Три темные короны

умрёт от голода.

Мирабелла быстро дошла до рва, когда кто-то послышался

на дороге. Кто-то огромный. Несколько повозок, может быть.

Поисковая группа из Роланса?

Она должна была забрести далеко в лес, чтобы они её не

нашли. Вид бедной Луки, что прижмётся к окну, разобьёт её

сердце.

Когда она оказалась далеко в лесу, остановилась и

прислушалась. Всего одна повозка. Вероятно, направлялась в

Индрид-Даун, может быть, везла шерсть, овечье молоко или

сыр. Не так давно она была на овечьих полях и догадывалась,

что прошла через Уаринг и его многочисленные фермы.

Но она не была уверена в том, где находилась. В детстве

она изучала карты, но на бумаге остров был куда меньше, да и

она не видела знак, когда проходила Северный Камберленд

рано утром. Сейчас, с заходом солнца, она достигла как

минимум Тригнора. Может, Линвуда. Ещё несколько дней, и

придётся огибать Индрид-даун.

"Они поймают тебя, глупая девочка", - говорила в её

голове Лука.

Мирабелла отбросила чёрные волосы с глаз. На востоке

загрохотал гром. Усталость навалилась на неё, она даже не

знала, призвала ли его, но жаждала – и повернула дальше от

дороги, следуя запаху шторма.

Она шла быстрее, ведь тут были скалы и открытое небо.

Над деревьями скопились огромные чёрные облака, и она уже

не могла сказать, наступила ли ночь.

Она ломилась сквозь деревья. В мгновение она испугалась,

что шла по кругу. Скалы казались как дома, на Чёрной дороге.

Но это не она. Вспышка молнии окрасила скалы в белое и

золотое, материал мягче, чем её любимый чёрный бальзат.

- Немного больше, - обратилась она к ветру, и тот сжался

вокруг неё. Он вновь сорвал плащ с её плеч.

Мирабелла шагнула к краю обрыва над морем. Молния

освещала воду зелёным и синим. Тут должен быть путь вниз.

Она хотела войти в воду.

Единственной дорогой оказалась крутая и мокрая тропа,

опасная, но она ведь наслаждалась ветром и дождём. Завтра

люди, что тут живут, будут говорить о шторме Шеннон в честь

королевы, чьи росписи украшают храм Роланса. Они будут

говорить за столом во время завтрака. Это может сорвать

крыши, сбить деревья, которые надо убрать. Люди будут

воспевать Шеннон и рассказывать о том, что она могла сорвать

ураганами их и отшвырнуть, как голубей.

Это лишь басни, возможно. Однажды, они будут называть

костры пламенем Мирабеллы и говорить, что она могла зажечь

солнце. Могли бы называть, если б она не пропала.

- Нет.

Корабль был мал, а волны сильны. Может, шторм рванул

его. Никто не мог быть достаточно неудачливым, чтобы

оказаться посреди этого кошмара в крошечной лодчонке!

Лодка вновь шаталась. Парус ослаб, удары были мокры.

Она не оторвалась от причала, выброшенная в море. Одинокий

моряк безнадёжно цеплялся за мачту.

Мирабелла осмотрелась, но тут не было ни единого

человека, города, свечения дружеских костров. Она позвала на

помощь с дороги, но было слишком далеко.

Лодка вновь откатилась, не имея шанса принять

нормальное положение. Она затонет и будет плескаться среди

беспокойных течений, пока не обратится прахом.

Мирабелла протянула ладонь. Она не могла просто стоять

и наблюдать, как тонет моряк. Несмотря на усталость и то, что

вода была так сложна.

- Ветер, - пробормотала она, но ветер не использовать для

перемещения – разве что своё тело или парочку мелких вещей,

скажем, шарф Луки или шляпу Сары.

Мирабелла изучала воду. Она могла толкнуть лодку

обратно, далеко в море, может быть, та уйдёт от шторма.

Или притянуть её.

Любой выбор был рискованным. Она могла натолкнуть

лодку на скалы. Потерять контроль над водой и затопить её.

Или корпус будет пробит невидимым скалистым выступом, что

прячется под поверхностью.

Она сжала кулаки. Времени больше не было. Она

сфокусировала дар воды вокруг лодки, стараясь отправить

силу к берегу. Она призвала слишком сильный ветер, и лодка

прыгнула вперёд, как испуганная лошадь.

- Богиня, - сквозь зубы проронила Мирабелла. – Направь

мою руку.

Лодка кренилась взад и вперёд. Корма виляла, как собачий

хвост, моряк хватался за мачту. Он расслабился, и мачта

ударила его поперёк спины.

И он рухнул в море.

- Нет! – вскричала Мирабелла.

Она использовала свой дар, чтобы проникнуть сквозь

воду, оттолкнуть её дальше. Прежде она не делала ничего

подобного. Слои океана, течение, холод, песок… С трудом вода

поддалась.

Парень выскользнул на поверхность, колеблясь в её силе.

Он был меньше лодки, да и управлять оказалось проще.

Когда он попал на берег, тело откатилось на мокрый

песок. Она не знала, как быть нежной. Вероятно, сломала его

кости…

Мирабелла бросилась по крутой тропе вниз. Она

скользила и падала, и ладони кровили от столкновения с

острыми сказами. Она мчалась по песку к парню и прижала

разрезанные руки к его груди.

Вода вытекала изо рта. Он был так бледен, лежал на

берегу. Мог быть любым другим морским существом, что

мучили волы…

- Дыши! – закричала она, но не могла направить ветер в

его лёгкие. Она не целитель и не знала, что делать.

Он закашлялся. Задрожал – но это лучше смерти.

- Где я? – спросил он.

- Не знаю… У Тригнора, наверное.

Она сняла свой плащ и укрыла его. Этого мало. Она должна

его согреть, но она ничего не видела.

- Это… - она встряхнула его, когда он вновь, казалось,

терял сознание, - не лучшее место, чтобы причалить!

К её удивлению, парень рассмеялся. Он был её возраста, с

тёмными волосами. Глаза казались подобными буре. Может, он

и не мальчишка, а элементаль из воды и постоянного грома.

- Ты можешь идти? – спросила она, но он покачал головой,

и зубы дрожали. Она не понесёт его. Не по тропе, не по участку

пляжа, что лежал между ними и городом.

Где скалы разрезали дорогу, они склонялись так, чтобы

там было вверху уже, чем внизу. Не пещера. Даже не навес, но

выбора нет.

Мирабелла обхватила его рукой и потянула за плечи,

потащила по болоту, хромая. Песок затягивал. Уставшие ноги

горели в знак протеста, но они добрались до скал.

- Надо найти дрова для огня, - сказала она. Он дрожал,

лёжа на боку. Даже если его согреть, он может не пережить

ночь, если выпил слишком много солёной воды.

В темноте она едва нашла несколько палочек из

деревянной подстилки и мокрую корягу. Мирабелла собрала их

и устроила под прикрытием скал в огромном беспорядке, с

морскими водорослями, раковинами и галькой.

Она тоже дрожала. Дар был близок к истощению.

Когда она призвала огонь, тот не пришёл.

Мирабелла присела и потёрла руки. Она любила огонь, как

и молнию. Он не мог игнорировать её, поджав хвост, умчаться!

Губы парня посинели.

- Прошу, - выдохнула она и толкнула дар с той силой, на

которую была только способна.

Сначала ничего – а потом медленная струйка дыма

поднялась вверх. После пламя согрело из щёки и сушило

одежду. Шипело и плевалось, когда дождь Шторма Шеннон бил

его, но не погасло. Её дар был исчерпан, отогнать облака она не

могла. Шторм закончится тогда, когда должен.

Мальчишка дрожал меньше. Она стянула его куртку и

рубашку и разложила на песке у огня, но так, чтобы не сгорели.

И положила плащ Элизабет. Он будет достаточно тёплым, когда

высохнет.

Парень застонал. Если б Лука тут была, она бы знала, что

делать!

- Холодно, - пробормотал он.

Мирабелла тащила его из глубин не для того, чтобы

увидеть смерть. Она знала только одно, что могла сделать.

Она расстегнула платье и выскользнула из него, легла

позади парня и обвила его руками, отдавая тепло. Когда её

плащ высохнет, она укроет их обоих.

Мирабелла содрогнулась, проснувшись. После того, как

она укрыла их сухим плащом Элизабет, она задремала, глядя в

огонь, и ей снилось, что Арсиноя и Катарина стали деревом,

мокрым, с дымящимися морскими водорослями вместо волос.

Они горели и превращалась в угли, ползли крабами по песку.

Парень лежал рядом. Капельки пота покрывали лоб, он

вырывался, но она крепко держала его. Он должен быть в

тепле. Утром ему потребуется свежая вода. Может, она найдёт,

если поднимется вверх по скалам к лесу. Даже после дождя в

лесу есть лёд на ветвях.

Мирабелла устроилась удобнее и положила руку парня на

талию. Его глаза открылись.

- Лодка, - выдохнул он.

- Она на дне моря, - скорее всего, разбилась, учитывая силу

волн.

- Моя семья вынуждена будет её менять…

- Не беспокойся об этом. Как ты? Что-то болит?

- Нет. Я замёрз. Мне очень холодно.

Его рука скользнула по её спине, под плащом, и пульс

Мирабеллы участился. Даже почти утонувшим он был самым

красивым парнем, которого она когда-либо видела.

- Я мёртв? - спросил он. – Я умру?

Его нога придвинулась к её.

- Ты не умер, - её голос сбился, - но мне следует тебя

согреть.

- Так согрей.

Он прильнул к её губам. Это был вкус соли. Его руки

скользили по её коже.

- Ты нереальна, - выдохнул он ей в губы.

Парень великолепно целовался. Он уже целовал её в шею –

и повторял, что она нереальна.

Но, может, он нереален. Парень с глазами цвета шторма.

Мирабелла обвила ноги вокруг него. Он застонал не от

холода.

- Я спасла тебя. И не дам тебе умереть.

Она жадно поцеловала его, и её прикосновение разбудило

её и выдернуло из темноты. Он чувствовал, что держал её в

руках. И она не даст ему умереть. Она их согреет.

Она зажжёт их.

Волчья весна

Матери Джозефа приснилось, что он утонул под волнами.

Это было больше, чем кошмар, сказала она, и Джулс ей

поверила. Джозеф имел частичку Зрения в детстве. Этот дар

должен откуда-то происходить. Но остальные скептически

относились к этому, пока птицы не вернулись с ответом, что в

Тригноре его никто не видел.

Лука толкнул чашку чая ей в руки. Он принёс её вниз к

причалу, держа в руках.

- Увы, - промолвил он, когда чай горячей водой лизнул

костяшки пальцев. – Мне так жаль, что я не смог принести

крем, но тут… - он полез в карман куртки и вытащил кубики

сахара.

- Спасибо, Лука, - сказала Джулс, и Хэнк устроился на его

плече, пока Лука отдавал чашки всем остальным.

Джулс слишком беспокоилась, чтобы пить. Птицы

принесли с собой шторм, чудовищный, что покачнул остров в

открытом море и опустошил землю от Линвуда до порта.

Билли устроился рядом и положил руку ей на плечо.

- Джозеф хороший моряк, Джулс, - сказал он. – Скорее

всего, он добрался до бухты и ждал, пока всё закончится. Мы

скоро о нём услышим, я уверен.

Джулс кивнула, и Арсиноя устроилась рядом с нею с

другой стороны. Камдэн вжималась в ноги. Вопреки словам

успокоения, многие лодки уже покинули порт и мчались на

поиски, и Мэтью, и госпожа Бакстер тоже.

Джулс смотрела на бухту. От того места, где она стояла,

море казалось огромным. Впервые в жизни Джулс оно было

таким отвратительным. Безразличным и не показывающим

ничего, кроме волн и морского дна, усыпанного костьми.

Она ненавидела море прежде лишь раз, когда они ночью

пытались бежать, и оно отказалось отпустить Арсиною. И этот

туман, толстый, как сети, она ненавидела так сильно, что была

готова в него плюнуть.

Но она была лишь ребёнком. Конечно, Богиня не будет

хвататься за это проклятье и ждать столько лет, чтобы вновь

швырнуть им в неё.

- Не знаю, почему мы столько всего делаем, - прошептал

кто-то, - для пахнущего материком выскочки!

Джулс бросила взгляд на толпу.

- Что вы сказали? – спросила она, и чашка треснула в её

руке.

- Тише, Джулс, - Арсиноя потянула её за руку. – Мы его

найдём.

- Я не буду слушать слова против Джозефа, - прорычала

Джулс. – Пока он не вернулся! Но вы недостаточно смелы,

чтобы сказать это ему в лицо!

- Иди, Джулс, - проронила Арсиноя, когда толпа отступила

от неё. – Мы его найдём.

- Как? – спросила Джулс, но позволила Арсиное увести её с

пирса. – Арсиноя, мне никогда не было так страшно!

- Да, - кивнула королева, - но у меня есть план.

- Почему меня это пугает? – спросил последовавший за

ними Билли.

Арсиноя, Джулс и Билли оставили Волчью Весну в течение

часа на трёх верховых лошадях Андерсона. У принадлежащих

Арсиное и Билли были длинные ноги и маленькое седло, а у

Джулс – побольше лошадка, ведь надо было удержать горную

кошку.

Сменная одежда Джозефа была в мешке за седлом

Арсинои, рядом с острым серебряным ножом.

Западное побережье

Когда Мирабелла проснулась, она была под плащом

Элизабет. Шторм отступил, и огонь догорел, но она помнила

тепло рук парня. Он был первым у неё. Этот так возбудит Бри,

когда она вернётся… если вернётся однажды в Роланс и

расскажет ей.

Она высунула голову из-под плаща. Было так рано. Вода

ещё не сверкала, но день начинался с серого и туманного света.

Парень сидел спиной к ней, вновь в брюках и рубашке,

обхватив голову руками.

Мирабелла поднялась на одном локте. Платье было где-то

под ней, и она попыталась незаметно в него забраться.

- Ты в порядке? – тихо спросила она.

Он немного повернулся.

- Да, - он закрыл глаза. – Спасибо.

Мирабелла покраснела. Он был так прекрасен как и тогда,

когда оказался рядом. Она хотела, чтобы он вернулся и лёг

рядом с нею. Он был так далеко.

- Что… - он всё ещё был наполовину повёрнут к ней, - что

случилось?

- Ты не помнишь?

- Я помню бурю и нас с тобой, - он запнулся, - просто не

понимаю, как… Как мог это сделать.

Мирабелла села и завернула в плащ.

- Ты… - она запнулась. – Тебе не понравилось.

- Нет, нет, это было прекрасно, но… Всё это не твоя вина.

Она с облегчением вздохнула и придвинулась ближе,

чтобы завернуть их обоих в плащ. Она поцеловала его в плечо, а

потом в шею.

- Иди ко мне, ещё слишком рано.

Он закрыл глаза, когда её губы коснулись её шеи. На

мгновение она подумала, что он воспротивится, но он обнял её.

Он целовал её слишком яростно, вжимал в песок рядом с

углями.

- Я не знаю, что творю, - прошептал он.

- Ты прекрасно знаешь, что делаешь, - Мирабелла

улыбнулась, - и можешь сделать это снова.

- Да… Я… Не понимаю, но это всё, чего я хочу.

Он откинулся назад, чтобы посмотреть ей в глаза.

Она наблюдала, как его выражение из недоверчивого

превратилось в отчаянное.

- Нет… - пробормотал он. – О нет!

- Что? В чём дело?

- Ты королева, - прохрипел он, отодвигаясь. – Ты

Мирабелла.

Он не узнал её прошлой ночью. Часть её уже задавалась

вопросом, боялась, что он отправит её в Роланс, но что-то

совсем не думало об этом.

- Нет, - промолвил он, и она хихикнула.

- Всё в порядке. Это ничего, что ты был с королевой. Ты не

будешь наказан и не умрёшь.

- Что ты тут делаешь? – спросил он. – Почему не в Ролансе

и… с белым плащом?

Она изучала его с опаской. Не потому, что была королевой,

а потому, что он сожалел об этом.

- Как тебя зовут? – спросила она.

Он не Аррон, не тот вид. Одежда долго носилась и часто

чинилась. Может, долго плавал. Его акцент был не тем, что она

когда-либо слышала.

- Меня зовут Джозеф Сандрин.

Кровь Мирабеллы похолодела. Она знала это имя. Парень,

что любит Арсиною. Что был сослан за попытку помочь ей

бежать.

Она подняла платье с песка и натянула его на себя так

быстро, как могла, под плащом Элизабет. Она спала с парнем,

что любил Арсиною. Желудок сжался.

- Неужели ты думаешь, что я – она? – спросила она,

справляясь с застёжками платья. – Ты считал меня Арсиноей?

Учитывая его замешательство от бури и холода, это

служило смягчающими обстоятельствами.

- Что? Нет!

А после он удивлённо рассмеялся.

- Если б я прикоснулся к Арсиное, как тебе, - он

остановился и вновь повернулся к ней, - она бы меня ударила.

Ударила его. Да. Арсиноя всегда нападала первой в

детстве. Особенно если действительно заботилась о тебе.

Джозеф смотрел на волны. Вода была тиха. Спокойно

сияла, невинная после того, как творила всё это прошлой

ночью.

- Почему это случилось? После того, как я так долго ждал

её…

- Кого?

- Девушку, что я любил всю свою жизнь, - он не сказал

Мирабелле её имя, но ладно. Пусть.

- Она никогда не будет знать, - проронила Мирабелла. – Ты

невредим. Жив. Иди домой.

Джозеф покачал головой.

- Я знаю, - он посмотрел на неё и коснулся щеки. – Я уже…

нанёс ущерб.

- Не говори так! Ущерб – это словно случилось что-то

ужасное. А мы не знали!

Джозеф не смотрел на неё, лишь печально глядел на море.

- Мирабелла, было бы лучше, если б ты позволила мне

утонуть.

Они не могли остаться на пляже навсегда. Они выкопали в

песке мидий и моллюсков, высушили у свежего огня вновь

намокнувшую одежду, но задержались. Время истекло.

- Куда ты идёшь? – спросила Мирабелла.

- Внутрь страны, к дороге. Я должен вернуться повозкой в

Волчью весну – так и поступлю.

Джозеф смотрел на королеву рядом с собой. Она вообще не

походила на Арсиною и не была такой, как он ожидал. Он

слышал, Мирабелла живёт так, словно её уже короновали, что

ты должен упасть на колени, если она прошла по улице. Он

слышал, она заперта в поместье Вествудов или прячется в

храме. По его мнению, она была праздничной игрушкой,

которую вынимают на торжество и никогда не играют с нею.

Эта Мирабелла была не такой. Она дика и смелая, чёрные

волосы не заплетены и не прижаты к голове. Он задавался

вопросом, была ли это королева из Роланса… Если все слухи

ошибались. Или, может, эта Мирабелла появлялась только на

пляжах после шторма – тогда она только его.

Они засыпали песком остатки мёртвого огня, и Мирабелла

повела Джозефа вверх по пути к вершине скалы.

- Легче вверх, чем вниз, - сказала она, показывая порезы на

ладонях.

Когда они добрались к вершине, то вместе шли через

деревья к дороге.

- Тебе, наверное, надо к следующему городу, чтобы

отыскать повозку. Я шла этой дорогой как минимум один день,

но мимо никто не проехал.

Джозеф остановился.

- Что ты тут делаешь? Почему не в Ролансе, в окружении

своих придворных?

Средне звучали его слова, но он не хотел… Он взял её за

руку.

- Опасно тут быть одной.

- Ты говоришь, как моя подруга Бри. Я буду в полном

порядке.

- Это значит, ты пошла на юг, ведь Катарина и Арсиноя на

юге. Но так нельзя! Идти против других королев нельзя до

костров, если не поменялись правила. Или поменялись? Меня

так долго не…

- Не поменялись. Я убежала. Хочу быть одна. Тебе повезло,

что я сделала это!

- Это да, - Джозеф улыбнулся. – Предполагаю, должен тебе.

- Думаю, да.

Они почти достигли дороги, но не хотели расставаться.

Шаги были медленными, они увлеклись. Когда Джозеф сказал,

что пойдёт с нею на юг, Мирабелла поцеловала его в щёку.

Поцелуй повлёк следующий. У них было так мало времени,

они получали, что могли. К тому времени, как солнце начало

заходить, они не отошли далеко, но под деревьями было легче

найти хворост для костра.

Дорога из Волчьей Весны

Джулс использовала дар, чтобы погнать лошадей быстрее.

Она никогда не пользовалась этим в жизни. Тем не менее, они

должны были провести всё время ночью в Хайгейте, а

добравшись до окраин Индрид-Даун, Арсиноя использует

деньги отца Билли и получит новых лошадей, а эти отправит в

Волчью Весну.

Джулс похлопывала каждого из них по холке, поцеловала в

щёки. Они прекрасны, но заболеют от скачки.

- Хорошо, - сказала Арсиноя. – Поехали.

- Подождите, - Билли растянул спину. Он был

избалованным горожанином, что не привык спать в седле. – Я

ещё не настроил стремена.

- Можно и без них.

- Не так хорошо, как с ними.

Он потянулся к седлу, и девушки воспользовались

временем, чтобы отладить собственные. Они проверили и

перепроверили подпруги, и Джулс дала Камдэн полоску

сушеной копчёной рыбы.

Арсиноя хотела отправиться на дорогу. Во время каждой

остановки Джулс выглядела несчастной. Но они почти там.

Если Джозеф отправился туда, то буря застала его у мыса.

- Мы отправляемся в лес, - сказала Арсиноя.

- Почему? – спросил Билли.

- Увидишь.

Она запрыгнула в седло и повернулась лицом к шпилям

Волроя. Индрид-даун был городом её сестры, и Арсиноя не

могла войти туда без приглашения. Но после костров всё

изменится, и если она будет коронована, то шпили станут её,

вопреки тому, что от этого вида кружится голова.

Они быстро ехали по лабиринту мощёных улиц, туда, где

дорога превратилась в гравий, потом в грязь, пока не

перепрыгнули последнюю канаву и не исчезли среди деревьев.

В лесу было ехать дольше, а лошади Индрид-дауна оказались

мечтой – иссиня-чёрные, которых Джулс не должна была бы

толкать Камдэн устала и свесилась с седла Джулс, тяжёлая и

мурлыкающе цепляющаяся за шею лошади. Это было

свидетельством силы дара Джулс, если лошадь ещё с ума не

сошла от страха.

- Мы должны оставаться на дороге, - сказал Билли. Никто

не ответил, и он умолк. С тех пор, как они покинули Волчью

весну, они молчали, но было ясно – если он оказался в ледяной

воде, то умер. Умер за пару минут, и никакие поиски его не

вернут. Они скоро узнают. Если заклинание Арсинои приведёт

их к воде, они узнают.

Когда они вышли на поляну, достаточно большую, чтобы

уместить их всех и огонь, Арсиноя остановилась.

- Хорошо. Давайте собирать дрова, - сказала она.

- Собирать дрова? Мы только взяли этих лошадей! – сказал

Билли.

Арсиноя стянула вещи верёвкой. Огонь не займёт много

времени. Джулс срезала бересту ножом, капли падали на

локоны – и на огромную кучу.

Она стояла на коленях рядом с огнём, когда Арсиноя

зажигала спичку.

- Тебе нужны мои волосы? – спросила Джулс.

Арсиноя с удивлением посмотрела на неё. Конечно, она

знает! Джулс всегда могла читать её куда лучше, чем кто-либо

другой.

Арсиноя потянулась за кожаным мешком и достала

маленький серебряный клинок, вынула его из ножен. Он был

немного изогнут, острый, чуть длиннее, чем остальные ножи.

Вытащила одежду Джозефа, которую принесла, положила на

неё нож.

- Что происходит? – спросил Билли. – Что ты делаешь7

Арсиноя подпитывала огонь сухими травами и ветвями.

Никого вокруг в течении долгих дней пути во всех

направлениях. Они не миновали ни одного ограждения, не

слышали собачий лай. Безветренная и немного странная

теплота пугала – её разрушал только треск дерева.

Джулс закатала рукав.

- Я думал, ты можешь заставить цветы расцвести и пуму

ходить с книгами на голове… - прошептал Билли.

- Джулс не принуждает кошку, - Арсиноя схватила нож и

наконечником провела по горе одежды. – И она может

заставить цветы распуститься, но не я. Я могу только вот это.

- Низменная магия, - пояснила Джулс.

- Магия для бездарных, - Арсиноя схватила рубашку

Джозефа и зубами оторвала полосу.

- Почему мне не нравится это название? – спросил Билли. –

Кажется, ты должна держать это в секрете?

- Это правда.

- Это ложь, - промолвила Джулс. – Смертельная.

- Почему тогда этим пользоваться? – спросил Билли.

Арсиноя покачала ножом.

- Ты хочешь найти Джозефа или нет?

Джулс со страхом наблюдала за тем, как он крутился в

руке Арсинои. Она никогда не обманывалась низменной

магией, даже в детстве, когда многие дети любопытствовали.

Низменная магия – не игрушка. Она не дар. Её нельзя удержать.

Жрицы храма называют её просрамлением молитвы – может

быть, ты ответишь, может, нет, но цена есть всегда.

- Хорошо, - промолвила Джулс и сжала её руку.

- Подожди! – Воскликнул Билли прежде, чем Арсиноя

смогла сделать надрез. – Джозеф не хотел бы, чтобы вы это

делали, он бы не одобрил!

- Знаю, но он сделал бы это для меня, если б это я пропала

без вести.

- Закрой глаза, - сказала Арсиноя. – Думай о Джозефею. Ни

о чём, кроме него.

Джулс кивнула. Арсиноя спокойно дышала и надрезала

руку Джулс, вонзилась в плоть над большим пальцем. Тонкая

красная нить потекла на полосу, кругами падала на землю.

Арсиноя тщательно вырезала сложную паутину символов, что

ей показала Мадригал.

Она сжала руку Джулс и рубашку Джозефа.

- Сожми.

Джулс сжала пальцы. Кровь закапала на ткань. Когда её

стало достаточно, Арсиноя бросила оставшееся в огонь и

быстро замотала порезы Джулс полосой ткани.

- Дыши дымом.

- Ты потеряла слишком много крови? – спросила Джулс. –

Ох мне плохо. Мои глаза…

- Не бойся. Думай о Джозефе.

Дым был едким от крови. Арсиноя и Билли смотрели, как

Джулс вдыхала его и испытывала заклинание. Джулс

становилась судном для желаний дыма. Если Арсиноя сделала

всё правильно, она пожелает Джозефа.

- Она в порядке? – спросил Билли.

- Будет, - сказала Арсиноя, хотя не знала. Не важно.

Слишком поздно повернуть назад.

Арсиноя и Билли вели лошадей за Джулс, когда она

рывками обходила деревья. Это было трудно – лошади были

пугливы и нервны без дара Джулс, успокоть некому, и они

боялись, что Джулс стала просто вещью, магия заключилась в

её коже, изгнав человека.

- Что ты с ней делаешь? – прошептал Билли.

- Ничего, - ответила Арсиноя. – Она ищет Джозефа.

Ищет. Но не Джулс. Но когда найдёт… Пусть идёт, это

просто надежда.

Камдэн наткнулась на ногу Арсинои и нервно зашипела.

Казалось, заклинание отравило пуму. Она не хотела быть рядом

с оболочкой, что не являлась Джулс, и была рядом с Арсиноей и

лошадьми.

Билли смотрел то на кошку, то на Арсиною.

- Как долго ты это делала? – спросил он, покосившись на

неё через плечо.

- А что?

- Не думаю, что ты достаточно знаешь, как делать вот это.

Он разочарованно хмурился. Арсиноя ударила его в руку.

- Не работает? Думаешь, ты тот, кто может судить?!

Джулс сказала, что Джозеф заставил Билли наполовину

полюбить её. Но нет. Арсиноя видела сквозь него тёмные

планы отца. Он женится на королеве. На той, что возьмёт

корону. Но приятно быть другом. И она понимала его причины.

Джулс впереди застонала. После почти закричала и

ломанулась к побережью. У воды Арсиноя нервно посмотрела

на Билли и сжала его плечо.

Через мгновение Джулс поменяла направление и

рванулась вперёд.

Арсиноя впихнула поводья своего коня в руки Билли.

- Держи, - пробормотала она. – Кэм, за мной!

Пума больше не нуждалась в просьбах, она словно

чувствовала возвращение Джулс. Её уши поднялись, и она

мурлыкала, когда они мчались вперёд.

Джозеф и Мирабелла шли рука об руку. Даже проведя

долгое утро рядом с огнём, они приближались к столице.

Независимо от того, как медленно они шли, скоро они придут.

И никто не может отвадить время.

Джозеф вернётся в Волчью весну. К своей девушке, к

месту, которому принадлежит, и всё это закончится.

Но не будет забыто.

- Глупо грустить, - сказала Мирабелла ночью, когда они

лежали вместе. – Всё так, как есть. И если б ты был свободен, я б

всё равно не держала тебя.

Мирабелла замерла при движении в деревьях, и Джозеф

выступил перед нею. Может, это поисковая группа из Роланса.

Она почти надеялась на это. Тогда они её утянут, и она не уйдёт

от него по своему желанию.

Крик девушки разрезал лес. Пальцы Джозефа отпустили её

руку.

- Джулс? – закричал он. – Джулс!

Он посмотрел на Мирабеллу с сожалением, а после

рванулся вперёд.

Мирабелла следовала за ним на безопасном расстоянии.

Но достаточно близко, чтобы увидеть девушку, что помчалась

сквозь листья, будто зверь.

- Джозеф!

Девушка бросилась ему на грудь, и он обнял её. Она

рыдала, так громко для такого хрупкого тела.

- Твоей матери приснился сон… Я так испугалась!

- Я в порядке, Джулс, - он поцеловал её в голову. Она

вскинула её и прильнула к его губам.

Сердце Мирабеллы сжалось. Она прильнула к дереву, пока

Джозеф целовал девушку, которую любил всю жизнь.

Что-то пошатнулось, и золотая кошка запрыгнула на них

обоих.

Мирабелла наблюдала, как они ласкали пупу. Природа. И

такой фамилиар соответствует королеве. Арсиноя рядом. Её

сестра.

А после она увидела её. С улыбкой, которую узнала

Мирабелла, с короткими, упавшими на плечи волосами.

Мирабелле хотелось закричать. Широко раскинуть руки.

Но она боялась двигаться. Она так давно видела Арсиною! Но та

не изменилась – даже те же грязные пятна на её лице.

Из-за деревьев вышел ещё один парень с трёмя лошадьми,

может быть, сопровождающий.

- Мы думали, что ты мёртв, - промолвила Арсиноя.

- Я вижу. Вы даже не прихватили ещё одну лошадь.

Все рассмеялись – кроме Джулс.

- Это не смешно, - выдавила она.

Они не видели Мирабеллу. Она наблюдала за их

объятиями, слушала их смех. Но вопреки всем порывам, она не

нашла в себе мужество, чтобы заговорить. Вместо этого она

сжалась за деревом и молча страдала. Пройдёт много времени,

прежде чем они уйдут.

Арсиноя с облегченим выдохнула, наблюдая за объятиями

Джулс и Джозефа. Джулс была собой. С тех пор, как она увидела

Джозефа, заклинание ею больше не владело.

- Тебе больно? – спросил Билли. Лошади ещё нервничали,

и он едва мог их сдерживать.

- Нет, но лодка утонула. Я попал в шквал, пошёл ко дну.

Едва добрался до берега.

- Я думал, что научил тебя плавать получше, - Билли

засмеялся.

- Ты вообще не учил его плавать. Он на лодке был до того,

как родился!

- Джулс! – Джозеф смотрел на её руку, завёрнутую в

окровавленную ткань. – Что случилось?

- Потом, - перебила Арсиноя. – Мало того, что ты едва не

дотянул? Надо вытащить тебя из этого леса в тепло и

покормить.

- Ты права, - Джозеф обнял Джулс и обернулся на лес.

Глаза Арсинои проследовали за его взглядом и наткнулись на

чёрные юбки. Когда они покидали луг, она незаметно

выронила нож. Было просто притвориться, что она заметила

это спустя мгновение, и вернуться одной.

Мирабелла ничего не слышала, прежде чем шаги не

раздались совсем близко.

- Арсиноя!

- Ты плохо пряталась. Прекрасные чёрные юбки торчат.

Мирабелла застыла от тона её голоса. Её глаза покосились

на руку Арсинои, в которой та держала нож. Все говорили, что

сёстры слабы. Их просто убить. Но ей не было просто. Арсиноя

выигрывала.

- Что ты тут делаешь? – спросила Арсиноя.

- Не знаю, - Мирабелла чувствовала себя дурой. Когда она

ушла из Роланса, не думала, что увидит свою сестру и услышит

её голос. Но вот они. Вместе, словно и не расставались.

- Ты стала высокой, - сказала Мирабелла.

Арсиноя фыркнула.

- Высокой…

- Ты помнишь меня?

- Я знаю, кто ты.

- Я спросила иное, - трудно поверить, как ей хотелось

коснуться Арсинои. Она ещё не поняла, сколько потеряла.

Она сделала полшага вперёд. Арсиноя отступила и сжала

нож крепче.

- Я тут не потому…

- Мне плевать.

- Ты не помнишь, - выдохнула Мирабелла. – Хорошо. Я

помню достаточно для нас. И расскажу, если послушаешь.

- Что послушаю? – Арсиноя подозрительно прищурилась.

Природа научила её бояться. Ненавидеть, как храм учил

Мирабеллу. Но это ложь.

Мирабелла протянула руку. Она не знала, что будет

делать, если Арсиноя возьмёт её, но должна попробовать.

Загрохотали копыта. Только не это… Вооружённые жрицы

окружили их.

- Что это? – прорычала Арсиноя. – Засада? – она

посмотрела на нож в своей руке, словно думая взять Мирабеллу

в заложницы. – Джулс! – закричала она вместо этого. – Джулс!

Это всего минута до девушки с пумой и Джозефа. Но они

были отрезаны от них. Жрицы сомкнули их в кольцо.

- Нет, Арсиноя… - начала Мирабелла.

- Королева Мирабелла!

Мирабелла нахмурилась. Ро сидела верхом на высокой

белой лошади с поводьями в одной руке. А во второй длинное

копьё.

- Вы ранены?

- Нет, я в порядке. Я в безопасности! Прекрати это!

Ро вклинила лошадь между сестрами, и Арсиноя рухнула

на траву.

- Ро, стой!

- Нет, - Ро затащила Мирабеллу в седло, словно та была

невесомой.

– Слишком рано, - громко проронила она. – Даже ты не

можешь нарушать правила и убить королеву до Костров!

На земле Арсиноя смотрела на неё снизу вверх. Мирабелла

покачала головой, но это никуда не годилось. Ро отдала сигнал

жрицам, и они ускакали вместе, отколняясь на север и оставляя

Арсиною и Джозефа далеко позади.

- Верховная жрица недовольна тобой, Моя королева, -

прошипела Ро в ухо Мирабелле. – Не стоило бежать.

Озеро Звездопада

Лука встретила Сару Вествуд на берегу озера Звездопада.

Это было в глубине Роланса, большое глубокое озеро, чуть

вытянутое. Место, где начинала свой бег река, где впервые

Лука встретила Мирабеллу. Сюда пришлось идти очень долго,

но нет ушей у двери, никто не подслушает.

Сара поприветствовала Верховную Жрицу и кивнула. Её

волосы стали более седыми, в уголках глаз появились

морщинки. К концу Вознесения Сара может очень постареть.

- Ни слова? – спросила она.

- Ничего, - ответила Лука. – Но Ро её найдёт.

Сара смотрела на стально-синее озеро.

- Наша Мира… - печально промолвила она. – Не знаю, была

ли она несчастна… после её первого прибытия она никогда не

скрывала эмоции. А что, если она ранена?

- Она не пострадает, Богиня защитит её.

- Но что делать? – спросила Сара. – Не знаю, как долго мы

сможем сохранить тайну, слуги уже подозревают…

- У них не будет доказательств после возвращения

Мирабеллы. Не волнуйся, никто не узнает о её пропаже.

- А если Ро её не найдёт? Если…

Лука схватила её за руку. Если прикосновение Верховной

Жрицы было на что-то одарённым, то оно уж точно

останавливало панику. А для паники у Луки времени не было.

Она не требовала Сару пройти этот путь только для успокоения

её страхов.

Она отвела Сару к вечнозелёной рощице с огромным

камнем, тёмным и выветренным, плоским, будто стол. Её

жрицы остановили тут чай и хлеб, вновь разогретый суп на

небольшом огне для приготовления пищи.

Лука собралась с силами и поднялась на скалу. Она была

рада тому, что подъём оказался лёгким, и она устроилась на

подушка и одеялах.

- Присядешь со мной? – спросила она. – Будешь есть?

- Буду есть, - Сара серьёзно смотрела на каменный стол. –

Но не сидеть, Верховная Жрица, если позволите.

- Почему нет?

- Это священный камень, - пояснила Сара. – Жрицы

Природы однажды пожертвовали на нём зайцев, бросили

сердца в озеро.

Лука провела рукой по скале. Кажется, это был просто

камень, в прошлом пьяный от крови. И он пробовал кровь не

только кролей. Столько всего таит в себе остров… Столько

видит Богиня… И Лука считала, что как раз время обсудить

жертвоприношение королев.

Лука разорвала хлеб пополам и протянула кусок Саре. Это

был хороший, мягкий хлеб, с овсяной коркой, но Сара не ела, а

мяла его в руках, пока не скрошила до конца.

- Никогда не думала, что она такое сделает… - проронила

Сара… - Она была столь послушна.

- Не всегда, - Лука ела. Было время, когда Мирабелла

никого не слушала. Но она тогда ещё не была достойной

молодой королевой.

- И что желать?

Лука допила чай и боролась с желанием ударить Сару по

лицу. Сара хорошая женщина, они давно дружат, но она

слишком мягка. Слишком трудно проводить с нею во главе

Чёрный совет. Луке казалось, что она помилует Верховную

Жрицу, что будет это делать.

- Что делать… - проронила Лука. – В самом деле… Скажи

мне, Сара, что ты знаешь о Королеве-Белоручке?

- Благословлённая… - нерешительно ответила она. –

Четвёртая близняшка.

- Но не только. Королевы назывались Белоручками, когда

сёстры умирали иначе… Например, их топила акушерка, или

они умирали от проклятия, или… Или их приносил в жертву

острову.

- Я об этом никогда не слышала.

- Это старая легенда. Я думала, что легенда… Но я так

стара, что пропустила знаки.

- Какие знаки?

- Слабость Катарины и Арсинои. Безграничная сила нашей

Миры. И, конечно, нежелание убивать. А ведь это её

единственный недостаток.

- Я не понимаю… Вы думаете, Мира не желает убивать,

потому что её предназначение быть белоручкой? И Арсиною и

Катарину принесут в жертву?

- Они будут священными жертвами в ночь Вознесения.

Лука барабанила пальцами по камню. Сердце стучало так

же глухо.

- Это старые сказки, - сказала она. – Сказки о королеве, что

куда сильнее сестёр. Единственная королева… В ночь

Вознесения люди признавали это и сжигали других королев.

Лука напряжённо ждала. Сара долго молчала. Она

неподвижно стояла, скрестив руки на груди.

- Было б куда легче… - наконец-то проронила она, и Лука

расслабилась. Глаза Сары были полны грусти, но правда ли она

считала, что сказка не имела значения? Ро права. Сара сделает

так, как скажет храм.

- Не обременяй себя. То, что должно случиться, случится. Я

просто хочу, чтобы остров был готов. Ты сильный голос храма,

Сара. Было бы лучше, чтобы люди услышали об этом прежде,

чем увидят.

Сара кивнула. Она так же прекрасно распространит их

рассказ, как прославила Мирабеллу. К ночи Вознесения люди

будут сгорать от нетерпения. Может быть, сами подберут ножи.

Одна из начинающих жриц подошла с тёплыми чашками

свежего чая. Сквозь складки мантии Лука видела проблески

длинных серебряных клинков храма. Придёт Белтейн, и каждая

жрица возьмёт свои.

Это не ложь, говорила Ро. Это часть правды. Ради

всеобщего блага. Кто-то должен это сделать, если королева не

избранная.

После церемонии Вознесения, когда толпа на Белтейне

опьянеет и будет в экстазе от чар Мирабеллы, жрицы выступят,

чтобы отрубить Арсиное и Катарине головы. Они перережут им

шеи, отрубят руки по плечи. И когда это закончится, у них

будет новая королева

Грэйвисдрейк-Мэнор

Арроны

приветствовали

делегацию

с

Чатвортом

единственным известным им способом – небольшой

сверкающей вечеринкой в северном зале. В то время, как всё

сияло, они принимали младшего Чатворта как потенциального

короля-консорта. Эта встреча будет в небольшой столовой на

втором этаже – более интимная… И Катарина сможет похитить

его сердце.

Интересно было находиться во вновь наполнившемся

людьми доме. Кузен Люциан вернулся с прислугой из своего

домашнего хозяйства, и он кланялся Катарине при каждой

встрече. На его губах расцветала любопытная улыбка, и она не

понимала, смеётся ли он с нею или над нею.

К сожалению, возвращение людей в Грэйвисдрейк

подразумевало возвращение Женевьевы, что очень лично

приняла свою высылку. Как младшая сестра, она ненавидела,

когда Натали прогоняла её, и после возвращения настаивала на

своём максимальном участии в делах.

- Моя голова до сих пор болит от всех попыток причесать

волосы, - проронила Катарина, прижавшись к спине Пьетра.

Они спрятались в библиотеке, там, где она могла быть с ним

наедине после возвращения Женевьевы.

- Пальцы бедной Жизель тоже болят, - продолжила она. –

Женевьева всегда недовольна моими волосами.

- Твои волосы красивы… Идеальны.

Женевьева выложила косу с тесьмой. Она вплетала

бусинки и струи жемчуга, только чтобы вновь их вырывать. И

всё это чтобы заявить, что шея Катарины слишком тонка, а

волосы следует распустить, дабы это скрыть…

- Мне иногда кажется, что она желает моего провала… -

шепнула Катарина.

- Не слушай её, - Пьетр поцеловал красное пятно на её

плече. – После ухода жениха Натали опять отправит её в город,

и ты не увидишь её до костров.

Она вывернулась в его руках, чтобы поцеловать.

- Вот так ты должна целовать и Чатворта. Трудно будет

подобрать момент за этот короткий глупый ужин… Но у тебя

будет время.

- Что делать, если я его не люблю?

- Ты можешь полюбить. Но это не имеет значения. Ты

королева и должна выбрать супруга.

Он коснулся её щеки, потом поднял подбородок. Он не

увидит, как делегат попадётся в ловушку Мирабеллы. Только

она…

Уильям Чатворт Младший был достаточно красив. Его

внешность не бросалась в глаза, как у Пьетра, но плечи были

сильны, подбородок твёрд, а короткие волосы светлы. Глаза

обладали ничем не примечательным оттенком карего, но

казались твёрдыми даже в условиях званого обеда Арронов.

Он пришёл один, без матери или даже отца, только с двумя

сопровождающими. Напряжённый взгляд не был его идеей. Его

швырнули в логово волков. Но были дома и хуже… многие

Арроны тесно контактировали с последним королём-

консортом. Из всех семей на острове они лучше всего знали

материк и его обычаи.

Помимо короткого приветствия и представления, они с

Катариной не говорили. Большую часть он говорил с Луцианом,

но теперь Катарина вновь подняла голову и рассматривала его.

Подали медальоны из телятины и золотой картофельный

пирог.

Неядовитые,

само

собой.

Арроны

пытались

притворяться, что едят, но только голодные смогут положить в

рот хотя бы кусочек.

Женевьева взяла Катарину за руку и с силой сжала её

пальцы.

- Не превращайся в свинью только потому, что оно не

ядовитое.

Для того, чтобы запомниться, она с силой повернула кожу

на локте Катарины. Было так больно, что Катари почти

закричала. А завтра придётся прятать перчатками синяк.

Пьетр сидел на противоположной стороне, сжав зубы. Он

был готов прыгнуть через тарелки и сжать руки на шее

Женевьевы. Катарина поймала его взгляд, и он, казалось,

расслабится. Он прав. Только пока тут Чатворт. А потом

Женевьеву вновь прогонят.

После окончания ужина, когда еду уже будто бы съели,

Натали провела всех в гостиную. Эдмунд протянул что-то,

очевидно, отравленное, ибо Арроны бросились туда, как птицы

к куску хлеба. Горничная принесла поднос с зелёной бутылкой

– что-то особенное для королевы и жениха.

- Позвольте, - проронила Катарина. Она взяла бутылку за

горлышко и всмотрелась в стекло. Казалось, все на неё

смотрели.

- Вы будете пить, Уильям Младший? – спросила она.

- Конечно, королева Катарина.

Она налила им обоим, и шампанское искрилось в бокалах.

- Можете называть меня просто Катариной, если хотите…

Или Катари. Я знаю, полное имя слишком сложно.

- Я не привык к этому. Придётся попрактиковаться.

- У нас для этого будет много времени.

- Тогда зовите меня Билли. Или Уильям. Некоторые

предпочитают называть меня Младшим, но мне б не хотелось

распространения…

- Странно называть ребёнка как родителя. Словно

родитель собирается заполучить его тело.

Они рассмеялись.

- Кажется, отец считает своё имя достаточно хорошим.

Катарина рассмеялась и оглянулась.

- Каждый смотрит на нас и делает вид, что

отворачивается. Не хочу тут говорить…

- Да? А где же?

- На тропе, в прекрасный весенний день… На лошадях вы

докажете свою храбрость и поймаете меня.

- Вы не думаете, что моё прибытие уже доказывает мою

храбрость?

- Это правда. Именно так.

Она нервничала и быстро пила. Катарина вновь наполнила

свой стакан.

- Арроны долго жили тут, - проронил он, и Катарина

кивнула.

Арроны обитали в Грэйвисдрейк. И это больше, чем их яды

и болезненные произведения искусства на стенах –

натюрморты с мясом и цветами, обнажёнными чёрными

змеями. Они просочились в само поместье. Теперь каждый

дюйм дерева, даже тени были ими…

- Конечно, наследственная усадьба Арронов находится в

Принне, - сказала Катарина. – Грэйвисдрейк-Мэнор – это

законный дом стюардов королевы, и он переходит от королевы

в королеве.

- Вы имеете в виду, что если Арсиноя станет королевой, то

тут будут жить Милоны? – Билли быстро умолк, словно ему

говорили не упоминать имена сестёр.

- Да, - ответила Катарина. – Думаете, они этого хотят? Как

это бы выглядело?

- Нет, - ответил он и посмотрел на высокие потолки, окна с

бархатными шторами. – Мне кажется, им больше бы

понравилось жить в палатках во дворе.

Катарина позволила себе живой смех. Настоящий – и

взгляд виновато искал Пьетра. Он был в дальнем углу, делая

вид, что пристально слушает советника Ренату Харгроув и

Маргарет Биюлин, но он всё время ревниво наблюдал за

Катариной. И ей не хотелось думать, что без Пьетра было бы

куда легче…

- Билли, вы не хотели бы рассмотреть поместье?

- С удовольствием.

Никто не возражал, когда они вместе покинули зал, хотя

тишина закралась в разговоры. Освободившись от гостиной,

Катарина глубоко вздохнула. Когда материковец посмотрел на

неё, она покраснела.

- Иногда мне кажется, что если ещё немного церемоний, я

закричу… - промолвила она. Он улыбнулся.

- Я понимаю, о чём речь.

Она так не думала… Но скоро он поймёт. Белтейн – это

ритуалы. Охота, Высадка, Вознесение. Его бедный умишко

будет пытаться вспомнить все правила этикета.

- От этого перерыва не будет, думаю… - сказал он. – Даже

не от встреч… А сколько женихов будет, королева Катарина?

- Я не знаю. Прежде было много, но теперь Натали считает,

что лишь шестеро или семеро.

Но даже эта цифра казалась бременем, когда она думала о

Пьетре. Как просить его стоять и смотреть? Он говорит, что

желает этого, но она знает, что это ложь.

- Вы не говорите возбуждённо, - промолвил Чатворт. –

Никто из королев, казалось, не желает ухаживаний. Девушки,

которых я знал дома, сошли бы с ума, получив столько

поклонников.

Катарина попыталась улыбнуться. Она позволила ему

говорить, отойти от Мирабеллы и Вествудов. Заставила себя

сделать шаг к нему и податься вперёд.

Когда она его поцеловала, губы были теплы. Он прижался

к ней, и она едва не отшатнулась. Она никогда не будет тонуть

в нём, как это было с Пьетром. Нет смысла надеяться. Она

получит куда больше королевой. Бесстрастные моменты

молчаливого крика, пока не вернётся к Пьетру.

- Это было прекрасно, - проронил Чатворт.

- Да, именно.

Они неловко улыбались. Он не был похож на счастливого

больше, чем она, но они всё равно подались друг к другу

вперёд, чтобы повторить это.

Волчья зима

- Ты ненавидишь её, да? – спросил Джозеф, сидя с

Арсиноей за столом на кухне Милонов, когда Мадригал

омывала свежие порезы рун на руке Арсинои. Они достигали

запястья, и теперь раны кровоточили на каждой ладони.

- Ты имеешь в виду Мирабеллу? – спросила Арсиноя. –

Конечно, ненавижу.

- Но почему, если даже не знаешь её?

Может быть. На мгновение в лесу, когда Мирабелла

протянула руку, Арсиноя едва не поверила в альтернативу. А

потом пришли жрицы, куда больше солдаты, чем рабыни

храма, и всё пропало. Её сестра хитра и сильна. Она подошла

очень близко. Столько солдат – и все на неё одну… Чтобы

уберечь её от слишком быстрого убийства.

- Я не думаю, что это странно. Разве ты не видишь. Это

будет одна из нас. Она. Всю жизнь я слышала, что это будет она.

Я должна умереть, она будет править. И не имеет значения, что

я тут.

Бабушка Каит бросила полотенце через плечо, прогоняя

ворону, что отправилась в другую комнату и вернулась с

банкой мази. Она упала на стол и покатилась по дереву.

- Я к этому не прикоснусь, - сказала Мадригал. – Пахнет

жиром.

- Тогда это сделаю я, - грубовато проронила Каит и

воспользовалась тем же полотенцем, чтобы согнать дочь с

кресла.

Руки Каит казались грубыми ранам Арсинои, когда она

втирала мазь в порезы. Грубыми от волнения, но ведь она

ничего не говорила. Никто ничего не сказал об использовании

Арсиноей низменной магии. С тех пор, как она вернула

Джозефа, молчала даже Джулс.

Это было не в природе Каит держать язык за зубами. Но

наказание Арсинои к добру не приведёт. Она слишком долго

рвалась и привыкла поступать по нраву.

- Ты должна позволить этому дышать некоторое время.

Прежде чем вновь замотать.

Каит минуту держала руку Арсинои, а после сжала и

положила на стол. Арсиноя нахмурилась. Милоны любили её,

но так, как любит обречённую вещь. Только Джулс считала

иначе. А теперь Мадригал.

- Не думаю, что это важно, ведь Мирабелла в этом не

виновата, - сказал Джозеф, и Каит ударила его своим

полотенцем.

- Перестань защищать эту королеву, Джозеф Сандрин, -

огрызнулась она.

- Но она спасла мне жизнь.

- Этого хватит, чтобы купить твою верность? – спросила

Каит, и Джозеф с Арсиноей улыбнулись.

Джозеф встал, когда Джулс проскользнула сквозь

переднюю дверь, наклонился и поцеловал Арсиною в лоб.

- Ты тоже спасла меня, нашла меня, - он положил руку ей

на плечо. – Но я не хочу видеть никаких ран на Джулс,

понимаешь?

- Даже если ты опять пропадёшь?

- Даже если так.

Она шумно вздохнула.

- Ты прямо как послушник храма.

- Может быть. Но так звучит всё самое правильное.

Арсиноя увидела Джулс намного позже, когда та вернулась

в их комнату вечером, с Камдэн. Если б не печально обвисший

хвост горной кошки, Арсиноя могла бы и не понять, что что-то

не так.

- Джулс. Ты вернулась?

- Да. Я тебя разбудила?

Арсиноя села и пыталась найти тумбочку, пока не

отыскала спичечный коробок. Она зажгла свечу, чтобы увидеть

обеспокоенное лицо Джулс.

- Я не спала, а это уже хорошо, - Арсиноя протянула руку к

Камдэн, но кошка только зарычала. – В чём дело? Что-то

случилось?

- Нет. Я не знаю, - Джулс забралась в одежде в постель. –

мне кажется, что-то случилось с Джозефом.

- Что ты имеешь в виду?

- Он изменился после крушения.

Джулс устроилась тихо на подушках, и Камдэн улеглась

рядом с нею, положила огромные лапы на плечи.

- Как ты думаешь… - начала Джулс. – Что могло случиться с

твоей сестрой?

- Моей сестрой? – повторила Арсиноя. Джулс никогда

прежде не говорила так о других королевах. Это казалось

обвинением, хотя Арсиноя не могла поверить в то, что такое

возможно. – Нет, ничего. Тебе привиделось.

- Он слишком часто пытается найти шанс вспомнить о ней,

- проронила Джулс.

- Только потому, что она спасла его.

- Они были вместе две ночи.

Клубок стягивался в животе Арсинои. Она хотела, чтобы

Джулс перестала говорить об этом. Она не хотела знать.

- Это ничего не значит. Она… Вероятно, использовала его,

чтобы найти меня. Может быть, она даже послала шторм.

- Может быть.

- Ты спрашивала его? – спросила Арсиноя, и Джулс

покачала головой. – Так спроси. Уверена, он скажет, что ничего

не было. Джозеф столько тебя ждал! Он бы никогда…

Арсиноя умолкла и посмотрела в сторону коридора. Когда

Джозеф пришёл домой, они трудились над заклинанием. На

крови – и связывали всё. Но она уничтожила его до окончания.

Или она думала так.

- Спи, Джулс, - Арсиноя погасила свет. – Лучше подождать

до утра.

В ту ночь девушки плохо спали. Джулс и Камдэн боролись

за место на кровати, сталкиваясь лапами и коленями. Арсиноя

долго прислушивалась к шороху одеял. Когда она наконец-то

закрыла глаза, ей снился Джозеф в кровавом море.

Утром Каит отправила Джулс и Арсиною в город, чтобы

подобрать надлежащую фестивалю одежду. Мантии, как

говорила она, морщась. Каит и Арсиноя ненавидели платья.

Коричневые и зелёные шерстяные платья она носила потому,

что так было надо. Но.. Эти костры будут первыми с дня

рождения Джулс. И как распорядители Арсини, Милоды

должны присутствовать. Белтейн, как говорила Каит,

обязанность молодых.

- Мы увидим Джозефа? – спросила Арсиноя.

- Чтобы заставить его идти за покупками?

- Нет причин страдать одним. Мы можем попробовать

куртки и вышвырнуть еду для клешней краба… Он будет

огромен!

- Хорошо, - сказала Джулс. – Он всё равно не будет в море.

Джозеф ещё долго не будет в море. Нельзя потерять его

так скоро после прибытия. И мать особенно… Она с Ионой

заставили его работать на верфи. Даже Мэтью было запрещено

выходить далеко, хотя это означало отдать лучшие места.

Арсиноя вдохнула потеплевший утренний воздух. Волчья

весна оживала. Скоро деревья расцветут, и вокруг будет

столько запахов.

- Подождите, Джулс! Арсиноя!

Миниатюрная чёрная ворона взлетела над головой и

дважды ударила крыльями по лицу Джулс.

- Арья! – вспыхнула Джулс. Камдэн прыгнула за птицей, но

ворона вновь бросилась к Мадригал.

- Я иду с тобой, - сказала Мадригал. Она была так хороша в

светло-голубом платье и высоких коричневых сапогах. Её

волосы локонами спадали с плеч. Корзина в руке была

прикрыта белой тканью. Пахло печёным хлебом.

- Зачем? – спросила Джулс.

- Я знаю о нарядах больше вас, - сказала она. – И не хочу

проводить этот день в доме.

Джулс и Арсиноя переглянулись и вздохнули. После

плохого ночного сна они не могли ворзражать.

Они нашли Джозефа с Мэтью, что говорили на палубе

Уистлера.

- Вот они, - Мэтью широко улыбнулся. – Три из наших

любимых дам.

- Мэтью Сандрин, - Джулс бросила взгляд на свою мать, -

ты слишком вежлив, - но она улыбнулась, когда Джозеф

запрыгнул на скамью и притянул её к себе.

- Они так милы… - проронила Мадригал.

- Именно, хотя мне б не хотелось это видеть, - промолвил

Мэтью и толкнул Джозефа в плечо.

- Мы пришли его отобрать у тебя, - промолвила Арсиноя.

- А взамен? Ваша компания за то время, как я притащу

крабов?

Арсиноя покраснела. Мэтью Сандрин был единственным

парнем, что заставлял её покраснеть. Даже в детстве она

завидовала тёте Караф.

- Может быть, это подойдёт? – Мадригал протянула свою

корзину. – Свежий хлеб из отрубей и копчёная ветчина. Два

помидора из теплиц. Лучшее, что есть – я сама растила.

Мэтью наклонился, чтобы взять корзину.

- Спасибо. Это неожиданно.

- Я потом вернусь за корзиной, - сказала Мадригал. –

Заплыв надолго?

- Не с моей мамой.

- Давай… - Джулс помахала рукой. – Если поскорее

закончим, можем заглянуть к Луке на чай!

Их

предназначение,

Воздушный

Рынок,

был

единственным местом, где можно найти подходящую для

королевы одежду.

- Может, что-то из этого кружевного? – предложил

Джозеф, и Арсиноя схватилась за рукав.

- Кружева, - пробормотала она себе под нос. – Кружева,

кружева, я тебя убью…

- Ну, не кружева, - но выбирать было не из чего. Платья

казались стандартными, в синих и зелёных цветах.

- Может, тебе что-то надо? – Арсиноя схватила его за

куртку. – На охоту? У вас тут что-то есть?

- Для праздника, ты имеешь в виду, - сказала Мадригал. –

На охоте мужчины Природы без рубашек. Голые по пояс, с

символами на них. Джулс, ты можешь подумать о знаках для

Джозефа, - она улыбнулась и протянула платье Джулс, что

отмахнулась от него, как пума. – Мэтью присоединится к охоте

в этом году?

- Не знаю. Он может. И не может. Говорит, что это для

молодых.

- Но Мэтью не стар, ему не больше тридцати!

Джозеф сжал руку Джулс. Мэтью двадцать семь – как и

Луке, - но Лука намного моложе. Он не знал печали Мэтью.

Потери. Все годы Мэтью казались веками после того, как они

забрали Караф.

- Я поговорю с продавцом, - заявил Джозеф. – Может, они

ещё возят вещи из Индрид-Даун, если ещё не боятся

отравленных платьев.

- Он не отличается, как по мне, - шепнула Арсиноя Джулс

после того, как он ушёл.

- Возможно, ты права.

- Так почему не отправиться куда-то? Мы тут ничего не

получим.

- Ты уверена? – Джулс покосилась на мать. – Я могу

остаться…

- Иди, - Сказала Арсиноя и покосилась на платье из

кружева и с чёрными лентами. – Итак, ты сможешь увидеть мой

позор впервые на высадке, как и остальные.

Джулс толкнула её в плечо, и Арсиноя наблюдала, как она

пошла к Джозефу и шептала ему на ухо что-то глупое из

разговоров влюблённых, что она сама никогда не сможет

сказать.

Конечно, Джулс не права. Джозеф, может, сделал всё, что

мог, но она единственная девушка в его сердце… Или нет?

Кроме того момента, как они уходили из магазина, Арсиноя

ловила его виноватое отражение в стёклах.

- Арсиноя? Что случилось? – спросила Мадригал.

- Ничего, - но она схватила Мадригал за запястье. – Это

первое заклинание под деревом, когда вернулся Джозеф…

Этого не случилось. Оно разрушено. Да?

- Не знаю. Я предупреждала, не надо его трогать.

Она не предупредила об этом, Арсиноя помнила – и они

молча шли к книжному магазину Гиллеспи. Она подумала

только после того, как сожгла…

Низменная магия мстит. Сколько она слышала об этом…

Джулс, Каит… Караф очень давно.

- Что делать, если мы навредили? Что-то изменили в

Джулс и Джозефе?

- Что бы ты ни сделала, ничего не изменить. Оно работает

само по себе. Ты должна нести это, - она игриво толкнула

Арсиною. – Моя Джулс влюблена и счастлива. Ты беспокоишься

по пустякам.

Но даже когда Лука вытащил свой прекрасный сервиз и

подал торт, она могла думать только об этом. Когда Мадригал

отправилась к Мэтью проверить дневной улов, Арсиноя едва

услышала её слова.

- Знаешь… - протянул Лука, и по тому, как она тянул хвост

Хэнка, было видно, что он мнётся уже пару минут. – Эти платья

это… И для Джулс. Поиски по рынку излишни. Я могу сделать

что-то куда лучше…

Арсиноя посмотрела на него и заулыбалась.

- Лука, ты прекрасен! Мне надо, чтобы ты сделал самое

красивое платье, что тебе по силам. Я просто хочу, чтобы ты

сделала… и для Джулс.

Джулс и Джозеф сидели рядом с Кизиловым прудом на

широком бревне, когда Камдэн била лапами куски льда и

слизывала капельки воды. Теперь, когда всё таяло, пруд был не

так хорош, как в суровую зиму. Он был мутен и вонял гнилью.

Но это было всё тем же их местом, где они так часто бывали

детьми.

- Не думаю, что Арсиноя найдёт платье, - Джозеф бросил

палку в воду в центре пруда. – И если да, не думаю, что Каит

заставит её это надеть.

- Не думаю, что это важно, если у неё нет дара, который

можно показать на Вознесении. На днях я спросила её, что она

покажет, и она планирует потрошить рыбу… Сумасшедшая.

Джозеф рассмеялся.

- Это наша Арсиноя.

- Она иногда невыносима.

Джозеф сжал руку Джулс и поцеловал её. Перевязки

больше были не нужны. Порезы от заклинания Арсинои почти

зажили. Но она скрывала его, как Арсиноя свою руку, особенно

в городе.

- Мадригал должна быть наказана за то, что почувствовала

в этом.

- Да, но я меньше противлюсь после того, как тебя

вернули. Да и она дала надежду Арсиное. Пусть это держит её в

безопасности, пока не придёт настоящий дар.

- Разве это не твоя кошка должна быть её?

Так все говорили. Джулс и Камдэн предназначались

королеве. И они будут её защищать, пока всё не закончится.

- Тем не менее, у неё мало времени. Ей стоит подумать о

чём-то величественном, Белтейн через пару дней.

Джозеф посмотрел вниз.

Они с Джозефом планировали провести вместе ночь

впервые на фестивале. Они были очень близки, валяясь в

кровати или в лодке, но Джулс хотела подождать. Её зачали на

Белтейн, и она считала, что их первый раз должен быть во

время Костров.

- Я знаю, тебе не нравится об этом думать, - промолвил

Джозеф, - но ты задумывалась, что будет, если Арсиноя

проиграет? Что случится с твоей жизнью?

Джулс вырывала мёртвые камыши вокруг бревна и

скручивала их. Он не сказал "умрёт". Не то, что это означало.

Джулс тайно думала, что если погибнет Арсиноя, она уйдёт с

нею. И будет за неё бороться.

- Я не часто об этом думаю, - сказала она. – Но… Мне не

кажется, что после этого надо жить. Но мы будем. Я займусь

домом. Поля и фруктовый сад. Богиня знает, когда это будет

делать Мадригал…

- Она может. Ты не знаешь. Ты способна свободно думать о

другом.

- О чём?

- Там весь мир, Джулс.

- Ты имеешь в виду материк.

- Он не так плох. Там есть удивительные места.

- Ты… Хочешь вернуться туда?

- Нет, - Джозеф взял её за руку. – Никогда, если ты не

хочешь. Просто… Если наш мир закончится тут, можно начать

всё заново там, - он опустил голову. – Не знаю, почему говорю

об этом. Почему думаю об этом.

- Джозеф… - она поцеловала его в ухо. – В чём дело?

- Я не хочу лгать тебе, Джулс. Но не хочу причинить боль…

Он резко встал и направился к краю пруда.

- Кое-что случилось ночью, когда Мирабелла меня спасла, -

он запихнул руки в карманы и смотрел на воду. – Я едва не

утонул… Замёрз… Обезумел… - он остановился и выругался

себе под нос: - Богиня, Джулс! Я не хочу говорить так, словно

оправдываюсь…

- Оправдываешься за что? – тихо спросила Джулс.

Он повернулся к ней лицом.

- Сначала я был в бреду. Может, даже когда она начала… Но

тогда нет. И она была, и я… И мы…

- Ты что?

- Я не хотел, чтобы это случилось, Джулс.

Может быть. Но это случилось.

- Джулс? Богиня, Джулс, скажи что-то!

- Что ты мне скажешь? – спросила она. Думать было

трудно. Тело будто бы превратилось в дерево. Тепло давило на

колени – тяжёлая голова Камдэн. И нацеленное на Джозефа

рычание клокотало в её горле.

- Назови меня как-то ужасно… Скажи, что я дурак! Скажи…

Что ты меня ненавидишь.

- Я никогда не буду тебя ненавидеть, - выдавила из себя

она. – Но если ты сейчас не уйдёшь, моя кошка разорвёт твоё

горло.

Роланс

- Отойди от окна, Мира, - сказала Лука. – И попробуй это…

Мирабелла ещё несколько минут смотрела на скалы Чёрного

Пути, где они с Бри часто бегали детьми. Бри выросла из этого,

но не Мирабелла. Её любовь к ветру и открытым

пространствам часто приводила её к этим скалам. Приводила,

пока не заперлись все двери.

- Зачем? – спросила Мирабелла. – Тут не так много… Я не

сбегу.

Лука опустила руки. Она держала одежду Мирабеллы для

ночи церемонии Вознесения. Две чёрные полосы ткани, что

будут кипеть в травах и экстрактах, чтобы не сгореть.

Для церемонии Вознесения она исполнит танец огня.

- Что за музыка? – спросила Мирабелла. – Флейта? Скрипка?

- Барабаны, - ответила Лука. – Целая линия. Чтобы для тебя

был ритм, как у биения сердца.

Мирабелла кивнула.

- Это будет красиво, - продолжила Лука. Она зажгла лампу с

длинной конической свечой и оставила её открытой сверху. –

Ночная церемония, пылающий огонь… Весь остров будет

смотреть на тебя.

- Да.

- Мира… - Лука вздохнула. – Что не так?

Тон верховной жрицы был сочувствующим. Но и

разочарованным, словно она не понимала, почему Мирабелла

несчастна. Словно Мирабелла должна радоваться дому и плену,

радоваться, что её не распяли.

Но хотя Лука знала, что случилось на дороге, как она

встретила сестру и протянула ей руку, она не знала всего. Не

знала, что Мирабелла встретила парня, что разбил ей сердце. И

не знала, что на мгновение она увидела проблеск доверия в

глазах Арсинои.

- Где Элизабет? – спросила Мирабелла. – Ты обещала не

высылать её.

- Нет, не навсегда. Она скоро вернётся из своего наказания.

- Я хочу увидеть её сразу же после возвращения.

- Конечно, Мира, и она хочет. Она беспокоилась об этом

больше всего.

Мирабелла сжала губы. Да, Бри и Элизабет беспокоились

больше всего. И они были верны. Они не выдали её даже после

того, как их спины украсили дюжины рубцов. Она должна была

знать, что это случится. Как и знать, что храм осудит Элизабет,

ведь Мирабелла носила её белый плащ. Мирабелла говорила,

что украла, но никто не верил ей.

Она должна найти способ держать их в безопасности. Трудно

будет смотреть на Элизабет после возвращения. И трудно

столкнуться с Арсиноей на кострах, не в состоянии объяснить,

что это ошибка. Мирабелла скривилась. Мысль о будущем

заставляла её грудь сжаться. Её единственным утешением

были ночи с Джозефом, и те оказались запятнаны любовью к

другой девушке.

- Он подбежал к ней, - прошептала она, с трудом понимая,

что говорит вслух, - словно не видел её сто лет…

- Что? – спросила Лука. – Мирабелла, что ты сказала?

- Ничего, - она потянулась в сторону пламени лампы. Одно

прикосновение пальцев, и огонь спрыгнул с фитиля на

тыльную сторону ладони. Лука довольно отметила, как он

обвивался вокруг запястья Мирабеллы любопытным червём.

Вот как это начнётся. Медленно и тепло. Барабаны наполнят её

уши. Огонь будет тянуться к ней, и она схватит его, пустит по

телу и раскинет руки. Она завернётся в его пылающие цепи.

Может быть, он выжжет её любовь к сёстрам прямо из сердца.

Несколько дней спустя Мирабелла ходила по лесу у Вествуд-

Хаус, когда услышала стук дятла. Она подняла глаза вверх –

маленький, с чёрно-белым хохолком. Может, Спайс… Она

думала о нём так, хотя все дятлы были похожи.

- Не отвлекайтесь, королева Мирабелла.

Одна из жриц затолкнула её обратно в центр. Словно из

этого окружения можно бежать! Их шестеро, они молоды и

сильны. Когда ветер подхватывал плащи, он показывал блеск

их мечей. Жрицы носят их всегда? Мирабелла так не думала. Не

так часто. Но теперь каждая носила.

- Как всё изменилось…

- Именно, - проронила Жрица. – И чья в том вина?

Впереди сквозь деревья поднималась острая крыша

Вествуд-Хаус, усеянная громоотводами, словно нитями. Она не

могла дождаться, когда попадёт внутрь. Там можно хотя бы

свободно ходить по коридорам. Может, она будет мирно пить

чай с Сарой. Сара так волновалась, когда она сбежала… Так

бела, и эта глупая причёска! Она так обнимала Мирабеллу,

когда та вернулась…

- Мира!

Бри выскочила на путь, коричневые косы расплелись, а

глаза были красны, словно от слёз.

- Бри, в чём дело?

Бри протиснулась мимо жриц и схватила руки Мирабеллы.

- Ничего, - сказала она, но не смогла спрятать своё

выражение лица.

- Бри, что?

- Элизабет… - выдохнула она, и жрицы оскалились. – Я

должна была всё сжечь! – закричала она. – Убить тебя во сне!

- Бри!

Мирабелла оттащила подругу и крепко обняла её.

- Мы говорили, что она не виновна! – рыдала Бри. – Что плащ

украли…

- Что вы сделали? – спросила Мирабелла, но они, казалось,

были так же встревожены.

Мирабелла и Бри помчались, отталкивая эскорт.

- Не бегите, королева Мирабелла!

Кто-то пытался схватить её за руки, но усилие было слабым,

и она вырвалась. Они знали, где она. Они с Бри гнались всю

дорогу вверх, мимо деревьев, вокруг дома.

Элизабет стояла спиной к ним, рядом с каменным фонтаном.

Жрицы, что сопровождали её, опускали глаза, когда подошла

Мирабелла.

Мирабелла вздохнула с облегчением. Элизабет дома. Она

холодна, но жива.

- Элизабет? – Мирабелла подступила ближе.

Молодая жрица наполовину обернулась.

- Я в порядке, - сказала она. – Это не так уж плохо.

- Что не так уж плохо? – спросила Мирабелла, и Элизабет

позволила упасть рукаву мантии.

Они отрубили левую руку.

Культя, завёрнутая в грубые белые бинты, сочилась кровью.

Мирабелла натолкнулась на подругу и рухнула на колени,

сжимая юбку Элизабет.

- Нет, - простонала она.

- Они держали меня… - промолвила Элизабет. – Но всё к

лучшему. Они пользовались своими мечами, это заняло больше

времени, чем топором… Так что хорошо, что держали. А то я

могла бороться… Бороться…

- Нет! – закричала Мирабелла, чувствуя руку Бри на спине, и

Элизабет коснулась её головы.

- Не плачь, Мира. Это не твоя вина.

Но это её вина. Разумеется, её.

Волчья Весна

- Она скоро его простит, - сказала Мадригал, упоминая о

Джулс и Джозефе. – Так злиться и болеть, как у неё… Она

простит. И я верю ему, когда он говорит о любви к ней. Не

думаю, что он заулыбался, когда она послала его куда

подальше.

- Откуда вы знаете? – спросила Арсиноя, и Мадригал пожала

плечами.

- Я была в доках, видела, как он работает. Всё хмурится. Даже

твой Билли не смог бы заставить его рассмеяться.

Губы Арсинои сжались, когда Мадригал назвала Билли её.

Это ложь – забавная ложь. И это правда – то, что говорит

Мадригал. Джулс скоро простит Джозефа. Так думала Арсиноя.

Не так легко вспоминать о Мирабелле. В некотором роде, ей

казалось, что он предал и её тоже.

- Это не устраивает его… - вздохнула Мадригал. – Сандрины

не предназначены быть столь серьёзными. Столь грустными.

Они созданы для смеха и радости.

- Он заслужил страдание, - сказала Арсиноя. – Каждое его

слово… И от меня, и от неё. Кто будет заботиться о Джулс, если

я не выживу? Я рассчитывала на то, что он присмотрит за нею.

- Я присмотрю за нею, - сказала Мадригал, но она не

смотрела Арсиное в глаза, когда говорила. Мадригал никогда

не ухаживала за людьми достаточно хорошо. И Джулс бы не

позволила ей это сделать.

- Я думаю, наша Джулс прекрасно одарена, чтобы

позаботиться о себе, - Арсиноя остудила свой гнев. – Может, и

не надо будет… вдруг я стану королевой?

- Ты можешь, - Мадригал взяла свой маленький серебряный

нож и передала его через огонь. – Но время ожидания

закончилось, пора делать что-то стоящее.

Мадригал

подняла

кувшин,

наполненный

тёмной

жидкостью. Это была кровь Арсинои, свежая и от пропитанных

ранее шнуров. Шнуры вновь смочили водой из бухты. Она шла

к стволу согнутого дерева.

- Что ты делаешь? – спросила Арсиноя.

Мадригал не ответила. Она перенесла банку по ту сторону

холма, через обнажённые плиты священного камня, через

витый стол и корни, через скалы, оставила её там. Шептала что-

то на кору, и дерево словно дышало. К удивлению Арсинои,

вдоль ветвей дерева внезапно вспыхнули ряды бутонов, словно

муравьи.

- Я не знала, что оно цветёт, - сказала она.

- Не цветёт, или нечасто, но сегодня должно. Дай мне руку.

Арсиноя подошла к дереву и протянула руку, ожидая боль.

Она не ожидала, что вместо этого Мадригал дёрнет её за ладонь

к стволу и проведёт ножом по всему пути.

- Ай! Мадригал! – вскрикнула Арсиноя. Боль промчалась

вверх по руке в грудь. Она не могла двигаться. Она была

скручена, в ловушке, а Мадригал начала петь.

Арсиноя не знала ни слова, или, может быть, та говорила

слишком быстро. Трудно было разобрать что-либо из-за боли

от ножа. Мадригал вновь пошла к огню, и Арсиноя упала на

одно колено, борясь с желанием оторвать руку. Лезвие

вонзилось в древесину. Она сначала легко потянула за ручку,

потом с силой, но ничего.

- Мадригал! – прошипела она сквозь зубы. – Мадригал!

Мадригал зажгла факел.

- Нет! – закричала Арсиноя. – Оставь меня в покое!

Лицо Мадригал было таким, как никогда прежде. Она не

знала, прожжёт ли Мадригал её руку, приплавит ли к дереву, но

и узнавать не хотела. Она сделала вдох, собираясь рвануться,

даже если это будет означать потребность разрезать руку

между пальцами.

Быстрая, как молния, Мадригал рванулась вперёд и

выдернула нож из ствола. Арсиноя отползла назад, прижимая

руку к груди, и Мадригал подожгла дерево. Оно вспыхнуло

ярко-жёлтым пламенем и разило горелой кровью.

Арсиноя рухнула, и мир казался тёмным.

В ту же ночь она чёрт знает как вернулась, и Арсиное снился

медведь. Большой бурый медведь с длинными изогнутыми

когтями и розово-фиолетовыми дёснами. И он ревел над

согнутым деревом.

Едва рассвело, когда Арсиноя мягко встряхнула Джулс,

вызывая рычание и девушки, и пумы на её подушке.

- Арсиноя? – переспросила Джулс. – Что это? С тобой всё в

порядке?

- Лучше, чем в порядке!

Джулс щурилась в бледно-сером свете.

- Тогда почему ты меня так рано разбудила?

- Для чего-то грандиозного, - Арсиноя усмехнулась. –

Вставай, одевайся, я хочу пригласить Джозефа и Билли.

Это не заняло у Джулс много времени – одеться, умыться,

собрать волосы лентой. Они вышли из дома и направились в

город задолго до того, как проснулись остальные, даже

бабушка Каит.

Джулс не возражала, когда Арсиноя решила притащить

Джозефа. Но когда они дошли до дома, она не отправилась

постучать.

Арсиноя думала, что она не желала. Не терпелось добраться

до дерева, и она чувствовала себя виноватой, нарушая покой

Сандринов так рано. Но как только она собиралась бросить

камушком в окно Джозефа, через дверь выскользнул Мэтью.

Он содрогнулся, увидев их, а после улыбнулся.

- О, что вы двое так рано тут делаете?

- Ничего, - ответила Арсиноя. – Ищем Джозефа. Он не спит?

- Только что проснулся. Я отправлю его к вам.

- И материковца тоже, - Арсиноя направилась за ним, когда

тот двинулся внутрь.

- Когда они выйдут… - обратилась Джулс к кошке, - что мы

будем делать?

- Может, это будет удивительно, - сказала Арсиноя. Она

расхаживала возле Джулс. Кровь Арсинои бурлила, и даже

забинтованная рука не вызывала боль. Но она ещё не решилась

сказать об увиденном. Она боялась, что Джулс скажет, будто

это просто сон. И боялась, что Джулс окажется права.

Похоже, всё только усугубилось, когда вышли парни, все в

замешательстве. Джозеф просветлел, увидев Джулс. Билли

поглаживал волосы, когда видел Арсиною, и та закашлялась,

скрывая улыбку. Билли не видел её с тех пор, как вернулся от

Катарины, и несмотря на то, что она этого не признавала, она

беспокоилась, не переманили ли его на свою сторону

отравители.

- Долгожданное зрелище! – промолвил Билли. – Ты так

скучаешь по мне, что должна видеть меня сию секунду?

- Я думала, ты вернулся давно, - солгала Арсиноя. – И я тут не

за тобой, за Джозефом.

- Ты говорила и обо мне, я ж не глухой.

Арсиноя ничего не сказала. Она была слишком занята тем,

что наблюдала, как Джозеф смотрел на Джулс, а Джулс

уставилась на свою пуму.

- Арсиноя, ты меня слышишь? Куда мы идём?

- Север, - растерянно ответила она, – в лес.

- Тогда пойдём мимо головы Льва… Куплю еды.

- Я не хочу останавливаться.

- Но остановишься, - сказал Билли, - если нуждаешься в моей

компании. Мы не позавтракали!

Они заглянули в поварёнку Львиной головы перед

завтраком, и это заняло больше времени приготовить яичницу

и поджарить бекон с бобами. Арсиноя подпрыгивала всё время,

хотя и вправду съела всё на своей тарелке, да и часть у Джулс.

После того она направила их по кривому пути по улицам

Волчьей Весны, выбирая самый прямой путь к дереву. Она

сжимала раненную руку – та пульсировала.

Может быть, это хорошая примета. Или она должна

привести Мадригал. Может, это просто сон, и она тащит их по

снегам просто так.

Когда они углубились в лес, Джулс узнала направление и

остановилась.

- Скажи мне, Арсиноя. Сейчас.

- Что? – спросил Джозеф. – Что не так? Что случилось?

- Это ещё более сильная низменная магия, - Джулс

уставилась на свежую рану на руке Арсинои. – Разве нет?

- Я всё ещё не понимаю, что такого плохого в низменной

магии, - сказал Билли, глядя на Джулс, - что это так отличается

от тебя с пумой.

- Это другое, - сказал Джозеф. – Дар Джулс принадлежит ей.

Низменная же для всех. Ты… Каждый мог вернуть меня домой.

Но это опасно. И не для королев.

- Подожди! – сказал Билли. – Ты говоришь, что вернувшись

домой, ты бы… - он махнул запястьем, и Арсиное это не

понравилось. Джозеф кивнул, и спустя мгновение Билли пожал

плечами. – Это невозможно. Не могу представить, что ты

колдуешь. Ты как мой брат!

- Это важно? – спросила Арсиноя.

- Нет, - быстро проронил Билли. – Я не знаю… Я встретил

Луку, и Эллиса, и много других, но… заклинания? Заклинания

только для девушек.

- Почему только для девушек? – спросила Арсиноя, хотя на

самом деле обвинять его не могла.

- Никогда не забывай о настоящем, - сказала Джулс. –

Арсиноя. Ответь на вопрос. Почему ты привела нас сюда.

- Потому что я видела своего фамилиара, - ответила

Арсиноя.

Джулс и Джозеф выпрямились. Даже Камдэн навострила

уши. Арсиноя держала свою руку, размотала бинты, чтобы

показать кровавую рану, что пронзала её руку насквозь.

- Мы воспользовались моей кровью. Меня прибили к дереву,

мой дар проснулся. Мадригал… Она знала о священном месте,

моя кровь впиталась в корни…

Звучало безумно. Но она там была. Она чувствовала, как что-

то пронзило её. Камни и остров. Под согнутым деревом остров

был больше, чем просто островом. Там он дышал и слушал.

- Что ты увидела? – спросила Джулс. – И где?

- Во сне прошлой ночью. Большого бурого медведя.

Джулс издала гортанный звук. Медведь сделает Арсиною

самой сильной королевой Природы острова за всю жизнь.

Сильнее Бернадины и волка. Сильнее Мирабеллы и молний.

- Ты уверена? – давила Джулс.

- Я ни в чём не уверена. Но я видела. Мне снилось.

- Это может быть правдой? – спросил Джозеф.

Арсиноя сжала кулак, и кровь прорвалась на свободу.

- Храм может передумать поддерживать Мирабеллу, - сказал

Джозеф.

- Это так тебя волнует? – Джулс повернулась к Арсиное. –

может, его нет тут. Может, он не должен прийти.

- Я только к тому, что всем плевать, элементаль королева

или натуралист, - мягко проронил Джозеф. – Пока она не

отравитель.

Джулс нахумрилась. Она не двигалась, даже когда Арсиноя

направилась к дереву.

- Это не может навредить? – Билли ступил за Арсиноей. –

Если просто посмотреть, да?

Арсиноя похлопала его по плечу.

- Ты прав, Младший! Давай!

Она быстро двигалась сквозь деревья, пробираясь сквозь

снег и лёд. Она не смотрела назад. Несмотря на то, что она не

слышала тихие шаги Джулс и Камдэн, она знала, что они там.

Права она или нет, Джулс не даст ей идти одной.

Когда они оказались у дерева, медведь всколыхнул мысли

Арсинои. Даже во сне он был огромен. Он затмил всё. Просто

гора меха и рёв. Белые клыки, изогнутые чёрные когти –

способны разрезать оленя на бегу.

- Это ручной медведь, да? – спросил Билли.

- Как Камдэн ручная, - ответил Джозеф.

- Не ручная вообще-то, но не опасная для друзей, -

вмешалась Джулс.

- Эта кошка укрощена лучше, чем половина спаниелей

моей матери, - проронил Билли. – Но я не могу даже

представить, чтобы медведь вёл себя подобным образом.

Они спустились с холма и направились к древним

священным холмам и изогнутому дереву.

Дерево осталось нетронутым. Пусть вчера оно пылало

ясным пламенем, сегодня в качестве воспоминаний осталась

только обгоревшая земля. Ветви были свободны от побегов, да

и следов крови не осталось, словно Арсиное это привиделось –

или она была слишком пьяна.

- Что тут случилось? – Джулс скривилась, обогнула столб и

коснулась его обуглившейся поверхности. А после попыталась

вытереть пальцы о свои одежды, несмотря на то, что даже не

коснулась грязи.

- Я думаю… - начал Билли. – Нет, я почти чувствую какую-то

вибрацию…

- Это место устало, - промолвил Джозеф. – Словно его уже

использовали.

- Нет, - возразила Джулс. – Это ощущение запредельности.

Это место – не то, что весь остальной остров.

- Да, - Арсиноя затаила дыхание. – Это точно.

Волосы на голове Арсинои вставали дыбом. Так она себя

никогда не чувствовала – словно волнение Джулс и

предвкушение Билли передались ей.

- Он тут? – спросил Джозеф. – Ты его тут видела?

- Да.

Именно под этим деревом, и ревущее пламя поглощало его.

Но ветви не горели. Тут ничего нового не было.

- Мы будем ждать? – спросил Билли. – Или, может,

свистнуть?

- Это не собака! – взвилась Арсиноя. – Не домашнее

животное! Просто надо подождать… Пожалуйста.

Она повернулась и изучала деревья. Ни звука. Ни ветра. Ни

птицы. Всё такое же безмолвное, как и всегда.

- Арсиноя, - мягко промолвила Джулс. – Нам не надо быть

тут. Это ошибка.

- Нет, это не так! – настаивала Арсиноя.

Джулс не прибивали к этому дереву. Она не поливала его

кровью. Она не чувствовала изменений в воздухе. Мадригал

говорила о мощи королевской крови, и это правда – низменная

магия Арсинои сильна.

- Медведь придёт, - бормотала она. – Он придёт.

Она направилась на север.

- Арсиноя? – начала было Джулс, но Билли схватил её за

руку.

- Дай ей время, - проронил он, но сам шагал следом, пока она

искала.

Когда он пришёл, обнаружить его было нетрудно. Огромный

бурый медведь, массивный и сонный, тучей выплывал из гор

деревьев.

Арсиноя почти закричала, но что-то остановило её. Медведь

не был таким, как во сне. Его клешни были грязны, голова

размозжена, и казалось, словно его мёртвого выволокли из

канавы и заставили встать на его гниющие ноги.

- Он узнал меня, - прошептала Арсиноя, заставляя ноги

сделать шаг. Потом ещё один.

Он пах чем-то разлагающимся. Мех медведя казался

мёртвым, будто в нём копошились мириады личинок и

муравьёв.

- Джулс, - прошептала она и посмела оглянуться назад, но

Джулс была слишком далеко и не могла видеть.

- Арсиноя, отойди от него, - промолвил Билли. – Это безумие!

Но она не могла. Она его призвала, это её. Она протянула

руку.

Сначала, казалось, он не знал, что она тут. Он ломал лес и

едва мог идти – левое плечо опускалось ниже, чем правое. Она

видела полосы красного под его лапой. Когти вросли, как у

очень старых или больных медведей.

- Это? – спросил Билли. – Это твой фамилиар?

- Нет, - сказала она, и злобные мутные глаза медведя

наконец-то столкнулись с её собственными. – Беги! – закричала

она и повернулась под медвежий рёв. Земля тряслась под его

тяжестью, когда он гнался за нею.

Они мчались вниз по склону, и время замедлилось.

Несколько лет назад, когда они с Джулс были детьми, фермер

принёс своих мёртвых гончих на площадь, чтобы предупредить

людей о медведе. Охотничий отряд нашёл и убил его спустя

несколько дней. Он был обычным бурым медведем, но собаки

не походили больше на гончих, разорванные пополам когтями.

И спустя годы Арсиноя помнила, как челюсть одной собаки

болталась на маленьком кусочке кожи.

Грязь сдерживала её. Она не сможет сбежать.

Джулс вскрикнула и бросилась к ней, но Джозеф схватил её

за талию.

Хороший мальчик. Он не может позволить ей рисковать

собой. Он должен заботиться о ней, и Арсиноя знала, что он это

сделает.

Нога Арсинои застряла в грязи, и она упала. Закрыла глаза. В

любой момент когти оторвут её ноги. Кровь окрасит землю.

- Эй! – закричал Билли. – Сюда, сюда!

Дурак подошёл ближе, прямо на глаза медведя. Он

размахивал руками, бросал в шкуры шары льда и грязи. Он не

смог ничего сделать, но Арсиноя успела подняться на ноги.

- Беги! – закричал он. – Беги, Арсиноя!

Но Билли отдаст свою жизнь за её. Медведь разорвёт его в

любой миг. Может быть, он считает, что достоин этого, но она

так не думала.

Арсиноя бросилась между Билли и медведем. Он толкнул её

лапой, с лёгкостью выбив плечо из сустава, изрезал лицо.

Снег окрасился алым.

Камдэн рычала и бросилась вперёд, чтобы столкнуться

золотистым пятном с огромной горой.

Билли обхватил Арсиною за талию и потянул её.

- Горячо и холодно, - бормотала она, но нормально говорить

не могла.

- Давай! – повторял Билли, и Джулс кричала. Камдэн

жалостливо вопила. Она резко остановилась, когда была

швырнута в дерево.

- Нет! – закричала Арсиноя. Но звук едва был слышен на

фоне Джулс, кричавшей всё громче и громче, словно её голос

стал сиреной. Коричневая гора трясла головой, после била себя

лапой, царапала грудь, словно пыталась вырвать сердце.

И на мгновение среди криков Джулс медведь взлетел в

воздух.

А после он упал замертво.

Пот стекал по Джулс, словно это была середина весны, и она

рухнула на одно колено. Медведь был мёртв. Медлведь был

мёртв и раскинул в стороны свои огромные лапы. Он был

почти мирным сейчас, уже не слишком старым и больным, но

страдающим.

- Джулс… - промолвил Джозеф, присев рядом с нею. Он

положил руку ей на плечи, повернул лицо к себе. – С тобой всё в

порядке?

- Д-да… - она выдохнула. Такая красивая… И все силы ушли

на убийство медведя, на то, чтобы разорвать его сердце. Может

быть, сердце вернулось в корявое, изогнутое дерево.

- Кэм… - прошептала она. – Арсиноя…

- Я знаю, - промолвил Джозеф. Он прошёл через деревья на

холм, где лежали Арсиноя и Камдэн. Билли отрывал рукава от

рубашки и завязывал руку Арсинои, прижимая оставшуюся

ткань к её лицу.

- У неё недостаточно крови, чтобы начать, - прорычал он. –

Мы должны отправить её к врачу, сейчас же…

- Не к кому угодно, - тихо ответил Джозеф. – Есть целители.

- Кто угодно, - покачал головой Билли. – Они ей нужны.

- Они в храме, - промолвила Джулс. – Или дома в городе… О

богиня! Кровь!

- Дома ближе, да? Не паникуй, Джулс. Ты должна слушать.

Щека будет ужасно кровоточить, и от снега будет казаться ещё

больше. Ты поможешь нам без сознания?

- Я не потеряю сознание.

- Мы можем её перемещать? – спросил Джозеф.

- У нас нет выбора, - ответил Билли. – Кровотечение

слишком сильно, я не могу его остановить.

Они с Джозефом серьёзно смотрели друг на друга над телом

Арсинои. Джулс почти ничего не видела, слёзы накатывались

на глаза. Билли сказал, что она не должна паниковать, но

помочь она тоже не могла. Арсиноя была так бледна…

- Хорошо, - промолвил Билли. – Возьми её под бёдра за ноги.

Я за плечи… И надо продолжать держать лицо.

Джулс выполнила приказ. Тёплое от крови пальто красило

её руки.

- Джозеф… - промолвила она. – Камдэн. Пожалуйста, не

оставляй Камдэн.

- Ни за что, - он быстро поцеловал её. – Обещаю.

Билли и Джулс тащили Арсиною через деревья, обратно

вниз по пути. Джозеф следовал с Камдэн на плечах. Огромная

кошка тихо стонала. Когда Джулс бросила взгляд через плечо,

Камдэн лизала его ухо.

К тому времени, как они добрались до Волчьей Весны, сил не

было. Дом первого целителя был в четырёх улицы, но они не

могли…

- Волвертон, - пробормотал Билли, кивнув куда-то

подбородком. Он колотил ногами в дверь, пока та не

открылась, и закричал на выбежавшую миссис Кастиль. – В

этом городе что, совсем нет целителей?!

Они положили Арсиною на диван у входа и ждали. Когда

целитель с двумя жрицами наконец-то прибыл, он прижёг раны

и плотно забинтовал их, отталкивая Билли и Джулс с дороги.

- Что это? – спросила одна из жриц. – Откуда эти раны? Ещё

одно нападение из Роланса? Мирабелла пришла сюда лесом.

- Нет, - возразила Джулс. – Это был медведь.

- Медведь?

- Мы… - Джулс запнулась. Всё случилось так быстро, но она

должна была знать! Должна была защитить!

- Мы шли, - вмешался Джозеф, - по лесу. И внезапно на нас

напал медведь.

- Где? – Жрица коснулась зазубренного ножа, что свисал с

бедра. – Мы отправим отлов…

- В этом нет необходимости, - ответила Джулс. – Я убила его.

- Ты?

- Да, одна, - холодно ответил Джозеф. – Ну, и её горная

кошка.

Он обнял Джулс за талию и притянул её к себе безо всяких

вопросов. Они медленно подошли к Билли, что стоял на

коленях и гладил голову Камдэн. Кошка ещё не могла встать,

но мурлыкала.

- Джозеф, - прошептала Джулс, - ведь она выживет, правда?

- Ты сделала Камдэн сильной, - он крепко обнял её. – И

теперь мы двое знаем, что Арсиноя намного злее любого

медведя!

Грэйвисдрейк-Мэнор

В Грэйвисдрейк-Мэнор всегда хватало ядов. Открыть любой

шкаф или ящик – и уже видно какой-то порошок, настойку,

токсический корень. Шептались на улицах Индрид-даун, что

когда Арронов вытеснят, то Вествуды сменят дом. Они боятся,

что каждая стена отравлена. Дураки. Словно Арроны столь

небрежны со своим ремеслом. Словно они небрежны с чем

угодно.

Натали стояла перед камином в комнате отравителей, пила

поздний чай с Женевьевой. Катарина была за столами,

смешивала что-то в своих защитных перчатках.

- Наконец-то, - проронила Женевьева. – Погода хороша, и

слишком жаркий огонь. Тебе стоит начинать открывать окна.

- Не тут, - проронила Натали. Тут никогда. В этой комнате

любой ветерок, поднявший в воздух несколько пылинок, может

означать мёртвую королеву.

Женевьева нахмурилась и наполовину повернулась в своём

кресле.

- Что она там делает?

- Работает, - ответила Натали. Катарина всегда была хороша

в ядах. С тех пор, как она была ребёнком, она склонялась над

столами и рылась в флаконах с таким энтузиазмом, что

Женевьева тащила её в сторону и била, заставляя быть

серьёзнее. Но Натали положила этому конец. Катарина

радовалась создавать яды, и Натали обожала это в ней.

Женевьева вздохнула.

- Ты слышала новость? – спросила она.

- Да. Полагаю, потому ты пришла домой? Убедиться, что я

слышала её?

- Но интересно, так ли это, - проронила Женевьева, положив

на место чашку с чаем и стряхнув с платья бисквитные крошки.

– Первая попытка Вествудов, и Арсиноя при смерти в постели?

За ними тихо зазвенело – Катарина не прислушивалась.

- Они говорят, напал медведь, - сказала Натали.

- Медведь напал на королеву Природы? – Женевьева

прищурилась. – Или Мирабелла умнее, чем мы думали?

Случайная смерть не будет казаться её происками.

- Она не бросилась на неё, когда оставила Роланс, не убила

Арсиною в лесу, - сказала Натали и посмотрела на Катарину.

Нападение напугало всех. Вествуды в полудне езды от Индрид-

Даун, выскочка-элементаль подобралась слишком близко.

Натали отошла от камина и пересекла комнату, положила

руку на плечо Катарины. Стол был в полном беспорядке,

казалось, она вытащила яды из каждой полки и каждого ящика.

- Что тут, Катари? – спросила она.

- Пока ничего, - ответила молодая королева. – Он должен

настояться, а потом его надо будет проверить.

Натали посмотрела на стеклянную банку, на два дюйма

наполненную янтарной жидкостью. Нет конца созданным тут

комбинациям.

Во

многих

отношениях

запасы

ядов

Грэйвисдрейк побеждали камеры Волроя. К тому же, тут всё

организованнее, и тут много собственных смесей Натали.

Натали нежно провела рукой по снадобьям. Сколько жизней

она отравила с помощью этих бутылочек? Сколько

нежелательных мужей, неудобных любовниц? Сколько

материковых проблем, что пытались почтить интересы

короля-консорта…

Она потянулась к банке, и Катарина напряглась, словно

Натали следовало беспокоиться.

- Не проливайте на дрова, - покраснев, пояснила Катарина. –

Это каустик.

- Каустик? – спросила Натали. – Кому нужен такой яд?

- Разумеется, не Арсиное. Её ещё можно помиловать.

- Милосердие, - пробормотала Женевьева, не вставая со

своего слова.

- Тогда для Мирабеллы? – спросила Натали.

- Все говорят, что она так красива, - сказала Катарина. – Но

это только тонкая кожа…

Она так застенчиво посмотрела на Натали, что та

рассмеялась и поцеловала её в макушку.

- Натали.

Это был её дворецкий, Эдмунд, он стоял прямо за дверью.

- Вас хотят увидеть.

- Сейчас?

- Да.

Катарина смотрела то на яд, то на Женевьеву. Она ещё не

закончила, но не любила оставаться с Женевьевой наедине.

- На сегодня хватит, - Натали проворно налила яд в

стеклянный флакон и закрыла его. После подбросила в воздух –

и поймала. Когда она открыла свои ладони Катарине, яд пропал

в её рукаве. Простой трюк, так узнаваемый отравителями. И

она хотела, чтобы Катарина была в этом идеальна.

- Я придержу для тебя, потом закончишь.

Посетитель ждал Натали в её кабинете. Это не было

незнакомое лицо, но неожиданное – Уильям Чатворт, отец

первого поклонника, уже сидел на одном из стульев. На её

любимом.

- Могу я предложить вам выпить? – спросила она.

- Я взял своё, - сказал он, полез в куртку и

продемонстрировал ей серебряную фляжку. Его глаза

скользили по её бару с презрением. Они задержались на

коньяке, настоянном на болиголове, с красивым чёрным

скорпионом у дна.

- В этом нет необходимости, мы всегда держим запасы

чистых товаров для гостей.

- И сколько же случайно отравились?

- Никто с серьёзными последствиями, - она улыбнулась. –

Мы три поколения сотрудничаем с материком, и никогда их не

отравили, так что не будьте параноиком.

Чатворт так развалился в кресле, словно был его

господином. Столь же красив и высокомерен, как и при первой

их встрече. Она наклонилась, и рука скользнула по плечу и

груди.

- Нет, - сказал он. – Не сегодня.

- Полагаю, я разочарована, - она погрузилась в кресло

напротив. Уильям был прекрасным любовником, но в постели

совершенно не думал о ней. Словно она была постельной

принадлежностью, к которой потом можно вернуться.

- Мне нравится ваша речь.

Она отпила свой напиток. Ему может нравиться её речь. Её

вид. Его глаза никогда не перестанут скользить по её телу,

даже когда они обсуждают дела. Для материкового мужчины

каждая дорога к женщине стелится между её ног.

- Как вам мой сын?

- Он прекрасный молодой человек, обаятельный, как и его

отец. И, кажется, влюбился в Волчью Весну.

- Не волнуйтесь, он будет делать то, что сказал. Наше

соглашение ещё в силе.

Их соглашение. Поразительно старое, когда Натали искала,

куда бы сослать мальчишку Джозефа Сандрина. Её друг и

любовник был лёгким выбором. Она не смогла убить

мальчишку, как хотела, но не всё можно отрицать. Всегда есть

что-то, что можно получить, если очень постараться.

- Хорошо. Прекрасно, что он подчинится. Одни только

торговые соглашения поднимут вашу семью выше всех.

- Да. И остальное?

Натали допила свой коньяк и налила ещё рюмку.

- Ты столь брезглив… - она засмеялась. – Не можешь

выдавить из себя слово "убийство". "Отравление".

- Не будь вульгарна.

Это не вульгарно – но она вздохнула.

- Да, остальное, - она убьёт того, кого надо, тайно и с

большого расстояния – пока их союз стоит. Арроны всегда

делали это для семей королей-консортов.

- Но зачем ты пришёл? – спросила она. – Так срочно и

неожиданно… Не для того, чтобы перефразировать старую

деловую сделку.

- Нет. Я узнал секрет, что мне не по душе. Что может

оборвать все наши хорошо обдуманные планы.

- И что же это?

- Я только что вернулся из Роланса, после встречи между

моим сыном и королевой Мирабеллой. И Сара Вествуд

рассказала мне секрет, о котором вы вряд ли догадываетесь.

Натали фыркнула. Ну уж нет. Остров скрыт, но не от неё.

- Если это от Сары Вествуд, вы только зря мучили лошадь, -

казала Натали. – Она просто милая женщина, сладкая и

благочестивая. И более бесполезных слов в своей жизни я не

слышала.

- Большинство Феннбёрнцев набожны, - сказал Чатворт. –

Если б вы слушали храм, мне не надо было бы говорить то, что

я говорю сейчас.

Глаза Натали вспыхнули. Если она погрузит письменный

ножик в бренди, можно ударить его в шею. Интересная гонка –

он умрёт от яда или от потери крови?

- Они планируют убить королев.

На мгновение слова прозвучали так нелепо, что Натали не

сдвинулась с места. Она не могла понять значение.

- Что? – переспросила она. – Ну, разумеется. Мы все…

- Нет, - сказал Чатворт. – Я имею в виду храм. Жриц. После

церемонии на фестивале. Они собираются устроить засаду.

Убить нашу королеву и ту, что из Волчьей Весны. Она назвала

это "жертвенным годом".

- Жертвенный год, - повторила Натали. Поколение двух

слабых королев и одной сильной. Никто не сомневается в

истинности этого. Но она никогда не слышала, чтобы слабых

королев убивали жрицы на церемонии Вознесения. – Лука…

Столь умна…

- Ну что? – Чатворт подался вперёд в своём кресле. – Что

будем делать?

Натали покачала головой, а после нацепила на лицо яркую

улыбку.

- Мы ничего не будем делать. Ты сделал всё, что надо. Пусть

Арроны работают с храмом.

- Ты уверена? – спросил он. – Думаешь, ты сможешь?

Почему?

- Потому что последние сто лет были моими.

Волчья Весна

Когда Арсиноя проснулась, она знала, что с её лицом что-то

не так. Сначала она подумала, что плохо спала, может, надавила

подушкой – но ведь она лежала на спине.

В комнате стоял тихий яркий полдень, и она не знала, как

долго спала. Сине-белые шторы были плотно закрыты,

нетронутая пища горой стояла на письменном столе.

- Медведь, - прошептала она.

Джулс появилась рядом с нею, усталая, и каштановые

волосы превратились в бесконечный клубок.

- Не двигайся, - промолвила она, но Арсиноя привстала на

локтях. Правое плечо завыло от боли. – Ну хоть позволь

помочь… - она потянула её и положила подушку под спину.

- Почему я не умерла? – спросила Арсиноя. – Где Камдэн?

- Всё в порядке. Она там.

Она кивнула в сторону кровати, где валялась пума Джулс.

Большая кошка, развалившись на постели, казалась довольно

лёгкой. Было пару ран, передняя лапа оказалась на перевязи,

но могло быть и хуже.

- Плечо сломала, - тихо промолвила Джулс. – К тому времени,

когда ею занялись… Оно никогда нормально не срастётся.

- Это моя вина, - промолвила Арсиноя, и Джулс опустила

глаза.

- Ты могла умереть. Мадригал не должна была тебя учить.

- Она просто пыталась мне помочь. Это не её вина, что что-то

пошло не так. Мы ведь знаем, так бывает с низменной магии.

Все знают о риске.

- Ты так говоришь, словно собираешься вновь повторить всё

это.

Арсиноя нахмурилась – или пыталась. Губы не работали так,

как надо, а щека казалась тяжёлой. Часть кожи лица

превратилась в камень.

- Ты откроешь окно, Джулс?

- Да.

Она отправилась на другую сторону комнаты, отодвинула

шторы. Свежий воздух принёс облегчение. В комнате пахло

кровью – и сном.

- Тут был Лука, принёс печенье.

Арсиноя коснулась полос бинтов на лице.

- Арсиноя, не надо!

- Дай мне зеркало.

- Ты должна оставаться в постели.

- Ну не будь такой. Принеси одно от Мадригал…

На мгновение казалось, что Джулс откажется – и тогда

подоспел реальный страх. Но в конце концов она направилась в

спальню Мадригал и рыскала там, пока не нашла зеркало с

красивой перламутровой ручкой.

Арсиноя скользнула здоровой рукой по чёрной шапке волос,

приглаживая их, и откинулась на подушки. А после подняла

зеркало и посмотрела.

Она не мигала. Даже когда Джулс плакала и хватала её за

руку. Она должна увидеть. Каждый дюйм, прошитый красным.

Каждый чёрный узел на том месте, что осталось от её лица.

Большая часть её правой щеки пропала, полая там, где

должна быть пухловатой. Линии тёмных стежков шли из угла

её рта ниже внешнего края глаза. Другая линия швов срывала

скулу, вела к линии подбородка.

- Ну, - сказала она, - на волос выше, и мне нужна была бы

глазная повязка, - она расхохоталась.

- Арсиноя, прекрати!

Она смотрела на швами в зеркало, пока кровь не поплыла по

подбородку. Джулс пыталась её успокоить, позвала Каит,

Эллиса, но Арсиноя только сильнее смеялась.

Раны открывались. Слёзы жгли раны. Ей повезло, что она

никогда не заботилась о том, как выглядела.

Джулс нашла Джозефа в верфи его семьи, пробралась через

бесконечные верёвки и такелаж. Был тёплый день, он снял

куртку и закатал рукава рубашки. Она смотрела на него, пока

он утирал пот со лба – он был таким красивым для всех…

- Джулс! – он увидел её и отбросил то, что делал, в сторону. –

Как она?

- Арсиноя… порвала швы. Их опять накладывают. Я не могу