошептала Арсиноя, но низменная магия была не

тем, что связь с фамилиаром. Медведь боялся, и Джулс

потеряла контроль.

Не было времени предупреждать кого-либо, когда он

зарычал и прыгнул со сцены в народ, ударяя острыми когтями

и запрокидывая голову назад. Никто не успел отступить. Они

стояли слишком плотно, потому что тянулись к Мирабелле.

Даже его когти не могли прорезать путь, и медведь вертелся на

месте.

- Джулс! – закричала Арсиноя, но её крик потерялся в шуме,

когда толпа поняла, что случилось.

Медведь поднялся на среднюю ступень, и Катарина

вскрикнула. Он вскочил на стол Черноты, разломил его на

куски, превратил в пыль, но не рванулся к Катарине. Она успела

нырнуть в сторону.

Жрицы вырвали свои ножи и выставили их с испуганными

лицами. Медведь напоролся на один, и белые одежды не

смогли скрыть красноту внутренностей и его лап. При виде

такого количества крови мужество остальных потерпело

неудачу, и они помчались назад.

Верховная Жрица Лука кричала. Женихи смотрели в ужасе.

На той сцене Мирабелла прекратила танцевать, но огонь

ещё был на груди и бёдрах. Не потребовалось много времени,

чтобы медведь сосредоточился на ней. Он рванулся,

отбрасывая всё, что возникало на его пути. Мирабелла не могла

двигаться. Даже кричать.

Джозеф прыгнул на сцену, на путь медведя. Он закрыл

Мирабеллу своим телом.

- Нет! – прошептала Арсиноя. – Нет.

Джулс должна знать, что это Джозеф. Должна видеть. Но,

может быть, слишком поздно тянуть медведя обратно.

Этап королевы Мирабеллы

Жрицы бросились защищать королеву. Но Мирабелла

слышала только рёв медведя. Всё, что она чувствовала – только

руки Джозефа вокруг неё.

Медведь не убил их. Он поднялся на задние лапы. Ревел. А

после на его морде появилось выражение боли, и он спрыгнул

со сцены, убегая на пляж.

Мирабелла подняла голову и посмотрела на паникующую

толпу. Большинство их них спасались на скалах или в долине.

Но несколько тел неподвижно лежали. Молодая жрица, что

присутствовала на сцене Катарины, валялась у подножия, её

руки были согнуты, а живот разорван. Множество раненых…

- Всё в порядке? – прошептал ей на ухо Джозеф.

- Да, - она прильнула к нему.

Он целовал её волосы и плечи. Жрицы в белых мантиях

окружали их со своими ножами.

- Успокойтесь! – закричала Лука, вставая на возвышение с

двумя испуганными женихами. – Он ушёл.

Мирабелла смотрела через руку Джозефа на разрушенную

сцену. Арсиноя стояла одна, её руки дрожали. Может, она не

понимала, что натворила.

- Она послала медведя на меня, - прошептала Мирабелла. –

После всего, что я сделала, чтобы спасти её… Она позволила бы

ему разорвать меня на части, если бы не ты.

- Это не имеет значения, - ответил Джозеф. – Ты в

безопасности. Всё в порядке, - он сжал её лицо в своих руках и

целовал её.

- Где королева Катарина? – закричала Натали Аррон. – Лука!

Где она?

- Не паникуйте! – промолвила Верховная Жрица. – Мы её

найдём. Её нет среди павших.

Натали дико осматривалась, может быть, собиралась сама

начать поиски. Но все отравители сбежали. Стоны вспыхивали

у подножия сцены, и она кривилась.

Медведь сбросил Черноту на толпу. Отравленная еда

валялась на песке, и собаки-фамилиары жадно её ели.

- Они съели немного… - рыдала женщина. – Остановите их!

Отозвите!

Натали быстро зашагала вперёд.

- Изолировать пищу, - уравновешенно промолвила она,

голос был ровным и глубоким. – Собаки должны быть в моей

палатке для лечения. Быстро. Держите их подальше от

остальных.

Через сцену Арсиноя отступала в компании Милонов. Её

маска делала любое выражение нечитаемым.

- Как она могла? – спросила Мирабелла, убитая горем. Но

даже для её ушей это был слишком глупый вопрос.

Джозеф обнимал её, целовал её волосы.

- Отойди от неё, Природа, - Ро протянула руку и попыталась

оттащить Джозефа. Он не сопротивлялся, увидев в её руке нож.

- Оставь его в покое, Ро, - промолвила Мирабелла. – Он меня

спас.

- От нападения его собственной королевы, - Ро дёрнула

головой, и ещё три жрицы вышли, чтобы оттащить Джозефа. Ро

схватила Мирабеллу за руку. Её пальцы впились с такой силой,

что Мирабелла закричала.

- К палатке, моя королева. Вознесение закончилось. Год

Вознесения начался!

Достояние Бреччии

Ветви царапали лицо Катарины, когда она мчалась через

деревья южных лесов. Её сердце билось, колено пульсировало

после удара о сцену. Она вновь упала, юбка запуталась в

терновнике. Без факела у неё был только лунный свет в

качестве руководства, а его так мало среди деревьев.

- Пьетр! – слабо, задыхаясь, позвала она. Она сделала, как ей

сказали, сбежала с Вознесения к пятисторонней палатке и

бросилась в лес.

- Пьетр!

- Катарина!

Он вышел из-за дерева, держа в воздухе маленькую лампу.

Она натолкнулась на него, и он прижал её к своей груди.

- Я не знаю, что случилось, - промолвила она. – Это было так

ужасно!

Медведь убил бы её. Разорвал бы, как бедную жрицу.

Пройдёт слишком много времени, прежде чем она сможет

забыть безумие в его глазах и его огромные когти.

- Я надеялся, что этого не будет… - промолвил Пьетр. – Что

Натали права. Что она всё контролирует. Мне так жаль, Катари.

Она положила голову ему на плечо. Он был так добр, чтобы

встретить её тут, вдали от всех, успокоить за пару минут. Его

руки согревали её кожу, а странный запах Достояния Бреччии

успокаивал её дыхание.

Пьетр приблизился к скалам. Он подходил так медленно,

словно в танце, их ноги скользили по гладкой поверхности

скалы по бокам расщелины.

- Может быть, следовало остаться с Натали… - промолвила

Катарина. – Она могла пострадать.

- Натали может позаботиться о себе, - сказал Пьетр. – Она не

одна в опасности. Ты поступила правильно.

- Они скоро меня найдут. Ищут! Меня давно нет…

Пьетр поцеловал её в макушку.

- Я знаю, - с сожалением промолвил он. – Кровожадный

храм…

- Какой?

- Я не должен тебя любить, Катари? – он взял её лицо в свои

руки.

- Но любишь?

- Да, - он поцеловал её. – Люблю.

- Я тоже люблю тебя, Пьетр, - сказала Катарина.

Пьетр отступил назад. Он нежно сжимал её плечи.

- Пьетр? – спросила она.

- Мне жаль, - сказал он, а после толкнул её. Вниз, вниз, вниз,

в бездонное Достояние Бреччии…

Начало года Вознесения

Лагерь Арронов

Через полтора дня после катастрофы Вознесения Айнисфил

почти опустела. Природа и Элементали ушли. И бездарные.

Даже отравители вернулись в дома, кроме Арронов и самых

верных им семей.

Многие жрицы ещё оставались тут, и Лука тоже,

организовывали поисковые группы, прочёсывали скалы в

поисках Катарины. Но они обошли всю долину, берег, лес со

всех сторон. Бедный Пьетр без остановок искал после пропажи

Катарину.

И не было ни тела, ни ответов.

Натали одна сидела в своей палатке. Она не искала со

вчерашнего дня, но поиск продолжался – и она не хотела её

найти. Тело Катарины… Скоро оно раздуется, после распадётся.

Натали не знала, вынесет ли она, если обнаружат маленькие

кости Катарины, что держатся сухожилиями, и гнилое чёрное

платье.

Она опустила голову на руки, слишком уставшая, чтобы

встать. Слишком уставшая, чтобы снести палатки и вернуться в

Индрид-Даун. Для того, чтобы возглавить совет и делать вид,

что ей ещё есть что делать.

Открылась палатка, и внутрь вошла Верховная Жрица Лука

в своём белом плаще с чёрным воротником. Натали

выпрямилась – но это не могли быть новости о Катарине. Если

так, Лука бы не пришла сюда без сопровождения.

- Верховная жрица… Прошу, проходите.

Лука обернулась и прикрыла палатку, а после принюхалась.

- Эта палатка, Натали, провонялась мёртвыми псами.

Натали поджала губы. Псы-фамилиары были тут с тех пор,

как оказались на Вознесении. Не было времени подбирать

интересный яд, она использовала тот, что был под рукой, и они

бились в конвульсиях, их рвало на ковры и подушки.

Лука сняла капюшон и расстегнула воротник, демонстрируя

морщинистую шею и тонкие седые волосы.

- Мне скоро надо будет отправиться в Роланс к Мирабелле. Я

должна…

- Должна, - с горечью ответила Натали.

- Несколько жриц останется тут. Они будут искать, пока не

найдут юную королеву.

На мгновение две женщины смотрели друг на друга, а после

Натали указала жестом на стул напротив неё.

Лука прищёлкнула пальцами, и ей принесли чай. Когда они

ушли, она вздохнула и откинулась на спинку стула.

- Один сбежал, - промолвила Лука. – брюнет с красным

цветком на куртке. Его семья суеверна. Сказали, что это

поколение проклято.

- Это не самый успешный Белтейн, - сказала Натали, и Лука

хохотнула.

- Если б мы отрубили голову и руки этого отродья, то у нас

был бы шанс.

- Если б только ваша Мирабелла вам позволила.

Лука добавила сливки и два куска сахара в чай и положила

тонкий бисквит на тарелку.

- В нём нет яда, - криво улыбнулась Лука. – Может быть,

опустишь змею в свою чашку?

Натали ухмыльнулась и отпила.

- Что можно сделать с Арсиноей?

- А что?

- Она напала на Королев до конца Вознесения. Перед тем, как

начался Год Вознесения. Это преступление, да?

- Нарушение на один день. Демонстрация силы, нравится

нам это или нет. Люди свергнут нас, если публично её наказать.

- Что хорошего в храме, если он не может обеспечить

выполнение собственных законов, - проворчала Натали.

- В самом деле… - Лука сделала глоток и посмотрела на

Натали над чашкой. – Эта прекрасная чернота… Яд упал в песок.

И я попробовала немножко во время обеда, дала жрице, точнее.

И, ох! – лицо Луки на мгновение загорелось. – Она выжила!

Даже не заболела. В отличие от бедных собак. Что ты им дала,

Натали? Мышьяк?

Натали забарабанила пальцами по столу. Верховная Жрица

изогнула бровь.

- А теперь не скули о нашей слабости. Мы то, что вы с нами

сделали, когда превратили людей в это…

- Если люди отворачиваются от проповедей, это не наша

вина. Мы не пытались навязать Совет храму.

- Нет. Только вынудили замолчать, - она спокойно изучала

Натали. Они много лет были противниками, но мало времени

провели наедине друг с другом, и никогда не спорили.

- Странно, - сказала Лука, - что вы отвернулись от Богини.

Она создаёт королев. Её власть на острове сохраняет наш образ

жизни. Я знаю… - промолвила она, когда Натали закатила глаза.

– Ты думаешь, это ты. Но кто тебе это дал? Она источник

почтения, пока ты почитаешь её! В своей гордости ты забыла,

что она дала это, что может это отнять.

Роланс

Из окна подпрыгивающей повозки улицы Роланса казались

тихими. Мирабелла ждала триумфа. Когда его не было, в

воздухе пахло потерей. Магазины в центральном районе

опустели, осталось только несколько лент и венков. Не

избыток, точно. Но её выступление на Вознесении имело успех.

Почти. Но благодаря Арсиное она даже не дошла до конца.

Осталось немного, и они доберутся до Вествуд-Хаус. Но всё

будет не так, как прежде. Теперь, когда Катарина пропала и

считается погибшей, храм займёт оборонительную позицию,

пока не поймут, что случилось. Ро будет держать рядом с

Мирабеллой

маленькую

армию.

Вооружённые

жрицы

окружают повозку, Сару и дядю Майлза.

Мирабелла сомневалась, что Арсиноя атакует так быстро. Но

храм будет готов к чему угодно.

- Я замерла, когда помчался этот медведь, - прошептала

Мирабелла, и Бри с Элизабет подняли голову, оторвались от

окна. – Мне казалось, это ошибка, но он шёл на меня…

Её друзья с сожалением отводили глаза. Они не будут

говорить, что Арсиноя этого не хотела. И она этого не желала.

Прошли дни, и она вновь пережила ужас, а боль в сердце

обратилась в гнев. Может, Арсиноя убила Катарину. Может,

там, в лесу, её ждало какое-то другое существо.

Милая маленькая Катарина. Вот кого надо было защищать

от Арсинои.

- Элизабет… - промолвила Мирабелла. – Ты природа. Ты бы

могла сделать то, что сделала Арсиноя с медведем?

Элизабет покачала головой.

- Никогда. Даже пятьдесят человек не смогли бы. Она

сильнее, чем все, кого я когда-либо видела.

- Или даже слышала, - промолвила Бри с широко

раскрытыми глазами. – Мира, что делать? Если б не тот парень,

Джозеф, ты бы была мертва.

Мирабелла рассказала им, кто такой Джозеф и что между

ними случилось. Он выбрался в её палатку, когда она была с

разбитым сердцем… Преданная Арсиноей и навеки спрятанная

от Джозефа.

- Дорогой Джозеф… - промолвила Элизабет. – Его любовь к

тебе может вновь спасти тебя. Если он хороший друг Арсинои,

он её остановит. Поможет нам.

- Я не буду просить его встать на нашу сторону, - сказала

Мирабелла.

- Но кто-то будет. Арсиноя. Лука. Не думаю, что кто-то такой

сильный, как Арсиноя, не воспользуется преимуществами.

- Хорошо, - кивнула Мирабелла. – Не хочу, чтобы она

смущалась. Хочу, чтобы она толкала меня, пока я её не

возненавижу.

Она смотрела в окно, пытаясь избежать печали в глазах Бри

и Элизабет. Они знали, что к этому шло. Все, кроме Мирабеллы.

Но она была так сентиментальна. Но медведь и холодное лицо

Арсинои за маской показало ей правду.

Сестры, которых она любила в Чёрном Коттедже, пропали.

Арсиноя увидела шанс и использовала его. Потому в

следующий раз Мирабелла тоже не будет стоять.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Спустя неделю поисков Пьетр вернулся в Грэйвисдрейк с

Натали. Но после прибытия он не остался. Без Катарины не

хотел.

Натали не пыталась его остановить. Парень был несчастен.

Предпочтительнее даже его тусклый загородный дом, чем

Грэйвисдрейк, где всюду бродил призрак Катарины.

Перед тем, как он ушёл, у них был последний разговор.

- Не стоило так меня убеждать о жертвенном годе храма… Я

думал, они отрубят ей голову. Я даже не думал, что Арсиноя…

Теперь он ушёл в коляске, и Натали осталась одна.

Женевьева и Антонин отправились в свои дома в городе,

опасаясь её настроения. Они не посмели бы вернуться без

приглашения.

Слуги тоже отказывались смотреть ей в глаза. Было б

хорошо, если б все они были достаточно приличны, чтобы

делать вид, что всё хорошо.

Натали спустилась в главный зал и слушала то, как гремел в

окнах осенний ветер. Поместье провевалось сквозняками. Ей

понадобятся мастера, что осмотрят окна и двери. Он недолго ей

принадлежит, но она не позволит пропасть такому дому.

В длинном красном коридоре, что вёл к лестнице в её

спальню, она заметила пыль на подсвечниках, небольшую

стопку одежды, сложенную и поставленную у двери зала

ванной. Она наклонилась, чтобы поднять её, и замерла.

Она была не одна. В фойе стояла девушка.

Её платье развалилось, волосы были грязны. Она не

двигалась. Она могла стоять там очень долго.

- Катари? – спросила Натали.

Она не отвечала. Когда Натали подошла ближе, то

побоялась, что это плод её воображения. Что она сошла с ума, и

девушка вот-вот распадётся или обратится в гору насекомых.

Натали протянула руку, и Катарина посмотрела ей в глаза.

- Катарина, - выдохнула Натали и прижала девушку к груди.

Это была Катарина, грязная и холодная, но живая. Порезы

были на каждом дюйме её кожи. Изуродованные руки висели

по бокам, превратились в красные, ногти были сломаны.

- Я не упала, - прохрипела Катарина. Её голос был груб,

словно горло наполнилось грязью.

- Тебя надо согреть! – промолвила Натали. – Эдмунд! Одеяла

и ванная!

- Я не хочу, - промолвила Катарина.

- А что ты хочешь? Что ты хочешь, дорогая?

- Я хочу отомстить, - прошептала она, и пальцы скользнули

по кровавым полосам на руках. – А потом я хочу свою корону.

Волчья весна

Хотя горожане хотели её видеть, Арсиноя проводила время в

доме Милонов или в саду. Она не скрывалась. Но было легче

там, где никто не смотрел с новообретённым уважением, где не

надо было пояснять, где её медведь.

Рассказывать людям, что медведь – не её фамилиар, будет

трудно. Они могут быть поражены её хитростью, но

разочарованы слабостью.

- Вы принимаете посетителей? – спросил Билли,

выскальзывая из сада.

- Младший, - проронила она и улыбнулась. Он оправился

после тумана и моря, выглядел очень хорошо в своей светло-

коричневой куртке. Молодые листья прилипли к его плечу, и

он совсем не походил на человека с материка.

- Никогда не услышу, что ты рада меня видеть.

- Не уверена, что ты тут. Думала, отец тебя упакует и

отправит домой.

- Нет, нет, я официально начинаю ухаживания, как и другие

женихи. Он упорный, мой отец. Он не сдаётся. Ты узнаешь о

нём.

Он протянул руку. Он держал что-то завёрнутое в синюю

бумагу и завязанное чёрно-зелёной лентой.

- Он отправил это, видишь? В знак мира, - он пожал плечами.

– Не так и много. Конфеты из нашего любимого домашнего

магазина. Шоколадные конфеты. Орехи. Немного тоффи.

Думаю, тебе понравится, ведь ты часто ешь.

- Подарок? В самом деле? – Арсиноя приняла коробку. – Я

думаю, медведь передумал.

- Это изменило мнение всех о тебе, - он вздохнул и кивнул на

дом. – Как дела?

Арсиноя нахмурилась. После Вознесения Джулс была

несчастна. Она ни с кем не говорила.

Джозеф подошёл к Билли, сунув руки в карманы. Взгляд его

был мрачным и решительным.

- Что ты тут делаешь? – спросила Арсиноя.

- Я тут за Джулс. Мне надо поговорить с ней о случившемся.

- Ты должен извиниться перед нами обеими.

- Обеими? – растерянно спросил он.

- Действительно! Это моя сестра-элементаль. И ты забыл обо

всём, что обещал! Джулс. Мне.

- Арсиноя.

- Ты хочешь, чтобы я умерла вместо неё? Это тебя порадует?

Она прошла мимо него в дом. Она много чего хотела сказать

Джозефу, но начать должна Джулс.

- Позволь мне положить их на место, - она встряхнула

коробкой конфет. – А после я найду её для тебя.

Это не заняло много времени – найти Джулс на южном поле

с Эллисом, где она обсуждала растения. Когда Джулс увидела

её, то погрустнела, словно всё поняла.

- Ты должна будешь с ним когда-то поговорить, -

промолвила Арсиноя.

- В самом деле?

Эллис положил руку на плечо внучки и провёл по спине,

потом схватил Джейка. Маленький белый сеттер не отходил от

него ни на шаг во время костров. Эллис был счастлив, что тот

ничего не съел, в отличие от тех несчастных на Черноте.

Джулс позволила Арсиное обойти дом, добраться до Билли и

Джозефа.

Арсиноя взяла Билли за локоть и увела его. У Джулс и

Джозефа есть право на личную жизнь.

- Хорошо, - кивнула Джулс. – Давай поговорим.

Джулс пустила Джозефа в спальню, что делила с Арсиноей, и

закрыла дверь перед мордой Камдэн. Она не знала, рассердится

ли, но если Камдэн его ранит, то потом будет жалеть об этом.

Джозеф казался напряжённым, но собранным, словно много

раз репетировал то, что скажет. Внутри он сжимался. Он

смотрел на её кровать, где они так часто валялись вместе.

- Как ты смогла это сделать? – тихо спросил он. – Как

отправила этого медведя.

- Я остановила его, нет? – щёлкнула пальцами Джулс. – И ты

пришёл сюда за этим? Обвинить меня? Не сказать, что кого-то

там полюбил?

- Джулс, погибли люди.

Она отвернулась. Она знала. Он думает, она глупа? Это

случилось так быстро. Она держала медведя, а потом… Это

было самое сложное, что она когда-либо делала, возвращать

его под контроль. Но она не могла позволить ему убить

Джозефа.

Она прислонилась к письменному столу и толкнула синюю

коробку.

- Что это?

- Билли принёс для Арсинои. Коробка конфет.

Джулс сняла крышку. Она не любила сладкое так, как

Арсиноя.

- Хорошо выбрал.

- Джулс, ответь на вопрос. Зачем ты это сделала?

- Я не делала! – воскликнула она. – Я не хотела его отпускать!

Была с ним! Пока не посмотрела на её танец, не увидела, как ты

смотрел на неё… На меня ты так никогда не смотрел!

Плечи Джозефа упали.

- Это не так. Я смотрел на тебя. Я видел тебя, Джулс, всегда!..

- Не верю, - покачала головой Джулс. Она видела медведя.

Она не знала, остановила б его от убийства Мирабеллы. Она

помнила гнев, боль, то, как мир стал красным.

Джулс потянулась за конфетой и положила её в рот. На вкус

казалась пустотой, но он не сможет задавать ей вопросы, пока

она жуёт.

- Ночь высадки, - прошептала она, - в моей палатке, когда ты

не коснулся ко мне. Из-за неё, да?

- Да.

Он так просто ответил. Одно слово. Словно не надо было

больше ничего пояснять. Оправдываться. Словно голова Джулс

не закружится.

- Разве ты не любил меня больше? Ты когда-нибудь… - она

оттолкнулась от письменного стола и спотыкнулась, желудок

сжался. – Я идиотка, да?

- Нет, - ответил Джозеф.

Джулс мигнула. Перед глазами всё почернело, стало ярким,

опять чёрным. Ноги затекали.

- Джулс, я…

- Джозеф… - прошептала она, голос был пустым. Он протянул

руку и подхватил её, когда она упала. – Джозеф… Яд.

Его глаза расширились. Он посмотрел на коробку конфет,

когда Джулс принялась падать, и закричал.

- Это моя вина.

- Закрой рот, - сказала Арсиноя. – Как это может быть твоя

вина?

Они сидели рядом с кроватью Джулс, когда ушли целители.

Но ничего не могли сделать, сказали, надо смотреть и ждать,

пока яд парализует лёгкие или сердце. Каит их оставила.

Оставила и плакала много часов над кухонным столом.

- Проклятье, где Мадригал… - Джозеф сжимал мех Камдэн,

что лежала в ногах Джулс.

- Она не может справиться с этим, - сказала Арсиноя, но она

знала, где Мадригал. Ушла к изогнутому дереву, молиться и

подписывать сделку. Ушла спасать дочь.

Эллис тихо постучал и просунул голову.

- Арсиноя, материковец там, просит тебя.

Арсиноя встала и вытерла глаза.

- Не оставляй её, Джозеф.

- Не буду. Никогда. Больше никогда.

Во дворе её ждал Билли. Он повернулся, когда услышал

шаги, и на мгновение она подумала, что он попытается её

обнять, но он этого не сделал.

- Я не знал, Арсиноя, поверь. Не знал.

- Верю.

Его лицо озарило облегчение.

- Мне так жаль… Она выздоровеет?

- Не знаю. Я так не думаю.

Билли обнял Арсиною медленно и неуверенно, словно она

могла укусить. Вероятно, она бы и укусила, если б о него не

было так удобно опереться.

- Они все заплятат за это, - прошептала она. – Они будут

истекать кровью и кричать, получат по заслугам…

Спустя два дня после отравления Джулс открыла глаза.

Арсиноя была так истощена, что не знала, не привиделось ли

ей, пока Камдэн не забралась на грудь Джулс и не лизнула ей

лицо.

Мадригал рыдала от радости. Эллис сидел у кровати и

молился. Каит отправила свою ворону, Еву, к целителям.

Джозеф мог только плакать и гладить Джулс по щеке.

Арсиноя перенесла ещё один кувшин с цветами от Джозефа

в спальню и поставила его на подоконник. Места не хватало.

Столько всего, что он походил на теплицу. Когда она разложила

цветы, несколько бутонов вдруг открылись. Она повернулась к

Джулс, что сидела на подушках.

- Тебе лучше? – спросила Арсиноя.

- Просто хотела понять, могу ли я…

- Конечно, можешь. Всегда можешь.

Она подошла к кровати и присела, подвигая ноги Камдэн.

Джулс сегодня выглядела куда лучше. Наконец-то достаточно

сильная, чтобы услышать, что Арсиноя скажет, и не умереть.

- Что? – спросила Джулс. – Что? Ты выглядишь так, как

Камдэн, когда она ворует яйца.

Арсиноя выглянула в коридор. Дом пустовал. Каит с

Эллисом в саду, Мадригал в городе с Мэтью.

- Я должна тебе кое-что сказать, - промолвила Арсиноя. – О

конфетах.

- Что? Речь о Билли? Он сделал это?

- Нет, не знаю. Я так не думаю, - она сглотнула и посмотрела

на Джулс горящими глазами. – Я тоже их ела.

Джулс испуганно смотрела на неё.

- Когда поставила коробку на стол… До того, как нашла тебя

в поле… Съела три штуки. Две шоколадные и ириску.

- Арсиноя…

- Ты ж знаешь, как я люблю конфеты.

- Я не понимаю.

- Я тоже. Но… Ты так заболела, а Джозеф сказал, ты съела

лишь одну. Я так волновалась, что не думала об этом. Но ты

проснулась. И я поняла.

Арсиноя подалась вперёд.

- Я не была бездарной королевой всё это время, Джулс.

Бессильная в проращивании бобового стебля или помидора,

приручения птички, чтоб села на плечо… - её голос становился

громче и громче, пока она не поймала себя на этом и не

вынудила успокоиться. – Всё это время я не была пустышкой.

Никогда.

Арсиноя улыбнулась.

- Я отравительница.

Document Outline

THE_QUICKENING

THE_ASCENSION_YEAR_BEGINS